Месть без права на ошибку

– Мне плохо, – стонала она. – Поставьте меня на место… Ой, все кружится… Как мне плохо…

Нужны были срочные меры по отрезвлению. Сергей решительно вытряс ее из шубки, усадил в кресло и переоделся. Тем временем Вера свернулась в рулон и стонала. Сергей принялся стаскивать с нее одежду, она напоминала резиновый манекен, с тем отличием, что имела голос, периодически подаваемый:

– Отстаньте от меня. Не теребите… Меня тошнит. Вы ужасный человек… Что вы делаете?.. Как не стыдно!.. Не смейте… Ой, тошнит…

– Закусывать надо больше, а пить меньше. Теперь в душ.

Полумертвое тело он взвалил на плечо и отнес в ванную. Как только Сергей поставил ее на ноги, Вера опустилась на пол и, положив голову на край унитаза, приговаривала:

– Боже мой, как мне плохо… Больше никогда, никогда…

– …пить не будешь, – закончил Сергей.

– Да. Уйди.

– Вера, детка, меня можешь не стесняться, я и не такое видел. Ну-ка, два пальца в рот и вперед. Тебе помочь?

– Не хочу. Уйди… пожалуйста… Ой, как плохо.

Сергей удовлетворил просьбу. Через некоторое время послышались рвотные звуки, еще через некоторое время – тишина. Сергей позвал ее, в ответ – молчание, он решился заглянуть в ванную, приоткрыл дверь. Она сидела на полу в самой несчастной позе, поставив локти на унитаз и обхватив голову. Сергей подавил смех и осведомился:

– Поблевала? (Она вяло кивнула.) Молодец. Теперь душ.

Ледяная вода обожгла ее, Вера с неожиданной прытью рванула из ванной. Не тут-то было. Сергей вернул ее назад и в дальнейшем крепко держал. Переключил на горячую.

– С ума сошел! Ты меня сваришь. Аааа!.. (Холодная.) Пусти меня, я не хочу!

Холодная до тех пор, пока у Веры не посинели губы и не застучали зубы. Косметика размазалась, стекала темными потеками по лицу и шее.

Горячая. Вера поняла, что из цепких рук ей не вырваться, тогда она села на дно ванны, обхватив колени руками, бросив ему:

– Садист!

Холодная. Вера всхлипывала. Сергей, включив горячую воду, быстро с мылом вымыл ей лицо и последний раз полил ледяной водой.

– Тошнит? – спросил.

– Н-н-нет, – отстучала она зубами.

– Вставай, – приказал он, выключив воду. Вера повиновалась. – Повернись ко мне спиной.

Быстро снял мокрое белье, напялил на нее махровый халат и отнес в спальню на кресло. Пока Сергей стелил постель, Вера заснула, а он устало сел на пол. Без косметики ее лицо показалось совсем детским из-за капризно оттопыренной нижней губы, которую он тронул пальцем. Вера только кисло сморщилась, продолжая спать, он перенес ее на кровать. Где же спать ему? Конечно, в каждой комнате есть диван, но… хулиганская мысль явилась. Сергей рассмеялся, стащил с себя мокрую одежду (из-за антиалкогольной терапии сам вымок) и улегся рядом с Верой.

Бесшумно на кровать прыгнул кот. Бедный Филя носа не показывал, испугавшись воплей, он устроился в ногах хозяина. Неандертальским характером Сергей не отличался, ему в голову не пришло делать поползновения на бесчувственное тело.

– Моя, вопрос только времени, – сказал он вслух, повернулся к ней спиной и заснул сном праведника… Как давно это было.

К рассыпанным крошкам прилетело еще несколько голубей, они дружно клевали, к великой радости старушки. Тепло одетый карапуз погнался за птицами, разогнал. Старушка и малышу радовалась, который присел на корточки и трогал пухлым пальчиком еду птиц. Бдительная мамаша вмиг очутилась рядом, принялась отряхивать чадо, обрушив на него поток слов, из которых Сергей ясно понял одно – слово «нельзя».

