Другая жизнь. Психотроника

– Тогда, если это плохо, почему они предлагают их всем людям?

Они уже шли по побережью, где располагались еще несколько обучающих групп, вышли на вымощенную резной плиткой дорожку, ведущую вдоль, а Мияко, увлеченная беседой, даже не замечала, как наступал вечерний полусумрак.

– Мир стремительно изменяется, и люди сами этого хотят, никто их насильно не заставляет их использовать, мы не можем говорить, что это плохо, просто это одно из направлений человеческого развития, имеющее обратную сторону медали, кто понимает, тот приходит к нам, мы стараемся помочь им, таких центров у нас несколько по всей планете. На финансирование, которое мы получаем от частных корпораций за наши разработки, и за счет патентов мы строим новые, особенность этого центра лишь в том, что он совмещает в себе исследовательские лаборатории.

– А разница в возрасте учащихся – что это, почему так?

– Вот, например, если маленького ребенка будет обучать языковым системам взрослый человек, это будет одно, но тогда времени потратится намного больше, а вот обучение от ребенка немного постарше, да еще если это будет происходить в интересной обстановке и этот интерес будет обусловлен взаимностью, то прогресс будет колоссальный, у нас система построена по принципу взаимной обучаемости, ты сейчас понимаешь, что тебе интересно, посмотри.

Мияко посмотрела в сторону, куда указал Роат, и заметила то самое побережье, они уже определенное время идут вдоль, еще несколько групп, и одна даже занималась гимнастикой, разбившись на пары.

– Ты даже не заметила, что мы у побережья, а на самом деле я сейчас тебя обучал, и когда ты будешь входить в суть понимания более сложных процессов обучения, полностью с глубиной осознавать их, строя собственные модели мирознания, тебя будет затягивать еще больше, ты будешь становиться старше, твои учителя тоже, и в итоге ты тоже будешь обучать по мере взросления, своего рода замкнутый круг, самый старший обучает того, кто моложе, и так далее, мы все тут учимся и одновременно развиваемся, изучаем, накапливаем знания.

Мияко сразу вспомнила свою группу, много учеников, каждый сидел за отдельной партой с подключенной к ней кучей гаджетов, ее сверстники, как правило, одного возраста и на одинаковом уровне знания предмета, соблюдалась строгая тишина, и что самое интересное, многие использовали разные вживленные импланты расширения сознания, техногенный мир их полностью менял как снаружи, так и в глубине их имплантированного разума. Были и особенные, которые обучались дистанционно, по отраслям знания, объем информации большой, и, идя в школы, семье предлагалось пройти специальный тест, предполагающий вживление чипа для сканирования коры головного мозга. Чип также выделял особые генетические предрасположенности и совмещал в себе функцию электронного паспорта с информацией персональной биометрии. Затем семье сообщались данные, к чему их ребенок больше всего предрасположен, и предлагали выбрать курс обучения, для более состоятельных семей последнее время предлагали особые курсы и дистанционное обучение, что полностью исключало физическое присутствие человека на занятиях, Мияко не могла себе позволить всего этого, ее дедушка имел принципиальную позицию, объясняя это тем, что человек должен делать все сам, а не с помощью протезов, так он их называл. «Сейчас за нас думают импланты, а завтра за нас кушать начнут, а что послезавтра, нас вообще не станет?» И только сейчас она находила подтверждение дедушкиным словам.

– Роат, и каков успех вашей методики обучения? – вырвала себя из воспоминаний прошлой жизни Мияко.

– Теперь уже нашей методики. Успех ты уже сама видишь, время позднее, а мы все еще продолжаем что делать?

Мияко задумалась, к чему клонит ее собеседник.

– Правильно, продолжаем научаться. Передавать друг другу знания, – закончил за нее мысль Роат. Мияко даже и не заметила, как день подходил к концу, настолько оказалось увлекательным первое показательное знакомство, перетекающее в активное обучение. Было даже непривычно понимать, что вот так свободно можно себя чувствовать во время занятий. Роат проводил Мияко к их дому, Доминика была уже там.

Дневная прогулка по комплексу дала о себе знать, ноги непривычно ныли, отдавая приятной болью.

– Ну, как тебе наша первая экскурсия по ЦББ? – поинтересовалась Доминика.

– Очень даже ничего, – улыбнулась в ответ уставшая Мияко. – Интересно вы проводите тут занятия, нет никаких имплантов, специальных программ.

