Никому меня не беспокоить, чтобы не случилось. Кто не подчинится, получит пулю в живот, – приказал Джафар, направляясь в покои Эстель. Он даже не зашел к себе, чтобы переодеться. Несмотря на то, что буря еще не утихла и лошади не могли скакать в полную силу, дорога до дворца показалась ему вдвое короче. Загадка феномена объяснялась просто – Джафар предавался мечтам об одной девушке, зная, что его ждет другая и встреча может оказаться не столь приятной, как могла бы. Грезы о Джиллиан успешно вытеснялись воспоминаниями об Эстель. Все происходило настолько быстро и непроизвольно, что Джафар уже не понимал, где заканчивается один эпизод и начинается другой и кто есть кто. – Так можно умом тронуться, – подумал он. – Надо навести порядок в моей личной жизни и больше думать о семье и продолжении династии, дядя прав. Но как, если и та и другая сводят меня с ума, и я наслаждаюсь этим состоянием?

Чем ближе становились очертания внешних стен дворца, тем тревоги и предчувствия настойчивее приземляли приподнятое настроение.

По коридору Джафар шел стремительным шагом, не желая говорить ни с кем, прежде чем не увидит Эстель. Понимая, что она будет выгораживать себя в первую очередь, принц, который считался знатоком женщин, не ждал признаний, которым можно было верить. Наоборот, ему было интересно, как Эстель будет выкручиваться.

В Керкмале он не сомневался, но перспектива выслушать «версию», которая бросала бы на него тень, заведомо огорчала. В версию с беременностью он в расчет не принимал, в колдовство не верил. С Эстель явно было что-то не так. Но что именно? Опыт подсказывал, что и тут истина где-то посередине, но где – это Джафар и хотел выяснить, предвидя непростой разговор с фавориткой. Предвидя ее ложь, он не мог полностью исключить влияние Эстель на себя. Это могло помешать ему насладиться новым сладким плодом, зревшим в его «саду». Не желая отказываться ни от чего, Джафар искал возможность сохранить и удержать и то и другое.

Принц ненавидел выбор, если надо было основываться не на фактах, а домыслах и впечатлении. Вероятность ошибки была высока. Джафар ценил Керкмаля за то, что он все риски и ответственность за неправильное решение или выбор безропотно брал на себя. Несмотря на это, последнее слово все же оставалось за принцем. Удобно. Джафар своему помощнику хорошо платил и обязанным себя не чувствовал. Единственный раз, когда Джафар почти не подвергал сомнению правильность действий Керкмаля и был рад, что не стал ему мешать своими «советами» – это история с Джиллиан.

Без помощи Керкмаля, без его деликатности и умения производить впечатление, договориться с Джиллиан Кистель скорее всего не получилось бы. Она была известна своей независимостью и избирательностью в общении. Многие хотели похвастаться близким знакомством с ней, но даже желтая пресса не располагала информацией подобного рода, а лгать бездоказательно – нарваться на судебные тяжбы с ее агентством за клевету. Такого рода «популярность» супермодели ее уровня – это репутационные потери самого агентства.

Сейчас эта гордая «пташка» находилась в его клетке, но радость по этому поводу Джафар считал преждевременной. Он увлекся игрой и опасался разочарований. Как и Джиллиан, Джафар жаждал чего-то нового, яркого и необычного в своей жизни. В какой-то мере эти двое друг друга нашли. Но если Джиллиан уже была готова броситься ему в объятия, Джафар этот момент старался оттянуть как можно дальше. Эстель, для того, чтобы пригасить эмоции и «выпустить пар», годилась идеально, несмотря на свою «беременность».

– Господин! – Эстель бросилась ему навстречу, но Джафар ее остановил – поднял руку. Этот «язык гарема» наложницы знали хорошо. Эстель опустила голову и, не поднимая на принца глаз, попятилась.

Джафар прошел к своему креслу, посмотрел на него, но садиться передумал.

– Где сидел Керкмаль?

Эстель побледнела и дрожащей рукой показала на диван.

– «Забавно. Отсюда видно лучше всего», – Джафар приказал ей:

– Показывай. Мой слуга видел твое шоу и рассказал. Угости же и меня, Эстель, сделай одолжение, я пришел к тебе, не заставляй меня ждать.

