Здесь красиво, – проговорил спутник Инес, который шел за ней, стараясь не отставать и чувствуя себя тем, кем и был – чужаком, пробравшимся в чужой, да еще богатый дом. – Надеюсь, мы не будем ничего красть? Чей он? – Мой. Помолчи, нас могут услышать. В прошлый раз меня встретили гостеприимно. Посмотрим, что будет на этот раз, – Инес осторожно заглянул во внутрь. – Никого нет, вот и хорошо, а то я от себя начинаю уже уставать. Залезай! Инес ловко подпрыгнула и заскочила в комнату без усилий. Юноша остался снаружи, все еще не решаясь последовать за ней. – Ну же, хватит торчать у всех на виду, – не дав ему опомниться, она наклонилась, ухватила юношу за руку и забросила внутрь, как тряпичную куклу. Инес еще не привыкла к своей силе, хотя от некоторых способностей успела получить удовольствие, например, исчезать под носом у демона, да еще вырвав из его лап его добычу. Послышался стук падающего тела и вслед за ним приглушенный голос со стоном произнес: – Хесо! (аналог – неожиданно опорожниться). – Надеюсь, что нет, – хихикнула Инес, – Ты цел? – она прислушиваясь к тому, что творилось в темноте. Ей никто не ответил. – Эй! Ты где? – она снова окликнула своего спутника, но вместо ответа услышала щелканье кресала о кремень и шипение смолы – вспышка факела озарила комнату. Перед Инес стоял ее отец, бледный, растерянный и напуганный, будто увидел призрак. – Отец? – смущенно проговорила Инес – такой поворота она никак не ожидала. – Я ждал тебя, Инес, – ответил настоятель, едва справляясь с охватившим его волнением. – Как ты узнал, что я приду? – Я не знал. Но я надеялся! Кто с тобой, Инес? – заметив на шее юноши, который сидел на полу и потирал ушибленное место, следы укуса на шее, Георг решил, что перед ним еще одна «жертва» чудовища, в которое превратилась дочь. Спутник Инес выглядел напуганным. Еще бы – он не ожидал, что они так быстро попадутся и был смущен тем, что его странную подругу тут хорошо знали. Значит она не обманула – этот дом принадлежит ей, а этот почтенный мужчина – её отец. – Это? – Инес окинула взглядом молодого погонщика верблюдов – он был одет хорошо – демон позаботился. И если бы его перепуганные глаза, выглядел вполне пристойно. Погонщик верблюдов, наконец, поднялся, давая возможность себя рассмотреть. Инес представила, о чем мог подумать ее отец и в ней проснулась мортиса (аналог – хулиганка). Она подошла с юноше, взяла его за руку и сказала то вертелось у нее на языке: – Это мой жених. *** Между демоном и матушкой Изабо тоже происходило своеобразное выяснение отношений. Она задумала этот визит, как попытку – уладить разногласия и избежать нового кровопролития. Конфликт интересов между демоном, Инес, их общим ребенком и Теодорой нарастал с каждым новым поворотом событий. Количество недовольных вмешательством демона в их судьбу, росло. Сами по себе никакой силы они не представляли, но значили очень много для тех, кто имел все основания считать демона своим личным врагом. Для Инес стимулом избавиться от демона, стал новый друг, погонщик верблюдов, с которым она, неожиданно для себя, познала радость любви. Хотя начиналось все не так уж романтично и тем не менее – парень так прикипел к ней, что в шаге от смерти думал и сожалел о том, что больше не сможет обнимать свою «мунариту» – фривольное название шикарной и доступной женщины обрело для него новый смысл. Назвав его своим женихом, Инес озадачила не только своего отца, но и парня – он мечтал, чтобы служить ей, а она дала понять, что надеется увидеть в нем равного. *** – Кажется, догадываюсь, кто ты, – демон собрался поделиться с матушкой Изабо догадкой, в которой после ее признания, что она не монахиня, почти не сомневался. – ВасИлиса? – Стала ею. Мое монашество сочли не столь важным подвигом. – Кто