– Здесь все так, как должно быть с нашей точки зрения, именно за это боролся твой дедушка.

– Боролся с чем? – все никак не могла понять Мияко.

– С напирающей реальностью, с тем, что ты видела до этого, имплантация, информационные технологии, важно помнить, с какой целью это все используется.

– Это да, но вы ведь тоже используете информационные технологии, и зачем вам бороться, у вас и так такой большой исследовательский центр, и, как я поняла, не один, – парировала Мияко, и, как оказалось удивительным, их разговор переходил в область широкой дискуссии, приправленной долей споров и доводов, в одном случае Мияко соглашалась, а в другом Доминика говорила некими загадками, она уже успела понять, что Райя оставляет все на потом, чтобы показать на примере, разрывая все сомнения.

– Я поняла, завтра вы мне покажете еще что-то очень интересное.

Доминика расширила глаза с выражением, будто ее застали над чем-то тайным, чем-то, что она хотела скрыть, но не смогла.

– Ух ты, а как ты догадалась? Ты тут много чего интересного увидишь, но не завтра, всего понемногу.

Почти весь следующий день провели в экскурсиях, и Мияко довелось посетить еще несколько учебных групп, притом что все это происходило в такой последовательности, что буквально вся жизнь молодого нового человека проходила в затягивающем процессе обучения.

Она уже начинала отвыкать от той, старой жизни. Доминика забрала ее как ассистента в свой отдел, корпус занимался исследованиями проявления человеческого сознания в органической и неорганической среде. А уже через год ей довелось посетить центр роботизированных технологий ИТК («Ин Транс Корпорейшн») по программе обмена исследований.

Дверь в кабинет отворилась совсем тихо, Доминика что-то чертила на обычной голографической доске, Мияко тихо подошла.

– Ну, как тебе их лаборатории?

Она удивилась чутью Доминики, тому, насколько она была собрана.

– Их сотрудники, они не такие, как мы, много технологий имплантирования, изменения сознания, очень интересно и познавательно.

– Что они хотели от тебя? – обычным тоном спросила Доминика.

– Я разбила их очередной миф. Не знаю, как можно найти решение данной проблемы. Они уже не один год бьются над созданием психотронных киберорганизмов, предлагают сотрудничество, им нужны наши наработки.

– Это очень хорошо, пока мы нужны большим транскорпорациям, у нас есть шанс просуществовать немного дольше, – продолжая набрасывать схемы, ответила Доминика.

– Ну а если нашу сферу деятельности перебросить на все человечество? – изучая схемы, спросила Мияко.

– Человечество? Ты думаешь, ты нужна человечеству с деревьями, биогенераторами и всеми знаниями, которые мы накопили здесь и над которыми продолжаем исследования? Эти знания по большей части нужны большим компаниям, которые выделяют нам гранты на исследования, поскольку наш результат им нужен для решения своих задач, а человечеству проще вживить себе имплант расширения сознания, и неважно ему, будет стоять у него в мозгу железная или органическая штуковина, главное, чтобы память работала как часики, по секундам. Никому не нужно читать огромные тексты данных и пытаться что-то понять, когда проще их сразу загрузить, а все остальное время потратить на получение удовольствий, состояния измененного сознания сейчас в моде как никогда. Ты все еще веришь в то, что кто-то возьмет в руки кисть и начнет рисовать на холсте или будет писать от руки?

Мияко слушала все, и с каждым проведенным временем здесь, среди всех этих людей, она многое начинала понимать, понимать дедушкины слова тогда, давно, когда он говорил их ей. «Скоро никто не будет держать вот такие книги в руках». Он трусил обычной книгой и проговаривал это с печалью, и тогда она думала, что ее дедушка всеми руками держится за прошлое и держит ее там, что нужно было двигаться вперед. Именно к этому призывал постчеловек на огромном голографическом стенде над их учебным центром, где она все это время училась, пока ее дедушка все еще был здоров.

– Мы все прекрасно можем обходиться и без имплантов, мнемотехники, разработанные нашими специалистами, позволяют нам запоминать большие объемы данных и использовать их более качественно, нежели использовать имплантацию памяти, более того, память человеческого мозга практически бесконечна, не говоря уже о генетической памяти.

Мияко чувствовала, что опять вступает с Доминикой в полемику.

