Победу праздновали в сауне посольства с вениками из эвкалипта, пивом, закуской и «водкой от консула». Вот такие были страсти в здоровых мужских коллективах советских представительств. Если сравнить, с нынешними загранработниками, то тогда, страну представляли более физически сильные и духовно крепкие люди. А как сражались в волейбол, почти профессионально в него играя. И коллективный дух был на высоком уровне.
Илья Петрович давно не летал на такие далекие расстояния и, конечно, немного волновался. Да, ему приходилось бывать и на Камчатке, и на Сахалине, но привычка на дальние перелеты так и не сформировалась. Он верил в советскую гражданскую авиацию, особенно его восхищал дальне магистральный «Ил-62». Это очень надежный самолет, внушал себе Илья Петрович, чем ближе становилась дата отлета за океан. Борьба мотивов, лететь или не лететь, также усиливалась тем, что он не верил в успех своей миссии. Один в поле не воин. Какие золотоносные жилы можно найти без подготовленной экспедиции? Видимо, на него загадочный Федор возложил какую – то иную задачу? Но согласие дано, и назад дороги нет. Конечно, нельзя игнорировать отменные командировочные. За месяц – это почти годовой заработок в Москве. Плюс экзотика. А какие там женщины! Илья Петрович никогда не решался на сторонние связи, долг коммуниста и возможная потеря партбилета удерживали его от греха. А вредные сны нет-нет да снились. Хорошо, что еще с женой спали в одной кровати, несмотря на ее угрозы уйти в кабинет из-за сильного храпа геолога. Да, жизнь, есть жизнь.
Вещи для командировки были собраны, с родными и друзьями выпили на посошок, день отлета приближался. Приятное возбуждение сменялось необъяснимым внутренним страхом. И вот на тебе. За три дня до отлета произошла чудовищная авиакатастрофа. «Ил-62», летевший из Москвы в одну из африканских стран, еще не набрав высоту, рухнул в лесах дальнего Подмосковья. Все погибли. Илья Петрович был в шоке. На следующий день ему позвонил Федор и стал всячески успокаивать. Что, мол, авиация – самый безопасный вид транспорта, «Ил-62» – самый надежный самолет в мире. Что он его проводит в аэропорту, и они выпьют грамм по двести, и это снимет все проблемы. Позднее, уже находясь за океаном, Илье Петровичу Алексей рассказал о причине крушения «африканского рейса». В середине 70-годов прошлого века СССР столкнулся с проблемой авиа терроризма. Салоны самолетов оборудовали системой с газом «Черемуха», который, при необходимости, мог усыпить всех пассажиров с тем, чтобы предотвратить угон самолета за границу. При этом экипаж оставался вне зоны действия газа. В том трагическом рейсе произошло непостижимое. «Черемуха» сработала случайно, а по каким-то неизвестным причинам дверь в кабину пилотов была открыта, и газ моментально усыпил всех.
Аэропорт «Шереметьево-2» произвел сильное впечатление на Илью Петровича. В то время, это был самый современный аэропорт в СССР, построенный к Олимпиаде-80. Сверившись с табло и определив номер стойки, Илья Петрович направился к месту регистрации. Очередь была немаленькая, и это обстоятельство немного расстроило. Не успел поставить чемодан, чтобы заполнить необходимые документы, как кто-то его окликнул.
– Товарищ профессор, неужели вас никто не провожает?
Это был, конечно, Федор.
– Не пристало звездам геологической науки стоять в таких очередях, мы сейчас пойдем в другое место, где все сделают как надо.
Не успел Илья Петрович что-то сказать, как Федор подхватил его чемодан, и они пошли к лифту. У красивой и массивной двери с надписью «Депутатский зал» никакой очереди не было. Приглушенный свет, легкая музыка и оформленный, как в американских фильмах бар, дышали уютом и теплотой. Пока оформляли выездные документы, между друзьями завязалась непринужденная беседа о предстоящем полете и далекой стране. Похоже бармен хорошо знал вкусы Федора и ставил перед ними напитки и легкие закуски, не спрашивая ни о чем. Чувство полного спокойствия и нарастающего интереса к путешествию захватили Илью Петровича.
