Терновая длань

– А теперь ваши города встречают повешенными на площадях, – заметила Элсдаар.

Он закрыл глаза на ее замечание и продолжил:

– Уже позже император запросил помощи у других государств, в том числе у Ирсаалевских земель, владыка которых, правитель темных, смог одолеть бога. Потому его прозвали палачом богов.

– Матерь никогда не желала преклонения перед ней. Она любила наблюдать за своими смертными детьми. За тем, какую одухотворенную жизнь они вели, в отличие от богов, которых, к слову, не одолеть без помощи другого бога.

Юст вмиг встрепенулся. Брови поползли вверх, отчего лицо приобрело удивленный вид, словно все его ожидания оправдались. Некоторое время он молчал, будто бы о чем-то быстро размышлял или пребывал в состоянии шока от своих выводов.

– Кто ты? – загадочно спросил он у Элсдаар.

– Я не помню.

Он долго смотрел ей в глаза. Некогда ясная серая пелена становилась вновь непроглядной. От нее веяло холодом, как это было в крепости.

– Странно. Лишь четверо темных знают о том, как было повержено божество. Это было тайной, о которой ты почему-то знаешь.

Флявия вмиг напряглась, понимая свою осечку. Девушка шумно выдохнула и заметила, как клуб пара поднялся вверх.

***

– Лей, – рука, на которой красовался перстень с крупным алым камнем, толкнула бокал по барной стойке в сторону хозяина, который лишь в последнюю секунду успел среагировать.

Затянутая, несколько заунывная мелодия заполняла и без того переполненное дымом пространство таверны. Запах пота, трав и алкоголя раздражал нос всех тех, кто хоть на миг заглядывал внутрь. Бард лениво перебирал струны, изредка косясь на начатую бутылку серого вина, что подскакивала от каждого удара рукой гостей этого гиблого местечка по столу. Пламя свечей подрагивало каждый раз, когда кого-то выкидывали за дверь из-за драк. Средь всей толпы темных лишь один выделялся своим необычным видом. У барной стойки, увешанной вялеными ножками плющеров и разнотравьем сидел мужчина со светлыми, почти белыми волосами. Не свойственный народу Ирсаалевских земель оттенок волос и излишне бледная кожа привлекали внимание всякого, кто заходил в таверну.

Хозяин долил в бокал еще серого вина и подал его обладателю перстня.

– Так вот, развитие традиционных и новых отраслей нашей экономики способствовало расширению торговли и рынка сбыта. Несмотря на политику Королевства, а именно протекционизм, что полностью противоположна нашей – фритредерству, так или иначе были замечены общемировые тенденции раскрепощения рынков и товарных путей, – договорив, он поднял бокал и отпил, недоверчиво поглядывая на травы.

– Я ничего… – протянул мужчина, сидевший рядом, и громко икнул, – …не понял.

– Естественно, пьяница, – съязвил в ответ седовласый и закатил глаза. – Сколько пальцев? Или ты таких числе не знаешь?

Уже изрядно опьяневший собеседник попытался возмутиться и встать со стула. Кахир заметил это и легонько сдвинул ножку стула, отчего его собеседник, не удержавшись, с грохотом приземлился на пол. Хозяин таверны развернулся и грозно смерил взглядом двоих, лег на стойку и громко цыкнул.

– Меня тоже выгонишь, а? – не без улыбки протянул мужчина и сделал глоток серого вина.

Но алые глаза вмиг округлились. Он резко развернулся к свече, что стояла чуть поодаль. Она заискрила и приобрела красноватый оттенок. Расстегнутый верх рубахи открывал взор на витиеватые линии тату, что начали гореть, подобно тлеющим углям. Вскочив со стула, мужчина взял свечу и будто бы забрал с нее побагровевший огонек. Выйдя на улицу, он, не задумываясь обошел лужи из рвотных масс, и пошел вперед, к лесу.

Таверна располагалась на распутье, потому тут всегда было не так и много посетителей. Закат золотил верхушки редких деревьев, и зайдя вглубь, мужчина бросил огонек на землю. Вспыхнуло огромное алое пламя, и через некоторое время в нем послышался уже знакомый голос:

– У меня есть просьба.

