Когда я приехала домой, мои красавицы, уже изрядно напившись наливки, оставшейся еще с прошлого раза, играли в карты. На деньги. Ну хоть не на раздевание и то хорошо. Я подивилась и покрутила пальцем у виска, на что эти две алкогольвицы что-то там зароптали и даже сделали попытку развести меня на игру. Ну Катерина, ну удружила. Да у меня бабуля уж какой день не просыхает, эдак недалеко и спиться окончательно. Что, согласитесь, уж очень глупо делать в таком преклонном возрасте. Я обругала их и, махнув рукой, пошла готовить ужин. Бутылку, конечно же, забрала с собой.

Пока чистила картошку позвонила Ленка. На мою радость голос ее был вполне весел и бодр, а значит никаких катаклизмов не произошло. По крайней мере пока.

– Женя, тебе нужно лиловое платье! – завопила подружка в трубку, да так, что я чуть не оглохла.

– Не поняла… – протянула я, дочищая последнюю картофелину и забрасывая ее в воду.

– Ну чего не понятного? К субботе тебе нужно купить платье лилового цвета.

– Зачем? – я опустилась на стул и принялась терпеливо ждать нормальных объяснений, морально готовя себя к тому, что на это потребуется изрядное количество времени.

– Как зачем? А я что, тебе не говорила?! Ох, дурная моя голова! Мы с Димкой женимся! – радостно закончила она.

– Погоди… С каким Димкой? – я устало помотала головой, так ничего и не понимая.

– Ну ты чего, Жень… С Димкой, ну с бывшим моим мужем.

– Так… Ага… Ты и Димка. Ясно, чего же непонятного… – простонала я, – А следак куда делся?

– Ой, да там такая история получилась. Я тебе потом как-нибудь расскажу. Только это все равно теперь неважно. Потому что мы с Димкой решили еще и обвенчаться. Кстати, ты подружка невесты на свадьбе, – огорошила меня эта «мисс неожиданность».

– Боже мой! – только и сказала я, а Ленка долго, нудно и обстоятельно принялась рассказывать о примирении с мужем и расставании с работником прокуратуры, имя которого я так и не узнала. И даже не уверена была, что оно у него есть, потому что Ленка называла его исключительно «следак».

Через полчаса, вконец вымотанная рассказами о насыщенной личной жизни подруги, я уже ничего не соображала и мечтала, чтобы это все как можно скорее закончилось.

Кое-как мне все же удалось избавиться от Ленки, но прежде пришлось клятвенно пообещать, что я обязательный буду «подружкой невесты» и непременно в лиловом платье (что за цвет ужасный), если меня отпустит моя поработительница. Потому что, как ни крути, а получается, мне теперь оставить Христофоровну не с кем, а просить всякий раз Катерину, это уже чересчур. Впрочем, я пообещала решить этот вопрос как можно скорее, вот прямо сейчас, и только тогда Ленка отвязалась от меня, и закончила вызов.

Печенка уже прожарилась, салат я настрогала в мгновение, и быстро помяла картошку. Довольная, что все-таки отделалась от Ленки, я заглянула в гостиную, чтобы оповестить моих дам об ужине, и обнаружила поистине пасторальную картинку. Обе женщины сладко сопели на диване. Катерина откинула голову на спинку, а Христофоровна положила ей голову на плечо и сложила ручки на груди.

– Офигеть! – только и сказала я, и принялась тормошить пьянчужек.

Признаюсь честно, не сразу мне удалось это сделать, однако, в конце концов, я их растолкала и упросила все же разойтись по кроватям. Вернее, Христофоровну я отправила спать в ее комнату, а Катерине постелила на этом самом диване, где они только что так сладко сопели. Есть они, конечно же, не стали, и ужинала я в полном одиночестве.

Перемыв посуду, я отправилась в спальню и только сейчас обнаружила пропущенный вызов от Маринки. Я немедленно перезвонила ей, и та, волнуясь, сообщила мне, что ей удалось достать список всех жителей, проживающих в Духовке в шестидесятом году. То есть тогда, когда было совершено то зверское преступление.

– Но как? – я, честно говоря, была готова затискать Маринку в объятиях за такую ценную услугу.