На протяжении всей жизни нас сопровождает это слово. В детстве «нельзя» – поводырь, назойливый раздражитель, контролирующий каждый шаг. Но контроль и запреты – всего лишь барьер, который ребенок учится преодолевать тоже с первых шагов. Нельзя есть много сладкого? А потихоньку, чтоб никто не видел, – можно. Так маленький человек впервые делает кражу. Нельзя смотреть взрослые фильмы, но так хочется, можно сделать вид, что уснул, и смотри себе на здоровье в дверную щель. Так он учится подглядывать. Нельзя долго гулять на улице, можно прикинуться глухим, не отвечать на зов родителей, потом сказать, что не слышал зова. Так человек приучается к обману. Многочисленные «нельзя» человек успешно учится обходить, учится сначала самостоятельно, потом с помощью приятелей, а приобретя практику и опыт, становится «совершенством природы», и ему по плечу уже самые коварные и подлые планы, которые тоже осуществлять нельзя, но, если очень хочется, – можно. А мы удивляемся, откуда он такой? Может, оттуда, из бессознательного детства, когда родители недоглядели, бабушки недообъяснили, учителя недоучили.

Сергей подставил лицо слабому солнечному теплу. Что-то он сделал в жизни не так, по принципу «можно», когда надо было сказать себе «нельзя».

А Вера опаздывала. Выйти из убежища не решалась, ее путь лежал мимо Сергея, сталкиваться с ним она не желала. Они так и остались каждый на своем месте, припоминая подробности из прошлого, объединяющего обоих и разъединившего их…

Первым тогда проснулся Сергей, его разбудил Филипп, трогая лапой лоб. Голодный, вечно голодный. Вставать было лень, и Сергей сбросил кота на пол. Пошевелилась Вера, легла на живот, подогнув одну ногу к груди. Он наблюдал за ней. Интересно посмотреть на реакцию, когда она проснется, а проснется скоро, сон ее стал беспокойным. Сергей обнял Веру и стал ждать. В скором времени она открыла глаза, повернулась к Сергею и… поползла вверх по подушке, выскальзывая из его рук. Пора было «просыпаться», а то пропустит самое интересное. Он потянулся, открыл глаза, улыбнулся:

– Доброе утро.

Виду не подал, но гримаса ужаса на лице Веры страшно смешила.

– Ты спал со мной?!! – наконец выдавила она.

– Ага, спал.

– И ты так спокойно… Ты… Как это…

От негодования она задыхалась, глаза наполнились слезами, отчего стали цвета весенней зелени, и Вера бросилась… колотить Сергея.

– Как ты посмел! Негодяй! Мерзавец!

Накрывшись одеялом, он давился от смеха, но когда удары разъяренной девушки стали ощутимее, отбросил одеяло и схватил ее за руки.

– Эй, успокойся, я не дикарь. Я с тобой просто спал. Сном. Без секса.

– Другого места не нашел? – вырывалась она.

– Ну, извини. Это моя кровать.

– А я не о тебе. Меня мог уложить куда-нибудь…

– Что ты! Ты же вчера надралась… Не надо убивать меня глазами. Даже унитаз пугала! Подумал, мало ли что может случиться, сколько народу померло во сне, захлебнувшись…

– Прекрати! – Вера без сил упала на подушку.

– Плохо? – посочувствовал он. – Самое лучшее лекарство то, от чего заболел. Похмеляться бум?

– Отстань. Мне плохо потому, что я лежу здесь, а ты… Разлегся рядом в одних трусах!

Она с силой пнула его ногой, Сергей вскочил. Краем глаза Вера успела оценить фигуру, мышцы – одевался он не торопясь, демонстрируя себя.

– В следующий раз спать обещаю голым. Кофе хочешь? (Она не отвечала.) Значит, хочешь. Пошел варить. Вообще-то дело это женское, но, учитывая тяжелое и буйное похмелье, иду навстречу. Цени.

Оставшись одна, она пыталась припомнить вчерашний вечер, но сознание не хотело работать, все всплывало отдельными эпизодами. Не помнила даже, как умылась! Первый раз в жизни набралась – тут же попала в постель к незнакомому мужику. Стыд и позор! Было что между ними? Она прислушивалась к себе, но изменений не чувствовала и чуточку успокоилась. Вдруг нечто живое прыгнуло на ноги. Жирный кот медленно шел по телу с угрожающим видом.

– Убери это чудовище, – сказала Вера вошедшему с чашкой Сергею.

Он схватил кота за холку и кинул к двери.

– Мой кот. На, держи, а я пошел в душ.

– Почему на мне нет нижнего белья?

