Валентиныч и его воображаемые читатели

Зазеркально

Логики наших тепловых сетей я почти не понимаю. В январе, когда морозы жарили до минус 45, батареи грели настолько слабо, что наполовину были холодными, и Валентиныч тогда, помнится, даже задумался об их грядущей замене. Квартира в тот период, соответственно, являла собой практически чертоги Снежной Королевы, а леденящий холод из подъезда пробивался сквозь занавешенную одеялом входную дверь, идя тем самым вразрез со свежеизобретённой графой «На общедомовые нужды» из счёта за отопление.

И что же? Приезжаю это я с вахты в феврале. На улице – минус 20–25 градусов, тепло, светит солнышко и поют воробьи. И что, блять? Батареи всем чертям назло жарят с такой лютой, нечеловеческой силой, словно бы это и не они в январе помирали на последнем издыхании! Дома впору сауну устраивать, постояльцы ходят в трусах, обмахиваются веерами и припадают к форточкам.

Нет, я, к слову, не выражаю недовольства. Как всякий нормальный дальневосточник, я знаю: лучше уж жара, чем холод, особенно в зимний период.

Но логика! Где у этих тепловых негодяев логика? И что мешало им в январе поддать такого же жару? Религия не позволяет? Уголь не завезли? Трубы плохо теплоизолированы?

Так заизолируйте трубы! На что вы, вообще, туда посажены? Чтобы получать зарплату в 50 раз больше простого человека и придумывать статью расходов за несуществующие общедомовые нужды?

Всё больше Валентинычу кажется, что инопланетяне, управляющие этим миром, делают всё возможное, чтобы в России вообще невозможно бы стало жить.

А Дальний Восток, по их планам, так и вовсе должен стать филиалом ада на поверхности. Такими темпами лет через десять всего и останется, что только вывеску поменять.

И даже демонов завозить не придётся. Население само осатанеет.

Животное должно жить в лесу

Вчера вечером, ложась спать, и уже лёжа на диване, я вдруг совершенно явственно услышал, как сидящий посреди комнаты Мопс чётко сказал: «А каблуков у меня нет».

Нет, я, в общем, привык к тому, что последний год у меня в голове периодически звучат голоса, несущие что попало. Такое своего рода встроенное онлайн-радио – согласитесь, прикольно же! Однако до сих пор эти голоса звучали именно что внутри головы – в некоем слуховом центре, или как там эта область в мозгу называется. А тут – снаружи.

Одно из двух – или безумие прогрессирует, или Мопс таки уже готов к тому, чтобы поработить человечество и съесть мой разум.

Как Валентиныч показал мужской половой орган всему клубу «Боинг»

Любимое государство придумало очередную веселую затею: отныне медкомиссия, которую трясущие головами от неожиданности вахтовые рабочие теперь проходят раз в год, включает в себя фиброгастродендроскопию, или, говоря образно, глотание лампочки.

Нет, нормальные рабочие прошли оную медкомиссию централизованно, прямо на вахте. В местной поликлинике посёлка. С шутками и прибаутками.

Потому что уж известно, какая в посёлке гастродендроскопия: там дай-то бог, чтобы хирург трезвым был, а уж про глотание лампочек и вовсе никто не заикается, поскольку лампочки в поликлинике есть только электрические, и глотать их совершенно бессмысленно.

Меж тем, Валентиныч в тот централизованный день, благодарение богам, находился на межвахтовом отдыхе. И потому медкомиссию вынужден был проходить по месту жительства – в городе Комсомольске-на-Амуре. В котором есть всё: и дендроскопия, и УЗИ брюшной полости, и нарколог с психиатром. Всё, сука, есть в городе Комсомольске-на-Амуре! Всё!

И вот, значит, стою я в коридоре поликлиники – с пакетом и полотенцем, среди толп желающих приобщиться к таинству – и вдруг ощущаю волнение Силы. А у меня, надо сказать, с некоторых пор открылась суперспособность: я научился боковым зрением чувствовать взгляды других людей (говорят, у женщин это умение есть изначально, от рождения, встроенное по умолчанию).

И вот этим самым боковым зрением я вдруг чувствую: на меня поглядывает, а временами и откровенно смотрит, одна девушка. Ну, как «девушка» – лет 30–35. Для Валентиныча вполне себе девушка, для самых маленьких моих читателей, может, уже и тётенька. Симпатичная, в общем, девушка – высокая и стройная.

