Глава 18. Рой.
Гул, стоящий вокруг, оглушал. Макс за два дня возненавидел его. Мухи, комары, разные жуки разносили по небольшому дому клубы пыли, запаха грязи, они летали, облепиляя то своего хозяина, то мебель вокруг.
Макс не чувствовал больше гнили внутри себя, внутри не осталось ничего, кроме силы, что наполняла его с каждым часом сильнее. Каждая сила Высших, что убил Влад, проникала в него, делая увереннее, смелее, и он мог чувствовать сосуд. Он чувствовал ее холод, безразличие ко всему и голод. Она медленно себя питала, но источник иссякал, Макс видел ее разочарование. Воин научился прятать от неё свое нахождение, она чувствовала его присутствие и, что он рядом, но они ждут удобного времени, чтобы нанести удар.
А ещё он видел во сне, сквозь гул насекомых, своего деда. Макс любил такие сны, где всё простое. Он стал приходить к нему чаще, даря тот покой, о котором воин успел забыть. Борьба отняла свойственное ему чувство спокойствия, даже наполнившая его сила, принесла в мысли только раздрай. Они метались от желания всё бросить и начать свою жизнь, а не идти жизнью воина, который не видел ничего, кроме подготовки войны. До желания закончить всё быстрее, почувствовать на своих руках холод крови сосуда, когда он проткнет ее своим оружием. Макс физически ощущал потребность в крови Зла. Всё-таки он воин и его этому обучали. Обучали желать крови и делать, что угодно, только ее пролить.
В одну из ночей он так лежал на холодной кровати, оглушенный роем, и всматривался в лес, что был в горах, где-то там стоянка на ночь сосуда и ее людей, их на одного стало меньше. Максу нравилось играться с сосудом, она оглядывалась вокруг, чувствуя что-то, но его не видела, не могла поймать ни взглядом, но тенями, что окружали ее. Сосуд всматривалась в темноту ночи черным взглядом, на ее губах застыла ухмылка, она понимала, но единственное, что она смогла сделать, это укрыть их лагерь щитом из теней.
–Хватит играть. Пора.– в комнату вошёл Янус, сейчас его голос напоминал грубого мужчину, полного решимости дать бой.– Они два дня идут, уставшие. Мы их хорошо потрепаем.
–Мне нужно выдвигаться к курганам.– Макс слышал зов его орудия, что спрятан там, в том же месте, где Зло должно наполниться. Главное, успеть первым.
–Успеешь.– прочитал будто его мысли Янус, они вышли на улице, где погрузились в тишину ночи.– Главное помни, что тебя будут ждать там.
Макс хотел спросить кто будет ждать- враг или друг, и что от того ждать, но его сбила с толку тишина, в которую они погрузились. Не было слышно ни стрекотания стрекоз и кузнечиков, ни жужжания мух, ни порхания бабочек, не было слышно вообще ничего, даже дуновения ветра. Всё замерло. Всё ждало чего-то, какого-то дозволения на действие, и его мог дать только Янус. Он сел в импровизированный круг, очерченный на земле, внутри которого только, тонко горевшая свеча и разложенная карта. Янус указал Максу на место рядом с собой, куда он сел, только сейчас воин заметил, что на существе нет насекомых, его тело чистое от них. Оно отличалось бледностью и хрупкостью, у тела тонкие кости, худощавое туловище и длинные пальцы рук. На нем нет ни одного волоска, всё гладко, в свете свечи не видно сильно лица, но Макс уверен, что там нет ни бороды,ни бровей и ресниц. Весь Янус казался обычным видением кошмара, что увидев однажды, запомнишь навсегда.
–Тебе необходимо вновь их найти, дать мне ориентиры и я направлю своих друзей.– Янус говорил шепотом, но в тишине и он казался криком. На его слова Макс только кивнул, война продолжается, на сегодняшней битве он должен одержать победу.
Макс вновь вошёл в горный лес, где чаща скрывала от глаз группу людей, что расположилась на ночлег. У них горел костер, у которого он почувствовал сосуд, та пока его не чуяла и была спокойна, тени всё время крутились рядом, они казались ее продолжением. Неподалеку от сосуда лежал мужчина, он дремал, вслушиваясь в тишину леса. Воин видел их будто он среди них и часть их группы. Его руки каснулись холодные липкие пальцы Януса, Макс подавил в себе желание отстраниться от него. Как только существо вцепился в пальцы воина, тишину разрушил рой, чье облако возникло перед ними из ниоткуда. Янус дотронулся до карты, насекомые стали шумнее, существо с ними общалось, закатив к небу глаза, они светились в темноте холодным белым светом. Через секунду опять тишина и Макс в своём видении увидел в лесу первую муху.
Он хотел убить ее. Она знала это, как и то, что он не сможет этого сделать. Он сделал свой выбор и будет ему верен. Но в пламени костра Арман видел как горит Ира. С ними не было уже Андрея. Его остекленевший счастливый взгляд с Арманом до конца. Ира опустошила его уже в горах. Тот не мог двигаться, его парализованное слабое тело нес один из людей Армана, тот не замечал веса мужчины, но от него мало что осталось. Андрей был похож на мумию, серый, высохший, но без конца говоривший об Ирине и своей любви к ней. А она? Она крепко держала его за руку и пила жизнь с него, опутывая своими тенями как сетью. Под конец Андрей шептал о темной воде, что ждала его и Арману казалось, что он видел ее в его взгляде. Тому нельзя было в ее пучину, но он прыгнул туда и на его лице улыбка. Арман не спрашивал у Иры, что тому она показала перед смертью, исход всё равно один, ещё один человек утонул в своей преданности Злу.
После они шли весь день без остановки, Ира их тянула вглубь к горе, куда ее тянул последний кувшин, его зов не отпускал женщину, а голод становился невыносим. Не утолил его жизнь Андрея, и небольшие глотки сил спутников, она понимала, что ей нужна темная вода, где с последним глотком она возьмёт начало Зла. Но кроме голода сосуд чувствовала, что за ней осторожно наблюдают, боясь вновь с ней столкнуться. То был воин. Его взгляд она запомнила и усмехнулась ему в темноту, Ира его ждала, но потихоньку наваливающаяся слабость может мешать.
–Нужно двигаться дальше.– Ира укрыла лагерь тенями, пряча себя от сил воина.
–Дай нам отдохнуть. – Арман лег как можно дальше от нее на спальный мешок.– Мы не движимы силами Зла, нам свойственна усталость. Помнишь, что такое?
–За месяц тяжело забыть.– Ира легла спиной на холодную землю, закрыв глаза.
Что она помнила? Родителей? Она забыла их лица. Не помнила на кого больше похожа. Ира забыла лицо Инги, хотя дружили они долго. Она не помнила лицо Андрея до его конца. Сосуд помнила только путь к курганам, что нужно сделать и кем пожертвовать ради цели. Хотела ли она вспомнить? Нет, в своём забвении она ощутила целостность своего тела и остатков души. Ирина не хотела вспоминать родителей и любовь Андрея, всё утонуло в темной воде. Где только она и тишина. Тишина. Ее слишком много.
Ирина открыла глаза и посмотрела в небо, прислушиваясь к тишине. На небе не было ни облаков, ни звёзд, одна темнота, что надвигалась на их лагерь сверху. Сосуд моргнула пару раз, решив, что подводит нецветное зрение, но небо двигалось и в тишине стал отчётливо слышен шум роя. И шепот, что стал для нее криком.
–Подъем!– закричала Ирина, вскакивая со своего места. Тени закрыли ее в кокон, но все усилия впустую, женщина почувствовала первый укус насекомого в руку.
Дальше началась неразбериха. Небо упало на них диким роем насекомых, что своим гулом оглушали людей. Насекомые спустились на них тучей черноты, они жалили тело, вгрызаясь в тело, залезая через раны под кожу, что хотелось содрать ее, чтобы добраться до паразита. Каждый из десяти был окружён персональным облаком гнуса, который сбивал с толку, не давал думать. Осы жалили, мухи кусали, жуки залезали в уши, комары кусали один за одним и в темноте леса казалось адом. Большинство начало бежать, побросав вещи, вылетая из палаток, не надевая одежду, спасаясь от роя. Но он настиг каждого, не давая делать шаг, заставляя упасть и оставалось только отмахиваться.
