Андрей был в приподнятом настроении после осмотра пещеры. Как только похолодает, вполне можно будет перебраться в нее на зимовку. Места для их небольшой семьи там вполне достаточно, огонь можно будет поддерживать во втором зале, а вход закрыть шкурой большерога, если не найдется для него другого применения. И переживут они страшную ледниковую зиму как и положено людям каменного века— в пещере. От приятных мыслей отвлекли Младшая и Ам. Им было скучно идти гуськом и они начали бегать кругами вокруг него и Старшей.
– Если не перестанете, то злой Брр, вот такой же как этот, съест вас,– припугнул он расшалившихся детей, показывая на череп медведя.
– Эссу, это же у тебя голова не Брр, а Грхх. Грхх совсем не злые и едят только траву, а не детей,– недоуменно приподняла брови Старшая.
– Брр совсем другие, страшные, быстрые, их все боятся…
Кого это они так боятся? Саблезубый тигр или пещерный лев. Других кандидатов на быстрых Брр в эту эпоху нет.
..и у них вооот такие зубы,– показала руками Старшая в завершении.
Все-таки тигр. Саблезубых львов, кажется, не было.
Охота была удачной. На поляне обнаружились перемазанные с ног до головы кровью Рэту и Грака, которые разделывали какого-то крупного зверя. Целиком его они принести не смогли— из туши животного дотащили только задние ноги. Судя по всему бык или бизон. У Андрея сердце заныло, как только подумал, сколько мяса осталось лежать в траве для пира степных падальщиков. Взялся за дело сам и прогнал парочку назад за оставшейся частью.
– И шкуру не забудьте,– напутствовал их вдогонку.
Нарезал мясо пластинам толщиной в два пальца, пока на траве не остались только кости. У него же есть соль «самого мудрого», самое время осуществить свою мечту и завялить мясо на зиму. Но как его сделать? Растереть солью и оставить сушиться? Такой способ показался Андрею ненадежным. Еще начнет портиться изнутри. Что же делать. Надо бы подержать мясо в соленом растворе несколько часов, чтобы пропиталось целиком, а уж потом подвешивать сушиться. Может сделать небольшую запруду, так вода в землю уйдет, а соли у него и так мало. Андрей осмотрелся вокруг, вдруг найдется что-то подходящее. У ручья обнаружился вросший в землю большой камень с углублением в середине в виде неровной чаши. Жалко только, что импровизированную ванную сбоку пересекала трещина шириной в два пальца. Была бы у него скотч…
– Эссу, почему мы не готовим еду?– прервала своим вопросом ход его мыслей Старшая, которой надоело наблюдать за его метаниями по поляне.
– Успеем. Надо замочить это мясо вместе с «белой эссой» в воде, тогда у нас будет еда зимой. А вода в камне из-за трещины не задерживается. Теперь Эссу думает.
– Надо замазать трещину глиной и прикрыть изнутри большими листьями,– пожала плечами Старшая.
Все-таки она очень сообразительная.
– Я так и хотел сделать, неси листья,– пробурчал под нос Андрей, мастеря «скотч» каменного века. Заодно и использованную воду можно будет легко слить, надо только расковырять трещину заново.
В отсутствие ведер, кувшинов и прочей посуды, когда в наличии только ладони, заполнить чашу оказалось той еще историей, но все вместе они справились. Пока сырье для вяленья намокало в каменной чаше, Андрей нарубил кусками остатки ляжки бычка, сложил получившуюся большую кучу на лопухи, посолил, добавил два пучка то ли лука, то ли чеснока, сильно помял руками и накрыл все тем же лопухом. Мясо жесткое, надо промариновать подольше и тогда состоится знакомство местных с кулинарией.
– Эссу, есть,– три пары глаз недоуменно смотрели на него.
