Глава 11. Игры, похожие на брачные
Незыблемые правила, установленные в моей семье, говорили о том, что в жизни надо чётко разделять личное и служебное. В этом смысле я был послушен, стараясь строго следовать традиции. Честно говоря, личного-то у меня было кот наплакал. Так, несколько беспечных студенческих романов, ну и после универа время от времени увлекался симпатичными приятельницами. Я был молод, легкомыслен, и Маменька была абсолютно не против моего формата отношений с прекрасным полом. Для серьёзных отношений и создания семьи я, по словам родительницы, был совершенно не готов. Да, была работа, причём, на взгляд стороннего обывателя, довольно приличная и стабильная. Да, было жилье. Благо Папенька в своё время подсуетился и не бросил единственное чадо прозябать на съёмной квартире. Для Москвы, да и любого подобного мегаполиса, это важнейшие факторы, влияющие на шкалу привлекательности любого мужчины, затеявшего привести в дом жену, чтобы завести с ней маленьких горланящих охламонов. В определённых фантазиях я ещё мог представить себе жену, такую всю сексуальную, бегающую с утра по дому в черных, или нет, красных трусиках, встречающую меня вечером после работы или в них, или лучше без них. Потом мы с ней путешествуем, она ведь любит активный отдых, точнее экстремальный, никогда не ноет по пустякам и всегда поддерживает меня во всех начинаниях. Утром мы прыгаем с парашютом, вечером нас ждёт бурный секс. Да такой, что утром я не слышу будильник, просыпаю, а потом бегу с кошмарным опозданием на работу, на ходу завязывая галстук. Она в это время строчит мне эротические сообщения с множеством приятных смайликов, а апогеем этому сексуальному бесчинству становится её селфи из ванной. О чёрт, куда-то меня занесло совсем. Какая, не дай бог, жена, какие охламоны, о них я вообще если и думал, то с ужасом, как о возможном пришествии апокалипсиса, такого вроде далёкого, но почти неизбежного.
Магия отношений, как называла это Маменька, меня ничуть не волновала. Поэтому при всех моих положительных материальных качествах и довольно перспективного круга общения семейный вопрос стоял в самом-самом конце моего списка. Точнее, не стоял, а слегка отсвечивал, грозя исчезнуть в любую минуту.
Не знаю, почему я вдруг об этом подумал, когда взял в руки визитку Мари. Точнее, Марии Витальевны, как было написано строгим сине-чёрным шрифтом на белой глянцевой бумаге. На первый взгляд, она совершенно точно не подходила под мои критерии, за исключением одного – я был совсем не против нескольких волнующих встреч с приятным продолжением и предсказуемо грустным финалом. Для неё, конечно, не для меня.
Маленькая, тощенькая, да и, судя по поведению, воображает о себе намного больше, чем следовало бы. Да, в конце концов, не в загс же я её зову, а на деловую встречу, тем более дела действительно кое-какие появились. Старшие товарищи после некоторых раздумий и пары звонков всё же дали добро на включение компании «Упряжка» в Систему. Название-то какое дурацкое, отдаёт деревенщиной. Ну, впрочем, это не моё дело, хоть «Поросями» обзовитесь. Мне предстояло обсудить с ней или её боссом основные условия первой предстоящей сделки, ну и заодно проверить их на гибкость и лояльность, так настойчиво обещанные Мари при нашей первой встрече. Существенный и смелый намёк, требующий фактического подтверждения.
Разговор требовал тишины и безопасного уединения, желательно в том месте, где мы с малой долей вероятности встретим знакомых. Конечно, лучшим местом виделась моя квартира, но я решил, что пока не время. Свою безусловную лояльность она ещё успеет доказать.
Нет смысла ломать голову, можно пересечься в какой-нибудь бургерной, вряд ли кого-нибудь встретим, там в основном молодёжь да семейные пары с детьми. Может, уровень не её, но тем не менее – вполне безопасно. Да и не стоит у меня задача покорять эту рыжую воображалу. Белка не высказала явного неудовольствия, выслушав моё незамысловатое приглашение, но в закусочной слегка поморщилась, когда мы присаживались за столик. Я заказал себе колы и картошки, Белка же ограничилась стаканом воды без газа. Наша беседа, ввиду отсутствия романтической обстановки, мгновенно перетекла в деловое русло. Надо отдать ей должное, темой разговора она владела уверенно и не понаслышке. Вопросы задавала чётко и по делу, заранее подготовилась к моим ответам и возражениям. И в целом была довольно убедительна, рисуя схему нашего взаимодействия.
