– Все! Я закончила. Ты ничего не делал. Мне это даже понравилось – ты не лез в мою работу. Отцу твоему скажу, что ты бездельник! Тебе, кстати, очень повезло, что я не люблю, когда мне мешают. И к тому же я сделала вывод, что ты ничего не добьешься в этой жизни. Мой преподаватель по программированию – гений. Он меня многому научил. Именно поэтому я добьюсь всего. Передо мной отличный «рациональный» пример всегда! Хорошо, что мой преподаватель не такой «мечтающий, задумчивый», как ты. Иначе бы я даже не подошла к компьютеру! – отчитала меня Саша.
– Я по-другому не могу. Пойми: мы – другие.
– Кто это «мы»?
– Мы – это люди, чувствующие, переживающие существа.
– То есть я не человек?
– Ну почему же! Человек, только искусственный. Искусственный разум, так сказать.
– Ну, спасибо. У моего преподавателя три компьютерных фирмы. Он миллионер! Я даже покажу тебе его фотографию. Завидуй! Тебе таким не стать!
Саша достала из сумки фотографию препода.
– Ну как? – гордо спросила она.
– Супер! Да… мне таким никогда не стать. И слава Богу! У него же пиджак цвета туалетной бумаги, причем дешевой, за полторы гривны! Вот если размотать такой моток и внимательно присмотреться, увидишь красно-синие вкрапления на светло-бежевом фоне. Точно как у него пиджак. К тому же у твоего миллионера он старый, очень старый. Выпуск пиджака как раз совпадает с ПЕРВЫМ выпуском такой туалетной бумаги. Чего же он жмотится на новую вещь?
– А потому, что все деньги вкладывает в дело! И он прав. Это же только ты носишь всякую ерунду с поцелуйчиками на маечке.
– Да, я просто красавчик.
– Все! Ты меня утомил своими разговорами. А мне нужно прийти домой и собрать документы для оформления визы.
– О, сейчас на ХТЗ, «на район», нужна виза? Я не знал.
– Причем здесь ХТЗ?
– Ну, ты ведь туда едешь? Куда, как не туда?
– Очень смешно. Я собираюсь в Америку на стажировку. Так что тебе до меня расти и расти.
– Даже если я скуплю все партии «Растишки» в магазинах города, то вырасти ТАК у меня все равно не получится! Ты же сантиметров на десять выше меня!
– Я про ум!
– А! Я и не понял, так сразу прям.
На этой ноте мы и закончили нашу беседу. Но, тем не менее, я проводил Сашу до метро. Вернее, выпроводил! Башка раскалывалась. Я устал. Сегодня был насыщенный день. Я шел и вспоминал передачи Геннадия Малахова – и сокрушался, что сейчас со мной нет капустного листа. Вернее, что на мне его нет. И еще жаль, что со мной нет стакана свежевыжатого картофельного сока – или что там советуют от головной боли? Конечно, это все бы ни фига не помогло при хронической мигрени, но было бы прикольно идти с капустным листом на башке, вернее, на лбу. Эти передачи сейчас так популярны, что, думаю, лет через десять откроют такое кафе с народно-полезными, лечащими блюдами. Назовут его «В огороде бузина». На выходе будут давать шарик с надписью «Очищай организм» и какой-нибудь просрачный (очищающий, в смысле – просрешься!) сок, типа сельдерейный. Все оттуда будут выходить счастливыми, модными, прямо как из Макдональдса в 2000 году. Так вот, на выходе дадут шарик – и ты сможешь взять еду с собой, а детям специальное предложение Happy – настой травяной. И потом идешь ты такой с капустным листом, ко лбу прилипшим, и в руках твоих баночка стеклянная, такая, как бабушки консервации заготавливают (экологически чистая), с соком, с трубочкой. И идешь ты такой крутой с просрачным соком. И думаешь, какого хрена в парке столько биотуалетов, и все закрыты! А все на тебя смотрят и завидуют – ты же оздоравливаешься! И, вообще, был в таком кафе! Класс! Да, а в кафе этом на входе тебя не клоун будет встречать, а бабушка в платке да с настоями всякими. И вместо музыки там будут наговоры, приговоры разные звучать…
И тут внезапно мои мысли о счастливом будущем прервали двое гениально-экономных соседей. То есть одно из них было «типа гениальным», а второе – «капец как экономным». Это были фанатично экономная Даша и понтящийся Кутилин.
