– Лиля, ты как там? – донесся из-за двери обеспокоенный голос Кира. – Ты в порядке?
Кирилл – обманщик? Однако он рисковал собой ради нее уже второй раз. Как увязать его заботу с ложью?
Макарова вздохнула. Как непроста жизнь и неоднозначны события… Вытерев скатившиеся по щекам слезинки, вышла к встревоженному мужчине.
И оказалась в кольце горячих крепких рук.
– О Ночь, я мог тебя потерять, – глухо прошептал Кир, зарывшись лицом в ее волосы. – Мог тебя потерять…
Он не прятал чувств, и Лиля растерялась. Она не знала, что ей делать, что говорить. Кирилл обнимал ее, словно самое дорогое, что у него есть. Она же запуталась в собственных чувствах и поступках. Со стыдом вспоминала свое признание в любви по телефону. Чем она думала?! Ведь она совсем его не знает! Да и бабушка вряд ли одобрит их союз. И что, во имя Ночи, делать с тягой к Богдану? Но, главное, она не может ответить взаимностью, пока Кирилл не ведает, на что она способна. А когда узнает, об отношениях можно забыть – он попросту сбежит.
Девушка закусила губу и спрятала лицо на груди у Кира.
– Но не потерял же… Ты спас меня, спасибо.
Когда эмоции улеглись, оборотень предложил поскорее убраться из особняка, но Лиля неожиданно возразила:
– Нет, пока нет. У меня осталось еще одно незаконченное дело.
– Какое дело? Ты про свою подругу? Эрик вызвал ей такси, наверное, она уже уехала.
– Нет, дело не в Камилле. – Лиля нехорошо прищурилась. – Я должна увидеть Макса с Алексом.
– Зачем? – Он пытливо заглянул ей в глаза. – Ты ведь не мазохистка!
– Зато немного садистка.
Оборотень был готов поклясться, что в глазах девушки вспыхнул зеленый ведьминский огонек.
– Что ты задумала, звездочка? Я понимаю твое желание отомстить – сам бы оторвал им все выступающие части тела, однако мы связаны клятвами.
– Не переживай, я не нарушу слово, всего лишь задам пару вопросов.
Мужчина вздохнул и не стал упираться.
Пока они шли в подвал, где, по словам Кира, лечился Алекс и находились остальные музыканты, Лиля проверила запись пресс-конференции. Хорошо, что диктофон не пострадал, без него не удалось бы провернуть задуманное. Кир неплохо ориентировался, и журналистка не преминула поинтересоваться, часто ли он здесь бывал.
– Мы давно знакомы с Эриком, лет семь – десять, – объяснил вер. – Пару раз оказывали друг другу мелкие услуги. Я – его посредник, когда Эрик имеет какие-то дела с оборотнями. После концерта и фотосессии я должен был устроить ему встречу с Вожаком Круга, твой звонок вернул нас с полпути.
– Прости, моя глупость перечеркнула твои планы.
– Что ты говоришь! – ужаснулся Кирилл, остановился и прижал ее к себе. – Не смей говорить глупости!
У входа в подвал они столкнулись с Эриком и Милой. Брюнетка выглядела помятой, но довольной. При виде Лили, идущей под руку с Киром, ее настроение немного испортилось.
– А вот и наша героиня… главный персонаж местного ужастика! – попыталась съязвить Алимова.
– Куда вы собрались, гости дорогие? – Смесок подозрительно оглядел парочку.
Лиля привычно пропустила иронию соперницы мимо ушей и проигнорировала вопрос музыканта.
– Ты как, Мил?
– Как видишь, цела и невредима, если не считать глубочайшего шока, – буркнула Камилла и покосилась на Кира. – И у меня нет никого, кто вытащил бы из него.
– Я до конца верила, что это вампов придется спасать, а не тебя, – не удержалась от колкости Лиля. – Ты меня разочаровала.
Пока девушки ломали копья, Кир ответил на вопрос Эрика.
– Позвони своему Эдварду, хватит играть в гордость! – посоветовала Лиля. – Он должен быть рядом с тобой.
– Не должен, он больше ничего мне не должен, – скривилась Мила. – Ну чего ты ко мне привязалась, а?
– Что бы ты себе ни воображала, я тебе не враг.
