– И я не люблю. И Джек терпеть не может. А Эван вообще социофоб, правда, Эван?
Эван энергично закивал. Я подумал, что у него защемит шею завтра.
– Тем более, Ал, это важно для престижа фирмы. Мы ведь лучшие и должны быть лучшими, – с важным видом протянул Дэниел, адвокат по вопросам налоговых.
Я издал протяжный стон, запрокинув голову. Прекрасно понимая, что эти пиявки не отвяжутся, пока я не соглашусь, я все же бодался до последнего. Но они и так уже сидели надо мной последнюю неделю.
– Если я там не появлюсь, ничего не изменится. К тому же, я новенький. Всем будет все равно, пришел я или нет, – в очередной раз предпринял попытку я.
Лили, наш бухгалтер, едва не упала с моего стола, на котором сидела.
– Ты с ума сошел! Наоборот, новые люди – лицо фирмы! Они считают, что мы уже куплены, а ты, как новенький, можешь им сказать, что фирма действительно классная! Алекс!
Я потер виски и вздохнул. Я знал, что этот праздник дерьмово закончится, но эти сволочи даже здесь подрывали мою уверенность. «И так все дерьмово. Что может стать хуже, если ты немного повеселишься?», – шептал мне внутренний голос, на который действовали их убеждения.
А с другой стороны, я знал, что может быть хуже. Нутром чувствовал. И я ощущал себя, как человек с ангелом и демоном на плечах. Стало быть, психом.
Однако, проблема решилась очень просто, плохо, что не в мою пользу.
– Что за собрание у вас тут? Работать кто-нибудь собирается?
Хмурый голос дерганного директора фирмы прервал наш спор. Ребята тут же вскочили на ноги, а я уткнулся в ноутбук с наигранной заинтересованностью.
– Мистер Морган, мы насчет корпоратива говорили, – осторожно начала Лили, но Митч прервал ее жестом.
– Эти вопросы обсуждаются в перерывах или во внерабочее время, – отрезал он.
Коллеги переглянулись, уже готовые рассосаться по своим местам, но Эмили, как вечная выскочка и личная секретарша Моргана, не смогла промолчать.
– Но, мистер Морган, у нас тут не все идти хотят. А ведь престиж фирмы проявляется и на совместных праздниках. Мы просто беспокоились, что о нас не так подумают, вот и решили обсудить нюансы мероприятия. Думали, поговорить с нашими «нехочухами» и…
Боже, иногда она бывала несносна. Видимо, Митчелл Морган думал также, потому что, остановив ее взмахом руки, он сжал пальцами переносицу.
– Ты действуешь мне на нервы, Эмили. Так, все идут на этот корпоратив, ясно? – он скользнул по мне взглядом, что я заметил в отражении экрана. – Считайте это устным распоряжением. Иначе урежу премию. А теперь бегом за работу! – чуть повысил голос он.
Коллеги разбежались по своим местам, Эмили, похлопав меня по плечу, упорхнула в сторону кофейника. Она была вполне довольна собой. Митчелл еще с минуту постоял рядом, сверля меня взглядом, я это чувствовал. Но я не обернулся, задорно стуча по клавишам, и он, наконец, скрылся в своем кабинете.
Едва за ним закрылась дверь, я откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнув. Ох и поганая была идея. Но теперь у меня не было выбора, моя премия у этого урода измерялась в другой валюте. Он ждал от меня отличной работы, что включало в себя следование всем распоряжениям, включая и это. А значит, теперь было не отвертеться.
Спасибо тебе, Эмили.
***
Громкая музыка вызывала головную боль. Тела, сливающиеся в экстазе танцев в дико мелькающей светомузыке, вызывали приступы тошноты. А еще эти полуголые девицы, обливающие свои сиськи джином, виски или текилой, и с противным смехом дающие мужикам облизывать это безобразие.
Я этого не понимал. Что ж, должен признать, что я был самым странным человеком на этой вечеринке. Но никто и не говорил, что корпоратив будет проходить в клубе.
Нет, сначала все было цивильно: мы встретились в торжественной обстановке зала суда, расселись за стол. Подобно стариковским замашкам мы еще обменивались тостами, чокаясь бокалами после каждого.
