Каникулы на Дальнем Востоке

Я собрался прыгать на свой страх и риск, но Ванёк думал иначе – молча поднял с земли увесистый булыжник и перебросил его на сомнительный бережок. И тот, и другой знатно просели под качественным взаимодействием. Твою налево! Как же я не сообразил? С чего же я однобоко думаю? Ванёк молодец, голова, мне на стыд. Надо что-то делать с постоянными физнагрузками или просто работать головой почаще. Но я и так отличник! И правильно – отличник хренов, как поддерживала меня бабушка.

Мы не особо расстроились из-за представившейся неудачи покорить новую Скалку. Ведь, чёрт побери, мы обнаружили в такой-то, казалось, глуши целое поместье с заброшенными постройками вокруг! Это уже окупает ожидания. Пословица не будет врать – любая дорога приведёт к чему-нибудь. Что и в Рим, что и в этот богом забытый край с внезапным отблеском цивилизации. Мы возвращаемся.

Тот же остриженный лужок, то же странное ведро с бетоном по его краям. Выйдя из необычной чащи, я замечал: все вокруг казалось новым и… не таким, каким было раньше?

– Это ведро стояло здесь? – спросил я.

– Да, здесь стояло, – ответили мне.

– Хорошо.

Что же, теперь нам тут делать нечего, чудес насмотрелись. Мы решили возвращаться обратно с новыми впечатлениями и интересной информацией для других друзей, что находились сейчас не с нами. Газон можно было бы назвать ровным и прямоугольным, если бы не внушительный куст полыни с правой стороны от направления к яркому дому, где у первого мы стояли, пытаясь высмотреть дорожку через озеро различных трав, откуда пришли. Ладно, все на местах…

– Идёт! – громко зашептал Ваня.

Моё сердце упало в пятки. Кто идёт? Я пригнулся, держа автомат наперевес. Неужели хозяин этого странного участка? Ванёк тихо посоветовал мне не вести себя аля немецкий оккупант в тылу врага и принять более мирное положение, но узнал я об этом только через несколько лет, когда мы вспоминали этот инцидент. Тогда я, видимо, был глух к мольбам, уже готовясь к жестокому бою. Господи, посмейтесь и простите меня…

Когда высокая фигура уже появилась из-за закрывающего обзор бурьяна, который мы также обходили, первое, что пришло мне в голову – прыгнуть в кусты полыни и сбежать скрытно по высокой траве. Но фобия насекомых, живущих в ней, меня остановила. Фигура мужика приближается. Он нас уже, как я понимаю, заметил давно. Осознав, что тут все не так агрессивно, я разогнулся, опуская пластиковое подобие заморского пистолета-пулемёта с утяжелённой рукоятью. Мы понимали, что бежать смысла нет. Я осознал, что мой автоматик тоже не поможет. Кому известно, чего он хочет и с чем он. Оцепенев от страха, мы стали трое в ряд, просто ожидая, что будет.

Наконец, человек показался в полный рост, похлопывая большим кухонным ножом по левой ноге. Остановился в нескольких метрах от нас, загораживая своим грузным телом часть пейзажа и жилого дома. Видимо, его собственного. На голове ни волоса, с голым торсом и свисающим пузом, в тёмных штанах он злобно-лукаво смотрел на нас из-под глубоких глазниц, как бы смотрел топор мясника на шею обездвиженного ягнёнка. Возле каждой его ноги было по собачонке, что преданно облаивали нас, не отставая ни на шаг от хозяина. Повисла страшная пауза.

– Вы, детишки, сюда дорогу забудьте, – начинал он, вбивая эту фразу нам в голову на всю жизнь, продолжая похлопывать ножом по ноге.

Мы стоим в растерянности, не зная, что сказать, но после недолгого молчания мужик продолжил:

– Откуда вы?

– Из Тернея, – понимая абсурдность вопроса, я всё же решился ответить.

Ну откуда же ещё?

Мужик приподнял подбородок, принимая ответ.

– Вот вам повезло. Если бы я большую собаку привёз, она бы вас загрызла.

Ну, это мы ещё посмотрели бы. Тем временем собачки, которые всё-таки «удачно» завезены, юлили вокруг нас и изливали лай, так и намереваясь, но не кусая за ноги.