В самом деле, что это он. Голодные дети после «похода» имеются, мясо есть, а его зачем-то накрыли листочками и чего-то ждут, вместо того чтобы поджарить. Заставил их развести костер, а сам нарубил палочек для шампуров. Поджарил на углях по две порции для каждой девочки, сам ограничился одной. Очень уж хотелось настоящего настоявшегося шашлыка. Но и так вкусно, а был бы еще перец…Но это уже из области фантастики. Если и есть он где-то, то точно не здесь, а произрастает в диком виде в джунглях Азии. Но ему туда не надо, там темнокожие живут уже давным- давно. А если бы еще и хлебушек… Стоп. Злаки здесь произрастают, сам видел в степи. Надо расспросить Граку, может, они давно зерна собирают и используют, а он здесь пытается изобрести велосипед.
–Мммм…– детям его простое блюдо явно понравилось. Еще бы, не полусырое мясо, слегка опаленное в пламени, как они привыкли, а настоящий прожаренный шашлык. И переварится быстрее, и паразитов не будет.
– Эссу, еще!
Ну, уж нет, вторая порция, когда начнут есть взрослые. Надо ввести распорядок дня. А то хаос какой-то— есть еда, все наедаются от пуза и валяются на травке, нет еды— идут на охоту, а если ничего не добыли, то сидят голодными. Но для размеренной жизни нужны припасы, места для их хранения, горшки какие-нибудь. Андрей загрустил. Решение каждой отдельной задачи тянуло за собой целый ворох сопутствующих проблем. Конечно, есть рыба на зиму, и какое-то количество мяса дожидается в чаше, когда его начнут вялить, но насколько их хватит, если еще и Эдина и дети прибавятся к их разношерстной компании. Это при условии, что темнокожие какую-нибудь пакость не устроят.
Как-то исподволь в последний месяц, когда он был в плену у соплеменников Ам, а затем его выхаживала Грака, внутри него созрела стратегическая цель— чтобы эти люди и их потомки не исчезли навсегда с лица этой планеты как это произошло в его истории. Они ему нравились. Не было в них злобы, желания уничтожить всех, кто хоть чем-то на них не похож, что сопровождало цивилизацию сапиенсов всю историю. Наверное, поэтому они и проиграли борьбу внутри рода Homo темнокожим, не хватило бездумной свирепости и хитрости. Они довольно талантливы, вон как рыжий и Старшая все на лету схватывают. Могло ли так быть, что на его коротком пути в этом мире ему попадались одни гении? По теории вероятности быть такого не может. Значит их сообразительность— это признак вида этих людей. Мозгов что ли в их головах больше.
Они не знают, что их вид обречен. Еще несколько поколений и на Земле не останется для них места. Где-то на Пиренеях будут доживать свой век ушедшие туда большеносые, пока не вымрут и память о них перейдет в область легенд победителей. Нет, на Закат идти нельзя, это западня. А если на какой-нибудь большой остров, который поздно заселили люди. Где такой остров? Канары? Мадагаскар? Утопия. Ни кораблей, ни желающих заниматься их постройкой. Если предложить им сейчас строить корабли, то могут решить, что Эссу, к сожалению все-таки не до конца выздоровел и удавят как того бедолагу, про которого рассказывала Грака. Да и жарко там, смогут ли неандертальцы перенести резкий климатический переход и перемену образа жизни. Что же делать. Остаться здесь и держать оборону. Даже если это удастся сейчас, что будет, когда он умрет или пару сотен лет спустя? Решения пока нет, но рано или поздно он его найдет. Обязательно.
До Андрея донесся треск ломаемых кустов. Это Рэту и Грака тащили по земле черную шкуру, в которую сложили разделанную тушу. Дошли до середины поляны и рухнули на траву, жадно хватая ртом воздух. И как только перенесли через скалу такую тяжесть. А могли ведь оставить часть на месте, не мучая себя, но раз Эссу сказал нести все, то они и принесли. Нет, так не пойдет, пора все-таки сделать лестницу.
