16
–Матильда, просыпайся! Слышишь, сейчас же вставай!
Матильда открыла глаза. У кровати стояла мать и трясла в руках белый листок. Лицо её было пурпурного цвета.
–Что случилось? – промямлила Матильда.
–Это я у тебя хотела спросить?! – закричала мать.
–Да что ты кричишь, мама?! – Матильда села на кровать.
–Ты знаешь, что это?! – мать бросила бумажку на колени Матильде, – Повестка в полицию! Явиться сегодня к 10 часам утра! Что ты натворила, Матильда?! Я тебя спрашиваю?! – она дёрнула Матильду за руку. – Я пришла с работы вчера вечером и на-тебе – сюрприз в виде повестки в полицию! До 12 часов ждала тебя, чтобы поговорить, но тебя где-то носило опять! Где ты была?! Что происходит с тобой?! Куда ты вляпалась, Матильда?! Чего молчишь?!
–Я убила Дину. Сбросила её с балкона на заводе, – сказала спокойно Матильда.
В комнате воцарилась тишина. Тишина, которая оглушает громче любого крика.
–Что ты такое говоришь, Матильда? – наконец проговорила женщина, присаживаясь на кровать.
–Правду говорю, мама, – ответила Матильда и удивилась своему спокойному тону, – Твоя дочь убийца. Пойду в полицию и всё расскажу, как есть.
Матильда быстро встала и натянула голубые джинсы и спортивную кофту. Ошарашенная мать сидела на кровати, теребя в худых руках белую бумажку. На часах было 7 часов.
Словно очнувшись от сна, женщина схватила Матильду за рукав:
–Куда это ты собралась?! На время посмотри! Успокойся и расскажи мне всё подробно!
Матильда вырвалась из её рук и побежала прочь из дома.
–Матильда! – кричала ей в след мать, – Куда ты?!
Запрыгнув на ходу в кроссовки, Матильда бежала без оглядки. Какое-то время она ещё слышала за спиной голос матери, но вскоре он затих. Задыхаясь от быстрого бега, она, наконец, остановилась и оглянулась. Погони не было. Её сердце, казалось, вырвется из груди, во рту пересохло и язык, как липкая лента прилипал к нёбу.
–Куда я бегу? – спросила сама себя Матильда.
–На завод, – ответил ей внутренний голос.
Матильда пустилась перебежками в сторону заброшенного завода. Утро было прохладным и свежим. Солнце ещё светило слабо, и роса блестела на траве. Перебравшись через заводской мусор, кучами рассыпанный у входа на территорию, Матильда оказалась в уже знакомом ей месте.
Величественное здание, словно умирающий монстр смотрело на неё пустыми глазницами окон, часть из которых были забиты ржавыми листами железа. Казалось, вся эта каменная глыба дышит, то и дело, исторгая из проржавелых пустых труб глухой гул. Над крышами кружили вороны и истошно кричали. Матильда поёжилась и запрокинула голову. На уровне 6 этажа торчал тот злополучный балкон. Оглядевшись вокруг, Матильда подошла на место, где лежала мёртвая Дина. Старый асфальт всё ещё хранил в своих трещинах её кровь, потемневшую от солнца.
–Прости меня, Дина, – сказала тихо Матильда. И легла, раскинув руки, на холодный асфальт.
Травинки кололи её спину, через одежду. Спиной, она чувствовала каждую трещинку на разбитом асфальте. Утреннее небо было лазурно-чистым и, казалось, вот-вот упадёт на Матильду, и она захлебнётся в нём, как в океане. Небо попадёт в её лёгкие и разольётся по всему телу голубыми волнами. И она отдаст себя ему. И не будет ничего кроме неба.
Очнувшись от небесных объятий, Матильда посмотрела на балкон. Казалось, он был слишком далеко и соприкасался с голубым ясным небом. Из-под выступа балкона, выглядывала чёрная дыра окна. Матильда прищурилась, стараясь сфокусировать своё зрение на части окна, которая ей была видна из положения лёжа. Окно медленно расплывалось и двоилось, превращаясь в размазанную кляксу на серой стене. В один момент в середине этой кляксы что-то промелькнуло. Она прекратила настраивать зрение и увидела фигуру в проёме окна.
Матильда быстро вскочила и отбежала по дальше, чтобы лучше видеть окно. И снова в проёме что-то промелькнуло. Она со всех ног пустилась внутрь, пробегая через две ступеньки по лестнице всё выше и выше. Добравшись до комнаты, где произошла их встреча с Диной, Матильда обнаружила её пустой.
