Сдавайся, буду согревать

12. Подарочек

Ты, смотри, как метет! Хорошо, что затарился по полной. Чую, дороги закрыты будут до конца праздников. Вон, как намело! А тракторист с совком не скоро протрезвеет.

Есть и еще один минус – к Надьке не съездишь. Значит, воздержание продолжится. Опять рукой придется наяривать. Сук, надоело.

Рассчитывал, что уж на Новый год оторвусь на Надьке. И на тебе! А она сейчас не помешала бы – до сих пор член дергается, как вспоминаю Снегурку. Кружева сверху. А ножки… мммм.

Так, завязывай, Мурат, а то рано возбуждаешься. До душа бы еще елку нарядить.

Встряхиваю в руках лесную красавицу, которую только что самолично срубил на опушке за домом. Вон, какая! Сейчас с Тихоном нарядим, я – выпью, он – закусит кормом. Потом в душ с мыслями о Снегурке.

Хороший план.

Открываю дверь и сначала сам захожу, еще раз оттряхивая елку от снега.

– Ну что, Тихон? – шагаю назад и тут «Бах!»

Я даже елку отбрасываю от себя и по привычке закрываю голову руками и падаю на пол.

Так и лежу какое-то время. Но ничего не происходит.

– Ауууу, – доносится скулеж Тихона.

Осторожно убираю руки и оборачиваюсь.

Что?!

Тихон скулит и пытается выбраться из-под чего-то, что придавило его заднюю часть тела. Скребет лапами, царапая пол. И тут мне в лицо прилетает… шарик? Какого хера?! Воздушный розовый шарик?! У меня в доме?!

Отбрасываю его от себя и медленно встаю, оглядываясь.

Сука, откуда у меня в доме столько шаров? Кто их надул? Тихон?

Кошусь на собаку, не оставляющую попыток освободиться и жалобно смотрящую на меня.

«Помоги, хозяин!» – так и написано у него на морде.

Распинывая шары со своего пути, иду ко псу. И, только приблизившись, понимаю, что это не что-то придавило его, а кто-то! В шубе? Быстро осматриваюсь по сторонам – может, с сообщниками?

Но нет. Ни движения. Ни звука.

Сажусь на корточки и приподнимаю тело. Тихон сразу же отпрыгивает и начинает вылизывать себя. Интересно, долго он так вообще лежал, бедолага?

Тут до меня доносится стон и я переворачиваю к себе тело. И просто ахуеваю.

Да етит твою налево! Нихуя себе!

Снегурка!

– Эй! – зову ее, не скрывая радости.

Быстро оглядываю. Ахаха! Вот, и моя рукавица! Ай да Снегурка!

Но она вообще живая?

– Эй! Снегурка, – заглядываю в лицо с закрытыми глазами.

Вроде дышит. Но, бля! Тут хоть закусывай! Она пьяная, что ли?

И точно – вон, на полу бутылка начатая.

Наклоняюсь, чтобы послушать дыхание, и тут мне в ухо прилетает какой-то лепет:

– Она умерла в Дрючках…

Хмурюсь и внимательно смотрю на Снегурку.

– Кто умерла? А? Снегурка, кто умерла-то?

Блять, что она уже успела еще натворить? За всю историю Верхние Дрючки не знали такого размаха событий. Но стоило появиться Снегурке…

Усмехаюсь.

Эх.

Подхватываю ее на руки и несу в комнату. Тихон следом бежит, размахивая хвостом.

– Ты не выпустил? – спрашиваю у него.

– Гав! – садится и преданно смотрит на меня.

– Молодец!

Кладу Снегурку на кровать. Так. Пожалуй, раздеть надо. Не в шубе же ей лежать.

Пока снимаю шубу, платье задирается. А там чулки, черт их подери.

Но я – кремень! Я не буду пользовать пьяную беззащитную бабу.

Одергиваю подол платья.

Больше ничего снимать не буду. А то кремень окажется льдом.

Снегурка что-то бурчит себе там. Улыбается. И даже приоткрывает глаза, удивленно смотрит на меня и тут же захлопывает их.

Ну, блять, вот это подарочек на Новый год! А ведь у нас с «подарочком» счеты. Ох, и должна она мне!

Ух, Дед Мороз! Мужик! Угодил так угодил!