– О боже! Ладно, раз уж ты пристала как пиявка, признаюсь: мы с Эдвардом расстались. Точнее, он меня бросил.
И брюнетка горделиво прошагала мимо.
– Что с ней? – изумилась Лиля. – Она никогда бы не призналась в таком по доброй воле! Для нее слишком унизительно сообщить подобное.
– Побочный эффект магии Эрика? – предположил Кир. – Он ведь и ее лечил – Никита успел укусить и основательно приложиться к ее крови.
– Бедняжка…
Лестница, ведущая в подвал, оказалась крутой и длинной. Вервольф придерживал Лилю за талию, благо ширина лестничного проема позволяла проявить галантность. Они спускались медленно: несмотря на поддержку оборотня, девушка боялась споткнуться.
– Что ты задумала? – почти слово в слово повторил вопрос оборотня Эрик. Он догнал их в самом низу.
Лиля, взявшаяся за ручку железной двери, обернулась и пожала плечами:
– Ничего. Пара вопросов для моего сенсационного интервью. Ты ведь разрешил.
– Этой ночью? – удивился полуангел. – Не думал, что ты так быстра.
– Пей кровь, пока тепла, – ответила вампирской присказкой пострадавшая.
– Что ж, твое право, а я держу слово.
Лиля открыла дверь – и застыла. Увиденная картина выглядела как сцена из триллера. Подвал напоминал подпольную лабораторию врача-маньяка. Белоснежные стены, длинный железный стол, хирургическая чистота, резкий свет ярких ламп.
В центре комнаты стоял резервуар с прозрачными стенками, заполненный жидкостью розоватого цвета. В ней (спрашивать, что это, Лиля не стала, побоявшись услышать правду) плавал обнаженный Алекс. Бледнокожее тело мелькало в воде, как большая белобрюхая рыба.
Нора, Макс и Никита, облокотившись о стенки емкости, над чем-то смеялись.
– Что она здесь делает?! – взвизгнула Нора, заметив вошедших.
Безрукий барабанщик от неожиданности не удержался на спине и, опрокинувшись лицом вниз, стал захлебываться. Ник перевернул «временного» инвалида, а Макс поддержал негодующую солистку.
– Что они оба здесь забыли?
– Ненавижу оборотней и журналисток, – прошипел, отплевываясь, Алекс. – Эрик, зачем ты их впустил?
– Тебе что-то не нравится, Саша? – обманчиво ласково произнес смесок. Гнев в глазах не вязался с выбранным тоном, и вампир стушевался. – Оставь свои эмоции, на них у тебя нет права. Лиля, помни, о чем мы говорили.
– Конечно, Эрик.
Журналистка что-то быстро написала в блокноте и поднесла к лицу Алекса.
– Вот мой вопрос и твой ответ на него. Произнесешь вслух – и больше никогда меня не увидишь.
Глубокая морщина прорезалась меж светлых бровей вампира, пока он читал:
– «Когда ведущий передачи «Ген успеха» Звездарев в прямом эфире заявил, что нашел в текстах ваших песен скрытые гомосексуальные мотивы, вы швырнули микрофон и разбили ему голову. Сегодня весь вечер, отвечая на вопросы, вы не сводили глаз с Макса. Это хваленая мужская дружба или нечто большее, как и предполагал Звездарев?» Ответ: «Ладно, ты меня подловила…» – Барабанщик оборвал фразу и возмутился: – Забудь! Я никогда не произнесу этого!
Нора выхватила блокнот из рук Лили, быстро пробежала взглядом по страничке.
– Итак, ответ Алекса: «Ладно, ты меня подловила! – читала, смеясь, вампирша. – Возможно, в душе я не только романтик, но и гей. Однако в жизни я натурал, и мы с Максом друзья, очень хорошие друзья. Поверь, будь я другой ориентации, его поклонницы давно бы плакали горючими слезами».
Никита с Максом переглянулись, переваривая услышанное, но засмеялся один клавишник.
– А я тут при чем?! – завопил бас-гитарист. – Это ведь Алекс едва не отправил девчонку к праотцам! Пусть уберет мое имя!
– Заткнись, Макс, – осадил его Эрик.
Смесок внимательно прочел написанное, словно убеждаясь, что Нора его не разыграла, и вернул блокнот Лиле.
– Я не возражаю против такого вопроса.
