В один из дней, раздосадованный тягостью неразделенной любви, но только кто ему виноват, Соне это было даже невдомёк, подошёл к ней на улице и протянул в руке этот самый рюкзак, сказав:
– Это моя душа, и она теперь твоя. Распоряжайся, как посчитаешь нужным.
И, произнеся это на одном дыхании, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился, оставив растерявшуюся Соню один на один с этим, чему она сразу даже не смогла дать объяснение.
В надежде, что юноша, даже не назвавший своё имя, возвратится за своей «вещью», Соня бережно закинула рюкзак за плечи и побрела домой.
Так он простоял у неё несколько дней.
Не найдя ему подходящего «уголка», как думалось Соне, временного, постоянно на него натыкалась и переставляла с места на место.
В один из дней странная мыслишка закралась в её голову, а что если: «Она требует внимания, – почесав затылок, мыслила она, – она же по идее живая». И, хихикнув от подобного поворота событий, поставила рюкзак на видное место.
Периодически болтая с ним, рассказывала о том, как проходил её день, кого из знакомых она встретила, чем занимается, когда работает.
Она уже и не понимала того, фантазия это или нет, но вполне «болтать» через неделю начала с душой каждый день, при любом случае, а не просто, когда ей было скучно.
Дошло даже до того, что читала она душе этой книги вслух, переключала песни, меняя их поочерёдно для разнообразия, и, конечно же, желала «спокойной ночи» перед сном и «доброго утра», когда просыпалась.
Ответа никогда не следовало. Рюкзак молчал, и это вызывало у Сони беспокойство, которым она, между прочим, и делилась с той самой душой, запрятанной в рюкзак.
Эти монологи жутко её веселили и лишь изредка делали грустной, как правило, это случалось перед сном.
Наваливалось на неё жуткое чувство тоски и тревоги. Терзала она себя за неспособность услышать ответ души, чего она желала или жаждала, и никак не встречался ей этот юноша, чтобы отдать ему его душу. Конечно, вместе с рюкзаком.
Так прошло много времени. Зима прошла, прошла и весна. В городе стояла жуткая жара, и только ранним утром можно было отдохнуть от зноя, что терзал жителей каменных джунглей в течение дня и полночи.
Так было и сегодня.
Закурив, Соня выдохнула струйку полупрозрачного дыма в потолок, запив это маленьким сладким глотком кофе.
Галактики прекратили своё существование во вселенной ведьминой кружки и стали просто чёрным кружком с лёгким волнением от прикосновений худой руки.
– Ты меня утомила своим молчанием, – сказала Соня душе. – У меня всё теперь идёт наперекосяк. Знакомые, что у меня оставались, и те сбежали. Ладно, друзья, у меня их никогда и не было, но теперь все совсем странно смотрят на меня и за спиной явно говорят, что я «дура», таскаюсь с выдуманной душой неизвестного мне поклонника, я угадала? – нервно спросила она, но продолжала: