Сердце ангела

  Девушка одарила его насмешливым взглядом и высвободила руку:

– Всё, что мне надо, милый, я уже видела….

  Она ловко помогала Виктору Васильевичу снять повязки, точно и легко снимая бинты. От него исходил какой-то особый, чисто мужской запах, не оставивший девушку равнодушной. Ася опустила глаза, чтобы не выдать волнения, вызванного его обнажённым телом.

  Её глаза ласкали вздымавшиеся мускулы на плечах и руках, крепкие сильные мышцы на груди и спине. Тепло разлилось по телу, возбуждая её. Асю бросило в дрожь при виде его тела, сплошь покрытого ранами, ещё не зажившими ярко-кровавыми шрамами, с которых доктор снимал швы, и которые грубо выделялись на его коже. Холодные иголочки страха подстёгивали возрастающую в ней страсть; её глаза, полные заботы и беспокойства широко раскрылись.

  Её руки, порхающие, словно крылья бабочки по его телу, отчего его бросало то в жар, то в холод. Дэна охватила нервная дрожь; его тело мгновенно отреагировало естественным образом на её прикосновения.

  Значит, она ему не привиделась тогда: он отчётливо вспомнил прикосновение её нежных губ; это её рук касание он чувствовал, находясь в полубессознательном состоянии.

  Доктор, осмотрев раненого, сказал:

– Я пришлю сестру сделать перевязку. А вы, молодые люди, не шалите….

  Дэн пожал руку доктора, как бы благодаря его за деликатность. Дверь тихонько заскрипела, отворилась, и доктор вышел из комнаты, стараясь ступать бесшумно. Уж, очень необычная была ситуация.

  Эти двое очаровательных молодых людей, безусловно, любящих друг друга, и эта любовь была чистой и платонической. Доктор это точно знал; он понял это по тому, как они друг на друга смотрели, как краснели, едва касаясь друг друга.

  Едва за доктором закрылась дверь, Дэн произнёс:

– Та ночь, когда я уезжал....

– Мы оба поддались порыву, – прервала она его, стараясь не встретиться с ним взглядом.

  Вошла медсестра, и они замолчали. Ася помогала девушке перевязать раны; осторожно поддерживая любимого.

  Пока она помогала медсестре поворачивать юношу, страшная бледность покрыла его лицо, он стиснул зубы, издав стон. Шрам длиной  сантиметров семь-восемь резко выделялся на темном фоне его загорелого тела; ранка, усеянная капельками крови, доставляла ему невыносимую боль. Ася услышала сдавленные рыдания. Он плакал. Ася понимала, что меньше всего на свете он хотел бы, чтоб она видела его в таком состоянии.

– Уйди…, – попросил он.

– Не дождешься, – парировала она. – Я не могу не быть с тобой….

  Он увидел в её глазах слёзы, которые затуманивали её выразительный, чистый взгляд.

  Медсестра Валя наблюдала за этой парочкой: они перекинулись всего парой фраз, но так много сказали друг другу; что не сказали словами – то увидели в глазах.

  Валентине сразу же понравился этот привлекательный молодой человек, жгучий брюнет, с тёмно-карими глазами. Потом приехала рыжеволосая девица, назвавшаяся его невестой, которую она сразу же невзлюбила. Валя не могла понять, что сказала эта девушка врачам, что она беспрепятственно может находиться в отделении хирургии и вхожа в отделение кардиологии, куда с инфарктом попала мать Дениса. И откуда берутся силы у этой тощей пигалицы. Валя работала по двенадцать часов и к концу рабочего дня падала с ног от усталости. А эта Ася находилась в больнице двадцать четыре часа: то в хирургии, то в кардиологии. Ещё лезет с вопросами:

– Девочки, чем помочь? Давайте я вам помогу.

  Она что ли железная? А как на неё смотрит Денис…. Он никого кроме неё вокруг не замечает. Даже, когда его привезли в госпиталь, он в бреду повторял только её имя и за что-то просил прощение. Интересно, за что? Как  бы и она хотела, чтоб её так любили. Она мечтала о такой любви, видела фильмы, но никогда не думала, что увидит такую любовь в жизни.

  Асе нестерпимо больно было видеть любимого, беспомощно лежащего на кровати. Она провела ладонью по его лицу, пальцы легонько колола щетина. Его не брили несколько дней.