(Здесь впоследствии, возможно, будет размещена картинка, на которой Гена глядит на симпатичную крокодилиху, а Чебурашка ему говорит: «Гена, ты с ума сошел – она же страшная, как крокодил»).

Так вот, девушка. Посматривает. Разумеется, стоит мне, в свою очередь, ненароком обратить взгляд в её сторону, как она заблаговременно (за секунду до того (вот как это у них получается?)) перегруппировывается и переходит в традиционный для Комсомольских-на-Амуре женщин режим «Я жду трамвая, идите нафиг». Вот в Хабаровске женщины устроены иначе. У меня всякий раз, как я в Хабаровск приезжаю, буквально картина мира переворачивается: хабаровские женщины смотрят на тебя в ответ! Каждый раз – срыв шаблона: идешь ей навстречу, смотришь на неё, и вдруг она такая – раз! – поднимает глаза и тоже на тебя глядит! В Комсомольске такое и вообразить себе совершенно немыслимо!

Именно потому меня поведение той девушки в поликлинике так удивило. Я, впрочем, ни на что и не претендовал – мне просто было по кайфу греться в лучах славы. Главное здесь было с места не двигаться. Потому что опыт уже почти стопроцентно доказывает: Валентиныч хорош только в статике – стоя, например, неподвижно или в виде фотографических портретов. Но стоит ему перейти в динамику, как он сразу превращается в графа Дракулу в исполнении актера Бела Лугоши.

(Здесь будет зеркальный фотопортрет графа Дракулы. Или не будет…)

Так, например, в один из своих походов в «Боинг» я познакомился с девушкой Юлей – самой, пожалуй, красивой девушкой в «Боинге» на тот момент. Высокой, опять же-таки, и стройной. Блондинкой.

А мне к тому моменту что-то как раз надоело, что со мной знакомятся сплошь одни сумасшедшие. И я решил изменить ситуацию на корню, сразу обратив внимание на ту девушку, которая мне самому понравится больше всех прочих.

Потому что – ну в самом деле, проклятие какое-то. Сплошные бесноватые! То одна подойдет с рассказом о том, что у неё три парня – один в Москве, другой ревнивый, как демон, третий каратист – и её еле как удается запихать в такси, а она всё никак не уймётся, всё тщится продолжить знакомство и рассказать что-нибудь ещё прямо из трогающегося автомобиля…

То другая, которую интересует только один вопрос: почему я такой одинокий, будучи таким богатым, и ни на что другое она не отвлекается, и чего она хочет, решительно непонятно, и вообще она пришла сюда со своим парнем, и потому здравствуйте…

То третья – довольно хорошо выпившая и сразу начинающая выяснять со мной отношения в таком стиле, будто мы с ней минимум год жили вместе на проекте «Дом-2», и мало того, что я погубил её лучшие годы, так ещё и остался ей кучу денег должен. При этом отвязаться от неё не получается, она живет в одном со мной районе, мы вместе едем в такси, и она пытается затащить меня к себе домой, и продолжает на меня наезжать, и уже чуть ли не кричит, и зачем-то рассказывает, что у неё сейчас те самые женские дни, и что секса у нас точно не будет, хотя я на него в данном конкретном случае и не думаю претендовать… Ох.

Мне уже знакомая жена друга, с которой мы периодически вместе ходим по клубам… Да, ходим. Да, вместе. Её муж, а по совместительству мой босс (так и хочется сказать Марселлас Уоллес, хотя на самом деле его зовут Андрейка), уезжая на вахту, просит меня позаботиться о его жене, вывести её куда-нибудь, развлечь… Она у него любит ходить по злачным заведениям, а он не любит, и у неё все буйные подружки из Комсомольска поуезжали, и ей теперь не с кем по кафе ходить, а мне как раз нужен товарищ для таких походов, а таких товарищей у меня и раньше никогда не было, а сейчас и подавно нет, к тому же с красивой девушкой в ресторан ходить стратегически выгоднее, потому что все прочие присутствующие в ресторане девушки, конечно же, обладают типичной женской зомби-психологией и оценивают мужчину, в первую голову, по той женщине, которая рядом с ним, я же со своей стороны обеспечиваю этой самой женщине моральную защиту от ненужных ей посягательств других мужчин, которые, к счастью, не знают, что на самом деле я жалок и закомплексован, тем более, что, сидючи неподвижно, я выгляжу грозно и величественно.