– Привет, Дима. Мы с Дашей только из университета идем, после учебы. А ты уже и девушку от себя проводил. Когда ты учишься?
– Слушай, Кутилин…
– Вообще-то у меня имя есть!
– Ух ты! За что ж ты так своих родителей ненавидишь?
– При чем здесь родители?
– Ну, тебя же раздражает, бесит просто твоя фамилия, раз ты ее слышать не хочешь. А если тебя бесит звучание твоей фамилии, значит, ты ненавидишь своих фамиледателей, то бишь родителей!
– Все равно, у меня есть имя.
– Да, и имя тебе ЛЕГИОН.
– Хочешь забить меня одной типа умной фразой? Только эта фраза сюда не вписывается никак!
– Почему же? Вот я только что такую, как ты, проводил.
– Вот именно, проводил. Только и знаешь, что провожать… А как же учеба? Хотя… у нас университет не такой, как у вас. У нас следят за посещаемостью, успеваемостью. Мы участвуем в разных олимпиадах…
– Да, я знаю. Тупая показуха и выкачка денег.
– Не суди по своим, Дима.
– ДЕНЬГИ! Ах, как все дорого! – специально внезапно заорал я.
– Да, это ужасно. Вот я сегодня ходила в бассейн, а мне говорят, что цена повысилась! Это же кошмар. Я сегодня ни о чем, кроме этого, думать не могу вообще! – сокрушалась Даша.
– И насколько повысилась?
– Дима, на две гривны! ДВЕ ГРИВНЫ, ДИМА!
– ЦЕЛЫХ ДВЕ ГРИВНЫ?
– Да, Дима, аж целых две гривны!
– Ну, Даша, Дашец, ты не расстраивайся! Из любого положения можно выйти, даже из такого «плачевного и тупикового», как у тебя!
– Дима, и что можно сделать?
– У тебя на окне висит «антикварная», я бы даже сказал античная (и судя по тому, сколько она висит и как она выглядит, она действительно античная) МАРЛЕЧКА – контрацепция от комаров! Сколько же там трупиков комариков засохших тихо живет! Из какой эры это все! У тебя есть два варианта: первый – сдать ее палеонтологам, может, найдут там кости динозаврика; второй – залить марлечку янтарем и все это дело продать, написав на упаковке: «Здесь залиты останки домашнего комара – любимца Клеопатры». И это не будет ложью, ведь кто его знает – она же у вас висит вечно.
– Не ерничай! Ты испортил нам настроение. Пойдем, Даша.
И Кутилин и Даша злобно ушли. Я особо не хотел с ними полемизировать дальше, потому что они КОГУТЫ – меткое старое харьковское слово. А вести с ними полемику – все равно, что бороться с переполненным ведром мусора, пытаясь затолкнуть все его содержимое вглубь. Бесполезно. Все равно полезет наружу. К сожалению, полезет. Как и в жизни! Обычно такие мусорные ведра, такие кутилины становятся начальниками и забивают других. То есть, если по ошибке в мусорник попала ценная, нужная вещь – погрязнет она там навсегда, никто не найдет, и она сгниет, так и не принеся пользы. Та же ситуация с людьми. Кутилины забивают истинных талантов, и те чахнут на мусорной свалке жизни. Я был доволен, что так быстро избавился от них. Пришел домой и подумал, что с Ирой обязательно завтра встречусь. Сегодняшний не разминувшийся со мной ассортимент «кунсткамеры» на сто процентов убедил меня в этом!
Глава 13
Свидание с Ирой. Все-таки с ней. Все-таки захотел встретиться. Оделся красиво. По крайней мере, мне кажется, что красиво. Надел голубую футболку с нарисованным поцелуем – моя счастливая футболка. Это я сейчас так решил, что счастливая. Ведь она завлекающая, что ни говори. Поцелуй нарисован – может, и настоящий будет у меня. Ха! Уловочка-то какая! Глядишь – и обломится.
Такой «фальшиво обцелованный» стою возле входа в метро и жду. Жду… жду… жду… А она все не приходит. Но зато «пришел» мелкий снежок. В марте. А я, придурок, от него уйти не могу, потому что связь мобильная у меня дерьмовая. Зайду в метро – она позвонит, а ни фига же не ловит! Это как раз тот случай, когда надежней бить в рельсу! Так что придется стоять и ждать под снегом, снежком, снежочком. Ох, и бесит он меня, гад.