ж посмел? – демон откровенно ёрничал – только так мог скрыть, что обескуражен – васИлисы – серьезный противник, с ними нельзя было не считаться. – … меня призвали силы, более близкие Богу, чем те, кто возомнил себя посредником между грешниками и небесами. – Усомнилась в необходимости церкви? Теперь ты вместо нее? Поздравляю с повышением. Справишься? Бери меня в помощники, не пожалеешь, – это сошло бы за банальный сарказм, свойственный демону, если бы не грусть, которая послышала в его голосе. – Сколько же воды утекло… Тысяча лет назад, а может и больше. Последних из вас, кажется, разжаловали в демоницы. Напомни, за что? – За то, что хотели спасти Иисуса, сына Бога. – Точно! Вспомнил, вам почти удалось уговорить Пилата, чтобы он послал Каиафу куда подальше и настоял на том, что Иисус не сын Бога, а всего лишь безумец. Но я вовремя подсуетился и все вернулось на круги своя. К чему же нам готовиться на этот раз? Неужели второе пришествие? – Цель Создателя от меня скрыта. – И все же, ты здесь. Кстати, много вас или ты борешься со вселенским злом одна? – Меня приставили к тебе, когда ты совратил Теодору. – Теперь понятно, почему она сбежала от меня – это ты ей напела про раскаяние, грех и бессмертную душу? – Нет. Она сама догадалась. Я только помогла, отрицать не буду и считаю это своей заслугой. Надеюсь, и ты не будешь отрицать, что не преуспел, ни с Теодорой, ни с Инес. И твой сын тебя видеть не хочет. Слышала, пообещал тебе оторвать твои рога. – Про рога сама придумала? – демон не хотел вспоминать встречу с сыном – тот шокировал его настолько своими речами, что он замешкался и позволил Теодоре скрыться, хотя она почти уже была у него в руках. Если бы он схватил ее с этим «маленьким матерщинником», Инес сама бы приползла к нему и привела, как, осла на аркане, своего любовника. – Нет, зачем мне придумывать, мать Изабо не понимала, с чего вдруг демон прицепился к этим рогам, – сам сказал. Я с ним виделась, не лицом к лицу, это еще впереди, но достаточно близко, чтобы можно было познакомиться. Необычный ребенок, много талантов. Не очень-то он тебя жалует, смотрю. – Про рога точно знаешь? – неожиданно спросил демон. – «Опять он про рога!» – мать Изабо молча посмотрела на демона и отметила – свой вопрос он сопровождал не только смешком, но и почесыванием одного рога. – Рога – это хорошо, – проговорил он наконец и опять (!) довольно хмыкнул. – И от тебя бывает толк, сейчас, например, но я тебе не скажу, а ты помучайся, все равно не поймешь. Значит ты теперь васИлиса. – демон окинул надменным взглядом мать Изабо с ног до головы и не нашел в ней никаких изменений – но ее тон и прямота говорили о том, что она настроена решительно и к ее словам следует прислушаться. Василисы в иерархии занимали промежуточное положение, откуда можно было подняться выше или спуститься на ступень ниже, к демонам. Теперь, хотя бы выяснилось, кто есть кто. Оставалось понять – если речь о компромиссе – кто или что станет разменной монетой. – От меня что надо? – Твое самолюбие пострадает, если скажу, что сейчас уже ничего? – Ну, тогда я пошел. Мать Изабо проигнорировала и эту выходку, продолжила, как ни в чем ни бывало. – Боюсь, что тебе придется меня выслушать – узнаешь много нового. Матерью твоего ребенка должна была стать Теодора. Но ты ей опротивел раньше, чем она смогла от тебя зачать. Пришлось временно спрятать ее и все начинать заново. Со своей задачей ты справился – нашел чуть ли не копию Теодоры, такую же распутную и бездумную Инес. Однако, в обеих, несмотря на желание изваляться в грязи, неожиданно сильным оказалось и чистое начало. Несмотря на твои старания – поразить их своими способностями доставлять чувственные наслаждении, обе пресытились и дали тебе отпор. Теодоре