– Лёгкая небритость удивительно тебе идёт, – сказала  она, рассматривая лицо любимого. Она ещё что-то хотела сказать, но не договорила, а, наклонившись, поцеловала. Его губы были тёплыми. Но слегка потрескавшимися. Она ощутила лёгкий запах лекарств.

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной…. – прошептал Дэн.

– Но мне надо к твоей маме…, – она осеклась, поняв, что проговорилась. Она не хотела расстраивать его раньше времени.

– Где она? Почему не здесь?

– Успокойся! С ней уже всё в порядке. Ей позвонили, что ты в госпитале, мы вылетели сюда немедленно. Она переволновалась, увидев тебя…. – девушка подбирала слова, стараясь смягчить новость, которую собиралась ему сообщить. – Она в кардиологии, у неё был инфаркт, но всё уже обошлось, – успокаивала Ася, увидев, как потемнели от боли глаза Дэна, – с ней всё в порядке. Мне разрешили за ней ухаживать.

– Да, да, да, – услышала она за спиной голос доктора, – и за вами, и за вашей мамой она ухаживает с такой самоотверженностью, что все диву даются: откуда она черпает силы.

– Наш общий друг называет её рыжеволосой бестией с сердцем ангела, – сказал Дэн.

– И я с ним абсолютно согласен, – поддержал доктор, – особенно, с сердцем ангела.

– Ты поспи, милый, – шепнула Дэну на ушко Ася. – а когда проснешься, я вновь буду рядом.

– Я люблю тебя….

– И я тебя, – и она выпорхнула за дверь.

– Такое сокровище необходимо беречь, –  сказал доктор, едва за ней закрылась дверь, – вам очень повезло с невестой.

– С кем? – не понял Дэн.

– С невестой. Именно так она назвалась, когда изводила главврача своими просьбами ухаживать за вами и вашей матушкой.

– Я безумно её люблю, – сказал юноша, засыпая.

– И я ничуть этому не удивляюсь. Не любить её не возможно, – сказал доктор скорее самому себе, нежели пациенту, который уже спал.

   Ему  почему-то снилось море.... Лазурные волны набегали на берег, ласково целуя золотой песок, где не минуя исполняются все самые сокровенные смелые и романтические мечты.

  И был закат, и далёкая пристань, и брызги в лицо. Она шла вдоль берега, черпая туфлями песок, и дышала морем....

  Потом они целовались. Её губы, тёплые и мягкие, пахли земляникой.

   Он открыл глаза и увидел над собой два сапфировых огонька. А её губы, действительно, пахли земляникой, и она только что его целовала.

– Ты мне снилась.... И море....

– Я никогда не видела море, – сказала девушка.

– Как мама? – спросил он.

– Хорошо. Рвётся к тебе, но пока врачи не разрешают ей вставать с постели.

– Ты очень похудела, – он коснулся пальцем её лица: под глазами появились тёмные круги от недосыпания. – Я очень тебе благодарен… за маму… – его голос дрогнул, – и за себя в отдельности. – Он притянул её к себе и обнял, почти уложив рядом с собой.

– Но я скоро должна буду уехать. – Чуть не плача, сказала девушка. – Каникулы закончились. Я уже неделю почти пропустила, – по её щекам текли слёзы. – Я очень не хочу уезжать. Я не могу оставить тебя и маму…. Но Виктор Васильевич заверил, что ты быстро идешь на поправку, а Валентине Ивановне скоро можно будет вставать.

  Он помолчал немного, и Ася попыталась осторожно высвободиться из его объятий, но он ещё крепче прижал её к груди:

– Полежи со мной, – пробормотал он глухо и затем на её бессловесный протест, слабо улыбнулся. – Я не о том....

  Несколько мгновений стояла тишина. Она не хотела уезжать, а он больше всего на свете  не хотел её отпускать. Но другого выхода не было.

  Она слышала, как сильно стучит его сердце. Маленькие тёплые ручки стали ласкать его лицо. Он слегка коснулся её губ своими.

– Ты совсем не изменился, – воскликнула она, любуясь чёрными кудрями юноши и тёмными глазами. Контур губ сейчас несколько  искажала чёрная, цвета воронова крыла, щетина, отросшая за последние несколько дней.