Моя задача была сравнительно проста, но требовала осторожности и согласования со всей цепочкой участников, стоящих выше меня. Это входило в мои, так сказать, неофициальные обязанности, равно как и задача по внесению «Упряжки» в список потенциальных подрядчиков для нескольких «дочек», подконтрольных «свечке» и связанных прямыми контрактами с «Синим факелом». Включить в список – это не просто взять ручку и записать данные, это значит провести целый список мероприятий. Первым делом представить представителя подрядчика руководителю заказчика. Желательно на максимально высоком уровне и в неофициальной обстановке, чтобы, как говорится, «навести крепкие мосты». На таких встречах за стаканчиком хорошего виски решались, как правило, все «политические» задачи, ну а дальше исполнители с обеих сторон подхватывали «технические» вопросы. Вот это уже была моя епархия. Правильно организовать тендер в «Синем факеле», либо ещё более удачный вариант – добиться заключения прямого контракта, включив его в инвестиционные расходы «дочки». Тут всё зависело от объекта, который обслуживался или строился «дочкой», и от его стратегической важности. Следующей задачей было согласование тарифов, причём в двух местах – как в «свечке», так и в «Синем факеле». Требовалось поцеловать в бюрократический зад всех, кого следует, и, само собой, никого не пропустить. Кого-то подкормить, кому-то пригрозить, а кто-то и сам рад будет помочь, в счёт будущих взаимных услуг. В этой области вопросов я был практически незаменим, знал всех и вся в нашем Клоповнике, да и по боссам «дочкиным» был знатным специалистом. Недаром Папенька меня с детства таскал по корпоративно-семейным мероприятиям, на разные там дни рождения, награждения заслуженного старичья грамотами и медалями и прочие официальные пьянки. И там я – то в обнимку с дочкой именинника, то, когда стал постарше, бокалом пива чокаюсь с сыном большого начальника откуда-то из Астрахани, а где и лично за руку поздороваюсь с великими. Харизма у меня всегда была необычайная, все старые пердуны почему-то сразу располагались ко мне, чувствовали, видать, родственную душу и, видя меня, вспоминали свои молодые бесшабашные годы. Я привык часами слушать их истории о трудовых подвигах, боевых пивных товарищах и верных жёнах, которые старели и толстели, пока их благоверные кувыркались по саунам, пардон, сидели на совещаниях. Хотя и с теми, кто помоложе был, нахальные выскочки типа меня, я тоже без проблем находил общий язык. Одного, помнится, даже женил удачно, благо у меня ресурс неслабый имелся.
Познакомил, согласовал, но это только малая толика того, что надо было разгрести по дороге в Изумрудный город. На пути всегда встречалось много всяких любопытствующих персонажей, которым надо было либо аккуратно закрывать рот, либо приглашать в свою тёплую и дружную компанию. И ведь всем хотелось на халяву пристроиться к денежной теме, чувствовали гады, где понадёжнее да пожирнее и липли, липли, как мухи на остатки пищи.
Я умел и с такими персонажами разбираться. Без лишнего шума и напряга. Не, ну конечно, не как в кино, типа парочка жёстких решений, и всё – фатальный исход, оно мне надо было – сидеть из-за какого-то очередного жадного клопа. Так, просто поговорить по душам, вспомнить былое, малышку из соседнего отдела, с которой кто только не танцевал в сауне на позапрошлый Новый год. Видео великолепные, помнится, вышли. И звук почти профессиональный, и картинка любопытная. Только смотреть никто не хочет, странно. Или ещё лучше: приключение годичной давности, когда мы одного коллегу, из особо приближённых, закинули по пьяни в бар один, типа «Голубой устрицы», помните, как в фильме? Вернулся я за ним с очень неспокойной совестью через час, а он там уже корни пустил, ни в какую не хотел возвращаться к нашей компании. На щеке радуга нарисована, за спиной уже какой-то хлюпик чернявый маячит. Много мы потом с ним дел порешали. Хороший мужик. Наш, который с радугой, а не чернявый дружок. Да много всего можно вспомнить, я ж не зря просиживал штаны в своём кабинете с утра до вечера. Тут послушаю, там прочитаю, в окно что увижу, в столовую спущусь. От зоркого Бима ничего не укрыть. Умный я, или, как иногда злобно подшучивали мои коллеги, ушлый. С этим фактом никто не спорил, даже Папенька.