– Как-как… тетка у меня в областной администрации. Уборщицей правда трудится, да на хорошем счету она у начальницы. Попросила для подруги, якобы та книгу о деревне нашей писать собралась, ну та и дала. Секретного-то ничего нету тут.

– Тогда жди. Я мигом прилечу.

Маринка засмеялась и огорошила:

– Так я уже у ворот ваших стою.

Надо же как расстаралась Маринка, небось поближе к Христофоровна быть хочет. Ну пусть, отчего же нет, только старушке моей это расследование побоку. Я вообще не уверена, что она обрадуется поимке убийцы. Учитывая прошлое Афанасии и деда Инги.

Я впустила Маринку в дом и даже напоила ее чаем. Между тем, продавщица все порывалась увидеться со старушкой, не веря, что та так рано улеглась почивать. Я клятвенно пообещала женщине, что поговорю с Сандрой и даже организую встречу, лишь бы та уже ушла и я могла, наконец, посмотреть записи.

Первым делом я сравнила списки. Тот, который Маринка прислала мне в прошлый раз и новый. Сейчас жителей на порядок меньше, чем шестьдесят лет назад. Впрочем, фамилии все одни и те же. Ничего примечательного я не обнаружила и разочарованно вздохнула. Интересно, чтобы я могла там увидеть? Ну например, кто из стариков до сих пор жив? Я по списку принялась выписывать жителей, которым сейчас было не меньше шестидесяти лет. Ну чтобы они на момент преступления хотя бы уже родились.

Первым изучала тот список, что Маринка прислала в прошлый раз. С нынешними жителями Духовки. Я так понимаю, она писала жителей абсолютно случайным образом, потому что первым в списке значился девяносто семилетний деде, чья фамилия начиналась на букву С. Степанов Виктор Игнатьевич, которому на момент преступления было около сорока. Хм… вообще, конечно, рассматривать совсем уж дряхлого старика в качестве убийцы то еще занятие. Значит отпадает дедушка. Я зачеркнула старика. Второй по списку шла Игнатова Анна Васильевна, сорок седьмого года рождения. Я прикинула, что сейчас женщине семьдесят два года, считай ровесница Христофоровны. Может даже ее подругой была. Но все ж таки, я сильно сомневаюсь, что бабуля ее лет могла хладнокровно убить двух человек.

Бред! Бред! Бред! Все это бред полный. Ну какой дурак будет ждать шестьдесят лет, чтобы расправиться с кем-либо?! Я, психанув от собственной глупости, хотела было уже скомкать и выбросить бесполезные бумажки, но тут взгляд зацепился за следующее в списке имя. Иванов Дмитрий Никанорович. Тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения. На всякий случай взяла второй список и ахнула… Не было никаких сомнений, что тот же мальчик был прописан в деревне Духовка в тысяча девятьсот шестидесятом году, то есть на момент убийства матери Христофоровны мальчишке было уже двенадцать лет. Вполне себе возраст, чтобы запомнить преступление.

Так, стоп! Но как такое возможно? Ведь дед Митяй говорил, что переехал сюда не так давно? Но зачем же он водил всех за нос, говоря, что он не из этих мест? Тут же я вспомнила, что дед Митяй для некоренного жителя Духовки был слишком хорошо осведомлен о событиях в этой деревне. Я схватилась за голову… Принялась ходить туда-сюда. Это что же получается? Выходит дед Митяй и есть убийца? Раз в деревне ходили слухи о том, кто убил несчастную знахарку, мальчик вполне мог затаить на преступников злость. Но должна быть причина. Не просто так он столько лет хранил в душе эту обиду.

Я побежала наверх, еле-еле растолкала Христофоровну. Та, в полной прострации, смотрела на меня осоловелыми глазами.

– Сандра Христофоровна, миленькая, у меня только один вопрос. Пожалуйста. Вы должны собраться с мыслями и вспомнить…

Я пыталась подобрать вопрос так, чтобы старушка сразу поняла, о чем идет речь.

– Скажите, был ли в вашем детстве мальчик, который мог быть в вас влюблен? Может быть ваш близкий друг?

Я сама не знаю, почему спросила именно это. Наверняка сработала какое-то чутье. Бабуля помолчала немного, по-видимому, вспоминала, и, когда я уже отчаялась услышать ответ, сказала:

– Был… Митя вроде его звали. Хороший дружок был. Жаль только, разлучила нас судьба.