  Речь девушки рассеяла тишину, ласковый голос, несмотря на страшную усталость, вызвал у него улыбку. Преданно сияющие глаза неотрываясь глядели в тёмную глубину его глаз.

  Мужской голос вернул их к действительности:

– Я вижу, что молодой человек стремительно идёт на поправку.

  Ася подскочила, косынка соскочила, по плечам рассыпалась каскадом золото волос. Она была чудо как хороша в своей непритворной скромности. Щёки её пылали, она не смела поднять на доктора глаза.

– П-простите…, – прошептала девушка. –  Я не хотела.... Я…, – по её румяной щёчке скатилась слеза.

  Доктору было неудобно оттого, что он стал свидетелем чего-то очень личного, но тем не менее, настолько чистого, что эти двое ещё и смущаются.

– А что собственно произошло? – спросил Виктор Васильевич, усмехаясь в усы (интересно, как они выпутаются?)

– Ну, я.... Мы.... – Ася готова была разрыдаться. – Я скоро уезжаю....

– Я ничего не видел, – успокоил доктор девушку, похлопав её по руке. – Но впредь, будьте осторожны. Это, ведь, больница. А вас, молодой человек, скоро переведут в общую палату.

– Я пойду, проведаю Валентину Ивановну, – поспешила ретироваться девушка, использовав благоприятный предлог.

  Едва выйдя в коридор, Ася натолкнулась на сумятицу, царившую в госпитале. В госпиталь привезли новых раненых.

– Ну где я вам сейчас найду донора? – услышала Ася голос одного из хирургов. –  Ему необходимо прямое переливание крови. В нашей базе нет человека со второй отрицательной группой крови.

– Доктор, – осмелилась подойти к разговаривающим девушка. – Я смогу вам помочь. У меня вторая отрицательная.

  Главврач внимательно посмотрел на девушку поверх очков. Ему нравилась эта добрая отзывчивая девочка, которая всем так полюбилась за последние дни.

– Но я не имею права подвергать вас опасности, – сказал врач. – Вам нет ещё восемнадцати. Вы не можете быть донором.

– А ВЫ не имеете права не спасти жизнь человека, если есть хоть малая надежда, – глаза девушки метали искры негодования. – Я могу помочь человеку, и я готова это сделать. Так что же может остановить Вас? Пока Вы тут думаете и рассуждаете, на что Вы имеете право, а на что нет, человек может расстаться с жизнью. Что Вы тогда скажете его матери?

  Пыл, с которым была произнесена эта тирада, разгорячила девушку: глаза  горели, щёки пылали. Доктору стало совестно.

– Готовьте операционную, – отдал распоряжение врач.

– Но, как же…, – пыталась возразить медсестра.

– Под мою ответственность, – парировал доктор.

  Он повернулся к Асе:

– Ты понимаешь, на что идёшь? Мы не знаем исхода операции и сколько крови потребуется…....

– Да я понимаю. Но, ведь, речь идет о жизни девятнадцатилетнего мальчика. Спасите его, доктор…, – в глазах стояли слёзы, голос срывался.

– У вас золотое сердце и добрая душа. Вы – ангел.

– Нет, я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я быстро метнусь в кардиологию к Валентине Ивановне и через десять минут буду у операционной.

  Главврач молча смотрел вслед уходящей девушке, качая головой. Сколько силы духа, доброты и чуткости в этой милой девочке. Сколько же она пережила за эти две недели и не сломалась, даже, наоборот, стала сильней и уверенней в себе. А как эта малышка отчитала его, умудрённого жизнью и видевшего смерть не по телевизор.... И не побоялась бросать в лицо такие слова….

  Успокоив Валентину Ивановну, что у её сына всё в порядке, сказав, что скоро тот будет бегать, она ни словом не обмолвилась, куда сейчас очень торопиться. Она просто отшутилась, что очень занята. Ася не хотела расстраивать больную женщину. Она обо всём расскажет потом….

   Врач, приложив стетоскоп к её груди, слышал, как потихоньку возобновляется биение сердца – слабые удары, скрытые свидетельства жизни, доступные только слуху медика.

  По неподвижным чертам девушки пробежала лёгкая судорога; Ася всё ещё не открывала глаза, по её бескровным губам скользнула томная улыбка, а похолодевшие и влажные восковые пальцы чуть заметно сжали руку доктора.

