Глава 24
Запах пыли, типографской краски, газет и журналов, картонных карточек и фанерных ящичков каталога окутывал меня с головы до ног. Такой привычный и родной запах библиотеки, в который примешивались запахи буфета – кофе и булочки. Я старался пропитать ими всю полость своих легких, снова почувствовать то умиротворение, которое дарили мне надежные книжные стеллажи. Половину своей жизни я прятался за ними, как за самыми крепкими стенами, огораживающими меня от этого мира.
Однако, впервые в жизни я не чувствовал себя в единении с этой атмосферой. Не ощущал привычного спокойствия и внутренней гармонии. Напротив, я был на грани срыва.
Ричи едва слышно копошился где-то сзади, затерявшись в тени стеллажей, пока я крутил колесико мышки компьютера, выискивая сводки новостей двухгодичной давности. Паника хватала меня за горло липкими ручонками, страх ползал вдоль позвоночника ледяными струйками пота. Меня трясло, словно я снова ловил отходняки после наркотиков.
Я не мог объяснить все эти чувства, но меня настойчиво преследовало дерьмовое предчувствие, которое, я точно это знал, себя оправдает.
Мы провели в библиотеке не меньше полутора часов, а может двух. Я по третьему кругу пересматривал все кричащие заголовки газет и сенсационных статей, но нигде не упоминались ни мои родители, ни пожар. То есть вообще ничего, последняя статья, в которой упоминалась моя семья, была о праздновании юбилея Адвокатской палаты Моргана. Там даже была моя фотография: я стоял на сцене с каменным лицом позади Моргана, рядом стояла Андреа, эта чертова выскочка, и чуть подальше отец, с осуждением косящийся на меня.
При одном взгляде на эту фотографию меня передернуло, и я быстро пролистал дальше. Но больше так ничего и не нашел. Как будто бы про нас все забыли, словно наша семья исчезла.
Безумная мысль внезапно молнией пронзила мою голову: а вдруг не было никогда моей семьи?
Вдруг не было собаки, не было родителей, не было… меня? Может быть никогда не существовало Алекса Брайна, что если я плод воображения своего совершенно сумасшедшего сознания? Возможно я всегда был Оливером Уилсоном. Возможно я на самом деле какой-нибудь Джордж и всю свою жизнь провел в психушке. Я оттуда сбежал? Или я всё еще там, а моя шизофрения играет со мной в искаженные реальности?
Меня сковал ужас. Я уперся взглядом в монитор, совершенно не видя перед собой больше ни единой буквы, ладонь вцепилась в мышку, едва ли не ломая пластик. Мне казалось, что я задыхаюсь, как будто бы в одно мгновение разучился дышать. Еще никогда в жизни я не чувствовал подобного.
Хотя нет, чувствовал. Однажды в номере отеля Митчелла-мать-его-Моргана. Морган был реален, в этом я был уверен. Даже самая поехавшая крыша не сумела бы нагнать такой жути, которую нагонял на меня этот человек. Мой ночной кошмар.
Я попытался сглотнуть, но в горле застрял огромный ком, не дающий сделать ни вдоха. Я чувствовал, как волосы на голове и руках встают дыбом, но не мог пошевелиться.
Кто же я? Кто?!
– Нашел.
Я едва не навернулся со стула от этого спокойного голоса рядом. С трудом повернув голову, я столкнулся со слегка обеспокоенным взглядом разноцветных глаз Ричи. Сколько он уже сидел рядом за соседним компьютером?
– Ты в порядке? – слегка нахмурившись спросил он, и я наконец-то шумно выдохнул, запустив дрожащую ладонь в волосы.
– Да. Нет. Не знаю. Что там? Где ты нашел, я же везде посмотрел? – сбивчиво проговорил я, привстав, но друг положил руку на мое плечо.
– Сиди. Сейчас покажу.
Он со вздохом подвинул стул ко мне и быстро застучал по клавиатуре. Спустя несколько секунд он отстранился от монитора, и я уставился туда внезапно отупевшим взглядом.
Я пробежался глазами по ровным машинописным строкам, но не понял ни слова. Покосившись на Ричарда, я придвинулся чуть ближе к столу, снова читая заголовок.
– Что это значит? – наконец выдавил я.
