Двое под зонтом

20. «Приходы-уходы»

После того, как Миша объявил Алёне, что больше не придет, он уже несколько раз ночевал дома. Алёна ждала, но когда он приходил, не знала, как себя вести и что говорить незнакомому для неё человеку.

Эпопея «ухода» сильно затянулась. Миша то возвращался, то неожиданно пропадал, то давал надежду, то забирал её снова. Алёна со страхом встречала каждый новый день, а вопрос «придет ли сегодня?» изматывал её круглосуточно.

Утром он забирал свой бритвенный станок из ванной комнаты, а вечером или вечером другого дня станок занимал прежнее место.

Он оставлял на кухне записки: «не жди меня сегодня». А следом присылал сообщение: «приду сегодня, а может быть, никогда. Я и правда не знаю. Понимаешь?».

Алёна пыталась понимать, искала причины несчастий в себе и сходила с ума от отчаяния. Физически Миша ушёл, но зачем-то продлевал эту психологическую агонию. Алёна оказалась её заложницей и участницей.

Не успела она войти в квартиру, как пришло сообщение от Миши: «Собери все мои вещи в сумку. Лучше тебя этого никто не сделает. Я заеду вечером, заберу.»

От комплимента подкосились ноги. Обливаясь слезами, она аккуратно раскладывала по пакетам штаны, носки и рубашки Миши. Петя ночевал у бабушки и не видел плачущую навзрыд маму, собирающую папины вещи. Когда работа была окончена, Алёна поставила большую спортивную сумку в коридоре, оделась, погладила кота и вышла из дому.

Новое сообщение она получила уже у подруги: «Я надеялся, что ты не станешь этого делать. Ну что же, собрала так собрала. Я многое хотел сказать тебе, но кроме кота никого не оказалось дома. Прощай.» Алёна разрыдалась пуще прежнего на глазах у ничего не понимающей Маши.

– Алёнка, да объясни, наконец, что стряслось-то?! Что опять «выкинул» этот Завьялов?

– Машка… Я сама опять всё испортила… – завывала Алёна.

– Да что ты там еще испортить-то могла, в самом деле?! Давай вот глотни вина, что ли… Чего так убиваться?!

Маша сходила на кухню и вернулась с двумя бокалами. Алёна взяла свой обеими руками и выпила залпом.

– Я все испортила, Машка! Он хотел поговорить со мной! Зачем я вообще собирала эти вещи?! Зачем уехала?!

– Вот ты, Алёнка, дура, ей Богу! Он попросил (козёл!) – ты собрала! Ничего ты не испортила! С котом он разговаривал… Да пусть бы хоть с рыбой в аквариуме! Деловой! То «собери мне вещи», то не ожидал он! Сам не может определиться – чего он хочет. А тебя делает крайней! В сотый раз тебе говорю: пошли его к чертовой бабушке, не сожалея!!! – Маша распалялась всё больше.

Возвращаться в пустую квартиру было невыносимо, и Алёна осталась ночевать у Маши. Девушки разговаривали и плакала на пару, пока не уснули. Рано утром Алёна засобиралась кормить кота.

Люди в салоне автобуса, проплывающие за окном здания, пешеходы, машины – всё казалось нереальным. Алёна чувствовала себя вне этого мира. Единственным физическим ощущением своего материального присутствия была тупая боль в плечах.

Период отчаяния и осознания собственного бессилия в реальности, своей неспособности что-либо ей противопоставить. Алёна была раздавлена личным горем. Оно перекрывало все остальные чувства и желания.

21. Дом в скале

Солнце пряталось за облаками, оставляя ощущение пасмурной погоды. Однако воздух был тёплым, а ветра почти не было. Ну, может совсем легкий, едва уловимый, приятный для кожи, как бывает приятен любимый аромат для вдоха.

На море был штиль. В солнечную погоду цвет воды ярко-голубой с чуть серебристым оттенком. Сейчас же он казался темно-синим.

Женщина в светлом платье стояла у панорамного окна. Правильнее было бы назвать его стеклянной стеной, так как оно занимало всю часть скалы, обращенную к морю.

Прозрачные шторы свисали до самого пола. Их крепил настоящий великан, потому что потолок был очень высок.

Кухню от общего пространства отделяла длинная барная стойка, а всю стену напротив занимали стеллажи с книгами.

У стеклянной стены стояли два плетёных кресла с наброшенными бирюзовыми пледами и маленький круглый столик между ними.

Иногда интерьер комнаты менялся: появлялись вазы с цветами, тарелки с фруктами и кувшины с вином. А обеденный стол был уже не просто сервирован, а заставлен настоящими блюдами.