Опускаю взгляд на Снегурку и под предлогом поправить платье на груди кладу туда руку и чуть сжимаю. Размер то, что надо. Идеально легла.

Блять, Дедушка Мороз! Но почему она пьяная? Не мог трезвую подогнать?

Ай.

Вскакиваю с кровати и иду в душ. Сегодня был тяжелый день. Хоть и последний в этом году.

Сука, Новый год же! Елка там где-то валяется. Еда – в холодильнике.

Но какая, сука, елка, когда тут такой «подарок» на постели?

Выхожу из душа – Снегурка на месте. Спит. На боку.

Маленькая такая. А попка какая ахуенная. «Райское наслаждение», сук.

Сжимаю член под полотенцем. Ух, и классные новогодние каникулы меня ожидают, чую.

Интересно, как она ко мне попала? Знала, куда идет? Пришла прощения просить?

Хм.

Заныриваю к ней под одеяло и не могу удержаться, сжимаю мягкое тело и трусь членом о бедро.

Ох, сука, как дотерпеть до того, как она в сознание придет?

Я ведь не трахаю пьяных баб. Неблагородно это – пользоваться таким состоянием. Неблагородно.

Скрепя сердцем, убираю руки от Снегурки и поворачиваюсь на другой бок.

Что ж, Новый год в постели. Неплохо. Во всем надо искать плюсы. Я же не один в постели. Ну и что, что пока это лишь тело. Очнется когда-нибудь. Уже в Новом году. А тут и я. Привет из старого года.

Закрываю глаза и даже мне кажется, у меня получается заснуть. Но тут чувствую, что меня кто-то тормошит. Прижимается ко мне со спины.

Поворачиваю голову.

– Тепленький. Пушистенький, – девчонка нагло облапывает меня.

Жду, что же дальше.

– Холодно, – слышу за спиной, а руки все ниже скользят.

Напрягаю пресс в ожидании.

– Ребристое, – забавная. Глаза у нее все еще закрыты. На ощупь проверяет меня. – Ой, пушистое опять. Горячее…

И тут ее пальцы оказываются у меня на члене.

Ох, сука. Я сам зажмуриваюсь и сжимаю зубы.

Что она творит-то?!

А член сразу же реагирует. Ему и так мало что доставалось в последнее время. Все же мои пальцы – не то. Вот Снегуркины.

– Уф, – я громко выдыхаю, когда она головки касается, и резко поворачиваюсь к ней. У нее глаза уже полуоткрыты, но в них прямо туман. Она не узнала меня? – Ты чего не спишь? – часто дышу, следя за ее рукой у себя на члене.

– Ты из Дрючков? – спрашивает она.

Киваю, сглатывая.

– Дрючковец? – запинается и облизывает губы.

– Ты вообще понимаешь, что делаешь сейчас? – усмехаюсь я, чувствуя, что член стал таким твердым, что я точно не усну с ним. И яйца ноют, почувствовав рядом женское тело.

А Снегурка вместо ответа берет меня пальцами за бороду и тянет к себе.

Но я же не трахаю пьяных баб. Не трахаю? Я? А она пьяная?

13. Нетерпеливый дрючковец

Не дожидаясь, пока я найду ответы на все эти вопросы, Снегурка сама набрасывается на мои губы. Просто-таки впивается в них.

Ай, сука, нафиг принципы и благородство. Она же такая сладкая.

Рычу ей в губы, закидывая на себя. Сжимаю сильно задницу. Ахуенная. Мягкая такая и как раз по ладоням моим. Четко уместилась.

Только тряпки мешают. Хочу кожей ее почувствовать.

Пока Снегурка совершенно наглым образом лезет языком мне в рот и мне это нравится! я пытаюсь снять с нее платье. Но, сука, где замок-то?! Или хоть что-то похожее?!

Никогда не понимал вот этих бабских приколов на одежде. Одежда она ведь какая должна быть? Чтобы у мужика не было проблем ее снять! А не разгадывать квест по поиску застежки или замка!

Я готов разорвать эту ебучую тряпку и останавливает меня лишь одно: я и так уже лишил Снегурку сапога. Боюсь, платье она мне точно не простит. Ну, когда очнется.

– Погоди, – чуть отрываюсь от сладких губ и матерюсь. – Да как, блять, оно снимается?