Она не пришла. Позвонила и рассказала, что вышла в черном пальто, дошла до метро, и начался снег. Увидела, что снежинки, упавшие на ее пальто, похожи на перхоть. А пальто-то черное! Просто как в рекламе! И ее сердце, мозг не выдержали. Как? «Засыпанные перхотью» – это вам не «Унесенные ветром». Это не модно, это не фильм, а противная реклама!
Но все же я сумел уговорить Иру пойти вечером со мной в кино на комедию. Фильм посмотреть у нас не получилось, потому что Ира пришла в теплом вязаном платье, а в зале много людей и было душно. Она задыхалась, я дул на нее, приносил воду… В общем, через пятнадцать минут мы покинули кинотеатр. Ира говорила, что никогда бы не подумала, что вязаное платье такое теплое, ведь оно яркое и стильное, а мы вышли «в свет» – и нужно было надеть только его. Я проводил ее домой. И мы договорились завтра пойти на этот же фильм.
«Завтра» мы фильм тоже не посмотрели, поскольку Ира решила пойти в кинотеатр в следующем виде: она надела короткое платье, похожее на ночную рубашку, пиджак, прозрачные колготки, красные шпильки и сделала Smokey eyes, то бишь сильно черным намалевала глаза. Вышла на улицу – мужики стали к ней приставать, а когда она им отказывала, говорили: «Какая тебе разница, я хорошо заплачу». Выхода не было: она вернулась домой, чтобы смыть с себя все и переодеться. В итоге – решила остаться дома.
Через два часа я сам приехал к Ире домой. Зная, что цветы она не любит, купил ее любимый журнал. Дверь мне открыл ее отец: полный приятный мужчина лет пятидесяти, усатый, в сером джемпере и розовой рубашке.
– О, привіт, хлопче! Як звати бідну жертву моєї доньки? Не хвилюйся, проходь. Будеш другою жертвою моди і всього цього, що там вона ще любить, тобто на чому вона схиблена… бо першою жертвою є я. Слухай, у тебе, у твоєму роді, мабуть, багацько козаків, гетьманів, лицарів, бетменів, спайдерменів? Я реаліст і бачу, що ти прийшов,– а отже, ти герой. І це класно, бо протриматись із моєю дочкою, вірніше з її прибабахами, зможе тільки герой! Я – батько, батько-реаліст, Пилип Андрійович.
– Здравствуйте, Филипп Андреевич! Я Дима. Ну, Ира же у вас красивая.
– Дякую. Молодець! Заходь уже, не стій у передпокої. Будеш чай? Каву? П’єш узагалі алкогольні напої?
– Нет. Я пью только какао.
– Оце так! А я думав, що зайчик, який рекламує какао, він добрий, а виявилось… Дякую, що сказав. Сто відсотків, там якісь галюциногени, бо ти прийшов до Іри добровільно, і прийшов із журналом. Какао в житті пити ніколи не буду.
– Вы такой классный! Так классно шутите! Супер просто. Журнал купил – она же его обожает. Купил именно то, что ей нравится, что она любит.
– Молодець, звичайно. Та краще б ти їй купив те, що вона не любить. Книгу якусь розумну – корисніше було б. Хоча… правильно зробив, бо, мабуть, із книгою вона б випхала тебе за двері. На жаль. На мій превеликий жаль.
– Ну, может, она изменится потом.
– Та може. Так, я зараз тікаю від вас. Поставлю пісню Енріке Іглесіаса «Escape» і втечу. Втечу красиво, як у фільмі, під пісню. Хай Ірка тепер тебе мучить!
– Да, ваша дочка из журналов, к сожалению, сделала культ. А я считаю, что культ чего-либо – это ограничения, которые сковывают душу, разум, мышление, движения.
– О, який ти розумний. Отже, тоді тобі порада: коли стане зовсім нестерпно, ти накриваєшся постером з Енріке Іглесіасом. Бачиш, у нас уся квартира ними завішана,– і втікаєш, красиво втікаєш.
– Спасибо большое за совет! Но у вас так дома уютно и чисто.