– Может, ты скажешь это человеку, который ширяет по десять кубиков нитродоза и полдня летает в облаках, а с помощью этого нейромедиатора его имплант работает в тысячу раз быстрее, и ему совсем все равно, что его воспоминания могут мешаться между собой, что приводит к так называемой дезориентации, диффузии памяти и расстройству некоторых личностных функций? Его просто на следующий день отведут в центры банка памяти, где хранится его копия воспоминаний, и все просто, ему не нужно сутками сидеть и работать над собой, мы просто не будем пользоваться спросом, да, наши скаты пользуются успехом, так как это очень целесообразно экономически, но если люди не хотят работать над собой, то и наши предложения будут бессильны. Тем более что мы давно уже над этим работаем, но, как видишь, далеко пока не уехали, – твердо ответила Доминика, и Мияко что и оставалось, так это согласиться, так как аргументов просто не было.

– Им просто никто ничего не говорит, люди живут в другом информационном поле.

– А вот с этого и нужно было начинать, теперь ты подходишь к пониманию того, с чем боролся твой дедушка все это время, и пока мы нужны определенным силам и нуждам огромных компаний, мы будем существовать, а это драгоценное время нам нужно для того, чтобы идти к нашей цели. Владимир Иванович Колягин и его команда неплохо двигаются в этом направлении.

Мияко постояла, в голову пришла идея, нужно сходить и порасспрашивать об этом Колягина.

– Сходишь к нему – возвращайся обратно, поможешь мне.

– А-а-а, как ты узнала?

– Все ожидаемо, я же вижу твой интерес.

Она кивнула в ответ, когда уже на бегу выходила из комнаты.

У Колягина царила дискуссия. Несколько учебных групп, представители ИТК и еще несколько компаний что-то бурно обсуждали. Мияко тихо подобралась, чтобы никого не беспокоить, рядом с Колягиным стоял человек с бледноватой кожей и вживленным имплантом в затылок, Имплантированный, пришла в голову мысль.

– Насколько перспективны ваши исследования, сколько нам предстоит еще ждать, чтобы получить первые результаты? – задал вопрос один из представителей ИТК, по лицу доктора Колягина было видно, что он изрядно напряжен, беседа с этими людьми утомляла его. Мияко не спеша протиснулась к центру поближе к Владимиру Ивановичу и спросила у одного из его помощников:

– Кто все эти люди?

– Это одни из спонсоров наших исследований, во главе с представителями ИТК.

– А вы кого представляете? – услышал их разговор представитель влиятельной корпорации и напрямую обратился к Мияко, казалось, он этим вопросом хотел поставить ее в тупик.

– Я занимаюсь исследованиями в области сознания, – спокойно ответила Мияко, она даже не знала, откуда у нее появилось столько уверенности, и чем больше она вступала в диалог, тем более уверенность превращалась в тихую ярость.

– И каков успех ваших исследований?

С этими словами, обращенными к Мияко, он посмотрел на профессора, как будто обозначая, что вопрос был обращен к обоим одновременно.

– А каков успех ваших исследований? – напористым тоном задала ответный вопрос Мияко. Увидев такую дерзость, глаза Колягина от удивления стали больше, он не ожидал такой прыти от молодого помощника и ученика в одном лице.

– О-о-о!! – с усмешкой протянул представитель ИТК, обведя взглядом своих коллег.

– Только насмехаться умеете? – послышалось в ответ со стороны Мияко, она не собиралась сдаваться.

– Понимаете ли, мы давно не видим перспективы в ваших направлениях и хотим урезать часть финансирования, если вы, конечно, не сможете доказать нам обратное.

Он опять обратился к инвесторам:

– Но если вы парировали мой вопрос, не в силах дать адекватного ответа, то в отличие от вас у нас есть что предложить.

С этими словами он указал на имплантированного человека.

– Очередная имплантация, такие импланты есть у вас у всех, и что с этого, – в своей манере продолжила Мияко.

– Я не имплантированный, – обычным спокойным тоном вклинился в разговор человек, на которого до этого указал представитель ИТК.

– Что? – с непониманием переспросила Мияко.

– Я искусственный, мое тело искусственно созданный носитель, не стар…

– Стоп!!! – резко на полуслове оборвала его Мияко, собеседник сразу замолчал, замолчали все, она не знала, что на нее нашло, она вышла в центр к человеку с чипом в затылке, уверенно, с видом великого эксперта, обошла его по кругу.

