свадьба
– Ну что ты там сидишь, как сиротинка. Иди подсаживайся ко мне. Вера увидела, что Тася сидит в стороне и не решается к ней подойти. Ну что пойдешь ко мне на свадьбу?
– На свадьбу? Завизжала от радости Вера.
– Ой! А когда это ты успела обзавестись женихом?
– Встретила своего друга детства, Костю, пригласила его на новый год. Маме он понравился.
– Первая любовь?
– Не то, чтобы любовь, но он мне раньше очень нравился, потом как-то пути наши разошлись. Случайно встретила его друга Пашу, даже не узнала, он мне рассказал про него, что Костя у него спрашивал про меня. Мы немного с Костей погуляли, ходили в кино, на каток, решили пожениться.
– Здорово! Желаю тебе с ним огромного счастья.
– Еще успеешь пожелать, когда придешь ко мне на свадьбу.
– На свадьбу? Тася задумалась. Я даже и не знаю.
– Что значит не знаю. Что с тобой? Почему ты так не хочешь?
– Я хочу. Но ты же знаешь сама. Это нужно платье, туфли. Где мне это все взять?
– Зато я знаю. Ты за это даже не переживай, оденем тебя и обуем. Моя подружка невесты будет выглядеть не хуже самой невесты.
– Подружка невесты? Тася соскочила со стула, обняла Веру и запрыгала от радости.
– А я? Я ничего не могу тебе подарить на свадьбу. Как без подарка? Без подарка неудобно.
– Тася. Ты же рукодельница. Возьми и свяжи мне что-нибудь. То, что сделано своими руками всегда ценится дорого, тем более твоими золотыми ручками. Я буду хранить твой подарок всю свою жизнь.
– Правда? Девушки крепко обняли друг друга.
Тася начала думать, ну что бы такое связать, чтобы было полезно и красиво, чтобы празднично и на долгую память, это все-таки подарок на свадьбу.
– Если только Вере связать, тогда нужно что-то и ее жениху связать. Нужно чтобы было празднично и для них обоих сразу. Тася ходила по киоскам, по книжным магазинам, просматривала журналы для вязания. И нашла.
Она нашла самоучитель вязания крючком, а там было столько всего интересного. Там она нашла руководство по вязанию крючком скатерти. Она так обрадовалась, что чуть не запрыгала на месте от своей находки. Это было то, что нужно, празднично, нарядно, для них обоих, на долгую память и своими руками, от души и с любовью.
Тася сначала купила крючок, немного ниток, чтобы учится, она ведь еще никогда не вязала крючком. Все оказалось слишком просто, даже забавно. Самая главная задача успеть связать такую огромную вещь, за очень короткий промежуток времени. Она теперь вязала каждую свободную минуту, самое главное, чтобы был хороший свет, и чтобы Вера не увидела ее сюрприз.
Прошло 1,5 месяца. Тася закончила вязание, аккуратно сложила скатерть, завернула в бумагу, завязала лентой, как завязывают в магазине подарки. Она была очень рада, что успела, что придумала и была очень довольна собой.
– Тася. Я тебя везде ищу. Бросай работу, я тебя отпросила на 2 дня у Ксении Ивановны. Поедем по магазинам искать платье невесты, дружки, туфли нужно найти тебе и мне. Работы у нас с тобой много. Завтра пойдем в парикмахерскую, сделаем прически, маникюр. Ой я так волнуюсь. Костя заказал стол в небольшой кафешке. Сейчас дома свадьбы никто не справляет, все в кафе или в ресторане.
– Горько! Горько! Свадьба была уже в самом разгаре. Играла громкая, веселая музыка. Пьяные гости веселились и танцевали. Павел, известный Тасе, как психотерапевт, был другом жениха, пригласил Тасю на танец.
– Таисия! Вы здесь самая красивая девушка в кафе, ну кроме невесты конечно, чтобы ее не обидеть. Вера мне много о вас рассказывала. Моя мама хочет, чтобы я побыстрей женился, хочет внуков понянчить. Может мы с вами тоже поженимся?
– Обязательно. Поженимся. Неохотно с иронией ответила ему Тася.
– Вера, Костя, мы с Таисией, глядя на вас, тоже решили пожениться. Светился счастливой улыбкой Паша.