– А что тут делаете?

Мы находились в таком состоянии, что повествовать из головы рассказ, куда и зачем мы шли, было, мягко говоря, непросто, но Ваня смог разжать челюсть. Он стал говорить с ним и отвечать на вопросы. Чуть позже Коля, осмелев, тоже начал с Ваней по очереди говорить с мужиком. Неожиданность встречи, да ещё в статусе совсем незваных гостей вкупе с угрозами, в общем-то, создавали типичную картину пойманных воришек или мародёров, но мы-то!.. Дети, по одиннадцать лет. Нам просто была интересна даже не эта дача, а что рядом с ней, что маячит за километры отсюда. Собаки продолжали с рыканьем бегать вокруг и обнюхивать ноги. Мы не боялись, потому что нельзя. Будет ещё хуже. Дрожь рвалась из глубины души.

После интенсивной и долгой нервотрёпки, после дипломатических стараний выбраться отсюда физически целыми, мужик увесисто сказал:

– Ладно, идите отсюда. Только чтоб больше я вас не видел здесь!

Безоговорочно пообещав ему это, мы попрощались и быстрым шагом пошли на выход с этой злополучной территории. Нас теперь сюда и без ваших заключений, товарищ мужчина, никакими пряниками не затащишь.

Снова пустой корпус белой машины. Дом, стоящий громадной статуей среди гор и полей, долгожданная финишная прямая к воротам. Наконец-то… Удаляясь от жилой постройки, мы шли уже спокойнее. Тут во мне проснулось беспричинное рвение проверить карман наплечной сумки. Он располагался снаружи, и у меня не было проблем расстегнуть молнию, просунуть в тесную темень руку и… обнаружить что квадратное на ощупь. Меня постигло немалое удивление, ведь я вообще не припомню, чтобы я что-то клал туда. Я вытащил руку из кармана и раскрыл ладонь перед собой. Передо мной лежит маленькая сложенная икона-открытка. На ней изображён человек с христианскими знаками, а под ним напечатана надпись: «Николай Чудотворец». Откинув обложку, я увидел отрывок из молитвы. И я вспомнил – больше полугода назад бабушка клала мне в этот же карман спортивной сумки сию икону на удачу в соревнованиях по дзюдо. Там-то мне она не очень помогла, а тут… Когда уже все люди осознают, что удача и неудача не зависят от времени, проведённого в молитве и количестве «счастливых» амулетов и «святых» картинок? Но тогда, всё же, моя вера в Высшие силы хоть и немного, да выросла.

Будучи в православном шоке, я показал друзьям внезапную находку. Они, улыбнувшись, тоже предположили, что лишь испугом мы отделались неспроста. Наша троица ещё слабо верила в такой благополучный исход событий. Не помня, как преодолели воротца, мы прошли мимо скошенной травы на изгибе дороги, где не так давно почивали, даже не предполагая, что нас ждёт в следующие несколько часов. Отдохнуть на нём мы не решились и без перекура двинули отсюда домой. Хватит с нас на сегодня.

– Вот дядька, а. Как его звать будем? – решил я озадачить нас.

Такого памятного человека нельзя не назвать, хоть как-то. Настоящего имени его мы, естественно, знать не могли.

– Дядя Коля? – после некоторых раздумий предложил Ванёк.

Мы с Коляном, оценив его вариант, согласились с таким говорящим прозвищем.

И теперь, рассказывая друзьям про приключения и происшествия, никогда не забываем упомянуть историю про диковинного и далёкого дядю Колю.

Написано от руки: 30.07.18—29.09.18.

Отредактировано и оцифровано: 03.05.19

Ходьба в Старую деревню.

И снова в путь! Снова в дорогу! Левый Терней вычерчивал перед нами свой старый добрый пейзаж, с которым мы повседневно смешивались. Сегодня необычный день. Ваня хочет показать нам с Владом одно весьма и весьма интригующее и интересное место, от которого вряд ли можно соскучиться. Мы выходили на далёкий от моста перекрёсток с видом на те же зелёные и далёкие горы. Но теперь нам не к дяде Коле. Направо, по другой дороге. Ваня ведёт нашу заинтересованную компанию туда, где я ни разу не был. Я полностью положился на знания проводника. Ведь кто ещё сможет одёрнуть меня от наблюдения за новыми чащами, неизвестными поворотами? Это всё было весьма занимательным, знаете. Пусть всё вокруг такое же зелёное, всё также похожи деревья, но ты видел хоть раз эту дорогу? Новый угол обзора далёких гор? Да и как далеко нам придётся ходить, чтобы достигнуть точки назначения?