Арман потерял из виду сосуд, он бросил лагерь, где разразилась борьба природы и человека, пусть природой и кто-то руководил. Мужчина убежал на расстояние и остановился только когда понял, что за ним не следует рой, но ему хватило того, что он уже получил. Укусы ос горели, комары оставили после себя зуд, под крики своих людей, что разносились вокруг, он набирал землю в руки и прикладывал к местам укуса, чтобы уменьшить боль. Он надеялся на Иру, что она спасет их.
Ира чувствовала каждый укус насекомого, те с остервенением вгрызались в нее, желая навредить ей как можно больше, но она понимала, что укусы ос сделают ей гораздо больше вреда, женщина чувствовала, что их яд постепенно расходится по венам. Времени мало. Тени не закрывали от роя, что заставил двоих из десяти покончить с собой, ножами они пытались вырезать из кожи насекомых. Мужчины с размаху втыкали в руки лезвия, разрывая вены вдоль и запуская в раны пальцы, вытаскивая из плоти мелких жучков, что были красными от крови. И делая раз за разом, не замечали, что истекают кровью и до последнего вдоха пытались очистить себя от жуков.
Сосуд села на землю, рой ее накрыл собой, гнус был всюду на ее теле, она глубоко вздохнула и впилась в запястье зубами, выпуская чёрную кровь тонкой струйкой на траву. Вокруг заплясали ее тени и в луже черной крови под тихий шепот она увидела того,кто управлял роем. Глубокий старик сидел в круге в свете свечи, тот смотрел в небо и держал руку на карте, он не чувствовал ее, зато она чуяла воина, но не видела. Ира направила тени на рой, те окружили его своими нитями, и направили в кровь, которая окутывала насекомых и отправляла к старику и сквозь сумрак уходящего сознания сосуд услышала его крик.
Глава 19. Слежка.
Ада смотрела на серые лица людей в аэропорту, они не видели её, глядели сквозь неё, угнетенные холодной погодой мая, чернотой облаков и предчувствием грядущего. Женщина следила за каждым скованным движением, за каждым испуганным взглядом проходящего. Они чувствовали, что за ними наблюдают, но не видели кто, кровь пса делала Аду незаметной, давая ей обманчивую свободу действий. Она постоянно чувствовала рядом с собой свою хозяйку, та находилась рядом, пусть физически и была за много километров от неё, ее тёмный холодный взгляд неустанно следил за женщиной. Женщина решила, что зло дало ей покой и свободу, на самом же деле лишил её себя. Теперь она слилась с серой массой людей, и не замечали её не потому, что она спрятана в ауре пса, а потому, что Ада такая же как все, в ней не осталось красоты, не осталось способностей, только память давала ей не утерять веру, что практически ещё вчера всё было иначе. Знала ли сосуд об ее мыслях, или же она сама их в нее вселила, давая понять, что Ада растеряла себя, отдав в больнице свой разум сетям зла, и увязая всё больше, окончательно добивает, что осталось.
Ада знала зачем находится в аэропорту, посреди суеты посадок и взлетов, она нутром чуяла, здесь должен появиться воин, сюда её привело чутьё, здесь она начнёт за ним слежку и от неё ждут первого шага в решающей битве. Но в голове звучал вопрос Веры, решится ли она, зная, что требуется от неё, Ада внушила себе нет, не подведёт, сейчас сомнения начинали проникать в мозг. Собачья верность не давала ей зацепиться за неверные мысли и сны о правильности не отпускали женщину, но где-то в глубине была та Ада, что смело шла наперекор, боролась за добро, помогала ему вершить свои дела и та протестовала, но слишком поздно, тёмная вода в ней.