– Кого я слышу? – радостно и с легкой ноткой иронии в голосе протянул седовласый. – Сам господин Штадраут снизошел до такого пьянчужки, как я.

– Кахир, у меня нет на это времени, – устало протянул ему Юст.

– Зато обижаться почти восемь лет – есть. О, точно! – мужчина лег на траву перед костром и, закинув руки за голову, продолжил: – Как суровые зимы Даархена?

– Ты издеваешься?

– Ты знаешь, как я это люблю. Мой единственный друг и командир отряда по экономическим преступлениям кинул мне перчатку и сбежал на восток.

– Ты знаешь причины. И я тебе не друг. Больше.

Кахир прикрыл глаза и несколько разочарованно вздохнул, после чего заговорил, но уже серьезно:

– Что за просьба?

– Нужны твои навыки.

– У меня много талантов, – парировал седовласый.

– Не переживай, опустошать винный погреб мне не надо.

Кахир ухмыльнулся его словам:

– А что тогда?

– Сможешь сейчас переместиться ко мне в кабинет?

***

Они молчали почти всю дорогу до дома Штадраута. Близ центра, в маленьком и уютном районе располагался дом, идеально вписывающийся в общую архитектуру города. Аккуратные высокие ворота, кованные по лучшим традициям столицы, ухоженный сад, укрытый пеленой из багровых листьев, беседка на заднем дворе для теплых летних вечеров. Широкие и большие окна с резными ограждениями. Пилястры обрамляли углы и придавали строению благородства. Но общее впечатление все равно было иным. Дом казался мрачным, он и восхищал, и пугал одновременно из-за того, что был сделан из темного, а сейчас, казалось, и вовсе черного камня. На пороге стоял мажордом, который держал в руке подсвечник с множеством горящих свечей. Флявия вместе с Штадраутом вышли из экипажа и прошли на лестницу. Слуга открыл им двери. Внутри убранство было таким же мрачным, как и снаружи. Темно-изумрудные стены, позолоченные рамы картин и зеркал, паркет и ступени большой парадной лестницы были сделаны из темного дерева. Светлая лепнина на потолке придавала комнате еще большего богатства. Плотные шторы чуть взмыли вверх, пока дверь не закрыли. Тусклый свет свечей задрожал на сквозняке. Создавалось ощущение, что все было сделано по последней моде, будто Штадраут хотел производить впечатление убранством дома.

– Приготовьте моей гостье комнату, а также подайте ужин.

– На двух персон? – переспросил мажордом.

– Нет, меня не будет до завтрашнего вечера.

Слуга молча кивнул и удалился в один из темных коридоров дома. Штадраут повернулся к Флявии и снял с нее свое пальто. А когда начал одеваться, произнес как-то сдержанно, несколько холодно:

– Чувствуйте себя как дома, единственное, не заходите в мой кабинет. Если что-то будет нужно – обращайтесь к слугам.

– А вы?

– Я сейчас зайду в кабинет, а после мне придется вас покинуть. Боитесь заскучать?

– Нет, – спокойно ответила Элсдаар и направилась вслед за горничной к своей комнате.

После сказанного он как-то устало вздохнул и, оглядев зал, прошел к лестнице.

Элсдаар помогли переодеться и даже дали обувь, несколько не по размеру. Первое время она не знала, куда себя деть, а потому решила насладиться картинами, пока ее не позвали в столовую. Ей казалось странным все, что находилось в доме, но непривычное ей ощущение голода не позволяло размышлять кристально чисто, как это было в мире покинутых. Изобилие рыбы, десертов, дикого мяса завораживало девушку. Ее даже не смущали полумрак, который успел поглотить пространство комнат после быстрого заката, и одиночество за столом. Лишь несколько канделябров освещали стол, и только розовый свет красной луны озарял ее лицо в этом пиршестве. Шторы изредка парили над полом от сквозняка. Несколько слуг прикрыли двери, и отошли в сторону, готовые внимать указам. Флявия некоторое время не понимала, как себя вести, но, вспомнив о ноющей жажде, все же приступила к трапезе. Одна из служанок подошла к столу и налила ей немного вина в бокал. Элсдаар сдержанно кивнула ей в знак благодарности и продолжила разрезать кусок оленины на фарфоровой тарелке. Но что-то ее остановило. Отложив приборы, девушка взяла бокал и принялась смотреть на то, как алый свет луны играл и тонул на поверхности напитка.

