– Это мы таблетку давали, – объяснил Сергей и, посмотрев Ане прямо в распахнутые от удивления глаза, почувствовал, что в них и сейчас легко можно утонуть. Он хотел даже объяснить, как он пробовал всунуть Вене таблетку, но, Веня снова захватил инициативу.

– Так вот, вернемся от моей челюсти к вашей бабушке. Пока я, бывало, колдовал над обувкой вашей бабушки, она мне немало фактов из своей биографии рассказывала. Вы что про ее молодость знаете?

Сережа замялся. О молодости бабушки он не знал практически ничего.

– Так вот, – продолжал Веня, – Бабушка ваша была из состоятельной семьи. Если не сказать богатой.

– Из эксплуататоров, – усмехнулся Сережа. Что-то об этом он знал от мамы. Но в семье на этот счет не распространялись.

– Ну, если вам так хочется, – сказал Веня, – Только она никого не эксплуатировала. Родители послали ее учиться медицине в Германию. Конечно, могли заплатить за обучение. А не за диплом, как сейчас сплошь и рядом. Вот, например.

– Ну, ты опять за свое, – перебила его жена.

– Ладно, вернемся к вашей бабушке. Уехала она учиться в Германию. При том, что немецкий она знала превосходно. Вы вот каким иностранным владеете?

– Немного английским, – сказал Сережа.

– Смогли бы учиться в Англии?

– Ну что ты пристал к человеку? – снова встала на защиту гостя Венина жена.

– И снова вернемся в Германию. Это еще до революции было. Там вашу бабушку застала мировая война. Российских граждан стали оттуда выгонять. Переехала в Париж. Вы были в Париже?

– Не был, естественно, – ответил Сергей.

– И я не был. И мадамы мои не были. И вряд ли будем. А она там училась. Уже, как я понимаю, на французском. Вернулась с дипломом врача. А тут революция. И в это самое время она вышла замуж за вашего дедушку. Он ведь русский?

– Русский, – с нажимом произнес Сергей, – Знаете, зачем это вспоминать? Там все понятно. Вы лучше расскажите про тайну Райхельсона.

– Какую тайну? – удивился Веня.

– Вы сами говорили, что у него есть тайна. И он ее унес с собой в могилу.

– Ну, если я так говорил, пьян был, не помню. – усмехнулся Веня.

– Вы же говорили, что в каждом человеке есть загадка, – разочарованно проговорил Сергей.

– А разве не так? Человек – клубок загадок. Вот вы, например, сначала отказывались от чая. Я слышал. Потом вдруг почему-то съездили на кладбище, привезли фляжку, и от чая уже не отказались. Почему? Для меня загадка, а вы конечно, ответ знаете.

– Ничего особенного, – сказал Сергей, – Подумал, что вам фляжка, может быть, дорога, как память. Ну, вот решил привезти. Мне на машине не проблема. Потом хотел узнать про тайну Райхельсона. А тут пригласили на чай. Никаких загадок

– Ну, положим, – недоверчиво покачал головой Веня.

– Второй раз нехорошо отказываться, – поддержала Венина жена.

– Ладно, давайте закончим о вашей бабушке. Это интересно. После революции у родителей вашей бабушки все отобрали. А тут гражданская война, погромы. Пролетариат ей все хвосты пообрубал. Она ведь была классово чуждая и с дипломом Сорбонны. Такой диплом при диктатуре пролетариата нужно прятать подальше. Это уже может быть врач-вредитель. Да и дед ваш пролетариям рылом не вышел. Сначала они как-то перебивались. Потом уехали на Урал. Ваш дед оттуда родом? – Сережа утвердительно кивнул головой, – Бабушка устроилась фельдшером. Потом война. Бабушка ваша работала в госпитале. А потом дело врачей. И снова ее из медицины выгнали поганой метлой. Вот так. Это она мне рассказывала, пока я по ее ноге туфли прилаживал. Ваша бабушка целая вселенная тайн. А вам неинтересно.

– Человек оставил по себе такую светлую память, – сладко протянула Венина жена.

– Странно, – сказал Сергей, – Моя жена работает в той же больнице, а я от нее никогда о бабушке не слышал.

– Ваша жена сама врач, причем, известный врач, – объяснила Венина жена, – А каждый известный врач немного ревнив.

– Ваша жена ревнива? – вставил Веня.

– Папа! Опять ты со своими вопросами. Тебе то что?! – оборвала его Аня.

– Не знаю, я не подаю ей повода, – кисло улыбнулся Сережа.

– Извиняюсь. Любопытство не порок, а большое свинство. Ну, пусть это будет вашей тайной.

– Мне пора, спасибо, – сказал Сергей.

– Ну, вот, Веня, вечно ты так, своим большим свинством гостя из-за стола поднял, – расстроилась его жена.

– Мне действительно пора.

– И мне пора, – сказала Венина дочка.

– Так, если хотите, я вас подброшу.

– Нет, мне тут два шага.

– А продукты! – воскликнул Веня,– Ты же с такой сумищей к нам привалила, – и объяснил Сергею, – Мать ее из магазина сорвала, – и сказал одновременно Сергею и дочке, – Предлагают, чего отказываться. Подкатят тебя, как королеву, прямо к подъезду.

Лифт так и не заработал. Сергей нес сумку. Нелегкая, нужно сказать. Как она ее доперла на восьмой этаж? Видать испугалась, когда мать ей позвонила. Почему уже неюная женщина должна таскать такие сумары? Почему не муж? Почему не дети, в конце концов. Они должны быть такими, что могли бы помочь. Мужа, может быть, и нет. А дети, может быть, живут отдельно. Но судя по сумке, она покупала не на себя одну. Хозяйка сумки молча шла на пару ступенек спереди. И Сергей имел возможность оценить. Для ее возраста фигура вполне неплохая. Женщина молчала. Это было нерадостное молчание. Может быть, расстроилась из-за отца?

– И часто у вашего отца давление подскакивает? – на шестом этаже он решил прервать затянувшуюся паузу

– Бывает.

– Наверное, ваша мать испугалась, если позвонила вам? Она ведь, как я понял, сама медик. С давлением справилась бы. У меня мать тоже гипертоник. Она сама приучилась с этим делом управляться.

– Она меня не звала. Просто позвонила и сказала, что у папы давление. Ну, я и решила заскочить. Все равно из магазина мимо, по дороге. Я в центре была.

Спустились до той площадки, где красовалась надпись «Веня жид»

– А почему Веня это не сотрет, или не замажет? – спросил Сергей. Его спутница молчала. И такой вопрос годился для поддержания разговора.

– А бесполезно. По новой напишут.

Чтобы сумка не опрокидывалась при поворотах, Сергей уложил ее на заднее сидение, как младенца. Затем распахнул перед дамой дверцу рядом с водителем. Но она выбрала заднее сидение, чтобы придерживать сумку. Она жила в трех кварталах выше родителей. Сергей ехал медленно. А ему ни к чему торопиться. Когда едешь, не торопясь, мысли свободны от дороги и можно занять голову другим. А ему в голову пришло следующее: просматривались аналогии между знакомством с Аней и началом его связи с Ларисой. У Ларисы тоже были сумки. Он тоже ее подвозил. И тоже принес ее вещи к дому. И Ане, несомненно, поднесет.

– У вас не день рождения намечается? – просил он, – Вы столько всего накупили.

– Почти угадали. Через неделю будет. Я без машины, вот и подкупаю понемножку. Не так много. Мне и приглашать практически некого. Родителей. Так вот папа заболел. Ну, позову подружек из лаборатории.

– А вы вроде медик?

– Я в лаборатории работаю при больнице. С подружками получится девишник. Они почти все женщины одинокие.

–Так может быть я разбавлю? – спросил Сергей, и чтобы было яснее, добавил, – Собой.

Она секунду помолчала, усмехнулась печально

– Нет, это плохая идея. Все девочки знают вашу жену. Вы понимаете?

– Ну и что, что знают?

– Потом попробуй объяснить ей, как вы у меня на дне рождения оказались.

– Да, – сказал он, – Опрометчивая мысль. Может быть, это не лучшая идея. Но ведь мир широк, есть в нем уголки, куда всевидящий глаз моей жены не достает.

– У нас в больнице повсюду достает.

– Кто ищет, тот всегда найдет, – сказал Сергей, – Стучите и вам откроют.

– Вот сюда поворачивайте, – сказала Аня и вопрос, поставленный Сергеем, остался без ответа.

Он въехал во двор, образованный двумя пятиэтажками. Если высадить ее у подъезда, как она просила, то оставить машину там нельзя. Мешает проезду. И это бы значило позволить ей тащить сумку самой. Он этого категорически не хотел допустить и проехал дальше, туда, где его машина не мешала. И оттуда понес ее сумку.

– Зря вы так сделали, – сказала Аня.

– Почему?

– Теперь идти, как на витрине. Наверное, глазеют в окна,

– Кому какое дело! Боитесь, что мужу доложат?

– Докладывать некому. Но лишние разговоры.

– А вы чихайте на разговоры.

– Что-то я не заметила, что вы чихаете. Видела, как вы напряглись, когда папа вас спросил, ревнивая ли у вас жена.

– Ничего я не напрягся, – возразил Сергей, – Мне, положим, чихать, что скажут в окна смотрящие. И вы чихайте.