– У тому, що чисто, є величезна моя заслуга. Хоча це все Іра прибирає, але я її надресирував! Приміром, ховаю десь нові журнали й кажу їй, що журнал лежить там, де треба прибрати. Ось, наприклад, треба вимити посуд. Ховаю під горою немитого посуду папірець у пакетику з написом, де лежить журнал. Але щоб дібратися до папірця – треба посуд перемити. Або ж чиню таким робом: кажу їй, сфотографуй на телефон і надішли мені фото прибраної квартири – і тоді скажу, де сховано журнал. Ось так у нашому домі слідкують за чистотою. Зрештою, мабуть, я винен, що Ірця не кохається на поезії, бо я їй у дитинстві її не читав. Мама наша пішла в «богему», творча людина вона в нас, а я багато працював. І взагалі, вважаю, що поезію треба вміти читати, гарно, вголос. Саме вголос, а не в вуса та закладений ніс. А в мене і вуса, і ніс – здебільшого закладені. Якось так сталося.
– Ничего. Все будет хорошо. Вы же такой классный! Я просто вас полюбил уже.
– А ось цього не треба. Це вже другий крок до гейства, перший – журнал. Дякую тобі. Ти суперовий хлопець. Не сумуй. Он уже Ірка з магазину йде. А я маю бігти. Бувай.
– До свидания, Филипп Андреевич!
Ира пришла. Очень обрадовалась журналу. Наверное, даже больше, чем мне. Мы пили чай с конфетами и смотрели какой-то романтичный фильм. Было спокойно и приятно.
На следующий день мы решили погулять по парку. Мы шли не спеша, ели мороженое – и тут внезапно Ира побежала от меня. Именно побежала, а не убежала. Она стала бегать по парку, как чокнутая. Хохотала и оглядывалась. Я ничего не понял! Стал догонять ее. Сперва было весело, а потом она резко остановилась и сказала еще резче:
– Дима, мы не можем с тобой больше встречаться!
– Почему?
– Помнишь вчерашний фильм?
– Если честно, не особо. Я больше на тебя смотрел, чем на фильм.
– А надо было смотреть фильм! – завопила Ира.
– И что в нем такого?
– Там парень, главный герой, красавец, бегал за девушкой по скверу.
– Я же не маньяк!
– Он тоже не маньяк!
– И что?
– А то, что он за ней бежал совсем не так, как ты. И он не плоскостопый! Вот почему мы не можем встречаться. Я хочу, чтобы в моей жизни было все красиво, как в фильме.
Ира ушла. Я офигел! Ни черта не понял! Мне было неприятно и обидно. Вроде я неплохой, неглупый, а она так меня бросила. Я пошел домой. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать.
Глава 14
Я впадал в депрессию. И единственным способом для меня избавиться от нее было перекрашивание дверей в другой цвет, причем всех дверей, а не одной. Я пошел в магазин и купил семь банок разноцветной краски, накупил кисточек, валиков. Пока дотащил это все домой, чуть не сдох! Я всегда избавляюсь от депрессии таким дурацким способом. Короче, надел я на себя старые, ненужные папины вещи. Не свои же я портить буду! В первую очередь решил покрасить дверь туалетную в розовый цвет. Этот цвет – позитивный, а я сейчас совсем не такой. Крася дверь, я все думал: ну, почему она меня бросила? Неужели я такой ужасный? Да, плоскостопик, но ведь это хорошо – в армию не заберут, если попрут вдруг из универа, а значит, я останусь с ней. Разве плохо? А как экономно – отмазывать от службы не надо. Ух, фильм этот проклятый! И почему мы не посмотрели вчера «Придурки на отдыхе» или «Остин Пауэрс»? Там же все страшные и неуклюжие, и по сравнению с ними я был бы, как минимум, Джеймсом Бондом! Нет! Ей на какого-то мальчика-зайчика приспичило посмотреть. И вообще, я не понимаю, почему люди стремятся к какому-то иллюзорному идеалу! Фильм – это иллюзия, обман. В жизни все совсем не гладко. Хотя, если честно, Иру не осуждаю, потому что я тоже бываю недоволен действительностью и стремлюсь ее исправить. А в принципе, исправлять ничего не надо, потому что все и так хорошо. И на подсознательном уровне я это понимаю, но все равно психую и кричу на всех. Просто в дурру-истеричку превращаюсь какую-то. И мне от этого потом бывает очень стыдно, потому что таким образом я порчу жизнь и себе, и окружающим. Так и Ира… Словом, красил я, красил… Фигово покрасил, ничего не скажу. Пришел папа. Посмотрел и вздохнул: «Понял – депрессуха. Ладно… Черт с ними – с моими вещами. Впрочем… искупи вину – сходи в магазин. Но сначала отмойся». Я кивнул и решил, это действительно хорошая идея – потому что от запаха, вернее, от вони краски у меня уже разрывалась голова. Когда отдирал пятна, вспоминал мультфильм про домовеночка Кузю, которого Бабушка Яга отмывала. Ух и грязным и всколоченным был домовенок, прямо как я. Разница между нами только в том, что волосы у меня от природы темные, сколько ни полощи, и в том, что отмывал я себя сам. Пошел я в магазин.