По тону и подтексту Эстель поняла, что ее дела плохи. Видимо, Керкмаль все преподнес в таком свете, что ей придется изрядно постараться, чтобы переломить ситуацию и вновь заинтересовать принца собой. Она была напугана, но виду не подала. Пригодилась специальная подготовка на стрессоустойчивость, которая входила в программу подготовки к соревнованиям. Она научилась собирать нервы в кулак и доказывать судьям, что она лучше своих соперниц. Теперь отличие было в другом – главный судья находился в зале, а её соперница где-то там, куда Эстель дотянуться не могла и узнать ее возможности, тоже. Больше всего ее беспокоила мысль, что отношения между этой Кистель и Джафаром продвинулись настолько, что все ее старания обречены. Потом она сообразила, что раз Джафар здесь и ее не тащат на внутренний двор, чтобы наказать плетьми, есть шанс и она им воспользуется.

Эстель умела ждать, а еще она обожала схватку и риск. Импульсивность Джиллиан делала ее в чем-то похожей на Эстель. Джафар угадал в обеих то, что искал в женщинах, но до недавнего времени не находил, а тут сразу две. Ох уж этот выбор… Что интересно, все трое имели склонность к ролевым играм, которые давно уже хотел испытать Джафар в своем гарееа, но не было – с кем. С Эстель они продвинулись далеко, с Джиллиан все пока ограничивалось "блинчиками", но оставленная ей в подарок книга давала подсказку – к чему готовиться в следующий раз.

Одним движением Эстель сбросила с себя одежду, повязала на пояс платок, который не прикрывал ничего, только обозначал линию талии. Эстель знала Джафара – когда он возбужден, ему хотелось не раздевать, а срывать одежду – платок был для этого. Сегодня Эстель прятала лицо. Джафар с интересом посматривал на нее, предполагая, что это неспроста. Он не видел, что она делала, но когда Эстель к нему наконец повернулась, на ней была надета маска с вуалем – Джафар видел перед собой уже не Эстель, а женщину, лицо которой было скрыто от него, обещая тайну. Прежде чем начать танец, она прошлась по комнате и задула несколько свечей. Полумрак и маска немедленно пробудили воображение Джафара. Он видел перед собой Джиллиан, хотя отчетливо осознавал, что этого не может быть и под маской Эстель.

Танцовщица стояла неподвижно, давая себя рассмотреть, потом началась магия. Движения завораживали своей изысканной пластикой и чувственностью. «Джиллиан» то покорно предлагала себя, то вдруг превращалась в Эстель и отскакивала в ярости, угрожала, обещая смерть тому, кто приблизиться к ней. Танец был настолько реалистичен и прекрасен, что Джафар предпочел смотреть еще и еще, хотя уже чувствовал, что еле сдерживается. Опростоволоситься таким образом он не мыслил, потому, выждав еще немного, приказал:

– Остановись. Хватит.

Женщина соскользнула с пилона. Она тяжело дышала.

– Танец еще не закончен, мой господин.

– Достаточно. Подойди.

Эстель сделала несколько шагов к принцу и остановилась – она не могла понять – ему нравится то, что он видет или он в ярости и готов ее прогнать?

– Я сказал подойди.

Сердце Эстель колотилось, как на мировом первенстве, когда она упала с бревна и не смогла завершить выступление – боль, ярость и сожаление едва не задушили ее. Она была почти уверена – Джафар остановил ее потому, что ему не понравилось. Эстель вообразила, как Джафар обнажает кинжал, она берет его руку и сама направляет его себе в сердце. Лучше так, чем знать, что он любит другую. Однако, когда Эстель приблизилась, Джафар подал ей руку и резко дернул ее к себе, потом прижал так, чтобы она ощутила его желание и тихим голосом приказал:

– Встань на колени.

Дальше Эстель в подсказках не нуждалась. С нее ничего не срывали, маска тоже оставалась на месте. Значит она все сделала правильно, когда рискнула с этой небольшой мистификацией. Уловка удалась – она притворилась той, кого принц желал больше всего и не важно, о ком были его грезы – сейчас он принадлежал ей, доверив самое сокровенное.

Она победила. Эстель сосредоточившись на происходящем.