повезло, она задумалась о последствиях раньше Инес. По мере того, как мать Изабо раскрывала подоплеку событий, которые демон воспринимал исключительно, как недоразумение, его лицо краснело все больше, а признаки естества проявлялись все сильнее, пока он не стал собой. Василиса приготовилась к драке. – Довольно! – демон возвышался над васИлисой, как гора, нервно пощелкивая хвостом, который она не выпускала из виду. Мать Изабо отлично знала про шип на конце хвоста – он был живым. Демон коротким и мощным ударом пробивал кожу и даже броню. Шип проникал внутрь и превращал всё в кровавое месиво. Стать еще одной жертвой коронного и коварного удара демона, мать Изабо не собиралась. – На что ты надеялась? – демон сам от себя не ожидал, что слова монахини так его разозлят. Мать Изабо чувствовала пробуждение силы васИлисы, которые ждали своего часа, не двигалась с места. Откладывать этот разговор было ни к чему. Она решила не отступать от первоначального плана и, не обращая внимание на ярость демона, говорила то, что и собиралась. – Начну с Инес. Ты не оставляешь ее в покое и договориться с ней не можешь. Если ты причинишь вред ее другу, она не вернется к тебе. Но ты не веришь моему предупреждению, будет только хуже. Хочешь, чтобы все оставалось по-твоему. Открою тебе глаза, если ты сам не способен на правду – ты ревнуешь! – Изабо приготовилась к тому, что демон нанесет удар или скажет ей – убираться из своего логова. Однако, он повел себя по-другому, чем в очередной раз показал свою непредсказуемость. Он не стал ее ни в чем разубеждать – похоже, его заинтересовала трактовка его отношения к Инес. – Демоны не ревнуют! Не накидывай на меня свою сеть. Проигравшим я себя не чувствую и не понимаю, о какой ревности ты говоришь. Если хочешь чего-то, говори прямо и не ставь мне условий, будто имеешь надо мной власть. Игуменья заговорила медленно, собираясь с мыслями: – Хорошо. Скажу прямо. Нужно, чтобы ты отпустил Инес, её друга и забыл про то, что у тебя есть дитя. От Теодоры ты тоже должен отступиться. – А что взамен? – вопрос, заданный с расстановкой, означал, что демон готов выслушать, но будет взвешивать каждое сказанное слово.

Глава 45.

– Теперь я спрошу тебя, отец. Где твоя сутана? Ты уже не отец Дамиан? А кто? – увидев отца в своей комнате, Инес понимала, что это не случайная встреча. В стенах родного дома память возвращалась к ней быстрее. Она вспомнила, что в последний раз видела отца, когда он еще был священником и не простым. – Я больше не могу быть отцом-настоятелем. – Тебя разжаловали из-за меня? – Нет. Я сам объявил о том, что слагаю с себя сан, чтобы снова стать…, – Георг искал подходящее слово, – собой. А ты, Инес, кто ты? С трудом уговорив Кларису, не приходить в эту половину дома, пока он не позовет ее, Георг готовился к тому, что увидит монстра. Заметив в саду посторонних, не сразу понял, что это Инес – был уверен, что она явится одна. Георг услышал, о чем они шепчутся и озадачился еще больше. Голос определенно принадлежал дочери, насколько он помнил, но вот тон… был игривым и беззаботным, что свойственно молодости, причем девичьей, взрослая женщина была бы более осторожна. Так мог бы вести себя обычный человек, пусть несколько предосудительно, но вполне объяснимо. Разве гентакубы такие? Разве не должны они подкрадываться незаметно, чтобы напасть на жертву? Эти двое пробирались тайком, но явно не для того, чтобы залить дом кровью – их намерения были обусловлены их молодостью и страстью, которая слышалась в их дыхании. – «Так ведут себя любовники!» – весь первоначальный настрой улетучился и Георг пребывал в полной растерянности, которая помогла ему встретить Инес и не испортить все своим агрессивным настроем. Реакция Инес была бы предсказуемой, а