Ричи вздохнул.
– Это некролог, Алекс. Ты не открыл ни одного некролога.
Его голос был тихим, размеренным, как и всегда убаюкивающим мои страхи. Я перевел дыхание, всё еще тщетно пытаясь понять, о чем он говорит.
– А зачем мне смотреть некрологи? Они живы, я просто пытался узнать, куда они уехали и…
– Алекс, – перебил меня друг.
Он аккуратно развернул мой стул так, что я оказался с ним лицом к лицу, и положил руки на мои плечи. Я недоуменно склонил голову набок, казалось, мое сознание напрочь отказывается понимать его слова.
– Они умерли, Алекс. Умерли.
– Да нет же, они уехали, они…
Неожиданный звук, громом раздавшийся в тихой библиотеке, внезапно оглушил меня. До меня не сразу дошло, что это звук пощечины, прилетевшей мне от Ричарда.
Тихий гул шепотков, гуляющий по помещению, словно жужжание улья, моментально сменился гробовой тишиной. Взгляды немногочисленных людей, сидевших в библиотеке, устремились на нас, но мы даже не обратили внимания. Я медленно перевел взгляд обратно на друга.
– Но… как? Когда? – едва уловимым шорохом ветра вырвалось из моих губ.
Ричи вздохнул и окинул взглядом людей вокруг.
– Что? Заняться нечем? – неожиданно жестко спросил он.
Его вопрос словно возобновил ход времени, до этого застывший. Люди резко отвернулись, вернув библиотеке привычные звуки, даже шум машин с улицы казалось воспроизвелся заново.
– Два года назад, – тихо ответил на мой вопрос Ричи. – Они сгорели в вашем доме. Когда ты уехал в Торонто.
Он говорил об этом сухо и коротко, как будто бы сообщал прогноз погоды на неделю. И эти сухие факты разбивались в моей голове крошечными льдинками. Я снова обернулся на монитор, глядя на фотографию. Наконец до меня начало доходить. Чему рад я не был.
– Но ведь… их машины не было рядом с домом. Я посмотрел, их не могло быть в доме…
– А ты к ним в комнату вообще заходил? Машина не показатель, мало ли куда они могли ее отвезти.
– Ты просто не знаешь моих родителей, если машины не было, то и их не было. Да и, в конце концов, отец бы услышал, как я шарюсь по кухне, он бы вышел посмотреть. И мать бы услышала, да и она последние дни всё на диване спала, а в тот вечер ее не было, – слова полились из меня как пулеметная очередь.
Я всё говорил и говорил, стараясь убедить то ли себя, то ли Ричи в чем-то… только в чем? Я осекся. Я пытался убедить нас обоих в том, что я…
– Я не убийца! – задушенным шепотом выкрикнул я, тут же закрыв рот ладонью.
Взгляд друга снова скосился в сторону, проверяя, не слушает ли нас кто-то, но люди увлеченно занимались своими делами. Даже как-то чересчур увлеченно.
Меня начинала колотить нервная дрожь, но Ричи, взяв меня за руки, посмотрел мне в глаза, и я снова потерялся в их коричнево-голубой бездне.
– Ты не убийца, – твердо повторил он мои слова. – Это был несчастный случай. Трагический несчастный случай, слышишь?
Я медленно кивнул. Конечно, это было неправдой. Я помнил, что я сделал. Я знал, что я натворил. Но я не мог не верить ему. Я стремился душой к каждому сказанному слову, даже зная, что это ложь.
Я покосился на некролог, не желая знать, что там написано. Что там могло быть написано, кроме привычных пустых фраз, составленных редакцией по стандартным шаблонам?
– И это всё? – севшим голосом протянул я.
– О чем ты?
– Всю свою жизнь они стремились быть лучшими. Они были уважаемыми, почитаемыми в обществе. Выглядели… презентабельно, – даже сейчас это слово отдало налетом отвращения и зубной резью. – Они потратили всю жизнь на свою работу. И после их смерти всё, что осталось, всё, что дало им общество, это… жалкий некролог в уголке газеты.
Ричи не ответил. Мне тоже было нечего сказать. Наверное, мне должно было бы быть обидно за родителей, может быть я должен был чувствовать печаль.