Вечером на работе, Вера поблагодарила Тасю за красивый подарок, он ей очень понравился и спросила Тасю:
– Вы правда с Пашей решили пожениться?
– Ты что Вера, нет. Я не собираюсь выходить замуж за этого Пашу.
– Почему? Хорошая партия для тебя.
– Да он мне вообще не нравится, этот зануда в очках с усиками.
– Зачем же ты ему дала согласие.
– А как еще избавится от пьяного ухажера.
– Зря. Он неплохой парень.
– Какой он там парень, он для меня уже старый.
– Он не старый, просто немного старше тебя. Зато интеллигентный и образованный мужчина и тебя подтянет до своего уровня.
– Вот именно, он врач, а я санитарка. Мы с ним не пара.
– Зато он получает в жены красивую молодую девушку.
– Да он был такой пьяный, надеюсь, что уже давно ничего не помнит обо мне.
– Паша и Костя познакомились во время войны в госпитале, они там оперировали раненых. Потом госпиталь разбомбили немцы. Костя в это время ездил за медикаментами, Пашу контузило, он долго лечился. Когда кровь с ушей перестала течь, он снова просился на передовую.
Сейчас он уже оперировать не может. Работает психотерапевтом, терапевтом. Глубокий след оставила война в душах людей, он помогает многим людям вернуться к нормальной жизни. Он очень хороший, добрый человек.
– Он некрасивый, он мне совсем не нравится. Не люблю усатых и в очках. Да он уже и думать обо мне давно забыл, надеюсь.
Через неделю Паша нашел Тасю.
– Ну что Таисия, моя будущая невеста, когда пойдем подавать заявление. У тебя завтра выходной, может проведем этот день вместе. Сходим в кафе или в кино? Как ты хочешь? Потом заедем ко мне, я тебя с мамой познакомлю. Я ей о тебе рассказывал, она хочет, чтоб ты к нам пришла.
Тася молчала, отвернувшись в сторону. Она не знала, что ему ответить, чтобы он отвязался от нее, не сильно обидев его. Она думала, думала, но ничего не могла придумать. Тася совсем не хотела выходить за муж за Пашу, она постоянно думала и не могла до сих пор забыть Антона, в красивой гимнастерке, его выразительные, голубые глаза, красивого и веселого парня.
– Ну что ты молчишь, Таисия.
– Мы не пара. Буркнула себе под нос Тася.
– Что? Что ты такое говоришь? Как это мы не пара? Почему?
– Вы врач, а я санитарка.
– Ничего страшного. Ты еще молодая, у тебя вся жизнь впереди, пойдешь учиться, потом тоже будешь врачом. Тася посмотрела на Пашу и засмеялась.
– Таисия. Ничего в этом смешного нет. Все врачи были когда-то санитарами, я вот тоже, заканчивая вечернюю школу, работал санитаром.
– Вы санитаром?
– Да. Там я полюбил профессию врача, пошел учиться. Вера мне все про тебя рассказала. Пойдешь в вечернюю школу, закончишь ее, пойдешь дальше учиться. Без школы никак нельзя, хотя бы 8 классов нужно закончить.
– А мою семью ты будешь кормить? Резко ответила Тася.
– Я. Я буду кормить, вместе будем кормить. Мы все можем преодолеть вместе.
– Ну неужели вы не можете найти себе пару, женщину которая вам подходит, которую не надо учить. Сейчас свободных женщин много, одиноких после войны, зачем я вам нужна?
– Да пойми ты наконец, что только ты одна мне нужна. Когда я тебя увидел в своем кабинете в первый раз, в этой одежде санитарки, я больше не мог забыть твои карие глаза, твои черные локоны, твои черные брови, твои ресницы.
Постоянно твой образ стоял пред моими глазами. Я хотел тебя забыть. Но там на свадьбе, когда я тебя увидел, ты была просто принцесса, красавица, в этом легком платьице, с аккуратно уложенными волосами в прическу. Я совсем потерял голову.
Можешь вообще не учиться, не работать, можешь просто сидеть дома, денег нам хватит. Просто я должен знать, что когда я буду возвращаться домой, меня будет ждать молодая, красивая, любимая женщина. Моя жена. Я это сказал про учебу, чтобы у тебя не было комплексов.