Я, от обуревавших меня чувств, даже поцеловала старушку и побежала к телефону. Несколько раз набирала номер Иваныча, но тот никак не брал трубку. В конце концов я приняла решение позвонить Лютаеву. Ведь это же он ведет дело, так почему бы ему и не узнать, кто настоящий преступник…

– Алло, это Женя Белоусова… – прошептала я в трубку.

– Женя, вот так номер… здравствуйте! Я право не думал уже, что вы позвоните.

– Ой, вы извините, я по делу, – внезапно смутилась я.

– По делу? – мне показалось, или мужчина расстроился?

– Да-да…

– Ну что ж, я вас слушаю, – теперь уже сухо произнес он.

Я вкратце рассказала следователю о своих подозрениях. Он слушал не перебивая. Когда я закончила, Лютаев возбужденно спросил:

– Женя! Это очень, очень серьезно. Все что вы сказали. «Я надеюсь вы никому не говорили о своих догадках?» —сурово спросил он.

– Нет-нет, я сразу вам, – я немного покривила душой, умолчав, что вначале пыталась связаться с Иванычем.

– Это очень хорошо. Тогда вам надо подъехать в отдел. Правда время уже позднее… вот что, давайте поступим так. Садитесь на последний автобус, во сколько он там у вас ходит?

– В девять.

– Ага, успеваете, это хорошо. Сейчас семь часов, я буду ждать вас на автовокзале. Тогда все и обсудим.

Я в нетерпении пошла переодеваться. На столе оставила бабулям записку, что вернусь на первом же утреннем автобусе. Переночевать решила у Ленки, если та еще не сдала квартиру. Правда если окажется, что все-таки сдала, придется ночевать в гостинице. Ну да ладно…

В половине девятого я уже стояла на остановке в ожидании рейсового автобуса. Рядом не было ни души, уже ощутимо потемнело и мне стало не по себе. Я то и дело смотрела на часы, мысленно торопя автобус, и прекрасно понимая, что раньше, чем надо, тот все равно не придет. Внезапно спиной я ощутила какое-то движение. Хотела было обернуться, но тут же почувствовала, как шею сдавили чьи-то руки. Я тщетно пыталась оторвать их от себя, но силы покидали меня с каждой секундой. Воздуха становилось все меньше и в какой-то момент я уже не могла сопротивляться, и мне оставалось только обмякнуть в чьих-то сильных руках…

Воздух урывками проникал в легкие. Горло саднило и почему-то хотелось плакать. Очнулась я на земле и сразу же схватилась руками за шею. Боже, как больно. Я попыталась встать, но голова кружилась и меня неуклонно тянуло к земле-матушке. Недалеко, в окружении березок, лежали чьи-то ноги. Я проползла немного вперед, раз уж идти совсем не могла и обнаружила, что ноги это ничьи иные, как капитана Лютаева. Он лежал на спине, широко раскинув руки, но вроде бы был жив, судя по пульсу, который я уже успела нащупать на его запястье.

Ощущение, что убийца где-то рядом не давало покоя. Я принялась искать телефон, но его нигде не было. За спиной хрустнула ветка, я в панике обернулась и…, и не могла поверить своим глазам. Прямо на меня, с веревкой в руках, шел он…

– Денис?! – из моего горла вырвался только жалкий писк прежде, чем я снова отключилась.

Мне было мягко и тепло в его руках. Слегка укачивали мерные, неторопливые шаги. Я тихонько, стараясь не выдать себя, вдыхала запах его кожи, такой терпкий и горький, будоражащий воображение. Уткнулась носом в густые, пахнущие морем волосы и покрепче обхватила его за шею.

– Тс-с-с, – прошептал он, а я, наконец, открыла глаза.

Нет, это не было сном. Он действительно нес меня на руках, освещая фонариком дорогу перед собой, чтобы не упасть, и улыбался так, как будто ничего не произошло. Я дернулась, пытаясь вырваться, но он только обхватил меня покрепче и снова прошептал это свое глупое «т-с-с», будто я маленький ребенок. Я возмущенно воскликнула, а этот гад взял и закрыл мне рот поцелуем, но тут же обиженно вскрикнул.