Флагман советского «Аэрофлота» «Ил-62» постепенно заполнялся пассажирами. Внимательные стюардессы в красивой форме помогали с размещением ручной клади и предлагали конфетки «Взлетные». Большую часть самолета заполнили рыбаки, летевшие к местам базирования рыболовецких судов в Тихом океане. Их промежуточной базой стал порт Кальяо вблизи столицы Перу Лимы.
Салон «первого класса» был заполнен наполовину, когда гостеприимная стюардесса показала Илье Петровичу его место у иллюминатора. Он взглянул в окно и насладился густо падающим снегом. Самолет обрабатывали от наледи, а специальная техника расчищала взлетно-посадочную полосу. Но Илья Петрович был далеко от этих проблем, он даже не заметил, как в соседнем кресле появился новый запыхавшийся пассажир. Ему, видимо, пришлось быстро бежать по рукаву, так как посадка закончилась. «Ил-62» плавно набирал скорость и, оторвавшись от земли, включил форсаж.
Илье Петровичу снились ни небо, ни самолеты, а подмосковная электричка, на которой он ехал с Павелецкого вокзала к станции Барыбино. Недавно он там получил шесть соток и планировал построить дачный домик. Посадить яблони и груши, кусты смородины и, непременно, сирень. Электричка музыкально стучала по шпалам и начала сбрасывать скорость, приближаясь к станции назначения. Стоянка одна минута. Илья Петрович встал, чтобы не опоздать с выходом, и попросил, рядом стоящих пассажиров, расступиться, но они стояли стеной. Он повысил голос, но и это не помогло. Тогда попытался пройти между ними, работая локтями…
Как вдруг чьи-то сильные руки посадили его на место. Запах нашатыря подействовал сразу. И над своей головой он увидел симпатичную девушку в форме и, справа от себя, бородатого мужчину.
– Где я, что происходит, кто вы?
Вопросы сыпались один за другим, и что-то невнятное про Барыбино.
– Да успокойтесь вы Илья Петрович, – нежно взяв его за руку, проговорила улыбчивая стюардесса. Нас предупредили, что вы не очень любите летать, но самое сложное уже позади. Взлет прошел успешно, и мы давно летим на высоте десять тысяч метров.
Вот тут до Ильи Петровича дошло, что он в самолете. Вспомнилось, что было до посадки: бар, отменный французский коньяк, беседа с Федором. Потом громкие объявления о его рейсе, какая-то суета, спешка. И длинный коридор… Когда начали подкашиваться ноги, сначала пустота, а потом место у окна в электричке… Конечно, это был сон, очень глубокий сон, как в детстве. И так стало неудобно, что он готов был провалиться сквозь землю. Но внизу было только небо. Илья Петрович приготовился к долгим извинениям, но ему предложили сесть, сказав, что нет никаких проблем. Сосед справа представился Вадимом, представителем «Соврыбфлота» в Южной Америке.
Только Илья Петрович закончил рассказ о себе, как стюардесса предложила им по бокалу шампанского. Илья Петрович, конечно, хотел пить, но застыл в нерешительности.
– Коллега, давайте выпьем за знакомство, передавая ему бокал, сказал Вадим.
– Да, как-то неудобно.
– Удобно, удобно, – поддержала Вадима стюардесса.
Шампанское и освежило, и расположило к беседе.
Когда стюардесса ушла, Вадим спросил, давно ли он летал первым классом.
– Честно признаться, никогда.
Тогда Вадим подмигнул и объяснил самое главное, что угощать спиртным их будут до конца рейса.
– На каждом отрезке «Аэрофлот» предлагает пассажирам «первого класса» по четыреста грамм коньяка, водки или шампанского. Так как наш рейс состоит из трех отрезков, то вам, коллега, положено одна тысяча двести грамм спиртного на весь маршрут.