Но этот некролог выглядел настолько жалким, и вся жизнь родителей внезапно показалась такой же. Пустой, никому не нужной. Как будто бы ее и вправду не существовало.
– Ну и… кому они были нужны?
Вопрос повис в пустоте. Ричи тоже посмотрел на монитор. Мы еще пару минут смотрели на безликую фотографию моей семьи, а потом я поднялся и молча пошел к выходу.
Друг проводил меня взглядом и вышел следом.
– Что будем делать? – спросил он, когда мы стояли за углом здания библиотеки.
– Надо снять комнату. Или номер в отеле, – выдохнув струйку дыма, ответил я, задумчиво глядя на сигарету в своих пальцах.
Видимо, бросить курить мне с такой жизнью не суждено.
Вздохнув, я достал телефон и набрал знакомый номер.
– Привет, Том. Мне снова нужна твоя помощь. Надеюсь, в последний раз.
***
– В каком смысле три тела? – шокированно спросил я, на что Ричи только дернул плечом.
Мы уже два дня торчали в ненавистном мной городе, дожидаясь Тома. Я всё чаще слонялся по улицам, пытаясь свыкнуться с мыслью, что убил собственную семью. Мысли никак не хотели приходить хоть в какое-то подобие порядка. Может быть я подсознательно знал это с самого начала и именно поэтому так настойчиво гнал от себя воспоминания о родителях, прячась за убеждением, что мне на них плевать. Хотя в этом тоже была доля правды.
Удивительно, но больше в моей душе не было паники, тревоги и страха. Меня окутывал кокон полной апатии, и я знал, что это затишье временное. Но все равно был благодарен за возможность немного спокойно подумать. Словно мне посчастливилось побыть психопатом на короткий, неопределенный срок.
Я ловил на себе тревожные взгляды Ричи, когда уходил из снятого нами номера, но он молчал. Я молчал тоже. Мне нужно было побыть одному, и казалось, мы оба это понимаем.
Сегодня приехал Том. Я забрал у него документы, избегая вопросов, которых не последовало, сухо попрощался и ушел. Он не окликнул меня и не пошел следом.
Но когда я вернулся в номер, Ричард показал мне ролик на ютубе, с вырезкой из новостей. Всё-таки о родителях говорили в одном из эфиров, но какой в этом был толк.
Однако ровный голос диктора, сообщающий, что в доме было обнаружено три тела, поверг меня в шок.
– Это невозможно, – я качнул головой, уставившись в пол застывшим взглядом. – Они же не могли кого-то оставить ночевать? Или у них деловая встреча была?
– Или кто-то забежал в горящий дом, чтобы помочь, и не выбрался, – логично предположил Ричи.
Я перевел на него взгляд. Его слова звучали правдоподобнее, чем мои собственные, но легче от этого не становилось. Получается, кроме своих родителей я убил еще и невинного человека.
Тряхнув головой, я накинул только снятую куртку.
– Куда ты? – окликнул меня Ричи на пороге.
– В участок. Я должен знать, кто еще погиб из-за меня, – бросил я уже с лестницы.
Ричард ничего не ответил, просто молча закрыл за мной дверь.
***
– Мне нужно дело о пожаре в доме Брайнов, – сходу выдал я, влетев в участок.
Копы посмотрели на меня, как на умалишенного, переглянулись.
– Ты кто такой? – спросил один из офицеров.
Я нахмурился и шлепнул о стол раскрытым паспортом. Моим настоящим паспортом. Мужчина пробежался по нему глазами, его брови взлетели вверх. Он передал документ другому офицеру, на лице которого отразилась почти зеркальная реакция. Они оба уставились на меня, и я вздохнул.
Почему просто нельзя дать мне ответы? Хотя я прекрасно знал, что так просто мне никто ничего не расскажет. В любом случае, у меня была готова легенда.
– Я работал в фирме Митчелла Моргана. Два года назад уехал в Нью-Йорк получить лицензию того штата и поработать там. Мистер Морган считал, что это принципиально важно, – удивительно, мой голос даже не дрогнул на его имени.
– Можно взглянуть на Вашу лицензию? Желательно, обоих штатов, – ожил наконец один из офицеров.
