Перекличка глаз

– Тогда ТЫ, хан, верши! Наказы КрасИвейшего Я исполню…

Но «хан» – дерзит:

– Ты – только полюбуйся.

*

…Мотив нОрова Чудослава – необычАйный… ВпечатлЯюща! природа сексуальных дискУрсов у него… Он всё-таки – филёр чудес. ФорсИт и форсИт он гитарные атаки в теле моём, а сам что-то к прыжку на меня не готовится: в СЕБЕ форс – не форсИт, почему-то, сегодня.

Поди нЕкие ДРУГИЕ лакуны-зияния ДЫРЯВИТЬ предстоит ему (РАСКРЫВАТЬ-НАПОЛНЯТЬ)??

Или палки в «КОЛЁСА» кому-то совать?? …С целью неизвестной какой-то… (С целью пока что – невЕстькакой…)

Он сам не всегда понимает с КАКОГО внезАпа! А ЭКСТЕРНОМ учУивает-осязает… первостепенную настоятельную какую-нибудь непремЕнность!

И это же надо… совпАло так – когда я особенно! сильно! извОлю его.

Я вся напыживаюсь от нЕхотя сдерживаемой страсти, и тут…

*

…Вдруг раздаётся металлический голос теоэфира:

– Поддайте «газа»!

– Вай! – всплескиваю руками я. – А куда лОмим то?

– Ба! рУлим! Поддать тебе «газа»?! …Спонтаннейше… – с дразнящей асимметричной улыбкой (трепетнУв язычком и зычкОм), чудесно подмигивает мне Чудослав.

– …Ещё бОльшего «газа»? – я выжидательно моргаю; и усмехаюсь (максимально влекуще).

– Самого высокого солнца хотела? – с метеоритным дождём ямочек на загляденье-лице – Чудослав наваливается на меня с поцелуями…

Он такой красивый, что «поддать газа» может одной улыбкой.

Я отворачиваюсь в смущении, но он разворачивает моё лицо к своему… Целует с развратной силой! И снова улыбается с ТАКИМ мастерством… на грани волшебства!

Спинка дивана опускается. Нависнув надо мной, он обрушивает на меня свои длинные, уёщные, «клюющие» меня, волосы. И всё сильнее меня взбудораживает, намагничивает, поддурманивает…

Уже не выдерживая сладкой пытки, я (в желании немедленно искупаться в бездонной любви) начинаю трЕлить (выражая гласность желания – стоном).

Это вызывает живой отклик… Чудослав сверкает МОЛНИЕЙ брюк… И молниеносные брюки громко с него слетают!

Я стесняюсь на него (всего) посмотреть, зато эротично полуоголяю – себя. Моё восхитительное тело – аж светится… ждёт… соблазняет…

Чудослав изображает на картинном лице много заводящих узоров…

Его безобразно-дерзкий взор… – по телу моему…

Вдруг узоры его лица становятся по-мужски барельефными: чёткими, многогранными, выпуклыми… как будто потяжелели, раздувшись от решительности…

Атаки гитарные в теле моём – вовсю звенят! (до струйно-радужной огорошепесенной бури нежной). А глазоусладный красавчик – снова с шокирующей (сексуально натянутой) улыбочкой – томИт меня. Медлит.

*

Гитарные атаки подкатывают – дОверху! Насладившись глазоупоИтельным арсеналом красавца, я зовуще – всю! себя оголяю!

Но фигли там! Его, сулЯщая БЛАЖЕНСТВО, арканящая улыбка – поэтапно приугасает… Его дерзкая бровь (не «въезжая») приподнимается… А, радуги глаз с экспансией лорнируют в сторону монитора…

Руки его натягивают брюки… В пазуху которых он гордо втягивает ВЫПУКЛОСТЬ мощную (сейчас ставшую похожей на крутобокий, но покорный СТОГ)…

– Теперь ТЕБЯ что-то пугает? Что случилось, чудофил? Назови ВЕСОМУЮ причину, Кукусик… – мои «глазенАпы» (глаза) просят его снова раздеться.

Не переставая зовуще светиться наготой, я «глазенАплю» на него, ничего не «шурупя»! Ласкательно моргаю на него (на непредсказуемое это ЗАГЛЯДЕНЬЕ)! И облизываюсь «хайфАйно» на «мастёвого душемота» такого!

Но он (впЯлившийся в монитор) не смотрит на меня… как-то будто себя ПЕРЕСИЛИВАЯ!

