Странное начало празднества. Ну хоть тетка Катя пришла. Я лично была ужасно рада ее увидеть, так как Катерина мне всегда казалась крайне милой и приятной женщиной. Ромка помог мне накрыть на стол, мы чинно и благородно чокнулись бокалами. Первой тост произнесла я, так как Ромка, видимо, еще недостаточно подпил, а потому немного застеснялся. За мной поздравила старушку Катерина. Потом опять я, и, наконец, когда немного захмелел, торжественную речь толкнул Ромка. Обед плавно перетек в ужин. Мы развлекались просмотром любимого бабкиного сериала. Ну как развлекались… Собственно, сам фильм смотрели Христофоровна с Катериной. Ромка с унылым видом лазил в телефоне, не забывая периодически подливать дамам вина, а себе коньячку. А я только делала вид, что наблюдаю за происходящим на экране. Где нужно охала, иногда ахала, а сама думала о Денисе и своей никчемной сущности. Осознавать, что к тридцати годам так и не нажила ума, всегда мучительно больно. Ведь знала, чувствовала, что этим все кончится, но понесла нелегкая на ту встречу.

Я украдкой смахнула слезы, надеясь, что никто не заметил и принялась активно комментировать сериал вместе с моими бабулями.

***

Вечером, когда на небе появились первые звезды, в мою шальную голову неожиданно пришла чудесная идея – а не пойти ли мне на озеро искупаться? Про труп, найденный на берегу, я старалась не думать. Нет, не подумайте, что я жестокосердная, или равнодушная, но… Ингу нашли в стороне, в кустах. Она не утонула в этом озере.

Я… я обойду его с другой стороны. Точно, на противоположном берегу тоже можно спокойно искупаться. Только добраться туда сложновато, придется пробираться через высокие кусты. Тут бы, конечно, резонно было вспомнить предостережения Иваныча, но… вечер был звездным, голова кружилась от вина, и вообще, ну не следит же за мной убийца?! Я же не в деревню иду. Решено.

Я, извинившись, сказала, что неважно себя чувствую, и мне следует прогуляться. Бабка подозрительно на меня посмотрела. Чует Христофоровна тоску, поселившуюся в нежной девичьей душе. Зуб даю, чует.

Я быстро сбегала наверх, переоделась в купальник и длинный сарафан, захватила сумку с полотенцем и пледом, и сайгаком поскакала из дома. Хвала богам, на выходе меня никто не встречал, и мне удалось незаметной покинуть дом.

На улице было уже довольно темно, и я слегка трусила одной идти на озеро. Да еще на дальний берег. Но все-таки вино все еще бродило по венам, только этим я могу объяснить, что поперлась одна, в темноте, через высоченные камыши туда, куда и днем-то раньше ни разу не ходила.

Первые проблемы случились довольно быстро. В темноте трава нещадно колола и резала ноги, а так как я раздвигала кусты руками, еще и их. В итоге, спустя минут двадцать, злая и израненная, я кое-как выбралась в пункт назначения. С неба зловеще щурилась полная луна. Из леса доносилось жуткое уханье филина. Мать моя женщина! И на какой ляд я сюда приперлась?! Но отступать поздно, зачем-то же я преодолевала все эти преграды? Зато, я огляделась, здесь вполне можно поплавать голышом, никто не увидит. Приободрившись от таких мыслей, я быстро расстелила покрывало, на него полетел сарафан, ну и купальник до кучи. Тут же по законам жанра подул довольно свежий ветерок, и я слегка поежилась, все еще оглядываясь по сторонам.

Эх! Была не была. Я разбежалась и поскакала к воде. В последний момент резко тормознула, опомнившись, что не худо бы вначале проверить глубину. А то прыгну сейчас, костей не соберешь. Проверила.

Дно оказалось хорошее, замечательное даже. Снова разбежалась и с наскока овладела озером. Ну или оно мною. Ах, красота! Вода, как парное молоко. Кто хоть раз купался голышом, обязательно поймет мои ощущения в этот момент. Вода нежно ласкала обнаженную кожу, не скованную никакими одеждами. Она словно обнимала меня, убаюкивая и успокаивая расшалившиеся в последнее время нервы. Волосы я распустила. Захотелось и их приобщить к этому таинству, напитать живительной силой первозданной природы.