Глава 12. Гоп-компания в деле. Берлога
Осень сулила перемены, и далеко не для всех в «Упряжке» они обещали быть приятными. В воздухе витало нервное ожидание. Кто-то хотел денег, не в силах больше терпеть, кто-то, затаившись, терпеливо своего ждал звёздного часа в карьере, в целом коллектив пребывал в крайнем напряжении, всё чаще собираясь, вместо того чтобы работать, на кухне за чашкой кофе. Манила их туда возможность пообсуждать текущие дела и промыть как следует кости бестолковому начальству. Белка дипломатично хранила молчание, но она, как никто другой, понимала, что обстановка в компании да и баланс руководящих сил меняются, причём так быстро, что никто уже не мог повлиять на процесс. Бизнес рос как на дрожжах, усилия команды явно даром не прошли, но с ростом бизнеса, как обычно происходит, пропорционально росли и проблемы. Деньги и власть – эти две мощнейшие привилегии – всегда притягивали много шума и грязи. Не запачкаешься – не будешь вознаграждён. Нравственные рамки, и без того потерявшие чёткие границы в нынешнем современном обществе, превратились в нечто совсем абстрактное, почти неосязаемое. Как архаизм, они вроде имеют какое-то значение, но не имеют уже почти никакой ценности. Порядочность, честность порой теряют свой смысл, когда кто-то карабкается на вершину успеха. Люди начинают карабкаться вместе, называют себя партнёрами, поддерживают друг друга, порой бескорыстно выручают, но надо же, какой сюрприз – на вершине почему-то всегда оказывается только один. Счастливый, самодостаточный человек, которому неведомы всякие там угрызения совести. О ней лучше вообще не вспоминать, когда уже путь пройдён.
Мог ли кто-то из них поступить так же? Такие последствия сложно заранее предугадать. До всего в жизни надо дорасти, даже до подлости, люди такими не рождаются, а становятся. Но что пугает, период трансформации пролетает так стремительно и почти незаметно, что ни сам новоиспечённый подлец, ни окружающие его люди сразу и не заметят случившееся перерождение. Почему перерождение? Да потому что метаморфозы, скорее всего, повлияют на все значимые эмоции человека, они поменяют вектор мыслей, чувств, желаний. Они даже отразятся на взгляде, голосе и, возможно, смехе. У человека появляется ощущение, что он перешёл на более высокий уровень своего личностного развития, что все видимые изменения – это результат усердной работы, даже более того, достойная награда твоим трудам. Хвалит себя и гордится тем, что сделал, в то же время игнорируя появившиеся глубоко в сознании сигналы тревожности, иногда муки совести. Проходит немного времени, и всё куда-то незаметно исчезает, и вот уже не за что переживать. Остаётся лишь один мучительный страх – потеря социального статуса, ведь это влечёт за собой кучу неприятных материальных последствий.
Пока новоиспечённая команда карабкалась к успеху вместе, точнее, друг за другом. Впереди полз Шеф, за ним Пятачок, следом Винни, и тылы прикрывала Белка. Троица ведущих игроков вела себя все более нестабильно. Их желания и помыслы перестали быть единым целым, их цели разошлись так далеко в разные стороны, что даже персонажи известной басни нервно курили в сторонке. Шеф видел свет в конце одного тоннеля, неразлучная парочка – другого. Белка, прикрывающая слабеющие тылы, вынужденно сохраняла нейтралитет. Винни с Пятачком всё чаще наведывались в офис, Шеф же, напротив, всё реже. Он, как свободная птица, витал в своих облаках, и если раньше проблемы обсуждались на четверых, то сейчас получалось так: Шеф решал вопрос, как считал нужным, а потом извещал об этом остальных. Не каждому такое поведение пришлось по душе, что, естественно, привело к бурным дискуссиям внутри и без того шаткой команды. Пятачок и Винни затеяли бурную подпольную деятельность, обивая служебные пороги то в «свечке», то в «Факеле». Шеф, игнорируя нарастающее напряжение, мог позволить себе вообще не отвечать на телефонные звонки, отбрыкивался короткими эсэмэсками. Предполагалось, что он чрезвычайно занят и в очередной раз разруливает секретную миссию.