Его блюдо охотники оценили. Андрею даже показалось что не столько вкус, сколько удобство для жевания небольших кусочков мяса на палочке с углей, а не больших кусков с костра. Пока все наслаждались отдыхом, Андрей разделал принесенное мясо и затолкал в соляной раствор. Все равно запасы соли «самого мудрого» закончились, а когда Рэту найдет возможность принести еще это большой вопрос. Шкуру положил в ручей рядом с такой же большерога. Вроде все, неотложные хозяйственные дела сделаны. Можно присоединиться к отдыхающим.
Глава седьмая: Круглая гора
– Эссу, смотри, какая я сильная— это Младшая дурачится, притащила какой-то белый камень и скорчив рожицу, словно прилагает максимум усилий, ломает его пополам.
Хм, мягкий известняк какой-то. И хорошо мажется, почти школьный мел.
– Дай-ка, покажу тебе кое-что.
– Ротик, носик, огуречик, получился человечек,– напевал он, выводя на плоскости торчащего из земли серого камня схематическую фигуру девочки. Снизу надписал— Младшая. Рядом такая же, но побольше— Старшая. Еще одна— Ам. Теперь себя, Рэту и Граку. Эссу получился самим большим и стоял отдельно, Рэту он добавил рыжих волос с помощью царапин красноватого камня, Граку поместил рядом с ним, словно они держатся за руки и добавил ей для красоты волнистую прическу. Снизу большими буквами написал— СЕМЬЯ.
«Семья» собравшись в полном составе у камня, ошарашено смотрела на его художества.
– Что это, Эссу,– выдавил, наконец, из себя Рыжий.
– Это все мы вместе, наша семья.
– А это что?
– Это твое «имя» написанное буквами. А что такое буквы, я объясню вам в следующий раз. Это очень удобно, ты можешь сказать буквами слово и его не унесет ветром, другой человек услышит сказанное тобой спустя много-много времени.
– Это я,– показала на свое изображение Старшая, заломив свою светлую бровь.– Это Младшая, это Ам, а это Рэту и Грака, только у нее другие волосы.
Она заслужила стать его первой ученицей, жалко будет, если такой талант не разовьется. У нее прекрасно выражено абстрактное мышление. Интересно, а если карту нарисовать, смогут понять. Это же его мечта, иметь карту местности. Стоп, зачем ее рисовать, ее можно сделать из речного песка и ила. Так им легче будет понять. Он же давно мог бы ее сделать, только не додумался до такой простой идеи, дубина.
– Это мы, Рэту, вот где эти шесть палочек. Это наша поляна. Сколько идти до Круглой горы, где раньше жили большеносые.
– Три раза должно встать солнце.
– Куда надо идти, навстречу солнцу?
– Ты не помнишь?!
– Плосколицые темнокожие из племени Ам жили в двух переходах отсюда, если идти прямо на восход солнца. Переход это один восход и заход солнца. Вот здесь!
Для большей наглядности Андрей отметил стоянку темнокожих фигуркой из глины, которая изображала «самого мудрого» в шапке и даже приметную скалу слепил, под которой она была расположена. Рэту заворожено смотрел на «карту». Затем неуверенно ткнул пальцем в юго-восточном направлении от шести палочек.
– Здесь Круглая гора…
– Что-то даже ближе получается, чем до плосколицых темнокожих, а ты говорил, что идти три перехода.
– Надо обойти горы, где разбился Эрук. Быстрее идти не получится,– пожал плечами рыжий.
Придется теперь и горы налепить для ясности.
– А где стоянка нашей семьи?
– Пять переходов,– Рэту вздохнул и показал точку севернее Круглой горы.– Рядом Белая гора и за ней большое ущелье. Там мы все и жили.
Это что же получается, когда он пойдет за Эдиной и детьми, то придется потратить десять дней как минимум, подумал Андрей. Среднее расстояния между стоянками разных семей получалось где-то сорок-пятьдесять километров. Что, в общем-то понятно— если будут жить слишком близко друг к другу, то перестанет хватать дичи. Вряд ли кто-то проводил границы территорий, которые принадлежат определенной семье, видимо они сами собой определились естественным путем, когда каждой семье должно хватить еды и тащить ее до стоянки не так далеко. При стабильном числе населения так могло продолжаться очень долго, но вот пришли кроманьонцы и баланс нарушился…
– Ух ты, как красиво,– прервали его размышления незаметно подошедшие Младшая и Ам, уставившись на фигурку «самого мудрого». —Эссу, как ты ее сделал, мы тоже хотим.