Глава 15
Башка болит, а в магазине у нас еще музычка занудная играет. Нахватал я всего, что под руку попалось. Купил себе даже яйцо «Киндер-сюрприз» и мыльные пузыри. Это – чтобы настроение поднять. Также взял себе трусы с нарисованными коровками в плавательных масках – бред, конечно, но смешно. И машинку маленькую купил, игрушечную, за пятьдесят гривен. Зачем? Не знаю. Но папа точно будет знать, за что сделать мне выговор. Нет, ну продуктов-то я купил. Потратил двести пятьдесят папиных гривен. Выходя из магазина, столкнулся с девушкой.
– Ой, извините, что задел.
– Ничего. Все нормально. У вас машинка и мыльные пузыри выпали из пакета. Вы такой молодой, а уже папа малыша?
Было бы глупо признаваться, что это я купил для себя.
– Я… не для себя, конечно… это я для… племянника купил. Да, для племянника.
– Какой вы заботливый.
– Ну, да… я такой. А вас как зовут?
– Эмилия.
«Ни фига себе!» – подумал я.
– А меня – Дима.
– Очень приятно, Дима. Вы далеко живете? Может, нам с вами по пути?
– Здесь минут десять идти.
– Так мы с вами практически соседи. Я тоже неподалеку живу.
– Давайте перейдем на ты?! И давайте ваши сумки – я поднесу.
– Хорошо. Ты просто джентльмен. Но мне показалось, что у тебя глаза немного грустные. Что-то случилось?
– Да я просто некоторые фильмы ненавижу.
– А я вообще телевизор не смотрю. Телевидение – это зло.
– Почему зло? Некоторые передачи и фильмы, конечно, портят настроение, но в целом – это очень даже хорошая вещь, телевидение.
– Но ты же грустный от того, что фильм посмотрел!
– Дело-то особо не в фильме. Ну его! Проехали.
– Проехаться – это хорошо. А ты не хочешь съездить в лес?
– Куда? Зачем? Странный вопрос. Эмилия, ты маньячка?
– Глупый! Лес – это живой воздух, живая атмосфера, положительная энергия.
– А что там, в лесу, делать?
– Играть на барабанах.
– Как зайчики из рекламы батареек?
– При чем тут зайчики? Ты любишь только зайчиков? Но в лесу много и другой живности…
– А! Я забыл, ты ведь телевизор не смотришь. А про барабаны – серьезно?
– Конечно. Это же добро.
– А ты что там, в лесу, одна играешь?
– Нет, нас человек двадцать. Собираемся, варим кашу, жарим мясо, играем на барабанах, танцуем, поем песни.
– Понятно. Ну, вот я тебя и проводил до твоего двора. Всего доброго.
– Если захочешь, присоединяйся к нам.
– Подумаю. Салют.
Глава 16
Боже, какая скукотища! Универ, дом, курсач. Каждый день одно и то же. С Динэль, Никой и Лисой общаюсь вечером по телефону. Они тоже уставшие, загруженные учебой, поэтому встретиться – никак. Да и я сам никакой. Никакой развлекухи, девушки нет…
– Дима, вынеси мусор!
– Сейчас, мама, сейчас.
Никого там нормального, на улице, нет, кроме детей сопливых всяких и собачников. А меня выпирают. Хотя… все же надо развеяться. Пошел я поправлять экологическую ситуацию в своей квартире – мусор выбрасывать.
– Эй, привет, Дима!
– Эмилия? Привет.
– Как дела?
– Скучно.
– Так, может, поедем на барабаны?
– Ну… А давай! Когда?
– В субботу. Идет?