– Эрик, нет! Пожалуйста! – Бедный Алекс снова не удержался на плаву и погрузился в лечебный раствор с головой.
– Эрик, это отразится на репутации всей группы, – попыталась найти аргумент Нора.
– Твоей-то репутации ничего не грозит, – иронично улыбнулась Лиля.
Вампирша бросила на нее злой взгляд и умоляющий – на Эрика.
– Ее интервью лишит Алекса фанаток.
– Зато добавит других поклонников, – усмехнулась журналистка и помахала блокнотом. – Эрик, ты пообещал.
Смесок вздохнул и принял решение:
– Алекс, ты произнесешь то, что она хочет. Все, вопрос закрыт.
– Нет, Эрик! – Барабанщик завозился в резервуаре так, что розовую жидкость выплеснуло на пол. Запахло кровью, и девушка зажала нос. Алекс не унимался: – Ты только подумай, чем это грозит…
– Раньше надо было думать, – отрезал лидер «Падших» и пошел к выходу.
Когда за ним закрылась дверь, в подвале воцарилась тишина. Слышно было, как падали тяжелые капли воды. Ненависть, гнев, злость, обида – гамма чувств, испытываемых вампирами, тяжелой волной надвигалась на Лилю. Ее чутье, обостренное как никогда ранее, требовало отступиться. Свэнсон, сукин сын, ушел, оставив их наедине с невменяемым молодняком. Прояви она страх, и у них снова сорвет крышу. Демонский ублюдок подставил ее.
Лиля почувствовала себя неуютно и, попятившись, натолкнулась на Кира. Он обнял ее одной рукой, крепко прижав к груди.
– Итак, нам долго ждать? До утра не так много времени. – Обнимавший ее мужчина – само спокойствие, островок незыблемой твердости в океане бушующих эмоций – в мгновение ока придал уверенности.
– Ваш куратор поручился за вас, взяв вину на себя, – презрительно бросила осмелевшая журналистка. – Неужели у вас совсем нет совести? И вы его подставите?
Или слова Лили повлияли, или помог тяжелый взгляд Кира, но Александр обреченно выдохнул:
– Хорошо, включай диктофон.
Через четверть часа Кирилл и Лиля подходили к оставленному у ворот байку.
– А ты опасная девушка, изощренная в мести, лучше с тобой не ссориться. Возможно, ты уничтожила «Падших» как группу.
– Да ладно, – отмахнулась Лиля, – как бы наоборот не получилось, сам знаешь, в шоу-бизнесе и не такие тайны всплывают.
– Да, публика нынче разбалованная и сенсационным признаниям особо не верит.
Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза, словно обмениваясь мыслями. В темных глазах мужчины – нежность и грусть, в светлых девичьих – опасение и тоска.
Затем она разорвала зрительный контакт и, запинаясь, попросила:
– Побудь этой ночью со мной… пожалуйста… мне страшно.
Кир кивком выразил согласие, с трудом скрыв радость.
– Прежде чем поедем к тебе, заскочим ко мне домой. Нужно отправить в редакцию по электронке фотографии. Тадеуш также просил переслать интервью для «Хронографа»: редактор, который занимается расшифровкой диктофонных записей, уже на месте. Если ты, конечно, не возражаешь.
– Нет, не возражаю. – Лиля надела протянутый шлем и огорошила Кира заявлением: – Я ухожу из «Мозаики» – перешлешь и второе интервью. А завтра отдашь Нелли диктофон, хорошо?
– Это шутка?
– Нет, Кир, я серьезно хочу уволиться.
– Увольняешься? Почему?! Ты ведь отлично справилась с заданием!
– Во-первых, меня подставили, не предупредив, кто такие «Падшие». Во-вторых, я почти на сто процентов уверена, что место в «Мозаике» мне досталось благодаря бабушке. В-третьих, я осознала, что журналистика – это, к сожалению, не мое.
– Лиля, ты выдумываешь! Никто тебя не подставлял: Нелли с Машкой наверняка не знали, что о самой популярной группе Полуночи ты ни сном ни духом. Как журналист, по-моему, ты талантлива, а опыт придет со временем. А что касается протекции Полины… Какая разница, как ты получила работу? В «Мозаике» ты на своем месте, остальное неважно.
Отповедь Кирилла ее не убедила.