Есть в тебе какая-то изюминка, твоя простота, твоя душевная красота, твоя молодость, ты, только ты мне нужна, наши дети. Они будут такие же красивые, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива со мной.
Он отвернулся, смотрел в сторону, он замолчал. Тася тоже молчала. Ей простой деревенской девчонке, никто никогда не говорил таких слов. Ей уже не хотелось прогонять Пашу, но и замуж за него выходить по-прежнему тоже не хотелось. Что-то ей подсказывало, что это не ее судьба.
– Не пара. Не пара, не хочу, не люблю, говорило ей ее девичье сердце. Только немного жалости появилось к нему, сомнение и недоверие.
– Ну так что? Я завтра приду к тебе, ты согласна? Скажи да или нет. Тасе так не хотелось обидеть Пашу своим отказом. Все же она сказала:
– Нет.
– Ну почему нет? Ты на свадьбе сказала мне, что обязательно поженимся, я помню. Почему же сейчас нет?
– На свадьбе вы были сильно выпивши.
– Да разве сильно выпивши? Просто я был счастлив, очарован тобой, твоей улыбкой. Прости. Я не буду на тебя давить, тебе нужно время подумать. Я все же завтра приду. До завтра Таисия.
Тася начала думать о завтрашней встречи, идти или не идти с Пашей на встречу в кафе или в кино, как он говорил.
– Да еще знакомиться с его мамой, это значит согласиться с ним на брак, она была еще не готова к такому повороту событий. Что мне в нем не нравится? Да все мне в нем не нравится. Его дурацкие очки, его дурацкие усики, и весь он сам мне нравится. Нет в нем какой-то искорки.
Даже когда он говорил о своих чувствах было как-то сухо и скучно. Она вспомнила их первую встречу в его кабинете, его высокомерие, его строгость, его неприятный командный тон. А когда выйду за него, будет командовать, упрекать в малограмотности. Будет прикасаться ко мне.
Нет! Не могу. Всю жизнь терпеть его. Я его один раз пожалею, уступлю, потом всю жизнь жить с нелюбимым, ненавистным мужем. А он будет гордится, что у него молодая и красивая жена. Лучше уж сразу сказать нет.
Ладно завтра все равно выходной, схожу с ним в кино или куда там еще, только не к его маме. Просто развлекусь, а то сижу целыми днями в больнице, просто прогуляюсь и все. Тася избегала Пашу, ходить с ним гулять отказывалась, ссылаясь на занятость или усталость. Паша все реже заходил к Тасе. Вот уже месяц прошел, как она его не видела.
степан
Третью палату с вечера начали заполнять послеоперационными больными, после удаления аппендицита. Мужчины стонали во сне, просили воды или судно. Тася заходила в палату. Поправляла одеяло, успокаивала больных, подносила судно. Утром, когда пришла другая смена, Тася ушла в каптерку подремать. После обеда она зашла в палату посмотреть на своих подопечных.
В углу у окна лежал молодой красивый парень с черным кудрявым чубом. Он был так похож на Антона лицом, что Тасе сначала показалось, что это он там лежит, у нее затрепетало сердечко. Такие же голубые глаза, густые черные брови и длинные ресницы, прямой нос. Только у Антона не было таких роскошных кудрей. Парень ей улыбался, она к нему подошла, поправила одеяло, присела на край кровати.
– Вам судно принести? Спросила она шепотом, чтобы не беспокоить других больных в палате.
– Нет, что вы, не надо, я уже утром вставал сам.
– Как это вставал сам? Вы же только после операции.
– Я тихонечко по стеночке. Мне операцию сделали с вечера, я стесняюсь в судно ходить. А как вас звать?
– Тася.
– Тасюра. А меня Степан. Меня с поезда сняли Москва-Алма-Ата. У меня там приступ начался. Врачи сказали, что жизнь моя висела на волоске, еще бы полчаса и не спасли. Тася оглядела палату, все мужчины отдыхали, дремали или спали.
– Степан, вы отдыхайте, я вечером зайду, хорошо.
– Тасюра, я буду ждать. Тася улыбнулась и ушла. Она шла по коридору в столовую.
– О Боже! Степушка, мой принц, какой же он красивый, даже краше чем во сне. С тех пор, где бы она не была, чтобы не делала, его образ стоял перед ее глазами, его улыбка, его глубокие, синие глаза, а сердце в ее груди пело и плясало.