– Что это? – сказала Элсдаар, не отрываясь от завораживающего ее вида.

– Фирсаал. Серое вино из столицы Ирсаалевских земель.

– И зачем его пьют? – спросила Флявия.

Служанка заметно сконфузилась от ее слов.

– Ради… удовольствия, урса?

– Удовольствия?.. – повторила за ней Флявия и некоторое время, будто бы решаясь на что-то, не отрывала взгляда от бокала. Но что-то внутри желало познать нечто новое, несвойственное ей в прошлой жизни, отчего девушка аккуратно коснулась губами края и сделала глоток. Горло вмиг обожгло. Схватив салфетку, Элсдаар приложила ее к разгоряченным от напитка губам и спросила:

– Почему именно его решили подать на ужин?

– Так распорядились, урса.

Она промолчала и посмотрела на отблеск свечей. Поднявшись из-за стола, Элсдаар некоторое время смотрела на бокал и только после этого направилась к выходу.

– Удовольствие, – протянула она себе под нос.

Флявия взяла канделябр со столика у двери и вышла из столовой. Из темноты выплыл мажордом.

– Вас проводить до вашей комнаты?

– Благодарю, но я бы хотела немного пройтись по дому.

Он поклонился и так же исчез в темноте коридоров. Элсдаар поджала губы и постаралась рассмотреть картины на стенах. Многие из них иллюстрировали сцены Великой войны: горящие жрецы и ведьмы на кострах, зарисовки освобождения городов. На соседнем полотне были изображены воины, сидящие у костра и о чем-то спокойно беседующие. Девушке стало как-то не по себе. И хоть это было лишь полотно, сам смысл будто настораживал ее. Она коснулась рукой картины, на которой народ стоял около жреца и ликовал от его медленной и мучительной кары в языках пламени.

Элсдаар сжала крепче основание канделябра и пошла по дому дальше. Широкие и мрачные коридоры с высокими потолками давили. Казалось, будто вино ухудшало восприятие, все казалось пугающим и странным. Вдалеке показались необычные и странные на вид двери. В щель между ними и полом проскальзывала полоса света. Он показался девушке островком спасения от стен, которые давили, от темных на полотнах, которые насаживали на кол ведьм. Быстрым шагом Элсдаар стала приближаться к свету. Но сколько она ни шла, двери в конце вовсе не приближались. Ей пришлось перейти на бег, дыхание сбилось, огонь на некоторых свечах потух, а воск, падавший на кожу, обжигал. Наконец ладонь легла на холодный металл дверной ручки. Резко захлопнув за собой двери, Элсдаар обернулась. Паркет блестел в свете тихо потрескивающего камина. В углу близ плотных штор, закрывающих обзор на кровавую луну, стоял большой стол из темного дерева. На нем лежала чернильница из серебра, крупное перо и стопки бумаг. Бордовые стены из шелка обрамлялись буазерями, украшенными незаурядной резьбой. Они были выполнены из того же дерева, что и стол. Книжные шкафы, дополняющие убранство комнаты, были забиты старыми книгами с потрепанными переплетами. Около камина, облицованного белым мрамором, стояли два кресла с высокими спинками и столик, на котором располагались два высоких бокала и бутылка того же вина, которое подавали на ужин.

Неожиданно послышался голос:

– Насколько мне известно, Юст запретил вам посещать его кабинет, – из-за спинки показалась мужская рука в белом манжете, украшенном запонками из алого камня.

– Это его кабинет?

– Иначе я бы не говорил о нем. Присаживайся.

Элсдаар вновь оглядела убранство и посмотрела на спинку, будто пытаясь понять смертного, сидящего за ней. Она тихо подошла к камину и присела.

В бликах огня его белые волосы отливали золотом, а алые глаза будто бы приобретали насыщенность. Чуть подавшись вперед, он взял бутылку и налил немного вина.

– Это вы распорядились подать его мне на ужин?

– Именно так, – тихо ответил незнакомец.

– Оно показалось мне странным.

– Правда? – он поставил бутылку и вновь посмотрел на нее, сверкнув глазами.