– Я его снял и оставил в ванной, оно было мокрым, – просто ответил Сергей, выходя из комнаты.

Раздевал! Напялил дурацкий балахон. На голую! И ничего не было? Врет. Вера поискала доказательства на постели, ожидаемых улик не обнаружила, в смятении принялась отхлебывать горячий кофе. Вот так вляпалась. Стыдно даже перед собой. Но вчерашнего вечера не вернуть, а самоедством заниматься поздно. Ну, выпила лишку, ну, с унитазом обнималась, ну, ночь проспала рядом с неизвестным мужиком – всякое бывает. Но почему именно с ней?!

Наконец и она решила принять душ. На краю ванны лежало абсолютно мокрое белье, с него стекала вода на кафельный пол.

– Послушай, как я домой пойду? – ворвалась она в кухню. – Все мокрое, будто только что намочили! И рубашка!

Сергей, спокойно размазывая по куску хлеба масло, лишь пожимал плечами. Не рассказывать же, как по дороге в ванную, захватил сухую рубашку и тщательно намочил. Хотел и джинсы подвергнуть дождеванию, но решил, что это будет перебор. А Вера ждала ответа, грозно сдвинув брови.

– Повесь на батарею, через пару часов вещи высохнут, – посоветовал Сергей. – У нас хорошо топят.

– Ты с ума сошел! (С этим Сергей не мог поспорить.) Мне на работу! Сколько сейчас времени?

– Без пятнадцати девять.

– Ну, все. Мне конец. Шарик съест меня. И все из-за тебя.

Чуть не плача, Вера опустилась на стул. Сергею стало жаль ее, сейчас он поможет, тем самым закабалит чувством благодарности, она кинется ему на шею, последует поцелуй, а целуется он классно. Сергей позвонил приятелю:

– Артем, привет. Где собираешься праздновать?.. Не знаешь? Давай обсудим этот вопрос?.. Да хоть сегодня… Я вот по какому поводу. Мне нужна справка, что одному человеку было плохо, ну там, отравление или еще что, приезжала «скорая»… Не даете? Плохо. У этого человека будут большие неприятности из-за меня… Да?.. Спасибо. Я в долгу не останусь… Ко мне домой. – Сергей положил трубку на стол, хитро сощурился. – Вера, не переживай, ты предоставишь оправдательный документ своему Шарику.

– Ты, случайно, не всесильный нефтяной магнат? – съязвила она вместо ожидаемого броска на шею.

– Не имей сто рублей… – ответил он несколько разочарованно.

– Но ты из тех, кто предпочитает и то, и другое, – сделала она вывод.

– Каждому свое.

Вера фыркнула, вдруг схватила телефон, быстро набрала номер.

– Попроси Лиду, – протянула Сергею трубку. Он сообразил, что звонит она на работу, просьбу исполнил и отдал назад трубку. – Лида? Это я. Только не шуми. Мама звонила вчера?.. Что ты сказала?.. Лидочка, спасибо, ты меня спасла… Я? У знакомой… (Сергей хмыкнул.) Потом. Да, скажи, я приду на работу после обеда, мне нездоровится. Пока. Она сказала маме, что я сплю у нее.

– Видишь, как хорошо все складывается.

Не желая больше видеть расплывшуюся в улыбке физиономию, Вера ушла в ванную комнату, в душевой кабине (у него и ванна, и душевая) открутила краны, поток тонких струй полился ей на голову. Этот Сергей такой самоуверенный… Лишь бы голову не потерять. Он как все, хочет в постель ее затащить… Стоп. Уже затащил, и довольно успешно.

– Вот полотенце, – раздалось рядом.

Вскрикнув, Вера задвинула дверцы душевой кабины. Сергей, скрестив на груди руки, улыбался:

– Зря закрываешься, прятать такую фигуру – преступление. Да, кстати, дверцы-то прозрачные…

И ушел. У, негодяй… Раздался звонок. Вера решила, что приехал друг на «скорой», вышла из кабинки. Бодрый женский голос с требовательными интонациями долетел и до ванной, когда она соорудила на голове башню из полотенца:

– Серж, в чем дело? Я тебя вчера ждала, ждала… Слава богу, ты жив-здоров, я уже думала, не случилось ли чего? Почему не приехал?

«О, его зовут Сергей, я и забыла. Кошмар!» – подумала Вера.