Немного плутая среди неуверенных поворотов, окутанных мягкой густой травой, мы уходили всё дальше вглубь. Вот вырулили на, относительно местных путей, большую прямую дорогу. Что же ожидает нас дальше? Сухие палки были разбросаны по её обочине.

Ого! Целая речка! Ну, вернее, речушка. Неглубоким потоком она умудрилась перекрыть нам дорогу на десяток метров вперёд. Я совсем не хотел промачиваться, да и не только я. Ваня, видимо, привык ходить бродом, так как на нём были его незабвенные чёрные шлёпки. А я стоически искал решения, поглядывая по сторонам… Так! Вот, правее. В метрах пятнадцати от нас через воду было проложено какое-то подобие деревянного мостика. Очень даже кстати! Но кто его проложил? Когда? Зачем? Неясно, но очень полезно. Протоптав с Владом немного метров буйной зелёной травы, мы без особых приключений перешли своеобразный мостик.

Очутившись на другом берегу и снова собравшись вместе, мы заметили, что дорога круто поворачивает вправо. Развилок нет. Значит, нам вперёд по дороге. Мы продвигаемся по пыльному полотну, глядя по сторонам просторным. Те же волнующиеся моря светлой зелени с редкими деревьицами поодаль. Мы проходили дальше. За метров четыреста после поворота нас справа и слева обступили высокие и многовековые широколиственные деревья, образуя просторнейший затемнённый коридор. Тут сильнее пахнет свежестью, да и идти приятней.

Ещё поворот. Проходя по тёмной влажной земле, я заметил что-то странное впереди по дороге. Это… это мост! А я ещё удивлялся особняку дяди Коли. Маленький бетонный мостик, что покрыт землёй и пылью. Редкими местами из бетона, смешанного с грязью, прорастают маленькие и неуверенные растения. Ваня говорил, что мост тут и должен находиться. Хоть место и забросили, а конструкцию, пусть и над засохшей речушкой, убирать никто не собирался. Прямо как дома, что друг хотел нам показать. Перейдя неожиданный для нас с Владом мостик, недалеко успел образоваться один из тех редких перекрёстков, что мы встречали у себя на пути. Ваня говорит, нужно направо. Путь налево уводит куда-то полого вверх, в далёкие горы Сихотэ-Алиня. А нам, как знаете, совсем с хребтом не по пути.

По левую руку поле жёлтых трав, справа – зелёная чаща, что так ревниво тянула к дороге мохнатые руки. Тропинка плавно описывает дорогой крюк.

Всё рассеялось, оставив нас на слабой колее и с невысокой травой по сторонам.

– Вон, смотрите, – говорил Ванёк, показывая вперёд. – Там первый дом, это начало Старой деревни.

Мы с Владом сосредоточенно вгляделись вдаль. И вправду! Не столь далеко от очередного поворота в траве утопает крыша какого-то серого домика.

– А вон там амбар, он стоит запечатанный, – наш проводник указывал влево.

В одиночестве, но большой площади среди некошеной травы возвышалось длинное прямоугольное здание в один этаж, уже явно перемахнувшее своё лучшее время. Оно выглядит интересным. Но впереди ещё целая заброшенная деревня! Мы шли дальше, огибая поворот, у которого встречали первое строение.

Линейка домов по правую сторону. Слева пустовало. Среди колеи разводились широкие лужи с немалым количеством головастиков, что активно двигали чёрными хвостиками, коротко метаясь в мутной воде. Это всё? Я, правда, ожидал от именования «деревня» нечто большее. Но ведь это лучше, чем ничего, правильно? Только представьте… Глушь. Трава кругом. Ни души за сухопутные километры от тебя! И целый ряд заброшенных интересных домиков, до которых нет никому дела… а ты их и видишь-то впервые! Обо всём хочется разузнать, исследовать… Такая натура не только у меня. Это нас и собирает вместе.