Усевшись на балкон, Матильда посмотрела на залитый солнцем город. Сердце её больно защемило, и ей вдруг захотелось расплакаться. Она закрыла глаза и откинула голову, подставив лицо тёплым лучам солнца. Внезапно до её слуха донеслось тиканье часов. Осмотревшись вокруг, она не понимала, откуда идёт звук. Вскочив и ощупав себя, путаясь в складках кофты, которая была ей велика на два размера, Матильда добралась до кармана. Из него она вытащила часы, которые сияли изумрудами на солнце, и словно, подмигивали ей. Часы показывали ровно 8.
–Откуда вы здесь?!– изумлённо проговорила Матильда.
–Привет! – послышался голос за спиной. Матильда быстро оглянулась.
Перед ней стояла Дина с кривой усмешкой.
–Ну, показывай свои часы, – проговорила она, – Только быстрее. Некогда мне с тобой тут возиться. Ещё дел куча.
Матильда открыла рот, но слова застряли у неё в горле.
–Чего вылупилась? – спросила Дина, и уверенным шагом направилась к Матильде, протягивая руку, – Давай часы, говорю.
Сердце Матильды громко бухало в груди. Она отчетливо видела перед собой Дину: живую, не призрак, не фантом. Это была живая Дина.
–Как же это… – проговорила Матильда и попятилась назад.
Внезапно её окружила невесомость. Мир словно завис в воздухе.
Последнее, что слышала Матильда – голос Дины. Она закричала:
–Стой! Ты куда?!
Кирпичи стен замелькали перед глазами Матильды, словно убегая от неё, а в трещинах асфальт, неизбежно приближался. Матильда поняла, что падает и изо всех сил зажмурила глаза.
17
Она лежала на старом разбитом асфальте, и голубое небо медленно кружилось и падало на неё. Боли не было, была скованность. А голубое небо всё падало и падало.
Боковым зрением Матильда увидела рядом с собой фигуру в тёмном плаще, высокую как столб. Матильда открыла рот, чтобы закричать, но звука не было. Внезапно, по голубому небу покатился алый шар, становившийся всё меньше и меньше, превращаясь в каплю, которая упала на язык Матильде. Она была сладкой, как мёд. Матильда закрыла глаза.
Дина выскочила на улицу и подбежала к Матильде.
«Бог ты мой, да она мёртвая!» – прошептала она в ужасе.
Оглядевшись вокруг, Дина пустилась бегом окольными путями с завода. Солнце медленно катилось к горизонту, готовясь раствориться в нём.
Тем временем, в беседке городской рощи компания из трёх парней-подростков сидели у костра.
Вечер был тёплый и безветренный. Ребята тихо разговаривали между собой.
– Что-то Матильды опять нет? – сказал Ефрем, надевая на острый сучок сосиску.
–Наверное, забилась на чердак с пыльными книжками, фантазёрка – с улыбкой ответил Наум.
–Вы заметили, ребята, что Матильда в последнее время очень странно себя ведёт? – сказал Ефрем. – Молчит и зависает. Её позовёшь, а она будто бы только проснулась. Полный неадекват!
–Она всегда такой и была! – ответил Наум. – У нас в классе её зовут шизофреничкой. Я много раз заступался за неё. Она же просто закрытый человек и всего-то. Как это называется… – Наум пощёлкал пальцами – Интроверт! Во!
–Да, но кажется, в детстве ей ставили какой-то диагноз, – сказал Ян.
–Да ладно! Это обычные сплетни! Но клеймо шизофренички осталось. От этой грязи теперь не отмыться, – ответил Наум.
Ефрем протянул румяную сосиску с костра Науму и сказал:
–На прошлой неделе, я видел её в роще с Диной-наркоманкой. Они о чём-то разговаривали.
–Что может быть общего у Матильды с Диной? – задумчиво проговорил Ян.
–Надеюсь не то, о чём мы все подумали, – сказал Наум и откусил горячую сосиску.
–Говорят, что Матильда покупала у Дины наркотик, – продолжал Ефрем. – Тогда понятно, что с ней творится. Возможно, втянулась в эту дрянь. Два дня назад её видели в подъезде "зависшей". Она прожгла себе сигаретой коленку. Хлыщ мне рассказал.
– Хлыщ! Нашёл, кому верить! – плюнул Наум, – Первый сплетник в городе. Бабка!
–А я принёс вина, отметить последний учебный день, – улыбнулся Ян. И достал бутылку из рюкзака.
–Погоди с вином, Ян. Давайте ещё немного подождём. Может Матильда всё-таки придёт. За одно и составим с ней беседу. Мы, как её друзья, обязаны поговорить с ней, – сказал Ефрем.
–Ты прав, Ефрем, – согласился Ян.
Наум молча кивнул, увлечённый поеданием жареной сосиски.
Внезапно по дороге, проходящей рядом с городской рощей, с тревожной сиреной пронеслась скорая и полиция.
–Что-то случилось? Умер, кто, что ли? – задумчиво сказал Ян.
–Не исключено, – почесав прутиком лоб, ответил Ефрем.
И все замолчали.