Беседу прервал голос командира воздушного судна, сообщивший, что экипаж приступает к снижению в аэропорт Шеннон, Ирландия.
– Это очень красивый аэропорт и вам наверняка понравится. Там много магазинов беспошлинной торговли, так что время пройдет быстро, – дополнил информацию пилота сосед.
В иллюминатор виднелись зеленые поля и стада коров, мирно щипавших травку. Показался город со шпилями католических соборов, замки, больше похожие на крепости. Смотрелось все красиво, как бы, приглашая в гости. Тихая спокойная страна, не то, что соседняя Северная Ирландия, где уже несколько лет идет гражданская война.
После недолгой рулежки, «Ил-62» замер на месте отведенном для стоянки. Показались автомобили-заправщики и другая техника по обслуживанию самолетов. Подкатили трап, и все готовились к выходу, чтобы побродить после долгого сидения и развеяться. Неожиданно в проходе еще раз извинился и дверь за ним автоматически захлопнулась. Появился мужчина средних лет и представился представителем «Аэрофлота» в аэропорту Шеннон. Он несколько раз извинился и объявил, что выхода пассажиров в здание аэровокзала не будет. Местные власти сократили стоянку до 20–30 минут, чтобы осуществить только дозаправку лайнера. Чуть позже к пассажирам первого класса вышел второй пилот и сообщил, что главная причина не выпуска пассажиров – это «гульбище», устроенное рыбаками в магазинах дьюти-фри.
– Да, к сожалению, это раздражает местные власти, их терпение оказалось не безгранично. Они нас уже несколько раз предупреждали.
– Я лично думаю, что это правильно. Позорно, когда рыбаки без денег ходят по шикарным магазинам и нервируют местных.
Илья Петрович нащупал в кармане десятидолларовую купюру, полученную на перелет, и почувствовал себя таким же бедным, как и рыбаки.
Полет продолжился, и после сытного ужина все отошли ко сну.
Самолет, поблескивая габаритными фонарями, уверенно шел к следующей транзитной посадке в аэропорту Гаваны. Метеоусловия не внушали тревоги, автопилот функционировал исправно. До острова Свободы оставался час лета. Через какое-то время «Ил-62» попал в зону радиовидимости аэропорта «Хосе Марти». Голос кубинского диспетчера был спокоен, и он даже пытался шутить с командиром лайнера, выходя за рамки штатного протокола.
Бортпроводники заняли позиции, предписанные при подготовке к снижению самолета. Зажглось табло «пристегните ремни», а старшая стюардесса начала обход пассажиров. Все шло штатно и, все ждали этой посадки, чтобы подвигаться и размять затекшие ноги. Вадим объяснял Илье Петровичу, что гаванский аэропорт – это, конечно, не Шеннон. Но там можно приобрести гаванские сигары и ром десятилетней выдержки по хорошей скидке. А при желании и выпить хорошего кубинского пива. Илья Петрович с детства восхищался кубинской революцией, ее лидером Фиделем Кастро, и ему все было интересно.
Тем временем авиадиспетчер аэропорта «Хосе Марти», в зоне ответственности которого был советский лайнер, потягивая кофе и докуривая крепкую сигарету из сигарного табака, готовился сдавать смену после посадки «Ил-62». Его мысли уже больше занимала Кармен, с которой он познакомился на карнавале. Он все время ее вспоминал в откровенном наряде, и это доводило его до точки кипения. На сегодняшний вечер он пригласил ее на свидание, планируя закончить его на роскошных песках столичного пляжа. Он знал там укромные уголки.
От предвкушения била дрожь и ему захотелось в туалет. Он решил незаметно отлучиться секунд на двадцать, а задержался почти на две минуты. Вернувшись к монитору, он не поверил своим глазам, его сковал ужас. Подбежал дежурный по смене и вышвырнул его из кресла, обозвав его тупым идиотом. На экране картинка была угрожающей – «Ил-62» стремительно приближался к широкому фронту урагана «Росита», зародившемуся в зоне Центральной Америки. Информация об урагане пришла час назад, но, по предварительным расчетам, он должен был пройти в тридцати милях от Гаваны. Но внезапно изменившийся ветер погнал его прямо на столицу Кубы. Две минуты оказались решающими, и советский лайнер уже не мог изменить курс и уйти на запасной аэродром. Вход в зону урагана стал неизбежным.