Здесь никто не припрётся в твою неожиданность, закрывая единственный выход, как в обычных городских заброшках. Даже вероятность того, что кто-то сможет заявиться сюда – она невероятно мала. Поэтому мы, не стесняясь, переваливали через невысокий заборчик одного из заброшенных двориков. Окна у старинного дома, что смотрят на дорогу, были крепко заколочены. Дверь тоже отдавала неприступностью. Хм… Неужто не пробраться? Мы обошли домик с другой стороны. Бинго! Здесь уже поинтересней. Даже в этой деревне всё сделано на публику. С задней стороны, откуда никакому нормальному человеку не придёт в голову посмотреть, ничего не опечатано. Парочка старых пыльных окон с частыми рамами слепо глядели вперёд своей заскудалой серостью. Мы с интересом ходили рядом, пытаясь разглядеть, что за стеклом внутри. Из-за слоя пыли выходило, мягко говоря, не очень. В чём вообще преимущество постройки здесь каких-либо жилищ? Посёлок довольно далеко. И речка тут весьма исхудалая. Думаю, ради полей. Тут такой сенокос и столько ржи можно насадить, что мама не горюй. Ваня говорил, это место забросили ещё пятьдесят лет назад. Об этом его просвещал отец. Папа у него, как я понял, много чего знает об этих местах и людях.

Ваня стоит у окна, скептически его рассматривая.

– Ну чё, идём дальше? – говорю я.

– Подожди… – Ванёк нагибался за куском кирпича, коих немного валялось среди травы.

– Э-э, ты чего? Это же вандализм! – во мне заиграли праведные побуждения.

– Да ладно… Никому не будет дела, если мы немного помародёрствуем… – он замахивался ради первого броска.

ГАВ!

ГХАВ ГХАВ ГХАВ ГХАВ!!!!!!

ЧТО!?

ПСЫ?

ОТКУДА!?

Нас сдуло оттуда ветром. Громкий звук раздавался из двора, что справа. Но откуда там собака? Это ведь заброшено!

Тут ведь всё заброшено! Ещё очень давно… Пёс привязан. Что-то не сходилось.

Пусть Влад и не отличался особой скоростью ранее, но сегодня, я чую, он установил свой лучший рекорд. Как только раздался звук, он умудрился преодолеть несколько метров за пару мгновений и с лёгкостью перевалить заборчик, оставив нас далеко позади. В компании с Ваней мы по очереди перемахнули забор, все вместе оказавшись на относительно безопасной улице.

– Чё это за хрень!? Откуда там собака? – меня дико перетрясло от такой неожиданности. Мы стояли, переводя дух.

– Значит, всё-таки деревня заброшена не полностью, – Ваня досадливо чесал затылок.

– Я почти ничего не успел увидеть, – говорю я. – Только то, что собака привязана была, вроде небольшая.

– Я видел, там ещё мужик из дома выходил, с голым торсом такой… – Влад вспоминал недавно минувшие моменты.

Это уже точно не дядя Коля. Пока что округа оставалось напряжённо спокойной. Мы решили медленно двигаться вперёд, пытаясь высмотреть тот населённый дом. Мы смешались с придорожной травой, неторопливо раздвигая её руками.

Он. Вот он, тот интересный домик. Мы наблюдаем издалека. Там стоит маленькая конура с интересным способом привязи. Вдоль определённого участка двора был протянут тонкий металлический трос. К нему скользкой петлёй был прикреплен ошейник с поводком, и таким образом вдоль крепкой проволоки носилась собака. Мужика видно не было, да и нам-то не особо хотелось с ним познакомиться. Проходя немного далее, мы поняли, что впереди уже не было домиков.

Но зато поглядите сюда! Слева, по более короткой траве, чем по её граням, но также не притоптанной, протягивалась небольшая дорожка. Где-то в её слегка удалённой от нас гуще вырастало невысокое ограждение, явно принадлежащее заколоченному амбару. Мы, пригнувшись под высоту окружающей травы, аккуратно пробирались к примитивному забору.