– Идет.
– Тогда до субботы?
– До субботы.
А что! Поедем в лес. Пусть она и не внушает доверия, но хоть выеду куда-нибудь. Да, не смотрит человек телевизор – и что с того! Может, это и лучше. А то Ира меня из-за фильма поперла. После такого вообще спокойно телевизор смотреть не могу! А Эмилия, если и отошьет меня, то точно не потому, что я на актеришку смазливого какого-нибудь не похож. Она, пожалуй, вовсе никаких актеров не знает. И это плюс! Она не будет развивать во мне комплекс неполноценности. Правда, я толком понять не могу – нравится она мне внешне или не нравится. Какая-то не современная. Нет, не старая она, как Granny, а… винтажная, я бы так ее назвал. Конечно, в глазах у нее хватает придури, но, может, это я сейчас так говорю, потому что у меня плохое настроение. Не знаю. Посмотрим.
Глава 17
В субботнее утро я сложил в рюкзак все необходимые вещи для поездки в лес. Вышел во двор, а Эмилия уже ждет. Я был приятно удивлен, что впервые девушка ждала меня, а не я ее.
– Доброе утро, Дима.
– О, это точно, что доброе. Ты пришла даже раньше.
– Конечно, нам нужно срочно на природу. Я хочу петь, танцевать! Вдохни этого свежего воздуха. Он так удивителен.
– Ага. Для меня удивительно то, что ты не опоздала. Пойдем на автобус.
Мы пошли к остановке. Эмма шла и что-то напевала. Если честно, мне это не очень нравилось. Я чувствовал себя санитаром, идущим с психбольным. Да… я действительно санитар мегаполиса, который идет в лес создавать конкуренцию санитарам леса – волкам. Да, именно волкам, а не гиенам. Они тоже санитары леса, но мне не конкуренты. Во-первых, в нашем лесу их нет, я надеюсь. А во-вторых, глазки-то у них темные, а у меня голубые. И это офигительно и редко. При этих моих мыслях-рассуждениях Эмма резко перебежала через дорогу. Хотя нам дорогу переходить не надо было. Она остановилась возле столба и стала плевать через плечо. О Господи, я уже не хотел никуда с ней ехать. Единственное, чего я хотел,– это понять, почему она так сделала. Эмма не возвращалась, а стояла на том же месте и плевалась. Я решил сам к ней подойти.
– Что случилось, Эмм?
– Нам черная кошка собиралась дорогу перейти. Плохая примета.
– Ты веришь в приметы? Типа: оглянулся – пуп надулся?! Да глупость это все!
– Верю, очень верю. Мы едем в чистое, святое место. И нашу ауру ничто не должно омрачать. И обходить столбы мы должны вместе – так что дай мне руку.
Да… секта в миниатюре! Но я все равно решил с ней поехать. Мне просто было интересно узнать, что еще она отколет.
И вот мы в лесу. Действительно, нас было человек двадцать. У десяти – барабаны. Девушки одеты в стиле «хиппи», но с сельским оттенком. Как-то безвкусно. И вместо цветастых юбок у них перешитые бабушкины сельские халаты, что-то типа того. Парни с сережками в ушах, но тоже с немытыми волосами. То есть мне еще с Эмилией повезло: у нее волосы чистые.
Стали они тарабанить по своим барабанам, песни завывать гнусные какие-то, в ладоши хлопать. У меня сложилось впечатление, что меня разыгрывают. Но, к сожалению, все происходило на самом деле. Башка моя не выдерживала. Эмилия увидела, что я не на кураже, как все, подошла ко мне, вложила в мою ладонь засохший листик крапивы и сказала:
– Если ее держать в руке вместе с травой тысячелистника, то она предохранит от всякого страха. А если крапиву носить вместе со змеевиком и натереть ею руки, это поможет наловить много рыбы. Крапива же вместе с чертополохом гарантирует удачу на охоте.
– По-моему, в моих руках только один засохший листик крапивы, а где тогда остальное, что ты там сказала,– рыба, убиенные зверушки? И вообще, при чем тут страх? У меня просто день, похоже, неудачный. Да что там неудачный! Дерьмовый день выдался!
– Ты должен расслабиться. Растения все чувствуют. Сила природы охраняет тебя.