– Все в порядке, – услышала Сергея.

Тишина. Эту тишину, в которой целуются, Вера почувствовала кожей. Быстро натянула махровый халат, в котором спала…

– Серж, я не понимаю, почему такой холод? Случилось что? – опять защебетал женский голос, но уже обеспокоенно.

– Да нет.

…натянула халат и стала яростно выкручивать белье! Вода барабанила по дну ванны с приличным шумом. Дверь распахнулась, на пороге появилась красивая, рослая, ярко накрашенная блондинка. Куда там Вере до нее. В дорогой шубе нараспашку и наброшенном на шею, достающем до щиколоток кашемировом платке, модных сапогах, со стильной прической. Суперзвезда. А свирепая… Вера попятилась, глупо вымолвив:

– Здрасьте.

Сидеть бы ей тихонечко, так нет же, нашкодила. С такой бабищей ей не справиться. Роскошная особа поставила одну руку себе на бедро, другой по-хозяйски оперлась о стену, надменно приподняла подбородок, громко процедив:

– Та-ак!

С головы до ног она смерила мокрую курицу в халате Сергея, презрительно фыркнула и вышла, со всей силы хлопнув дверью! Вере почудилось, сейчас потолок рухнет, она, зажмурившись, инстинктивно втянула голову в плечи. Кусочки штукатурки посыпались сверху на влажный пол, а в коридоре началось извержение:

– Это что? Я тебя спрашиваю, что находится в ванне?..

– Не что, а кто в ванной, – поправил Сергей, чем подлил масла в огонь.

– Ты еще смеешь… Ну, знаешь… Ты последняя сволочь, какую я знаю! Я его вчера жду, а он шлюшку малолетнюю притащил, ему мало развлечений! Я ему свечи, шампанское, а он тут несовершеннолетних трахает! Извращенец!

Вера, собрав штукатурку, присела на край ванны, возразив про себя: «Мне двадцать четыре года». За стеной извержение продолжалось:

– Я тебя прибью, подонок! И сучку твою в первую очередь!

– Нина, прекрати истерику, – вставил Сергей.

Раздался грохот, звяканье, что-то покатилось… Посуда.

– Я тебе покажу истерику, мудак недоделанный!

Дверь в ванную снова распахнулась, взбешенная фурия прокричала вскочившей Вере:

– Ах ты, тварь мелкая! Ты еще у меня узнаешь, гадючка, как прыгать к чужим мужикам в койку! Господи, на кого меня променял? Ты хоть при свете дня на нее смотрел? Ни кожи, ни рожи! Уродка! Я тебе сделаю…

Сергей вовремя выволок ее из ванной, закрыв ногой дверь.

– Пусти, скотина! Пусти, я сказала… Кстати, мужик он хреновый. Ты меня никогда не удовлетворял… Пусти, дрянь! Ты – дерьмо, понял? Я вам устрою!

Хлопнула входная дверь. Слышно было, как Сергей прошел на кухню, звякала посуда… Вера заглянула к нему. Завтрак был на полу, Сергей сидел на корточках, невозмутимо перебрасывал остатки тарелок, чашек и еды в мусорное ведро. В этой ситуации лишь кот чувствовал себя в своей тарелке: лениво слизывал масло и паштет с бутербродов.

– Кто она? – спросила Вера.

– Подруга. До вчерашнего дня. – Он огляделся вокруг, вздохнул: – А казалась интеллигентной женщиной.

– Так тебе и надо.

И отправилась развешивать мокрые вещи на батарею по совету Сергея, который очень расстроился, хоть и скрывал это. Еще бы! Вот срочно ей понадобилось выкручивать белье, потерпеть не могла, он сам выпроводил бы фурию. Может, Сергей любит ее. Что-то подсказывало: разлюбит, уже разлюбил. Вера вернулась на кухню. Он сидел за чистым столом и курил.

– Сережа, прости, я не хотела испортить ваши отношения.

– Они давно испорчены. Если хочешь есть, вон холодильник, вон плита, а мне пора одеваться.