На сушу я вылезала отдохнувшая, как никогда. Кожа светилась под бледным мерцанием луны. Мелкие порезы и ранки уже не щипали, казалось, что озеро заживило их. Я потянулась вверх, навстречу звездам, небу. Вдохнула ароматы леса и воды, самой земли. Какой же кайф, ей богу… не хотелось никуда уходить, но здравый смысл шептал, что пора, не ровне час меня пойдут искать. И только этого мне не хватало. Я уже натягивала сарафан, когда впереди что-то треснула. Ветка?

– Кто здесь? – бесстрашно крикнула я в темноту. Вместо ответа раздался шепот.

Мама! Я спешно принялась обуваться, покидала комком все в сумку, и ломанулась к кустам. Сзади мне слышался топот.

– Ааа, – кричала я.

– Угу, – вторил мне филин.

– Шшш, – шептал ветер в кронах деревьев.

Не разбирая дороги и не видя ничего вокруг, я неслась вперед. Но оно и понятно, темно на улице, хоть глаз выколи. В какой-то момент я споткнулась, нога моя вывернулась каким-то немыслимым образом и я, взвизгнув от резкой боли, упала в траву. На миг позабыв об опасности, я аккуратно пощупала ногу, пошевелила пальцами, порадовалась, что хоть перелома нет, как вдруг… Сзади послышался хруст веток, я повернула голову и заорала от ужаса.

Все так же крича и не видя перед собой ничего, я буквально вывалилась на поляну к дому. Ноги и руки щипало от новых порезов, в голове билась только одна мысль. Мельник. Там был Гришка-мельник. Меня преследует привидение. Боже, что за ерунда здесь творится?!

На крики выбежал Ромка. Не говоря ни слова, он обнял меня, взвалил на руки и потащил в дом. А там уже, усадив мою размякшую тушку в кресло и накрыв пледом, налил в стакан коньяк и приступил к расспросам, разбавляя их знатным матерком.

Даже Христофоровна спустилась, напуганная моими криками. Не… ну я что, я ж реально подумала, что за мной убийца гонится. Ну неудобно, конечно, получилось. Напугала старушку, да еще и в такой день. Хотя… Я пригляделась повнимательнее. Христофоровна-то изрядно пьяна, вон как шатается из стороны в сторону.

Бабка, увидев кровоточащие ранки и царапины на моем теле, в ужасе всплеснула руками и запричитала, кстати, вполне связно:

– Какого художника, ты, дура убогая, бродишь черт знает где?!

– А я говорил, что у нее с головкой проблемы, – зло ответил ей Ромка, обрабатывая мои руки перекисью. Ноги я не дала – сама. А то слишком интимно что ли получается.

– Угораздило идиотку в дом пустить, – ругалась бабуля. И возразить-то нечего ей, что самое обидное.

В общем, что уж греха таить, разревелась я не на шутку. Христофоровна шикнула на Ромку, а тот глаза выпучил:

– Я-то тут при чем?

– Сгинь, – прикрикнула она него.

А сама подсела ко мне и крепко обняла, поглаживая по голове. Я в ее объятиях довольно быстро успокоилась, но виду не подавала, очень уж мне понравилось вот так прижиматься к кому-то, чувствуя, как все невзгоды и печали уходят куда-то в небытие. Так мы и сидели с ней, пока я не уснула прямо там, кресле.

Он позвонил ночью… я уже спала, внезапно обнаружив себя в собственной кровати. Ромка, наверное, перенес из гостиной. Не знаю, зачем взяла трубку.

– Да, алло…

– Женя… Нам нужно срочно увидеться. Это очень срочно. Слышишь?

– Денис, в чем дело? Что случилось? – услышав в его голосе неподдельное волнение, я вмиг отбросила свои обиды. Что-то ведь наверняка произошло, если он звонит мне в такое время и такой взволнованный.

– Не по телефону. Женя, нам нужно встретиться. Послезавтра я буду в городе. Ты сможешь приехать? Мне нужна помощь…

– Да…да, конечно, боже мой. Что с тобой? Где ты? – завалила его вопросами я.

Сон как рукой сняло. Я готова была прямо сейчас бежать куда угодно, лишь бы знать, что с ним все будет в порядке.