Первые пару часов все обсуждали работу, и я охотно влился в этот разговор. Тем более Морган сидел от меня через стол, занятый беседой с судьей, и меня это вполне устраивало. Через два часа разговоры, контролируемые количеством выпитого алкоголя, плавно сместились на обсуждение последних сплетен. А сплетни в конце концов пришли к финальному развитию разговоров любой пьяной посиделки: кто с кем трахается.
Я болтал в руке свой первый и единственный бокал вина, краем уха прислушиваясь к трёпу коллег. Я уже вполне напраздновался и продумывал план, как свалить домой, когда в свободный ход времени Вселенной снова вмешалась Эмили. Гениальная идея поехать в гадюшник, в народе называющийся клубом, понравилась всем присутствующим юристам.
Забрав с собой только недопитое вино, эта, накаченная своим профессионализмом, толпа двинула в ближайший отстойник, дабы забыть свои проблемы и проф. деформацию в парах алкоголя и того окружения, которую всю мою жизнь называли недостойным нашего уровня.
Проститутки да наркоманы.
Естественно, у меня не было ни единого шанса отвязаться: на мне тут же повисла вездесущая Эмили, по другую руку которой вышагивал Морган. Трезво рассудив, что стоит мне сейчас свалить, и Митч попрется за мной следом в своем довольно хмельном состоянии, я решил остаться. От греха подальше.
Пропустили нас без очереди, еще бы. Ни один охранник не устоит, когда нахлынувшая толпа местной аристократии наваливается на тебя, сунув в руки сумму, на которую можно купить квартирку в центре города.
И теперь я боролся с приступами морской болезни и общей непереносимости мира, стоя за колонкой. Своих я давно потерял в этой богомерзкой вакханалии, чужие у меня вызывали резкое отвращение. Поэтому я прятался от людей, как воробушек-социофобушек, и думал о том, что так просто родительское воспитание из меня не выбить.
– А-а-ик-лекс, – пьяно выдали рядом, и я обернулся.
Ко мне за колонку пробрался Джек. Хотя правильнее было бы сказать: «прополз», но он все же стоял на двух ногах. Как он меня нашел, осталось загадкой, но ведь нашел. Во мне проснулось нездоровое любопытство.
– Джек, а ты тут со своими клиентами случайно не встречаешься? – слегка ядовито спросил я, но парень даже не заметил.
Пьяно улыбнувшись, он обнял меня за шею и ткнул пальцем куда-то в толпу.
– Видишь, вон та сладкая цыпочка. Ее я защищал год назад. Наркоту она так и не бросила, но какая тигрица в постели, эх, ты представить себе не можешь.
Я поморщился. Цыпочку я не видел, но мне хватило и слов. И я был уверен, что наркоманка-малолетка вряд ли платила Джеку за свою защиту купюрами.
– Она сейчас-то уже совершеннолетняя? – не слишком надеясь на положительный ответ, спросил я.
Джек задумался, покачнувшись, а потом пожал плечами.
– А черт ее знает. Черт их всех знает. Вон, глянь на ту сучку. Нет, не на эту курицу, на парня у колонны, видишь?
Меня что-то затошнило. Проследив за пальцем Джека, я нашел взглядом парнишку лет пятнадцати с черными грязными волосами, падающими на лицо. Я недоверчиво покосился на мужчину.
– Ты хочешь сказать… что и с ним тоже?..
Адвокат оскорбленно фыркнул, забрызгав слюной мне лицо.
– И с ним. И вон с той шлюшкой, ха, я, кстати, по этому делу ее и отмазывал. И вон с тем мальчиком, видишь, ему на вид лет одиннадцать, но на самом деле четырнадцать. И еще… Алекс, ты куда?
Он окликнул меня еще пару раз, но я, не оглядываясь, протискивался сквозь толпу подальше от своего коллеги. Нет, я не думал, что в нашей деятельности всё чисто и гладко, хотя и старался в это верить. Но, черт возьми, я не ожидал, что Джек, эталон спокойствия и радушия, муж и отец троих детей, спит с малолетками, которых защищает в суде по делам, далеким от приличных.
Добравшись до ближайшей стены, я пошел вдоль нее, надеясь добраться до выхода, но неожиданно увидел Лили. Наша миловидная блондинка целовалась за столом с каким-то мужланом, с татушками по всему телу. По крайней мере, весь его оголенный торс был украшен рисунками. Он лапал ее, сунув руку под легкую кофточку, а она вылизывала его шею, словно собиралась сожрать прямо здесь.
Тряхнув головой, я отвел взгляд. Эмили говорила мне, что они коллективом часто отмечают праздники, да и просто собираются по разным поводам. Если каждое празднование проходило вот так, то я не желал знать эти поганые, грязные вещи о своих коллегах. Было мерзко. Было противно.
Снова хотелось блевать.
Наконец, я вырвался из шумного зала, музыка и мелькающие огни которого сводили меня с ума. Здесь музыка была приглушенной, но даже это спасало меня от помешательства. Следуя указателям, я почти доплелся до выхода, как передо мной открылась картина, которую я меньше всего хотел застать.
У дверей туалетов я увидел Моргана. Он прижимал к стене какую-то девушку, грубо сжимая ее грудь, залезая руками под юбку и яростно двигая рукой. О, я прекрасно знал, что я видел. Грязный секс посреди коридора.
Но вот Митч наклонил голову, и я увидел искаженное гримасой удовольствия лицо Эмили.
В общем, что такого я увидел? Роман между начальником и секретаршей был вещью банальной, обсосанной со всех концов, описанной в книгах и фильмах. Я, возможно, даже не удивился бы этой сцене. Если бы всё это не было так мерзко: посреди средней поганости клуба, у дверей сортиров, в окружении целого притона, начальник крупной адвокатской компании натирал свою секретаршу.
Видимо, я был слишком не готов увидеть эту грязь.
Эмили была хорошей девушкой, я неплохо ладил с ней. Впрочем, как и с Лили, и с Джеком. Тошнота усилилась. Я только был благодарен, что не встретил других своих коллег.
Я попытался незаметно проскочить мимо, желая забыть то, что только что видел, но не успел. Короткий вздох Эмили, произнесшей мое имя, и цепкая рука Митча, вцепившаяся в мою рубашку, не дали мне сбежать.
– О, Ал, ты хочешь к нам присоединиться? – совершенно пьяным голосом спросила Эмили и раздвинула полы своей блузки, выставляя напоказ голую грудь.
Я выпучил глаза, а Митч, оттолкнув девушку, затолкал меня в мужской туалет. Эмили воскликнула, но он захлопнул дверь перед ее носом и обернулся ко мне.
И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Оказалось, что весь свой страх, который я испытывал в присутствии Моргана, был жалким отголоском того, что я чувствовал сейчас.
Он был пьян, но его глаза были ясными. И в них горела злость вперемешку с похотью. Внезапно я понял, что попался. Тогда Морган изнасиловал меня для собственной выгоды, с целью шантажа и манипулирования. А теперь он был зол. И за ту сцену с Ричи, и за то, что я динамил его всё это время. Да еще и выставил его дураком.
И я очень сомневался, что он меня не убьет, утопив в унитазе.
Адреналин ударил в голову с силой молнии, я рванулся вперед и вбок, пытаясь обманным маневром проскочить между Морганом и кабинками. Но поскользнулся и упал прямо в руки этого монстра. Митчелл схватил меня за шиворот и швырнул в глубь туалета. Я влетел спиной в раковину и со стоном свалился на пол. Мне даже показалось, что я услышал хруст позвоночника. Но боли я не почувствовал.
– Ты че, сучонок, думал, сбежишь от меня? – прошипел Морган и, оказавшись рядом в два шага, поднял меня над полом, вцепившись в одежду. – Ты думал, раз у тебя есть гребаная псина, ты можешь спокойно гулять по улицам? Тогда ты ошибся, маленький ублюдок!
Я попытался ударить его по лицу, но он, увернувшись, схватил меня за шею. Я захрипел, пытаясь схватить ртом хоть немного воздуха. Митч тряхнул меня, и я ударился затылком о кафель.
– Я всегда получаю, чего хочу. А хочу я тебя. Запомни, мальчишка, ты мой и принадлежишь мне!
Его рычание сорвалось в задушенный крик. Чуть отступив, он рванул мою рубашку, пуговицы застучали по полу. Он резко провел ногтями по моей пояснице, и я выгнулся, глухо зашипев. Голова кружилась от удара, но я отчетливо уловил момент, когда пальцы Митча сжались на моей заднице, просунувшись через пояс брюк.