Так вот, эта самая жена друга после вышеописанного третьего эпизода так мне и сказала: «Лёнчик, ты же сам на бесноватых ведешься, сам с ними знакомиться начинаешь! А ведь тогда, – говорит, – когда ты после стриптиза на своё место шел, на тебя все девушки, – говорит, – смотрели… Все! И нет же, ты опять выбрал черте кого»…

Хотя, положим, я, например, не заметил, чтобы после того стриптиза на меня кто-то как-то смотрел. Впрочем, я тогда по сторонам особо не вглядывался – потому что слегка ошарашен был.

Там ведь как получилось? В «Боинге» в тот вечер, как вы уже, наверное, поняли, давали стриптиз. Ну, мне на стриптиз – в рамках моей концепции отсутствия в мире женщин – было махать рукой, я мрачно сидел за столиком и интеллигентно пил водку. Грамм 400 уже выжрал к тому моменту в одно интеллигентное рыло.

И тут смотрю – стриптизёрша в зал пошла, озираясь. Я ещё только успел подумать, что сейчас она ко мне подойдет, как она ко мне и подошла. Я ведь выглядел идеально – сижу один (жена друга как раз где-то у сцены была), приличный с виду молодой человек…

Короче, увлекла она меня на сцену и давай искушать… И так об меня потрётся, и этак, и руки мои себе на талию положит… Одним словом, издевается. Змея.

Но всё тщетно. Я, во-первых, пребываю в согласии со своей концепцией отсутствия в мире женщин, и для меня оная стриптизёрша – дым и мираж. Во-вторых, я уже довольно хорошо выпимши, отчего на меня неожиданно снизошли пофигизм и умиротворение. В-третьих, в соответствии с диагнозом, я и двигаюсь в буллет-тайме, и соображаю медленно, и не всегда успеваю реагировать на круговорот мелькающих вокруг меня событий. Стою такой, будто под Ново-пасситом, равнодушно созерцаю происходящее со стороны, и даже рылом не веду. Словно и не для меня весь этот праздник жизни обустраивается. Девушка уже и рубашку мою расстегнула, гладит там чего-то, ластится… А сама невзначай к брюкам подбирается.

И вдруг – хоп! – стягивает с меня брюки к чертям, причем почему-то вместе с трусищами. И своим собственным продолжающим извиваться телом меня от зала закрывает… Ну, фигли делать? Шоу, понятно. Я и не сопротивляюсь – стою, смотрю, что дальше будет. При том, что характерно, мне даже неинтересно. Ну, что, блин, за человек!

И, честно говоря, я не знаю, что там на эту стриптизёршу вдруг нашло. Может, у неё настроение игривое было, а может, ей наоборот обидно стало, что я на её уловки никак не реагирую…

Короче, она просто взяла, и отошла в сторону.

И Валентиныч остался стоять с мужским половым органом наперевес перед целым клубом «Боинг», полным прекрасных женщин.

В общем, шоу определенно удалось. И хотя, конечно, спасителем пустошей я быть не перестал, но карму свою таки изрядно подпортил. Да и гранд-финал оказался смазанным. В финале я просто вздохнул, разочарованно развел руками, мееедленно натянул брюки и спокойно, словно ничего не произошло, пошёл на свое место. Вот в этот момент, по словам жены друга, на меня все и смотрели. Я этого, правда, совсем не заметил, но Маришка сказала, что смотрели, да ещё как. И ещё сказала, что зря я бросаюсь знакомиться с первыми встречными, и что шанс у меня, по её мнению, пусть и небольшой, но безусловно, есть.

Ну, предположим, сам-то я в этот шанс уже совершенно не верю. Но под воздействием алкоголя даже подсознательные установки могут подвинуться, согласитесь? Как получилось, к примеру, и в случае с вышеописанной девушкой Юлей – это которая, если кто не помнит, высокая блондинка из того же «Боинга». Я просто сидел за стойкой, пил себе виски по 400 рублей за стаканчик (ну, не суки ли, а?) и смотрел на эту Юлю. По итогам этих гляделок мы с ней уже даже улыбками обменялись… Ну, думаю, Лёня, ну что ты теряешь? Выждал момент, когда Юля спиной повернулась, подошел. Привет.

Как она обрадовалась! Ну, наконец-то, – говорит. Ура. Привет.

Разговорились. Всё хорошо, всё нормально. Юля сидит, в глаза мне смотрит: «Боюсь, как бы мне в тебя не влюбиться… Я тут недалеко живу, до дому меня проводишь?»

Ну, отчего же не проводить? Тем более, что дискотека уже заканчивается… Глядишь, и получится что путное из этого небезынтересного, в общем-то, знакомства.

Встаем, выходим. На крыльце девушка Юля вдруг говорит: «Подожди, я кое-что забыла, сейчас вернусь». Снова заходит в кафе, минут через 10 возвращается – с какими-то двумя парнями. Это, говорит, мои старые друзья, случайно встретились – они, мол, её и проводят. Нет, телефонами обменяться она не желает. И вообще, я, оказывается, странный. Оп, оп.

Динамика и статика, помните? Чем-то иным складывающуюся диспозицию сложно объяснить, по-моему. Хотя, может, мне просто опять сумасшедшая попалась. Не исключено, что я подсознательно сам таких девушек выбираю – чтобы и дальше продолжать всем жаловаться на то, как давно у меня не было секса, и тем самым отхватывать от окружающих свою дозу внимания в виде жалости. Как же мне, заиньке, не плакать?

И, возможно, именно поэтому, а может, потому, что я осознаю всю тщету подобных усилий, я с той посматривающей на меня девушкой на фиброгастродендроскопии и знакомиться не стал. Тем более, что аппарат, в дополнение к прочим невзгодам, продиагностировал у меня наличие в желудке какого-то очередного эрозийного гастрита, который, в теории, может всю мою монументальную медкомиссию пустить псам под хвост. Ирония судьбы – даже психиатр, не просыпаясь, поставил мне штамп «Годен», но аппарат с лампочкой таки настиг болезненного врага!

А всё потому, что я великий человек, только об этом никто, кроме высших сил, не знает. Я ведь и тут, в больнице, ложусь спать в первом часу ночи, а встаю в пять утра, по утрам делаю зарядку, навожу в палате порядок, мою полы, ухаживаю за лежачими товарищами, делюсь с ними шоколадом – этакий гибрид Арнольда Шварценеггера, Владимира Ильича Ленина и гипотетического тимуровца в вакууме. А в свободное время, когда нормальные пациенты лежат по шконкам, мрачно изучая потолок, я читаю Пелевина и трачу по четыре дня на написание вот этого величественного рассказа, до данного конкретного места в котором дай бог, чтобы хотя бы два человека дочитали.

Хотя вот этот конкретный рассказ я и сам не стал бы читать. Искромётного веселья в нем нет, шуток ничтожно мало, язык скупой и отдающий занудством (сплошные «хотя» и «впрочем» – надо как-нибудь попробовать хотя бы один рассказ без этих слов написать!), да и мораль сомнительна. О чем этот фильм? Да ни о чем!

В этой связи сразу вспоминается, как в далеком 1997 году редактор «Вечернего Комсомольска» Наталья Владимировна Гусева зарубила мою заметку о том, как после очередной редакционной пьянки я шёл домой, зачем-то попёрся через детский садик, полез через забор, зацепился ногой, с размаху въебался головой в мерзлую землю с высоты двух метров, встал, почесался и пошел домой, а на следующий день узнал, что, оказывается, перед тем, как пойти домой, я ещё зашел к жившим неподалеку друзьям и навёл там шороху, вполне себе культурно пообщавшись с народом и мягко поприставав к непонятно, что в такой поздний час делавшим там девушкам, и вообще выяснилось, что под тем забором я провалялся часа два, причем, по-видимому, без сознания.

Гусева тогда сказала: «Лёнчик, я прочитала твой рассказ с огромным удовольствием и мы неудержимо посмеялись всей редакцией… Но напечатать в газете мы его не можем, потому что, по большому счёту, непонятно, зачем это всё. Куда ведёт этот текст нашего и без того запутавшегося в происходящем социалистического строителя? Что он даёт ему? Что, кроме смеха и двух минут веселья, останется в голове у читателя?»…

Вот и у этого рассказа – какая мораль, какие выводы? Сможет ли простой человек, читая его, прийти к мысли, что я гибрид Льва Толстого и Михаила Зощенко?

Впрочем, на словах можно быть Львом Толстым сколько угодно – всё это суета. Главное – о моем истинном величии осведомлены высшие силы, которые, видя такое дело, в ужасе ебошат Валентиныча ключом по всем возможным головам, небезосновательно полагая, что если всё оставить как есть, то этот человек вырастет, окрепнет и сравняется с богами, бросив им вызов, подобно героям древнегреческих эпосов.

К тому же, истинное величие себя не выпячивает, оно довольствуется двумя читателями, молча моет полы в больничной палате и сжигает собственные книги.

Подумайте об этом на своем досуге.

А я пойду и дальше доказывать своей необыкновенной жизнью, что стояние с мужским половым органом наперевес перед лицом праздной публики вполне может сочетаться с мыслями о вечном.

И в моём случае это, пожалуй, даже прекрасно.

Странные игры

Если кто увидит бога, дайте мне знать.

По крайней мере, я его не вижу. Может, он давно умер. Может, его перевели на другой проект. А может, он просто вырос и забросил свои старые игры.

А мы – как ковбой Вуди из "Истории игрушек". Мы всё ждём его, и верим в то, что он вернётся. Но он уже давно закончил институт, женился и устроился на хорошую работу. У него двое мальчишек-сыновей, которые играют в EarthStaion 5, и которым совершенно неинтересен старый картридж нашего мира, валяющийся где-то в гараже в коробке со всяким хламом, который, по хорошему, давно надо было бы уже выбросить.

Как Валентиныч не поехал в одно место, оказавшись в другом

Валентиныча уже два человека спросили, не поехал ли он в Москву – сниматься в программе "Давай поженимся", куда его не так давно зазывали (означенному факту посвящен целый отдельный рассказ, замысловато, по прихоти сумасшедшего автора, заброшенный во вторую часть данной замечательной, но не всегда, как видите, логичной книги). Полагаю, найдется и ещё пара читателей, впоследствии также обеспокоящихся вопросом о том, чем там всё дело кончилось. Для этих святых людей моё сообщение: никто никуда не поехал. Почему?

А потому, что я лёг в хабаровскую больницу – для подтверждения диагноза. И внезапно попал в непривычную для себя обстановку, оказавшись самым здоровым, сильным и, вообще, практически бессмертным симулянтом в своем окружении.

Тут ведь как? Вокруг меня – сплошные сирые, убогие и лежачие. Один сосед по палате – дядька без руки и на костылях, большой знаток множества несмешных, древних (борода у них выросла ещё во времена моего детства) и просто глупых шуток, которые он громко и с выражением декламирует и над которыми сам с большим удовольствием смеется. Ещё он любит хвастаться своими любовными похождениями и в подробностях обсуждать прелести медсестёр, что Валентиныча, пытающегося смириться с миром без женщин, как-то совсем печалит. Кроме того, он обильно разговаривает по телефону со старшей и младшей женами, а также с многочисленными бестолковыми домочадцами, которым он в красочных подробностях объясняет, как обслуживать ульи, какой ему нужен костыль, и где стоят "куботейнеры". Живой, пытливый ум. Мне кажется, ещё немного, и я буду знать про этого человека больше, чем про себя самого.

Второй сосед ходит только вдоль кровати, на 3-4 шага. У него был инсульт, и правая половина тела почти не работает. Левая, впрочем, тоже работает через пень-колоду.

Второй сосед любит много поговорить, но функция речи у него нарушена, и потому его титанические повествования со стороны выглядят так, будто он говорит на каком-нибудь татарском языке, но с русскими матами. Вот маты он почему-то произносит четко – видать, они у него уже в загрузочной программе прописаны.

А один раз он меня прямо потряс: лежал такой, долго молчал, и вдруг говорит: "Короче, приехал как-то в колхоз молодой корреспондент из города…" У меня в тот момент аж капельница из рук выпала – до того это прозвучало отчетливо и внятно. Эффект был такой, будто монгольский коневод-кочевник внезапно заговорил на чистом русском языке, причем голосом диктора Левитана. Впрочем, дальше пошел обычный татарский язык, так что чем там у молодого корреспондента дело обернулось, я так и не узнал. Понял только, что, кажется, это таки был анекдот, а второму соседу, по всей видимости, не помешали бы услуги экзорциста.