– Это грязь, которая подсохла. Эссу слепил «мудрого» из мокрой земли и оставил подсушиться,– как всегда трезвое мнение Старшей. Эта девочка имела мышление взрослого человека.
– Эссу, научи,– заканючили младшие.
– Старшая научит, а если у нее не получится, то подойдете снова,– отрезал Андрей.– А нам с Рэту нужно сейчас подвесить мясо для сушки.
Хорошо иметь ловких помощников, Андрей показал на подсушенную рыбу, а затем на мясо, а дальше Рэту и Грака сами разобрались что делать. А после куда-то исчезли, так и не появившись до того момента, пока все наконец уснули. А ведь он собирался им сказать, чтобы с утра снова шли на охоту. Ну ладно, дело молодое.
Когда проснулся у головы лежал кожаный мешок с горьким напитком. Ни Граки, ни Рэту видно не было— сами догадались, что надо пойти на охоту. Нога опять заныла, видно вчера он излишне нагрузил ее. Что же, надо взять на сегодня больничный. И ввести в их жизнь наконец-то распорядок дня, как он и собирался. Сначала умывание— загнал в «дагар» визжащих детей, даже стойкая Старшая пискнула. Затем завтрак остатками ужина. А после этого Андрей торжественно объявил, что с этого дня начинается новая эра каменного века с ежедневными занятиями в школе по графику занятие до полудня и занятие после. Даже отдельный угол на поляне под это дело выделил рядом с раскидистым старым грабом. Перегружать младших членов семьи он не собирался— утром основы письма, а после обеда— естествознание. Тем более в его время по возрасту в школу пошли бы только Старшая и Младшая.
Учебного плана у него по понятным причинам не было, поэтому понадеялся на смутные воспоминания своего пребывания в младших классах российской школы.
– Это буква «А», повторите.
– Аааааааааааа.
– Это «Б».
– Бпбпббп.
– Все, на сегодня хватит. Идите играть.
За целый час выучили полторы буквы. Первый блин вышел комом. Надо вырезать из сухого дерева все буквы алфавита, так легче детям будет их запомнить во время игры. А затем научить их на чем-нибудь писать ими. Самый древний и очевидный способ— найти вязкую глину и на ней палочкой выводить слова. Но это планы на перспективу. Когда долгими зимними вечерами они будут греться у костра в своей пещере, и у них будет больше времени на учебу. Но чтобы они могли зимой с пользой проводить время нужно уже сейчас позаботиться об этом.
Андрей с тоской смотрел на шкуры, которые он выудил с реки. Хоть убей, не знал он как их обрабатывать. Сделать мокасины мехом вовнутрь, так они так ссохнутся и загрубеют. А черт с ним.
– Старшая, идем сюда. Будем тебе «сапожки» мастерить.
Решил взять шкуру большерога, как более мягкую. Сначала нарезал ремней, затем отрезал кусок шкуры с задней ноги. Где его костяное шило, которое он позаимствовал у плосколицых? Лежит все в том же мешке.
Первоначальный замысел у Андрея был таков: сшить «сапоги» Старшей прямо на ней, шкура затем должна будет ссохнуться и приобрести форму ее ноги. И готовы теплые сапоги на зиму. Но тут его осенило, зачем мучить ребенка, заставляя ходить в такую жару в ссыхающейся шкуре, если можно использовать деревянную болванку по ее ноге, и сделать ее чуть больше, на вырост. Подходящие по форме кривые суки похожие на клюшку для хоккея нашлись быстро, а вот выстругать их ножом помучался. В итоге отказался от намерения сделать две разные, как на левую, так и на правую ноги. Пусть будут одинаковые, и так сойдет. У него получилось. Конечно, выглядели «сапожки» страшновато. Шкура на стопе и голени грубо закреплялась ремнями, но лучше такие, чем босиком по снегу. Если хочет, пусть сама украшает чем сможет— да хоть перьями.