– Кто вы? – спокойно спросила Элсдаар.

– Я отвечу, если ты выпьешь со мной.

Элсдаар поджала губы и некоторое время сомневалась, но все же взяла бокал с серо-зеленой жидкостью, после чего наклонила голову, как бы ожидая ответа на свой вопрос.

– Лорд Даркаэр. Твое имя я знаю, можешь не представляться.

Флявия нахмурила брови и посмотрела на огонь, который вел себя как-то неестественно.

– Вы знакомый лорда Штадраута? Вам он позволяет находиться в его кабинете?

Послышался тихий смех.

– Да, мы друзья, – Даркаэр сделал глоток и улыбнулся. Хотя выглядело это зловеще. Возможно, причиной тому были глаза. – Все ли тебе нравится? – последнее слово он выделил интонацией. Но после как-то непринужденно продолжил: – Ужин, убранство дома, твоя комната?

– Да, кроме картин. Смело выбирать то, что нас пугает.

– Ты права, страх – это не про него. Помню, Юст их особенно долго искал, когда обставлял дом, – Кахир поднял глаза вверх, будто бы вычленяя это воспоминание из памяти.

– Что двигало им в тот момент?

– Боль, – коротко ответил он и посмотрел на нее.

Глаза мужчины, столь пристально наблюдающие за ней, снова сверкнули красным, а улыбка стала еще более угрожающей. Элсдаар промолчала. Огонь продолжал вести себя неестественно. Тени растягивались по паркету, становились огромными. Казалось, будто в них скрыта бездна. Девушка перевела взгляд на вино.

– Так необычно, – загадочно сказала она и посмотрела на своего собеседника.

– Что ты имеешь ввиду?

– Только взглянув вам в глаза, я поняла, что вы из себя представляете, – голос стал глубоким, будто бы в это мгновение из ее уст звучала какая-то тайна.

Кахир ухмыльнулся и прикрыл веки.

– Рад, что мне не придется с тобой долго распинаться.

– Да, Даркаэры этого не любят.

Он очнулся и внимательно посмотрел на нее. Ее голубые глаза казались пугающе пустыми и одновременно наполненными, будто это была лишь оболочка.

– Охотники с белой кожей и черным сердцем.

На мгновение показалось, что Кахир удивился, но, подперев рукой голову, сделал вид, что готов внимать ее словам. Элсдаар заметила его насмешку и продолжила:

– Созданные убивать светлых, – ее лицо, некогда скрытое мрачной тенью, просветлело, после чего она мягко улыбнулась. – Но вы… – она подалась вперед и коснулась его щеки, – …вы плод ее мыслей и желаний. Светлые и темные, живущие в мире. Как прекрасно сидеть напротив дитяти такого союза.

– Жаль, что я не разделяю твоего мнения, – в его интонации были нотки непринужденности. Он аккуратно коснулся ее руки и убрал свою.

– Да… и потому вы одиноки, – она взяла бокал и, обхватив его руками, качнула сначала вправо. – Не равный светлым… – рука дрогнула, и девушка качнула им влево. – Не равный темным…

Глаза Даркаэра загорелись и, сохраняя непринужденный вид, тот улыбнулся.

– Говоришь ты складно. Жаль только, я не вижу в тебе ничего живого, – огонь в камине начал трещать, а за окном вдруг стало как-то тихо. – Пустая оболочка некогда настоящей девушки. Не знаю, что ты такое. Но есть пару предположений.

Коснувшись бокала, Кахир быстро выпил все его содержимое.

– Судя по фразе об охотниках с белой кожей и черным сердцем, ты явно имела доступ к древним манускриптам. Три экземпляра, – он показал ей три пальца и ухмыльнулся. – Один располагается во дворце, и к нему имеет доступ только семья короля. Так уж вышло, что я знаю всю королевскую чету светлых, и никакой Флявии Элсдаар, – казалось, он будто бы выплюнул ее имя, – среди них нет. Второй был прилюдно сожжен Эрнхом Кровавым, главным ненавистником Матери. А вот третий… – он сделал паузу и посмотрел ей в глаза, – …находится в личной библиотеке правителя темных и Ирсаалевских земель Хальдуна. Какое совпадение, что я его сын и точно знаю, что никто не имеет к манускрипту доступа, кроме меня и моего отца. И вот напрашивается самый главный вопрос: что ты такое, что знаешь подробности о сотворении мира?