Второй пилот смотрел на окаменевшее лицо командира и понял, что случилось что-то страшное. Эти ситуации отрабатывались и в учебных классах, и на симуляторах. Но одно дело там, а другое в небе. Нужно было совершать посадку сквозь фронт урагана. В небе уже виднелись вспышки грозовых разрядов, чем ниже, тем сильнее.
Илья Петрович сидел и сквозь иллюминатор смотрел на черное умиротворяющее небо. С Вадимом они договорились по максимуму познакомиться с кубинской экзотикой, какая будет в аэропорту. Конечно, и сигары, и ром, и «польос а ла браса» с черным рисом-цыпленок «табака». Прикинули, что по десять долларов хватит, а то и останется.
Однако необычная суета отвлекла Илью Петровича от этих мыслей. Голоса бортпроводников звучали более напряженно, чувствовалась некая озабоченность. Вадим подремывал, скрестив руки на груди. Внезапно ожила радио в салоне. Командир судна достаточно уверенным голосом объявил, что возникла нештатная обстановка, все должны проявить спокойствие и выдержку. Экипаж сделает максимум возможного, чтобы обеспечить безопасность пассажиров. И только в конце голос его дрогнул.
Илья Петрович внутренне напрягся. Сразу вспомнилась недавняя катастрофа африканского рейса. Вадим резко встал и стал, как школьник, проситься в туалет, дверь которого не открывалась. Да, это уже паническое состояние, подумал Илья Петрович, хотя самого сковал озноб, как при высокой температуре. Вадима усадили в кресло и дали понюхать, видимо, нашатыря.
Небо в иллюминаторе вспыхнуло, самолет затрясло, раздался шум от падающих предметов в отсеке стюардов, послышался запах пролившейся на пол «газировки «Буратино». Лайнер накренился направо так резко, что открылись, некоторые переполненные отсеки для ручной клади. Что-то с грохотом свалилось в проход и донесся запах самогона. Детский плач не переставал, молодая мама не знала, а как успокоить ребенка. Пожилой мужчина, с видом беспартийного, усиленно крестился и, видимо, обращался к Богу. Илья Петрович вновь клял себя за необдуманное согласие на эту командировку. Вибрация самолета усилилась, и казалось, что закаленный металл не выдержит. Еще одна вспышка озарила небо, но уже справа, а лайнер дернулся влево. Кто-то обезумевшим голосом начал орать, что это – конец, и умалял открыть дверь, чтобы выпрыгнуть в море. Снова вспышка, снова какой-то лязг и скрежет. И все потемнело за иллюминатором.
Командир скомандовал:
– Садимся, прижать голову к коленям.
При первом касание земли, самолет подскочил как на кочке. Второе касание и … Все замерли. Кто-то крикнул «Ура» и пассажиры зааплодировали, когда воздушное судно плавно катилось по взлетно-посадочной полосе.
Алексей еще не открыл глаза, но умом понял, что проснулся. Пока лежал, не зная, что делать, стенные часы сделала три удара. Значит три ночи? Что его разбудило? Какое-то предчувствие или …? Взглянул в окно, яркий лунный свет лился под таким углом, что, слава Богу, не попадал в спальню. Сегодня же полнолуние, вспомнил он. Уже несколько лет замечал, что в полнолуние и в новолуние, плюс-минус один день, он всегда просыпался ночью около трех. Плохо это или хорошо он не понимал. Но ходить по карнизам или выть на луну не тянуло, а это уже неплохо. Думал, «засну или не засну». Но расслабиться не удавалось. В уме выстраивался план работы на сегодня, и это мешало. Стал считать. Но вспомнился анекдот, когда один спрашивает другого, как борешься с бессонницей? Считаю. До каких? До четырех. А ты? А я – до двух. Смешно стало от того, что до четырех оставалось где-то полчаса. Но все-таки сон подходил, еще немного и …
Резкий телефонный звонок, как холодный душ, освежил мозг. И Алексей бросился в гостиную, чтобы снять трубку до второго звонка, чтобы не разбудить семью. В трубке сначала что-то скрипнуло, зазвенело, и он услышал приглушенный голос дежурного коменданта, которого сразу узнал. Дежурный говорил шепотом, словно извинялся за ранний звонок. А произнес он всего одну фразу – Вас срочно просят приехать в посольство.