Матерясь сквозь зубы, он рванул мой ремень пару раз, а потом вытащив из-за пояса нож, разрезал его одним движением. Я хрипло вскрикнул, увидев лезвие, и оно тут же прижалось к моей щеке.
– Молчи, гаденыш, а то я зарежу тебя! Зарежу, слышишь, прямо тут, и искупаюсь в твоей крови, – шипел Морган.
Я замер, а он, опустив руку, быстрым движением распорол мою ширинку, снова приставив лезвие к моему лицу.
Я был готов заорать. Я был готов умереть, лишь бы не произошло то, что должно было произойти. Но внезапно на Митча кто-то налетел сзади.
Морган навалился на меня, оцарапав кожу на щеке, и резко обернулся.
– Митчи, ну куда ты ушел? Я ведь ждала тебя так долго! – плаксиво пожаловалась Эмили.
Она осела на пол, обняв его ногу, расстёгнутая блузка болталась на ее плечах. Морган попытался поднять ее на ноги, но не удержав равновесия и не рассчитав силу хватки девушки, навалился на нее. Нож, выпав из его руки, проскользил по полу, закатившись за одну из кабинок.
– Сука! Ты не видишь, что я занят?! Это мужской туалет, тупая ты корова, какого черта?!
– Ну Митчи-и-и, я соску-у-у-училась!
Морган пытался подняться, но Эмили повисла на нём балластом, не отпуская. Больше я смотреть не собирался.
Перепрыгнув через сплетенные тела, я вывалился из туалета и понесся к выходу. В ушах свистел ветер и бешено билось сердце, охранник на выходе, в которого я врезался со всей дури, посмотрел на меня ошалевшим шокированным взглядом. Но я, не обращая внимая, мчался дальше.
Влетев в первое попавшееся такси, я дрожащими руками полез в карман за деньгами, как водитель, обернувшись, гаркнул мне в лицо:
– А ну пошел из моей машины, поганая проститутка, а то я полицию вызову! Понаплодили уродов, тьфу! Че вылупился? Проваливай!
Я едва не бросился на него с кулаками, но, сдержавшись, вывалился из машины и пустился по улице.
Я снова несся так, словно за мной гнались все черти ада.
И в моей голове не было мыслей, кроме одной: я ненавижу Митчелла Моргана. Конечно, я и до этого его ненавидел.
Но сейчас я желал ему смерти.
Глава 8
Выходные я провел, запершись в комнате. Ричи, не дождавшись прогулки, недовольно фырча, помочился в ванну. Когда я не вышел и субботним вечером, пес притащил откуда-то пакет чипсов, и мы сжевали его напополам.
К вечеру воскресенья я всё же выполз вниз: надо было добраться до холодильника в конце концов. Если я сам мог еще один день поголодать, то Ричи нужно было что-то достать, так я думал.
Пока мы крались по лестнице, я понял, что родителей нет дома. Может быть они легли спать раньше, но это было маловероятным. Скорее всего, либо работа, либо… работа. Глупо полагать, что мои предки ускакали в ресторан.
Не включая свет, я распахнул дверцу холодильника и посмотрел на пса. Ричи нетерпеливо улыбнулся, вывалив язык, и я улыбнулся в ответ. В следующую секунду мы накинулись на еду, словно варвары, уминая всё, что вываливалось в руки.
Впихнув в себя полкастрюли супа и целый мясной рулет, я прислонился к столешнице. Порез на щеке тянуло, но я старательно делал вид, что его не существует. Покачивая в руке бутылку молока, я смотрел, как Ричи уничтожает остатки стейка. Он достал его вместе с тарелкой и теперь, будучи интеллигентом, аккуратно ел мясо. Разве что ножом с вилкой не пользовался.
Я тихо засмеялся, сделав глоток, и поперхнулся, услышав тихое рычание. Ричи, вылизав тарелку дочиста, рычал на окно, опустив к полу голову. Я проследил за его взглядом, снова посмотрел на пса и сглотнул. К сожалению, или к счастью, но я знал того единственного человека, на которого он мог так реагировать.