Его не трудно было перемахнуть. Перекинув свои увесистые вещи, мы вскарабкались по сухим доскам, переваливаясь на другую сторону. Тут тоже трава невысока, и мы, немного пройдя вперед, пошли вдоль амбара, с интересом его рассматривая. Окна и предполагаемые двери были добротно обиты гвоздями.

Всё это забыто и оставлено, как неудачный опыт. Сюда уже не вернутся. Все эти брошенные дома – ошибка старых лет, если всё выходит так, как я предполагаю. И к ним всё равно вернулся человек. Продолжает оживлять это умирающее место. Почему? Потому что накатанная дорога? Потому что уже построено? Очень надеюсь, что он местный рыбак, и это его берлога. Одной из наших бед остаётся тот факт, что мы никак не можем оторваться от старого. Все эти дороги были глупо проложены, и мы продолжаем двигаться по ним. Пусть эти десятилетиями протаптываемые колеи уже навряд ли поменяешь, но есть шанс не зацикливаться на плохих попытках просто из-за того, что мы потратили на них время и материальные ресурсы. Не стоит испытывать дискомфорт на том месте, где вы остановились. Не стоит жить так, как было когда-то принято. Они не принимали нашу реальность. Они не видели других вариантов. У нас есть силы, чтобы деформировать ещё теплый гипсовый шаблон в молодых головах и не давать ему застояться. Не бойтесь ошибок и не верьте стереотипам – рационализм даёт намного больше выгоды.

Люди, ушедшие отсюда, могли отчасти понимать мои мысли. Ну, или они просто встретили смерть в своём родном доме.

А мы возвращались обратно в посёлок. Кто знает, сколько ещё секретов скрывает это глухое место…

Ночь, которую я не спал. (07.08.17)

Ваня тасовал карты. Я, Герман и Влад сидели с ним за столом и ожидали новой партии блэкджека. Мы находимся в единственной комнате небольшого домика, к которому прилагается уютный, но пыльнющий и тёмный чердак. В нашей комнате, помимо прямоугольного стола, приставленного к одинаковому с ним по длине окну, расположилось староватое разложенное коричневое кресло у другой стены относительно нас. Оно стоит в углу, что ближе к выходу. А возле него у изголовья находится тоже весьма не новый табурет с большим и по форме кубическим синим полиэтиленом на нём, содержащим внутри себя что-то твёрдоё и, видимо, довольно тяжёлое. В конце простой комнаты во всю стену проседают деревянные полки, достающие потолок рядом верхушек толстых книг. Лев Толстой, Бальзак и многие другие писатели своими многотиражными томами составляют здесь свою уникальную коллекцию. Её много лет составлял Ванин отец, работающий в редакции газеты нашего посёлка. Бывало, среди множества книг я видел парочку обложек, подписанных его фамилией. Наш стол, как и окно, находится у середины стены с идиллическим видом на постриженную у избушки область лужайки, по своей большей части просто нетронутую. Справа дом, где Ваня с отцом ведут свою холостяцкую жизнь. Впереди… старый разбитый сарай по дальней левой стороне забора. Чуть дальше и поцелее находится в использовании туалет. После вышеописанных строений параллельно длине окна проходил старинный, наверное, как дряхлый сарай, невысокий забор, состоящий из узких сухих досок, соединенных двумя вездесущими перегородками с массивными невысокими серыми столбами, отвечающими за их сообщение.

С таким местоположением стола было удобно играть и днём и вечером без светильника, наблюдая, хоть и приевшийся, но сносный пейзаж, не вызывающий эстетического раздражения. Из остальных удобств были добротные деревянные табуретки, на которых мы сидели часами за этим столом.

– Снова на очки? – спросил Иван.

– Ну не на деньги ведь, – отвечаю я.

Ваня начал раздавать колоду.

Пошла игра. Кто-то делал сплит, кто-то добирал. Основы старого доброго двадцати одного, но с большим вариантом действий. Самым рисковым у нас был Влад: с помощью сплита увеличил ставку в девять раз… и все проигрывал! До одной руки! Но очки не деньги, терять было не так уж и обидно. Блэкджек без продуманного мухлежа – игра стихийная, но также обеспечивающая увлекательное времяпровождение. Мы любим риски. Ну, когда они в меру, имею в виду.