Алексею хотелось переспросить кто, что случилось, какого… Но трубка уже пищала раздражительными гудками.
Его встретил дежурный по референтуре. Опустив протокольное, «Здрасте, как дела?» Он сообщил, что Алексею через полчаса будет звонок из Москвы. Значит, это служебный звонок. Если бы кто-то звонил Алексею по личным делам на домашний телефон в арендованной квартире, – платил бы Алексей. В те годы позвонить из Москвы в Южную Америку было возможно. От заказа телефонного звонка до самого разговора могло пройти до шести часов. Телефонный кабель от американского континента до Европы проходил по дну Атлантического океана. Стоимость минуты разговора десять-двадцать долларов, сегодня это было бы сто-двести. Не слабо. Пока думал об этом, успел выпить чашку кофе и выкурить сигарету. Вскоре Алексея пригласили в переговорную комнату.
Радостно было услышать голос Федора, находившегося на расстоянии четырнадцать тысяч километров. А главное, он сообщил, что у родных и близких Алексея все в порядке, что сняло сразу ряд беспокойств. По делу – Федор сообщил, что к обеду, по местному времени, придет телеграмма, согласованная со всеми ведомствами о том, что Алексею поручается работа с известным советским геологом. Он вылетел вчера из Москвы рейсом 717, но связь с самолетом прервалась при подлете к Гаване. Над Кубой прошел ураган «Росита», нанесший серьезный ущерб экономике страны. Остров оказался обесточенным, связь пропала. Несколько международных авиарейсов не вышли на связь. Один частный самолет рухнул в море. По словам Федора, эти сведения пришли с советской военной базы на Кубе через возможности космической связи. Алексею поручается взять на контроль рейс 717, получать информацию, используя свой статус, и встретить профессора в столичном аэропорту. Обеспечить его всем необходимым и оказать ему всемерную помощь. В суть своей командировки он введет Алексея лично.
На срочном утреннем совещании у посла обсуждалась информация, полученная Алексеем из Москвы, и обзоры прессы об урагане «Росита», накрывшем Кубу. Выяснилось, что этим же рейсом 717 в посольство летит представитель Министерства финансов для перерасчета окладов сотрудников в связи с высокой инфляцией в стране пребывания. Вопрос о повышении зарплаты волновал безусловно всех и это придало дополнительный стимул для поиска информации по пока пропавшему рейсу. Для работы с представителем Минфина был назначен Валдис, имевший большой опыт для «развода» и «умиротворения» гостей.
Илья Петрович так крепко держался за колени, что его пальцы застыли, как при артритной судороге. После такого стресса его мозг отказывался руководить конечностями. Другие пассажиры также еще не пришли в себя и не могли забыть пережитое. Первым, конечно, пришел в себя экипаж. А командир воздушного лайнера распорядился предложить всем желающим по порции водки за счет «Аэрофлота». Долго сидели в самолете, здание аэровокзала было затемнено, никто не взлетал и не садился. Тропический ливень также быстро закончился, как и начался. Разговоры вдруг прекратились и все повернулись на восток, где медленно всходил ярко-желтый диск солнца. Как «Волшебная лампа Алладина» оно осветило все окрестности. И открылась картина апокалипсиса. Вокруг здания аэропорта валялись пальмы, перевернутые мини трактора, тележки, фрагменты разбитых стекол.
