***
В тот вечер мне позвонила мама и попросила заехать к ним. Сказала, что меня ожидает сюрприз. Но когда я приехала, родителей не было дома, они ещё не вернулись из магазина. Вообще они в последнее время стали часто посещать все заведения вдвоём. Необходимо посетить поликлинику – идут вдвоём. В гости к соседке тёте Томе, опять вдвоём. Магазин, естественно тоже вдвоём.
Я как-то спросила маму:
– А почему такие перемены? Вы же раньше без перепалки и часа в одной комнате не могли находиться?
– Юль, он же на год старше отца Максима. Понимаешь? Боюсь я за него. Боюсь… И хочу, чтобы он чувствовал, что я в нём нуждаюсь. Ты не думай, что он болен или, что я больна. Всё у нас со здоровьем в порядке. Да только боязно мне, когда я его подолгу не вижу. Пусть ворчит, но чтобы непременно был рядом. Чтобы я была рядом с ним. Понимаешь?
Мне стало грустно. Моим родителям под шестьдесят. Мне под тридцать. Жизнь ускользает, словно песок сквозь пальцы. Пролетает, как те красивые крупные снежинки, что врезались в мою память, когда мы с Максимом возвращались со дня рождения Ильи. Когда нам было всего лишь по восемнадцать лет.
Не стала я ждать в квартире возвращение родителей из магазина, отправилась проведать тётю Тому. Позвонила в дверь. Никто не открыл. Позвонила ещё раз. Послышался тихий шум за дверью. Ключ сделал своё дело, замок открылся, и дверь медленно стала открываться. По ту сторону двери стоял Максим. Взлохмаченный. Заспанный. Он стоял напротив меня и молчал. Я вначале молчала тоже. Но вскоре потянулась к нему рукой, проверяя, реален он или иллюзия.
– Неужели, действительно, приехал? Погостить, или семью привёз на постоянное место жительства?
– Юлька?
– Ну, да. Это опять я. Не рад? Понимаю.
– Что ты там своей головушкой понимаешь? – возмутился он и втащил меня в квартиру. – Ну-ка рассказывай, какими судьбами!?
– Да, погоди ты со своими расспросами. Дай сначала на тебя посмотреть, – посмотрела ему в лицо. – Нет, не изменился. Всё такой же балбес!
И обняла его.
– Эх, Юлька-шпулька! А ты изменилась. Стала дерзкая. Но всё такая же красавица.
– Ой, да брось ты! Тоже мне красавицу нашел, – игриво отпихнула его и потрепала за щеку. – Ну, признавайся, ты надолго? Жену привёз? Или может уже и детишками обзавёлся?
Он изменился в лице. Былая радость от встречи пропала в нём.
– Я приехал один. Приехал навсегда.
– Не поняла. Как это один? А где Света?
– Она не захотела возвращаться в Россию.
– Не захотела? – зачем-то переспросила я и, попятившись, присела на пуфик.
Максим присел на корточки напротив меня. Так мы и сидели, по разные стороны коридора. Смотрели друг на друга и молчали.
Столько всего хотелось спросить, рассказать, а как дошло дело до встречи, так и надломилось что-то во мне. Сижу, смотрю на него и молчу.
Вот она моя большая белая птица, вернулась из-за океана. Прилетела и молчит.
Я с грустью во взгляде любуюсь Максимом. Он любуется мной.
– Ты когда приехал?
– Часа три назад. Мама отправила меня спать, а сама, призвав на помощь твоих родителей, отправилась скупать продукты в магазине. Я ей говорил, что не голодный, но она была категорична. Сегодня званый ужин, по случаю моего возвращения. Ты, конечно же, приглашена.
– Спасибо. Обязательно буду.
– С Сергеем?
– С Мишей, – зачем-то огрызнулась я.
– А кто он такой?
– Миша, мой любовник, – равнодушно ответила.
– А… – растерялся Максим. – А как же Сергей?
– А Сергей, в длительной командировке.
– Не понял. Юлька, ты сейчас шутишь? Какой ещё любовник?
– Обычный, – голос у меня был тихим, спокойным. Я не шутила. Я говорила грустную правду. – Максим, искать виноватых, из-за которых в моей жизни столько непотребного, не стоит. Нет виноватых. Кругом только жертвы.
Встала и пошла на кухню.
– Максим, ты меня чайком угостишь? А-то я с работы. Голодная. Уставшая.