  "Кажется, она мало-помалу приходит в чувство", – подумал доктор.

  Девушка наконец открыла глаза. Первый взгляд упал на дверь….

  Дэн бледный стоит, прислоняясь к стене, весь дрожа, не смея приблизиться, смотрит на лежащую перед ним прекрасную, холодную, как мрамор и бездыханную девушку. Рядом стоит медсестра и беспомощно пожимает плечами. На вопрос доктора:

– Что вы тут делаете? – обращенный к Дэну, медсестра ответила:

– Я ничего не смогла с ним поделать. Он хотел видеть свою Асю. Я ему сказала, что она не сможет к нему сегодня придти, и вынуждена была объяснить почему….

– Доктор, я хочу побыть с ней немного.... Пожалуйста....

  Доктор недоумённо пожал плечами:

– Ну, что мне с вами делать? Ладно. Только не долго. Она пока слаба. Да и вам, молодой человек, пока рановато вставать с постели….

  "Эти двое стоят друг друга. Оба упрямы, как ослы, и безумно любят друг друга. Но, ведь, именно любовь и творит чудеса, – думал доктор, выходя из палаты. – Он бы ещё неделю валялся в постели, но он встал, едва узнав, что что-то стряслось с любимой…. – доктор мотнул головой, отгоняя от себя мысли не касающиеся работы. – Пора на пенсию. Кажется, я становлюсь сентиментальным".

  Дэн подошёл к кровати девушки и присел у изголовья. Он положил её головку к себе на колени, прижал ладонь к её груди, ощутил слабое биение сердца. Парень обнял её и стал согревать тело девушки в своих объятиях.

  Ася не понимала, чего ради он-то волнуется, не поняла, что причиной тому она сама. Она обвила его шею руками и поцеловала с таким радостным видом, который был так знаком её возлюбленному.

– Как ты всех напугала, малышка…, – голос срывался от переполнявшей душу нежности.

– А как тот парень? – спросила девушка.

– Доктор говорит, что операция прошла успешно, а самое главное – вовремя, и всё благодаря тебе.

– Я рада…, – чуть слышно прошептала Ася. Она была ещё слишком слаба.

– Ты не имела права так собой рисковать…, –  он смотрел на неё своими серьёзными карими глазами.

– Что? – её глаза раскрылись от удивления. – Надо было сделать вид, что ничего не происходит и дать умереть этому мальчику. Как ты можешь? – голос девушки дрожал не-то от невыплаканных слёз, блестящих в её глазах, не-то от негодования; глаза запылали огнём

– Успокойся, ангел мой. Ты сделала так, как тебе подсказало твоё золотое сердечко. И я  люблю тебя ещё больше. – Он нагнулся к ней и слегка коснулся губами её губ.

– Ты должен вернуться в свою палату…. Ты ещё слишком слаб, чтобы путешествовать по госпиталю…. – в её глазах светилась неподдельная забота.

– Я не хочу находиться вдали от тебя…. Но ты, как всегда, права: не стоит злоупотреблять доверием доктора. Я пошёл.

  У двери его встретила медсестра, которая помогла ему дойти до палаты. Дэна перевели в общую палату, что означало, что он идёт на поправку.

  ....Едва Ася встала с кровати, тут же отправилась навестить Дэна, Валентину Ивановну, а затем юношу, который стал ей братом по крови. Он ещё не приходил в себя, но угроза расстаться с жизнью отпала.

  Через два дня она уехала.

  Её встретили друзья расспросами: как Дэн, как тётя Валя. Она рассказала им всё, что произошло в госпитале коротко и лаконично. Она ожидала чего угодно: растерянности, возможно, даже недоверие к её словам. Но они развеселились….

  Она улучила момент и задала вопрос, который казался ей очень важным:

– А почему никто из вас не спросил, приедет ли Дэн в отпуск? И что смешного вы нашли в моём вопросе?

– Прости, Стася, – сказал Вадим, – нам очень интересно приедет ли Дэн в отпуск. И мы думаем, что – да! Ну, а смешно оттого, что ни один человек не может устоять под твоим натиском, если тебе что-то взбредёт в голову. Вот и доктор не устоял перед твоим обаянием.

– Да ну тебя.... Дурачок....