Я пожал плечами и небрежно бросил ему лицензии, достав их из внутреннего кармана куртки. Одна моя, другая поддельная. Я не боялся, что они меня вдруг поймают на фальсификации, мне было до чертиков интересно узнать, что черт возьми произошло в моем доме два года назад.
– Лицензия штата Иллинойс не подтверждена, – задумчиво протянул мужчина, и я фыркнул.
– Ну естественно, меня же два года не было в Чикаго, – процедил я, едва не назвав его тупицей.
Я бы мог попросить Тома сделать мне новую лицензию моего штата, но это было еще рискованней. В конце концов, я скорее всего давно был исключен из реестра адвокатов.
Я нетерпеливо постучал пальцами по столу, и мужчина наконец оторвался от созерцания бумаг. Вместо этого он повернулся к своему коллеге, тихо спросив: «Как это возможно?». Но не так тихо, чтобы я не услышал.
– Я вернулся домой и сразу отправился в фирму, но она закрыта. А когда я пришел к своему дому, то оказалось, что он сгорел. Что тут вообще произошло?
Я позволил просочиться в голос нотке истерии. Я ведь должен быть в замешательстве и на грани паники, если верить моей легенде. Просто я в шоке и вообще довольно сдержанный человек.
Я едва не рассмеялся.
– Итан, принеси то дело, – прочистив горло, сказал офицер кивнувшему парню и снова повернулся ко мне. – Вам это не понравится.
И я всё-таки рассмеялся.
***
Я уже минут 10 сидел за столом, сверля взглядом лежащее передо мной дело, и не мог заставить себя его открыть. Руки мелко тряслись, но я не обращал внимания. Это становилось слишком реальным. Как только я открою эту папку, то точно стану убийцей. Дороги назад уже не будет.
– Вы не смотрели новости?
Я поднял взгляд, недоуменно посмотрев на офицера, сидевшего напротив. Какие еще новости? Мужчина тут же спохватился.
– Я имею ввиду в Нью-Йорке. О пожаре, конечно, особо не говорили, но дело Моргана гремело на всю Америку, – поделился он.
Я пожал плечами.
– Мне было некогда рассиживаться перед телевизором. Вы не представляете, какая там беготня. Уж точно не до новостей про мистера Моргана, – небрежно бросил я, снова посмотрев на папку.
Я не пропустил ни одного выпуска этих чертовых новостей. Я создавал эти новости.
– Так, ладно…
Корочка папки глухо стукнулась о стол, открыв мне фотографию сгоревшего дома. Я перевел дыхание и заскользил взглядом по строчкам. Всё списали на несчастный случай: утечка газа, короткое замыкание. Если отбросить все эмоции, то стоит признаться – я на это и рассчитывал. Если конечно рассчитывал вообще хоть на что-то в тот момент.
Было обнаружено три тела. Двое мужчин и женщина. Личности установлены не были.
На этом моменте я запнулся, с непониманием уставившись на страницы. Дальше был запрос об эксгумации спустя несколько месяцев после происшествия, повергший меня в изумление, а потом меня взорвало.
– Вы тут совсем спятили?! Почему не отправили тела на экспертизу сразу же?! – заорал я, вскочив и чудом не опрокинув стол.
Мужчина, сидевший рядом, дернулся от меня, едва не упав. Остальные копы тоже обернулись к нам. Я всё орал, что засужу их за халатное отношение, что они не имели права, что все тут работающие – больные ублюдки.
Мой запал исчез также быстро, как и появился. Ноги подкосились, и я упал на стул, запустив пальцы в волосы. Надо было посмотреть остальные документы, но я не мог сдвинуть руку.
– Расскажи ему, парень должен знать, – услышал я тихий шепот в тишине, повисшей в отделе.
Кто-то вздохнул, сел рядом, положив руку на мое плечо. Я закрыл глаза.
Истина была где-то рядом, та, из-за которой я снова и снова возвращался в этот город, из-за которой не спал ночами, которая мучила меня кошмарами уже два года. Я хотел знать. И совершенно не хотел. Моя жизнь расходилась опасными трещинами эти два года и сейчас могла разбиться окончательно.