– Степушка! Степушка! Бормотала она себе под нос, как не нормальная.
– Тася, ты что влюбилась, что ли, прям светишься вся от счастья, смеялись подружки. Тася не могла дождаться вечера. Наконец, когда она освободилась, после ужина она пошла в палату к Степану. Он уже тихонечко что-то рассказывал, в палате было оживленно.
– Ой, не смеши, а то у меня сейчас швы разойдутся. Тася обошла всю палату, поправила одеяла, подушки, присела на край кровати Степана.
– Вы ехали в Алма-Ату? Кто у вас там живет?
– У меня там папа, два брата, мама и младшая сестренка Полина.
– У меня брат Саша служит в Алма-Ате. Сейчас женился там и зовет нас всех туда жить, говорит там тепло.
– Да. там в марте уже цветут огурцы и помидоры, а какой там апорт. Во! Степан сложил две кисти изображая величину яблока.
– Такие большие?
– Да.
– Семья ваша где живет? В городе или в поселке?
– Семья? Степан грустно опустил голову. Два старших брата Валера и Юра не вернулись и писем от них уже давно нет, с самого начала войны, без вести пропали. Два младших брата, которые после меня еще не служили, Миша и Толик живут в селе под Алма-Атой.
– Значит у вашей мамы шесть детей? У моей мамы тоже шесть детей.
– Было шесть, а теперь. Он замолчал. Сколько осталось, неизвестно.
– А может еще весточка от них будет или приедут. Многие после госпиталей, после контузии находятся. Вот у нас в деревне, женщине пришла похоронка в 44 на мужа, фамилии попутали, а он в госпитале лежал долго, контуженый, амнезия. Потом написал письмо, представляете?
– Ты что деревенская девчонка? То-то я смотрю такая шустрая, но что-то худовата ты для деревенской. Деревенские обычно в теле.
– Где это вы видели деревенских девчонок?
– Как где? На Украине, в Смоленской области, да много где, пока помогал поднимать страну после войны.
– И много вы их видели?
– Да уж приходилось повидать. Усмехнулся Степан. Тася посмотрела на Степана с укором, стиснув губы, встала, поправила одеяло где сидела и пошла к двери.
– Тась. Тасюра. Слышь? Ты что, обиделась? Тасюра. Что это с ней?
– Приревновала.
– Влюбилась девка в нашего парня.
– Да, ревнует, значит любит.
– С характером видно девка то.
Тася зашла в свою коморку, села на топчан и начала плакать.
– Худовата я ему видите ли, ищи тогда пожирнее кусок, попахал бы ты с мое на тракторе, поработал бы на почте, по батрачил бы на хозяина, побегал бы ты по этажам на две ставки в больнице. Посмотри-ка, прынц сыскался заморский, чай не хуже то твоих в теле.
Да пошел бы ты коню в гриву, в курятник с пометом, в свинарник в корыто, в козлятник месить дерьмо. По материлась Тася только что придуманными ругательствами. Она так хотела его еще куда-нибудь послать, но больше не могла ничего унизительного придумать. Тася так обиделась на Степана, что не хотела заходить в его палату. Ну что поделаешь, работа. Ее сердце немного обмякло, но в глубине осталась обида. Она начала заходить к Степану в палату.
– Тасюра, меня скоро выпишут, поедешь со мной в Алма-Ату? Я уже маме написал, что приеду с невестой. Тася гладила кудрявый, черный, роскошный чуб Степана, его небритое колючее лицо. Степан взял руку Таси, поднес ее к своим губам.
– Тасюра. Ты все еще сердишься на меня? Тася закусила губы и молчала.
– Наклонись ко мне, что-то скажу тебе на ушко. Тася наклонила голову к Степану. Он правой рукой взял ее голову сзади, склонил к своему лицу, и своими горячими губами коснулся ее губ.
– Я люблю тебя Тасюра, прошептал он нежно. Поедешь со мной? Тася пожала плечами.
Тася долго лежала на кушетке и не знала, как ей поступить. С одной стороны, она боялась потерять Степана.