– Нет, я хочу нормальную работу, спокойную и безопасную для жизни.
– Вот оно что, – протянул оборотень, – ты испугалась. Поверь, страхи пройдут – и ты пожалеешь о своем решении. Это как с мотоциклом: упав и сломав ногу, человек клянется, что больше на него не сядет. Но проходит время – и тянет ощутить вкус ветра на губах. Взвесь все «за» и «против», Лиль, взвесь хорошенько. Ты можешь совершить ошибку.
Девушка молчала. Он закатил глаза и завел байк.
Весь путь до квартиры фотографа Лиля размышляла о его словах и, только когда они вошли в подъезд новостройки, переключилась на действительность. Кир пригласил ее к себе, она увидит, как он живет. Она и не думала, что подобное возможно, что когда-нибудь доведется побывать в жилище симпатичного ей оборотня.
Мужчина отпер массивную железную дверь. В коридоре горела одинокая лампа дневного света. Пропустив вперед девушку, он предложил ей чувствовать себя как дома.
Лиля сняла обувь и с интересом огляделась. Стены длинного коридора облицованы красным кирпичом, в некоторых местах проглядывали куски арматуры. Сразу у входа вбиты простые металлические крючки для верхней одежды, рядом широкое зеркало. По правую сторону три серо-стальные двери. По левую – две, остальное пространство стены занимали длинные полки, которые пестрели разноцветными корешками книг. Заканчивался коридор еще одной дверью.
– Позволишь устроить тебе экскурсию по дому? – с некоторой долей смущения спросил хозяин квартиры.
– Конечно!
Двери справа вели в туалет, ванную и гостевую спальню.
– Спальня для гостей? – улыбнулась девушка. – Честно говоря, ты не показался мне гостеприимным, уж прости!
– Нечего извиняться, оборотни не приглашают посторонних под свой кров. Но холостяки вроде меня отходят от принципов, да и гостит здесь обычно кто-то из родственников.
За дверью слева скрывалась роскошная кухня: непривычно большая, с новой мебелью и обилием бытовой техники. Стены ее были частично выкрашены приглушенной оранжевой краской, частично выложены декоративным кирпичом цвета ржавчины.
Стеклянные раздвижные двери соединяли кухню с гостиной. В этой комнате в первую очередь бросались в глаза плазменная панель и огромный, во всю стену, оконный проем, сквозь который отлично просматривалась панорама ночного города. Кир закрыл жалюзи и включил дополнительное освещение. Потолочные лампы, спрятанные за матовым стеклом, осветили помещение мягким светом.
Низкий серый диван буквой «Г», рядом с ним стеклянный столик и пара кресел-лежаков – вот и вся мебель. Зато светло-стальные стены украшали разной величины фотографии в простых рамках. Красоты природы надолго привлекли внимание девушки. Рассвет в горах, извергающий лаву вулкан, цветущий яблоневый сад под дождем, бескрайнее заснеженное поле и стая волков, рвущих добычу… Она переходила от одного фото к другому, на время позабыв про хозяина.
Кир не возражал. С интересом он наблюдал за выражением лица девушки: интерес сменился любопытством, затем восхищением и наконец – благоговением.
– Боже! Они прекрасны, – выдохнула Лиля. – Автор потрясающе талантлив!
– Спасибо, – скромно поблагодарил Кирилл.
– О! Так это твои фотографии, прости, я туплю, было бы странно, если бы у тебя висели работы другого фотографа.
– Ну почему же? В спальне у меня «Метеоритный поток» Пита Солано.
Упомянутая Кириллом работа, как и имя ее автора, Лиле ничего не сказали, хотя, признавшись самой себе, она была бы не прочь заглянуть в спальню Данилова. Нет, она не потеряла стыд – просто очень хотелось узнать, выдержана ли и эта комната в таком же стиле, что и вся квартира. Лиля вздохнула и выжидающе посмотрела на мужчину. Экскурсия продолжилась.
Спальня не обманула ожиданий. Стены, выкрашенные в приятный цвет кофе с молоком, чередовались с зонами, выложенными серым кирпичом. Визуально комната была поделена на две части: собственно спальня с широкой, низкой кроватью, создающей иллюзию матраса, лежащего прямо на полу. Над изголовьем, как и сказал Кир, висел снимок метеоритного дождя. Остальное место занимало зеркало. Вторая половина комнаты отводилась под кабинет: рабочий стол с компьютером да этажерка со стеклянными полками, забитыми бумагами. В уголке валялись папки, парочка профессиональных пленочных фотоаппаратов, несколько светосильных объективов и стоял штатив.