– Не по телефону. Послезавтра. В десять. В том торговом центре, в кафе, где мы с тобой первый раз сидели.

– Хорошо. Но…где ты сейчас? Прошу, скажи, что с тобой все в порядке…

– Не могу, прости, милая. Не по телефону. Все, люблю…

– Подож…

В трубке раздались гудки, а я разревелась. Захотелось разбить этот чертов телефон. Боже, что со мной происходит. Что с ним происходит? Где он, как он? Случилось что-то ужасное, я чувствовал это всеми фибрами души. Послезавтра…

Всю оставшуюся ночь я не могла уснуть. В голову лезли картины одна страшнее другой. В полпятого утра тихо спустилась на кухню. Чтобы хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей замесила тесто, напекла блинов. Приготовила творожную запеканку. Поставила вариться компот. В общем делала все, чтобы не сидеть, глядя в одну точку с придурковатым видом. Глаза покраснели, в голове разносился гул. Как дальше жить, куда бежать, фиг его знает.

17

В семь проснулась Христофоровна, маясь с похмелья.

– Рассолу мне, – возопила она, кряхтя вваливаясь на кухню.

На голове у нее красовалась мокрая повязка, руки тряслись, волосы свалялись в колтун. М-дааа… нечасто можно увидеть Христофоровну в таком раздрае. Вернее сказать, первый раз такое вижу. Тут же я испугалась, а ну как инсульт бабулю разобьет. Ну как, как я могла допустить, что бабка столько выпьет?!

– Вы, бабушка, когда в следующий раз пить вздумаете, берите сок вишневый. Вроде и красный и не развезет.

Христофоровна, вместо того чтобы разразиться бранью на «бабушку», ну или хотя бы запульнуть в меня чем-нибудь тяжелым, лишь вяло махнула рукой. А посему я сделала вывод, что в данный момент бабка вполне со мной согласна. Ворча и еле передвигая ноги, я налила ей стакан рассола, оставшегося от вчерашних соленых огурчиков, которые, кстати, ушли на «ура», и с любопытством наблюдала за тем, как она жадно присосалась к стакану не хуже какого-нибудь алкоголика. Христофоровна залпом осушила его и протянула мне, мол, еще налей. Я показала бабуле фигу, прекрасно знает ведь, шельма, что нельзя ей. Из вредности что ли?! Ничего-ничего… не надо было напиваться. Вместо рассола я протянула ей таблетку и кружку с водой. Сандра, конечно, для порядка что-то там пробурчала, скривилась, но таблетку взяла. Выпила, сморщилась, вздохнула, злобно зыркнула и поплелась вон из кухни.

– А есть кто все это будет? – возмутилась я.

Но бабка в ответ показала мне фигуру из четырех пальцев и покачала головой. Мстит значит старушка. Ну и ладно… Ромке отдам все. И только я так подумала, как тот не преминул появиться.

– Ешь все. Не благодари, – бросила я удивленному внучку, спешно покидая кухню.

А заодно порадовалась, что ему не пришла вдруг охота возражать и что-то там отвечать. Еле-еле я доплелась до спальни и рухнула на кровать бревном, где благополучно и заснула. А проснувшись, я обнаружила, что уже три часа дня. Наскоро умылась, причесалась и спустилась вниз. На кухне Христофоровна, на удивление бодрая и довольная, с аппетитом вкушала блины с икрой, Ромка крутился рядом, заваривая чай. Я в умилении застыла, разглядывая эту пасторальную картинку, и стараясь ничем не выдать свое присутствие. Но я недооценила бабку.

– Проходи, не мозоль спину, – буркнула старушка и я потопала к столу.

– Мне кофе, – улыбнулась я Ромкиной спине. Тот удивленно обернулся, но, как ни странно, кивнул и поставил турку на плиту. Надо же… каков джентльмен.

– Кстати, – прошамкала Христофоровна, – Завтра мы по делам отъедем. Думаю надолго. Если у тебя есть какие свои дела, можешь отлучиться на полденечка.

Я не верила своим ушам. Какая удача. Мне даже отпрашиваться не нужно у бабки. А то, честно говоря, я уже стесняюсь просить отгулы. Полгода никуда ни ногой, а тут зачастила чуть ли не через день.

