На крючке

7

«Завтра» он не успел ничего. Его вызвали в Капитул, едва беспощадное светило завалилось за горизонт и купол разверзся над Ньюлендом, явив людям небо, а небу – людей.

– Куда-то уходишь? – она сонно потянулась в постели, едва он приоткрыл дверь её спальни.

– Да. Напали на обоз в ущелье.

– И при чём здесь ты, милый?

– Говорят: там были… нелюди, – он сам не знал, зачем рассказывает ей.

– Мы не охотимся группами, Чеслав, – напомнила она, открыла наконец глаза и улыбнулась… мягко и ласково. – Как ты себя чувствуешь?

В этом мире никто никогда не чувствовал себя лучше. Он был здоров и полон сил. Он один стоил всех своих людей, мог голыми руками уничтожить армию упырей!.. В ближайшие два дня. А потом…

– Постараюсь не задерживаться, – вместо ответа пробормотал Чеслав. – Сиди дома.

Она блаженно зевнула и завернулась в одеяло.

– Уже скучаю.

Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

8

– Какого дьявола? Почему?! – возмущался Алекс, узнавший, что его брать с собой в карательную экспедицию за пределы купола Чеслав не собирается.

– Ты нужен мне здесь.

На самом деле Чеслав имел в виду: «Ты не нужен мне там», но свои чувства предпочитал держать при себе. Алекс бы не понял. Потому что не знал и никогда не узнает, кто двенадцать лет назад убил его родителей. И почему. Никогда не узнает, кто спас его самого, так врезав твари, расправившейся со взрослыми и в предвкушении на миг замершей у двери детской, что сломал ей клык… правый верхний. Для Алекса Чеслав – лучший человек на земле, взявший его за руку, когда он – испуганный, раздавленный горем шестилетний сирота – пытался осознать весь ужас произошедшего. Нет, Чеслав не забрал его к себе. Не мог. Он определил Алекса в приют. Но каждое утро заглядывал к нему на час, а то и на два. Чтобы побыть рядом, чтобы покатать на Янтаре и поучить стрельбе… Он как мог пытался восполнить потери, виновником которых стал. И когда пришло время перебираться под другой купол, забрал Алекса из приюта и увёз с собой… чтобы здесь, в Ньюленде, отдать в новый приют. Алексу к тому моменту стукнуло двенадцать, трудный возраст. И Чеслав очень многое услышал о себе. Гадкого, обидного, злого… А через пару дней чуть не задохнулся от ужаса, обнаружив сбежавшего от воспитателей паршивца в собственной гостиной. В её обществе.

В тот раз он, вернув Алекса в безопасные стены приюта, очень спокойно пообещал ей:

– Тронешь его – убью.

И впервые оба поняли, что это обещание он исполнит. Несмотря ни на что. Поэтому она никогда не прикасалась к Алексу. А Чеслав… Чеслав всё равно изо всех сил старался держать парня от неё подальше. На всякий случай. И от других вампиров тоже.

– Зачем я тебе здесь? – живо заинтересовался Алекс. – За Амелией присмотреть?

Глупый мальчишка уже лет пять был по уши в неё влюблён.

– На пропускном подежурить, – отрезал Чеслав и выдал ему приказ, предписывающий немедленно явиться на восточный пропускной пункт и влиться в график дежурств, не особо располагавший к дальним прогулкам по городу.

Алекс отчётливо скрипнул зубами, но Чеслав пропустил его недовольство мимо ушей. Главное: будет при деле.

9

Упырь и впрямь охотился один, эти твари интуитивно предпочитали держаться подальше друг от друга. А вот людей при нём оказалось много – два десятка. Сводный отряд под командованием Чеслава превышал численность банды всего на треть.

На выслеживание ушло двое суток. Ещё двое – непосредственно на боевую операцию. И всё могло закончиться очень плохо, потому что пряталась банда в неглубоких, но сильно смахивающих на лабиринт пещерах. Идти внутрь за упырём и, возможно, донорами – самоубийство! Ждать снаружи – бессмысленно и опять же опасно. Помогло, как ни странно, то, чего Чеслав опасался. Помогла его уязвимость. От близости вампира у него – донора, которого пили три дня назад – пошла носом кровь… И тварь не выдержала, приблизилась к выходу из убежища, попыталась приманить лакомство к себе. Чеслав видел, слышал, чувствовал его желание. И не поддался лишь потому, что учился сопротивляться порочной воле вампира почти всю свою жизнь. Противостояние длилось несколько часов и закончилось полной победой донора. Вампир не справился с тягой, вынырнул под прицел Рыжего Риана, и тот снял его точно направленным в глазницу мощным УФ-лучом. Мозг твари вскипел мгновенно. А в следующую секунду Чеслава вырвало смешанной с кровью желчью.

