Георг с Кларисой любовались вечерними облаками, расписанными солнцем нежнейшими красками. В сочетании с легким ветерком, напоенным ароматами цветов, картина получалась совершенной. Она не столько ублажала их взор и ласкала сердца, сколько врачевала, помогая глубоким ранам превращаться в едва заметные шрамы, которые больше не беспокоили, но и не давали ничего забыть. Георг, как и Клариса, выстрадали Инес, пережив, по сути дела, ее смерть дважды. Принимать за смерть её исчезновение они не согласились бы ни за что, предпочитая жить верой и надеждой на ее скорое возвращение. Если чудо случилось дважды, почему бы и нет.. Чтобы скоротать ожидание, они занимались тем, что бережно хранили о ней память. Прожитых лет было вполне достаточно, чтобы осознать сделанные ошибки, которые были следствием гордыни – в первую очередь, и во вторую, и в третью. Если Инес вернется, они примут её в любом обличии и больше не потратят драгоценное время бездарно. Поддерживать боевой настрой помогали весточки от внука, которые они получали регулярно из рук таинственных незнакомцев. Каждый раз человек выглядел по-разному – то бездомный, то купец, то монах. Георг и Клариса обратили внимание на то, что все они были чем-то похожи, но лица посланца не увидели ни разу – оно было закрыто маской. К чему такая скрытность, думали они, но вопросов не задавали – привечали гостя, поили, кормили и просили передать дорогому внуку, что у них все хорошо и они желают ему простого человеческого счастья. Посланец важно кивал головой и не торопился уходить – сидел и сидел, а потом вдруг исчезал так же незаметно, как и появлялся. И так до следующего раза. Спирас некоторое время жил в доме Инес с ее родителями. Потом пропал. Клариса, не желая обидеть «почти зятя» подозрениями, аккуратно проверила вещи – не пропало ли что. – Георг, ты знаешь, я не питаю пустых надежд, но у меня появились сомнения. – Что случилось? Новости о Спирасе? Не очень хорошие? Этого еще не хватало! – Да, речь о Спирасе, но это не то, что ты думаешь. Клариса рассказала, как проверяла вещи и кое-чего не досчиталась. – Неужели, вор… Клариса пожала плечами. – Как сказать… Наше все на месте. Он даже не взял, то мы подарили ему, даже ценное. И денег не взял. Но вот из комнаты Инес пропала ее любимая шкатулка, жемчуг и несколько платьев. Зачем они ему? Может быть продать? Не найдя объяснений и не желая питаться новыми иллюзиями, Георг и Клариса договорились на эту тему больше не говорить – пропало и ладно. *** Теодоре и Тео в Мохерат понравилось. Им предоставили отдельную келью, которую обустроили в домике, стоящем на отшибе, как и было обещано. Послушника Феодосия и «прижитого» им ребенка по легенде, в которую все поверили, никто не беспокоил. Они жили там, словно невидимки – Тео постарался оградить их от назойливого внимания тем, что о них просто все забыли, а домик сочли заброшенным строением. Теодора вела незамысловатое хозяйство, по мере надобности покидала защитный купол и уходила, чтобы повидать других людей и подработать в соседней деревне. Взяв от Теодоры все, что она могла дать, Тео черпал знания из монастырской библиотеки, куда, разумеется пробирался тайком. Прожив таким образом в Махерат двадцать лет, Теодора предложила Тео открыться и начать жить с людьми. Подобное отшельничество, по ее мнению, уже больше вредило, чем оберегало их. Тем более, что за всё время никто ни разу их не потревожил. Демон изредка появлялся, но проникнуть за стены Махерат не пытался – садился на камни у родника, который снова пробился, но уже никого не травил и сидел. Они покинули Махерат и перебрались в деревню. На сбережения, которые Тео регулярно пополнял тем, что «выманивал» потерянные монеты из дорожной пыли, купили старенькую лачужку, привели ее в порядок и стали обживать. Теодора наблюдала за Тео и радовалась, что никаких внешних признаков того, что его отец демон, в нем не проявлялось. Разве что он был притягательно красив и загадочен, особенно его улыбка, но и она досталась ему от Инес, что уж тут говорить – сочные, но по- мужски твердые губы – такими только целовать. Теодора уговорила его прогуляться по окрестностям и не прятаться и первый выход в люди подтвердил предположение – он – гроза девичьих сердец. На него засматривались девушки и взрослые женщины. Теодора подшучивала над ним, спрашивала: – Тео, которая из них тебе понравилась? – Все! – потом смотрел на приемную мать многозначительно и успокаивал: – Не бойся, никого из них не обижу. Мне нужно что-то особенное, не знаю, что, но я этого жду. – Особенное… на что это похоже? – поинтересовалась Теодора, не зная, о чем думать. – Как у мамы и Спираса – хочу так. Это был единственный раз, когда он заговорил об Инес. Хотя Теодора и так знала, что во снах Тео с кем-то постоянно встречался. Она часто просыпалась и подолгу смотрела на его неподвижное тело, понимала – его душа далеко и не с ней… *** Однажды Тео вернулся с прогулки задумчивый больше обычного. Теодора обычно его не спрашивала – захочет, расскажет сам. – Он приходил. Теодора замерла. Она столько лет ждала, что эта встреча состоится и вот, наконец, все случилось. По лицу Тео было не понять, как все прошло. – Он не хочет иметь со мной ничего общего. Думает, что его одурачили. «Если на небесах что-то напутали, пусть сами и расхлебывают, а меня оставят в покое!». Он демон и не собирается становиться никем другим, его все устраивает. Тысячелетия стабильности чего-то стоят. – Так и сказал? – улыбнулась Теодора. – Именно так. И добавил, что лет через триста я наконец пойму, что отец из него никудышный. Это чтобы я не обижался на него, мало ли. – Зачем же тогда приходил? – Не знаю. А спрашивать не хотел, знал, что соврет. – Он прячет свои чувства! – Как и я. – Да, Тео, у вас это общее. – Надеюсь, что только это. *** Двести лет пролетело, как один день… На краю каменистого обрыва, откуда открывался чудесный вид на утреннее море, стояли двое. Свежий ветер играл волосами одного из них и перьями на крыльях у другого. Они торопились закончить разговор, чтобы не дать восходящему солнцу раньше времени загнать их в тень раскидистой кроны старой акации. – Теперь ты поняла, что ребенок был преднамеренной аномалией? Эксперимент! Как бы ни грубо это звучало. Ему вдруг захотелось понять – что в душе изначально сильнее. Ребенок демона, наделенный душой, должен был это прояснить. – Прояснил? – А ты как думаешь? – Мне трудно прийти к однозначному ответу. Тео бессмертный. Кто знает, как повлияет на него жизнь. За то время, с тех пор, как мы виделись в последний раз, могло произойти все что угодно. Возможно, его сущность изменилась и кровь отца возобладала над человечностью. Я сделала все, что могла. – И Теодора. – Как она? – Готовится стать васИлисой, это непросто, скоро придет и её время. Почему не спросишь про Инес? – Жду, когда сам расскажешь. Сам уже целую яму протоптал от нетерпения. Говори! – Она с Тео. Он так решил.