Я постаралась не казаться особенно довольной, чтобы никто ничего не заподозрил вдруг. После позднего обеда, кофе, кстати говоря, был необыкновенно хорош, я вымыла посуду, и мы уселись перекинуться картишками. Бабка все время мухлевала и раз за разом выигрывала в «дурака». Ромка дулся как ребенок, а я присутствовала с ними лишь физически. Все мои мысли занимал только Денис. Что с ним, где он, как… Чувствовала, ему стоит только свистнуть, и я помчусь со всех ног, не разбирая дороги. Понимала умом, что это ужасно…что я снова зависима от чужого человека.

А что, если я ему совсем не нужна? А что, если он просто использует меня, видя, как я привязалась к нему? Да нет… он же сказал, что любит. Любит же… Господи, ну и что, что он сказал? Да мало ли, что может сказать человек, когда ему нужна помощь? Но ведь ему нужна она, а значит я проявляю себя как эгоистка, размышляя любит или нет. Ведь если я люблю, то не должна ничего требовать взамен? Ведь если любишь, то готов отдать все? Или нет? Боже, я совсем запуталась. Идиотка. Кретинка. Дура несчастная.

Тут еще некстати в голову полезли мысли о вчерашнем моем приключении. Неужели за мной и правда привидение по пятам ходит? Или мне все это только показалось? Ага, второй раз показалось? Ну-ну… Или у меня и впрямь глюки? Тут я вспомнила, что ведь когда еще собиралась к Митяю зайти, да совсем позабыла об этом. Надо бы в самое ближайшее время посетить старичка, еще раз про Гришку-мельника расспросить, да адрес внучки выудить как-то аккуратно.

Эх! Что за жизнь пошла, ни дня без приключений. Нет, возможно кому-то такое и понравилось бы, но точно не мне. Это в кино интересно наблюдать, как у главной героини что ни день, то происшествие. А в жизни хотелось бы немного спокойствия. Ну да, такая вот я зануда, стремящаяся к тихой гавани. И желательно с любимым, и желательно в Крыму.

Засыпала я в тревоге и некотором отчаянии. Одно грело душу в данных обстоятельствах – в сложной ситуации Денис позвонил именно мне и это значит, что я для него хоть что-то, но точно стою… Наверняка. Возможно. Может быть. Блин, знать бы еще, что за помощь ему требуется? А вдруг я не смогу ее дать? Нет, теоретически я готова на многое… вроде. Но вот практически… в общем, занятая такими мыслями я сама не заметила, как уснула. А проснувшись, обнаружила, что дома никого нет. Часы показывали восемь тридцать, и я поспешила собираться, дабы не опоздать на автобус.

Ровно в десять я заняла место за столиком у окна, чтобы не пропустить появление Дениса. Заказала себе шарик ванильного мороженного и двойной эспрессо.

Пока ждала заказ, лениво рассматривала посетителей. Вон за соседним столиком несмотря на то, что сейчас еще только утро, воркует парочка влюбленных. Она что-то мило ему рассказывает, а он слегка снисходительно улыбается ей в ответ. Потом ласково целует ее пальчики, а она в ответ прижимается к нему всем телом. Гадство какое. Отчего ощущение чужого счастья так остро отдается болью в груди? Или это я такая завистливая и неправильная? Ах, как бы я хотела сейчас вот так же сидеть с любимым, смеясь всякой ерунде… забыв про все невзгоды, болтая ни о чем.

Справа от меня притулился симпатичный мужчина в темных очках. Видимо из-за них казалось, будто он спит, откинувшись на спинку стула. И только лишь вялые ковыряния вилкой в тарелке говорили об обратном. Больше посетителей в кафе не наблюдалось, оно и понятно, не самое подходящее время для этого заведения. Насколько я поняла, в такие кафешки в основном прибегают на бизнес-ланчи, которые стоят сущие копейки, или вечером заглядывают выпить кружку-другую пива. Утренние гости здесь скорее исключение, чем правило.