Вера занялась завтраком. Вскоре на плите жарились отбивные, а в духовке грелись бутерброды. Еще через несколько минут она позвала Сергея. Когда он явился, она поняла, что голову теряет катастрофически быстро. Шикарный костюм, рубашка в тон, галстук, а красив… Попробовала себя представить со стороны: халат на голиафа, умытое глупое лицо, на голове полотенце, довершают картину тапочки сорок пятого размера вместо тридцать шестого. Вера пала духом: ей никогда не завоевать его. И Нину поняла, взбесишься тут. Ели молча. Сергей перестал подтрунивать над Верой, неужели потерял к ней интерес? Но вот он поблагодарил и двинул в прихожую.

– Уходишь? – ринулась она за ним. – А мне что делать?

– Вера, мне пора на работу. Ты сохни и жди Артема. Приеду часам к двум.

Он дотронулся ладонью до щеки Веры, от этого прикосновения оборвались последние оплоты морали и нравственности. Ему стоило сделать маленький шаг к сближению, и то, чего боялась Вера еще утром, случилось бы прямо в прихожей.

Артем приехал с готовой справкой, в которой значилось, что у такой-то были болезненные регулы, она вызывала «скорую», сделаны уколы.

Оставшись одна, Вера рассматривала себя в зеркало, но ничего хорошего там не нашла. К приезду Сергея она тщательно выгладила свою одежду, причесалась, провозившись перед зеркалом час. Эх, сумочка осталась в машине, в ней косметика, без косметики лицо совсем не то. К двум часам, как и обещал, приехал Сергей. Тут уж Веру совсем залихорадило, пообедать вместе с ним она отказалась, у нее же куча дел – работа, мама, вечер, отчет… Сергей вынужден был отвезти девушку домой.

– Мы не можем так просто расстаться, – сказал он, остановив машину. – Я запишу твой телефон? Если ты не против.

Против? Куда там! Она выложила домашний, сотовый, рабочий и адрес, после чего побежала к подъезду. Глядя ей вслед, он уверенно заключил: «Моя…»

Сейчас казалось, всего этого не было, или было, но не с ними. Сергей устало поднялся со скамьи и побрел по аллее, окрашенной в золотой колер холодным солнцем. Вера выглянула из своего укрытия, он еще недалеко ушел. Нет, все было, было. И думалось тогда, что праздник останется навсегда.

– Ты где была? – поймала ее Лида в пролете между этажами, обе уселись на подоконник.

– Лида, я, кажется, пропала… – закатила глаза Вера.

Без утайки, взахлеб, рассказала подруге все-все. Лида слушала молча, в состоянии буддийского покоя, вывод сделала не тот:

– Итак, вчера ты с незнакомым мужиком надралась до поросячьего визга.

– Не совсем так… но…

– Проснулась утром, а рядом, обнимая тебя, лежал полуголый… Сергей, да? И он настолько преисполнен благородства, что между вами не было секса. Он что, импотент?

– Как он может быть импотентом, если ему устроила разнос мегера!

– Это ни о чем не говорит. Я поняла, он богат, а с богатством люди неохотно расстаются, особенно женщины. И потом, ты не знаешь, как сама вела бы себя на ее месте. Думаю, неприятно видеть в доме любимого мужчины постороннюю бабу. Да еще в ванной! Значит, не импотент? Тогда мазохист.

– Почему у тебя все так однозначно? – взорвалась Вера. – Почему не допускаешь, что он просто порядочный?

– Не допускаю, – перебила тираду из «почему» Лида, закуривая. – Чтобы мужик, здоровый, красивый и молодой, лежал рядом с такой же красивой и молодой девушкой, к тому же пьяненькой, и не склонил ее к сексу… это нонсенс. Либо хитрость, но очень уж тонкая. Почему не лег в другой комнате? А что ты вообще о нем знаешь? (Вера упорно смотрела в окно.) Понятно, ничего. А фамилию догадалась спросить? Чем занимается? (Вера опустила голову.) Прости, дорогая, но ты дура.

– Ты же его не видела!

– Мне хватило твоего рассказа. Это вы с Костиком (это Лидочкин муж, артист) живете в романтическом кретинизме, один со своим творчеством носится, другая в сентиментальный маразм впала! Костик разделил бы твои романтические бредни, но кто-то же должен жить в реалиях. Знай: хуже человека зверя нет. Если будешь об этом помнить, то неприятности обойдут тебя стороной. Он же мог сделать с тобой…

– И пусть, – нерешительно вставила Вера.