Чайник закипел, как раз когда в квартиру вошли родители. Они приволокли множество пакетов с вкуснятиной. Я перекусила бутербродом и принялась помогать готовить угощения на праздничный стол по случаю возвращения Максима.
Но грандиозного праздника не получилось. Часто за столом было молчание. И лишь мой отец не переставал вливать новую порцию оптимизма, очередным анекдотом.
Поздно вечером Максим проводил меня до такси.
– Ты пошутила, насчет любовника?
– Нет, Максим. Мне совсем не до шуток.
– Я спросил у матери о твоём Сергее, она сказала, что несколько лет его не видела. Как такое может быть?
– Он у меня очень скромный. Прячется от людей.
– Юль, прекращай дурачиться. Скажи правду.
– Правду? – усмехнулась я. – А правду я и сама не знаю.
– Где Сергей?
– Не знаю.
– Вы с ним разошлись?
– Нет! Ну, то есть… он меня не бросал. Хотя возможно, сейчас и живёт с другой женщиной.
Максим смотрел на меня, как на умалишённую.
– Не спрашивай меня, Максим. Всё разговоры потом. Ты ещё не отдохнул с дороги, а я ещё не пришла в себя от столь радостной встречи с тобой.
Не выдержала и потянулась, чтобы поцеловать его. Но он меня опередил и первым чмокнул. В щёку.
– Юль, я не знаю, что с тобой случилось, но позже обязательно разберусь, почему ты такая издёрганная. Мне кажется, раньше ты была гораздо мягче.
– Я ты разве помнишь, какая я была?
– Конечно.
– Врешь. Ничего ты не помнишь. Наверняка, даже не вспоминал обо мне.
Я не знала, как жить дальше. Максима не было и мне было плохо. И вот он вернулся, а мне ещё хуже. Он вернулся в родительский дом. Его больше не манит слава великого полководца. Не манит зелень доллАров. Он вернулся. Вот он. Будет жить по соседству с моими родителями.
Но отчего же такая дрянь на душе?
Отчего, глядя на него, во мне вскипает горечь и обида. И не столько на него, сколько на себя, за то, что не научилась жить без него. Не вижу способа жить с ним.
Он-то не зовет. Не тянется меня приголубить, приласкать.
Он просто вернулся. Но не ко мне!
Он просто теперь будет жить не за тридевять земель и три океана, а по соседству с моими родителями. Как и раньше. Вот только этого самого «как раньше» уже не будет никогда.
Годы… годы…
– Юль, мне кажется, ты сегодня перебрала спиртного, – взяв меня за руку, тихо сказал Максим.
– Ой, да ладно тебе! Ты ещё нравоучениями будешь меня доставать. Захотела – выпила. У тебя что ли разрешение спрашивать? Поздно! Раньше надо было воспитывать.
Вырвалась из его рук и пошла в сторону общественного транспорта.
– Стой, Юля!
Конечно, я не остановилась. Почему-то в тот момент меня трясло от обиды и злости. Столько лет. Столько лет. И… и ничего не изменилось в лучшую сторону.
Неожиданно он меня схватил за руку и дёрнул на себя.
– Значит так, ты либо сейчас возвращаешься к родителям домой, либо я тебя провожаю до твоей квартиры. Не знаю, что сейчас творится в твоей голове, но твоё поведение мне не нравится.
– Тьфу. Тоже мне новость! Да я вообще тебе никогда не нравилась!
– Юль, прекрати.
– Что прекратить? Правду говорить?
– Пожалуйста, успокойся.
– Да, пошел ты!
Вырвалась и побежала через дорогу. Туда где стояла машина такси.
Я уехала. Он остался.
***
День выдался ужасным.
В моей жизни, наверно, наступила черная полоса. Вроде пятница, все радуются, что наконец-то завтра выходные, а у меня одни проблемы.
За завтраком рассыпала сахар, потом пролила на себя кофе, и пришлось в срочном порядке переодеваться. В итоге опоздала на работу. На работе всё шиворот навыворот. Все бегают, суетятся, у меня ничего не получается. Настроения никакого. В обед позвонил Миша и что-то мямлил про вечер. Говорил, что скорей всего задержится. Я сказала, что никаких проблем, можем вообще перенести совместный ужин на другой день. Но он заверил, что обязательно приедет сегодня. Хотя и с опозданием.
