– «Отчаянная..», – Инес перебрала все варианты возможных действий, ничего не выбрала, вздохнула и вышла из своего укрытия. В неверном свете, который падал из окна, она наконец рассмотрела девушку, которая склонилась над ней и тоже разглядывала ее в упор. Она не ошиблась – обе были похожи, как зеркальное отражение. – «Вылитая я! Только немного моложе», – подумала Инес. – Ты так похожа на меня! Неужели у меня есть сестра? Голос изумленной незнакомки показался тоже знакомым, хотя и не очень приятным: – «Вульгарный» – заключила Инес. Мало кому собственный голос с первого раза покажется узнаваемым, а не чужим и даже противным. – Если мы похожи, это не значит, что мы сестры. Так, я войду? – спросила Инес, как можно учтивее, но так, чтобы хозяйка дома не приняла ее за нищенку, которая перед ней лебезит. Если бы Инес захотела, она бы уже лежала в уютной постели этой фифы, а та сидела бы снаружи с высунутым языком вместо собаки, которая возлежала бы на кровати рядом – «предавать хозяев, так предавать». Судя по всему, девушка искренне была рада гостье, с готовностью протянула Инес руку, помогая забраться. Инес ловко заскочила и оказалась внутри. – Подойди сюда, – попросила хозяйка комнаты, – Пожалуйста, – добавила она и потащила упирающуюся Инес к зеркалу. – Что ты видишь? То же, что и прежде – их отличала только одежда – разодранная на одной, богатая и чистая на другой. Но и тут ждал сюрприз. Присмотревшись к тому, что было надето на Инес, девушка воскликнула: – Мне эта ткань знакома! Это же мое платье! Не веришь? Я покажу! – и выбежала в соседнюю комнату. – «Там моя одежда», – подумала Инес, удивилась очередной догадке и ее охватила паника. Она заметалась по комнате, хотела даже выпрыгнуть назад в окно, убежать, но ее остановил голос, который доносился из предполагаемой гардеробной: – Зайди, здесь, кроме нас, никого нет, не бойся! Вот, смотри! Инес дала себе секунду на раздумье, вдох-выдох – идти или все же убежать? -Где же ты? – в голосе слышалось нетерпение. -Иду!, – откликнулась, наконец, Инес и осторожно вошла. Окинув «гардеробную» быстрым взглядом, поняла, что не ошиблась – все, что находилось тут, принадлежало ей, вплоть до сандалий, несколько пар которых стояли вдоль стены. – «Это сон? Может и все остальное мне приснилось? Если так, пусть это сон кончится. Я не хочу умирать во время родов! Я не хочу быть беременной, да еще от демона! Я хочу быть такой, как она, богатой и глупой бездельницей!» Растерянность Инес девушка истолковала по-своему, решила, что ей стало плохо, она заботливо подхватила Инес под руку и отвела к своей постели. – Приляг! Принесу тебе воды. Сегодня ужасно душно, не удивительно, что ты искала убежище в тени сада! И все же я рада, что эта маленькая беда привела тебя ко мне. Я уже умирала от скуки! – «От скуки можно наделать таких глупостей…», – подумала Инес. – Нет, не надо воды. Присядь рядом со мной. С чего ты решила, что я забралась сюда в поисках тени? Разве на улице не ночь? Девушка послушно опустилась на жесткое, как нравилось Инес, ложе, посмотрела на нее задумчиво. – Ну как же, ты пряталась в саду, ждала ночи, чтобы войти? Я бы так и сделала на твоем месте. Странно, что Минотавр тебя не загрыз. Обычно, он злой. Я могу оставлять окна открытыми, могу гулять при луне по саду голышом, купаться в фонтане! Здесь можно ничего не бояться. -Я заметила, – уклончиво ответила Инес, думая, с чего начать свои расспросы. – Послушай, ты не могла бы назвать мне свое имя. Нет! Стой. Дай я угадаю, – Инес поняла, что совпадений слишком много и решила идти напролом. – Ты – Инес. – Да! Как ты угадала? Ты меня знаешь? Мы виделись в термах? Или…, – девушка смутилась. Но Инес и так поняла, что та имела ввиду – хозяйка дома была из той породы молодых и ветренных девушек, которые тайком покидали отчий дом и, возвращаясь под утро, первым делом окунались в купель, чтобы смыть с себя специфически пахнущие следы запретной любви. Инес напрягала свою память, чтобы вспомнить – была ли у нее сестра. Она хотела продолжить расспросы, но ее опередили. – А тебя как зовут? – Меня? – Инес решила, что проще сказать правду. – Тоже Инес. – Странное совпадение, – задумчиво проговорила девушка, впервые за время встречи ее лицо погрустнело. – Даже не знаю, как это объяснить. Похоже на сон. Но можно спросить родителей, возможно есть семейная тайна, о которой я не знала. – Предлагаешь спросить родителей прямо сейчас? Или все-таки подождем до утра? – Инес видела, что её тезка взволнована – она уже больше не улыбалась во весь рот так, будто все несчастья мира дали ей клятву – никогда её не тревожить – видимо, дошло, что жизнь полна сюрпризов, иногда опасных. Стоило ли ей впускать к себе незнакомку или надо поднять тревогу? Инес возмущала такая беспечность и в то же время ей было жалко девушку: – «Она глупа или все же беспечна потому, что не имела опыта общения с плохими людьми? Похоже, что она предоставлена сама себе, как и я», – Инес поняла, что это проклюнулась ее память. Она обняла «другу» Инес за плечи, прижала к себе: – Послушай, давай спросим утром, не будем тревожить их, пусть эту ночь проведут спокойно. Кто знает, какой сюрприз мы им преподнесем и будут ли они рады ему? – Ты права. Дождемся утра. Я так растерялась, даже не знаю, о чем тебя спрашивать. Может ты начнешь первой? – Хорошо. Если я скажу, что знаю, кто твои родители, ты не удивишься? -Нет, их все знают. Ты могла это услышать от кого-нибудь. -Согласна. Тогда давай я буду отгадывать про другое. Если отгадаю что-то важное насчет тебя, ты в ответ сама расскажешь то, что хотела бы скрыть. Что-то стыдное, например, – Инес заглянула девушке в лицо и увидела, что та покраснела. – Тебе неловко? Ты не хочешь рассказать потому, что стесняешься меня? А держать все это в себе, разве не мучительно? Пользуйся моментом, я могу тебя выслушать и не стану упрекать. А вот совет дать могу. У меня есть кое какой опыт. Кстати, могу предупредить тебя – твоя мать о многом догадывается. -Да ну ее, она сама, будь ее воля, сбегала бы со мной! Ой…, – «другая Инес» осеклась. – У меня вырвалось! Я не хотела этого говорить! Но ты меня заинтриговала. Я поделюсь одним стыдным секретом, так и быть. Но сначала расскажи ты. Вдруг ты меня разыгрываешь? Инес начала с того, что рассказала девушке про её «сны наяву», в которых она была с демоном, как в первую же встречу он лишил ее девственности, а потом приходил не один… По тому, как расширись зрачки «другой» Инес, было ясно, что Инес рассказала, пожалуй, о самом-пресамом стыдном. – Ты не могла об этом знать! – прошептала девушка, прижав руки к груди. – Но знаю! Теперь твоя очередь. Мы договаривались. В ответ на свое «откровение» Инес услышала «признание» о том, как познакомилась с юношей у колодца, когда она вместе с матерью останавливалась на ночлег в монастыре Махерат по пути в Александрию. У нее больше не было сомнений, что она «откровенничает» сама с собой. – Забавно, но эта история мне тоже знакома. Дай еще кое-что угадаю! Тебе имя Феодосий ни о чем не говорит? – спрашивая, Инес смотрела своей тезке прямо в глаза. Реакция была бурной – девушка вскочила, уставилась на нее, как на привидение, побледнела и упала к ногам Инес без чувств.

Глава 37.

– Дошло, наконец, а то думала, придется до утра «вспоминать», – Инес не торопясь, подошла к девушке и стала приводить ее в чувство. Сначала похлопывала по щекам, потом раздвинула края сорочки, обнажив грудь. Инес посмотрела на нежное тело, розовые соски и спустила сорочку ниже – она уже знала, что увидит там – такую же родинку, как у нее. Инес подошла к зеркалу, приподняла свою рубашку и убедилась – родинка на месте. – Она не можешь быть мной, но она есть, – прошептала Инес, глядя на распростертое беспомощное тело. Девушка застонала. Инес поправила на ней одежду, присела рядом и стала ждать, когда та окончательно придет в себя. «Другая» Инес открыла глаза и еле слышным голосом спросила: – Умоляю, скажи, кто ты? Инес вздохнула. -Есть одна идея, но ты не поверишь. -Ты хочешь сказать, что мы с тобой близнецы? -Нет, – Инес усмехнулась. – Ты и я – это одно. -Как это? -Не знаю. Я – твое будущее, а ты – мое прошлое, потому и выглядишь немного моложе. Я знаю о тебе все. А ты обо мне ничего, кроме того, что было общим, пока наши с тобой пути не разошлись. Я ушла дальше по дороге жизни. А ты… В комнате стало тихо. Инес слушала, как потрескивает фитиль. Из розовых кустов, которые росли под окном, доносилось пение цикад. Луна серебрилась в окружении звезд. Насыщенный ароматами воздух становился прохладнее. Инес захотелось лечь и заснуть так, чтобы ее никто не беспокоил, а проснуться не с первыми лучами солнца, а когда захочется и не думать о том, что будет дальше. Ей хотелось просто жить. – «Странное желание, раньше моя жизнь казалась мне скучной, тянуло на приключения. Теперь я была бы счастлива не иметь их вовсе». – Кстати, – она посмотрела на «другую Инес, которая не сводила с нее глаз, – ты все еще представляешь себе разбойников? Не делай вид, что слышишь впервые. Сначала их было двое. Потом тебе показалось этого мало и к ним присоединился еще один. Они «пытали» тебя по очереди, – Инес изобразила действие и захохотала. -Перестань, прошу тебя! -В чем дело? Тебе неловко? – рассердилась Инес, увидев перепуганное лицо девушки. – Не делай вид, что тебе это не приятно. Ты же такая выдумщица! Про повязку на глазах, помнишь? Тебе ее повязали, чтобы ты не смогла опознать насильников, так? Но ты исхитрилась и подсматривала в щелочку внизу возле носа, через которую ты видела только их фаллосы… Что еще мне надо о тебе рассказать, чтобы ты поняла – прежней жизни уже не бывать, а будущее настолько ужасно, что отмаливать свою душу надо начинать немедленно. Но ты от этого далека, дорогая Инес. Пока, далека. Но я знаю, что будет потом – я и есть – это «потом». Посмотри на меня внимательно. Что ты видишь? – Тебя послал демон? – спросила «другая» Инес. – Точно нет, успокойся. Поменьше думай о нем. Я пришла сюда, не зная, что встречусь с тобой или с собой, что одно и тоже. Твоя жизнь изменится очень скоро и это напрямую связано с демоном. Уверена, что ему не понравится то, что мы встретились, ведь я напугала тебя, а этого уже достаточно, чтобы в следующий раз ты прогнала его. Я развеяла его чары, скажем так. Если ты все еще сомневаешься, могу добавить еще деталей твоих игр с разбойничками. -Нет, – «другая» Инес потупилась. – Все это глупо, я знаю, но меня это заводит. -Не объясняй. Без тебя знаю. Дозаводилась…, – Инес хотела продолжить и рассказать о своей беременности, но заметила на столе среди шкатулок знакомую – в ней она хранила спинтрии, которые получала от мужчин. – Сейчас посмотрим, как я преуспела. Что в той шкатулке? – не спрашивая разрешения, взяла ее в руки и нажала на потайную кнопку – знала, где она находится. «Другая» Инес не успела открыть рот, как шкатулка распахнулась и показала свое содержимое – она доверху была заполнена серебряными и бронзовыми спинтриями – монетами, украшенными сексуальными сценками – ими расплачивались с ней за «любовь». – Ух, ты! – спросила Инес, перебирая спинтрии, среди которых преобладали серебряные. – Преуспела. Тебе хорошо платят! – Не жалуюсь, все довольны. – На седовласых уже перешла? – Инес подмигнула «другой» Инес. Выгоду от общения с ними были очевидны – их щедрость не знала границ, а физические возможности оставляли силы для других. – Прячешь? Неужели ни разу не поймали? Боишься, что накажут? – Конечно! Никто не должен знать! Ты же не расскажешь? Поклянись, что никому не расскажешь! – в глаза другой Инес совсем не было раскаяния, наоборот, она гордилась собой и была не прочь поразить гостью еще чем-нибудь – не хотела остаться в долгу – рассказы Инес ее потрясли, в них слабо верилось, но кровь от ее слов бежала быстрее, а желание сконцентрировалось внизу живота, умоляя высвободить. – Не рановато ли начала? – спросила с упреком Инес, убрав шкатулку на место, и сама поняла, насколько нелепо это прозвучало. Первоначальный страх и растерянность «другой» Инес сменились игривым настроением, похоже, что ситуация ее возбуждала. -«Как это на меня похоже, – подумала Инес, сравнив состояние «другой» Инес с тем, что испытала она, когда хотела соблазнить Феодосия. – Пока не получит свое, не успокоится». – Раз уж ты знаешь обо мне все и мне не надо притворяться, могу предложить тебе омовение. Как подруги. Совершим его вместе, – Инес хотела ответить, что она не «подруга», но «другая» Инес уже начала с нее стаскивать лохмотья. Инес попыталась сопротивляться, потом передумала и пустила все на самотек, разрешила себя раздеть – она же и пришла в этот дом, чтобы найти себе одежду, заодно и помоется. «Другая» Инес потащила её за собой. Они зашли в комнату, большую часть которой занимала неглубокая, но довольно широкая мраморная чаша в полу. В нее вели три ступни. «Другая» Инес сбросила с себя сорочку и вошла в воду, раздвигая руками розовы лепестки, которые были рассыпаны по поверхности плотным слоем, отдавая воде свои ароматические масла. Инес последовала за ней – ванна была приготовлена в соответствии с ее вкусами. – Позволишь? – «другая» Инес протянула руку, коснулась внутренней части бедра Инес, надеясь, что та разрешит двинуться дальше. Девушки смотрели друг другу в глаза – одна с вопросом и надеждой, другая с усмешкой, презрением и жалостью. – Оставь это для лупанария, сестрица. Я – обычная, предпочитаю мужчин. Или помощь служанок. Ты же не служанка? Не переусердствуй в своем гостеприимстве – смущаешь. -Ну и ладно, – «другая» Инес не обиделась, убрала руку и занялась собой, несмотря на то, что была не одна. – «Обнаглела совсем», – Инес некоторое время понаблюдала за представлением, потом закрыла глаза и задремала. И сразу увидела ребенка. Он смотрел на нее и подавал какие-то знаки руками. – Ты снова один? Зачем ты приходишь ко мне? Ребенок улыбнулся и снова показал пальчиком сначала на себя, потом на нее и так несколько раз, затем почмокал губами, вытянул их трубочкой, изобразив поцелуй. – Целуешь меня? Думаешь, что я – твоя мама? – Инес улыбнулась нелепому предположению. Ребенка можно было понять – если он одинок, то готов видеть маму в ком угодно. Эта мысль царапнула и на темной душе гентакуба обозначился кровавый след. В груди кольнуло. Инес приложила руку к тому месту, где ощущалось легкое жжение, потом все прошло. Пока Инес успокаивала боль, недоумевая, чем она была вызвана, видение исчезло.

Глава 38.

Инес не сразу поняла, где находится. Она была не одна, и её рука сдавливала горло девушки, которая смотрела на нее расширенными от ужаса глазами. Инес зашипела на нее, оскалила клыки. – «Стой! Нет!» – услышала она и снова ощутила болезненный укол в сердце. Оттолкнув от себя девушку, Инес схватилась за грудь. Перед глазами появилось и растаяло, как дымок, личико ребенка. Боль тут же прошла. – С ума сошла? Ты что делаешь? – она услышала голос и поняла, что чуть было кого-то не убила. Инес молча поднялась из воды. Розовые лепестки облепили ее тело. Она сняла с себя несколько, задумчиво скрутила их пальцами, поднесла к лицу – понюхала. Тонкий аромат был приятным и будил воспоминания. Она улыбнулась, посмотрела на «другую» Инес, бросила в нее скрученными лепестками и вышла из купели. – Испугалась? Нечего было лезть ко мне, пока я спала. Инес сделала еще несколько уверенных шагов по дороге своей памяти, которая вела ее в обратном направлении. Она ощущала, как мир начинает говорить с ней не только языком воспоминания, но и чувств, многим из которых она уже знала цену. Единственное, чему она не находила место и что манило ее к себе, был тот самый ребенок. Она уже восстановила часть своего прошлого, посетив этот дом. Надо было двигаться дальше. Можно было только удивляться, почему Инес до сих пор не связала видения с тем, что была беременна. Вот и сейчас, стоило ей задуматься об этом, она ощутила голод, пока еще слабые напоминания, но Инес уже представила, как убивает «другую» Инес и поняла, что пора уходить. – «Прошлого не изменить, но я хотя бы поняла, что никто не виноват в том, что случилось. А на себя обижаться бессмысленно, как злиться на свое отражение в зеркале – что есть, то есть». Впервые Инес допустила мысль о том, что ее смерть была реальной, как и роды, а воскрешение – иллюзия. Кто-то не захотел ее отпустить. Демона Инес исключила сразу по тому, как он готовил для нее глубоководную усыпальню. – «Как трогательно, – подумала она. – Но я его не просила заботиться о своем теле. Какой бы я не была беспутной, я дочь своих родителей. На их долю выпало страшное – хоронить свое дитя. Не хотела бы себе такой судьбы», – Инес даже передернуло от мысли, что она могла бы испытать подобное – хоронить собственное дитя. Не утруждая себя просьбами, она, как полноправная хозяйка дома, вернулась в комнату с одеждой, выбрала все, что нужно, включая сандалии. Пара браслетов и ожерелье из жемчуга завершила ее новый облик, подчеркнув хороший вкус и привычку к дорогим вещам. – Это мои вещи! Могла бы спросить, – «другая» Инес упорно гнала от себя правду, которая открылась ей, наверняка не просто так. – Мне незачем спрашивать у самой себя, – ответила Инес, даже не взглянув в её сторону. Эта встреча если и была нужна, то свою роль она уже сыграла: Инес о многом вспомнила и была готова идти дальше, куда бы теперь эта дорога ее не завела. -Хочу поблагодарить тебя за твою доброту. Ты помогла мне увидеть себя со стороны. Как видно, что-то хорошее было и во мне. Впрочем, почему – было. Я есть. И в то же время, прежней Инес больше нет. Прости. Твое время уже ушло, ты не более, чем призрак. Прощай. Инес протянула руку, чтобы коснуться «другой» Инес, но ее пальцы тронули пустоту. Она осмотрела комнату. В носу защипало. Еще немного и она расплачется. Инес подошла к столику, провела рукой по осиротевшим коробочкам и шкатулкам, которые снова подарили ей воспоминания юности, хотела напоследок посмотреться в зеркало – подошла к нему, заглянула и ничего не увидела – в нем тоже была пустота. *** Скитания и вечные поиски еды измотали и закалили Теодору. Ребенок мирно спал, посасывая свой любимый палец, хотя выглядел уже заметно подросшим. Теодора уже с трудом поднимала его, чтобы устроить у себя за спиной в подобии подвесной люльки, которую соорудила из платков. Ребенок при этом кряхтел и цеплялся за нее, боясь упасть – он уже понимал, что такое опасность и боролся, как мог, за свою жизнь. А заодно присматривал и за Теодорой. – Для меня самая хорошая на сегодня новость, что мы с тобой все еще живы. У тебя есть твой волшебный палец, займись им пока, ладно? А я буду представлять, как мы с тобой находим не одну монету, а мешочек. А лучше – добрую душу, которая нас приютит. Тео, если встретишь в своих снах матушку Изабо, скажи ей, чтобы она поспешила, не век же нам бродить по этим пыльным дорогам. – Хорошо, – обещал Тео. Однажды они заговорили о том, насколько трудна жизнь. – То, что жить трудно, я уже понял, но в этом и заключается жизнь. Если все есть и нечего желать, станет скучно. – Ты так думаешь? Ты говоришь так, чтобы оправдать нашу нищету. – Зачем ее оправдывать? Разве мы в ней виноваты? – Ты бунтарь? – Я не знаю, кто это такой, – Тео недовольно засопел. – Бунтарь – это тот, кто хочет изменить жизнь. А ты? Чего хочешь ты? За спиной Теодоры послышался смех. – Теодора, мне так надоело притворяться младенцем. Мне скучно, – ребенок весело засмеялся, ухватил Теодору за прядь волос и потянул к себе, но не больно, а так – играл. Она ощутила, как по ее телу разлилось благодатное тепло. Теодора наслаждалась чудом, которое творилось на ее глазах – ребенок, которому было от роду не больше месяца, рассуждал, как взрослый и умудренный опытом мужчина, но в его рассуждениях детского максимализма все же было больше. И дурачился он, как ребенок. От Тео исходила сила. Теодора ощущала единение с ней. В такие минуты ею овладевала уверенность, что Тео намного больше, чем ребенок. Но было ли в нем человеческого больше, чем демонического, этого она сказать не могла. Чем Тео становился взрослее, тем реже он допускал ее в свой внутренний мир. Теодора не обижалась – она переживала, что не заметит опасных перемен. И все больше она замечала, что Тео подслушивает ее мысли. Все говорило о том, что они уже на пороге больших перемен. Как-то раз, когда они были заняты поисками ночлега, Теодора вдруг обнаружила, что они в оазисе. Она не заметила момент перехода из одной реальности в другую. Мастерство Тео становилось все более очевидным. Над ними раскинулись кроны деревьев. Рядом слышался звон ручья. Он струился между стволами деревьев, которые купали в нем свои зеленые гривы. Ветер шелестел в траве, приглашая окунуться в нее и погрузиться в сон. Ничего не спрашивая и ничему не удивляясь, Теодора приняла этот «дар», как должное – выбрала самое удобное местечко, устроила Тео, прилегла рядом, обняла и уплыла в сон. Ей приснилось, что она встретилась с Инес. Между ними произошел разговор. – Твой ребенок со мной, – сказала Теодора, предвосхитив вопрос, который могла задать Инес. – Он здоров и, как мне кажется, все время думает о тебе. – Я уже слышала байку про моего ребенка, – голос Инес звучал недоверчиво. – Мне трудно поверить в это потому, что и роды свои помню едва ли, а смерть оказалась не тем, что следовало ожидать. Но, все равно, покажи мне его! -Пойдем со мной, он там! – Теодора показала в сторону оазиса. Инес сделала шаг, но остановилась. -Не могу. Меня не пускают. -Кто? Тут никого нет! Пойдем! – Не могу! – Инес уже кричала. Теодора видела, что по ее щеке скатилась слеза. Она растерялась и снова хотела сказать, что бояться некого. Но Инес уже повернулась и пошла от нее прочь. Теодора сделала шаг, чтобы идти за ней, но ее откинуло назад. Она очнулась. Тео не спал. Она потрогала по заведенной привычке его лобик и ей показалось, что он слегка горяч. – Она не захотела меня увидеть? – как всегда, Тео был в курсе ее дел, даже во сне он следовал за ней по пятам, страховал. -Что ты! Нет! Она хотела! Я точно это знаю. – Тогда – почему? – Почему она не пошла со мной? Не знаю. Она сказала, что её не пускают. Может быть она мне не поверила? Думала, что я ее заманиваю. – Гентакубы никого не боятся! – Кто такие гентакубы, малыш? – Теодора уже привыкла к тому, что для Тео секретов становилось все меньше. Но это слово она слышала впервые. Он не ответил на заданный вопрос, отвернулся. Раньше он говорил про Инес охотно, интересовался ею, хотя Теодоре особо и нечего было о ней рассказать, а предположениями делиться не хотелось. Сейчас он явно не желал упоминать даже ее имя. Настроение Тео передалось Теодоре. Пара мгновений и все снова переменилось – они больше не блаженствовали в тенистом полумраке оазиса, а сидели в придорожной пыли, пытаясь защититься от палящего солнца в тени засохшего дерева.