Специального освещения в комнате не было. Днём было достаточно прозрачной стены, чтобы пространство заполнялось натуральным светом, а вечером источником его был камин и свечи.

Считать дом-скалу маяком – преувеличение. Для морских кораблей света от камина слишком мало. Скорее его можно было перепутать со светом одной из многочленных звёзд, которыми усыпано небо в безоблачную ночь.

В доме была ещё одна важная комната. Чтобы попасть в нее, нужно было спуститься по лестнице. Это была даже не комната, а пещера. В любое время суток там горел очаг. Кто-то невидимый подбрасывал в него поленья и убирал золу.

Пол в пещере был мягкий и теплый. На нём можно было сидеть или лежать, не опасаясь замерзнуть.

Из водопада в углу пещеры почти бесшумно лилась вода. Она пахла розами. Не приторно и сладко, а лишь слегка. Не понятно, откуда она бралась, но совершенно определённо, что по множеству подземных каналов вода утекала в море.

22. Женщина и Волк

Большой чёрный Волк лежал у огня. В ярко-зелёных глазах отражались огоньки пламени. Когда в пещеру заходил гость, он приподнимал морду и смотрел на него в упор, а уж потом решал, пускать его или нет.Человеку среднего роста Волк был по пояс, а если вставал на задние лапы, мог выглядеть устрашающе. Но это для чужака.

Волк подошёл очень тихо, но женщина сразу почувствовала его присутствие и обернулась. Она улыбнулась, сделала шаг навстречу и погладила его по загривку. Шерсть Волка была мягкой и теплой ещё и потому, что он много времени проводил рядом с огнём.

Волк слегка вильнул хвостом и посмотрел на дверь в стеклянной стене. Дверь была без ручки, и заметить её можно было не сразу. Надо было знать, где она находится. Замка изнутри и снаружи не было. Открывалась она прикосновением ладони. Не все ладони подходили для этого. Если рядом не было человека, Волк открывал её носом.

Женщина подошла к двери, выпустила Волка, а сама вышла следом. По песчаной прибрежной полосе она зашагала в сторону воды. Ступни её утопали в теплом песке, оставляя цепочку следов. Волк двигался рядом. Он слегка косолапил и помахивал хвостом.

Пара могла показаться странной: женщина в светлом платье чуть ниже колен и чёрный Волк размером с пони. Увидев такого перед собой, человек пустился бы наутек. Но женщина шла рядом совершенно спокойно. Он поворачивал морду в её сторону или смотрел прямо. Такие действия были для обоих привычны.

Женщина села на большой плоский камень. Казалось, кто-то специально принёс его на этот песчаный пляж для неё. Может быть, так и было. Волк сел рядом. Женщина коснулось воды рукой. Вода была тёплой, как воздух. Как Волк.

– Снова нет солнца, – тихо сказала женщина.

Если кто-то решил, что она разговаривает сама с собой – это не так.

– Надо идти, – ответил Волк.

– Почему? – она посмотрела на него с отчаянием.

– Искать новый дом, – сказал Волк.

– Чем этот плох?

– Он не плох.

– Куда идти? – спросила женщина, давая понять, что она уже согласна.

– Дом будет везде, где ты сама.

– Хорошо, – ответила женщина, – давай только посидим ещё немного, ладно? Мне жаль его оставлять…

– Не жаль, будет другой, – стоял на своем Волк.

– А как же очаг? – женщина посмотрела с беспокойством.

– Очаг – это то, что у тебя в сердце. Просто бери с собой.

На камне сидела женщина в светлом платье и гладила большого чёрного Волка. Они оба смотрели в сторону моря, затем поднялись и пошли вдоль берега.

Волк несколько раз срывался с места и убегал вперед, но потом возвращается и продолжал идти рядом. Постепенно пара уменьшилась в размерах и скрылась из виду.

23. Развод

Алёна стояла у крыльца мирового суда. Все казалось дурным сном, от которого она никак не может пробудиться.

Мужчины и женщины двигались в разных направлениях. У каждого в руках были какие-то бумаги, о содержании которых можно было только догадываться.

Накануне Миша напомнил о дате и времени судебного заседания. Алёна сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу, а потом не спала всю ночь, как, собственно, и все предыдущие.

Знакомый автомобиль припарковался у газона. Из него вышел Миша. В джинсах и белой рубашке – он показался Алёне очень красивым.

– Привет. Давно стоишь? – спросил он.

– Только подошла.

– Хорошо выглядишь.

– Спасибо.

– Пойдем?

– Как хочешь, – ответила Алёна обречённо.

Они вошли. Охранник указал направление. Дверь в кабинет номер двадцать два была распахнута. Столы стояли буквой Т. Во главе сидела женщина средних лет в чёрной форменной мантии. Миша заглянул, назвал фамилию, и они сразу же были приглашены.

Обстановка кабинета была казённой, как и его хозяйка. Так и было задумано, чтобы лишние детали не отвлекали посетителей от темы визита.

Миша с Алёной сели друг напротив друга по разные стороны стола. Судья зачитала заявление со стороны истца и задала несколько формальных вопросов обоим. Потом обратилась к Алёне: имеет ли она какие-то возражения или претензии. Алёна ответила, что претензий и возражений не имеет. Она смотрела в окно и, как ни странно, была спокойна. Продолжалось ощущение сна: это происходит с незнакомой ей девушкой, а мужчина, сидящий напротив, вовсе не Миша, а совершенно посторонний человек.

Накануне вечером Алёна плакала и боялась, что в суде будет то же самое. Но ничего подобного не произошло. Она слушала, но не вслушивалась.

Миша пристально смотрел на неё. О ком он думал? О ней? О себе? О Пете? О Зайке? В тот момент Алёне было безразлично.

Совершенно будничным тоном судья объявила, что брак расторгнут и вернула паспорта с печатями о разводе.

Они смотрели друг на друга и уже официально не были мужем и женой.

24. В разные стороны

– Тебя подвезти? – спросил Миша.

– Нет, мне рядом, я дойду, – тихо ответила Алёна.

– Честно говоря, я не предполагал, что нас уже сегодня разведут. Думал, что дадут какое-то время подумать. А всё оказалось так просто.

– Ну, ты же хотел этого.

– Можно я заеду сегодня вечером?

Алёна посмотрела на Мишу в упор. Вот теперь её глаза были полны слёз. Она развернулась и зашагала в сторону остановки. Миша сел в машину, включил радио и закурил. На телефоне было несколько пропущенных звонков от Зайки.

– Как все прошло, Мишутка? Развели?

– Да.

– Она не возражала?

– Нет.

– Ты что, расстроился?

– Да нет, Юльчик, нормально всё.

– Ну вот, значит точно расстроился, раз Юльчик.

– Да не расстроился я, Зайка, все хорошо, скоро приеду.

Миша нажал кнопку отбой, завел автомобиль и поехал в магазин женской одежды.

Как же сказать Зайке, что я сегодня не приеду? Надо что-то придумать. Что? Алёне можно. Прокатывает всегда. С Зайкой – нет. После того вечера два дня её потом уговаривал не обижаться.

Миша ехал в клинику. В багажнике лежал пакет с подарком для Алёны. Он давно не делал ей подарков. Сегодня есть повод. Не праздничный для неё, но все же. А если не примет? Должна принять. Надо так, чтобы приняла. Хоть как-то загладить. А что загладить-то? Я люблю Зайку и хочу быть с ней. Я не должен ради другой женщины отказываться от неё. Или должен? Всё-таки странно, что нас так быстро развели. Я думал, что всё будет гораздо сложнее. Как же объяснить Зайке, чтобы поняла меня? Должна понять.

Рабочий день прошел как обычно. Миша был чуть более молчалив, Юлечка ещё более нежна и внимательна. Шеф не переставал шутить по поводу непостоянства семейных уз. Он видел в этом особую прелесть, о чём беззаботно распространялся в операционной к удовольствию медицинских сестер. И работа спорилась.

Алёна вошла в маленькую часовню. Было тепло и пахло ладаном. Неопределённого возраста служащий в потертом цигейковом жилете, с жиденькой аккуратно разобранной длинной бородкой, смиренно сидел на табурете возле стола, на котором были разложены свечки, иконки и книжицы.

25. Подарок

Миша вёз Юлечку домой. Он до сих пор не сказал ей, что не останется сегодня.

– Зайка, я переночую у родителей. Ты не обидишься? Мне надо побыть одному, понимаешь?

Юлечка задумалась на несколько секунд. Она, видимо, не ожидала подобного по пути к дому.

– Ты поедешь к жене?

– Ну к какой жене? С сегодняшнего дня у меня нет жены, есть только ты! Просто я немного устал. Но если ты хочешь, поедем домой…

– Миша, я хочу, чтобы этого хотел ты! Поезжай к родителям, я всё понимаю и не обижаюсь.

– Ты правда не обижаешься?

– Не обижаюсь, Миша. Звони только, ладно?

– Конечно!!! Завтра заеду за тобой в семь, а может и раньше.

– Я буду тебя ждать.

Зайка поцеловала Мишу в щёку и вышла из машины. Миша облегченно выдохнул. Или вздохнул. Он думал, что сегодня провёл черту, после которой всё и всем станет ясно. В первую очередь ему самому. На деле выходило как-то иначе.

Миша попытался открыть дверь своим ключом, но она оказалась не заперта. В квартире было тихо. Миша разулся и прошёл в комнату. Алёна сидела на диване, подобрав ноги и, казалось, не удивилась его приходу.

– Почему не заперта дверь?

– Зачем? – Алёна взглянула в недоумении.

– Что значит – зачем? Может войти посторонний.

– Кому я нужна.

– Где Петя?

– У бабушки.

– Тебе так легче?

– Нет. Я завтра его заберу.

–Это тебе.

Миша протянул Алёне объёмный пакет с меховой курткой.

Примерь, там чек, если не подойдет размер.

– Это что? Подарок на развод?

– Ну зачем ты так, Алёна? Это просто подарок. Я что, не могу сделать подарок жене?

Жене – можешь, но я не жена.

Алёна, перестань. Примерь, лучше.

Он сам достал куртку из пакета и накинул на плечи Алёне. Куртка была красивая и дорогая. Если бы Алёна не была так сильно расстроена, то можно было бы сказать, что удивилась такому широкому жесту.

– Красивая. Спасибо.

– И все? А поцеловать?

Алёна смотрела на Мишу и не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Миша, ну ты ведь не для этого со мною развелся, чтобы я тебя целовала, правда?

– А может быть именно для этого! Откуда ты знаешь? Я, может быть, хочу, чтобы ты меня снова нашла?!

Алёна была в полном недоумении. Что в голове у этого человека, который еще утром был ее мужем? Может быть, все события последних месяцев – какая-то нелепая ошибка? Может, Миша по-прежнему любит её и все будет хорошо?! Слабый проблеск того, что называется надежда, забрезжил в душе.

Миша встал задолго до будильника. Пока он умывался, Алёна приготовила завтрак и ждала его. Она улыбнулась, когда он вошел в кухню, но Миша молчал и был крайне серьезен. Алёна поняла, что вчерашняя надежда не оправданна. В воздухе вновь повисло неудобное молчание.

Его ждала Зайка.

26. Кольцо

В детской горел свет. Петя сидел за столом и клеил картинки в новенький журнал. Это было модным увлечением девочек и мальчиков его возраста. Днем он стоял перед яркой витриной и с жадностью рассматривал новинки. Алёна остановилась рядом с сыном.

– Петя, ты хочешь журнал?

Он молча кивнул.

– Выбирай!.

Петя посмотрел на маму. Глаза блестели.

– Мне синий, с монстрами. А можно?

– Конечно.

Алёна была без работы. На предыдущее место её брали на время декретного отпуска одной из сотрудниц, которая совершенно неожиданно решила, что выходит раньше на целый год.

Заведующая пригласила Алёну в свой кабинет и долго выражала сожаление, что вынуждена уволить её прямо перед праздниками. После чего вручила детский новогодний подарок и предложила написать заявление по собственному желанию.

Алёна положила подарок на колени и автоматически начала заполнять предложенный лист бумаги. Заведующую она уже не слушала, хотя та продолжала что-то говорить. Расстроиться больше, чем от ситуации с Мишей, было невозможно, но остаться без работы именно сейчас было некстати.

Речи о том, чтобы попросить денег у Миши, не шло. Заикнувшись об этом однажды, она получила неожиданный ответ: если ты не справляешься, я могу забрать ребенка к себе. Алёна не поверила в эти слова и простила. Их говорил не тот Миша, которого она знала и всё ещё любила. Но на всякий случай разговор о деньгах она больше не заводила.

Алёна помыла посуду после ужина, тихонько прикрыла дверь в Петину комнату, а сама прошла в зал. Спальня теперь пустовала. Она заходила туда только для того, чтобы взять одежду их шкафа.

Близились новогодние праздники. Алёна ждала их с ужасом. Петя ждал ёлку. Она не знала, как совместить одно с другим.

Резкий телефонный звонок прервал грустные мысли. Мишин голос звучал дружелюбно:

– Привет.

– Привет, Миша.

– Спускайся.

– Что-то случилось?

– Спускайся. Для тебя сюрприз.

– Миша, я не люблю сюрпризы с некоторых пор.

– Спускайся, он хороший.

Алёна заглянула к Пете:

– Петенька, я скоро. Папа подъехал.

Петя молча кивнул и продолжил клеить картинки. Вечерние встречи родителей на улице перестали быть чем-то неожиданным.

Алёна вышла во двор, но не увидела машину Миши. Незнакомый автомобиль иностранной марки помигал несколько раз фарами. Алёна неуверенно сделала шаг в его сторону и остановилась. Водительское стекло опустилось вниз, и она увидела лицо Миши.

– Не узнала? – раздался знакомый голос.

– Миша, это ты?

– Садись вперед.

Алёна осторожно открыла пассажирскую дверь.

– Садись, не бойся! – подбодрил Миша.

– Ты купил новую машину?

– Как видишь. Ты не верила, что я куплю иномарку? А вот – пожалуйста!

– А где наша, старая?

– Продал. Ты же не против?

Её «за» или «против» совершенно ничего не меняли. Но она всё же ответила, что не против. В салоне приятно пахло кожей, и ещё какими-то автомобильными ароматами. Новенькая панель переливалась разноцветными светлячками и негромко играла музыка.

– Тебе нравится? – Миша радовался как ребёнок, получивший долгожданную игрушку.

– Красивая, – ответила Алёна.

От Миши пахло алкоголем и сигаретами.

– Ты выпил?

– Совсем немного.

– Разве можно тебе за рулём?

– Не волнуйся. У меня для тебя подарок, кстати.

– Ещё один? – с иронией спросила Алёна.

Миша протянул цветную коробку.

– Это тебе! – гордо сказал он.

На коробке был нарисован телефон. У нее никогда не было сотового телефона.

– Это тебе. С новым годом! – Миша достал из-под сиденья бутылку пива.

– Спасибо. Вроде рано ещё с новым годом. И у меня для тебя ничего нет.

– В самый раз. Тем более, что я улетаю послезавтра вечером.

– Куда улетаешь? – удивилась Алёна.

– В Таиланд, страна такая в Азии. Там тепло сейчас. Там всегда тепло.

У Алёны слёзы навернулись на глаза. В Таиланд. На Новый год. А как же она? А как же Петя? Стоп. Миша развёлся с ней. Он может лететь теперь куда захочет и её не спрашивать. Какие могут быть слёзы и обиды? Он никогда не звал её в Таиланд. Он летит туда один? А какая ей теперь разница??? Он не обязан ей отчитываться.

Все эти мысли пронеслись в голове Алёны одновременно.

– Тебе не нравится телефон? Ты даже не открыла. Не понял, ты что, плачешь? – Миша отхлебнул из бутылки.

– Нет, не плачу. Спасибо. Хороший телефон, – Алёна вытерла глаза шарфом.

– Я тебе смогу теперь смски писать, даже из Таиланда, прикинь?

Миша явно был навеселе.

– Хорошо. Миша, ты не пей больше, ладно? Нельзя за рулем.

– А тебе какое дело? Хочу – пью. Не хочу – не пью. Хочу – в Таиланд полечу.

– Ты лети, не пей только. Как ты поедешь теперь?

– А я, может, не поеду, а дома останусь. Ты что, против?

Алёна в недоумении взглянула на Мишу.

– Пойдем тогда, чего здесь сидеть. Там же Петя.

– Ты хочешь, чтобы я пошёл?

– Хочу.

– А зачем?

Алёна молчала.

– Я смотрю ты и кольцо до сих пор носишь? А мое – вот, в бардачке лежит. Миша открыл бардачок и достал оттуда обручальное кольцо. Количество алкоголя явно превышало допустимые промилле.

– А хочешь я его сейчас выброшу? Хочешь? Я же выброшу!

– Что хочешь делай, Миша, не пей только, пожалуйста!

Миша нажал на кнопку, окно открылось, и он бросил кольцо в снег. Алёна заплакала, открыла дверь и вышла из машины, оставив коробку с телефоном на сиденье. Хлопья снега падали на лицо и смешивались со слезами.

В квартире было темно. Петя мирно спал на своем диване. Алёна вошла в спальню и включила свет. Она села на заправленную кровать и сняла с пальца обручальное кольцо.

Следующим вечером Миша приехал на той же машине, но уже трезвый. Он поджидал Алёну и Петю с тренировки.

– Извини за вчерашнее. Я нашел кольцо. Вот оно. Ты забери его, пожалуйста, домой. И телефон возьми. Я буду вам писать из Таиланда. И вообще, мы сможем с тобой переписываться. Телефон подключен. Вот твой номер.

Алёна проплакала всю ночь накануне и с самого утра чувствовала себя совершенно разбитой. Спорить не было сил и устраивать сцену при Пете не хотелось. Она молча взяла коробку с телефоном и положила в карман кольцо.

– Я привезу тебе манго, – обратился Миша к сыну, который с восхищением разглядывал новый автомобиль.

Петя не знал, что такое манго.