Аде стало нехорошо, так неожиданно и неминуемо, что она заметалась по залу, ее замутило, тело покрылось гусиной кожей, рана, что затянулась на голове , заболела, стискивая виски, захотелось броситься под автобус, который привёз очередных пассажиров. И сквозь пелену боли, туман растерянности Ада увидела силуэт воина и, чем ближе он подходил, тем хуже ей становилось. Его сила ее убивала, о чем тот даже не подозревал, окружённый ореолом добра Макс сметал на своём пути всё , что могло быть связано со злом. Где же ее защита, почему хозяйка не защищает своего пса? Значит, что-то произошло? Сосуд мертв? Нет, иначе воин был в другом месте. Значит, сражение на этот раз проиграло зло. Оно будет злее, когда сделает последний глоток.
Ада, превозмогая боль и желание бежать, последовала следом за воином , держась на безопасном расстоянии, он ее не чувствовал, значит, её ещё защищают. А если бы увидел, то не смог узнать, от Ады ничего не осталось.
– Мне, пожалуйста, билет…– Ада протянула паспорт и деньги, девушка за стойкой смотрела на нее с безразличным выражением лица, будто и не видела уродства женщины.
– На ближайший рейс всё занято, но есть ещё место на рейс через час на восемнадцать. Вам подходит?
–Да, но я видела, что были места.
–Вы правы, но билеты выкупила благотворительная организация, они везут детей на экскурсию. Это так мило, сиротки хоть что-то увидят.– сладкий голосок девушки раздражал Аду, а понимание, что за детки летят туда же, куда и она, злило. Нужно было убить ведьму ещё в первую встречу. Что ж, сделает это во вторую.
Макс знал, что за ним следят. Как только он переступил порог аэропорта, сразу почувствовал на себе взгляд, но откуда он исходит не видел. Ощущения от взгляда казались ему знакомы, но вокруг знакомых лиц нет, выходит, что посланник зла скрыт от него и выжидает. Но в самом самолёте его нет, да и откуда взяться, если в салоне только он и ведьмины дети , сама она решила вершить дела из своего убежищах. Себя ей жаль, детей нет. Да и нужно ли их жалеть. Они давно все мертвы. Возможно, и Макс мёртв. Янис так точно. Сосуд убила его, проникла своими тенями ему под кожу, а его друзья насекомые напали на него, наполняя его через рот. Воин слышит до сих пор крик существа, он не ожидал предательства от своих спутников, а они выели его изнутри за пару секунд. А после тишина. Не было ни теней, ни сосуда, ни насекомых, ни света свечи, все опустилось в темноту ночи. Макс не стал ждать рассвета, он тут же вскочил на ноги и пустился в бегство. Они задержали сосуд, теперь нужно быть на месте первым и уничтожить курган, что манит зло к себе, даёт силу.
Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, Макс устал. Ему внушали, что борьба будет лёгкой, твердили, что дождь смоет зло, развеет туман, в противном случае воин почувствует сосуд и уничтожит его. Но всё пошло не по плану. Шаман был силен, сосуд в своём глупом неведении и наивности впустила в себя зло, слилась с ним, став единым и ей понравилось. Иначе, всё было бы легче. Воина не готовили к уничтожению высших, не учили пить детскую кровь и хладнокровно смотреть на то, как они идут на смерть в окружении таких же взрослых. Он чувствовал силу в поддержке, зная, что есть опора, теперь Макс научился черпать силу в одиночестве, принимать силу умерших и свыкаться с мыслью, что может умереть.
На кургане всё закончится, он разрушит его, должен его выжечь, не оставить и камня, тогда можно будет уйти на покой.
Мужчина открыл глаза и лениво осмотрел детей, возле каждого из них сидел взрослый, жуткое зрелище. Ни одна смерть не пугала его как дети, что сидят в тишине, смотря в одну точку перед собой, их глаза не выражают ничего, холодное безразличие смерти.
–Ты не в первый раз их видишь.– раздался рядом голос девочки, она смотрела на него глазами ведьмы.
–К такому тяжело привыкнуть.
–На Кургане всё кончится и ты их больше не увидишь.
–Я умру?– усмехнулся Макс, отворачиваясь от девочки .