Но сам он помнил, что, конечно напрягся. И сейчас, после слов своей спутницы он тоже напрягся. Чихать? Но лучше чтобы это его отклонение от маршрута осталось незамеченным. Зачем лишние разговоры. Хорошо, что тут вроде бы никто из знакомых не живет.

В старых пятиэтажках лифтов нет. Он старался идти молодцевато, как молодой. Вроде бы и нет у него в руках тяжелой сумки. Но, кажется, его спутница на это не обращала никакого внимания. Пока он поднимался на ее четвертый этаж, в голове оформились две программы дальнейших действий. Минимум и максимум. Программа минимум примитивна: он молча доносит сумку и прощается. Программа максимум более витиевата. Она должна начаться с того, что он, пока поднимается по лестнице, чуть конкретнее сформулирует свой вопрос. А потом, как она ответит.

– Конечно, мне совсем обязательно разбавлять вашу девичью компанию, – согласился он, – Ваши подруги – это ваши подруги. Мы с вами, можно сказать, уже знакомы и помимо них.

– Знакомы? – усмехнулась она.

– Для опытного детектива вполне достаточно. Ваши следы у меня в машине. Мои следы на вашей сумке.

– И что? Это для вашей жены состав преступления?

– Оставим мою жену в покое. Я ведь не только ее муж. И сам, отдельно от нее, что-то собой представляю.

– Представьте, что пока вы для меня представляете собой только ее мужа.

– Вы правильно заметили пока.

Аня не ответила. Их восхождение закончилось.

– Ну, спасибо большое, – сказала она и позвонила.

Значит, хочешь- не хочешь, реализуется программа минимум, подумал он. там за дверью кто-то есть. Дверь открыла девушка. Сергей стоял немного ошеломленный. Девушка, открывшая дверь, была почти копией той молодой красавицы, какой Сергей ее запомнил с памятной встречи много лет назад. По крайней мере, ему показалось, что похожа удивительно. И была она удивительно красива. Как та, которую он видел много лет назад. Этот факт дал ему возможность сказать то, что непременно хотелось сказать.

– Дочка у вас красавица, – для такого, как он, дяди в возрасте похвалить молодую девушку вполне нормально.

– Спасибо, – Аня восприняла это как обычную дань вежливости.

– И на вас очень похожа. Я вас помню. Видел очень давно , – вот это уже теплее.

– Спасибо, – сказала Аня, – Я тоже вас помню, видела у папы в мастерской. Тоже очень давно.

Это уже могло стать началом разговора. Но не стало. Продолжить разговор его не пригласили. Этим обменом фа5ктами, что один другого помнит его первое пребывание в этой квартире завершилось. Даст бог, не последнее.

Аня растворила окно кухни и поглядела вниз. Вот он идет к своей машине, разбавитель девичьих компаний, муж Натальи Николаевны. Девчонки из лаборатории оценили бы. Сам муж грозной Натальи Николаевны нес ей сумку. Но лучше, что некому оценить. Если бы это Наталье Николаевне донесли, – а донесут обязательно, еще с выводами, – хорошего не жди. Нина Панкина, у которой сын дорос до сказок Пушкина, заметила, что царица, которая «горда, кичлива, своенравна и ревнива» вылитая Наталья Николаевна. Может быть, гордая Наталья Николаевна и не заметила бы такой мелочи, как то, что ее муж поднес кому-то сумку. Но береженного бог бережет. Она ведь та еще собственница. Все должно быть ей и слава, и деньги, и внимание, и почет, и любовь во всех ипостасях. И любовники, – в больнице не утаишься, – и законный супруг.

Когда ее законный за ней заезжает, это для лаборатории аттракцион. Можно на минуту оторваться от своих пробирок и стеклышек, и полюбоваться, как он торчит у машины на стоянке личного транспорта врачей. Как раз под окнами лаборатории. В здание больницы не заходит. Заезжает он не так часто. Наверное, или когда машина самой Натальи Николаевны ломается или по какой-то другой причине. И зачем, подумала Аня, ей знать, по какой причине он заезжает в больницу. Это ей не должно быть интересно.

В середине новой недели Сергею Львовичу опять позвонил Дима и снова спрашивал насчет кладбища. Вторую подряд субботу? Но надо же закончить начатое. Тем более, Сергей Львович должен быть заинтересован. До могилы его бабушки так и не дошли.

Все же Сергей очень сомневался насчет кладбища. Но с той субботы расстановка сил изменилась.

Веня будет? – спросил Сергей Львович

Вы что с ним сговорились? Я зашел его предупредить, а он спрашивает, будете ли вы. Я вам даю слово, что теперь буду за ним приглядывать. Так на вас рассчитывать?

Ну, раз бабушка осталась необработанной, рассчитывайте, – сказал Сергей Львович.