– Ага. Только при чем тут рыба и охота? Для меня рыба и охота в километрах пятнадцати от леса находятся. Супермаркетом называется. И крапиву я люблю только свежую, в борще. И мне запах липы куда больше нравится.
– Что? О Боже! У тебя возле дома липа растет?
– Растет!
– И сколько там наростов?
– Чего?
– Давным-давно липу сажали обычно мужчины для защиты от ведьм. Липа берет на себя проклятия, которые посылают мужчинам женщины. Чем больше на липе наростов – тем больше проклятий посылали тому, кто ее посадил. Хоть ты ее не сажал, наверное, у тебя все же от этого плохое настроение. Сейчас я принесу травки и мы все вместе споем очищающую песню.
Пока Эмилия ходила за травкой, я успел схватить рюкзак и свалить оттуда. Я очень быстро добежал до остановки, сел в автобус, надел очки, капюшон и впечатался в сиденье. Фу-у-у! Буду обходить ее десятой дорогой. А лучше на рынке купить несколько черных котов и поселить их во дворе. Буду «Вискасом» их кормить на завтрак, обед и ужин, лишь бы Эмма во двор не заходила.
Глава 18
Сегодня мы собрались у Динэль, чтобы обсудить все, что с нами происходило за это время.
– Да… Чего ты вообще решил поехать с этой… как ее… Эмилией?
– Дина, ну мне было скучно. А если честно признаться, то впадал в депрессняк. И это не просто слово, а мерзопакостное состояние, из которого выбраться, ой, как не просто! Мне неприятно, что все меня бросают. Вот Ира – недалекая девушка, мягко говоря. И все равно, во мне ее что-то не устроило. Хотя я предполагал, что ее может не устраивать только плохо устроенная модная вечеринка или некрасивое устройство для подзарядки телефона. Но не подошел-то ей я!
– Да. Меня тоже интересует вопрос, почему ты к ней подошел. Не подошел бы – и не надо было бы уходить. Точнее, тебя бы не «ушли».
– Дина, она симпатичная… А почему я не слышу гадостей в свой адрес от Ники? Что случилось? Ник, у тебя сейчас было столько возможностей охаять меня.
– Ничего подобного. Ты, если логично прикинуть, такой как надо. Комплиментов делать тебе не буду, но ты молодец, что знакомишься с ними первым, зачастую и подходишь первым.
– Ни фига себе! Ника, у тебя болит голова?
– Нет, Дима. Сегодня как раз терпимо.
– Тогда я ничего не понимаю. Мне уже грустно! Я хочу услышать гадость в свой адрес. Немедленно!
– Дим, жаль, что весна и ты свою шапочку не носишь. Шапочка-тотошка ушла на весенне-летнюю пенсию. Внимание! ГАДОСТЬ: тебя дебильно подстригли и челочка у тебя, как фашистская каска! На! Доволен?
– Нет. Не доволен. Дина, Лиса, что случилось с моей сестрой? Дина!
– Да, я сейчас тебя сдам, Ника! Ника мечтает, чтобы с ней познакомился один симпатичный парень из универа. Вернее, чтобы САМ НОЖКАМИ СВОИМИ ПОДОШЕЛ К НЕЙ. Ну, потому что она как-то не хочет подходить – или не может…
– Да! Да! Ну, да! Потому я тебя и хвалю за инициативность! Вы не знаете случайно адрес доброго Гудвина, который бы наделил инициативностью этого глазастого, молчащего парня из универа? Нормальный он по виду. А там, дальше, я же не знаю… поэтому я не страдаю, но все же задумываюсь над этим, ну то есть над ним. Вот…
– Ника, тебе нужно почитать книгу «Как манипулировать мужчинами»,– сказала Лиса.
– Да упаси Господи, Лиса. Я же ее брат, и я буду первым, на ком она отыграется. А мне и так хватает…
– Не хочу я никем манипулировать… У меня это и так непроизвольно получается. А книжки, точнее брошюрки вот эти твои, Лиса, сектантские какие-то и написаны дешевым языком. Да и жить по брошюре – это скучно, предсказуемо.
– Ника, ты не права. Там много советов – как вести беседу, например.
– Лис, ну, если парень нравится, то ты будешь нести всякий бред, глупости, забывать фразы. И в этом весь кайф. Потому что это выражение симпатии.
– Да, девчонки, я с Никой согласен. Так веселее. Ника, а этот парень обращает на тебя внимание?