   Жизнь шла своим чередом. Она ходила в школу, встречалась с друзьями.

  Всё время пока она находилась в разлуке с Дэном, они переписывались.

   После отъезда Аси, казалось, что все краски померкли для Дэна: к нему в палату больше не залетала "птица счастья" и не щебетала нежным голоском.

  Вечером его зашёл навестить доктор и нашёл его состояние настолько хорошим, что поспешил заявить, что это его последний визит, и что его назавтра выпишут.

  Он итак слишком долго провалялся в госпитале. Он не знал, увидит ли когда-нибудь своих друзей, и попадёт ли в своё подразделение. Но его убедили, что после таких травм, ему просто необходим отпуск.

  Мама Дэна тоже выздоровела, и ничто не мешало им вернуться домой. С ними захотели поехать Олег, парень, которому Ася спасла жизнь, и его мама. Олега просто перевели в другой госпиталь, так как в Термезе поступали новые раненые.

  ....Когда Ася получила телеграмму, она носилась, как бабочка на крыльях. встречать Дэна отправились всей компанией друзей.

  Высокий, темноволосый, крепкий парень обернулся, улыбнулся и побежал навстречу, она тоже бежала ему навстречу.

  Встретившись, они бросились друг другу в объятия. Он удивился, как она проявила свою страсть впервые. Он оторвал её от земли без видимых усилий, прижал к груди и закружил:

– Малышка.... Неужели это ты?

– Поставь меня на землю, немедленно, – услышал он сердитый голосок. – Ты ещё не оправился от ран. Тебе нельзя поднимать тяжести.

– Это ты-то тяжесть? – с издёвкой спросил он. – И, вообще, своя ноша не тянет.

  При последних его словах повисла пауза. Она задохнулась от счастья и негодования одновременно. Он едва оправился от ранения, но в нём уже всё кипит и он всё такой же неугомонный.

  Он не забыл какие у неё синие глаза, словно омуты, в которых можно было утонуть; как хотелось целовать её изящно очерченные алые губки.

   Её глаза наполнились слезами. Она смогла произнести только его имя. Немного отстранившись, она обхватила его лицо обоими руками и посмотрела в его изменившееся повзрослевшее лицо, потом на его широкие плечи. Не в силах сдержать слёз, она опять прижалась к его груди.

– Денис, не жадничай, – раздался знакомый приятный женский голос. – Дай мне расцеловать эту милую девочку. Асенька, дочка, здравствуй.

  Ася повернулась и очутилась в тёплых материнских объятиях Валентины Ивановны.

– Ася, девочка моя, с тобой хотят познакомиться.

  К Асе подъехала инвалидная коляска, которую везла полненькая невысокая женщина. В коляске сидел молодой парень, ноги которого были укутаны пледом. Ася вспомнила этого молодого человека. В глазах её появилось неподдельное  изумление. Как он уже оправился от ран? Это, ведь, его она спасла, дав свою кровь. У него было квадратное волевое лицо с красивым орлиным носом и тонкими, резко очерченными губами с лукавой улыбкой. Его чувственный взгляд заставил её опустить глаза.

  Женщина бросилась обнимать и целовать Асю, осыпая её словами благодарности.

– Спасибо, дочка.... Ты не представляешь, что ты для меня сделала. Я всю жизнь буду тебе благодарна. Если бы не ты, не знаю, увидела бы я своего мальчика живым....

– Мама, оставь девушку в покое, – услышала она низкий, певучий, мягкий голос, обладающий какой-то странной колдовской властью. – Я тоже хочу познакомиться со своей спасительницей.

– Ася, это Олег, парень, которому ты дала свою кровь, – пришел на выручку Дэн. – А это его мама.

– Я помню.... – в растерянности полепетала Ася.

– Мой мальчик потерял ноги, но он остался жив, благодаря тебе. Главврач рассказал мне, как ты  сама предложила стать донором для моего сына....

– ....и теперь у меня есть сестричка. Да ещё такая очаровательная, – закончил за мать сын. – Говорят, что моя операция чуть не стоила тебе жизни?

– Это преувеличение. Я, ведь, была под наблюдением врачей.

– А она ещё и скромница, – сказал Олег. – Повезло тебе, парень с невестой. А я вот теперь.... Я вряд ли найду себе невесту.