Повисло молчание. Треск огня стал еще громче. Девушка заметно напряглась от сгущающейся вокруг нее темноты.

– Не подумай. Быть может, ты жрец или божественное отродье. Я больше ненавижу другое: так бывает… что существо пытается увиливать, обманывать или даже сбегать. Обычно в таких случаях я даю фору своей сущности. Но это же не про тебя, так? – он странно улыбнулся и посмотрел на огонь. – Тем более я люблю богов… – он сделал паузу и, оторвавшись от языков пламени в камине посмотрел на Элсдаар, – …мертвых. Позволь же стать мне следующим палачом.

Огонь резко погас, и Флявию окутала непроглядная темнота. Только красные глаза светились, но теперь их было много. Там, где были двери, близ стола, книжных шкафов, даже рядом с ней. Все они пристально смотрели на нее. Сердце пропустило удар, и сознание поплыло, прежде чем погрузиться в абсолютную и пугающую темноту.

Глава 3

– Скажи на милость, что ты с ней сделал?

Кахир и Юст стояли в комнате, освещенной утренним солнцем. Деревья за окном постоянно постукивали своими тонкими веточками по дрожащему от ветра стеклу. Постельное белье сливочного цвета, на котором лежала светлая, примялось и походило на сломанную корочку крем-брюле. Балдахин над кроватью из салатового гродетура укрывал девушку от лучей, то и дело гуляющих по паркету. Стены были отделаны белым шелком с вкраплениями серебряных нитей. Рядом с кроватью располагался больших размеров туалетный столик с зеркалом в увесистой раме. У окна стояли несколько аккуратных канапе, на спинках которых были вышиты цветы.

– Лишь немного припугнул, – равнодушно пожал плечами Кахир и подошел к окну. – Вот увидишь, только она проснется – сразу убежит. Не припоминаю, чтобы у тебя тут был склеп.

Юст непонимающе взглянул на него и присел на одно из канапе. Под глазами залегли темные синяки, которые должны были хоть как-то убедить его перестать работать по ночам.

– Давай сначала. Что ты узнал? У нее есть память?

– Ты меня вообще слушаешь или теперь отдача от меча уходит не в руку, а в голову?

Юст уронил лицо в ладони и тихо засмеялся.

– А сколько дают за отрезанный язык принца?

– Тебе в золотых или годах? – язвительно ответил ему Кахир.

Мужчина облокотился на спинку и посмотрел на Даркаэра, тяжело вздохнув.

– Она умерла, Юст.

– Да нет, вроде дышит.

– А жаль. Я бы ее прямо тут прикончил, да шелк жалко.

– Ты можешь нормально объяснить все?! – вспылил Юст.

– Я напоил ее и залез в разум. И что странно, никаких воспоминаний после того, как ее убивают на жертвенном столе, нет. Но ты, естественно, понимаешь, что такого быть не может. И я не видел того, что она чувствует. А потому могу сказать, что это нечто, что валяется на кровати твой сестры, не живое.

– Поднявшийся?

– Нет, точно не это. Она разумна, а трупы, которых поднимают некроманты, – пустые сосуды.

– Все-таки талант можно пропить, – подвел итоги Штадраут.

– Ты сомневаешься во мне? – громким шепотом вспылил Кахир. – Ну конечно, нечто непонятное проще списать на ошибку, нежели разобраться в этом.

– Где она жила раньше?

– В Королевстве. Род третьей ветви, – небрежно махнув рукой, продекларировал светловолосый.

– Как я и думал.

– Да, только если будешь искать среди родов третьей ветви «Элсдаар», то ничего не найдешь.

– У тебя феноменальная память на роды?

– На все, – поправил его Кахир. – Если не веришь мне, привези девчонку к Фциястам и увидишь, что они назовут ее не Флявией, а Розалией.

– Вероятно, она потеряла память и потому так сказала.

– Пытаешься оправдать ее? – чуть прищурившись, спросил Даркаэр.

– Флявия в переводе с языка светлых – цветок. А Розалия – роза. По-моему, очень похоже.