К зданию аэропорта шли пешком, вздыхая насыщенный озоном воздух. Пока шли, дала знать о себе влажность, все обливались потом. Вылетая из заснеженной Москвы, никто не думал, что предстоит такая прогулка. В помещении аэропорта было еще хуже. Вентиляторы и кондиционеры не работали, в генераторы забыли залить дизель. Люди сидели на скамейках, в баре, лежали на полу и старались меньше двигаться. Из-за урагана застряло около пятнадцати рейсов.
Геолог и Вадим нашли свободный пятачок и устроились прямо на полу. К ним моментально присоединился еще один мужчина. Вадиму он был знаком. Тот сразу представился Семен Семеновичем из Минфина. Вадим чувствовал, что смалодушничал в самолете вначале ЧП, и старался как-то восстановить свое реноме перед Ильей Петровичем. Он извинился, сказав, что отлучится минут на десять и направился в сторону бара. Действительно, через пятнадцать минут он вернулся с бутылкой рома, бутылкой «Кока-колы» и тремя «хот догами». Стало веселей и беззаботней. Семен Семенович почему-то почувствовал себя в этой компании «важной персоной» и сразу взял инициативу на себя. После трех порций рома он уже по-приятельски рассказывал, что давно летает по разным странам, где изучает в посольствах соответствие уровня зарплаты посла, от которой исчисляются оклады всех сотрудников загранпредставительств, – к уровню потребительской корзины. Содержимое потребительской корзины впервые составили еще при Чичерине, а законом ввели в 1936 году. И больше не пересматривали. В «корзину» входят стоимость, например, спичек, ниток, хлеба, молока и т д. Словом, расплылся в улыбке минфиновец, – «я все это проверяю, и мое мнение решающее при корректировке зарплат. Встречают везде хорошо, даже очень хорошо. Показывают такие стороны местной жизни, что и в «клубе путешественников» не увидишь, – продолжил он. Короче, «Остапа понесло». «Мне по секрету сказали, что там, куда мы летим, со мной день и ночь будет некто Валдис. Он такие места мне покажет, что «пальчики оближешь».
Илья Петрович почувствовал какую-то брезгливость к этому ревизору и подумал, как бы и куда бы уйти. Но деваться было некуда. Вадим попросил в долг десять долларов и снова устремился в бар. Значит, этот чинуша ему нужен, сделал вывод геолог. А ревизор уже полулежал на рюкзаке, и раскуривая сигару, все распалялся и распалялся. Рассказал, чем в прошлом году завершилась его миссия на Кубе. Я, говорит, не знал, но мне объяснили, что Фидель, в целях получения валютных средств, разрешил дома «с красными фонарями» для иностранцев, где я и побывал. Только он собрался раскрыть некие подробности, аж пустил слюну, как его перебила информация по громкоговорителю о рейсе «Ил-62». Начиналась посадка. «Ну, ладно, потом расскажу, пообещал ревизор.
Шестью часами ранее, Алексей и Валдис на новенькой «Хонда Аккорд», приобретенной для прибалта вместо разбитой в хлам «Форд дель Рей», выехали в столичный международный аэропорт. Там начальником авиадиспетчеров работал их общий приятель сеньор Марко. С ним познакомились на почве футбола, а отношения укрепились на основе славянского братства. Ну, обо всем по порядку.
В одно из воскресений сборную посольства по фульбиту пригласили в элитный, загородный клуб «Эль Боске» на матч со сборной этого клуба. Местную команду тренировал сеньор Марко-серб по национальности. В 1944 году советские войска освободили концлагерь в Венгрии, где он находился в заключении. Он не стал возвращаться к себе на родину из опасения попасть уже в концлагерь Тито. Разными путями добрался до Мексики и, в поисках заработка, пожил в нескольких странах. В конце концов основал картинный бизнес и «вышел в люди». К СССР относился с восхищением.
Что касается того футбольного матча, то Алексей до сих пор гордится своим триумфом. В той игре сборная посольства проигрывала 0–2, а в итоге выиграла 5–3 благодаря трем голам, забитым Алексеем. Местные тифози даже дали ему кличку «бразиленьо».