– Но, Олежек, у тебя же есть Танюша.... – пыталась успокоить сына мать.

– Ты думаешь она захочет связать свою судьбу с инвалидом? – с болью в очаровательном голосе, спросил он.

– Олег, ты не отчаивайся, – успокаивала парня Ася. – Если девушка тебя любит по-настоящему, то она будет любить тебя любого, а если она тебя не любила, то ты ничего и не потерял. Нельзя потерять то, чего нет. Главное, ты не должен терять веру в людей, а, особенно, в себя. Напиши ей обо всём.

– О, она ещё и умница.... – поддразнил Олег.

  Ася смутилась под пристальным взглядом зелёных глаз.

  Пока Ася разговаривала с Олегом и его мамой, Денисом завладели друзья и они оказались отрезанными друг от друга кругом товарищей, желающих пообщаться с героем дня. Влюблённые обменивались лишь взглядами.

      Проводив Олега и его маму до госпиталя, друзья отправились праздновать возвращение героя. Дэн и Ася веселились со всеми, но им так не терпелось остаться наедине, что это становилось очевидным, и друзья потихоньку стали расходиться.

  Валентина Ивановна ещё вначале вечеринки сказала, что не хочет мешать молодёжи веселиться и заночует у сестры.

  Ася стояла у окна и махала рукой ребятам, которые стояли под окнами и махали руками, прощаясь. Дэн провожал гостей. Едва за последним гостем закрылась дверь, он подошёл к ней сзади и тоже стал махать рукой друзьям. Он стоял за спиной и Ася чувствовала тепло и силу, исходящую от этого молодого человека, которого она любила.

  В тёмных облегающих брюках и белой, наполовину растёгнутой, рубашке, обнажавшей грудь, поросшую чёрными волосами, он был настолько великолепен, что весь вечер приковывал к себе взгляд Аси. Пульс её начинал биться чаще, когда она встречалась глазами с Дэном; ей становилось жарко и слегка кружилась голова."Это от шампанского. Не стоит так много пить." Щёки горят. Нет, она просто краснела от неотступного взгляда его тёмных глаз.

  Не сводя с него влюблённых глаз, Ася неосознанно опустила глаза на молнию его джинсов.... Потом растерянно подняла взгляд на его лицо и вдруг поняла, что он за ней наблюдал. Щёки вновь заалели. Дэн прикусил губу, его обдало жаром от её взгляда; он почувствовал, как натянулись джинсы под его восставшей плотью.

  Ей же хотелось, чтоб он догадался, что при его виде её бросало в жар и ей захотелось, чтобы он немедленно, при всех, начал её целовать. И он, словно прочитав её мысли, подошёл к ней и поцеловал. Но его поцелуй был похож на простое прикосновение, а Асе хотелось чего-то большего....

  Её мысли были прерваны его тяжёлым вздохом, Дэн привлёк её к себе и поцеловал. Но его долгий поцелуй оборвался так же внезапно, как и начался:

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

– Ой, я это уже где-то слышала, – пошутила девушка.

– Это говорит о моём постоянстве, – в тон ей ответил юноша.

  Розовые, как бутоны, губы раскрылись в смехе, и вспышка счастья озарила светлое лицо, обрамлённое длинными золотистыми локонами. Её улыбающееся лицо было неотразимо. Он обхватил её голову одной рукой, а второй поднял за подбородок и прикоснулся губами к её губам. Сначала поцелуй возбудил его, не вызвав желания, но, когда Ася обняла его и её губы страстно ответили на поцелуй, Дэн забыл обо всём.

  Он отпустил её подбородок: его не нужно уже поддерживать, Дэн знал, что она не отстранится, и освободившейся рукой прижал Асю к себе. В его руках она была лёгкая, податливая. Как ни странно, но в нём боролись страсть и страх. Ведь, он поклялся, что не овладеет ею, по крайней мере пока не вернётся совсем домой. Он было отбросил эту мысль из головы, не позволяя себе и думать об этом..... И собрав все силы, он отпрянул, ослабив объятия:

– Скажи мне "нет".... Помоги мне: я только мужчина.... И мы не верно поступаем....

  Ася разжала объятия и, обхватив его лицо руками, повернула к себе. Он заглянул в её чистые, синие, словно омуты, глаза. Ася не смеялась над ним и не дразнила. Она смотрела серьёзно, даже печально:

– Мне нужен только ты и никто другой....