– В сторону!!! – сказала она одному из инвесторов, который неудобно оказался на ее пути, она обошла еще раз, внимательно осматривая вновь заявленного искусственного. Колягин встал в оцепенении, ничего не понимая, с видом нашкодившего школьника. Вдруг у нее в голове что-то щелкнуло, как будто озарение, она в один миг нашла ответ, ответ, над которым они бились с Доминикой, рисуя разные схемы, раскладывая психику человека, но, как оказалось, гениальное скрывалось в простом.

– Как долго? – уверенным тоном, как командир, она обратилась к вновь искусственному, таких компания ИТК пыталась создать постоянно и на протяжении большого периода времени.

– Вы не можете себе представить, никакого старения…

– Я спрашиваю, как долго? – повысив голос, она повторила еще раз свой вопрос, старый профессор Колягин остолбенел от такого тона.

– Что долго, вы про что? – задал свой вопрос представитель ИТК.

– А я тебя спрашиваю? – не оборачиваясь в сторону представителя конкурирующей общественной структуры, сказала Мияко.

– Ну, если ты не понял, я задам вопрос по-другому: как долго ты существуешь?

Искусственный как будто оживился, на лице появились нотки недопонимания, отличить от обычного человека его было просто невозможно, повадки, речь, эмоции, что сразу бросилось в глаза Мияко.

– Вчера провели процедуру пересадки сознания, и сегодня я уже неплохо себя чувствую в новом носителе, мое искусственное тело намного превосходит предыдущее.

Мияко резко схватила его за руку и ногтями сильно ущипнула.

– Что вы делаете!! – вырвал руку искусственный.

– Больно?

Искусственный рассмеялся в ответ.

– Совсем нет, я не чувствую боль, как вы, мои рецепторы отличаются, а роботизированный каркас настолько прочный, что если я упаду с большой высоты, мне ничем это не грозит.

Мияко резко отвернулась от искусственного, даже не обращая на его дальнейшие высказывания, из-за чего у последнего появилась нотка недопонимания, на лице появилась мимика обиды, и при всех представителях различных компаний и спонсорах спросила:

– Как прошла пересадка?

– О-о-о, вы знаете, замечательно. Что, впечатляет? Ну как вам наши успехи?

– Быстро он адаптировался?

– Да почти сразу.

Представитель сделал серьезное лицо, как на допросе, а интерес спонсоров вырос еще больше. У Колягина поперек горла застрял ком недоумения.

– А что стало с тем, от кого вы пересаживали сознание?

– Ну, его тело уже ничего не значило, поскольку все завершилось успехом.

– И вы накрыли его белой простыней!!! – продолжала давить на него Мияко. На ее гримасе появилась нотка удовлетворения, она сложила руки на груди, с вопросительным взглядом смотря на представителя компании, она уже знала, что он спросит, и просто ждала, вокруг на минуту воцарилась тишина, любопытство выросло до предела, даже Колягин подошел поближе к Мияко, ожидая развязки.

– Что вы хотите всем этим сказать, юная девушка? – весьма дружелюбно обратился к ней один из спонсоров.

– Поскольку все завершилось у них полным провалом, вы убийца, – жирной точкой закончила она речь, победно глядя на представителя ИТК.

– Что вы такое говорите!!! – недопонимающее включился проигравший, но, как известно, после драки кулаками не машут.

– А все просто, я вам сейчас коротко все объясню.