– Веруня, ты больна? С твоей тонкой, чувствительной натурой – пусть? Он мог оказаться бандитом, садистом, мерзавцем, и сейчас мы бы с тобой не сидели здесь, а бегали с Костиком по городу, разыскивая тебя вместе с полицией.

Лида не знала, как еще объяснить этой дурочке, что нельзя доверять первому встречному, да и Вера умом это понимала. Только надо убедить еще и свое сердце, которое с мощностью ураганного ветра отметало аргументы. Стоило вспомнить Сергея, как все ее существо восставало против Лиды, которая видит мир в серых красках, потому и ведет себя вызывающе, чтоб не трогали ее.

– Он хороший, правда, – неубедительно проговорила Вера.

– Детский сад! Цитирую: «Мужчина для женщины средство: целью бывает ребенок. Но что же женщина для мужчины? Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки». Фридрих Ницше. Вижу, не поняла. Поясняю: он игрок, играет с тобой и с собой. Это я и называю мазохизмом.

– Лида, я согласна с тобой, только поделать с собой ничего не могу. Я пропала. Я хочу его видеть, обнимать, целовать, хочу с ним… Ой, я, кажется, действительно сошла с ума. Не знаю, что мне делать.

– Для начала купи противозачаточные таблетки, – посоветовала Лида, как всегда предельно цинично, и загасила сигарету.

Прошло три дня, а Сергей даже не звонил. За три дня Вера прошла путь от клинического счастья до клинического уныния. Она замирала от каждого стука в дверь, будь то дома или на работе, вздрагивала от звонков, по совету Лиды начала принимать противозачаточные таблетки. А ОН не появлялся. По утрам она перебирала гардероб, мучила ее одна проблема: что надеть. Около зеркала проводила столько времени, что мама догадалась: в жизни дочери появился некто особенный. А ОН не появлялся. Лида наблюдала за подругой с несокрушимостью психотерапевта, однажды так прямо и заявила:

– На тебя без слез смотреть невозможно. Шурик в таком же состоянии, пожалей перед праздником парня, а то не доживет.

Шурик, безнадежно влюбленный в Веру, на год младше, пишет стихи, которые печатают в местных газетах, внимательный до назойливости, умненький, на лице его то там, то сям вскакивает прыщ. Прибавить ко всему сутулую, долговязую фигуру… Нет, ни в какое сравнение с Сергеем не шел. Но ОН не появлялся.

С новогоднего вечера сбежала. Вера жутко устала, радости и праздничного настроения вся эта суета не принесла, а ухаживания умников-интеллектуалов, включая прыщавого Шурика, нагнали тоску зеленую. Дома она дремала, как вдруг зазвонил телефон, Вера взяла трубку, полагая, что это подруга:

– Лидусь, не ругайся, я…

– Вера, ты меня уже забыла?

Сергей! Мир сузился до телефонной трубки, моментально бросило в жар… Но спокойствие, только спокойствие.

– Я был в отъезде, прилетел пять минут назад… (Она простила тяжелые дни ожидания.) С наступающим тебя.

– Тебя тоже… (Постепенно начала приходить в себя.)

– Ты мне не рада?

– Почему? Рада. Просто устала, сегодня у нас был вечер.

Постаралась сказать с холодком в голосе, пусть знает. Он ее промучил несколько дней, пусть теперь тоже помучается. Мог позвонить и из другого города.

– А у меня для тебя есть сюрприз. Вера, извини, меня ждет машина, больше не могу говорить. До завтра.

Надо было спросить: когда завтра? Не сообразила! Вера упала на софу, закрыла глаза. Комната наполнилась воспоминаниями с мечтами вперемежку, одна картинка сменялась другой, разные люди, знакомые и незнакомые, пролетали мимо с головокружительной быстротой, все они повторяли: завтра… Завтра – обволакивало, лаская невидимыми прикосновениями. Да, завтра что-то изменится…

Бессонное «завтра» превратилось в «сегодня». Вера накрутила волосы на бигуди, убрала квартиру до состояния больничной стерильности и приступила готовить праздничный ужин, отыскивая в рецептах блюда с интригующими названиями. К двум часам дня Вера была при полном параде, осталось только платье надеть. Продолжая хлопоты, она так устала к шести часам от ожидания и суеты, что свалилась с ног. Проснулась в начале десятого и… потеряла интерес не только к празднику, но и к жизни в целом. Сегодня ничего не будет.