После полудня мой кошмар продолжился. Нужно было закончить отчёт, иначе мне начальство окончательно бы вынесло мозг.
И тут мне позвонил отец.
– Алло, дочь, ты как вчера домой добралась?
– Нормально.
– Не обманываешь?
– Нет. Максим меня проводил до такси, и я благополучно доехала домой. Я же уже утром перед мамой отчиталась, что всё у меня нормально.
– Мать есть мать. Ты ей можешь сколько угодно лапши вешать на уши. А меня не проведёшь! Что между тобой и Максом вчера произошло, когда он тебя провожал до такси?
– Не знаю. Всё вроде нормально было. Вышли из дома, дошли до такси. Я уехала, он ушёл домой.
– Юль, я твою брехню за версту чувствую. Не хочешь признаваться сейчас, позже сама придешь ко мне и всё расскажешь. Я тебя знаю.
– Ну, потом может и приду. А сейчас у меня работы много. Отчёт нужно до конца рабочего дня доделать.
– А твоя головушка не раскалывается, после вчерашнего?
– Ну, пап, извини. Каюсь. Переборщила. Не знаю, что на меня нашло. Сама не заметила, как выпила годовую норму. Обещаю впредь так себя не вести!
– Это хорошо, что ты раскаиваешься. Значит, ещё не всё потерянно.
– Спасибо, папочка, за поддержку и понимание.
– Поддержка есть. Понимания нет, – он помолчал пару секунд в трубку, а потом меня огорошил. – Юль, уж не знаю, что ты вчера учудила, но мне кажется, Максим именно из-за тебя напился вусмерть.
– Когда? Он же почти трезвый был, когда меня провожал.
– Ну, да. А когда вернулся накидался так, что я его едва до кровати довел.
– Может, это он так переживает, что Светка его не захотела возвращаться на историческую Родину?
– Тебе самой не тошно от своих версий? – возмутился отец.
– Пап, ну, правда, я его не обижала.
– А он тебя?
– Э… не помню. Кажется, тоже нет.
– Ох, Юлька, не зря мне Руднёв старший, незадолго до смерти намекал, что промеж вас с Максимом страсти бушевали. А я, дурак, не поверил ему. Посчитал, что заговаривается. Теперь вижу – прав он был. Ох, как прав.
– Пап, ты хоть матери не говори об этом.
– Да, уж, конечно! Как же без этой твоей присказки! Уже который год ты именно этими словами заканчиваешь наши с тобой доверительные беседы.
– Так я же не за себя, за маму переживаю.
– Понятное дело! За маму она переживает. Конечно, отец же у тебя бронебойный!
– Ну, пап…
– Всё! Конец связи! Дома поговорим, – и уже менее грозным голосом добавил, – Юлька, ты хоть на выходные к нам приедешь?
– Постараюсь.
– Буду ждать. Береги себя.
Повесил трубку. А я к вечеру доделала все дела на работе, и со спокойной совестью пошла домой.
От беготни и проблем на работе, жутко разболелась голова, и новые туфли натерли ноги. Поскорее бы добраться домой, надеялась я.
Зашла в магазин, ведь дома шаром покати. И спрашивается, куда столько накупила? Сумочка через плечо и в каждой руке по пакету с продуктами. Начал моросить дождик, я шла чуть не плача от головной боли и думала, что этот дождь добьёт меня. И по наивности думала, что хуже быть уже не может.
Оказывается, может.
Проходя мимо маленького ресторанчика, я встала, как вкопанная. Из этого ресторанчика выходил Миша с красивой молоденькой девушкой. Они обнимались и весело смеясь, спешили к его машине. А я стояла под дождём и не могла поверить своим глазам. Миша заметил меня, с его лица слетела былая веселость, он резко замедлил шаг. Потом быстро проводил девушку к машине, усадил её и направился в мою сторону. Я стояла ошарашенная и мокла. Миша стал подходить ближе, я покачала головой из стороны в сторону, предупреждая его не приближаться. Он остановился.
– Юль, прости. Я…
Не стала я выслушивать оправдания Миши, просто обошла его и побрела домой. Миша несколько раз меня окрикнул, но я не остановилась. Не оглянулась. Я продолжила идти.
Оказавшись дома, выложила продукты на кухонный стол. Скинула с себя всю одежду, которая полностью была мокрой. Приняла душ и надела на голое тело махровый халат. Взяла из шкафа бутылку коньяка, бокал, плитку шоколада и пошла в зал. Плюхнулась на диван и стала пить за то, что этот грёбаный день наконец-то закончился.