исход встречи скорее всего – печальным. Он настроился пожертвовать собой и уговорить гентакуба удовлетвориться только им, а Кларису не трогать. Вместо этого они задавали друг другу вопросы так, будто хотели сблизиться, но не решить – кому быть жертвой – Георгу, Кларисе или им обоим. Инес, как и Георг, хотела знать – чего ждать от этой встречи? С самого ее рождения она видела не отца, а сурового человека в черном монашеском облачении, который задаривал ее куклами, платьями, драгоценностями, обстраивал ее комнаты, делая похожими на покои принцессы. Но, несмотря на это, она отдалялась от него и становилась все более невыносимой. Семейная жизнь превращалась в подобие «благочестивого ада» – красивый фасад и руины внутри. Клариса не могла простить мужу, что он оставил ее, а дочь не понимала, почему вместо отцовской ласки от нее откупаются, как и от Кларисы, которая уже не знала, куда совать свои наряды, один роскошнее другого. Но разве платья могли согреть ее постель? Инес становилась старше, подарки дороже, а поведение все хуже. Не отдавая себе отчета, она начала мстить. Чем взрослее, тем «протест» выражался в более одиозных выходках. А потом и вовсе «вымоленная у бога дочь» превратилась в то, что называют позором семьи и хотят сбыть, как можно быстрее. Снимая с себя сан, Георг, как он сказал, возвращался к себе. Но могло ли это помочь преодолеть пропасть, которая их разделила? С какой целью Инес пришла в этот дом? Если они больше не враги, то кто? Георг рассматривал Инес и отмечал перемены – она повзрослела и стала еще красивее – Клариса в юности. То, что Георг видел в склепе, наводило ужас. Сейчас Инес излучала здоровье и похоже, была счастлива. Неужели это «воскрешение» так на нее повлияло? Она стала мягче. Но добра ли она? Или это притворство и опасность все еще угрожает ему и его жене? Георг вспомнил безобразные клыки, которыми Инес впилась ему в руку и невольно потер укушенное место. Инес это заметила. – Я объясню, если ты выслушаешь, а не побежишь за осиновым колом, – шутка была, что говорится, на грани, но она обозначила главное. Восемнадцать лет служения церкви не прошли бесследно – он научился чувствовать людей, «слышать» то, о чем они предпочитали молчать на исповеди. Его дочь хотела разбить лед недоверия, помочь ему преодолеть настороженность и страх – она его чувствовала. Поведение «жертвы» пробуждало в ней «жажду», но Инес легко справилась с этим, «загнав своего голодного демона в клетку». Георг оценил «шутку» и ответил тем же. – Я думаю, это подождет, если ты пообещаешь, что кол, а также чеснок и святая вода не понадобятся. Георг хотел показать, что не чувствует себя жертвенным агнцем, рад, что видит свою дочь живой и не опасается, что она вцепится ему в горло прямо сейчас. – Хорошо, пусть будет так. Вам нечего бояться, отец, – она сказала «вам», имея ввиду свою мать. – Кстати, почему ее тут нет? Или она боялась встречи со своей дочерью больше, чем, ты? Это уже был вызов. Георг понял, что его опасения насчет Кларисы все же имели под собой основания. Надо было спасать жену и не испортить хрупкий мир. Лицо Инес стало жестким, губы сжались в узкую ленту, на ее губах зазмеилась улыбка. – Приведи ее, не стоит с этим откладывать. Или я сама ее найду. Георг похолодел. Кажется, он рано радовался. Минуту назад ему казалось, что худшее позади: если бы у Инес начали отрастать клыки, он бы не испугался, а воспринял, как должное – он уже доверял ей потому, что знал – Инес не причинит ему вреда. Но Клариса – нечто другое. Он понял, что дочь имела ввиду, поскольку сам терзался мыслью насчет ее поступка. Те, кому она отдала тело Инес, не причинили ей вреда. Но она не рассказала, что с ней было все это время, как она вырвалась и что ей пришлось пережить? Георг