– Ты кого-то ждала? – догадалась мама.

– Нет. Кого я могу ждать? О чем ты? – врала Вера.

Нет, так не годится. Она встретит Новый год самой красивой назло всем, правда, плохо представляла, кому назло, но так решила. Не пришел – не надо. С ним покончено раз и навсегда. Приняв такое решение, она надела великолепное белье, купленное за ползарплаты, но еще не побывавшее на ее теле, повертелась перед зеркалом и торжествующе заметила:

– От чего отказался, кретин!

Надела самое роскошное платье кремового цвета, туфли, подправила прическу, еще раз взглянула в зеркало и ахнула, придя в восторг:

– Какая я красивая!

– Красивая, красивая, – рассмеялась за спиной мама. – Идем к столу, красавица моя.

В дверь позвонили.

– Открыто, – крикнула мать, думая, что это соседка.

Вошел Сергей, в кожаном длинном пальто, с букетом роз, с улыбкой… С ума сойти! Он протянул матери букет, решительно начал:

– Здравствуйте, это вам. Меня зовут Сергей. Мне нравится ваша дочь, я пришел просить вас отпустить ее со мной.

– Да? Спаси… Вы прохо… Вера, молодой человек… вот. Ты как?

Мама ужасно мямлила, перекладывала из одной руки в другую розы, шурша целлофаном. Вера напоминала статую, вдобавок забыла, как произносятся слова.

– Она согласится, если вы разрешите, – заверил Сергей.

– Что ж, молодой человек… Вера, я тебя отпускаю.

– Мама, ты что? – Вера тут же осеклась, собственный голос ей показался хриплым и глухим. – Я не могу тебя оставить одну.

– Вера, это ты? – ахнул он. – Ты необыкновенно красива! Я тебя не узнал.

Сергей сказал правду, кроме того, что не узнал. В кружевном платье, она действительно была хороша. Ажурные рукава четко обрисовывали линии и изгибы рук, круглый вырез открывал часть груди, а кремовый цвет оттенял золотистую кожу. Платье вязала мама год тоненьким крючком, никому в голову не приходило, что выполнено оно кустарным способом.

– Если Сергей хочет, – продолжала Вера, не отреагировав на комплимент, – может остаться с нами. А я никуда не пойду.

– Вера, мы не можем остаться, – мягко, но настойчиво возразил Сергей. – У нас мало времени, прошу тебя, одевайся.

Вера собралась упрямиться, однако мама схватила шубу и сунула в руки дочери со словами:

– Не капризничай. Обо мне не беспокойся, наша соседка тоже осталась одна, я ее пригласила, мы по-стариковски… А ты иди с Сергеем.

Больше уговаривать не пришлось, Вера оделась со скоростью реактивного самолета. Мама счастливо улыбалась и совсем не обиделась, когда дочь на вопрос: «Когда вернешься?» – раздраженным шепотом ответила: «Ну, не знаю!» Что ж, Вера уже взрослая. Они очень красивая пара.

Сергей пропал из поля зрения, но Вера и не думала бежать к Илье, а присела на невысокий выступ стены. Вычеркнуть бы из памяти прошлое, которое не дает покоя и мучает, мучает… Память – это, пожалуй, самое ненужное место в голове. Она постоянно с тобой, хочешь не хочешь, а раз – и напомнит об обидах, боли или счастливых днях, о них тоже хочется забыть. Нет страшнее прекрасных воспоминаний, когда ничего нельзя вернуть и понимаешь, что такого больше никогда не будет. Илья ждет – это ее настоящее.

Сергей стоял на остановке. Вера прошла мимо, стараясь не смотреть ему в спину, вдруг, неизвестно каким чутьем, он почувствует ее и тогда встречи не избежать. Он не почувствовал. Вера почти бежала, бежала не только от Сергея, но и от памяти…

– Дамы и господа! Остался час до Нового года. Пусть наступающий год станет для нас годом исполнения желаний. С наступающим годом вас, друзья!

В центре зала шла программа из разнообразных номеров, а публика за столиками снисходительно одаривала артистов аплодисментами, попивала шампанское и крепкие напитки. Около двенадцати дружно встретили Деда Мороза, его короткая речь завершилась боем часов. Звон бокалов и поздравления наполнили зал. Сергей наклонился к Вере, прикоснулся губами к ее губам – это был их первый поцелуй. Снова зазвучала музыка, середину зала заполнили пары, среди них и Вера с Сергеем. Их лица находились близко-близко, ей очень хотелось, чтоб он поцеловал еще, но Сергей этого почему-то не делал. То ей казалось, он без ума от нее, то наоборот.