  Он освободил свою руку и закрыл ей рот. Дэн знал, что мог и должен остановить её, но был охвачен радостью, когда услышал, что она хочет принадлежать только ему.

  Ася стала осыпать поцелуями его грудь. С его губ сорвался низкий стон, он замер, не смея шелохнуться, наслаждаясь сладкой мукой.

– Люби меня, пожалуйста.... – её маленькие руки, до сих пор лежавшие у него на плечах, обняли за шею.

  Он склонился к ней и накрыл её рот своим, и целовал с неистовой страстью. Беспомощно закрыв глаза и чувствуя, как в его груди рождается стон, он обнял ещё крепче, погрузив пальцы в шелковистую массу волос. Она же ощутила мощь его возбуждения. Сила его объятий и обжигающая ярость поцелуев на какое-то мгновение испугали её, заставив вздрогнуть.

  Ася закрыла глаза и заново ощутила на губах вкус его губ, близость сильного мускулистого тела, почувствовала, как смуглые руки крепко обнимают её. Снова услышала, как глубокий рокочущий голос произносит её имя, увидела, как его тёмные глаза смотрят в её.

  Осторожно, не переставая целовать её, Дэн отнёс свою любимую в спальню. Глядя в его красивые, бездонные, как ночная мгла, глаза, Ася поняла, что теряет рассудок. Его тёплые руки, горящие глаза и странная напряжённость в лице сбивали её с толку; она даже растерялась, не понимая, чего он хочет. А он очень хотел её, хотел, но не мог причинить ей боль. Но заглянув в её глаза, он увидел в них страсть.

  У неё была высокая упругая грудь, округлые бёдра. Он погладил её ноги, стройные и хорошо сложенные, наклонился и расцеловал на них каждый пальчик. Ему хотелось ласкать её тело больше, чем овладеть им, хотелось дотрагиваться и целовать. Её полные груди так и манили; он наклонился и поймал ртом её сосок. Она подалась ему навстречу: положила руки ему на плечи, её ощущения становились всё более острыми, и сердце учащённо забилось. Её пальцы сжимали его плечи, пока почти не впились ему в кожу. Ася прижала голову Дэна к себе, чувствуя себя на небесах; пальцы её заскользили по его груди, ласкали и гладили его кожу, постепенно опускаясь всё ниже, пока не достигли ширинки брюк, которая была готова разорваться от его возбуждённого члена. Она расстегнула молнию. Он вздрогнул и слегка застонал, когда её рука скользнула вверх и вниз по его восставшему естеству.

  Ася прижалась к нему всем телом, готовая принять его. Дэн остановился, затаив дыхание и восхищённо глядя на лежавшую под ним необыкновенно красивую девушку, с разметавшимися по подушке рыжими волосами. Её лицо пылало от страсти. Её руки обвили его шею, а ноги, сомкнувшиеся на его бёдрах, удержали его.

  Глаза Аси расширились от боли, которая оказалась сильнее, чем она предполагала, она вскрикнула. Дэн почувствовал, что преодолел какую-то преграду и осознал, что он сделал:

– Как я люблю тебя.... О, Боже! Что я сделал? Почему ты не остановила меня?

  Он причинил ей боль, но она онемела от восторга, и боль смешивалась со страстью и желанием. Несколько мгновений спустя, находясь в крепких мужских объятиях, почувствовала, что боль прошла, наступило наслаждение, она вскрикнула и её тело расслабилось под ним. Её расслабленность послужила ему сигналом, он дал волю своим чувствам. Он целовал её пересохшие губы.

  По плечам рассыпались золотистые волосы, её глаза цвета сапфиров блестели от слёз. Дэн чувствовал себя совсем ослабевшим, как после тяжёлого боя, в котором его ранили. Ася лежала рядом с ним, поглаживая рукой его грудь и прижавшись головой к его широкому плечу:

– Я люблю тебя, Дэн, безумно люблю, – сказала она, засыпая.

  "Какое счастье – вот так лежать и держать в объятиях самую замечательную девушку на свете", – думал Дэн.

  Человек счастлив, когда он может делать то, что ему нравится, и получать от этого удовольствие и наслаждение. А эти двое были безумно счастливы.