Снегурка выпрямляется и громко смеется. Заливисто так. Обнажая свои зубки и раскрывая сладкий ротик. Ох, блять, туда отлично мой член войдет. И об губки эти, об губки…

Шлепаю ее по заднице и девчонка сама что-то где-то нажимает, открывает и тянет тряпку вверх.

– Пф! – я выдыхаю громко, когда перед моим взором открывается голый животик.

«Выше!» Хочется крикнуть мне. Сиськи хочу увидеть!

Но, блять. Девчонка запутывается, что ли? Барахтается там с задранными руками и платьем на голове. Вертится из стороны в сторону.

Помогаю ей.

Наконец, совместными усилиями мы справляемся и я сразу же откидываю все лишнее подальше.

– Ебааааааать, – вырывается у меня, когда взгляд сам врезается в аккуратную, но нормального такого размера грудь. Пока еще в лифчике, но таком кружевном, что мне и так все видно.

Сглатываю и медленно поднимаю взгляд на лицо Снегурки.

Она улыбается. Не сводит с меня взгляда сама и меня не отпускает. Словно привязала к себе.

Медленно просовывает один палец под бретельку лифчика и также, сука, медленно тянет ее вниз. Слишком медленно! Но я жду! Я – кремень! Хотя член уже так стоит, что и не стоит, а лежит на животе и как будто пытается головкой дотянуться до попки девчонки, сидящей у меня на груди. И яйца словно подталкивают его. Поджимаются и еще. И опять.

Ах, сука, какие ахуенные ощущения.

Я готов кончить только от ожидания, но нет. Я прямо чувствую, что меня ожидает взрыв и это все так, лишь небольшой запал.

– Ну, ты будешь его снимать, блять? – не выдерживаю я, когда она, как назло! опять возвращает бретельку на место и опять медленно тянет вниз.

Снегурка снова хохочет. Стерва. Видит ведь, что доводит меня. Что горю, сук! Каждая мышца напряжена.

– Какой нетерпеливый дрючковец! – смеется и пальчиком рисует что-то у меня на груди. И в месте ее касания волосы шевелятся. Да они, сука, дыбом встают! – Какой ты пушистенький и…

– Ай, блять! – договорить ей не даю.

Просто срываю рукой гребаный лифчик и, похоже, рву его. Плевать. Довела.

Снегурка вскрикивает и прижимает руки к груди.

Я кладу руки ей на ноги, пока еще в чулках, и нежно, насколько способен на это, глажу их. Веду выше. На талию.

– Ну, чего ты испугалась? – говорю мягко.

Похоже, с лифчиком я погорячился. Не спугнуть бы. Я уже настроился ее трахнуть. Нет уж. Зря, что ли, член все вытягивается и вытягивается. До попки хочет достать. Помочь ему?

И чуть толкаю Снегурку назад.

– Ох, бля, – выдыхаю тяжело, когда головка, наконец, упирается в кружевную ткань трусиков.

Чуть приподнимаю бедра, водя головкой по попке, а руки веду еще выше. Беру Снегурку за запястья и аккуратно отвожу ее руки от груди.

Жадно заглатываю воздух, когда, наконец, вижу сиськи. Нет, не так. Не сиськи, а СИСЬКИ!

И сразу же обхватываю их ладонями. Сука, даже не знаю, что ахуеннее: мять их или задницу. Все такое… ахуенное!

И соски уже торчат. Темные вишенки.

– Ах! – громко произносит Снегурка, запрокидывая голову и ручками своими цепляясь за меня за своей спиной.

Член дергается и сам опять касается попки.

Я мну эти упругие мячики, то сильно сжимая, то едва касаясь пальцами. Обхватываю соски и чуть выкручиваю.

И вижу, что Снегурке нравится. Постанывает.

А еще я, сука, чувствую, как становится горячо и влажно у нее в трусиках. Там, где она касается ими о мой живот. Сама начинает водить бедрами. Тереться о меня.

Сжимая один сосок, другой рукой касаюсь кружева, отвожу сбоку ткань и просовываю под нее большой палец.

Ну, течет же, сука! Просто пиздец как течет!

Глядя на постанывающую Снегурку, на ее приоткрытый ротик, кончиком пальца начинаю раздвигать складки. Кружить там.

– Ах! – такой слабый вскрик. Со стоном. Когда я нащупываю клитор. Уже набухший. – Ох! – распахивает глаза и смотрит на меня. А ногтями впивается мне в бока за своей спиной.