– Старшая, ты будешь ходить в «сапожках» когда выпадет снег.
– А Младшей и Ам когда сделаешь?
– Завтра сделаем и им, надо только найти подходящее дерево.
Рэту с Гракой пришли неожиданно быстро. Оказывается, ни на какую охоту они не пошли, а притащили огромный кусок соли. И что теперь есть, спрашивается. Попытку использовать на обед сушившееся мясо он пресек сразу.
– Рэту, возьмите корзины и идите хоть рыбы наловите. И лук возьми, может птица попадется.
Рыбалка не задалась, добытчики принесли только пару костистых рыб с черной спинкой, похожих на леща, зато они смогли подстрелить уже знакомую ему серебристую птицу. Без крупной добычи им тяжко придется, а ведь их всего шесть человек. Будь семья побольше— легли бы сегодня спать голодными. А если на день или два охотничья удача отвернется от них? Но про это и думать не хочется. Как же ему везло с самого начала, только в первую ночь после своего пробуждения в пещере ничего не ел, а судя по беззаботности Рэту и Граки, скудный ужин здесь скорее норма, чем исключение.
Пока Грака готовила еду, вместе с рыжим решили заняться уточнением «карты». Впрочем, кто-то еще до них успел ее улучшить, вместо шести палочек на том месте, которое обозначало их стоянку, красовались шесть фигурок. Андрей поразился точности воспроизведения скульптурок. Черты лица и пропорции фигур получились вполне себе похожими на оригиналы, а глиняный «Эссу», вдобавок ко всему, еще и опирался на палочку, изображавшую его костыль. Все трое «зодчих» с вымазанными глиной руками и лицами гордо стояли в ожидании похвалы.
– Молодец, Старшая, прекрасно получилось.
– Я только тебя слепила, Эссу, Ам— сама себя, а остальных- Младшая.
Андрей пригляделся повнимательней— пожалуй фигурки Младшей выглядели поживее, зато у Ам— самое детализованное, а Эссу вышел каким-то важным стилизованным болванчиком с палочкой. Надо бы похвалить девочку.
– Младшая, Эссу покажет тебе, что еще можно сделать из глины. Это очень интересно. Можно вылепить Брр, Гррх или большерога.
…а потом надо бы ей показать, как делают горшки. Гончарный круг он, конечно, не осилит, но пусть лепит из колбасок, как это делают дети в детском саду. Супа в таком горшке не сваришь, но можно хранить что-то сыпучее. Зерно или сушеные ягоды.
Чем дальше от места расположения стоянки рыжих, тем все менее точными были сведения Рэту. По его словам за Белой горой проходило глубокое ущелье, по которому текла горная река. За ним сразу начиналось обширное нагорье, перерезанное извилистыми долинами. Судя по всему, это Центральный массив. Он сам его недавно, в XXI веке, пересекал на машине, перед тем как решил заночевать в маленьком городке, чтобы уже затем очнуться в пещере. Горы не очень высокие, зато площадь занимают довольно большую. О семьях, которые обитают за ущельем, Рэту ничего конкретного не сказал. Наверное, река препятствовала тесным контактам. А вот по направлению на север сведений у него было больше. По его словам туда на десять переходов простирается травянистая равнина, по которой несет свои воды их река, в итоге впадающая в совсем уж огромную реку без берегов. Сам Рэту там не был, но говорят, что пить воду этой реки нельзя— горькая. На равнине у безбрежной реки живут несколько семей длинноногих, которые любят рыбу, вот прямо как Эссу.В сторону восхода солнца людей вроде нет, только темнокожие. За уничтоженной семьей Ам в трех переходах располагается ближайшая стоянка их победителей. Это большое племя, которое состоит из девяти семей. Охотники из всех этих семей раз в год собираются по первому снегу на Большую охоту. Племя многочисленное и занимающее лучшие места для охоты. Впервые о них услышали, по словам стариков много зим назад, когда они прогнали с равнины семью Ам. А еще раньше на равнине жили только люди, а не темнокожие. В их числе большеносые, семья Граки, семья Рэту и другие, уже исчезнувшие. Говорят в центре равнины есть обширное место поросшее лесом и земля там совсем мягкая— можно утонуть в ней, если потерять осторожность. В этом лесу круглый год обитают звери, которые никуда не уходят, поскольку на месте всегда достаточно еды, и охотнику вовсе не нужно ждать как на равнине, пока стадо быков или бизонов пройдет по их землям, чтобы добыть еду для семьи.