–Я не вижу.– хмыкнула ведьма, девочка отошла от Макса, а его затошнило от самого себя, от понимания, что эти дети ему нужны.
Глава 20. Последний глоток.
Раны от укусов ос ныли болью и сильно чесались, Ира отвыкла чувствовать ещё что-то кроме холода и жажды, она радовалась тому, что тело еще живо, чувствует. Ей не хотелось открывать глаза, зло позволило забыться в грезах сна и воспоминаний, пока темная кровь лечила раны на теле, забыв о душе, от которой уже ничего не осталось, только тень и та подчинялась злу. Ирине было хорошо в её боли, она упивалась властью тела над душой и разумом. Боль не давала думать, не давала спуститься в темные воды, пусть она и чувствовала их ласку, в боли Ира была собой. Женщина вернула себя себе обратно, хоть и не надолго, но в жаре лихорадки увидела Андрея и Ингу, в то время, когда дружили и главной проблемой было куда пойти поужинать. Сейчас нет. Сейчас все проблемы ушли, осталось только одна, отдать себя и обрести тот покой, что она заслужила.
Ира чувствовала тепло. Нет, не свое тепло или тепло, которое даёт тёмная вода. Она чувствовала человеческое тепло. Его ни с чем не спутаешь, когда в тебя проникает чужое тепло, отчего становится жарко и хочется его ещё больше, чтобы спалило до костей. Ирина ощущала жаркие руки, что обняли ее тело и крепко держали, не давая двигаться. она желала избавиться от него, оно успокаивало боль и Ирина теряла себя в темных водах. Женщина пыталась вырваться, но руки только крепче ее прижали к горячему телу и сквозь пелену тепла и боли услышала голос Армана:
–Держись, Ира, мы тебя донесем, осталось немного.– а внутри нее кричала маленькая девочка, что заточили в теле взрослой и просила никуда её не нести.
Арман сам не понимал, почему он нес на руках Ирину в пещеру, где ее ждал сосуд с водой. Ему хотелось её убить, когда женщина отдала силы на уничтожение насекомых и спасение их душ, она упала на землю, а он стоял над ней и смотрел на ее размеренное дыхание. Суета вокруг потеряла значение, его люди пытались перевязать друг другу раны, двоих похоронили, Арман же ждал, когда тело Иры сделает последний вздох. Ей было больно, Арман видел это по оскалу женщины, а ему нравилось смотреть на её мучения. Она заслужила. Она должна умереть. Мужчина достал пистолет и направил на Ирину, она металась в своей агонии боли и не подозревала, что он может все прекратить одним спуском курка, даже тени его не остановят, они исчезли в ней, залечивать ее раны, но их слишком много, они не успевали. Арман был готов ее убить, но в памяти всплыл ее дрожащий голос:"Я устала.". Он сделал выбор в пользу девушки, что спрятана внутри и она устала, но ее держит зло. Мужчина убрал оружие, возможно, совсем скоро он пожалеет о содеянном, но сейчас хотел спасти Ирину, что теперь совсем притихла и редко дышала. Значит, времени всё меньше.
Мужчина поднял на руки Ирину, лёгкая, она давно не ела, он даже не помнит, когда видел ее с едой, скорее чаще с сигаретой. Тело женщины холодное, оно опалило его торс холодом, Арман прижал к себе Иру крепче и они оставшейся группой направились к пещере. Ирина всю дорогу пыталась отстраниться от него, делала попытки повернуться, но крепкие объятия Армана не давали этого сделать. Где-то раны медленно затягивались, оставляя рубцы, зло не жалело тело. Мужчина посмотрел на культю, что была вместо руки, без пальцев, изуродованная рука, теперь ещё и зажившие раны, что не скроешь. Ирина казалась мужчине жертвой, которую выбрали неслучайно, которая постепенно сама становится хищником, либо уже им стала.
На удивление на всем пути никто им не мешал, Ира не высасывала их жизни, воин не ставил палки в колёса, будто все сложилось так, чтобы они дошли до пещеры, которую они нашли ближе к следующему вечеру.