– Ты что творишь? – прошипела я, почувствовав на языке солоноватый вкус его крови, – Опусти меня на землю, слышишь?! – я принялась колотить Дениса что было сил по спине.

– Дура! – мне кажется, что он буквально прорычал это, но только крепче сжал в своих руках.

– Я… я… почему бы тебе не убить меня сразу?! Куда ты меня тащишь? Да отпусти меня сейчас же, отпусти, мерзкий ты ублюдок! – по-моему я уже совсем истерила и, что было силы, лупила его по голове, по груди, по спине.

Денис терпеливо продолжал сносить побои, но не выпускал меня из рук. Так мы и шли с ним по лесной тропинке (я дралась и вопила, а он что-то там бормотал и морщился), пока за деревьями не показалась дорога и стоящая на ней одинокая черная машина. К ней мы и направились. Денис достал ключи, машина пару раз мигнула, и он открыл пассажирскую дверцу.

– Садись, и не вздумай делать глупости! – рыкнул он.

– Куда ты меня везешь? Выпусти меня немедленно! Сволочь ты, гад, гад, гад! – возмущенно пропищала я, когда он заблокировал двери.

– Да помолчи ты уже хоть немного, и так башка раскалывается. Ты еще вопишь, – мне показалось, или голос его прозвучал ужасно устало?!

Нет, ну нормально? Вопли мои его, видите ли, раздражают, голова у него болит… А ничего, что это он меня насильно куда-то тащит, а?!

Я постаралась взять себя в руки, несколько раз вдохнув и выдохнув, и уже гораздо спокойнее спросила:

– И все-таки, куда мы едем?

– Куда-куда… Тачку его подальше отгоним, пусть так добирается.

– Что ты сделал с ним? Он живой? Зачем тебе все это нужно? И куда, чёрт тебя подери, мы едем?! – я засыпала Дениса вопросами, а сама радовалась, что вот значит и Лютаев жив, и я вроде вполне себе цела, а значит никакой Денис не убийца. Согласитесь, при таком раскладе жить сразу становится как-то веселее…

Проехали мы, кстати, совсем немного. Через пару километров свернули в лес, там машину и оставили. Денис не ответил ни на один из моих вопросов, и я предпочла на время замолчать.

Мы молча плелись по дороге обратно, пока не дошли до автобусной остановки. Внезапно Денис резко остановился и спросил:

– Хочешь посмотреть на того, кто пытался тебя убить?

Я недоверчиво покосилась на него, но кивнула утвердительно. Еще бы я не хотела. Главное, чтобы это был не труп. Трупов я с детства не переношу.

Денис поманил меня за собой, и мы вошли в посадку. Идти пришлось не так уж и долго, минут через пять мы оказались на полянке. Я огляделась и тут увидела… увидела капитана Лютаева, что-то мычащего и безумно вращающего глазами. Капитан был абсолютно гол и привязан к березке бечевкой.

23

– Ты что, совсем с ума сошел?! – заорала я на Дениса и побежала к несчастному капитану, чтобы немедленно освободить того от позорной участи.

Но этот гад ловко перехватил меня и пару раз хорошенько встряхнул.

– Ты что и правда такая дура? Или ты думаешь, что это я тебя придушить хотел, чтобы тут же и прикопить? Ну, давай скажи, скажи, что ты так считаешь! И тогда я тебя оставлю с этим твоим ментом. Если ты и правда такая идиотка! – все это он проорал мне в лицо, с болью смотря прямо в глаза.

– Нет, нет… я не думаю, я не знаю, да что в самом деле происходит! – на последних словах я тоже уже орала, потихоньку сходя с ума от происходящего.

Боже мой, кому верить?!

Привязан. Как такое может быть, что капитан Лютаев голый привязан к дереву? Это страшный сон, или?.. Никогда бы не подумала, что мой любимый способен на такое. А что, если он врет мне? Так, стоп, Женя… нужно вначале во всем разобраться…

– Ну раз ты так не думаешь, тогда просто постой спокойно и послушай, что расскажет тебе этот милый человек. И тогда, я обещаю, что отпущу его. Если, конечно, ты сама этого захочешь, – усмехнулся Денис.

Я согласно кивнула.