– Сейчас он уедет, я его никогда больше не увижу, никогда. Она так хотела, чтобы его сильные, мужские руки обнимали ее, его горячие губы целовали ее. Она так хотела прижаться к его пушистой, мужской груди, засыпать и просыпаться на его груди.
Но с другой стороны, она так боялась остаться с ним наедине, что он скажет, когда узнает? Что она ему скажет, когда он узнает, она не знала, что делать, она боялась.
– Нет. Решила она, лучше пусть уезжает, чем потом будет меня всю жизнь упрекать. Он такой красивый, он такой хороший, а я плохая, я не достойна его любви, найду себе кого-нибудь попроще или вообще не выйду замуж, буду жить одна, пошли вы все подальше.
Такая уж моя видно доля, порченой нет места рядом с таким парнем. Тася мыла пол в коридоре, когда со шваброй зашла в холл, она увидела на диване сидел Степан в гимнастерке. Его пышный чуб выбился из-под фуражки, рядом лежал вещмешок и шинель. Она не сразу узнала его, бросила швабру, подошла к нему.
– Тасюра. Ну что ты решила? Поедешь со мной или здесь будем прощаться? Тася прильнула к его груди, он обнял ее.
– Будь что будет. Подумала Тася. Я сейчас. Тася занесла ведро и тряпку в каптерку, сложила вещи в чемоданчик, бросила его на диван, рядом со Степаном. Побежала к сестре хозяйке, написала заявление на увольнение по семейным обстоятельствам. Нашла Веру.
– Вера, Милая. Прости ты меня дуру не нормальную. Перешлешь мне по почте деньги расчет и мою трудовую книжку вот по этому адресу.
– С ума ты сошла, что ли совсем, не делай этого. Ты совсем не знаешь этого человека, кто он такой, из какой семьи? Неделю знакома всего, голову в омут суешь. Сколько раз тебе говорила, не заводи душевных отношений с больными. Что ты творишь? Одумайся девонька.
– Вера я сама не знаю, что творю, что со мной происходит, не понимаю. Лучше с ним в омут, чем без него в петлю.
– Ну что на вокзал за билетами и туту в Алма-Ату?
– Нет, сначала в деревню к моим родным, без маманеного благословения я с тобой никуда не поеду.
– Хорошо Тасюра, поедем в деревню.
Саша с женой Раей, тоже приехал в деревню. Все обнимали и целовали друг друга. Они так давно не виделись и не собирались вместе.
– Ну вот все вместе и душа на месте. Плакала Мария.
– Ну что сыграем сразу две свадьбы? А сестра? Предложил Саша.
Степан сразу же всем понравился, он был работящий, смекалистый, веселый. Они с Сашей все время что-то мастерили. Саша был высокий, полный, да и жена от него не отставала. Остальные были все невысокого роста, даже Степан был немного выше Тасе, тоже маленького роста. Саша и Степан уговаривали Марию бросить эти обжитые деревенские трудности и уехать в Алма-Ату.
– Там можно строиться на окраине города, где хочешь. Климат теплый, работа есть хорошая, школы детям, поликлиники, больницы, магазины, все под боком, асфальт везде. Деньги заработал, купил что хочешь, продукты и одежду, парки, кинотеатры, все есть, столица.
Хватит здесь грязь месить, зимой снег откапывать, летом овощи выращивать. Хватит тебе уже мама спину гнуть, там картошка, морковь, капуста, лук круглый год. Яйца, молочные продукты, мясо, колбаса, пошел в магазин и купил. Лидочка хоть в нормальную школу пойдет. Так и порешили в ближайшее время переезжать в Алма-Ату.
Приближался день свадьбы Саши и Таси. Саша и Степан сколотили два стола, скамейки, что бы всем места хватило. В деревнях свадьбы играли на улице всем селом, помогали, кто чем может.
Двоюродная сестра Таси по маминой линии все время забегала, помогала, подсказывала, она была старше Таси. У нее уже был сын Толик, она тоже очень хотела переехать в город.
– Таисия, ты что такая грустная последнее время, заболела что ли или беременная?
– Ты что Настя, у нас со Степаном еще ничего не было. Да будет ли чего или нет, я еще не знаю, я сказала, что после свадьбы, а сама боюсь, не знаю, что делать. Может он меня сразу бросит после этого, как узнает.
– Не переживай Тася, я тебе помогу, но ты тоже пообещай, что поможешь мне переехать в Алма-Ату.