А ещё второй сосед весь, с ног до головы, покрыт татуировками. Словно якудза, только на советский манер. Татуировки у него простые, синие, рабоче-крестьянские, с изображениями крестов, церквей, якорей и русалок.

Хотя, вообще-то, он сюда из психушки прибыл. Правда, заскок я у него пока наблюдал только один (ну, это если не считать долгих разговоров с самим собой на инопланетном наречии) – он по ночам иногда начинает негодовать по поводу того, что всё неправильно – и футболка не так надета, и простыня не так постелена… По итогам этого негодования и простыня, и футболка, а заодно и одеяло с трусами оказываются напрочь перепутаны, а посреди этого сплетения барахтается их продолжающий неистово негодовать владелец. Вариантов нет – приходится Валентинычу просыпаться и восстанавливать баланс Силы. С учетом того, что у Валентиныча у самого руки еле двигаются, всё это действо превращается в отдельное приключение – с руганью, перестрелками и поисками святого Грааля.

Но вообще-то, от второго соседа на самом деле немалая польза – он оттягивает на себя внимание первого. Первый поначалу пытался, было, говорить о своей интересной жизни с уткнувшимся в телефон Валентинычем, но быстро понял, что Валентиныч, как это у него принято, на все разговоры реагирует только словами "ыгы" и "ну да". Пришлось первому весь свой праведный пыл адресовать второму. Тот хоть отвечает невнятно, зато живо интересуется происходящим.

Вчера, например, они говорили на темы развития человеческой цивилизации. О том, что душа не может без тела и сразу после смерти вселяется в новое. О том, что Библия умная книга, и что в ней есть ответы на все вопросы. О том, что человечество пришло из космоса, и что разные языки и разные народы произошли от разных пород инопланетян. О том, что на Марсе точно была жизнь, но в результате космических войн с этой планеты исчез озоновый слой и испарилась атмосфера – и нас ждет то же самое, если мы будем "продолжать хуярить в том же направлении". О том, что на обратной стороне Луны находятся базы инопланетян, и именно потому американцы так быстро свернули свою лунную программу…

В общем, как предсказано древними, "пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне". Правящим миром масонам стоит задуматься о том, как лучше прятать свои секреты…

Есть ещё, впрочем, третий сосед, но он совсем плох. У него, как и у первых двух, тоже был инсульт, и все его члены отнялись напрочь. Он только и делает, что лежит, гадит под себя и глядит на окружающих злым взглядом. В том числе – на жену и дочку, которые его кормят, обмывают, целуют и терпеливо уговаривают не выплёвывать таблетки. Но чувак не понимает совсем ничего, даже не помнит какой сейчас год и как его зовут. Наблюдать за ним горестно.

Впрочем, ситуация, как говорят, месяца через три должна выправиться, но, всё равно, так жить – это, наверное, лучше не надо. Так что вы там, товарищи, задумайтесь над тем, насколько важно для человека, чтобы у него в подобной ситуации была любящая семья (раз уж эвтаназия считается делом незаконным). Вот у второго соседа никого нет, и он лежит весь в отходах производства и засохшей каше. И ухаживают за ним, когда успевают, то медсестры, то родственники третьего, то Валентиныч. Урывками. По остаточному принципу. Это, конечно, грустно.

А заодно насторожитесь и поищите информацию об инсультах, и о том, как этого ужаса избежать. Я бы вам и сам всё нашел, но, увы, будучи в больнице, выхожу в интернет с телефона, а это – дантово инферно.

Зато на этом телефоне я пишу прекрасные рассказы, которые сейчас, конечно, читает восемь с половиной человек, но в будущем мои творения выйдут на широкий простор и осветят жизненный путь не одному грядущему поколению.

Хотя конкретно вот этот рассказ у меня что-то получился не таким искромётным, как многие прочие. Но это всё телефон виноват, да и первоначальной целью данного информационного сообщения было всего лишь донесение до вас сведений о том, поехал ли я в Москву, или таки нет. Просто, как водится, Валентиныч не удержался и ударился в историю нашей планеты с древнейших времен, в очередной раз пересказав "Войну и мир" своими простыми словами.

Зато информация до страждущих донесена, и это главное.

Здоровья вам там в связи с этим и счастья различного.