Поставив бутылку на край столешницы, я медленно подошел к окну и, всего на пару миллиметров сдвинув штору, осторожно выглянул наружу.
И не ошибся.
Чертов Морган стоял у нашего газона (мамина гордость) рядом со своей машиной и курил, глядя на окна моего дома.
Я резко отстранился, прижавшись спиной к стене. Дыхание участилось, сердце снова заколотилось как бешеное. Побегав глазами по полу, я внезапно даже для себя бросился к двери. Заперев все цепочки и проверив остальные замки, я подпер дверь стулом и, пригибаясь, бросился к лестнице. В этот момент меня совсем не заботило, как родители попадут домой. Если честно, я о них даже не вспомнил.
Мы же жили как соседи в общаге, а в общаге есть правило: кто приперся после полуночи – ночует на улице.
Оказавшись в комнате, я захлопнул дверь, передвинул к ней комод, а сам заперся в уборной. Ричи уже сидел в ванной, и я, недолго думая, залез к нему, задернув шторку. Конечно, это бы меня не спасло, но я руководствовался лишь импульсом. В голове громыхал набат, очень хотелось найти чертову баночку с антидепрессантами и отключиться. Но таблеток у меня не было, зато был пес. Обняв его, я спрятал лицо в его шерсти, стараясь выровнять дыхание. Я задыхался, хрипел, почти теряя сознание.
Воспаленный разум воспроизводил звуки крадущихся шагов по лестнице, скрип половиц, тихий удар двери о стену. Мне казалось, что я схожу с ума. Я потерял счет времени, забывшись в собственном помешательстве.
В чувство меня привело что-то мягкое, теплое и влажное, коснувшееся лица. С трудом открыв глаза, я сначала не понял, где нахожусь, и что произошло. Я лежал в своей ванной, а на мне лежала тяжелая туша довольного жизнью Ричи. Он вывалил язык, снова лизнув меня в нос, и я отмахнулся, попытавшись отодвинуть его.
Пес легко поднялся и выпрыгнул из ванны, сдвинув шторку. Я уселся, глядя на него, и, сморщившись от боли, потер поясницу. Спина болела, впрочем, болело всё тело. Кое-как выбравшись, я открыл дверь, с удивлением обнаружив, что на улице утро.
Застыв на пороге, я растрепал волосы. Видимо меня все-таки вырубило, но беспокойное сознание сработало как-то иначе. Потому что мне казалось, что прошло всего несколько минут.
Тряхнув головой, я подошел к окну и аккуратно выглянул. На улице никого не было, не считая пары соседей, плетущихся на работу. Я закрыл глаза и, глубоко вздохнув, медленно выдохнул, считая про себя до десяти.
Чертов Морган сводил меня с ума, и у него это крайне успешно получалось.
***
Наскоро умывшись и позавтракав, я собрался на работу. Как оказалось, родители дома так и не появились. Возможно, у них был завал, но мне было все равно.
По дороге я пытался воспроизвести в памяти ночную сцену нашей трапезы и появления Митча. Сейчас, при свете дня, я уже начал сомневаться, был ли действительно Морган рядом с моим домом, или это была злая шутка сознания, спровоцированная голодом, нервами и недосыпом.
К тому же, я задавался вопросом, какого черта вообще прусь на работу. Гораздо проще, а возможно и правильнее, было бы прикинуться больным. Хотя бы день, чтобы привести мысли в порядок.
Но, во-первых, я не думал, что мне это поможет. Проходили.
А во-вторых, сейчас произошедшее пугало не больше, чем полузабытый ночной кошмар.
Я даже не был уверен, было ли это на самом деле, черт возьми.
Я остановился посреди улицы как вкопанный, уперевшись взглядом себе под ноги. В самом деле, не псих же я. Обеими руками зарывшись в волосы, я с силой дернул. Не помогло. Тихо зарычав, я отвесил себе пощечину, едва не навернувшись от собственного удара. Да уж, себя я не жалел.
Стало немного легче. Вздохнув и покачав головой, я поднял голову и столкнулся взглядом с десятком глаз людей на улице, пялившихся на меня. На их лицах были написаны все оттенки чувств: недовольство, шок, смех, сочувствие, скепсис, страх.