Блэкджек – это вам не какой-то пьяница, дурак, то же очко – это игра, вытащенная из забугорных казино. И картежники любители, играя в неё, становятся… профессиональней, что ли. Мы сыграли ещё три-четыре партии, и нам как-то уже наскучило гонять счета и карты.

– Пацаны, а может, сегодня на ночёвку? – предложил Герман. – В картишки сыграем, фильмы посмотрим…

– Я не против, – я проголосовал.

– Хорошо, – ответил Иван.

Я не помню, когда он был против ночных посиделок в этой небольшой избушке. Но ночевать мне приходилось там только однажды, и это было то ли год, то ли два назад.

Что ж, мы могли хоть до утра сидеть в этой комнате на своих табуретах, перекидываясь в карты. Естественно, это было бы слишком однообразно и очень даже нудно. И мы с Германом и Владом решили скоротать вечер, съездив по одному как раз- таки отложенному на свободное время интересному дельцу. На Левом Тернее, в километрах четырёх от моста, был нами найден давно заброшенный и недостроенный, как его здесь называли, рыбзавод. Судя по оставшимся плитам, кирпичным стенам и обросшим балкам, здесь должен был находиться обширный цех. Но вместо станков и других предполагаемых машин там сейчас бурлит густая зелень в виде небольших берёзок, травы и прочих кустов, охотно повинуясь каждому дуновению ветерка. Ты мог наблюдать всё это с немалой высоты небольшого числа бетонных плит, составляющих плоскую недостроенную крышу предполагаемого рабочего зала. Но сейчас мы думали о другой части комплекса. Не так далеко от вышеописанного мной места есть просто будто бы обычные здания, по планировке похожие то ли на фасовочный склад, то ли на офис. И в одной из таких построек нет прохода на второй этаж как такового! Не достроили лестницу, а площадки лестничные уже выложили. Забавная вещица, правда? Особенно для таких, как мы, которым всё это кажется как вызов. И, знаете, принять и преодолеть его стоит лишь ловкости наших конечностей. Не просто, я имею в виду, владеть моторикой, а иметь именно сноровку. Из неуклюжих тут никого не было, несмотря на тапки и массу тел. По оставшимся ржавым косякам высокого серого столба, кем-то уже приваленным к стене, мы взбирались в дыру на втором этаже, опасно пошатываясь на неустойчивой установке. Спускались из пустого окна, прыгая с кирпичного проёма на бетонный козырёк, а оттуда уже пришлось пролететь несколько метров к земле. И нам думалось, что тот незакреплённый столб может подвести в любой момент, и канат будет весьма и весьма кстати. Колян, с которым мы были тогда, говорил, что видел, где лежал один нужный нам, толстый добротный – на территории местной и неповторимой шиномонтажки. Прям во дворе, но стянуть его днём было бы равносильным явки с повинной. Я лично воровать не любил и не люблю, но если он там лежит без дела, а нам нужен, то пусть канат не поминают лихом, если мы его позаимствуем. Но то ночью. Желательно безлунной.

Наши велосипеды без труда мотали метры возле сплошного металлического забора шиномонтажки. Пусть я и, как вы знаете, подслеповат, да без подручных очков, Герман с Владом беспрестанно поглядывали налево вверх. После поворота обратно так же беспрестанно глядели вправо. Я пытался прищуриться и просто высматривать неоднородные цвета на ещё не посеревших внешних деревянных досках чердака одного из центральных зданий. Но тщетно, не увидел ни одной. Помимо камер было ясно, что у въезда на территорию сидит охранник в будке, а пролезать с других сторон не было возможности. Поэтому надо было надеяться на бесшумность и удачу, что этому дяде будет по барабану, что творится за его окошком поздней ночью. Осмотрев шиномонтажку не один раз, мы поехали обратно.

– Ну что, во сколько поедем? – спрашиваю я друзей.

– Ну, где-то часов в пять или три, – колебался Герман.

– Давайте в три, как раз поздно в ночь, – предложил я.

– Да, наверное, так и сделаем, – согласился Герман.

– Сколько камер насчитали?

– Я четыре: на крыше с двух разных сторон и на территории ещё пару. – ответил Герыч.

– Да, я где-то тоже, но там я видел камеру одну на входе, – сказал Влад.