– Прости, мальчик мой, надо было предупредить тебя, – неожиданно мягко начал офицер. – Человек, который занимался этим делом изначально, повел себя крайне халатно. Его уволили сразу же, когда…
Он осекся и замолчал на долгую томительную минуту, пока я рассматривал красные всполохи за закрытыми веками.
– Произошел несчастный случай. Семья погибла. Других родственников у Брайнов не было, на их работе никто не требовал подтверждения личностей. Поэтому дело закрыли и забросили в ящик. До тех пор, пока чуть меньше года спустя не вернулся твой отец. Это было где-то в середине октября.
Я дернулся, скинув всё-таки что-то со стола, и вытаращил глаза на офицера. Пару раз я открывал и закрывал рот, не в силах даже слова выдавить.
Какого черта?
– От… о-откуда в-вернулся? – промямлил я.
В голове вертелось невероятно странное предположение – с того света. Перед глазами на миг всплыли фильмы про зомби, но я постарался отогнать эти мысли.
– Из командировки, – вздохнул мужчина. – Не помню, куда он ездил, в Вашингтон что ли. А потом приехал, а дома нет. Мы, честно говоря, немного испугались, когда он пришел в участок.
Офицер невольно хохотнул, но быстро стер улыбку с лица, заметив мой ошалевший взгляд.
– Вот у него был такой же взгляд, когда ему рассказали о случившемся. Он потребовал уволить сотрудника, который вел дело. Само дело мы подняли, запросили эксгумацию и экспертизу. Был жуткий скандал. А потом был вызов, и мы… в общем…
– Нашли твоего батю в петле рядом с вашим домом, – подсказал тот самый услужливый Итан.
Я медленно повернул голову в его сторону, уронив челюсть. Следом за моим взглядом в Итана полетела статуэтка со стола, запущенная офицером рядом со мной.
– Скройся с глаз, – зашипел он.
Итан быстро ретировался из помещения, а коп вздохнул.
– Ну… в общем… Да, так и было. Тело мы забрали. Что касается остального… человек ведь не может умереть дважды, а он числился мертвым, поэтому…
Офицер развел руками, словно бы это что-то объясняло. Я опустил взгляд на папку, всё еще лежащую передо мной.
– Потом пришло заключение экспертизы. Мы вложили его в дело, и снова его закрыли. И уж точно не думали, что с того света к нам вернется еще один член вашей семьи.
Я посмотрел на него пустым взглядом. Это было жестоко: сказать, что родители умерли, потом вернуть мне отца буквально на пару минут и снова забрать его.
Но что-то не сходилось, что-то было не так.
– Что… что показала экспертиза? – сипло выдавил я, едва слыша собственный голос и не узнавая его.
Мужчина снова вздохнул.
– Она показала, что женщиной была твоя мать, одним из мужчин – соседский мальчишка, а вторым… вторым мужчиной был ты, Алекс.
Все мысли из головы моментально испарились. Я с недоверием посмотрел на полицейского, обвел взглядом остальных. Все смотрели на меня так, словно это я им должен был что-то объяснять.
Я снова ни черта не понимал и в этот раз – окончательно. Экспертиза редко когда ошибается, но это же нереально. Всё, что они тут говорят.
– Вы спятили тут все, да? – спросил я. К горлу начинала подступать истерика, рискуя вырваться смехом. – Я же вот тут сижу, живой, здоровый.
Только, видимо, головой поехавший.
– Вот же я! Я же здесь! Я же живой!!! – заорал я, вскочив со стула.
Тот с грохотом упал. Мужчина подскочил следом за мной, стараясь перехватить мои руки, успокоить, что-то сказать, но я не слушал. Рванув запрос на эксгумацию, я дергаными движениями открыл лист с результатами экспертизы и замер, глядя на свое имя, напечатанное ровными машинописными буквами.
Это действительно был я. Один из почерневших трупов, с едва ли угадывающимися чертами. Пустой, мертвый силуэт того, что когда-то было человеком.
– Этого просто не может быть…
Офицер потянулся ко мне, дотронулся до моей руки, и это стало последней каплей. Я отскочил от него, как ошпаренный, даже не заметив, что заключение экспертизы осталось в моих руках.
– Не прикасайтесь!!! – заорал я и бросился к дверям.