– Мой бог, но почему!

– Не смог отпустить. Нежеланные дети привязываются к своим нерадивым родителям и со временем всё прощают, понимают, что сами немногим лучше. – Теодора знает? – Пока нет, а там, как получится, у васИлис свои дела, они могут разминуться во времени. – Жаль, Теодора может обо всем забыть. – Мы позаботились об этом – Феодора Александрийская – это имя тебе о чем-то говорит? – … христианка, которая впала в блуд. Потом она ушла в монастырь, выдав себя за мужчину. Дочь игумена, которая вступила в блудную связь, родила и свалила все на монаха, думая, что это мужчина. Младенца отдали мнимому отцу и выпроводили с глаз долой… О том, что это женщина, монахи узнали после ее смерти… Невероятно! – Да уж, ничего придумывать не пришлось, разве что самую малость… *** – Сколько мы с тобой не виделись? Все так же прекрасна, современна и все еще дама, не надоело? – демон смотрел на привлекательную женщину средних лет, одетую лаконично, но модно – строгие брюки, белая блуза, кроссовки и две серьги – черепа с бриллиантами в глазницах. – Мне нравится быть женщиной. А ты почему не рокер? Тебе бы пошло и маскироваться не надо – будь собой. – О, нет, я слишком консервативен для этого. Не люблю обращать на себя внимание. – С такой-то внешностью, один взгляд чего стоит, – усмехнулась Изабо, имея ввиду то, что демон за последнюю сотню лет не изменился никак, даже волосы оставлял все той же длинны – чуть ниже плеч. – Демонический? – улыбнулся демон. – Очень демонический. – Мне все равно, лишь бы актуально и ничего не делать, стригусь исключительно сам. – Консервативен. Ленив. И жадный. Как тебя только женщины терпят? – Они меня обожают. Изабо, я выбрал свой путь и не жалею об этом. Более того, мне кажется, что сейчас моё время. Люди верят в меня сильнее, чем раньше. – Они дурачатся. – Не обманывай себя. Они хотят быть демонами. – А чего хочешь ты? – Хороший вопрос. Мне такая армия бездарных нахлебников ни к чему. Я хочу заслужить прощение Тео… -О, боюсь в ближайшие сто лет тебе это не светит. Он всё еще зол на тебя. – Я не виноват, что отцовство в демонах пробуждается так долго! – Это ты ему расскажешь, если он даст тебе шанс. Но на многое не рассчитывай. В нём от тебя гораздо больше, чем ты думаешь. И в нем есть то, чего нет в тебе. – Заинтриговала. – Не особо старалась. Я говорю о любви. Вижу, хочешь о чем-то спросить. – Проницательная. Да. Хочу. – Валяй! – матушка Изабо следила за трендами и старалась не упускать возможности продемонстрировать, что новые слова легко прижимаются в ее многовековом лексиконе. – Почему Инес выбрала не меня? Я старался, и ты это знаешь, кормил ее своей демонической силой! – О, да. Но в ней не было главной специи. – Снова про любовь? – Видишь, ты все понимаешь. Думаю, ты комплексуешь. – Что есть любовь? За те часы, что они были вместе, только и можно было, что перепихнуться пару раз. Ты называешь это любовью? Если пользоваться твоей терминологией, я ее, гм, «любил» сотни раз! – И ни мгновения по-настоящему. Что такое любовь по-твоему? – Это химия. Нет никакой любви.

Москва. 2023 год.

Все совпадения названий и фактов случайны. – Есть. То, что ты называешь химией – дар Бога и он прекрасен, как сама жизнь.