Когда Андрей установил девятую палочку стоянки девятиглавого племени, произвольно расположив их примерно в трех переходах одна от другой, то настроение у него испортилось. На карте все было наглядно видно— поселения кроманьонцев широкой полосой рассекали ареал обитания неандертальцев. Семьи длинноногих и вытесненных в предгорья большеносых, рыжих и других уже распались на изолированные осколки, площадь которых продолжает таять как сахар в воде по причине полуголодного существования и миграции на Пиренеи. А куда двинется дальше это девятиглавое племя по карте прекрасно просматривается— дальше по равнине на запад, пока не упрутся в пиренейские горы. Степь рядом с его каньоном пока не очень населена и сюда периодически заходят только редкие охотничьи партии темнокожих. На одну из них, видимо, напоролись Грака и ее мужчина. Эту часть степи еще можно использовать для охоты, но что случится, если захватчики скоро поставят новую стоянку поближе, например, на бывшем месте обитания семьи Ам, для чего-то ведь они ее захватили, и тогда девятиглавые станут десятиглавыми. Об охоте на равнине можно будет забыть навсегда, а ущелье и каньон, где они обитают, их прокормить не смогут.
– Эссу, нам надо уходить отсюда на Закат,– тихо сказал пришибленным голосом Рэту.– Забрать наших из под Белой горы, семью Граки, всех кто захочет уйти.
Все-таки в визуальной картине мира кроется великая сила. Вот жил себе рыжий, охотился на криворогов в горах и думал, что так будет всегда. А как увидел на «карте», что места в наступающем новом мире для него и его близких нет, так в его больших мозгах быстро сложилась ясная картина с печальными для него лично выводами.
– Это не спасет нас, Рэту. Они придут и на Закат, если не остановить их здесь. И не все пожелают уходить с нами. Кто хотел, те и так уже ушли.
Первое занятие по естественным наукам в «школе» на лужайке у граба закончилось не начавшись. Мысли Андрея были заняты поиском выхода из выглядящей тупиковой ситуации. И тут вдруг голову внезапно заполонили картины будущего наступления девятиглавого(или уже десятиглавого?) племени с подробностями будущего разгрома его семьи темнокожими пришельцами— на снежной поляне валялись тела детей, он мимоходом заметил, что Старшая лежит в его «сапожках», в уши ворвался визг связанной Граки, в мохнатой шкуре лежал утыканный стрелами Рэту и, наконец, он увидел и себя, точнее только свою голову, причем почему-то в руках «самого мудрого» из семьи Ам. Он сразу узнал его хитрые глаза, хотя на его голове и была лохматая шапка из шкуры какого-то животного. Он настолько погрузился в действие, что окончательно выпал из реальности и его охватил ужас— тело оцепенело, ноги стали ватными, по телу ручейками тек холодный пот, в глазах потемнело, а в себя пришел только от удара об землю.