заметил, что Инес внимательно его изучает. – Кларисы здесь нет потому, что я сам запретил ей. Инес усмехнулась. – Прежде, чем ты сделаешь то, о чем думаешь, выслушай. Я не оправдываю Кларису. Но и ты не все знаешь. Когда ты умерла, мы оба были не в себе. Я не захотел предавать твое тело земле. Не мог расстаться, мне нужно было время, чтоб ы свыкнуться с мыслью, что тебя больше нет. – Понимаю, отец и благодарю тебя за это признание. Дальше. – Клариса решила, что я обезумел. Я говорил безумные вещи, Инес… предлагал похоронить тебя в нашем саду. Клариса опасалась, что я замурую твое тело в склепе. Мне тяжело это говорить, но я стыдился тебя и не знал, как скрыть правду с рождением ребенка. Инес вздрогнула, встала и подошла к отцу. Теперь она ловила каждое его слово. Георг усилием воли не отстранился от нее, но опустил глаза, чтобы не смотреть на губы Инес, не видеть, как они подрагивают, уже не скрывая кончики острых клыков. – Я помню. Ты говорил, что вы хотели все обставить так, будто я приняла постриг. – Да. Это так. Мне казалось, что так будет лучше для всех и твое имя останется незапятнанным. Мы собирались провести тайный обряд отпевания и похоронить тебя, как девственницу. Георг услышал глубокий вздох. Похоже, что и Инес не могла сдержать своих чувств. Она словно оказалась в зазеркалье и видела прошлое со стороны. Поведение безутешных горем родителей больше не казалось им преступным – она понимала, что они пытались не только спрятать позор семьи, но и спасти репутацию Инес. Провернуть такую сложную комбинацию с погребением и «монашеством» мог только тот, кто обладал нужными связями. При этом на кону была и его репутация и если бы правда вскрылась, могло пострадать множество людей из тех, кто ему помог. У отца Дамиана, наверняка были враги и завистники, конкуренты. Церковь не стала бы «выносить сор из стен монастыря», обнажать неудобную правду о том, что при желании и монашество может быть ненастоящим, а чтобы скрыть грех, причем, нераскаянный. Самым подходящим способом – избавиться от неугодного отца-настоятеля было обвинение в связях с подручными дьявола. Назвать игумена колдуном было бы слишком, а так вполне достаточно, чтобы сжечь его публично на костре и доказать, что церковь не остановится ни перед чем, когда требуется наказать вероотступника. – Но не этот грех тяготит меня больше всего, дочь моя. Я совершил еще одно преступление. Мы с твоей матерью едва не выцарапали друг другу глаза, когда спорили об этом… Речь о твоем ребенке. *** Мать Изабо окинула на прощание взглядом пещеру демону, собираясь покинуть ее. Ее миссия здесь была завершена. – Ты хорошо подумал? – спросила она, видя, что демон уже не слушал ее, а смотрел вдаль, словно надеялся увидеть там свое будущее – то, от чего он только что отказался. Он получил предложение, о котором даже не мог мечтать потому, что считал себя неуместным среди таких, как васИлисы. Если бы мать Изабо сказала ему сразу, что демон может пройти обряд перерождения и стать одним из них, он бы поднял ее на смех, а потом выпотрошил её и раскидал внутренности по окрестностям на радость шакалам – васИлиса не успела бы среагировать потому, что явно расслабилась, а значит стала уязвимой. ВасИлисы были враждебны демонам. Спросив мать Изабо, которая наконец сбросила маску и призналась, что она одна из них, демон не ожидал, что на его вопрос – а что же взамен – ответит не мать Изабо… Он ощутил присутствие посторонней силы. Демон ощетинился и приготовился к нападению – васИлиса заявилась к нему не одна потому и вела себя так независимо. Видя, что демон хочет напасть, мать Изабо отступила назад и посторонилась. Воинственное настроение демона мгновенно улетучилось и он сник – из-за спины васИлисы вышли ангелы…

Глава 46.