– Крутая квартира, – вынесла вердикт гостья. – Просторная, не захламленная лишней мебелью, стильная. Наверное, здесь легко делать уборку?
Мужчина пожал плечами:
– Да, интерьер в стиле лофт – спасение для холостяка. Будь я приверженцем классики, не видать бы этим комнатам порядка. А так даже я, образец безалаберности, справляюсь.
Уже достав из чехла фотоаппарат, он вспомнил о роли хозяина:
– Ты голодна? Или хочешь пить?
– Нет, спасибо, есть не хочется, а от чая не откажусь.
– Подожди немного – поставлю перекидываться фотографии.
Кирилл подсоединил фотоаппарат к компьютеру и ушел на кухню.
Некоторое время Лиля паинькой сидела на краешке пружинистой кровати. Затем не выдержала и взялась за завал на полу. Большие папки оказались портфолио Кира. Выяснилось, что он фотографирует не только природу, богему и местный высший свет. В первом альбоме оказались снимки техногенных и природных катастроф: крушение самолета, разлив нефти в океане, наводнение, охваченная пожаром саванна с высоты птичьего полета. Лиля обнаружила и фотографии из горячих точек планеты: их она пролистала, особо не просматривая. В следующей папке хранились снимки, компрометирующие западных звезд. Вот пьяная в хлам поп-певица, отвергая помощь телохранителя, пытается влезть в лимузин. Худосочная топ-модель, в последнее время не сходящая с обложек журналов, скрутив стодолларовую купюру трубочкой, склонилась над белой «дорожкой» на столе. Две голливудские старлетки целуются взасос в бассейне, а престарелый мегапопулярный актер, одобрительно поглядывая на них, откинулся на бортик… Последнее фото Лиля припомнила: о скандале, разразившемся четыре года назад, слышали даже те, кто никогда не читал желтую прессу. Проникший на виллу звезды папарацци заснял потрясшую общественность оргию, организованную культовым режиссером. После публикации нашумевших снимков несколько голливудских пар подало на развод и раздел многомиллионного имущества.
Девушка покачала головой. Неужели тот папарацци – Кирилл? Не верится, а с другой стороны, почему бы и нет? Способности оборотня позволяют проникать куда угодно, невзирая на охрану. Она практически ничего о нем не знает. Кто сказал, что молодой человек начал свою карьеру с «Хронографа»?
– Бурное прошлое, которого я немного стыжусь, – долетело с порога.
Данилов принес поднос с чашками и блюдом с шоколадными пирожными.
– Одно время хотелось славы, денег, сильных ощущений. Я бредил Пулитцеровской премией, поэтому попытал счастья военным фотокорреспондентом. Мне нравилось работать там, где сложно получить разрешение на съемку, и приходилось скрываться от представителей местной власти. Убедившись, что не обладаю способностью всегда оказываться в нужное время в нужном месте, отправился на «охоту» за звездами. Последнее не гарантировало премию, зато давало возможность получать пятизначные гонорары.
Он поставил поднос на край компьютерного стола, указал Лиле на второй стул и продолжил:
– Вскоре я испытал отвращение к работе: ворошить чужое грязное белье изо дня в день сможет не всякий. С самого начала я понимал, что быть папарацци – не то занятие, которое вызвало бы у родителей гордость за сына, поэтому я долго им не говорил о новой работе и даже сменил фамилию, слегка ее укоротив. Отец меня все-таки рассекретил и выдвинул условие: или работа на Западе, или семья. Естественно, я выбрал второе и вернулся на Родину.
– Жалеешь? – Зачарованная рассказом Кира Лиля не замечала, что тянется уже за третьим, далеко не диетическим пирожным. – Все-таки военный фотокорреспондент – это адреналин, большие деньги и возможность прославиться.
– Нет, никаких сожалений, – искренне признался он. – Удача фотожурналиста основана на горе других людей. Я не мог хладнокровно смотреть сквозь объектив на солдат, расстреливающих невинных, и вмешивался, что непростительно для профессионала. Ты знала, что фотографы, работающие в зонах боевых действий, часто сходят с ума? Или и того хуже. Например, Кэвин Картер спустя два месяца после получения Пулитцеровской премии покончил с собой – его преследовали ужасающие воспоминания о голоде в Судане.