В аэропорту нашли сеньора Марко, которому и не надо было ничего объяснять. Ураган «Росита» наделал много шума и вывел из расписания сотни рейсов.
Сеньор Марко усадил приятелей в свой кабинет, угостил кофе и даже предложил знаменитую сербскую ракию из абрикоса. Он пообещал, что вскоре картина с рейсом 717 прояснится. Ждать прояснения ситуации пришлось часа два. Наконец Марко вернулся в кабинет и сообщил, что «Ил-62» благополучно взлетел и через шесть часов будет здесь. Алексей позвонил в посольство и передал эту информацию для посла. Как гостеприимный хозяин, Марко долго не отпускал друзей и накормил их типично сербским обедом, который для него специально готовили. Алексей впервые отведал телячью чорбу и ягнятину на жару. Договорились пригласить Марко на борщ, домашние пельмени и русский квас.
С диспетчерской вышки Алексей и Валдис наблюдали, как советский лайнер плавно вышел из облаков, и через некоторое время его шасси коснулись взлетно-посадочной полосы. На борту царило праздничное оживление. Наконец кошмар закончился.
В зале прилета толпились встречающие. Илья Петрович увидел табличку со своим именем и отчеством и направился к человеку ее держащему. За ним увязался и Семен Семенович на правах старого знакомого. Вадим тихо исчез. Тут же подошел Валдис и, видимо, интуитивно узнал ревизора Минфина.
Стоявшее в зените солнце освещало и оживляло все, что нуждалось в энергии светила на высоте, почти в три тысячи метров… Для ползающих и летающих насекомых, только в эти часы, и была настоящая жизнь. Они бурно роились и в кустах, и над водной гладью лагуны.
Голубую поверхность лагуны пронзали солнечные лучи, будто сотни лазерных ножей без брызг входили в воду. До дна они так и не доставали, погружая в вечный мрак все, что могло обитать на километровой глубине.
Идеальные очертания лагуны в форме круга, как бы нарисованного гигантским циркулем, были видны только громадным кондорам, парящим на высоте, позволяющей обозревать все и всех.
В предзакатные часы снежная вершина, одна из самых высоких в Западных Кордильерах, как в зеркале отражалась на водной поверхности лагуны.
На берегу лагуны в небольшой хижине сидели двое, излучавшие умиротворенность в этой пейзажной идиллии.
Ну, что, Илья Петрович, как вы здесь, удалось ли поработать?
– Алексей вы с Федором все прекрасно организовали. На биостанции Всемирной организации здравоохранения прекрасные условия. Сейчас многие сотрудники в отпусках, поэтому все сложилось для меня идеально. И местный переводчик есть, и машина, ну и, конечно, трехразовое питание. Почему я выбрал этот район? Потому что здесь, несколько лет назад, случилось сильное землетрясение, в результате которого на поверхность выбросило породы, залегавшие глубоко в земле. В радиусе пятидесяти километров я исколесил здесь много мест. Очень полезно и продуктивно. Отсюда я запросил Москву, благо есть на базе космическая связь, сделать снимки этого района из космоса. Короче, есть о чем докладывать, есть над чем поработать. Только вопрос в том, кому сейчас это надо. Для разработки проекта нужны хорошие инвестиции и среднесрочная перспектива. Горбачев слаб, и Союз может, вскорости, развалиться. Денег нет, Горбачеву Запад много обещает, но не дает. Как бы моя работа не оказалась бы «в стол».
Алексей не знал, как ответить на риторические вопросы геолога, а вместо этого порылся в рюкзаке и достал конверт. Это было письмо от Федора.
– Вот, Илья Петрович для вас, почитайте, получили последней диппочтой. Может там и ответы есть на ваши вопросы и сомнения.
Одновременно Алексей достал термос и разлил по чашкам чай из листьев коки. Задул ветер и потянуло прохладой. Лагуна постепенно меняла краски с голубого, на изумрудный. От вдруг появившейся ряби, отражение снежной головы вершины раскололась в мозаику на мириады частей.