Кульминация наступила быстрее обычного – хорошо, что она заранее продумала то, что скажет в свое оправдание. Едва слышимый, сдержанный стон знаменовал окончание «наказания», которому ее подвергли. Эстель была счастлива.

Джафар довольный тем, как проходит их встреча, мягко поинтересовался:

– Сама расскажешь или Керкмаля позвать?

– Сама, – коротко ответила Эстель и закрыла лицо, делая вид, что ей неловко. Конечно, это было притворство, но какая сейчас разница – Джафар ее слушал и любое слово будет воспринято через призму радости, которую она ему только что доставила. Эстель очень старалась – вина была немалой…

Глава 30.

– Я все это придумала, мой господин. Я не беременна.

– Так и знал, – процедил сквозь зубы Джафар, хотя в его голосе слышалось облегчение. Но эту новость он также не собирался принимать на веру. Теперь ему нужны были доказательства, что беременности действительно нет. – Как тебе такое пришло в голову? С ума сошла? Да еще подралась со служанкой. Эстель, хочешь, чтобы тебя наказали, как простую наложницу? Могу устроить в воспитательных целях, – и добавил, смягчив голос. – Мне бы не хотелось терять такую… прекрасную танцовщицу. Ты не Сохер Заки, конечно. Это ее фотография у моего дяди на столе с автографом. Но, уверен, что и он бы оценил тебя. Но твой длинный язык сводит на нет все твои достоинства. Одно дело, когда у тебя имидж Трансильванской бестии. И совсем другое, когда тебя считают несколько не в себе. Помолчи! – Джафар видел, что Эстель порывается что-то сказать в свое оправдание. – Я тебя прощаю. Ты нашла лучший способ смирить мой гнев, угадала и превзошла себя на этот раз, я был приятно удивлен. Держи, это тебе, – Джафар снял с руки один из перстней и протянул его Эстель – серьезное подтверждение того, что реабилитация состоялась.

Эстель стояла, опустив голову с таким видом, что даже самый пристальный взгляд не заметил бы усмешки – она то и дело мелькала на ее чувственных губах. Наложница настолько искусно изображала рабскую покорность и смирение, что Джафар призадумался – может она и правда так его любит, что пошла на эту выдумку, чтобы быть ближе к нему, хотя бы так, в мечтах о невозможном материнстве. И он чуть не поверил в искренность Эстель…

Пелена начала спадать довольно скоро.

***

Джафар еще несколько раз её «посетил и осчастливил», свозил в оперу и пообещал, что устроит в ее честь спортивный праздник. Словом, их отношения возвращались в прежнее русло. Он настолько увлекся, что совсем забыл о Джиллиан, которая теперь поменялась местами с Эстель и терпеливо дожидалась принца, правда, не одна, а в компании Керкмаля.

В один из дней, когда Джафар готовился к очередному визиту к Эстель, которая каждую такую встречу превращала в триумф любви и райских наслаждений, явился посыльный от Борада и передал племяннику настоятельную просьбу – зайти для важного разговора.

– Записки нет?

– Нет, господин, он просил передать, что дело срочное. Еще господин Борад просил вас быть осторожным и никому не говорить о том, куда вы направляетесь.

– Что за подозрительность? «Или это новый способ воздействовать на меня, а сам потом будет читать мне нотации – дорогой племянник, пора подумать о будущем…» – Джафар именно так представлял себе тему предстоящей встречи и был удивлен, услышав с порога:

– Что у тебя происходит в гареме?

– А что у меня там происходит? – удивился Джафар и засмеялся, думая, что угадал – дядя начнет учить жизни.

– На, читай, – дядя сунул ему в руку лист бумаги, который вытащил из папки, лежавшей на бюро.

Пробежав первые строки, Джафар понял, что это полицейская сводка, в которой главное место занимает сообщение о найденном теле молодой женщины. Он поднял на дядю глаза. Тот махнул рукой – читай, читай, а сам отошел в сторону и стал ждать, наблюдая за тем, как менялось выражение лица его племянника.

«… труп обнаружен в непосредственной близости от дворцового парка… Версия ограбления не подтверждается – на жертве дорогие украшения. Обращают на себя внимание следы, оставленные преступником… судя по характеру, раны были прижизненные и предположительно нанесены неустановленным животным… Требуется дополнительное расследование… Дело передается…»

Джафар положил лист на стол и внимательно посмотрел на своего влиятельного родственника – на этот раз Джафар ошибся, идя на встречу – его не обманули, дело было серьезным.

На обезображенном смертью фото невозможно было узнать – кто это. Из текста следовало, что жертва имела непосредственное отношение к гарему и могла быть той самой служанкой по имени Набу, с которой повздорила Эстель. Надо было срочно вызывать Керкмаля, чтобы он ее опознал. Приглашать для этого родственников погибшей не решились – не хотели преждевременной огласки. Джафар никак не мог смириться с мыслью, что Набу мертва. Ее ссора с Эстель принимала иной оборот.

***

С тех пор, как Дина получила от Купера письмо с предупреждением, чтобы она не возвращалась в Россию, прошло несколько лет. События и препятствия заслонили собой его образ. Он по- прежнему вызывал в душе Джиллиан волнение. но и с каждым разом становился все спокойнее. Дина несмотря на романтичность своей натуры, все же была реалисткой. Выбор профессии определялся этими же качествами – она должна была стать ученым, который не расставался с мечтой о «кладе» – эпохальной находке редкого минерала или настоящего клада, скрытого веками в недрах земли. Шансы на встречу с Купером были, но принимать их в расчет и тем более – ждать, Джиллиан Кистель точно не собиралась.

О чем думал Купер, он и сам бы не стал бы откровенничать даже на детекторе лжи – настолько глубоко в его душе были спрятаны мысли, чувства, связанные с Диной. Надежд там не было совсем. Он научился довольствоваться малым, тем, что позволяло ему быть в курсе ее дел. Все это время он не выпускал ее из виду. Незадолго до ее встречи с эмиссаром принца Джафара, Купер видел Дину на одном из приемов, где обеспечивал безопасность VIP гостей из России. Ее пригласили, как гостью для придания особого статуса мероприятию, на котором собрались представители исключительно деловых кругов. Изучив список приглашенных, Купер улыбнулся и принял во внимание, оставшись в машине сопровождения, откуда велось наблюдение за тем, что происходило внутри. Он видел Дину в окружении восторженных поклонников и убеждался еще раз в отсутствии будущего, общего для них обоих. Это не было ревностью в обычном смысле. Купер заметил на лице Джиллиан скуку. Помня о том, что между ними было, он представил, что однажды также наскучил бы ей. Это для Купера было еще хуже, чем вынужденное расставание, когда влюбленность еще не стала эмоциональной привязанностью или даже зависимостью.

– «Не грусти, моя девочка, у тебя все хорошо и я очень этому рад», – думал Купер, провожая Джиллиан взглядом с одного видеомонитора на другой.

– Говорят, она русская, – Купер услышал голос своего напарника.

– Говорят, что кур доят. Не отвлекайся.

А еще через некоторое время он прочитал о том, что «знаменитая и успешная модель Джиллиан Кистель» приняла приглашение какого-то принца погостить у него и улетела вместе с ним на частном самолете. Первой была мысль о том, что Дина, наконец, встретила того самого «принца на белом коне», о котором мечтают все девочки. Купер поспешил навести справки и выяснил, что Джиллиан скорее всего согласилась на предложение, от которого многие были бы на седьмом небе от счастья, но только не Джиллиан – стать наложницей в гареме.

– Какого черта? – негодовал он, испытывая смесь раздражения, досады и непонимания такого выбора. Предположить, что Джиллиан сделала это все по той же причине – от скуки – Купер не мог. Если бы он знал обо всем – о Керкмале, о параиба, об официанте и других важных нюансах этого дела, он бы не удивился. Но переживал бы не меньше, а даже больше. Джиллиан могла переоценить свои силы и учесть в должной мере разницу менталитета. – Дина, Дина, куда ж тебя понесло…. умная, знаменитая и такая дура, – размышлял Купер, не представляя, с чего начать.

Но еще занимался разработкой плана, когда до него дошло новое сообщение – о том, что «знаменитая модель, Джиллиан Кистель, которая любезно согласилась статьей гостьей Его высочества принца Джафара, пропала вместе с ним, заблудившись в пустыне во время бури…» Далее сообщалось, что принц, с частью, через несколько дней вернулся живыми невредимым, но один. О мисс Кистель ничего не известно. В эти же дни неподалеку от дворца принца обнаружен труп молодой женщины. Купер похолодел, но сразу успокоился – если бы это была Джиллиан, об этом сразу же сообщили, а тут только небольшая заметка в местной сводке. Это могли бы события одной цепи. Так это или нет, можно было выяснить только на месте. Купер засобирался в дорогу.

Глава 31.

Отношения с Борадом строились исключительно на соблюдении дворцовых и династических правил. Вызывая Джафара к себе, Борад намеревался первым делом напомнить племяннику о его истинном положении.

– Гарем в моем ведении, дорогой Джафар. Как ты понимаешь, я не могу оставить такое происшествие без внимания. Хочу спросить…

– Конечно, спрашивай, но я ничего об этом не знаю!

– Надеюсь, – Борад бросил на Джафара многозначительный взгляд. – Но мне от этого не легче. Если в гареме что-то происходит, значит гарем для тебя небезопасен, а это уже моя зона ответственности.

– Ладно, ладно. О чем ты хотел меня спросить?

– Эта девушка, Набу, она обслуживала Эстель, не так ли?

–Да.

– Откуда она?

– Ее подобрал Керкмаль.

– Керкмаль… Тогда может мне стоит поговорить лучше с ним?

– Нет, сначала со мной. Не хочу узнавать новости последним, – танец Эстель Керкмаль тоже видел до того, как Джафар смог насладиться этим волнующим зрелищем. Не хватало, чтобы и тут Керкмаль его обошел. Борад не очень уж тонко намекал, кто лучше всех осведомлен и с кем следует иметь дело. Джафар ощутил укол ревности.

– Где он, кстати? – Борад спрашивал, зная, что правдивого ответа не получит. Проследить за Керкмалем не удалось, как и снабдить его маячком – он предусмотрительно переодевался с головы до ног перед тем, как отправиться в тайное убежище принца Джафара. Борад догадывался, где это место, но точных координат не имел и считал это своим упущением.

Джафар покраснел. Возможно, пока он разбирался с враньем Эстель, выслушивал нравоучения дяди, Муста все это время был с Джиллиан и времени даром не терял. Кто знает, насколько они могли сблизиться? Джиллиан доверяла ему, а Керкмаль умел быть обходительным. Подозрение не из приятных даже несмотря на отсутствие фактов.

– Он отсутствует по моему поручению. Скоро будет здесь. Дядя, я уважаю правила и ценю твою заботу, но предупреждаю – все разговоры с Керкмалем только в моем присутствии. Он мой слуга. Если у меня возникнет хотя бы тень сомнения на его счет, займусь поисками другого, и ты потеряешь возможность совать свой нос в мои дела. Я уже дано замечаю, как ты пытаешься воздействовать на меня через Керкмаля, пользуясь тем, что он тебе обязан назначением. Муста умный парень. И порядочный. Так что я в курсе твоих попыток. Не порть его. И еще… По поводу Эстель. Не торопись с выводами. Дождемся результатов расследования.

Удивление, с каким Борад посмотрел на племянника, сменилось настороженностью.

– А что с Эстель? Я только сообщил тебе, что убитая девушка ее служанка. Ты думаешь, это Эстель могла быть причастна к тому, что случилось? Говори. Джафар, если есть хоть что-то, что имеет отношение к этому, говори. Не бойся. Ближе меня у тебя нет никого. Только я могу тебе помочь. Не верь никому, кроме меня. Говори!

– Тебе можно верить? – Джафар усмехнулся, не переставая быть почтительным – Борад отметил это с удовлетворением.

– Мне можно. Я тебе не конкурент.

– Тогда в чем твой интерес? Почему ты так опекаешь меня? Тебя беспокоит репутация? Не мне тебя учить, как прятать следы в пустыне.

– Не стоит напоминать мне о том, что было сделано в интересах нашей семьи. Ты все еще ее член, не так ли? Проблема в том. что я, как и ты – пятое колесо в телеге. Многие желали бы такого избавиться. Нам надо держаться друг за друга.

Джафару подобные откровения, несмотря на доверительный и проникновенный тон, каким это было сказано, показались нарочитыми и вызвали подозрение. Джафар постарался это скрыть.

– О, нет, не начинай, я от всего отрекся.

– Но ты жив и этим уже опасен.

– Если ты про беременности наложниц, не стоит беспокоиться, это под контролем.

– Под чьим? Твоим?

Медицинское обслуживание наложниц, как и все деликатные вопросы, которые касались лично принца Джафара раньше были в ведении Борада. С появлением Керкмаля и по мере того, как он завоевывал доверие своего молодого хозяина, эти обязанности перешли к нему, несмотря на попытки Борада этому помешать. Сомкнутые в нить губы Борада излучали озабоченность, но сияющие глаза выдавали его – он был рад расшатать под «неблагодарным» Керкмалем еще один камень. Имя Керкмаля снова заняло первую строчку «важных и неприятных новостей».

Если Джафар в начале беседы еще думал поделиться с дядей тем, что еще выдумала Эстель, то теперь предпочел промолчать.

И все же слова Борада смогли посеять сомнение в душе Джафара. Свое расположение к Керкмалю он уже расценивал, как слабость и в этом тоже винил Керкмаля.

– «Влез мне в душу… Муста, ты меня начинаешь доставать. Куда не сунься, везде ты», – Джафар ощутил нарастающий гнев, понимая, что в ситуации, которой сейчас пользуется его дядя, Керкмаль точно не виноват. Но капля, как известно, точит камень.

Керкмаль временами напоминал Джафару машину – хорошо отлаженную и лишенную чувств. Робота подкупить нельзя. Но химия делала свое дело. Паутина недоверия лишала Джафара друга. Он это чувствовал и сопротивлялся, как мог. Борад чувствовал, что племянник колеблется и явно что-то не договаривает.

– «Надо надавить на Керкмаля», – решил Борад и вслух приказал. – Завтра же Керкмаль должен быть во дворце. Если с твоей головы упадет хотя бы волос, я своими руками разделаюсь с ним. Возможно, следует ему о такой перспективе напомнить. Ты слишком добр со своими слугами. Это их развращает.

Джафар уловил перемену в голосе, но виду снова не подал, только в знак согласия склонил голову. С какой стороны не посмотри, везде замаячили проблемы, которых еще неделю назад не было. Джафар чувствовал, что спокойной жизни пришел конец и в этом отчасти был «виноват» Керкмаль – Набу и Эстель его «находки», он поручился за обеих, хотя от Эстель, Джафар это помнил, настойчиво отговаривал. «Может быть для виду?» Пленительный образ Эстель мелькнул и растаял – его заслонил другой, более желанный, как тихая гавань, куда еще можно было спрятаться и переждать бурю, которая собиралась обрушиться на него, проверить на прочность или раздавить. Джафар был достаточно молод и неопытен, чтобы увидеть ловушку в слове «добрый» – он расценил это, как намек на свою слабохарактерность. Угрозу Керкмалю со стороны дяди воспринял, как доказательство, что он Бораду дорог.

***

– Нет, я никогда это не освою, – воскликнула Джиллиан, проиграв в очередной раз Керкмалю в нарды. – Давай лучше в шахматы!

– Я тебя и в шахматы обыграю, – засмеялся Керкмаль, который по распоряжению принца, охранял Джиллиан, а заодно и развлекал ее поскольку и сам уже был готов «повеситься от скуки». – Ты не любишь проигрывать, в этом все дело. Это тебе не подиуме соревноваться, тут надо думать и предвидеть на несколько ходов вперед. Полезные качества. Ты не находишь?

Они уже перешли на «ты» и оба чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы начать друг друга подкалывать и не опасаться обидеть. Джиллиан совсем, можно сказать, оттаяла.

О Керкмале сказать то же самое было нельзя. Наоборот, с каждым днем он становился все тревожнее. Джафар уехал несколько дней назад и ничего не сказал о дате своего возвращения, что было понятно – он принц и мог делать то, что считал нужным. Знакомый с нравами двора, интересы которого он обслуживал, являясь личным помощником принца, Керкмаль чувствовал, что тучи сгущаются. Он старался не думать о плохом, но мысли, что настроение Джафара могло измениться – Эстель способна на многое – и он, как и Джиллиан, успели впасть в немилость, не покидали. Не зная за собой особых прегрешений, Керкмаль больше беспокоился о девушке, с которой успел сблизиться и подружиться.