Не знаю, пытались меня догнать или нет. Я просто бежал по пустым дорогам города, не пытаясь понять, куда именно. Ветер свистел в ушах, слезы срывались с ресниц, подхватываемые порывами, которые пытались выдрать из моих рук листы бумаги. Легкие горели огнем, казалось, еще совсем немного, и они сгорят, развеются пеплом.
Чикаго быстро погружался в холод сумерек, солнце будто пряталось от меня и этого проклятого места.
А я всё несся, спотыкаясь, не встречая ни одной живой души на своем пути. Да и откуда им взяться, если ты мертв?
Я бежал так долго, что ноги запинались сами за себя. Еще немного, и я упаду. Упаду и больше никогда не поднимусь. Я уже чувствовал обжигающую боль, которую подарит асфальт моему лицу при встрече. Я видел мрак, который опустится на меня и поглотит.
Еще немного…
И внезапно я налетел на кого-то, кто неожиданно вырос на моей дороге. Человек удержался, не упал. И мне не дал упасть, заключив в такие знакомые объятия.
– Успокойся, Ал. Не надо, – тихо сказал он мне. – Это всё равно не поможет.
Я поднял голову следом за этим голосом, с трудом разлепил воспаленные веки, снова утонув в коричнево-голубой бездне, которая сейчас смешивалась в один грязно-зеленый цвет.
– Ты знал? – еле различимо спросил я. – Знал всё это время?
Я думал, он не услышит меня, я сам себя не слышал. Но Ричард услышал. Он медленно кивнул, на дне его глаз отражалась горечь и печаль, которые я замечал и раньше, но не мог понять, что это за чувства.
– Но почему? Почему ты мне не сказал?
– А ты бы поверил? – тихо спросил он.
Я окинул взглядом его волосы, перебираемые ветром, уставшее лицо, опущенные плечи.
– Но… почему…
Я не смог закончить. На губах Ричи мелькнула тень знакомой улыбки.
– Почему я тоже здесь?
Я кивнул. Я даже не понимал, где это «здесь», но в данный момент меня это интересовало гораздо меньше.
Друг покачал головой, сдержав вздох.
– А ты до конца дочитал заключение экспертизы, Алекс?
Его вопрос всколыхнул что-то в моей памяти, что-то такое, что когда-то очень хорошо помнил, а потом забыл. Я опустил взгляд на бумагу, всё еще зажатую в моих пальцах.
Три тела. Моей матери, мое собственное и соседского мальчишки.
«…Мы жили с матерью недалеко от вас…»
Я слегка отстранился, ровно настолько, чтобы протиснуть между нами дрожащую руку. Чтобы не потерять чувство тепла рук, обнимающих меня и до сих пор не дающих упасть.
Буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова, уберегая от того, что я уже и так знал. Я почти насильно заставил себя сфокусировать взгляд.
«Ричард Джонатан Бейкер»
Моя рука затряслась еще сильнее и беспомощно повисла вдоль тела. Бумагу подхватил ветер, так долго дожидающийся своей игрушки, и понес вниз по улице, шурша листами.
Я уперся невидящим взглядом в лицо друга, рассматривая его, и не видя.
– Но… как? Как ты оказался там? Зачем?
– Я же говорил, – голос Ричи был спокоен и умиротворен, в нем лишь слегка проскальзывала грусть. – Я увидел огонь и пошел за тобой.
Я нашел взглядом его глаза, отыскивая там эту страшную правду. И я видел ее, тяжелую, густую как смоль. Правду, которая заставляла меня раз за разом возвращаться в этот город. Правду, которая не давала мне спать.
Я мог спать спокойно, только когда рядом был Ричи, только в эти ночи моя вина и тоска отпускала ненадолго.
И дело было вовсе не в Митчелле Моргане. Вся истина, спрятанная за лживыми образами несуществующей жизни, заключалась в том, что я своими руками убил человека, ближе которого у меня никогда не было.
И я вспомнил…
***
Два года назад
Я стоял на кухне, глядя на духовой шкаф. И в моей голове рассеянно метались мысли о том, что я делаю что-то не так.
Куда я собрался? Зачем? Я мог сбежать из города, но не мог сбежать от самого себя. Я не мог скрыться от того, что сам сделал со своей жизнью. Морган лишь показал, насколько я жалок в своей уверенности, что живу правильно и достойно.