– Только прикрой его чем-нибудь, – я старалась не смотреть на голого капитана, но все же взгляд иногда нет-нет, но падал куда не следует.

Денис усмехнулся и развел руками, мол, нечем. Ну ладно, чертов ты извращенец, твоя взяла.

– Ну хоть не свети ему туда больше, это бесчеловечно! – попросила я.

Денис подошел к капитану, посветил ему фонариком прямо в глаза, отчего тот немедленно зажмурился, и вытащил что-то похожее на носок у того изо рта. Лицо, жуткое красное, покрытое волдырями лицо, скривилось от боли. Капитан крякнул и прохрипел:

– Женя, не верьте ему… это он хоте…

Денис тут же затолкал носок обратно ему в рот, схватил меня за руку и повел прочь с поляны. Я принялась сопротивляться, Лютаев в ужасе и отчаянии что-то там замычал, а Денис, будто того и ждал, в два прыжка достиг капитана и прошипел ему прямо в лицо:

– Я тебя предупреждал, урод! Или ты тут сгнить хочешь? А может опять мордой в муравейник хочешь?! Может думаешь, что тут твои корочки тебя спасут? Давай, у тебя последний шанс. Или так и будешь тут голый висеть, пока не сдохнешь… А я потом вернусь, медом тебя намажу. Тут как раз недалеко пчелиный рой.

– Денис! Не надо, слышишь… Прекрати, – орала я, пытаясь оттащить археолога от изуродованного капитана. С пятой попытки мне все-таки это удалось, и я упросила Дениса оставить Лютаева в покое. В конце концов лежачего не бьют, а он у нас еще и привязан…

Я не могла поверить, что тот, кого я так люблю, способен на такие зверства.

– Ну давай, расскажи, как ты здесь оказался? Будешь рассказывать, или фигней страдать продолжишь?

Лютаев в ответ энергично закивал, что могло означать что угодно, но Денис снова вытащил у него изо рта носок.

– Мы должны были встретиться на автовокзале, но это я ей так сказал, – отдышавшись, и отвернув голову в сторону, сплюнул капитан на землю, – а сам сюда приехал на машине и ждал за кустами, когда она появится на остановке.

– Долго же вы ждали, я там минут двадцать стояла, – растерянно произнесла я.

– А ты думаешь так легко что ли? – выплюнул он мне с такой ненавистью, что я даже отступила назад.

– Что легко? – все же спросила я.

– Ну давай, скажи, что ты должен был сделать? – рявкнул на него Денис, – И за что я тебя, тварь, мордой в землю тыкал. Давай-давай, герой чертов! Расскажи все, что ты мне рассказывал.

Лютаев снова смачно сплюнул на землю и зло произнес:

– Напугать. Дуру эту с длинным носом напугать я хотел. Довольны?!

За «дуру» он тут же получил удар в нос, а я закричала, чтобы Денис прекратил все это.

– А зачем вы меня напугать хотели? Вы ж меня и придушить так могли!

– А он бы и придушил, – хохотнул Денис, – у него в машине и лопата была. Ну чтобы тут же закопать. Хорошо, я вовремя успел, а то ты уже глазки-то свои красивые закатила.

Я стояла, как пришибленная и не знала, как вообще реагировать на это вот все.

– Ну что, сволочь, давай уже сначала всю историю, не томи меня! Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы тебе почки не намять! – в конце концов Денису явно надоело, что разговор наш никак не двигается с места, и он решил поторопить Лютаева.

– Я же уже все рассказал, – пробормотал капитан, но, увидев, как Денис снова поднял руку с носком к его лицу, заговорил:

– Я когда сюда в первый раз еще приехал, сразу неладное заподозрил. Ингу я знал, она к сеструхе моей в гости часто приходила. Нормальная девка была. По части нижней только без тормозов совсем. Если что захочется, так все, никаких препон. Ну я с ней тоже, грешным делом, пару раз кувыркался, но потом у меня Танюха моя появилась, и я эту шмару лесом послал. Она, кстати, особо и не обиделась… Сеструха моя на нее часто правда жаловалась, она у нее вечно парней уводила. Ну я ей говорю, чего ты с ней общаешься-то? А эта идиотка и заявляет, мол, врага нужно держать поближе. Дура, мать ее!