На самом деле Юст знал, что Кахир в чем-то прав, но искушающее желание притвориться дурачком и позлить старого знакомого все же взяло верх.

– Я не пойму, ты всегда был таким тугим? Ладно, а как она вдруг выучила наш с тобой язык? Это же светлая! – он указал рукой на Элсдаар, которая все еще не очнулась от вчерашнего.

– А откуда ты знаешь, что она не знала его до потери памяти?

– Да потому что я видел ее жизнь – не знала она языка темных! – Даркаэр стал выходить из себя.

– Хм… Шок? Я слышал, были случаи, когда после сильных потрясений некоторые находили у себя необычные способности, которыми не обладали раньше. Например, двигать ушами… – взгляд Юста потускнел, будто бы он полностью ушел в воспоминания.

Даркаэр посмотрел на него и тяжело вздохнул, потирая переносицу.

– Я понять не могу, ты всегда таким был или это на тебе так жизнь в Даархене сказалась?

– Да нет, просто все еще отхожу от работы на тебя и жизни в Ирсаалях, – прикрыв глаза, ответил ему Штадраут и приподнял брови.

Кахир ответил ему язвительной улыбкой, и его вмиг окутало пламя. Языки стали растворять тело в пространстве, мужчина прикрыл глаза и через мгновение исчез.

Юст, помахав ему на прощание, провел подошвой по черной золе, оставленной после Даркаэра, и тихо выругался:

– Паркет мне своим огнем весь замарал.

***

Некогда мрачный, залитый тенями кабинет теперь в лучах полуденного солнца казался излишне чопорным и практичным. Мужчина, сидевший за столом, выглядел уставшим. Поправив неровно лежащие бумаги, он потянулся к мешочку с цигарами. Аккуратно скрученные листы выдавали педантичность темного. Взяв серники, он быстро поджег конец и тяжело затянулся. Вторая рука потянулась к ящику с замком, где лежали его заметки по делу, как вдруг дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилась светлая, но в излишне опрятном и несколько кукольном наряде.

– Вижу, моя экономка вас хорошо попытала с утра, – не без улыбки протянул Юст.

– Кто этот мужчина со смешанной кровью? Какой силой он обладает?

– О, похоже вы успели познакомиться с моим старым знакомым Даркаэром.

– Он звал вас другом, – исправила его Элсдаар.

– Раньше, может, мы и были друзьями, но не сейчас.

– Я устала разбираться в этих нюансах, – холодно ответила ему светлая и села в кресло напротив.

– Поверьте, меня тоже утомляют взаимоотношения с кем-либо, кроме моего оружия.

Юст выдохнул клуб дыма, который тонкими завитками полетел к потолку. Флявия неосознанно начала следить за ними.

– Вы сказали, что раньше были друзьями, – девушка наконец оторвалась от разглядывания белесых завитков в воздухе и посмотрела ему в глаза. – Что изменилось?

– Отношение.

Поднявшись, Юст прошел к окну. Пелена дыма будто хвост проследовала за ним. Плечи были напряжены, казалось, внутри него разгорался какой-то серьезный конфликт. Девушка заметила это еще в тот момент, когда посмотрела ему в глаза. Смертные умели надевать маски, но глаза так и остались им бесконтрольны.

– Вы готовы?

– К чему?

– Нам придется вернуться в то место, где вас нашли. Скоро выезжаем.

Резко развернувшись, он подошел к столу и затушил цигару о серебряное блюдце. Только сейчас Элсдаар обратила внимание, что его руки снова были в перчатках.

– Зачем это? – она указала пальцем на них.

Юст неожиданно вздрогнул, но лишь тихо ответил:

– Для удобства.

***

Экипаж быстро проскочил по неровной дороге средь леса и выехал к воротам поместья, в котором буквально несколько дней назад были задержаны члены запрещенного культа. Серые стены левого крыла, у которых толпились темные в форме, в дневном свете казались и вовсе неказистыми.

Граус вмиг приметила уже знакомую повозку с лошадьми и оторвалась от напряженной беседы с кем-то. Как только экипаж остановился, дверь вмиг распахнулась, и на ступеньке появился Штадраут. Он быстро оглядел всех присутствующих и окончательно спрыгнул наземь.