Я липну к нему руками. А он эпатажно снимает (с бёдер) «огонь-рУки» мои…

– Исполнено небо тревоги. Прости, не могу закрывать глаза на всё, что кругом творится.

– Твои глаза СЮДА не забегали?! – я начинаю вилять бёдрами своими пикантно. Приманчиво вздымаю свою аппетитную грудь…

Его глазные яблоки начинают двигаться в мою сторону, но взгляд (всё же пересиливая «яблоки»), уплывает.

С тремя вопросительными знаками в глазах, я всё «таращусь» на закачАтельного (мне под стать!) саксаульного волшебника такого! «Офигительно» моргаю… Мечтательно облизываюсь…

– Ну, разденься, чудофил! КАК мне тебя разохОтить?

Поймав на себе мой (сжимающий пОхотью!) взор, Чудослав с движениями на лице: с втягиванием щёк, с миганиями, и с каким-то внутренним покУсыванием, – вздрагивает брюк ОСНОВАНИЕМ, ставшим похожим на что-то сродни нестерпимо соблазнительному, но тающему сугробу…

И, словно пряча изысканную зиму от лета, убедительно запАхивает зипун!

Я чуть не теряю рассудок в экстазе! А «мАятель истомоизвлекАтельный» направляет самоцветные радуги глаз в мою сторону, и (с метеоритным дождём ямочек на лице) произносит своим ГОЛОСОМ сексуально-струнным:

– Понятно, почему так одуванчиками запахло… – «метеоритный дождь» гасится в орбите ресниц – яркими разноглазыми вспышками. И лучИстые облака его тенИстых ресниц снова взмахивают к монитору.

– …Конечно понятно! Одуванчик-то есть в пуповине реликвий ресурса контента! – повизгиваю я, гася в себе остроразвивающийся ураган чрЕвной страсти. И, (с ямочками боли на вздрагивающих скулах), тоже перевожу свой взор к монитору…

*

Среди нашествия чёрно-звёздчатых «стен» – белый одуван (в экране монитора). Как среди звёзд – КНИГО-ПЛАНЕТА! (Круглый параллелепипед в виде, раскрытых на 180 градусов, книжных листов.)

Листы все очень-очень растрёпаны… Где-то тлеюще-чёрные. А где-то – в проплЕшинах: уже начинающие тлеть!

– Мы уже на месте! – громко звучит теоэфир.

Я содрогаюсь, и верещу истошно:

– Что за жуткий мир под нами? Здесь – комариные паруса!

– Мир Чёрных Одуванчиков. Мы – над БЕЛЫМ молчанием! – докладывает теоэфир.

– Над БЕЛЫМ?? Здесь навязчивая власть Черноты! Чернота – до ВЕРШИНЫ полна!

Теоэфир:

– В их мире веет бесприютностью. БЕЛОЕ превращается в ЧЁРНОЕ!

Но МАЛО кого волнует здесь, что их книго-планета чернеет. Чернота объясняет свою черноту, и менять чёрное на белое никто не смеет. От БЕЛОГО же звучит персонифицированная тишина.

Перекличка наших с Чудославом глаз…

– Навязчивая Чернота и ненавязчивое БЕЛОЕ. (…Как чёрным по белому.)

Теоэфир:

– Не зЁрна на этих листах, а тлен! Ни шёпота трав, ни листвы говорка. Во всём – чёрно-колдовская истома.

– Рождённая бездельем усталости ЧЕРНОТА проросла. А что сонное БЕЛОЕ?

– ЗабвЕнное БЕЛОЕ – в преиспОлненности молчаливой гордыни. Вместо БЕЛОГО – многоликие ПЛАЧ и ПЕЧАЛЬ (всех смирИвшихся со своею юдОлью).

– Без тихушного БЕЛОГО – создадим роскошь здесь?! …На планете Чёрных Одуванчиков! – геройски-куражно подмигиваем мы с Чудославом друг другу. – Спасаем книго-мир красотой?!

*

Я одеваюсь. А удальскОй Чудослав с сексуальной полуулыбочкой (улыбаясь одними глазами) – не даёт (мешает внагляк!) мне одеваться.

*

И вот наш (искрящий радугой!) НЛО – средь чёрно-колдовской палитры…

В небесно-безмятежном погосте – непостижимым манёвром описываем прекрасный кульбит!