Я взглянула на часы, которые неласково показывали, что уже одиннадцать часов, но Дениса все нет. Нет, я уже давно начала волноваться, уговор встретиться был в десять, но до того еще худо-бедно успокаивала себя наличием пробок в городе, или каких-то других форс-мажоров. Время шло, но в заведение не зашел ни одни новый посетитель. Парочка, наконец, намиловавшись, расплатилась и вышла. И только мы с мужчиной чинно сидели за своими столиками, и чего-то ждали. Вернее я, конечно, совсем не уверена, что он чего-то ждал. Возможно, он просто коротал здесь время, или ему вовсе нечем было заняться и оттого размазывание холодных спагетти по тарелке было для него интересным времяпрепровождением. Разумеется, я уже пару-тройку раз набирала номер Дениса, но слышала лишь длинные гудки.

Так я и просидела как дура до часа дня, испив четыре чашки кофе и слопав три шарика мороженного. Переживания и странное ощущение обмана переплелись в такой замысловатый клубок, что мозг совершенно отказывался переваривать происходящий дурдом. Куда идти, что делать? А что, если ему нужна моя помощь? Что если мне следует пойти в полицию? И только я так подумала, как ноги сами вскочили и хотели было уже нести меня в ближайший отдел, как вдруг зазвонил телефон.

– Женя, Женечка, солнышко… прости, любимая. Я не смог, слышишь? Я далеко сейчас, я просто не мог подставить тебя. Слышишь?

– Да, – почему-то прошептала я.

– Я пытался встретиться с тобой, но они пасли. Я бы просто подставил тебя, понимаешь?

– Не совсем…

– Я не могу тебе рассказать. Я бы очень хотел, но не могу, прости… Знай, чтобы ни случилось, я тебя люблю. Не ходи никуда, и никому не рассказывай про меня. Я уже далеко, но все же… И не звони, симку я выкину.

– Но как же я? А я?»—жалко промямлила я.

– Я вернусь за тобой. Ты же ничего не знаешь, мне грозит опасность. Мне пришлось уехать. Но как только все уляжется, я вернусь. Слышишь? Главное никому не рассказывай ничего. Тогда все может обойдется.

– Но скажи мне хотя бы что с тобой все хорошо…

– Все нормально. Я вернусь за тобой. Ты главное молчи. Никуда не ходи. Поняла меня?

– Да.

– Вот и умничка. Все. Мне нужно бежать. Целую тебя. Пока…

– Пока, – ответила я. Но в трубке уже слышались короткие гудки.

Домой я ехала в полном раздрае и слезах, то и дело выступающих на глазах. И все пыталась понять, что теперь делать и как со всем этим жить дальше. А ведь все так хорошо начиналось! Вот чуяло мое сердце, что-то обязательно пойдет не так. Ну не создана ты Женя для любви и счастья. Нечего и начинать было.

Вспоминала ту ночь с ним. Одна единственная ночь, всего одна, но сколько она значила для меня. Вновь и вновь прокручивала в голове все события прошедших недель. Убийство Инги, встречу с Денисом, наши с Ромкой вылазки, какое-то сумбурное, бесполезное расследование. Решено! Сегодня же составлю подробный план дальнейших действий, потому что иначе ничего не выходит. Мне срочно нужно занять себя чем-то, чтобы не сойти с ума от переживаний. Заодно запоздало вспомнила, что так и не спросила Дениса, почему он бросил тогда наше расследование. Да я вообще у него ничего не спросила. Я так ничего о нем и не узнала, ну хоть переспать успела…

Подходя к дому, я услышала громкие крики, доносящиеся из бабкиной спальни. Ого… Тише мыши я проскользнула в дом и попыталась незаметно подняться к себе. Если честно, в тот момент меня мало интересовали чужие дела и дрязги, но тут уж я при всем желании не могла не услышать, о чем идет речь. Хотя… я могла, конечно, громко хлопнуть дверью, чтобы оповестить всех о своем прибытии, но мне так не хотелось с кем-либо общаться…

Короче говоря, бабка с Ромкой трехэтажным матом крыли того самого племянника нотариуса, который, назначив им встречу, так и не появился. Ромка высказывал Христофоровне претензии, та вяло отбрехивалась, и так по кругу. В итоге я поплотнее закрыла дверь в спальню, вставила в уши беруши и уселась за стол.