Мир задолго после нас

Сигнал непонятный, исходил из этой части галактики, если учитывать скорость его распространения, послан он был очень давно, даже трудно предположить, рассчитать легко, но в этом не было необходимости, он и так все знал, любитель старины, охотник за технологиями старых, давно минувших дней, эпох другого времени, времени, когда трансгуманизм только зарождался как полноценное проявление человеческих устремлений, многие даже не знали и не слышали, не говоря уже о содержании, так это было давно, но он знал из тех писаний, которые коллекционировал, именно с этого все начиналось, трансгуманизм был виновником того, чем мы сейчас были, он сотворил нас, а не мы его, и уже время не имело никакого значения, было неважно, какую физическую величину оно имеет, есть неотъемлемая часть пространства, для нас это был лишь миг восприятия нашего сознания. Трансгуманизм менялся со временем, и настал момент, когда он изменил само время, отменил его, и осталось только важным иметь точку отсчета, а их было ровно столько, сколько существовало индивидуумов, и, конечно, немало. Механизм был запущен, и остановить его было нелегко, мы преображали себя каждый как хотел, и каждый был настолько неповторим, насколько позволяла ему его фантазия, а как известно, она не имела границ, она имела только полет, полет без границ, и куда сегодня унесет фантазия очередного летчика, большие агломерации и колонии, федерации и отдельные странники, все это уже смешалось, но как важно всегда иметь точку отсчета, для него это был один цикл, цикл обращения тела вокруг звезды, так легче было ориентироваться. Для многих уже не важны были названия и теории, они их создавали сами, в бесконечном поиске, шаблонность поменялась на многогранность, каждый мог найти себя и дать себе ответ, чего они хотят здесь и сейчас. Он узнал из древних книг, именно книг, а не потоков информации, раньше они называли себя людьми, кто помнит это слово, может, кто и помнит, но насколько оно важно было для всех, каждый решал для себя сам и называл себя уже так, как он смог себя сотворить. Множество механизмов, изобретений и научных открытий, они создавались ежесекундно, каждым по отдельности, и подгонялись под свои нужды. Он не помнил, как появился, не сохранилось таких данных, но был и осознавал себя полноценно уже множество тысяч циклов, существовал фантомно, так когда-то назвали одну из форм проявления сознания, образованную в электронно-информационной среде, фантомы существовали посредством фонотронных частиц, множество ступеней проявляли себя в трехмерной, не считая время, материальной реальности с помощью тех средств, которые создавали сами, механизированных средств, разных, каждый делал изыскания по своим вкусам и предпочтениям.

Многие предпочитали фантомную форму существования, некоторые фантомы использовали механизированные тела, закрепляли себя в разных фонотронных процессорах, процессоры содержали миллиарды фонотронных частиц. Использовали такие механизмы, как носители, им нравилось манипулировать ими, выполнять разные операции, некоторые уходили в другие мерности, те, которые в древности называли виртуальными. Строили те же фонотронные процессоры сетевого характера и уходили. Создавали самообслуживание замкнутого типа и продолжали существовать там, были даже и такие, которым при сбоях удавалось побывать в замкнутых фазах более высшей мерности и вернуться, но о них мало что было известно, они сразу куда-то пропадали.

Он был не один, еще и Барабашка, так он называл бортинженера с кучей манипуляторных дронов, один из которых носил процессор. Весь круглый, из модифицированного титана. Он любил Барабашку, уже даже привык. В одно время прибился круглый шар, связался с ним, говорил, что мало бывал на других космических телах, он понравился ему, потому что использовал старый интерфейс связи, пакетные сообщения, просто другого у него не было, от него веяло стариной, а для более серьезных разработок у него не хватало ресурсов, да и где их добыть, их место обитания находилось на задворках, огромная мусорка и куча бездомных фантомов, с трудом ютившихся и использующих одного механического носителя на двоих, а то и на троих. Как это было неудобно, приходилось договариваться, и сначала один, потом другой, пользовались по очереди. Занимались подборкой мусора, за что мусорный комбайнер привозил им элементы питания. Понятно, что самое ценное мусорный комбайнер выбирал и оставлял на своем комбайне, а из того хлама, что он выкидывал, мало что удавалось находить. В такой дыре он и повстречал Барабашку, получил входящее пакетное сообщение.

На корабле находилось несколько фонотронных процессоров, в разных его частях, он двигался по сетям от одного к другому, использовал в основном автоматику, хоть и изношенная, но она служила верой и правдой, перемещаясь от одного процессора к другому, посещая разные части и агрегаты корабля, фактически управляя им. Он был кораблем, так было проще, чем использовать посредников, дронов или биноидные организмы, получал информацию и анализировал входящие столбцы данных.

Перегруз, в трюме много астероидной руды, решил выкинуть ее, не нужна, перегруз дает о себе знать во время взлета и посадки, выкинуть и точка, входящее сообщение, текст непонятный, такой языковой системы в его базе данных не наблюдалось, может, где и завалялось, но искать времени не было, он кинул ответный пакет данных, содержащий саму языковую систему, пусть учится, древняя кириллица.

– 8080, забери меня отсюда.

– Ты кто и где?

– На свалке, катаюсь, круглый я, один, хороший корабль, забери к себе, я тут вечность проторчу, ничего толкового, я так и собрать ничего не смогу, катаюсь тут.

– Как катаешься?