Я не был достойным, не был успешным. Я был пустышкой, которая служит средством достижения цели своих родителей и является игрушкой и забавой для своего начальника. Разве у меня не было выбора? Я не видел его, но я не старался рассмотреть. А теперь моя жизнь кончена.
Я скинул рюкзак, из которого градом рассыпались деньги, открыл газ, закинул вилки в духовку. Выглянув в окно и не обнаружив отцовской машины, я вздохнул. Может быть даже с облегчением. Родителей нет дома, тем проще.
Сев на стул, я крутил в руках телефон, высвечивающий пропущенные звонки начальника. Комната наполнялась газом, мне даже казалось, что я вижу, как он расплывается, раздражая реальность, искажая ее.
Я закрыл глаза и представил, что стою на мосту недалеко от дома, оперевшись о парапет. Я почти ощущал, как ветер ласково перебирает волосы, как тишина убаюкивает мысли, как отражение Луны на водной глади поет мне колыбельную.
Глубоко вздохнув, я открыл глаза. Телефон высветил очередную смс от Митча, но я не открыл ее. Вместо этого я открыл приложение, мой палец на секунду завис над кнопкой включения духового шкафа, но все же медленно опустился на сенсорный экран. Кнопка загорелась зеленым, и духовка пикнула, подтверждая свое рабочее состояние.
Я улыбнулся, глядя на нее, и бросил мобильник в раковину. Вот и всё.
Снова прикрыв веки, я ждал. Ждал, когда всё это дерьмо наконец закончится. Его было достаточно в моей жизни, чтобы она закончилась несчастным случаем. И никто ничего не узнает.
– Прощай, Рич. Я пойду искать свою собаку в аду, – сорвался с моих губ тихий шепот, и в ту же секунду меня оглушило взрывом.
К сожалению, дерьмовость моей жизни оставалась со мной до конца, не дав умереть сразу же.
С трудом разлепив затекшие кровью веки, я попытался зажать руками уши. Хоть как-нибудь избавиться от этого ужасного звона. Но рука двигалась только одна.
«Сломал», – безучастно подумал я.
Кровь заливала глаза и всё лицо, стекала по плечу и сломанной руке. Но боли я не чувствовал. Пока что не чувствовал.
Закашлявшись, я сплюнул кровь и пополз к двери. Нет, я не собирался выбираться отсюда. Просто хотелось сесть там, где всегда стояли миски моего пса.
Двигаться было невероятно тяжело, дезориентация сбивала меня в сторону. Но я упорно полз к стене, думая о том, когда же этот звон окончательно затихнет. Когда я наконец был на месте, то просто лег там, облегченно вздохнув и вновь закашлявшись. Вот теперь точно всё. Можно было отдохнуть.
Вокруг разверзалось пламя, голодными языками заглатывая кухонные шкафы. Дом стонал и кричал, мучаясь в агонии. Он умирал вместе со мной, корчась от боли. Секунды растягивались в бесконечность, и я всё думал, попал ли я уже в ад, или еще дышу.
Как же долго…
– Алекс!!! Алекс, где ты?!
Я моментально распахнул глаза, услышав знакомый голос, срывающийся в крике. В нем отчетливо звучала паника и ужас, и моя душа откликнулась таким же безграничным страхом, внезапно окутавшим меня полностью.
Был единственный человек на свете, который когда-либо был мне близок, с которым я умел когда-то давно смеяться и радоваться жизни, который дарил мне надежду. Он умел смеяться так, что все беды казались абсурдом, а его рука на плече давала ощущение покоя.
Человек, которого я старательно избегал и игнорировал вот уже несколько лет. Потому что я свято верил словам своих родителей, я верил в то, что так будет лучше.
И сейчас он полз ко мне, сгибаясь от кашля, закрыв лицо футболкой. Он продирался ко мне сквозь удушающий дым, а его разноцветные глаза горели лютым ужасом.
– Ты спятил?! Господи, что с тобой? Погоди, я вытащу тебя, сейчас, всё будет нормально, держись только, – затараторил он, едва сдерживая рвущий горло кашель.
Он подхватил меня под руки, стараясь вытянуть к выходу, но я успел уцепиться целой рукой за косяк.
– Уходи! Уходи немедленно! Ты же погибнешь! Оставь меня! – закричал я, тут же подавившись дымом.
Я попытался пихнуть его к двери ногами, а потом и рукой. Уже хрипел, но убеждал его уйти, молил спасаться. Боже, только не он! Кто угодно, только не он!
– Ричи! Свали к черту отсюда! Ты мне не нужен!
Мне удалось ударить его по колену, и он упал. Его замутненный взгляд устремился ко мне.
– Плевать. Я не оставлю тебя, слышишь? Мы поклялись, и я никогда не оставлю тебя! – задыхаясь, сквозь зубы проговорил он.
Поднявшись, он подошел ко мне на полусогнутых дрожащих ногах и протянул руку.
– Ну давай же, Ал, братишка. Мы всё сможем. Я помогу, я не брошу тебя. Только пойдем со мной, – шепнул он.
Я его и не слышал, я читал по его губам. И я снова поверил ему, как верил всегда. Мои пальцы дрогнули, потянулись к его руке, а на его губах мелькнула улыбка, когда сверху вдруг послышался скрежет и грохот. Словно в замедленной съемке я видел, как с потолка срывается балка, как летит к нам, лишенная разума и чувств, а оттого беспощадная.
И через мгновение Ричи упал рядом.
– Беги… – сорвалось с его губ, перед тем, как его взгляд остекленел.
Меня сковало словно параличом, и тут время возобновило привычный ход. Медленно из-под головы Ричарда расползалась лужа крови.
– Не-е-е-е-е-т!!! Нет-нет-нет-нет, пожалуйста, нет!
Я упал с ним рядом, потратив остатки кислорода, впустив жар в свои легкие. Из последних сил подвинувшись к нему, я попытался толкнуть, хоть немного сдвинуть к выходу. Но сил уже не было. Я знал, что больше не встану.
– Прости меня, прости, пожалуйста, прости меня…
Я задыхался. Образ Ричи расплывался перед глазами, как бы я не пытался не закрывать глаза. Рука отозвалась ослепляющей болью, но было уже плевать.
Легкие снова обожгло, и сознание утекло от меня, мрак, такой желанный и такой ненавистный, укутал полностью, скрадывая в неведенье последний хриплый вздох. Последней яркой точкой мелькнула мысль, что лучше бы я никогда не знал Ричарда Бейкера, ведь тогда бы он не погиб из-за меня.
По моей вине.
***
– А спустя секунду я сидел в автобусе, понятия не имея, кто ты такой, – протянул я, глядя на темное небо, собирающее в кучу тучи.
– Знаю. Я был рядом. Я и разбудил тебя в городе твоей детской мечты, – эхом отозвался Ричи.
Да, я помнил, что был парень, разбудивший меня.
Мы сидели на пороге моего дома. Точнее на ступеньках того, что когда-то было моим домом. Здесь всё начиналось, здесь и закончилось. Подтянув колени к груди, я обнял их и уперся в них подбородком. Ветер шелестел листвой деревьев, но я не видел их больше. Не видел и соседних домов. Казалось, что остались только мы, едва виднеющаяся дорожка от крыльца в неизвестность и обломки сгоревшего дома за нашими спинами, где оборвались наши жизни.
Я вновь посмотрел на небо. Оно, задумавшись, уронило вниз пару капель.
– Что это за место? – тихо спросил я.
Ричи усмехнулся.
– Это ты мне скажи. Твое сознание породило его.
– Мы умерли?
– Очевидно, – друг пожал плечами, как будто бы этот вопрос был обыденностью.
– Но кто же мы тогда? Кем мы стали? – я посмотрел на него, повернув голову.
– Кто знает.
Мы снова замолчали, думая каждый о своем. Я вспоминал последние два года. Такие насыщенные на события, на взлеты и падения. Я помнил всё с пугающей четкостью. Разве это могло быть неправдой?
– Но ведь всё было таким реальным… – вырвалось у меня.
– Ты верил в эту реальность. Пока ты верил, она была реальна. Она и сейчас реальна, разве не видишь?
Он улыбнулся и, подняв маленький камушек, кинул в меня. Тот ударился в мое плечо, прокатился по руке и весело скатился обратно на ступеньку. У меня вырвался смешок.