– Как ты можешь мне помочь? Мне уже никто не поможет, только смерть одна. Если он меня не простит, бросит, я руки на себя наложу.
– Это все очень просто, ты снова непорочная дева.
– Выпить воды холодненькой и про любовь забудешь? Или может сразу яду?
– Дуреха. Ты что с ума сошла такое говорить, такое даже думать нельзя. Потом узнаешь, век будешь меня благодарить.
Отгуляли шумную свадьбу, две в одной. Саша с женой уехал в Алма-Ату. Тася со Степаном собирались ехать в Петропавловск. Мама Степана Агрофена просила навестить ее брата Прохора.
– Тасюра, какая же у тебя дружная семья, как вы все любите друг друга.
– А разве может быть иначе между родными людьми. А у тебя разве не так? Степан промолчал.
В Петропавловске Степан с Тасей задержались недолго. Суровый Прохор невзлюбил Тасю. Она как-то ночью услышала их громкий разговор на кухне.
– Ты городской парень, красавец, да все девки твои. После войны все бабы как мухи на мед липнут к мужикам, потому что их мало осталось после войны. Мог бы найти городскую, образованную, а ты подобрал себе деревенскую, не пара она тебе.
– Я люблю ее, она красивая.
– Красивая. Нянчится с тобой, как с малым дитем, а ты и рад стараться, а ты мужик, ударил кулаком по столу, знаю я таких, повидал на своем веку, если красивая, значит гулящая будет.
– Нет, она меня любит.
– Это я пришел с войны без ноги, с культей, кому я нужен кроме своей семьи, а ты молодой, красивый, все девки и бабы, все твои. А ты что взял, подобрал, необразованную, деревенскую, распустил возле нее сопли, как индюк, курлы-курлы, Тасюра, Тасюра, ягодка моя, тьфу, противно смотреть.
Не я твой отец, всыпал бы тебе ремнем меж лопаток. Нет тебе дороги ко мне пака ты с ней. Вот такой тебе будет мой сказ. А ты подумай племяш, пораскинь своим умишком. Жена Прохора Наташа, была добрая женщина. Когда провожала Степана и Тасю, просила за него прощенье.
– Простите вы его дети, любите друг друга, живите в согласии, не слушайте никого. С войны он пришел такой надломленный, злой, нелюдимый. Война, она не тетка злая, она змея подколодная. Не держите зла на него, на меня, на людей.
– У вас жизнь только начинается, не начинайте ее со зла, ненависти, умейте прощать людей и друг друга. Тогда все у вас будет хорошо.
После общения с дядей, Степан сильно изменился. Стал задумчивый, не такой ласковый как прежде, совсем другой стал. На Тасю смотрел высокомерно с ухмылкой.
По дороге заехали еще к одному дяде Анатолию в Усть-Каменогорск. Он был немного старше Степана. Семье Анатолия Тася очень понравилась, они недавно поженились, у них еще не было детей. Анатолий и Степан делились воспоминаниями о войне. А Тася и Катя подружились, слушали разговоры мужчин или уединялись и секретничали в другой комнате.
– А меня забрали осенью 43 года. Рассказывал Степан. После переподготовки сразу же на фронт. Прибыл я в штаб, посмотрел на меня командир, собрал офицеров и говорит.
– Вот отправлю я тебя такого молодого и красивого, такого стройного и веселого в полк и тебя там сразу убьют. Ты же генофонд нации, тебе размножаться надо. Женщины должны рожать от тебя побольше таких же красивых, умных и веселых детей.
– Ну что, оставим его пока в штабе? А? Как вы думаете? Пусть документами занимается, не люблю я эту писанину. Так и решили оставить меня в штабе. Командующий, полный немолодой мужчина, восхищался моей талией, говорит у женщин не найти, такой талии. А выправка, а стать. Восхищался моими кудрями, сказал, чтобы чуб мой не состригали, только подравнивали.
– Так прослужил я там чуть больше года. Командующий частенько просил, чтобы я отправлял его родным посылки, мыло, тушенку, так кое-что еще по мелочам. А я взял и на одной посылке написал адрес не его родственников, а моей мамы. Когда он узнал, был в такой ярости, орал, топал ногами, стучал по столу кулаком, хотел даже пристрелить, но пожалел.