«Прекрасно. Нет, я определенно чокнутый»
Опустив глаза, я чуть ли не бегом бросился по дороге прочь оттуда. Теперь я знал, зачем мне на работу. Мне срочно нужно было увидеть Моргана и спросить, что он забыл в такое время у моего дома. Я должен был знать.
Должен был знать, что я не спятил.
***
– Алекс? Ты что здесь делаешь?
Вот так приветствие. Я только влетел в офис, направляясь прямо в кабинет Митча, но дорогу мне перегородила Эмили.
– Вообще-то я здесь работаю, – огрызнулся я.
Не очень дружелюбно, но у меня не было настроения вести светские беседы. Эмили заглянула в блокнот и снова перевела на меня взгляд. Меня накрыло раздражением: девушка на секунду возродила в моей памяти образ матери. Но разразиться потоком брани я не успел.
– У тебя же суд сегодня. Ты что, забыл?
Я резко выпрямился. Меня словно по голове огрели дубиной. Естественно, я забыл: какой тут суд, когда в голове такая каша. С моих губ уже почти сорвалась просьба, чтобы меня заменили, но тело само собой двинуло к моему столу. Схватив со стола бумаги, я вылетел из здания, мчась к суду. Двигаясь на чистом автомате, я не имел ни малейшего понятия, какого черта делаю.
Успел я как раз вовремя. С трудом выровняв дыхание, я поправил галстук, поздоровался с прокурором и своим подзащитным и уселся на место.
Началось заседание, и я слушал истца, делая пометки в своих бумагах. Представил своего ответчика. Все шло так, как и должно было, я занимался привычным делом, сосредоточившись на нем.
Минут через 30 в зал пригласили свидетеля, и я обернулся на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы мой взгляд, случайно брошенный за закрывающуюся дверь, поймал за ней знакомый силуэт.
Чертов Морган.
И всё: с этой самой секунды я перестал улавливать суть происходящего. Мне приходилось переспрашивать судью и прокурора, потому что я не понимал, какие вопросы они задают. Мой ответчик бросал на меня тревожные взгляды, как собственно и юристы.
Но, несмотря на это, дело я выиграл. Не знаю, кого мне благодарить за это: родителей, которые не слезали с моего «становления первоклассным адвокатом» многие годы, преподавателей, вложивших в мою голову умные речи, или бесчисленное число занудных снобов, с которыми я так много общался на ненавистных мной встречах. После окончания суда я еще послушал взволнованного моим состоянием прокурора, который весьма тонко подметил, что пусть я и блестящий адвокат, но за своим здоровьем надо следить. Я с трудом дослушал его до конца, и, наскоро поблагодарив за заботу, снова устремился в офис. Вряд ли Митчелл оставался бы здесь до конца заседания. А был ли он здесь вообще?
Я представил, что Эмили мне заявит по возвращению, что Морган свалил на другой конец планеты еще субботним утром, окончательно подписав мне диагноз, и снова перешел на бег.
Никогда бы не подумал, что буду так сильно желать увидеть ненавистное мне лицо.
***
К моему огромному облегчению, Митчелл оказался на месте. Сидел в своем офисе, лениво перебирая бумаги, и разговаривал с кем-то по телефону.
Я нашел взглядом Эмили и устремился к ней. Девушка ослепительно улыбнулась мне. Боги, либо эта оторва совершенно не помнит, чем закончился корпоратив, либо имеет такое вопиющее бесстыдство, что становится даже завидно.
– Эмили. Привет, – кивнул я, подойдя.
– Привет, Алекс. Как провел выходные? Как суд? Все прошло отлично, верно же? – как ни в чем ни бывало.
Я окинул взглядом офис, перехватил пару кивков и взмахов руки, обращенных ко мне, и, тряхнув головой, снова сосредоточился на секретарше.
«Животные», – думал я. Думал и не хотел думать об этом.
Я хотел спросить кое-что у Эмили, и она мне дала отличный вариант спросить об этом более осторожно.
– А ты разве не знаешь? – как можно невозмутимее спросил я. – Митчелл же был на суде. Он не рассказал?
– Мистер Морган? – она обернулась на кабинет начальника и снова посмотрела на меня. – Разве он был на суде?
От этого вопроса волосы на моей голове неприятно приподнялись. Не могло же мне показаться. Или могло?