Итак… что мы имеем? У нас есть убийство Инги, ведущей довольно развязный образ жизни, но при этом, по заверению директрисы Духовской школы, вполне себе милой девушки. У Инги был парень, Юра Плотов, по мнению следствия задушивший девушку из ревности. Также была некая подруга детства, Лана, адрес которой должен знать ее дед, Митяй. Врагов у девушки, по словам секретарши Светы и прочих, было предостаточно. Врагов преимущественно женского пола. Но кроме директрисы городской школы, о других ничего неизвестно.

Враги Плотова, о которых мне известно – Парафен и брат матери его ребенка Юльки, как мы с Денисом выяснили, никак не могли отомстить парню. Первый – потому что отравился каким-то наркотиком, второй – потому что давно умер.

Также у нас имеется труп Афанасии, ставший таковым при крайне неприятных обстоятельствах. Если Ингу просто задушили, то бабке убийца не поленился вырвать язык. Возможно, это говорит о том, что бабка слишком много болтала… возможно. Или о том, что язык ее был очень злым. У Афанасии, как выяснилось, врагов еще больше, чем у Инги. Это может быть кто угодно, если вспомнить, что бабка долгое время работала надзирательницей в женской колонии.

И хотя убиты женщины были совершенно по-разному, и вроде как, кроме того, что обе жили в одной деревне, их больше ничего не связывало, меня никак не отпускало чувство, что эти преступления как-то связаны между собой. И в первую очередь оттого, что они как раз обе жили в Духовке.

Ну не верю я в такие совпадения, чтобы за две недели в довольно спокойной деревне подряд убили двух женщин. Да не в бытовой ссоре по пьяни, а вот так, скорее всего, спланировано.

Итого, что мы имеем? А ничего не имеем. Я вдруг поняла, что буквально ничего не узнала, что могло бы хоть как-то продвинуть меня в моем расследовании. Какие-то пустые разговоры, сплетни… И никаких мало-мальски важных фактов. Ну не следак ты, Женя, не следак. Снова захотелось бросить это дело. Оставить его профессионалам. Но я тут же одернула себя, вспомнив про Юрку. Страсть как не хочется быть виновной в его заключении. Перед глазами сразу встала его мать, заплаканная и такая потерянная. Именно сейчас я острее всего поняла, как виновата перед ней и Юркой. Зачем я только полезла в это дело?! Нужно было, чтобы в полиции сами искали преступников. А я, вишь ли, возомнила себя великой сыщицей, ага… А все этот Ромка… Кста-а-ати…

Ромка! Между прочим, он ведь бывший любовник Инги. И его ну никак нельзя сбрасывать со счетов. И ведь это он подбил меня ловить Юрку. А еще, как это ни ужасно звучит, в список можно смело добавить и Дениса. Который, так-то, в те дни тоже был в Духовке с якобы раскопками. И если уж на то пошло, где те самые изыскания? А что, если его неприятности как-то связаны с этими самыми раскопками? В общем понятно, что совсем непонятно.

Ну ладно, допустим план такой: разузнать получше про эту самую подругу детства Лану, а заодно расспросить Катерину о бабке Афанасии. Должны быть у старухи, безвылазно живущей здесь последние лет двадцать, какие-то общеизвестные грешки. В конце концов бабка всегда на виду. Потому что вряд ли бабке язык врывали просто за скверный характер. Должно быть что-то посерьезнее.

Ну и не худо бы съездить в городскую школу, еще раз поговорить с директрисой, у которой имелся зуб на Ингу. По крайней мере пока я лишь про шашни с ее мужем знаю. Запоздало пришла совсем уж простая мысль. Кто в деревне совсем терпеть не мог Афанасию? Да ведь Маринка, продавщица магазина. Недаром они дрались постоянно, даже мне пришлось однажды наблюдать эту картину. С Маринкой тоже следует побеседовать по душам, а ну как что-то интересное узнаю.

Итого, из известных мне личностей, так или иначе к преступлениям можно за уши притянуть: Ромку, Дениса, Маринку, ну и Юрку. Это те, кого я знаю лично.

Немного воодушевившись, я закрыла тетрадку, вынула из ушей беруши и направилась прямиком к бабке, где сейчас стояла полная тишина. Христофоровна сидела злая, и мне сразу расхотелось общаться со старушкой. Правда, все же пришлось поинтересоваться, чего желает голодная бабушка на ужин. Сандра махнула рукой и отвернулась к стене. Ну и ладно, придется самой опять что-то выдумывать.