Мы ещё тогда подумали, ну зачем конвою дают боевое оружие для охраны провинившихся солдат. В конце концов, не преступники же мы и в побег из-за двух-трёх недель ограничения свободы не собираемся. Тем более нахождение на губе не сильно отличалось от основной службы в военном городке. И там и тут передвижение ограничивалось строго территорией военной части. А вот случайно выстрелить из автомата или потерять его было вполне реально. Не говоря уже о похищении оружия в результате разбойного нападения.
***
После всех злоключений, отсидев на гауптвахте 28 суток – больше было не положено по уставу, за нами наконец-то приехал старшина нашей роты. Худой, болезненного вида прапорщик по кличке Нищий. Нищим он стал не по своей воле, а с лёгкой руки своего предшественника – крепкого и нагловатого прапорщика то ли Шепетько, то ли Шпенько – сейчас уже и не помню. Этот Шпенько, воспитывая одного из молодых солдат, случайно сломал ему челюсть, а чтобы дело не дошло до суда, комбат решил от греха подальше перевести его в другую часть. Солдатику конечно же пообещали отпуск домой, который он прождал до дембеля, но через месяц челюсть срослась и дело замяли. Так вот, этот предыдущий старшина, сдавая дела и имущество нашему Нищему, втюхал ему вместо простыней и наволочек, которые он постепенно обменивал на самогон, какое-то тряпьё, прикрыв всё это несколькими целыми простынями. Вновь прибывший старшина, не ожидая подвоха, подмахнул не глядя вещевую ведомость, и после этого был обречён собирать всякие ненужные тряпки для списания, чтобы не быть обвинённым в хищении.