"Ты должна быть смелой.". Такие слова говорили родители Иры, если что-то у неё не получалось из-за страха неудачи. Но они ничего не говори, что делать, когда усталость сваливается на тебя огромным камнем и прижимает к полу. Что не хочешь ничего и чувствовать только боль, понимать, что ты это ты. Только сейчас, осознавая, что их небольшая группа пришла на место и рядом с ней последняя фляга с черной водой, Ира искренне желала себе смерти, но зло, которое поселилось в ней, не даст умереть телу. А душа… душа давно уже не ее.
–Ира, очнись. Мы на месте.– в темной пещере они были вдвоем, остальным Арман велел ждать снаружи. Он быстро развел огонь и пытался привести в чувство женщину.-Давай же. Укажи, где вода.
Ирина открыла черные глаза и внимательно посмотрела на мужчину, она вновь в его голове, он чувствовал ее. Тени вышли из неё и стали исследовать стены пещеры, расплываясь по ней тонкими нитями. Женщина тяжело дышала, глаза не выражали ни одной эмоции, только сплошная чернота. Арман следил за темными тенями, пока они не остановились в одной точке, указывая, где замурован последний сосуд. Мужчина достал нож из-за пояса и начал долбить указанное место лезвием. Всё время он чувствовал тяжёлый взгляд Ирины, а в тишине слушал ее прерывистое дыхание. Стена поддавалась легко на действия Армана, он зло раскалывал породу, а вокруг него плясали в нетерпении тени, окутывая тело мужчины, и ему казалось, что они давали ему силы.
Неожиданно рука Армана провалилась внутрь небольшого разлома и пальцы уткнулись в холодный сосуд похожий на многогранник. Мужчина осторожно обхватил его пальцами и вытащил на свет, в тусклом свете огня он рассмотрел сосуд из темного стекла с шестью сторонами, он переливался огнями черного и манил к себе, хотелось попробовать то, что внутри. Арман был готов открыть бутыль, но хрип Ирины отрезвил мужчины и он упал на колени перед ее телом.
Она не смотрела на него, ее тело горело, раны затянулись, но жар причинял ей боль, Арман погладил женщину по бледному худому лицу, затем большим пальцем начал раскрывать рот Ирины.
–Ира, ты должна выпить ее. – он поднес к ее губам сосуд и влил немного темной воды. Ирина сделала глоток, затем ещё один и последнее, что увидел Арман, пока не погас огонь, это полные первобытного страха глаза Ирины, а дальше чернота теней и крики людей Армана.
С каждым глотком Ира пила не только воду, но и жизни, что привела с собой к пещере. Их жизни были горькими, с привкусом крови, забранных жизней других людей, полные ужаса. Но именно ужас для неё стал сладок, он оседал на ее венах, наполняя каждую клетку тела, давая ей силу. Тени обняли каждого и выжили с каждого всё, что можно было забрать, оставляя иссохшие тела на земле, унося сосуду их желания, грехи, запреты.
С каждым глотком темной воды Ирина наполняла себя чистым злом, увязая глубже в черноте его волн. Ей не было больше страшно, ее покинули голод и тоска, она знала, что они больше не вернутся, они доставили ее, куда требовалось, далее зло само. Оно насытило Иру собой, забирая её саму, уничтожая в ней девочку, что противилась действительности час назад, на ее место встало чистое зло, наполненное силой.
Сосуд сделала последний глоток и обрушилась тишина, в которой были Ирина и Арман. Она видела его, прижавшегося в испуге к стене и зажавшего уши ладонями, словно, его это спасло от криков. Арман зажмурил глаза, надеясь, что, когда он их откроет, всё окажется кошмаром и на самом деле мужчина спит дома. Но эту надежду рассеяла Ирина своим смехом.
–Живи.– сказала она холодно, вставая на ноги, Арман затаил дыхание, вспоминая молитвы, которым его учили в детстве.
Сосуд посмотрела на него, сама не понимая, почему оставила ему жизнь, возможно, верх взяла женская сентиментальность или крохи человечности, но она вышла из пещеры, мысленно прощаясь с Арманом, на этом их путешествие кончилось. Осталось последнее сражение.