И вдруг стало так жалко себя.
Женщины вообще любят жалеть себя, я не исключение. Мне было обидно, что никого у меня нет. Что всё в моей жизни происходит как-то несуразно, постоянно всё вверх тормашками.
Решила позвонить подруге Ленке. Может, хоть она что-нибудь посоветует или скажет приятные слова поддержки. Взяла телефон, посмотрела на время и ахнула. Я уже час, как дома, а даже не заметила, что мне звонили. Три пропущенных от Миши и шесть пропущенных из квартиры Руднёвых.
И что им всем от меня надо?
Не успела придумать ответ, как дверь в квартиру хлопнула, впустив нежданного гостя. Вскоре я увидела Мишу.
– Юля! У тебя дверь в квартиру была открыта.
– Тебе-то какое дело? Может, я другого любовника ожидаю. Ты на сегодня занят, так я решила, чтобы вечер не пропадал, другому любимому мужчине позвонить.
– «Любимому мужчине»? – он даже усмехнулся. – Что-то новенькое в твоём лексиконе.
– А ты к словам не придирайся. Суть-то от этого не меняется.
– И кто он?
– Тебе какая разница?
– Кто он! – почему-то повысил на меня голос Миша.
– Не поняла. Миша, а ты ничего не перепутал? Это же я только что видела, как ты смазливую девочку в ресторане выгуливал. Это мне в пору в истерике биться.
– Чего же ты не бьёшься? – нервно спросил он.
– Наверное, потому, что я не люблю тебя.
Он зверел на глазах. Черты его лица стали грубыми, резкими. Взгляд колкий.
– Миша, уходи, пожалуйста. И не возвращайся.
Он стал приближаться ко мне. Машинально я принялась поправлять на себе халат, мысленно ругая себя, что не надела после душа что-нибудь более преграждающее моё тело от мужчины. Одного натиска рук Миши было достаточно, чтобы халат разъехался в разные стороны, оголяя меня.
– Не смей этого делать! – возмутилась я, но трезвый мужчина, всегда сильнее подвыпившей женщины.
Я брыкалась, кричала, звала непонятно кого на помощь, но мой бывший любовник не желал сдавать полномочия, то есть права на меня. И пытался, прямо на диване, восстановить наши близкие отношения.
Прелюдии с поцелуями не было. Только грубое насилие. Вскоре я перестала звать на помощь. Зато начала кусаться. Царапаться и извиваться, как уж.
Но не плакала.
Мой протест не останавливал некогда интеллигентного Мишу, он продолжал вжимать меня в диван, при этом умудряясь стягивать с себя куртку, рубашку и даже брюки.
Я не сдавалась. Дышала, как загнанная лошадь, но не сдавалась.
– Весело тут у вас, – внезапно раздался поблизости мужской голос.
Миша испуганно замер. Я резко посмотрела в сторону спасительного голоса.
Максим.
Стоит и смотрит, то на меня, то на Мишу.
Первой опомнилась я:
– Максим, умоляю, убери его с меня, – тычу пальцем в голую грудь Миши.
– Так ты, действительно, другого ждала? – рычит на меня Миша.
Максим продолжил, растерянно смотреть на нашу странную с Мишей позу.
– Максим! – заорала я и голосом своим оглушила Мишу и вернула в реальность Максима.
Он быстро подлетел к Мише, засадил ему кулаком в челюсть. Повалил на пол и ещё несколько раз саданул в голову, по рёбрам и ещё куда-то. Миша выл, а я натягивала на себя треклятый халат, прикрывая былую наготу.
– Он кто? – полностью устранив угрозу в лице Миши, спросил у меня Максим.
– Это Миша.
– Твой любовник?
– Ну, до сегодняшнего дня Миша им был.
Подошла к Мише и что было сил, пнула его в бок ногой.
– Юль, что у вас тут происходит? – спросил Максим.
– Расстаёмся мы с Мишей. Я хотела тихо, мирно, интеллигентно, а Миша у нас большой оригинал оказался. Захотел прощальный секс.
Вновь пнула Мишу. На этот раз попала ему в бедро.
– Миша, может уже передумал, насчёт секса-то? – спросила я.
– Передумал, – буркнул Миша, но встать с пола не решился.