Мари, как могла, оттягивала разговор, безусловно, неизбежный, но грозящий разрушить хрупкую иллюзию сплочённости и единомыслия их маленькой команды. Она боялась сломать налаженный ритм работы. Сбой программы совершенно не вписывался в её личные планы, поэтому она, невзирая на ситуацию, старалась работать как ни в чём не бывало. Контракты заключались. Бим свою часть договора выполнял чётко, договоры были запланированы, вписаны в бюджеты заказчиков и ждали своего часа. Вопрос финансирования благополучно решён, кстати, не без помощи Пятачка. Винни был, как всегда, на подхвате, крутился, где надо и не надо, приторговывая своей пухлой мордочкой. Мордочка была на редкость простодушной, внушала доверие, а солидные дяди из дочерних компаний «Факела» охотно шли на контакт, особенно застольный. Белка металась между ними, выполняя всю бумажную работу. Ну и сохраняла, насколько могла, баланс сил в коллективе.
Работы прибавилось, встречи с Бимом становились всё чаще, а специфичность обсуждаемых тем требовала всё большей конфиденциальности и приватности. Из бургерных они потихоньку перебрались в кафе повыше уровнем, иногда встречались в парках, а когда похолодало, Биму пришлось пригласить Мари к себе домой.
Она была далеко не первой девушкой, которую осчастливили приглашением в святая святых – берлогу Бима. Впрочем, формулировка «берлога» не совсем соответствовала просторной трёхкомнатной квартире на Ленинском проспекте с высокими потолками и такой же высокой ценой. Очередной повод облобызать Папеньку, памятуя о том, кого мне вечно благодарить за все радости жизни, что я имел. Квартира вполне себе имела шанс превратиться в реальную берлогу, если бы не вмешалась вездесущая Маменька и не притащила через месяц моего отдельного проживания молчаливую девицу с чёрными косами и строгими глазами, и с тех пор эта девица, которую я прозвал Молчаливая Гуля, радовала меня визитами каждый четверг. Не подумайте ничего такого, все посещения черновласки были связаны только с уборкой, да и к тому же она была совершенно не в моём вкусе. В любом случае её деятельность была на пользу мне, ну и на радость моим гостьям. Они, как правило, очаровывались изысканностью интерьера, руку к которому в своё время приложила Маменька, и чистотой полов, за которые отвечала Молчаливая Гуля. И, безусловно – это прибавляло мне жирный плюсик в списке моих достоинств как потенциального жениха. Правда, на следующий день после знойного свидания со мной мои достоинства в глазах посетительниц, как я подозревал в глубине души, стремительно обрастали многочисленными недостатками. Самым главным из них, на их взгляд, была моя никуда не годная память, а в придачу к ней – жуткая невнимательность. Я не мог запомнить ни одного имени, не говоря уже о телефонных номерах, а в особенности не мог определить вовремя места, куда они, в спешке и таясь, засовывали клочки бумаги со своими персональными данными, а то и прелестные фотографии с манящей подписью на обороте. Я не запоминал и даже не пытался запомнить то, что они говорили, делали, а тем более что строчили в мой телефон, поддерживая переписку, которая предшествовала свиданию на моей территории. Важное свидание, это когда оно проходило поблизости от моей спальни, могло наступить в любой момент: день знакомства, день после знакомства или на крайний случай – через неделю после знакомства. Это уж совсем особый случай. Если девица продолжала выпендриваться, набивать себе цену, она незамедлительно вылетала в архив моей памяти, но и там держалась ровно секунду. Я не то чтобы гордился своей независимостью или, точнее сказать, иммунитетом к длительным привязанностям, я не придавал им особого значения. Мой пытливый живой ум требовал новых встреч, приправленных приключениями. Не могу назвать себя человеком, склонным к беспорядочным половым победам, ни в коем случае я не коллекционировал победы, скорее я могу отнести себя к категории этаких наблюдателей. Смотреть, наслаждаться, изучать поведение той, кто добралась до моей кровати, было своего рода моим тайным увлечением. Проведя анализ внутренних и, естественно, внешних данных, я утилизировал информацию, оставляя в памяти только ключевые моменты и краткое описание объекта, классифицируя и распределяя дам по разным полкам моего сознания. Навыки, которые я приобрёл, работая в «Факеле», становились всё более универсальными и полезными для меня.