– Нехило, – говорил Герман.

Н-да… А я даже не заподозрил о существовании хотя бы трёх. И не увидел ни одной. Для меня почти каждый ясно видящий человек становится чуть ли не поводырём. И в нашей вылазке я тоже буду консультироваться за каждый шаг, чтобы не вступить в какую-нибудь лепёху неприятностей. Я знал это. Просто так бывает всегда.

На нашем пути обратно в любом случае встречается единственная тернейская площадь. В общем-то, это пыльный полупустырь с разными важными зданиями по его краям: почта с мощной гудящей тарелкой, банк с через раз работающим банкоматом, пенсионный фонд и ещё пару заведений, о которых ничего точного я не знал. Это с одной стороны. Справа, если смотреть на мост, который преодолевает речку за площадью впереди, расположился по удалению магазин канцелярки с игрушками со столовой на втором этаже. Продуктовый магазин граничит через стенку, дальше магазинчик выпечки и ещё какое-то уличное кафе со сплошным ограждающим забором. Я бывал в последнем лишь единожды и то только потому, что меня туда позвали на пару минут посидеть за пластиковым столиком под солнцезащитным зонтом. Нам в продуктовый. Распрощавшись с Владом, так как ему ещё никто не разрешал остаться на ночевую, мы с Германом доверчиво оставили велосипеды у входа. Поднимаясь по бетонной лесенке, зашли в магазин. Старая добрая «Маргарита» не увядала под течением времени: появились новые товарные полки слева от входа, чего ранее не было. Везде пестрели самые разнообразные упаковки! Если честно, худшего я ожидал, а тут прям радость берёт среди постоянного застоя и выметания. Хотя какое мне до совсем не единственного магазинчика дело?

Прикупив пару пачек дешёвой лапши на душу, мы вышли. И тут, как в дешёвом кино или заскриптованной сцене в игре, в моём кармане начинает вибрировать телефон. Мои предположения, кто это, не выходили из круга личностей в одного человека. В два движения я вынул свой аппарат из кармана. Ну, точно, Влад! Какое совпадение!

– Да?

– Привет, Лёнь, мне разрешили с вами остаться на ночёвку. Вы сейчас где?

– Мы сейчас у «Маргариты». Подъедешь?

– Ага, хорошо, скоро подъеду.

– Давай, – я положил трубку.

– Это кто? – спросил Герман.

– Влад, – говорил я, смеясь над картинностью прошедшей ситуации. – Говорит, что ему разрешили, и он сюда скоро подъедет.

– Ну что ж, подождём.

Мы немного проехались до дороги и сели на узковатый бетонный выступ у небольшого металлического узорчатого заборчика магазина канцелярки. С первых минут протирания о бордюр штанов Герману надоело это занятие, и он стал размеренно ходить вдоль дороги туда и обратно, попутно вспоминая Владову нерасторопность. Я тоже был не очень терпелив, но пока молчал, уперев локти в колени с двумя пачками лапши наперевес. Обе упаковки были в одной руке. Чё-то спина чешется. Ага… так гораздо лучше. Да где его носит?

– Слушай, давай я тебя сфотаю? – выдавая нехилую лыбу, сказал Герман.

– Зачем? – говорил я, не понимая.

– Ты так сидишь сейчас с лапшой и с таким взглядом, как у бомжа, я тебе говорю.

– Хехехех, ну давай. На мой телефон, – я протянул его другу.

Я был без понятия, с каким лицом сидеть, поэтому физиономия у меня была слегка дикая и потерянная. Ну, в общем, как всегда. Так получается даже без выражения каких-либо эмоций. Хотя сейчас за своей рожей я замечаю больше инфантильности, нежели дикости. Но фотки получились неплохо, будет, где посмеяться, перебирая цифровые архивы. Пока что мы хоть как-то убивали время.

Наконец-то подъехал Влад. Снова пожав руки, мы, было, уже поехали обратно к Вано, но прибывший друг нас остановил, чтобы закупиться в той же «Маргарите» на ночь грядущую. Ворча, мы ждали его ещё около пяти минут. Вот, он вышел! Когда уже, казалось, ничего не мешало вернуться в избушку, Влад по воле случая встретил двух своих старых знакомых, что начали вымогать у него мелочь. Посмотрев на это действо мученическим взглядом и посоветовав Владу грамотно распорядиться своими кровными, мы не выдержали и выдавили педали своих железных лошадюг. Пусть сам догоняет, чего ломаться уже.