Не успела Граус ему что-то сказать, как ее лицо исказилось от искреннего удивления присутствием светлой.

– А она что тут делает?! – громко возмутилась женщина, но, подойдя чуть ближе к Штадрауту, уже шепотом продолжила: – Ты осознаешь степень ответственности?

– Вполне, – равнодушно пожал плечами тот и взглянул на Элсдаар, которая уже успела подняться по ступеням и проскользнуть в дом.

– Что вы снова замышляете? А если она участница культа? Вдруг что-то подчистит…

– За пчелой пойдешь – до меду дойдешь.

Граус странно на него посмотрела, осознав смысл, но после продолжила:

– Хорошо, а если она жертва? Вы не думаете, что приводить сюда девушку, потерявшую память от пережитого шока, – плохая идея? Это как минимум неэтично, даже жестоко.

– Неворошеный жар под пеплом лежит.

– У вас на любой случай пословица есть? – вскинула бровь приставленная.

– Слово толковое стоит целкового, – Юст нагло улыбнулся и, достав из мешочка цигару, попытался закурить.

– О, Матерь… – протянула Грус, но вмиг осеклась, посмотрев на Штадраута.

Мужчина застыл, глядя на женщину, моментально забыв про горящий серник.

– Сделаю вид, что не слышал этого, – тихо сказал Юст, наконец выйдя из оцепенения, и направился в поместье следом за светлой.

Быстро пройдя по коридорам, где уже слонялись гончие, мужчина заметил силуэт и стал медленно идти поодаль, будто выжидая от нее каких-то действий. Флявия стояла неподвижно около одной картины, пока не сделала несколько шагов назад и не повернула голову вбок. Юст, наблюдающий за этим, непонимающе вскинул брови.

Неожиданно Элсдаар резко обернулась и направилась куда-то вниз по лестнице, через арку. Быстро сбежав по ступеням, она снова засмотрелась на одну из картин. В этот раз и Штадраут пытался увидеть в ней то, что она так ловко замечает. Вновь наклонив голову, девушка прошипела что-то вслух и повернула голову налево, туда, где коридор был скрыт во тьме. Она шагнула в него и через мгновенье скрылась в проходе. Юст бесшумно спустился по лестнице и последовал за ней.

Долгое странствие от картины к картине привело ее в ритуальный зал. По центру располагался огромный жертвенный стол. Следы запекшейся крови будто бы стекали на пол, выложенный мозаикой со сценами разделения миров. На основании стола было высечено божество, некогда пришедшее в мир смертных. Флявия подняла голову и заметила фреску. Глубокие трещины в стене изуродовали эпическое изображение. Подойдя ближе, девушка заметила язык древних темных и прочла вслух: «Он есть конец».

– Это что, Курсаал?

На картине изображался мужчина в образе первородного темного, что крайне смутило светлую. Она знала, что смертные попытаются пофантазировать над внешностью богов, но не думала, что их разум будет столь ограничен.

Юст, который шел сильно поодаль, через некоторое время остановился прямо посреди коридора и тихо, несколько приказным тоном сказал:

– Выходи.

Ничего не менялось. Тишина и мрак поглощали узкий коридор так же, как и до его слов.

– Я же сказал тебе выходить.

– Но как?!

Из-за угла выскользнула Граус и скрестила руки на груди.

– Что как?

– Как вы заметили меня?

– Не первый год знаком с тобой, – однозначно ответил Юст и, вскинув брови, ухмыльнулся. – А тебе что надо? Не доверяешь?

– Вам доверяю, даже больше, чем себе самой, а вот той белянке – нет. И все же как вы меня заметили? Я ведь родом из тех же мест, что и вы.

– Место рождения ничего не значит, а вот род деятельности – очень даже. У меня абсолютный слух, Граус.

– Я не шумела.

– Два раза твой ботинок тихо шаркнул о ковер.

Женщина покачала головой и тихо вздохнула.

– В любом случае я должна быть рядом, чтобы иметь возможность вас защитить в случае угрозы.

Неожиданно Юст рассмеялся.

– Хорошо, твоя взяла.

Они двинулись дальше по коридору и аккуратно встали за колоннами, чтобы смотреть за Элсдаар.