Тут Лютаев попросил сигарету, но Денис показал ему кукиш. Тот снова сплюнул на землю, но продолжил:

– Ну и вот она как-то опять в слезах прибегает, кричит, что та у нее парня увела. Я говорю, мол, ты ей в лобешник что ли уже дай, сколько же можно терпеть?! А эта дура и заявляет, что она знает способ мести получше. Поэтому я когда трупак увидел, сразу на сестру подумал. Подумать-то я подумал, а сам молчу. Надеялся, что все-таки не она это. Тут как раз бабку убили, ну я и вздохнул. Потому что на фига сеструхе бабка какая-то?!

Тут Лютаев сделал очередную попытку выцыганить сигарету, и Денис все-таки сжалился над капитаном. Тот прикурил, втянулся… Я затаила дыхание.

– А эта дура прибегает ко мне и как на духу все выкладывает. Орала, все сопли по морде размазала. Я ей говорю:

– Какого ху…дожника ты за ней пошла?

А она орет:

– Эта тварь с моим, моим мужиком, понимаешь, гулять шла?! А я знаю, что он ей на фиг не нужен! Я ее окликнула, а она мне рукой такая махнула, типа до свидания. А мне знаешь, как обидно стало?!

– Ну и послала бы ее лесом, за каким, я тебя спрашиваю, ты за ней пошла?

– Да я ей говорю по-хорошему, отдай мне Юрку, шалава ты растакая. А она смеется. Представляешь, мне в лицо ржет. Идет, задом своим во все стороны виляет, вертихвостка. Я за ней. Она меня уродкой назвала, понимаешь?! Она сказала, что на меня ни один мужик по доброй воле… Я… я не хотела…. Я не знаю, как так вышло… У меня в глазах все прям поплыло, а в кармане веревка… я.. я белье вешала… а тут…

Лютаев натурально сплюну на землю, грязно выругался и продолжил:

– Я эту аффективную спрашиваю:

– Бабку ты какого художника зарезала?!

А она мне на голубом глазу и выдает:

– Да мы когда орали, Фанька все слышала, карга старая. Так и шли, шлюшка эта, я, а бабка за нами. Короче она меня шантажировать начала. К деду пришла и сказала, чтобы он мне передал, типа я знаю о чем речь и должна теперь к ней припереться. Ну я и приперлась…, да кто знал-то, что она столько денег попросит?! А тут я еще вспомнила, что матушка моя в ее застенках умерла, и все… У меня опять та пелена перед глазами, понимаешь?! Сама не помню, как нож схватила…

Я этой сумасшедшей говорю:

– Язык ты зачем ей вырвала?!

А она смотрит так на меня, странно… мычит что-то. Тут, если по чесноку, я здоровый и крепкий мужик, сам ее бояться стал. Думал, знаю человека, росли вместе. А оно вон как. По-моему, у нее крыша совсем потекла.

– Дальше что было? – перебил его Денис.

– Ну чего дальше-то… Я ей сказал затаиться, в деревне больше не появляться. Деду сказать, что работу в другом городе предложили и что скоро уедет. Сказал, чтоб заявление на работе написала об увольнении и вела себя спокойно. А она потом снова пришла, пожаловалась, что эта вот, – тут Лютаев кивнул на меня, – приходила, вынюхивала все. Рассказала, как на директрису все спихнула…

– Погодите! – я не удержалась и воскликнула от догадки. – Лана это Света? Да?

Секретарша школьная? Ну верно ведь… Светлана – можно Светой называть. Можно Ланой. Ну почему я сразу не догадалась?!

–– Постойте… а как она сестрой вам может быть?

– Да не сестра она мне. В смысле не родная. Ее мамаша сдохла в тюрьме, в той как раз, где бабка эта надзирательницей работала… А папаша женился на моей матери. Когда они к нам жить пришли, мне уже почти двадцать лет было. Но вроде как все нас родней считают, ну так и говорю, что Ланка мне сеструха. Чтоб не объяснять всякий раз. Но мы все равно нормально с этой пришибленной общались… Она у меня на глазах выросла.

Лютаев молчал, видимо, предавшись воспоминаниям, только вот Денис был совсем не склонен предаваться меланхолии.