Илья Петрович дважды перечитал письмо и задумался, глядя на воду, маленькими глоточками отпивая чай. Так он просидел минут десять. Алексей от природной дипломатичности вопросов не задавал. Надо будет, сам скажет, думал он.
Наконец геолог допил чай и попросил спички или зажигалку.
– Я думаю это лучше сжечь, всякое может случиться, и обронить можно, или еще что-то.
– Что вы имеете в виду?
– Да, на биостанции есть один странный тип – американец, все время вопросов много задает, присматривается. Меня Федор ориентировал, что, от таких, лучше подальше держаться. Из письма следует, что мы сегодня ночуем на биостанции, а завтра едем в какое-то ваше место, о чем вы мне расскажите по дороге. Поскольку еще одна ночь на станции, я письмо и сжег. Кстати этот американец немного говорит по-русски.
Двухэтажный особняк девятнадцатого века располагался в предгорье и был обнесен высоким забором. Он чудом уцелел при сильном землетрясении. А может быть был построен по науке. На ресепшен Алексею предложили соседнюю с геологом комнату, но за отдельную плату, так как он не был прописан в договоре Ильи Петровича с биостанцией. Приняли душ после пыльного спуска от лагуны, жаркого дня и еще теплого вечера. В спортивной одежде – джинсы, тенниски – спустились в ресторан. Столики размещались на лужайке под пальмами, деревьями папайи и манго. Рядом была большая клетка с Ара, который мог произнести несколько фраз на испанском языке. Но произносил их он только, получая какую-то еду.
Илья Петрович, уже на правах бывалого гостя Анд, предварительно заказал острую закуску из горной чечевицы с киноа и чили, кукурузную поджарку с мясом козлятины, а на горячее жаркое из ламы с овощами. Под красное вино от местного винодела вкус еды удваивался. Перед тем как перейти к кофе с коньяком решили позабавиться с попугаем. Алексей еще ни разу в жизни не видел такого аттракциона. Когда попугаю давали кусочки сырой чокло, он распушивал хвост, наклонял головку и, откусив несколько зерен, резко ее поднимал и, четко артикулируя звуки, произносил – «Бива, ла демокрасия!» (Да здравствует демократия). Другой коронной фразой птицы была – о футболе: «Марадона кампеон!» (Марадона чемпион). Говорят, что ранее он жил в аргентинской семье.
Общение с попугаем привнесло дополнительную экзотику и развеселило. Правда подошел хозяин птицы и сказал, чтобы гости вовремя остановились. Когда попугай улавливает запах алкоголя, то начинает отборно материться, так как рос на маргинальных задворках района Боки в Буэнос-Айресе.
Кофе с коньяком падал, как бальзам на душу, и не хотелось расходиться. Однако завтра ранний подъем.
Хотели было уже встать, как над геологом нависла плечистая фигура.
– Илья как я рад, что застал тебя, я обязательно хотел проводить тебя. Задержался, встречая коллегу из посольства. Давайте знакомиться, я – Дик Вокер, сотрудник ВОЗ, и он посмотрел на Алексея, а это – мой друг Рон Николсон, вице-консул посольства США.
Пришлось представиться и Алексею, несколько оробевшему от неожиданности. Такие внезапные встречи с американскими дипломатами всегда несли какую-то угрозу. Советские представители не раз подвергались подходам американцев, которые часто заканчивались провокациями. Под предлогом безопасности, некоторых сотрудников досрочно отправляли в Москву, «от греха подальше». А по жизни, это било по карману уезжающих. Кто-то не успел на кооператив накопить, кто-то на дачу. Алексею же на автомобиль нужно было откладывать еще около года.
Пока Алексей лихорадочно анализировал сложившуюся диспозицию, Вокер, бесцеремонно, подставил к столику два стула и пригласил всех сесть. Затем, достал из фирменного пакета две литровых бутылки «Джони Уокера» блэк лэйбл. Одну протянул Илье Петровичу и сказал: