Деятельность В.Ф. Джунковского в Особом комитете по устройству в Москве Музея 1812 года

Тем не менее, выставка была готова к назначенному для ее открытия сроку, и 29 августа 1912 г., «в 3 с половиной часа дня Государь с великими княжнами Ольгой, Татьяной и Марией Николаевнами посетил выставку 1812 г. в залах Императорского Исторического музея»⁴⁴. Это посещение подробно описано и в воспоминаниях В.Ф.Джунковского, и в других источниках, поэтому мы не будем здесь на нем останавливаться. Скажем только, что московский губернатор сопровождал императора в обходе выставочных залов и подробно описал экспонаты, обратившие на себя внимание императора. После осмотра выставки, государь посетил панораму «Бородино», написанную академиком Ф.А.Рубо, в павильоне на Чистопрудном бульваре.⁴⁵

Выставка и панорама были частью юбилейных торжеств, посвященных столетию Отечественной войны 1812 года. За организацию торжественных мероприятий на Бородинском поле и в Москве отвечал московский губернатор, и описанию их посвящено немало страниц его воспоминаний. Нужно отметить, что скромно уклоняясь от оценки собственной роли в подготовке юбилейных торжеств, В.Ф.Джунковский не смог удержаться от того, чтобы не рассказать с гордостью о своем участии в постройке и «Инвалидного домика» на Бородинском поле и устройстве в нем небольшого музея.⁴⁶ Совершенно очевидно, что эти воспоминания были дороги его сердцу. Несмотря на то, что и для Музея 1812 года В.Ф.Джунковским было сделано немало, ни о чем, связанным с этим музеем он не рассказывал так подробно, как о поиске бюста Александра I для небольшого музея в Бородино. И очень важной для себя наградой московский губернатор считал то, что после его назначения товарищем министра внутренних дел и отъезда в С.-Петербург, «можайские дворяне, а также лица других сословий, проживавшие в Можайском уезде и в г. Можайске, возбудили всеподданнейшее ходатайство о помещении в Инвалидном домике, за их счет и на вечные времена, моего поясного портрета в знак благодарности за мое внимание и заботливость как губернатора к нуждам уезда»⁴⁷. Высочайшее соизволение на это последовало 8 марта 1913 г.⁴⁸

Вообще за подготовку торжественных мероприятий, посвященных 100-летию Отечественной войны 1812 года В.Ф.Джунковский был высочайше награжден: отмечен благодарностью «за отменный порядок при посещении его величеством Бородинского и Ходынского полей и при проследовании по Московской губернии» (30.08.1912); пожалован светло-бронзовой медалью на Владимирской ленте в память 100-летия Отечественной войны (30.08.1912); пожалован настольным портретом его величества в раме с собственноручной подписью (30.08.1912); отмечен благодарностью в высочайшем приказе «за труды по высочайше утвержденному Особому комитету по устройству в г. Москве Музея 1812 года» (06.12.1912).⁴⁹ Кроме того, 28 октября 1912г. В.Ф.Джунковский получил высочайшее разрешение принять и носить пожалованный ему французским правительством Командорский крест ордена Почетного Легиона.⁵⁰

Высочайшая благодарность за труды по Особому комитету была объявлена всем без исключения его членам.⁵¹ И это была единственная награда, если не считать церемонию их общего представления Государю Императору во время посещения им Москвы в мае 1912 г. Церемония, подготовленная, во многом, усилиями московского губернатора, вызвала много волнений и обсуждений.

Вопреки планам Особого комитета «крупные жертвователи» Музея 1812 года, т.е. люди, вложившие в него значительные средства и передавшие наиболее ценные и многочисленные коллекции памятников эпохи, награждены никак не были. Хотя предполагалось, что к юбилейным дням для них будут отчеканены медали в память создания Музея 1812 года и пожалованы для ношения на Владимирской ленте⁵².

Итак, 1912 год прошел для московского губернатора (помимо основных его дел) в трудах по подготовке юбилейных торжеств, устройстве юбилейной выставки и в заботах, связанных с подготовкой к приспособлению здания Арсенала для Музея 1812 года. Их было совсем не мало: следовало избрать и организовать работу Строительной комиссии, избрать и заключить договор с архитектором-производителем работ, договориться с военным ведомством о беспрепятственном посещении членами Особого комитета и его канцелярии здания Арсенала, добиться передачи в ведение Комитета трофейных орудий, находившихся возле его стен и т.д. и т.п. Сами работы по приспособлению Арсенала нельзя было начать до получения решения правительства (а позднее – Государственной Думы) об ассигновании необходимых средств. Но и подготовительный к этим работам период не был доведен до завершения председателем Исполнительной комиссии В.Ф.Джунковским: в январе 1913 г. он был назначен товарищем министра внутренних дел⁵³ и уехал в С.-Петербург. По случаю отставки с поста председателя Исполнительной комиссии «по предложению В.Г.Глазова выражена глубокая благодарность Комитета В.Ф.Джунковскому за плодотворную деятельность и пожелание дальнейших успехов по службе, и просьба остаться в составе комитета, на что В.Ф.Джунковский изъявил согласие»⁵⁴. Кроме того, В.Ф.Джунковскому была выражена благодарность за передачу в Музея 1812 года всех возложенных во время юбилейных торжеств на Бородинском поле венков.⁵⁵ Однако, несмотря на свое согласие остаться в составе Особого комитета, В.Ф.Джунковский больше ни разу не принимал участие в его заседаниях. Причастность его к этому учреждению в дальнейшем выразилась в отдельных пожертвованиях предметов⁵⁶, получении в дар от членов Комитета подарочного экземпляра каталога выставки 1912 года⁵⁷, а позднее – в получении от них же приветственной телеграммы по случаю назначения в действующую армию, на которую он не замедлил ответить⁵⁸.

В память об участии в подготовке 100-летия Отечественной войны 1812 года В.Ф.Джунковский был избран (уже после оставления должности губернатора) почетным председателем Бородинского общества по охране памятников на Бородинском поле сражения.⁵⁹

Можем заключить, что деятельность В.Ф.Джунковского в Высочайше утвержденном особом комитете по устройству в г. Москве Музея 1812 года была весьма плодотворной. За два с половиной года, на протяжении которых он руководил Исполнительной комиссией (а зачастую, фактически, и деятельностью Особого комитета в целом), удалось подготовить ряд значимых для всей дальнейшей работы Комитета документов (Положение о Музее 1812 года и Штаты, проект приспособления Сенатского фаса Арсенала для Музея 1812 года), подготовить и провести юбилейную выставку и юбилейные торжества на Бородинском поле и в Москве. При его содействии значительно пополнились музейные коллекции. Заседания Комиссии проходили достаточно динамично, обсуждение сложных вопросов носило конструктивный характер, решения принимались четкие и обоснованные. При Джунковском Исполнительная комиссия была действенным и ответственным органом. В последующий период она перестала играть столь значимую роль и не принимала самостоятельных решений.

Необходимо отметить, однако, что сам В.Ф.Джунковский оценивал свою работу по устройству Музея 1812 года довольно критически, считая, что его избрание председателем Исполнительной комиссии было «выбором неудачным», «так как я, как губернатор, чересчур был занят делами по губернии и не мог достаточно принести пользы музею. Согласился же я на просьбу членов комитета принять на себя обязанности заместителя председателя только потому, что другого кандидата не было, и я видел, что у всех руки опускаются, так как работать с Глазовым довольно было тяжело»⁶⁰. В завершение приведем еще одну цитату из воспоминаний В.Ф.Джунковского, содержащую оценку результатов работы Комитета и отдельных его членов, которая кажется нам и взвешенной и справедливой: «Я убежден, что если бы с самого основания комитета во главе его стоял бы более энергичный председатель, который бы интересовался делом устройства музея и умел бы объединить работу членов комитета и воодушевлять их, то кончено, ко дню юбилея Отечественной войны музей был бы у нас сооружен. Из всего многочисленного состава комитета на совесть работали только В.А.Афанасьев, А.А.Бахрушин, П.А.Воронцов-Вельяминов, В.П.Никольский, В.В.Петров [так в тексте – явная ошибка автора или публикаторов. – Л.М.], Н.П.Поликарпов и только, остальные или индифферентно относились к музею, или много говорили и ничего не делали. Много очень сердечного усердия к музею проявил барон де Бай – его труды были очень ценны»⁶¹. Приведенный список не полон без В.Ф.Джунковского. Именно это мы пытались доказать в данной работе.