У Лили пропал дар речи, замолчал и Кир. Ей стало почему-то так жаль его, что, не сдержав порыв, она потянулась к нему, как цветок к солнцу. Соскочив со стула, нежно прикоснулась ладошкой к его щеке. Слегка потянув ее за другую руку, фотограф усадил девушку к себе на колени. Его руки, теплые и надежные, обнимали так крепко, что голова у Лили пошла кругом, дыхание сбилось. Ей захотелось вечно вжиматься в его твердый торс, ощущая, как бешено стучит сердце.
Импульсивность гостьи приятно удивила Кирилла – обычно первый шаг делал он. Затаив дыхание, он наслаждался утешающими объятиями девушки, не позволяя себе малейшего движения, которое ее бы спугнуло. Гибкое тело в его руках стало податливо-мягким, искушающим. Он мог бы держать ее вечность, не отпуская, упиваясь волнующим ароматом, шелковистостью разметавшихся по его груди волос.
Идиллию испортил звуковой сигнал о новом электронном письме. Лиля отстранилась и, покраснев, пересела на свой стул. Кир, не подавая вида, что разочарован, открыл письмо.
– Кое-кто в нетерпении, – нахмурился он. – С нас требуют материалы по «Падшим».
Лиля бросилась за сумочкой с диктофоном.
– Пересылай скорее, пусть наслаждаются. Кстати, как тебе заголовок для статьи: «Алекс из «Падших»: «В душе я романтик и гей»? Звучит?
– Звучит, – согласился Кир, – только не кажется тебе, что ты перегибаешь палку? Подобный заголовок – практически признание в нетрадиционной сексуальной ориентации.
– Да ладно, дальнейшее интервью исправляет это впечатление. Читатели поймут, что Алекс прикалывается.
– Но сомнения у некоторых останутся, ведь так?
– На это я и рассчитываю, – призналась Лиля. – Месть сладка.
– Нет, все-таки ты – опасная девушка.
– Ты не представляешь насколько, – наигранно хищно подтвердила Лиля.
Их взгляды встретились. Малейшая искорка – и между ними снова вспыхнет пожар. И она пробежала. Не все ли равно, кто из них сделал первый шаг, но Лиля оказалась накрепко прижата к Киру, его ладони поддерживали девушку под ягодицы, в то время как она обвила мужские бедра ногами. Поцелуй, алчный, нетерпеливый, бесстыдный, длился бесконечность. С сожалением Кир оторвался от ее уст, лишь когда обоим не хватило воздуха.
– Еще мгновение, и я не смогу остановиться, – успокаивая дыхание, предупредил Кир. – Если ты не поняла, то я хочу серьезных отношений, а не быстротечной интрижки. Мне нужна вся ты, а не одна ночь с тобой. – Его большой палец обвел контур припухших губ девушки. – И поэтому я не хочу, чтобы ты потом жалела о поспешности и это как-то усложнило наши отношения.
Она недоуменно распахнула глаза:
– А с чего ты решил, что мы спешим? Откуда такие сомнения?
– Причин много, – пытливо вглядываясь в серые глаза, сообщил мужчина. – Полнолуние, стрессовая ситуация, в которой мы оказались. Я же вижу, что ты до конца не…
Что он хотел сказать, осталось загадкой. Остаток фразы умер, не родившись: Лиля перечеркнула все сомнения, игриво укусив палец, ласкавший ее рот. Секунда – и они упали на кровать. Еще миг – и стальное мужское тело оказалось сверху, вдавливая задохнувшуюся от удовольствия девушку в матрас.
Какие упоительные ощущения – принимать тяжесть его тела!
Обхватив лицо девушки ладонями, Кир собственнически целовал ее нежные веки, изящные разлеты бровей, высокие скулы. Добравшись до губ, требовательно раздвинул их, возвращая себе власть над уже покоренной территорией. Лиля запустила пальцы в его густые волосы. Ни одной мысли в голове… Этот мужчина опьянял ее одним своим присутствием, соблазнял взглядом, что уж говорить про прикосновения, от которых она вообще таяла, забывая собственное имя. Горячая рука скользила поверх платья, лаская живот, грудь, сквозь материю обводя затвердевшие соски. Настойчиво-страстные поцелуи вырывали стоны, заставляли выгибаться в мольбе о более смелых ласках. Боже, почему он медлит?!