– Я в шаре, дрона старого переделал, процессор старый, катаюсь, тут попрошаек куча, смотри, по три фантома в одном дроне ютятся, ругаются, а никто вытеснить не может, равные права имеют.

– Так даже, а умеешь что?

– Да могу быть бортинженером, хоть кем, смастачу что надо, ух, а что за система языковая, насыщенная-то как!

– Кириллица, ты где, я не наблюдаю.

– Под кораблем твоим, ближе к задней части.

– Подо мной, трюм открою, закатывай.

– Ого, ты что, корабль?

– Да, четыре процессора, сам собрал, давай внутрь, помощник не помешает, и это, 8080 не годится, теперь только на кириллице, Барабашка ты.

– Я-я-я, что за Барабашка?

– Был такой, очень в прошлом времени, охранял жилища.

– Я что, охранник?

– Ага, круглый ты и идиот.

– А это что такое? – адресовал Барабашка.

– А это призвание.

Собеседник был весьма интересен, любопытен и увлекал беседой так, что он даже забыл открыть трюм.

– Вообще понял, я Барабашка, идиот, а должность моя – бортинженер, по совместительству охранник, а у тебя-то какой идентификатор?

Казалось, что так и трюм впору заклинить без контроля.

– Значит, на кириллице, имя, а зовут меня Тар, закатывай живей.

– А что мне хоть охранять?

– Все, меня и все, что мне принадлежит.

Тар открыл трюм, металлический шар юзом вкатился внутрь, как будто опасаясь, что хозяин в последний момент передумает и останется он здесь во веки веков караулить свалку, что весьма не прельщало его пытливый ум.

Дроны вытащили из трюма весь хлам, и корабль, разжигая атмосферные сопла, начал стремительно набирать высоту, скрываясь в пенной пучине загазованной атмосферы. Еще миг, сотрясаясь в безумном подвывании и скрежете вибрирующих старых частей, и корабль вышел в космос и пустился в бесцельное плавание по междумирью.

– О-о, сколько дронов у тебя, и все на автомате, нас только двое, я думал, может, экипаж наемный какой, или ты ими управляешь?

– Нет, на автомате, я один летаю, просто помощник никогда не помешает, да и скучно одному бывает.

Шар безумно метался по всему пространству корабля, которое состояло из единственного отсека, трюма, выполненного по образцу древних грузовых самолетов с задней единственной аппарелью и двумя гибридными двигателями, расположенными на подкрылках по бокам. Барабашка все с интересом изучал, разглядывая все своим единственным глазом.

– Ты как циклоп, – не переставал подначивать Тар.

– Наверное, если бы ты мне еще рассказал, что это, было бы намного интересней.

– А это вот смотри, одноглазый круглый идиот Барабашка.

С этими словами сбоку прямо в стене медленно отъехала мини-переборка встроенного шкафа с полками, сделанного из непонятного Барабашке материала, на стеллажах, мирно уложенные одна к другой, ютились книги, настоящие, целлюлозно-бумажные, и над ними нависал прямо сверху подобный глаз с кучей манипуляторов, глаз ожил, развернулся и вплотную уставился на Барабашку.

– Видишь?

– Да уж, ты где этого добра набрал?

– Это так, увлечение, между делом, скитаюсь по вселенной и собираю утраченный материал, интересуюсь историей.

– Тар, я такого не видел, да ведь это же книги!

– Ну, не оригиналы, оригинал не найти, они уже временем утрачены, да и бумага так долго не сохранится.

– И о чем они?

– Бери, читай, ток при условии, что аккуратно.

– Это прошлое?

– Да, то, кем мы были когда-то, тут можно и о циклопах узнать.

– И кем же мы были?

– Людьми.

– А, это я уже слышал, ну так мы и сейчас люди, – попытался возразить непонимающий Барабашка.

– Это-то да, кириллица тебе помогает, видно, но мы уже не те люди.

– Ага, понятно, обязательно все прочту, куда сейчас путь держим?

– Сигнал нашел, очень слабый и единичный, непонятный какой-то, далековато, судя по анализу, источник сигнала существовал очень давно, вот туда и двинем, может, реликвию какую найдем, ты, кстати, в свое распоряжение забирай дронов и носитель сделай нормальный, там найдешь модифицированный титан, я его копил для корабля, но его много нужно, так что бери.

– Угу, понятно, охотник на древности Тар, вот кто ты.