– Дальше, дальше что было?

– Дальше я ей вот позвонил, – снова кивок в мою сторону, – в кино пригласил.

– А она что? – Денис аж вперед подался.

– Отказалась… я-то выведать хотел, что она там накопала.

Мне показалось, или при этих словах Денис расслабился и выдохнул?

– Значит если бы я не стала это раскапывать, вы бы Юрку Плотова так и закрыли? Да?

– Я расследовал…

– Издеваетесь?!

Лютаев отвернулся и замолчал.

– Короче, когда она сама мне позвонила, про деда рассказала, я испугался, что теперь на Светку выйдут. А там копни немного и все раскроется. Сама-то она уже далеко, свалила сразу, как ее директриса там за что-то уволила, удачно очень… Но ведь найдут, начнут историю с Юркой раскручивать. Это ведь его Инга увела, когда они в городе жили.

– Ты прям складно рассказываешь, только мне кажется, что все не так было. Но ты молодец, сразу видно, любящий брат, все на девку свалил… Только вот фига бы ты все это рассказал, если бы у самого рыльце чистое было, – ухмыляясь сказал Денис.

Лютаев дернулся, как от удара, но промолчал.

– Что теперь? Отпустите, или здесь оставите? Я все сказал, обещание свое выполнил.

Денис немного подумал, посмотрел на меня и склонил голову на бок, ожидая моего решения.

– Надо Иванычу позвонить… я телефон где-то выронила. – Свой дашь? —я протянула руку и Денис коснулся меня теплой ладонью, в которой лежал телефон.

Но прежде, чем я успела его взять, включил звук и по полянке разнесся голос Лютаева. Диктофон, Денис записал все на диктофон. Какой умный мальчик. Я послала ему воздушный поцелуй и тот изобразил жест, будто ловит его и подносит к сердцу. В другое время я бы прыснула со смеха, но сейчас был не самый подходящий момент.

Я набрала номер участкового.

– Иван Иванович, это Женя… Кажется, мы нашли убийц…

Пока ждали Иваныча, Денис отвязал Лютаева и кинул ему одежду. Пока тот еле одевался затекшими руками, стоял рядом на случай, если он попытается сбежать. Да только переоценил археолог капитана. Лютаев, едва оказался на земле, сразу же принялся заваливаться вбок. Пришлось Денису помогать ему одеваться. Потом он связал капитана, и повел его в сторону дороги, где и оставил нас на время, пока ходил за своей машиной, которую где-то прятал до этого. Лютаева усадили на заднее сиденье и привязали руки к дверной ручке, чтобы не сбежал.

Я облокотилась о бампер и спросила:

– А можно узнать, что ты здесь делал?

Денис картинно вскинул руки, и изобразил удивленное лицо.

– Как это что? За тобой приехал.

– Угу… ну да… скажи, там, в торговом центре это ты был?

Он немного помолчал, закурил и только потом ответил:

– Я слышал, как ты меня окликнула. Видел тебя. Потом понял, что не могу не поговорить с тобой, объяснить…

– Что объяснить?

– Все. Мое исчезновение и вообще… давай об этом не сейчас, я правда очень устал. А что касается того, как я здесь оказался… Я давно уже приехал, машину недалеко от твоего дома бросил, дальше пешком пошел. Пока решался, смотрю, ты собралась куда-то. Ну я и пошел за тобой, честно говоря, думал, на свидание идешь, – тут он ухмыльнулся, а я вскочила:

– Так ты следил за мной?!

– Называй это как хочешь… Главное, что я вовремя успел твоего капитана обезвредить.

Тут мне, если честно, совсем нечего было возразить и сочла за нужное промолчать. А потом подумала и едва слышно прошептала:

– Спасибо…

***

Свету нашли быстро. Брата она в очередной раз не послушалась, и никуда не поехала. Пряталась у институтской подруги. Девушка вначале все, конечно же, отрицала. Валила на собственного деда, который якобы люто ненавидел убийц матери своей подруги детства. И якобы это послужило причиной отсроченной мести. Потом винила брата, который подговорил ее разобраться с обидчицей.