– Кап, ты чего? – Рыжий Риан не на шутку перепугался.

– Мне надо домой, – просипел Чеслав. – Лекарства забыл. Меняй лучевик на шокер, там остались только люди. Правда… они могут быть опаснее твари, так что не расслабляться.

Вылавливать людей в пещерах им пришлось больше суток, те отчаянно сопротивлялись, будто ожидая, что с ними поступят не лучше, чем с упырём.

– Вампирские подстилки, – ругался Рыжий Риан, пиная тяжёлым ботинком очередного парализованного электрошокером парня. – Не были бы вы такими ценными, сам бы убил!

– Но они ценные, – напомнил Чеслав, останавливая новый пинок. – Хватит. В машину его.

Он лично осмотрел всех отловленных людей и с облегчением не обнаружил ни одного донора. Исколотые вены – не больше. То ли вампир был слишком молод и не знал своих возможностей, то ли слишком стар и чересчур осторожен.

Обратный путь занял ещё сутки. Солнце жгло так, что даже Чеславу с Янтарём приходилось несладко, а ведь они (конь в отражающей весь спектр чешуйчатой броне и донор, куда больше уязвимый внутри, чем снаружи), довольно редко нуждались в укрытии.

Всю дорогу до ворот купола Чеслав, пытаясь отвлечься от нарастающей «ломки», размышлял о сидящих в камере изолятора братьях Андричах. Рыжий Риан уже интересовался, когда инквизиция отдаст детей гражданскому следствию. Он отмахнулся, ушёл от разговора. Потому что не знал, что сказать.

Утаить правду и выпустить вампира в город он не мог. Не имел права! Но… раскрытие истины – равноценно самоубийству. Рассекретив упыря без метки, Чеслав вскрыл бы и такое явление, как донорство. И сдал бы с потрохами себя, потому что вальвулы и шрамы на теле Марко слишком сильно походили на его собственные, до сих пор успешно выдаваемые на медосмотрах за мутационную патологию. А ещё… Ещё ему почему-то тошно становилось при мысли о необходимости казнить упырёныша, которому на вид было лет десять, а в реальности – всего пять.

Впрочем, въезжая в ворота купола, Чеслав и без мыслей о детоубийствах справлялся с тошнотой едва-едва.

– Плохо выглядишь, Кап, – Матиас встретил отряд в приёмнике.

– Устал. Солнце активничало, как никогда.

Матиас кивнул и протянул ему документы:

– Глянь, всё верно?

Чеслав пробежался взглядом по списку людей, вышедших с ним из-под купола шесть суток назад.

– Да. Потерь нет. Диего поцарапан, у Сурии стрела в плече. И двадцать три новеньких. Чистые.

Матиас устало улыбнулся:

– Сам смотрел?

– Да.

– Тогда, может, всех пока в изолятор по камерам, а потом потихоньку разберёмся?

– Валяй. Только нас пропусти.

– Конечно. Криста готова, можешь первым к ней. Реально отвратительно выглядишь.

– Спасибо, Мат, – Чеслав невесело хмыкнул, хлопнул его по плечу и, уже направившись к ждущей у дверей смотровой Беккер, оглянулся: – А-а… Как там мальчишки Андричи?

Матиас быстро моргнул, будто на миг чего-то испугавшись, но тут же взял себя в руки:

– Ан-ндричи? Да… нормально. Ты сказал никому пока не отдавать, мы никому не отдаём.

Чеслав кивнул:

– Хорошо. Продолжайте никому не отдавать.

– Есть, Кап, – Матиас вновь изогнул губы в какой-то непривычно натянутой улыбке. – Иди.

Беккер тоже вела себя странно, но у Чеслава совершенно не было сил выпытывать, в чём дело. Он разделся, позволил досконально себя изучить, промычал нечто невнятное в ответ на сдержанное замечание о схожести его проблемы с симптомами Марко Андрича… И лишь когда сутана вновь была застёгнута на все пуговицы, Криста вдруг тронула его за рукав:

– Кап…

Он обернулся… и нахмурился, глядя в усталые, отчего-то виноватые серые глаза.

– Что?

– Мат хотел сказать сразу, но я попросила его дать тебе спокойно пройти осмотр…

– Что?!

Она коротко выдохнула и произнесла:

– Мы не можем найти Алекса. Уже четыре дня. Как сквозь землю…