Ухмыляюсь и продолжаю ласки.

Люблю громких и таких отзывчивых. Девчонка явно не бревно. Такая же бешеная в постели, как и в жизни.

Ух, блять, Дедушка Мороз! За все года мне отработал! Мужик!

Снегурка стонет все громче и громче, а я сам рычу от того, как приятно палец скользит по клитору. Такому горячему и такому мокрому от смазки.

– Снимай это! Пока не порвал! – рычу я, хватая в кулак трусы и скручивая их.

Девчонка улыбается и ложится на меня. Сиськи прижимаются к моей груди. А Снегурка опять целует меня. Но тут я уже беру инициативу в свои руки. Обхватываю ее за затылок, прижимая к себе, и начинаю жадно терзать мягкие пухлые губы. Толкаю ее язык своим языком. Подчиняя себе. Сам сгорая от желания.

– Снимай, сук, – рычу ей в губы и тяну трусы вниз.

Девчонка улыбается. Быстренько стягивает с себя лишнее и вот уже влажные гладкие складки трутся о мой волосатый живот. Потом чуть ниже и я стону с рыком. Потому что она головки касается.

Вдруг Снегурка отрывается от моих губ и выпрямляется. Садится на меня. Жду. Задыхаюсь, но жду.

А она приподнимается и отодвигается. Садится мне на ноги и медленно опускает взгляд на мой член.

14. Я только разогнался…

Я волнуюсь. Как в первый раз, блять. Она так внимательно рассматривает его. Примеряется, что ли?

– Теперь я понимаю, почему Дрючки, – произносит задумчиво и проводит указательным пальцем по стволу.

Член сразу же реагирует и дергается. И яйца поджимаются. Она ведет палец вниз и кончиками касается моих гудящих шаров.

– Ох, блять, ты что творишь? – хриплю я, приподнимаясь и хватая ее за задницу.

Член в очередной раз тоже приподнимается, отрываясь от живота. И эта мучительница пытается обхватить его пальцами и чуть сжимает.

Я хрипло стону в ответ.

– Какой твердый, – говорит Снегурка, не сводя взгляда с моего члена и облизывая губы.

И эта ее простая, казалось бы, фраза пиздец как срывает крышу.

Зажмуриваюсь и словно током ударяет! Головки касается что-то мягкое, теплое, нежное.

Распахиваю глаза и впиваюсь взглядом в макушку Снегурки, потому что ее ротик уже обрабатывает головку.

– Уф! – выдыхаю я и падаю на кровать.

Часто дышу, пытаясь сдержаться. А это нелегко! Член настолько отвык от ласки, что реагирует остро. У меня каждая мышца напряжена.

Приподнимаю голову, чтобы увидеть эту картину маслом. И встречаюсь с затуманенным взглядом Снегурки.

Какой же я молодец, что притащил ее пакет себе домой! А девочка нашла правильное применение его содержимому.

Чмокнув головку (и это пиздец как приятно!), Снегурка опять выпрямляется.

– Погоди, там в пакете, – пытаюсь приподняться, вспоминая про защиту.

Мои кончились. У Надьки всегда свои.

Но и у Снегурки они были в списке покупок. Надо просто принести.

– Давай я принесу, – поднимаюсь на локтях и просто ахуеваю, потому что эта шабутная Снегурка подползает ко мне на коленях, продолжая удерживать в ладошке подрагивающий от радости член.

А потом она пристраивает его себе между ног и начинает садиться.

Все это происходит в считанные секунды. Я даже не успеваю возразить. А потом просто не могу! Потому что… потому что, блять, просто крышу сносит. Рвет на части.

Член с трудом протискивается в узкую дырку Снегурки. Но она ведь не девственница!

– Ох! – вздыхает девчонка громко, когда в ней оказывается только головка и начинает елозить бедрами на мне.

У меня в башке ни одной правильной мысли. Только похабщина и пошлости. От того, как головка трется о бархатные стенки, я теряю связь с реальностью.

Я просто хочу ее трахнуть.

– Какая смелая Снегурка, – усмехаюсь, обхватывая ее за талию и чуть надавливая. – Давай, детка, садись. Смелее.

– Ох, – опять вздыхает она, упираясь ручками мне в грудь и прикусывая губу. – Не влезает… ох…

– А мы очень постараемся, – хриплю я и приподнимаю бедра.