Будучи около моста, мы обернулись. Ребятки у магазина попрощались, и, как я понял, им удалось уломать Влада на копейку. Он догоняет нас.

Мы вернулись к Ваньку, стараясь хоть как-то скоротать время до ночи. Я, кстати, в этот же день привёз с собой скрипку, которую мне разрешили взять на время из музыкальной школы по случаю моей учебы в ней. Там меня знали, и если бы не моя учительница, которая настаивала, чтобы я продолжил учёбу в музыкальной школе после переезда, то вряд ли бы у меня сейчас пылилось в портфолио свидетельство об окончании с отличием музыкальной школы двухгодичной давности. На момент повествования я только-только закончил музыкалку и на инструменте, хоть и старинном, мог сыграть очень даже неплохо. Развязав стремящийся время от времени открыться при перевозке на велике деревянный чехол, я извлёк сухую потёртую скрипку, проверил строй, побренчав по пустым струнам. Надел мостик, натянул чёрный волос на смычке и поднялся, левой рукой устанавливая инструмент на ключицу. Правой рукой первыми фалангами пальцев держался смычок. Мизинец точно на трости. Все вокруг притихли, глядя на меня. Да, что бы такого сыграть? Не скучного, не протяжного… О! Восточный танец, играл его в шестом.

Сильная и яркая музыка, повышаясь в тонах, передавала немного диковинные, но экспрессивные восточные мотивы. Не плыла, а уверенно шагала танцем в темпе аллегро. Только продлилось это недолго. Конвульсивные дрыганья Германа, а-ля танцы с бубном, с моим исполнением уж никак, простите, не сочетались. Ваня улыбался и сам едва не пускался в пляс. Влад просто сидел смирно, за что ему большое спасибо. А я опустил инструмент на полутакте и стал упаковывать его обратно в чехол.

– Чё такое? – Герман замер.

Натяжную тишину слегка перебивали звуки глухого постукивания скрипичной деки о старый кривоватый мостик.

– Ты чего перестал..?

– А нехрен было пританцовывать. Как дикари, вашу мать…

– Да ладно, ладно, я не буду, всё…

– А мне больше и не надо.

На чехле по очереди клацнули металлические застёжки.

– Ну ты дал…

Для меня, как музыканта, это было очень раздражительно. Я понимал Германа, поэтому старался не сердиться и забыть об этом. Это как, будучи певцом или оркестровым вокалистом, красиво и добросовестно исполнять свою партию, а тебя будет пародировать какой-то шнырь из зала, картавя слова и издеваясь над мелодией своими прокуренными связками. Причём громко так, и все смеются. Так что, пожалуйста, если в компании у вас есть музыкант, внезапно пожелающий сыграть вам что-то, будьте культурными людьми, если уважаете человека. Так, на будущее.

Мы знали, что в карты ещё наиграемся, поэтому вышли во дворик возле холостяцкой берлоги. Оторвав нож от старого невысокого столба, испещренного по всей его видимой части сотнями, если не тысячами, попаданиями ножей, стали по очереди испытывать себя на меткость. Из года в год это развлечение не теряет своей актуальности, как и сейчас. У каждого из нас было желание довести свой навык до совершенства и делать раз за разом красивые броски, удивляя всех вокруг. За этим занятием мы провели около получаса, и оно уже успело наскучить из-за долгого ожидания своей очереди. Оно неординарно, но также однообразно, особенно когда не попадаешь лезвием уже раз четвёртый. Мы вернулись в избушку. От нечего делать Герман надел мою маску предполагаемого Гая Фокса и попросил его сфотографировать, аки местного анонимного пацанчика с района. Потом сделали эпичную композицию на столе из карт, маски, лапши и некоторого количества монет. Разобрав всё, мы сели за этот же стол и стали обсуждать: кому же предстоит сыграть роль банка и по совместительству ведущего, а кому просто суждено быть обычными игроками, зашедшими за простой наживой… Мы всё-таки должны это попробовать. Сыграть в настоящую игру.