– Отправил меня в полк на фронт. В первом же бою я неловко прыгнул в окоп и сломал себе ногу. Меня отправили в госпиталь. Пока я там отлеживался, полк ушел далеко, в Германию. Война шла на убыль, а там и победа. Потом работал на стройках, восстанавливал разрушенные города.
– А отец как?
– Отца с язвой на фронт не взяли, он в городе на заводе работал с мамой. Мама соскучилась, просит, чтобы мы с Тасей поскорее приезжали. С 43 года ее не видел. Считай, что 6 лет уже осенью будет.
Тася научила Катю вязать крючком и спицами, а Катя научила Тасю шить на швейной машинке. Молодожены уезжали к маме с подарками.
– Степа, это маме, это папе, это братьям, это Полине. Это Тебе Тасенька. Это Степану от нас с Толиком. Жалко вас отпускать, ну что ж поделаешь. А может еще погостите?
– Мама ждет, семья ждет. Мы тут у вас и так загостились. В гостях хорошо, а домой пора ехать. Отец у Степана был строгий, но справедливый.
– У вас семья, вам нужно жить отдельно, хотите живите в доме, пока будите пристраиваться, хотите стройтесь рядом, земли хватит всем. Мишка с Толиком помогут, лбы здоровые.
Тася помогала Агрофене с огородом, по дому. Тася родным Степана понравилась, он решил пристроить комнату к дому, временно, а потом строить хороший дом. Начали готовить саманы.
Степан пришел потный, весь в пыли и грязи. Тася вынесла на улицу тазик, налила теплой воды, намылила мочалку, начала мыть Степана, принесла чистую одежду, табуретку, посадила Степана и начала мыть его ноги.
– Это еще что такое? Закричал отец Степана. Он в окно увидел Тасю и Степана. Ударил кулаком по столу, выскочил на улицу, пнул таз с водой.
– Это что за господин тут такой? Дал по шее сыну, он упал со стула.
– Ты что бать?
– Чтобы я этого больше не видел. На утро Степан взял деньги у матери на дорогу.
– Собирай чемодан, мы уезжаем.
– Куда? Как уезжаем? Почему?
– Бери чемодан, пошли. Агрофена стояла на пороге, вытирала слезы, Тася остановилась, посмотрела на нее.
– Терпи дочка, терпи. Такая наша женская доля. Свекровь перекрестила детей.
– Пошли я сказал, что встала, Степан схватил за руку жену и повел в неизвестность. На вокзале он купил два билета в Ташкент.
– Куда мы едем?
– К другу в Ташкент, тебе понравится, там еще лучше.
– Тимур, я с женой.
– О! Брат проходи. Красивая у тебя жена. А это моя жена, тоже красавица. Садись за достархан, мой дом – твой дом.
Зиму Тася и Степан прожили у Тимура в отдельной комнате. Работали по найму в большой зажиточной семье. Степан на стройке, Тася по хозяйству. Ночью Тася услышала крики. Тимур со Степаном засиделись за молодым вином, спорили.
– Что ты обижаешься, брат. Я просто спросил, много ты заработал в найме? Не нужны мне твои деньги. Мой дом, твой дом. Живи сколько хочешь. Я к тебе приеду, ты меня не выгонишь. В окопе вместе лежали. Смерть одну на двоих делили, сколько ребят схоронили. Брат прошу тебя не уезжай, не обижай меня. Крики стихли.
– Слава Богу помирились. Выдохнула Тася. Через неделю история повторилась.
– Я знал, что ты был в штабе и все ребята знали. Тебе приказали, ты в штабе. Тебе приказали, ты на фронте. Пошли в ход кулаки, женщинам пришлось разнимать драчунов.
– Степушка, поехали домой. Тася собирала утром чемодан. Два друга обнялись на прощанье.
– Прости брат!
– И ты меня прости, брат, я на тебя зла не имею. Степан и Тася поехали на вокзал. Приехали в Алма-Ату. Сели на автобус, ехали очень долго, через весь город.
– Куда мы едем Степушка?
– Я тебе сейчас такие красоты покажу, Тасюра.
– Мы разве не к твоим родителям едем?
– Никогда не говори о моих родителях, я туда больше никогда не приеду. Сердился Степан. Автобус выехал из города. Чувствуешь, какой здесь воздух?