Член уже наполовину в ней, но я хочу яйцами об эту вертлявую задницу шлепнуть. Хочу полностью в ней оказаться. Поэтому беру и просто с силой надавливаю на нее.

– Да сука! – вырывается у меня, когда член полностью скрывается в Снегурке.

– Ох, Дрючки! – восклицает она, падая мне на грудь и скребя ногтями.

Я не знаю, причем тут название деревни, но мне нравится.

В Снегурке так узко. Горячо и мягко. Она плотно сжимает член.

Я провожу руками по ее спине. И только собираясь оттрахать ее сначала в этой позиции, потом еще в нескольких. Пусть ничего не делает. Я все сделаю сам.

Но она и тут рушит мои планы.

Быстро целует меня в губы и проводит языком по ним. А после этого поднимается. Смотрит на меня с улыбкой. С какой-то хищной улыбкой. Но пофиг.

Мне так хорошо, что плевать на все.

Я держу ее за бедра и просто чувствую, как головка становится еще больше внутри девчонки. Давно меня так не штырило от секса.

– Отдрючь меня, дрючковец! – вдруг вскрикивает девчонка и, вцепившись пальцами в мою грудь, начинает двигать задницей на мне.

Она трахает меня. Не я ее, а она меня. Бесстыдно пользует мое молодое (я еще ого-го! судя по каменному члену), накачанное тело. Но мне, сука, это нравится!

Я просто лежу и часто дышу через рот. И с удовольствием наблюдаю, как Снегурка скачет на мне. Ничуть не стесняясь. С громкими стонами и охами.

Потом отрывается от моей груди и хватается руками за мои ноги сзади себя.

И мне открывается еще более ахуенный вид: красные опухшие складки. Идеально гладкие. Клитор бордовый и выступающий из складок.

А сверху – два подпрыгивающих мячика. И я не могу сдержаться. Тянусь руками к ним. А эта стерва хихикает и еще дальше отклоняется назад.

Не дает мне пощупать!

Тогда я рычу, быстро сажусь. Обнимаю ее за спину и прижимаю к себе. И ртом накрываю сосок, продолжая наслаждаться тем, как меня трахают. Как девчонка ловко подпрыгивает на мне все быстрее и быстрее.

Там столько смазки, что каждый шлепок сопровождается хлюпанием. И я чувствую ее влагу у себя на яйцах.

Я терзаю губами ее грудь. Перехожу с одной половинки на другую. Не могу остановиться на чем-то одном: то жадно обхватываю ее ртом, то прикусываю, то тяну сосок и отпускаю с причмокиванием.

И Снегурке это нравится! Она вцепляется пальчиками мне в волосы. Тянет их. Скребет ногтями своими. И стонет. Как же сладко и громко она стонет.

На ее стоны даже Тихон отзывается во дворе. Подвывает. Беспокоится, что случилось.

А случилось, приятель, нечто ахуенное – твой хозяин получил самый сладкий подарок на Новый год. Это самый ахуительный секс в моей жизни. И я не хочу, чтобы он прекращался.

Но тут чувствую, что девчонка все быстрее и быстрее прыгает на мне. И начинает подрагивать.

– Ох! Мамочки! Господи! Боже! – перечисляет она. Мое имя, конечно, не запомнила. Ничего, поработаем над этим. – Господи!

– Уже было, – ухмыляюсь я.

– Ах! Дрючки! – и громкий и протяжный стон.

И она, сук, кончает. Кончает ведь!

Сжимает мне все там. Аж искры из глаз!

– Ох, сука! Сука! Сука! – рычу я, явно уступая ей в перечислениях.

Но в голове вообще ураган.

Дрожащими ногами Снегурка прижимается ко мне еще крепче и дергается. Я за задницу удерживаю ее на себе.

Как же она стискивает член! Это пиздец просто! Там внутри нее все горит! Пылает!

Но я-то еще не все!

Когда чувствую, как спазмы ослабевают, девчонка как-то оседает на мне. Кладет голову мне на грудь и чуть слышно постанывает.

– Ох, что это было? Мамочки…

– Погоди, ты все, что ли? – спрашиваю, отлепляя ее от себя и пытаясь найти хоть чуточку просветления в этом блуждающем вгляде.

Улыбается мне в ответ пересохшими и обкусанными губами.

– Поздравляю, – усмехаюсь я, – но я только разогнался.