Андрей уже примирился с тем, что к нему иногда приходят очень реалистичные видения. Но он думал, что это остатки памяти настоящего Эссу, место которого он занял в этом теле. И они навсегда исчезнут после того, как неандерталец попрощался со всеми в последнем видении из склепа. Может это его собственное воображение? Или свойство этого вида людей, какие-то доли мозга по развиты иначе, чем у современных людей и они видят очень яркие сны. Но он то не спал. И время года, в котором произошел разгром семьи в каньоне в его видении заставляет отнестись к нему серьезно. Зимой самое время для нападения. Следы на снегу сохраняются долго, до следующего снегопада, и выследить убежавших легче. А ведь семья Рэту и Эссу гораздо ближе к ним. Учитывая последовательность девятиглавого племени, то если придут сюда зимой, значит, до этого уже успеют очистить предгорья. А там…
– Рэту, завтра идем за Эдиной и детьми. Мне кажется, что им грозит опасность. Грака останется здесь с детьми. Лучше если не на поляне, а в пещере. И пусть не выходят из каньона, пока мы не вернемся.
Грака пыталась возражать, утверждая, что нога Эссу еще не совсем здорова, но Андрей был непреклонен. Увидев, что отговорить его не удастся, исчезла куда-то до вечера и принесла с собой запасной костыль. А ночью натерла больную ногу зеленой мазью. Дала и с собой в дорогу настрого наказав обрабатывать ее на каждом привале. Спасибо тебе, белобрысая.
– Эссу, а как появилась Земля,– разочарованная отменой занятий в школе Старшая решилась потревожить у вечернего костра ушедшего в себя угрюмого Андрея.– Ам говорит, что жил огромный черный змей Хррх, а когда он умер, то из его туловища образовалась глина и камень, из головы люди, звери, рыбы и деревья, а из крови— вода.
– Это придумал их «самый мудрый», Старшая(та еще сволочь оказалась, теперь спелся с девятиглавыми— эту фразу он произнес не вслух, а подумал про себя). Земля образовалась очень давно..
На этом месте Андрей запнулся. В самом деле, что теперь делать, не рассказывать же про газопылевое облако вокруг юного Солнца.
– …из остатков нашего Солнца. Когда появилось наше светило, то осталось еще много глины, камней и воды, да так много, что таких земель как наша существует еще семь, и все они крутятся на разном расстояниях вокруг Солнца.
Андрей начал чувствовать, что его история для слушателей выходит не правдоподобнее сказания о разложившемся Хрхх.
– Старшая, когда мы вернемся с Рэту, я расскажу подробно и о Земле, и о Солнце, и как все появилось. Я напишу книгу, чтобы это знание не пропало. А сейчас мне надо думать о походе.
В путь они отправились еще до того, как птицы сообщили миру своим пением, что скоро наступит утро. Густо намазанная мазью нога совсем не беспокоила. Из чего она делает свое снадобье, интересно? Рэту прихватил с собой два копья и лук. Андрей ограничился только коротким копьем, а вместо лука за спиной у него висел на ремне запасной костыль. Шли они бодро, но к обеду Андрей перестал успевать за темпом ходьбы своего напарника. Солнце палило вовсю, что было странно. По его расчетам уже давно наступил август, а трава и листья деревьев и не собирались желтеть. Тело щекотали ручейки текущего по нему пота.
– Привал, привал,– просипел он задыхаясь и спрятался в тени одинокого красноватого округлого камня, который как нельзя кстати возвышался над травяным морем.
– Эссу, до вечера надо дойти до «Трех зубов», иначе не успеем в пять переходов до Белой горы.
Рэту тоже тяжело дышал, но, что интересно, грудь у него почти не двигалась. Впечатление, что дышит он животом.
– Я намажу ногу мазью, а только потом пойдем дальше, если она заболит сильнее, то я совсем перестану за тобой успевать.
– Мы пойдем коротким путем через Длинную гору, так уложимся в четыре перехода.
До «Трех зубов» дошли быстрее, чем он рассчитывал. По всей видимости, этот холм был самым заметным ориентиром на пути в горы, раз уж его в качестве привала использовали и люди, и темнокожие. Очень уж он удобно расположен— на самом узком месте между рекой и широким «языком» горного массива, окруженного с трех сторон степью. Естественный наблюдательный пункт за движением с гор на равнину и обратно. Сам он уже в третий раз на этом месте, правда, не всегда его визит сюда был добровольным. У Рэту хватило времени подстрелить им на ужин черную птицу с красным опереньем у шеи. После еды Андрей с наслаждением вытянулся на траве и провалился в сон еще до того, как сомкнул глаза.
– Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет,– бормотал Андрей, пытаясь найти наиболее удобный ритм ходьбы.
Вначале все было хорошо. Засветло двинулись прямиком к «языку» Центрального массива и начали подъем в горы. Спуск-подъем, спуск- подъем. Рэту впереди шел уверенно, продираясь прямиком через кусты, а иногда используя и звериные тропы. И здесь они уперлись прямо в длинную, поросшую густым лесом гору высотой метров триста. Вот и она— Длинная гора. Снизу на самой вершине по всей ее ширине были видны желтоватые скалы, которые разделяли узкие зеленые ручейки деревьев, непонятным образом прикрепившиеся почти на вертикальной поверхности.
– Туда,– ткнул пальцем вертикально вверх рыжий.
Спорить было бессмысленно, Андрей и сам понимал, что обойти эту гору— значит потерять как минимум еще один световой день. Время и так поджимает. Как не странно, треть высоты преодолели быстро. Нижняя часть горы поросла кустарником, который рос пучками по 10-20 стволов, среди которых застряли пластинчатые синеватые камни. Рэту нашел пологий подъем через кустарник, пересекающий эту часть горы по диагонали. Идти было довольно комфортно. А вот выше начиналась зона, где рос классический лес из больших раскидистых деревьев. Она была довольно четко отделена от нижней части горы карнизом, сложенным все тем же синим камнем. Видимо, именно от него время от времени отваливались булыжники и неслись вниз по склону, пока не застревали в пучках кустарника. Здесь было довольно сыро, солнце не пробивалось сквозь листья, а на земле валялись трухлявые стволы упавших деревьев. За карнизом располагалось ровное пространство всего несколько метров шириной, а дальше снова отвесный скользкий склон— по нему только ползком, цепляясь за стволы деревьев.
– Умный в гору не пойдет,– опять прохрипел свою читалку Андрей, когда они уперлись желтую скалу. Рэту не совсем правильно рассчитал их маршрут— на зеленый ручеек между скалами, там где есть возможность, цепляясь за ветки, пробраться наверх они не вышли. Обвинять его было глупо, из-за густой кроны деревьев ничего не было видно, и шли они практически наугад. Теперь назад и новая попытка. Со второго раза они пришли куда хотели. Когда-то из сплошного камня в этом месте отвалилась большая глыба, в ровной улыбке скалы появилась дыра, в которой скопилось достаточно глины, цепляясь за которую выросли кривоватые деревья. Вот они и передвигаются рывками от одного дерева до другого. Все, Рэту уже наверху, на фоне синего неба торчит его косматая голова. В этот момент треснула ветвь под рукой, Андрей отпустил ее и вжался в склон всем телом, вцепившись пальцами в мягкую глину. Зашуршали по скользкой листве падая вниз выпущенные из рук копье и костыль, он начал медленно сползать вслед за ними.
– Эссу, держи.
Рыжий среагировал очень быстро— теперь висит над обрывом, держась за ствол дерева, и протягивает к нему копье. Конец древка в полуметре от его рук. На броске вцепился в него одной рукой, а дальше все— опасный участок пройден и они на вершине. Жалко только, что остался без копья и запасного костыля.
Они вышли на широкое травянистое нагорье, где деревья росли только по самом краю Длинной горы и ее склоне. В сторону пропасти открывался красивый вид на вытянувшуюся вдоль горы долину, образовавшей неровную чашу, окаймленную с противоположной от них стороны коричневыми холмами. Нагорье было отнюдь не ровным. В одну сторону намечался пологий спуск, терявшийся где-то вдалеке и проходящий вдоль всей Длинной горы. В другую— складчатая местность, на фоне которой ясно была видна округлая гора.
– До вечера надо дойти до Круглой горы, там остановимся на старой стоянки большеносых. Путь через Длинную гору позволил нам сократить дорогу на один переход, но обратно этим путем с женщинами и детьми нам не пройти.