– Да, хорошо. А к кому мы теперь едем?
– К маминой сестре Евдокии. Она меня очень любила, всегда звала к себе. Я у нее часто жил до армии. Там такие места. Автобус долго поднимался все выше и выше. Наконец остановился на конечной остановке, все вышли.
– Пройдем немного пешком. Степан взял Тасю за руку и повел в гору. Брось здесь чемодан, немного поднимемся в гору. Смотри!
– А! А! А! Воскликнула Тася. Я это уже видела. Я же здесь уже была.
– Когда во сне? Усмехнулся Степан.
– Да! Да! Во сне! Загадочно на распев произнесла Тася. Она вспомнила. Это были те горы, в зубцах елей и то же зеркало озера с неровными краями. Из озера вытекала широкая река, которая уходила в ущелье. Те же белые в туманной дымке снежные горы.
Она не могла понять, что происходит. Они мне показали эти горы, еще там в поле, в серебряном столбе. Значит это был не сон? Или это был сон? Они мне показали мою судьбу? Когда я разговаривала мысленно с Богом. Почему я забыла, что они мне говорили? Может они меня о чем-то предупреждали?
Тася смотрела в глубокое, голубое небо, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Ну для чего-то же они мне показали это. А что говорили? Она только помнила, что смотрела в небо и оттуда, как ей казалось, приходили мысли в ее голову. И она разговаривала с ними через голову. А теперь Тася стояла на том же месте, но уже с пустой головой.
– Нет. Я помню, я тогда не стояла, я была везде и сразу. Я была внутри картины. Я была всей этой картиной. Я себя ощущала, что я это картина. А картина, это я. Я была каждой травинкой, каждым деревцем, божьей коровкой в траве. Я была небом, я была водой. Как это возможно? А сейчас я просто стою и восхищаюсь этой красотой, не земной. Как это не земной? Это, как раз, что ни есть земная красота.
– Степушка, а где мы будем жить? На этой горе? Он взял ее за руку и повел в сторону.
– Видишь внизу поселок? Вот там мы и будем жить.
– О! Это так далеко. Зачем же мы поднялись так высоко на эту гору?
–Для того, чтобы ты увидела эти горы, это озеро. Чтобы ты увидела всю эту сказочную красоту. Если бы мы сейчас не поднялись, ты бы никогда не узнала, что здесь существует такая красота, спрятанная от людских глаз. А теперь пойдем вниз. Вниз спускаться легче, чем подниматься вверх.
Соседи сказали, что Евдокия умерла два года назад. Но домик не пустовал, там жили квартиранты. Соседи сразу признали в Степане того веселого мальчика, который частенько гостил у тети. Квартиранты вскоре съехали.
– Вот это и будет наш дом, наше семейное гнездышко. Здесь нам никто не помешает. В марте, конечно здесь было намного холоднее, чем в городе, тем более в Ташкенте, это все-таки горы, в горах всегда холоднее, чем в городе. Но весна уже начала приходить и сюда. Вокруг дома было немного земли. Тася сразу взялась за домашнюю работу, огород. Степан нашел подработку.
А тем временем, летом прошлого года, Саша вызвал Ваню и Витю, собрал друзей с работы, купил камышитовые блоки, ребята начали строительство дома для своего семейства. Осенью, того же года, Рая родила Саше дочь. Ребята нашли заброшенное место, горочку, которая упиралась в забор завода. Саша бульдозером, на котором он работал, разровнял горку, ниже сделал еще одну площадку.
Он планировал строить дом для мамы и детей из двух комнат, а ниже большую комнату и кухню для своей семьи. Он втиснулся между соседних участков, внизу до забора оставалось еще немного земли для огорода и хозяйственных построек. За осень они почти все сделали, осталось по мелочам, отделка, печка, уборка. Весной в поселке Степном готовились к переезду, искали покупателей на скотину и дом, упаковывали зимние вещи. К середине лета работы все завершились.
Мария с Аней и Лидой переехали в новый дом. Недалеко от дома Мария нашла себе работу на рыбном заводе, устроила девочек в школу. Рая была недовольна комнатой, она хотела отдельный дом, часто выражала недовольство, дома были скандалы, она забрала дочь и уехала к маме.