– А разве нет? – удивительно, что мой голос даже не дрогнул. – Я видел его в здании по крайней мере.
Я пожал плечами, отвернувшись, но краем глаза продолжал наблюдать за девушкой. Ну же, Эмили, подай мне хоть один знак, что ты ошиблась или блефуешь! Моей выдержки не хватит надолго.
Эмили нахмурилась, задумчиво постучав пальцем по кончику носа.
– Ну… Может быть, конечно. Он пришел сегодня позднее, чем обычно. Но у него должна была быть встреча, вряд ли бы он оказался в суде.
Она пожала плечами, и я повторил ее жест. Этого пока что было достаточно: девушка не была уверена, и это значило, что Морган мог быть там. Но как проверить был ли он у дома?
Я попытался слепить в голове тот образ Митча у машины с сигаретой в руках. Получилось несколько смазано, как будто… да, как будто сон.
Моя рука снова потянулась к лицу. Я перехватил ее за запястье, чувствуя себя идиотом. Кажется, у меня появилась тяга к самобичеванию, блеск. Этот кретин сводил меня с ума, но еще больше меня сводил с ума я сам. Но и просто отпустить эту ситуацию я не мог. Мне нужны были ответы.
– … ты меня слушаешь вообще?
– А?
Я с удивлением глянул на Эмили. Если честно, я совсем забыл о ее существовании, погрузившись в собственную больную голову. Она нахмурилась и протянула руку к моему лбу, говоря что-то о здоровье и качественном сне. Яркой вспышкой перед глазами полыхнула картина, как Эмили этой же самой рукой залезает в штаны Моргана, а ее голая грудь качается в такт движениям тела.
Едва не ударив ее, я резко отшатнулся.
– Не прикасайся!
Легкий гул в офисе моментально стих. Ребята уставились на меня с недоумением и опаской, в глазах Эмили читались непонимание и обида. Я моргнул, пару раз открыл и закрыл рот, сделал несколько шагов назад.
– Ал, ты в порядке? – спросил Джек, и я отшатнулся уже от него.
Нет, черт возьми, я не был в порядке! Я был в абсолютном, мать его, совершенном дерьме!
– Я… мне… мне надо к Моргану, – выдавил я из себя и шарахнулся к кабинету директора, успев заметить, как переглянулись коллеги.
Дверь впечаталась в стену, когда я со всей дури толкнул ее, и по инерции отлетела назад, задрожав и чуть не ударив меня по лбу. Я захлопнул ее за своей спиной, злобно уставившись на Митча.
– Какого хера?!! – едва не заорав, зарычал я.
Морган смотрел на меня, слегка приподняв брови. В его руке был телефон, который он немного отвел в сторону при моем появлении. Криво усмехнувшись, он снова прижал его к уху, не отводя от меня глаз.
– Эндрю, я перезвоню. У меня форс-мажор, – прозвучал его насмешливый голос, и Митч, отключившись, положил телефон на стол.
Сцепив в замок руки и слегка подавшись вперед, директор переключил внимание на меня полностью, на его губах блуждала улыбка. Я резко выдохнул. У меня было чувство, что вот еще секунда, и я не сдержусь: подойду и вмажу со всей дури по этой самодовольной роже.
– Итак, Алекс, дорогой. Что у тебя случилось, чем я могу помочь? – вкрадчиво поинтересовался Митч.
Я сделал шаг к нему, пошатнувшись. Во мне шло безумное сражение злости, страха и ненависти, обращенных к этому человеку.
– Что случилось? Ты спрашиваешь, что, нахер, случилось? – зашипел я, слыша, как в моем голосе зарождаются истерические нотки. – Где ты был сегодня утром?!
Морган изобразил на лице приятное удивление, его улыбка стала шире.
– Работал, малыш, где еще я мог быть. А что такое? Ты ревнуешь?
Я скрипнул зубами, пальцы, сжатые в кулаки, больно впились ногтями в ладонь. Дьявол, как же мне хотелось стереть эту улыбку с его лица, желательно костяшками своих пальцев.
– Что ты делал в суде? – выплюнул я, хотя хотелось плюнуть ему в рожу.
Но мне надо было знать. Надо, черт возьми.