– Минутку внимания! – взял слово ведущий. – Предлагаю выбрать королеву или короля бала, кому повезет. Вот конверт. Каждый, кому он попадет, должен вскрыть его и достать следующий. Вы должны отдать запечатанный конверт тому, кто отвечает чертам адресата. Например: самому высокому или самой грустной. В последнем конверте лежит открытка с надписью: «Король-королева». Итак, положимся на волю случая, я вручаю конверт – самой веселой.

Конверт попал одной из спутниц пожилого джентльмена. Хорошо выпившие люди уже не изображали аристократов, а с азартом включились в игру. Один щедрый человек предложил купить королевский титул для своей подруги, но ведущий был неумолим. Последний конверт оказался… у Веры. Этот конверт попал Деду Морозу, а тот отдал его Вере.

– Верка, ты? – ахнул он, ведя ее за руку к стулу в центре зала.

– Костик! Я тебя не узнала.

– Где уж узнать! Ты глаз не сводишь с хозяина клуба.

– Какого хозяина? Какого клуба? – не поняла Вера.

– Какого-какого! Ты сидишь с хозяином этой дорогой забегаловки. Значит, он для тебя так старался? Ну, скажу, у него губа не дура.

– Ничего не понимаю.

– Все, Вер, некогда, потом…

Аттракционы с участием королевы были супер, Вера с энтузиазмом помогала двум артистам заработать на кусок хлеба, вручала остроумные призы победителям, пока ведущий не сжалился над хозяином:

– Наша королева устала, отпустим же ее к скучающему спутнику. И в память о сегодняшнем вечере мы преподносим королеве подарок от клуба!

Это была коробка, а в ней потрясающе белая, не то из меха, не то из пуха, шапка. По сравнению с остальными призами – погремушками, презервативами, шариками и прочим это был царский подарок.

– Ты подстроил? – спросила разгневанная Вера, вернувшись на место.

– Я хотел как лучше, – оправдывался Сергей и казался очень искренним, даже огорченным. – На улице холодно, а ты без головного убора.

– Прошу тебя не делать мне подарков, особенно дорогих.

– Почему?

– Потому. Не хочу, и все. Понятно?

– Понятно, – улыбнулся он. – Вера, поедем ко мне?

Губы касались губ… прикрытые глаза… смешанное дыхание… руки… руки на теле. Руки мягкие, ласковые. Поцелуи… Немного страшно и хорошо… Только бы не догадался… Боль! Вера вскрикнула.

– Что! Что, Вера? Что-то не так?

– Все хорошо… Замечательно… – шептала она. – Сережа… Мне очень хорошо…

Хорошего было мало. Но Вера скрывала, что в вопросах секса опыт имела лишь перед экраном телевизора. Утром Сергей заглянул в ванную, слишком долго там находилась она:

– Тебе не плохо?

Вера мотнула отрицательно головой. Сергея насторожила ее напряженная фигура, она явно что-то прятала. Он обнял ее, поцеловал в висок, украдкой заглянул за спину – в руках находилась мокрая простыня.

– Почему ты мне не сказала? Я был бы поаккуратнее.

– Не хотела разочаровывать тебя.

– Прости, я должен был догадаться. – Она уткнулась лицом в его грудь. – Глупенькая, секс – это для двоих, а не для кого-то одного. Вера…

Мерно раскачиваясь, трамвай убаюкивал. От яркого солнца, жарившего в окно, слепли глаза, болела голова. Вокруг было множество людей – интересно, с ними тоже случаются подобные катаклизмы? Колеса трамвая отстукивали: Наташка… Лора… Олег… Вера… Вера жива, судя по всему, здорова, так же красива и не хочет его видеть. Сбежала, если то была она, а не похожая на нее женщина. А Лида? Как она могла? Зачем? Дрянь!..

Это была его самая длительная связь, но так по-идиотски все кончилось, так глупо. Сейчас Сергей совсем запутался: что главнее? Убитые девчонки? Олег с выстрелом в груди из его ружья? Или Вера?.. И почему Лида?..