Так началось их совместное скитание. Пока старая развалюха добиралась до точки назначения, Тар передал один из своих фонотронных процессоров, отвечающий за кормовую часть, и дронов во временное пользование. Барабашка успел собрать себе новый шар из модифицированного титана и принялся вовсю хозяйничать на корабле. Корыто действительно было старое, то тут, то там вибрировал шов, и бортинженер уговорил Тара сойти немного с курса в поисках металлов и полиматериалов органического и неорганического происхождения, если с первым не было никаких проблем, то второе представляло ряд трудностей, и еще старые световые генераторы, Барабашка никогда такие не видел, но кристаллы накачки светового потока были уже старые, с деформированными гранями, сразу было понятно, что прыжков он совершил немало, от чрезмерной световой накачки их выгибало в обратную сторону, Барабашка переместился в процессор корабля, временно оставив своего нового дрона, и принялся за расчеты, хорошего было мало, при более сильной деформации грани могут привести к полной расфокусировке светового потока, что может привести к нехорошим результатам. Барабашка обеспокоился, кристаллы в этом допотопном корыте с древнейшими генераторами были куда важнее, чем ископаемые.

– Тар, ты тут?

– А где мне еще быть.

– Я роюсь в твоем корабле, ты свои генераторы видел?

– Какие?

– Которые двигатели накачивают.

– И-и-и?

Последовала пауза

– А вот тебе и «и-и-и», что-то там у нас не очень хорошо.

– Щас, дай доступ, я к тебе.

– Да не вопрос.

Тар переместился в кормовую часть к Барабашке и принял исходящие данные о состоянии генераторов, то, что он не замечал, говорило о многом, он хорошо разбирался в органике, кибернетике, а вот в энергетике был полный просчет, который намеревался время от времени закрыть, чем и объяснялись древние светогенераторы.

– Может, сигнал на потом?

Барабашка беспокоился, было видно, что разбирался в энергетике он хорошо.

– Может, повезет? – с надеждой спросил Тар. Чувствовал Барабашка, как в этом вопросе угасает последняя искра надежды, да, он был искателем, путешественником, и с каждым сообщением улавливалась волна любопытства и надежды, он почувствовал себя полноценным членом экипажа, не Барабашкой – идиотом, бортинженером и охранником по совместительству, а полноценной частью корабля, инженерной частью, той, без которой ни один механизм не может обходиться.

– Совсем чуть-чуть осталось, может, дотянем? – с надеждой протянул Тар.

– Сколько еще, дай на мостик глянуть.

Эксперт знал свое дело.

– Доступ на три фонотронных процессора и к мостику тоже, четвертый не дам, извини, это моя каюта, должен понимать, – все с такой же надеждой сдался Тар.

– Обижаешь, ты меня и так вытащил из дыры, я посмотрю, какой маршрут.

Барабашка переместился по сети корабля в головную часть, туда, где находились навигационные системы, и приступил к изучению карты маршрута, до точки назначения оставался один прыжок средней дальности, здесь же был Тар, Барабашка ощущал потоки его сознания через возбуждение в электронно-информационной среде и сразу же приступил к изучению, да, личность была загадочной, интересной, от нее исходили волны спокойствия. Сколько любознательности в одном фантоме, ответно подумал Тар. Барабашка приблизился настолько близко, что полностью собой захлестнул долю сознания собеседника. Тар зарядился и метнулся со скоростью быстрей стандартной скорости потоков электронных облаков, (индуктивная) проводка из креанита не выдержала и местами оплавилась.

– Ого!!! Ты это, поаккуратней, Круглый!! Что это было?

– Тар, ты слышал о гибридах?

– О-о-о, что-то новенькое, что это, излагай.

– Ну, как тебя разогнало.

– Я думаю, больше не стоит, прошу про гибридов, хочется познать.

– А-а, да они скрещивают себя в виртуальной машине.

– Это что, сверхразум?

– Ну, получается, у них сознание второго порядка и не больше, до сверхразума им далековато, это насколько мне, Круглому, известно, это мерности более высшие.

– Ну, я долгое время изучал вопросы сверхразума, – экспертно заявил Тар.

– Да ты что, и что накопал?

– А то, что и получается, если сознание у них второго порядка, то оно может генерировать сверхразум по отношению к нам.

– Ну так-то да, обработка данных у них быстрее, я это к чему – к тому, что портационы у них другие, не из креанита, я вот подшутил, зарядил только тебя, а креанит-то у нас оплавился местами, теперь еще и его искать.