– Если ты забыл, малыш, я адвокат. И в суде я тоже работаю, очевидно, – Митч пожал плечами.
Что ж, отлично. Пятьдесят процентов того, что я еще в своем уме, у меня уже было.
– А рядом с моим домом в выходные какого хера ты делал? Там-то ты не работаешь, ублюдок!
Краем глаза я видел, как коллеги аккуратно заглядывают в окошко кабинета, но мне было плевать. К тому же вряд ли со стороны это выглядело как-то не так, главное, что они нас не слышали.
Ожидание ответа с первой же доли секунды напрягло меня до звона в ушах. Митч медлил, с улыбкой глядя на меня. Качнув головой, он медленно поднялся, уперевшись ладонями в стол, и посмотрел на меня.
– С чего ты взял, что мне на выходных больше нечем заняться? – тихо спросил он.
Перед моими глазами словно взорвалась бомбочка. Зарычав, я схватил чашку с кофейного столика рядом со мной и швырнул ее на пол, не успевая понять, что я вообще делаю. Чашка разлетелась на осколки, брызнувшие во все стороны.
Морган рассмеялся и, выйдя из-за стола, подошел к окошку.
– Скандал решил мне устроить, Алекс? Ну давай попробуем, – протянул он, махнув ребятам.
Те с улыбками снова уставились в свои компьютеры и документы, а Митчелл потянул веревку, опустив жалюзи. Когда прозрачная преграда, открывающая работникам личные вещи, была ликвидирована, Митч повернулся ко мне, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене.
Я резко выдохнул. Мой запал немного поутих: во-первых, я не ожидал, что поведу себя, как истеричная баба, а во-вторых, я не рассчитывал остаться с Морганом один на один. Хотя, спрашивается, чего я ожидал, когда поперся в этот кабинет?
– Я видел тебя рядом с домом. Я видел! – убеждая в этом больше себя, чем Митча, произнес я, нахмурившись.
– Ну видел. И что?
Да он издевается! Как с ним вообще можно разговаривать?!
– И зачем ты приезжал? Родителей не было дома, да и ты с отцом мог решить какие-то вопросы по телефону, если ты вдруг решишь сказать, что приезжал к нему, – надо же, мне удалось говорить почти спокойно.
Морган достал сигареты из кармана, сунул одну в рот и не спеша подкурил. Выпустив из легких облачко дыма, он снова улыбнулся.
– Значит, не к нему, – невозмутимо ответил он.
Моя выдержка катастрофически быстро летела в бездну. Я сделал еще один шаг к директору, сдерживаясь из последних сил, чтобы не разбить и кофейный столик вслед за чашкой.
– Морган, ублюдок! Какого. Черта. Ты. Делал. У дома?!
– Это ты мне скажи, если ты меня видел. И кто это за кем следит? – Митч дернул плечом, снова затянувшись.
Нет, он не просто издевался. Он определенно пытался выставить меня идиотом. Как будто бы я сам не справлялся с этой задачей. Я с бо́льшим бы толком мог поговорить со стеной, чем с Морганом. Он слегка прищурился, глядя на меня сквозь дым, сигарета мелькнула алеющей точкой.
Где-то на подкорке сознания образ лица Митча в ареоле табачного дыма при солнечном свете наложился на такую же картину воскресного вечера, которую я наблюдал в окне. И это стало последней каплей.
С горловым утробным рыком я кинулся на директора, замахнувшись. Дикое желание выбить из его усмехающихся губ сигарету, стерев и эту усмешку, стало почти осязаемым до боли в висках. Разум отключился совсем.
Морган не дернулся. Мой кулак почти достиг своей цели, но Митч неожиданно быстро отклонился назад и, перехватив мою руку, развернул меня спиной, прижав к себе. Другой рукой он ударил меня под дых. Я согнулся, повиснув на его руке и закашлявшись.
Морган, последний раз затянувшись, затушил сигарету пальцами и отшвырнул окурок за свой стол. Сведя мои руки за спиной, он сунул руку под моими локтями, не давая вырваться, и другой рукой убрал волосы с моего лица. Пелена злости, ненависти, боли и страха застилала мне глаза. Я рычал, не в состоянии сформулировать ни одной внятной мысли. Митч, засмеявшись, прижался губами к моему уху.