В конце концов, поняв, что брат давно уже все рассказал, и всем все известно, она полностью признала вину и теперь ждала суда в следственном изоляторе. Мы с Денисом уверены, что Лютаев принимал непосредственное участие в убийстве бабки. Только доказать это будет сложно. Да и не наше это теперь дело. Капитан, как минимум, должен будет ответить за недонесение и за попытку моего убийства. А это уже немало, так что зря он надеялся ускользнуть от наказания.

Юрку Плотова встречали всей деревней, с хлебом и солью. В первых рядах ему строила глазки Маринка. Радость ее главным образом выражалась в том, что недавно она узнала, что бывший ее сожитель Анатолий Петрович получил новый срок за убийство в стенах колонии и теперь явно не скоро окажется на свободе.

Дед Митяй уехал из Духовки навсегда, не выдержав позора. Старика мне было жалко до слез. После всего случившегося я старалась его избегать, но он нашел меня сам…

– Я ведь виноват перед ней, Женя, – первое что сказал мне этот несчастный сгорбленный старик, – Перед ними обеими.

– Нет, Дмитрий Никанорыч, ну что вы… вы не виноваты, – пыталась я вразумить старика, но он лишь мотнул головой.

– Тогда, шестьдесят лет назад я все видел, вот оно как. Я все видел и никому не сказал… струсил я, Женя… Перед Христофоровной всю жизнь виноват выходит. А перед Ланкой… Я сам должен был их наказать всех, тогда бы не было вот этого вот всего, не случилось бы…

Старик махнул рукой, встал из-за стола и, не прощаясь, ушел.

Кстати, о привидении…

Вчера мне позвонил Иваныч, предложил встретиться, поговорить. Учитывая, что мы с ним после тех событий в лесу так и виделись по разным причинам, я была не прочь поболтать с участковым. Я пригласила его к нам на обед, и ровно в два часа он стоял под дверью. Ради такого дела Христофоровна нарядилась в лучшее свое платье и заставила меня достать серебряный сервиз. Я терпеливо ждала, когда мужчина перейдет от обеда к делам, но хвала богам, мне хватало ума этого никак не показывать. Христофоровна тоже молчала, хитро поглядывая на участкового. Наконец, Иваныч насытился, довольно крякнув, и произнес:

– Я к тебе Женя вот по какому делу. Ты мне скажи, если бы ты узнала, что привидение я нашел и задержал, чтобы ты на это сказала?

– Здорово! Я могу узнать кто это?

– Можешь, конечно… только вначале скажи, какого наказания ты бы хотела для него?

– Иван Иваныч, ну чего вы все вокруг да около?! Наказание пусть суд определяет, я-то что? Не томите…

Иваныч помялся, что-то проблеял, покраснел.

– То-то и оно, Женя… не хотелось бы, чтоб до суда дело дошло…

– Почему это? – надо сказать, участковый знатно меня заинтересовал. Всегда таким честным мужиком казался, неужели кто-то его подкупил?

– Потому что жалко дуру.

– Дуру?

– Ну да! Каринка это, бестолочь…

– Карина?! Да быть того не может… Но зачем?

– Да мстила она тебе. Ты что думаешь… Она в Юрку оказывается влюбленная, а ты его в обезьянник… Эх, бабы дуры…

Честно говоря, я выпала в осадок. Каков Юрка Казанова, все девки сохнут по альбиносу. Что уж они в нем такого нашли? Ни рожи, ни кожи, ни ума…

– Ладно уж… чего теперь, – вздохнула я, – вы только ей внушение посильнее сделайте. А то ведь она меня вполне прибить могла…

Иваныч, добрая душа, таким раскладом остался очень доволен, и обещал теперь каждый день забегать к нам на обед.

Моя подруга Ленка снова вышла замуж за бывшего мужа и пока они живут душа в душу. Хотя прошел всего месяц и что там будет дальше, совершенно непонятно.

На днях звонила мама, сказала, что скоро они с дядей Васей собираются ко мне в гости, раз уж меня на работе не отпускают. Готовимся с Христофоровной к худшему, но надеемся, что мама все поймет и простит.

Катерина теперь часто приходит к нам в гости, если не сказать, что каждый день. Бабуле моей совсем не скучно теперь, и я со спокойной душой могу отлучаться куда угодно.

Я, наконец, получила долгожданный отпуск, первую часть которого планировала провести с Денисом.