Девушка стояла у фрески и читала послание древних. Резко развернувшись на месте, она прошла к столу и, схватившись за плиту, попыталась ее поднять, но тщетно. Осев на землю, светлая стала рассматривать швы между камнями.

– Может, ей помочь? – тихо прошептала Граус.

Юст лишь молча поднял палец вверх, призывая к тишине и терпению. Он не верил, что что-то может быть скрыто за тяжелой плитой, и ждал решения этой загадки.

– Господин Штадраут, кажется, тут нужна ваша помощь.

Мужчина вздрогнул. Вначале он не поверил услышанному.

– Вы долго будете прятаться?

Они с Граус переглянулись. Наконец Элсдаар подняла голову и посмотрела в темноту. Фулрия решилась выйти первой, а за ней из тьмы выплыл Юст, пребывавший в крайней степени удивления.

– Но как? – теперь уже спрашивал он.

Флявия легко улыбнулась и пожала плечами.

– Вас это удивляет?

– Конечно, – в один голос сказали Штадраут и Граус.

– Даже завидую. Как мало вам нужно для изумления, – Флявия обошла стол и взглянула на темных. – Вы первородные?

Гончие вновь переглянулись.

– Нет. А что?

– Мне нужна кровь первородного, чтобы открыть алтарь.

– Я знаю лично лишь двух первородных, которые в теории смогут помочь. И с одним из них ты знакома.

– Даркаэр, – прошипела Флявия.

– Верно, – улыбнулся Юст.

– Хорошо, как скоро он сможет появиться тут?

Юст наигранно задумался, будто что-то подсчитывал в голове.

– Даже не знаю, минута или меньше.

Флявия недоверчиво на него взглянула. Юст достал из кармана серники и зажег один.

– Фулрия, достань меч.

Граус недоверчиво на него взглянула, но сделала так, как он сказал. Юст коснулся лезвия и провел по нему ладонью вверх. Кровь быстро испачкала меч, но мужчина поднес руку к сернику и капнул на огонь. Тот вмиг погас. Тихо выругавшись, Юст прикрыл глаза и тихо спросил:

– У кого-нибудь есть бумага?

– А как все красиво начиналось… – протянула Граус и ушла из зала в поисках книги.

Через некоторое время на столе образовался импровизированный костер. Капнув кровью в огонь, Юст тихо сказал:

– Кахир.

Но ничего не происходило. Граус уже стала разочаровываться, как из пламени послышалось:

– Юст? Что тебе надо от меня ночью?

– Вообще-то уже день.

– Да?

– Ты опять сидишь в своем кабинете в полной темноте?

– Угу.

– Сможешь сейчас переместиться сюда?

– Сюда – это куда?

– Ну где я нахожусь.

Флявия и Фулрия переглянулись.

– Я тебе шут, чтобы фокусы показывать? Чтобы переместиться, нужно место знать.

Юст устало вздохнул и, прикрыв глаза, ответил:

– Знаешь Гурсыальский лес?

– Э-э-э… нет. Не припоминаю, – неуверенно протянул Даркаэр.

– Так, ладно. А тот бордель, в котором мы были где-то тринадцать лет назад? Близ Гурсы.

– А-а-а-а-а, понял, сейчас буду.

Пламя вмиг затухло. Штадраут повернулся к Граус и, покачав головой, сказал:

– Встретишь его?

– Ну конечно. Кто же, кроме меня? – с явным сарказмом ответила та и удалилась в проходе.

Они очень долго стояли молча, не решаясь говорить, но в итоге Флявия повернулась к Юсту и спросила:

– Как Даркаэр сможет переместиться? Ваша магия зашла так далеко?

– Я думаю, в Королевстве так же. Но если ты про то, что расстояние слишком большое, то тому есть объяснение.

– И какое же?

– Инцидент с серыми магами. Ах, точно, ты же потеряла память… – он сощурился, чувствуя вину за оплошность. – Когда-то несколько могущественных ритоев, одаренных в магии, стали изучать духовный и магический резерв. Про их связь тебе лучше Даркаэр расскажет, но если по сути, они уменьшили духовный резерв до минимума, перенеся всю энергию в магический. Их сила возросла раз так в сто, но какой ценой! Почти все сошли с ума, а оставшиеся сбросились с часовни.