Мать Изабо окинула на прощание взглядом пещеру демону, собираясь покинуть ее. Ее миссия здесь была завершена. – Ты хорошо подумал? – спросила она, видя, что демон уже не слушал ее, а смотрел вдаль, словно надеялся увидеть там свое будущее – то, от чего он только что отказался. Он получил предложение, о котором даже не мог мечтать потому, что считал себя неуместным среди таких, как васИлисы. Если бы мать Изабо сказала ему сразу, что демон может пройти обряд перерождения и стать одним из них, он бы поднял ее на смех, а потом выпотрошил её и раскидал внутренности по окрестностям на радость шакалам – васИлиса не успела бы среагировать потому, что явно расслабилась, а значит стала уязвимой. ВасИлисы были враждебны демонам. Спросив мать Изабо, которая наконец сбросила маску и призналась, что она одна из них, демон не ожидал, что на его вопрос – а что же взамен – ответит не мать Изабо… Он ощутил присутствие посторонней силы. Демон ощетинился и приготовился к нападению – васИлиса заявилась к нему не одна потому и вела себя так независимо. Видя, что демон хочет напасть, мать Изабо отступила назад и посторонилась. Воинственное настроение демона мгновенно улетучилось и он сник – из-за спины васИлисы вышли ангелы… Демон даже не пытался делать вид, что он не ожидал такого поворота. Мать Изабо никогда не вызывала у него доверия. Попытка договориться с ней объяснялась ситуацией, в которую он попал, сам не зная, почему. Ему казалось, что все шло, как обычно – унюхать нужную деву, соблазнить и погубить, чтобы заняться поисками новой жертвы. Все пошло не так с момента, когда от него ускользнула Теодора, которую он считал настолько преданной ему, что не смог смириться с переменами в ее душе – она вдруг возлюбила своего мужа, этого олуха, Феодора, который годился быть мужем, но для хорошего любовника ему не хватало опыта, а у Теодоры к тому времени он уже имелся и немалый. Неважно, что она оставалась девственной – ее душа была преисполнена жаждой греха, и демон её активно в этом наставлял. Тогда-то и замаячила впервые на его горизонте матушка Изабо. Он не принял монахиню за достойного противника и поплатился за это. Теодора исчезла. Он нашел ей замену. Но тут и вовсе все пошло наперекосяк. Она была достойной «ученицей», но излишне навязчивой – привыкла подчинять себе. Демон решил ее проучить и наградил своим семенем, зная, чем это для нее кончится. Но потом смалодушничал и предложил ей искушение – обменять свою бессмертную душу на его помощь. В чем она заключалась, демон не объяснил – пообещал облегчить роды – Инес страдала от боли и боялась смерти. Но и ту произошла осечка – она попросила его уйти! А после началось то, что демон назвал происками против себя – ребенок выжил, но ускользнул из его лап. Его спрятала мать Изабо, хотя и отрицала это. Иначе с чего бы так уверенно обещала, что они встретятся? После этих событий он встречался с матушкой Изабо уже постоянно и не потому, что искал с ней встречи, разве что один раз, когда вдруг вернулась Инес… Но и после всего демон не мог предположить, что все сведется к визиту этих… – Удивлён? – спросил один из ангелов, которые обступили демона со всех сторон. Демон не ответил – если эти здесь, его дела плохи. Мать Изабо все это время морочила ему голову и провоцировала. Она заманила его в ловушку. Чего же еще можно было ожидать от васИлисы? Если бы демон знал, что ему готовят западню, убил бы васИлису сразу. Их вражда длилась тысячелетия, смерть одной из них ни у кого бы не вызвала вопросов. Теперь его загнали в угол и будут судить. Ангелы осмотрели жилище демона, брезгливо поморщились при виде «коллекции». -«Не иначе, эта лицемерка настучала», – подумал демон. – Но не поэтому же поводу они