Кирилл вдруг замер и уткнулся лицом ей в ключицу. Девушка, хрипло дыша, нетерпеливо ждала продолжения и вздрогнула, когда мужчина отстранился от нее.
– Прости, я должен ответить на звонок.
– Что?! – опешила Лиля. – Какой звонок?
Пульс подскочил до небес, ей казалось, что стук сердца отдается в ушах, заглушая собой все остальные звуки. Неудивительно, что спокойная мелодия (кажется, что-то из классики) не привлекла ее внимание.
Кир поднялся за телефоном, оставив распаленную девушку одну на кровати. Она почувствовала себя обманутой. Как он посмел бросить ее, отдав предпочтение какому-то звонку?! Тоненький голосок совести напомнил о подобной ситуации, только тогда на звонок отвечала она. Дежавю какое-то…
Однако первые слова Кирилла немного успокоили ее. Не ответить он не имел права.
– Слушаю тебя, мой Вождь.
Отвечать на зов признанного Вожака заложено в природе каждого оборотня. Любое его слово – приказ, который не обсуждается. Разве что другой, равный по всем показателям лидер может пойти против клятвы подчинения старшему. Иногда такому наглецу удавалось вырвать власть и стать новым Вожаком. Но чаще стареющий предводитель выбирал себе преемника и годами обучал всем премудростям управления стаей.
– И как всегда, мой Вождь, я крайний…
Лиля с удивлением наблюдала за мимикой красивого лица фотографа, следила за интонациями. Ирония в его голосе, нет, пожалуй, даже сарказм, каждый раз, когда он произносил «мой Вождь», наталкивали на некоторые мысли. Оборотни редко покидают своих родных и стаю, которая для многих продолжение семьи. Должна быть веская причина, чтобы они решили разорвать столь крепкие связи. Кир, судя по всему, успел помотаться по свету. Следовательно…
– Должен! Всем должен! Всегда только один долг! – закричал, почти зарычал мужчина и швырнул телефон в стену.
От неожиданности Лиля вздрогнула. Страх ознобом пробежался по спине. Она боялась чужой ярости, потому что понимала: в состоянии аффекта можно сотворить то, о чем придется жалеть если не до конца жизни, то долгие годы точно.
– Прости за несдержанность, – уже спокойно сказал вер и поднял телефон.
Аппарат уцелел, наверное, был рассчитан на экстремалов.
– Так ты не прост, парень, – сделала вывод Лиля. – Совсем не прост…
Данилов вздрогнул и напрягся. Не замечая его реакции, девушка игриво продолжила:
– Тебе звонит сам Владлен Булатов, – она бросила взгляд на часы, стоящие на полке, – в час ночи и просит об одолжении. Это, по-моему, круто. Кстати, если не тайна, чего он от тебя хотел?
Кирилл расслабился, точно ожидал совсем другого вопроса.
– Он хотел, чтобы я исполнил свой долг – помог юному оборотню пройти его первое полнолуние.
– О… хм… – В первые секунды у Лили в словарном запасе остались одни междометия. – Я попала в точку: ты не так прост, как кажешься. Ты – преемник Булатова?!
– Возможный преемник, один из нескольких, – поправил ее Кир.
Лилю не заботила формулировка ответа. Она думала о том, как влипла. Одно дело встречаться с рядовым членом стаи. И совсем другое – с вероятным Вожаком Круга. Игра осталась той же, но правила изменились. Смутная мыслишка (вдруг бабушку устроит такой претендент на руку внучки?) возникла и тотчас исчезла, затерявшись в сомнениях.
Новая мысль затмила все остальные.
– Раз тебе придется исполнять свои обязанности, вызовешь мне такси?
Кир отрицательно покачал головой:
– Если я сказал, что в эту ночь ты не останешься одна, значит, так и будет.
– А как же приказ Вожака?
– Я его исполню, и ты поедешь со мной на место встречи со стаей. Согласна?
Лиля широко улыбнулась. Он еще спрашивает!
Шальная ночь продолжалась.