– Очень хорошо, что передумал. А-то видишь, как неудобно получилось, ко мне гость пришёл, а мы тут с тобой развратом занимаемся.
Без малого у меня начиналась истерика. Я что-то ещё говорила Мише. Предупреждала его больше ко мне не приближаться. Максим почему-то стал меня придерживать за руки, а потом так и вовсе подхватил и понёс в ванную комнату. Миша при этом почему-то стал благодарить Максима и быстро покинул квартиру.
Я стояла в собственной ванне, Максим бережно пытался отобрать у меня из рук, непонятно откуда взявшийся бронзовый подсвечник, который обычно стоял в зале на столике, возле дивана.
– Успокойся, Юля, успокойся, – шептал Максим, – Отдай мне подсвечник. Не нужно больше им никого бить. Всё в порядке, Миша уже ушёл. И больше не вернётся. Молодец.
В моих руках больше не было подсвечника. Но руки всё ещё сильно тряслись. Голоса своего я не слышала, хотя и пыталась что-то сказать Максиму. Неожиданно стало тепло. Пошла вода из душа и прямо мне на плечи. Я почему-то оказалась уже без халата. Халат в руках у Максима. Вскоре он его повесил на крючок и стал водить леечкой душа по моим плечам. Поднял леечку выше и моё лицо накрыли струи теплой приятной воды.
Из душа я вышла, уже почти успокоившись. По крайней мере, руки не тряслись, и не хотелось рыдать.
– Максим, как ты здесь оказался? – натягивая трусики, домашние брюки и майку на себя, заикаясь, спросила я.
В тот момент я не смотрела ему в глаза. Не хотела увидеть в них тревогу, заботу, сострадание и переживание.
– Я тебе звонил, ты не отвечала. Тогда зашел к твоим родителям, попросил адрес. Отец твой мне рассказал, где ты теперь живёшь и я приехал.
– Хорошо, что приехал. Иначе не знаю, что бы тут было.
– Мне кажется, один из вас, другого бы прибил. Только пока не понял, кто из вас, ты или твой Миша, больший псих.
– А ты зачем мне звонил? Чего хотел? – проигнорировала я его комментарий, относительно моего психического состояния.
– Хотел тебя увидеть. Поговорить, – замялся Максим.
– Ну увидел, поговорил. Теперь иди домой. Я сейчас не могу с тобой долго разговаривать. Видишь, в каком я состоянии?
– Вижу. Поэтому и не хочу тебя оставлять одну.
– Максим, только не надо, этих красивых жестов, ненужных жертв. Ничего со мной больше не случится. Иди домой. Мне, правда, хочется побыть одной. Уходи, пока орать на тебя не начала. Поверь, я держусь из последних сил… Прости, не привыкла я к подобной заботе со стороны мужчины, и мне не нравится, что ты продолжаешь меня держать за руки. Я уже могу вполне адекватно реагировать на окружающий мир. Обещаю, сейчас я тебя провожу и пойду спать. Уходи. Мне сторож не нужен.
Он посмотрел на меня в упор, и долго не решался, но всё же, развернулся и вышел. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь.
На автопилоте пошла в коридор, закрыла входную дверь на ключ. В зале подобрала с пола бутылку из-под коньяка и выкинула её в мусорное ведро. Прошла по всей квартире, задернула наглухо все шторы, выключила свет, отключила телефон. Зашла в спальню, легла в постель, укрылась одеялом, почти с головой и… снова начала себя жалеть. Плакала долго, горько, навзрыд, закусывая кончик одеяла.
В доме были слышны лишь мои всхлипывания.
Меня больше никто не тревожил. Но и сон не спешил ко мне.
Я лежала и думала, какой же жуткий день…
***
А на следующее утро мне позвонил Максим со своего нового мобильного телефона и предложил встретиться в кафе.
Я-то думала, он мне что новенькое, приятное скажет. Или огорошит очередным витком его нестабильной жизни. Похвастается, что вновь его крылья просятся в полёт. И что я его опять не увижу долгие годы. Но вместо этого он лишь хотел, чтобы я поехала с ним за город. Так сказать, на природу. Отдохнуть в компании его друзей. Многих-то, конечно, я знала. И Илью, организатора этого кемпинга, и Толика с Витей. И даже их жён и любовниц, городок-то небольшой. И всё же не согласилась я на предложение Максима.