явились, чтобы читать мне мораль? Демоны должны быть жестокими». – Нет, мы здесь не поэтому. Выслушай, прежде чем продолжишь копить свою ненависть. ВасИлиса здесь ни при чем. Это наше решение – мы пришли, чтобы предложить тебе выбор. Это было что-то новенькое, никогда прежде демону не приходилось выбирать, если только речь не шла о способе соблазнения и убийстве. Раз так, стоило послушать. Демон слегка приободрился – на суд это было не похоже. Он был заинтригован. – Служение злу так же тяжело… и ответственно…., как и противодействие ему, – продолжили другие ангелы – они произносили каждый по фразе и демону приходилось вертеть головой, чтобы понять – кто из них сейчас говорит. Потом он догадался, что так они хотят сбить его с толку и перестал реагировать – выбрал одного и смотрел туда, где у смертных, и у него тоже, находились глаза. Он видел лишь огненное облако, но ему так было удобней или привычнее, что лишний раз показывало его склонность к «человеческому общению». То, что говорили ангелы, было весьма необычно. – Твои представления о васИлисах проистекают из твоей ненависти. Тебе враждебно все, что стоит выше тебя, хотя это не их выбор – васИлисами «становятся». Ты другое дело. Демон, выслушай и ответь – готов ли ты взойти на ступень выше и занять свое место среди тех, кто в большей степени склонен к добру, хотя и зло остается в нем жить, доставшись в наследство от прежнего опыта. – Я понял. Вы пришли не судить, но поиздеваться надо мной. Теперь такой вид наказания. Но за что? Я не совершил ничего того, чего не должен был? – Нет. Но ты усомнился. – В чем! – В самом себе. Несколько раз меня свои решения, причем в пользу жизни, хотя раньше тебе такое поведение было несвойственно. Твои жертвы лишались головы раньше, чем ты понимал – это еще одна бессмысленная жестокость. Ты обманывал сам себя, когда думал, что их души в аду. В жизни закоренелого прелюбодея, вора и убийцы есть искра. Это надежда для каждого грешника. Человеческие грехи нас не пугают – чего мы там не видели, зло повторяется. Наша задача – увидеть искру и указать на нее, какое бы омерзение не вызывала жизнь этих людей. Непредвзятость – главное достоинство суда, которого ты их лишил. Тебе неведома любовь. Но ты познал ревность. Эта ее оборотная сторона. И это так по-человечески. Испытав ревность, ты начал меняться, но начал не с того – зло тебе ближе. С этого все и началось. Дальше больше – ты пощадил того, кто был твоим соперником в борьбе за женщину. Такое есть только у языческих богов и у людей. Ты не бог… Нам продолжать? Демон молчал. Ангелы озвучили то, о чем и сам думал не раз. ВасИлиса уловила в нем эти изменения. Потому они и смогли общаться с ней – не друзья, но и не враги. Что касается ребенка, с ним он и вовсе запутался. Демон никогда раньше не думал, что ребенок может быть проблемой – какие его дела – сделал своё и побежал. Подружка отдувалась за всё одна. В чем именно заключалась «плата» за удовольствие – стать сосудом для его семени, демон не знал. Тяжелые, изнурительные для тела и души роды Инес стали для него откровением. Но и тогда он не мог предположить, что выживший ребенок будет для него проблемой – это же всего-навсего маленький комочек плоти. Да, но это его, а не чей-то! Вот в чем беда, которая подтачивала его устои, вынуждая совершать оплошности одну за другой. То он затеял погребение Инес, вместо того, чтобы поскорее забыть её и заняться новой охотой. То начал вдруг договариваться с матушкой Изабо, хотя знал, что от таких, как она, таким, как он, лучше держаться подальше. И наконец, эта ревность! Как бы он не делал вид, что ему наплевать на измену Инес, ревность разъедала ему мозг, толкая на новые глупости. Все зашло слишком далеко…