– Я Лика, полное имя – Анжелика, но я его не люблю. Мне двадцать, я студентка университета, изучаю занудное банковское дело и люблю рисовать, – Подражая ему я указала на холст с красками, который пока был пуст. Взяв вино, я сделала глоток и была очень удивлена вкусу – никак не сравнить с тем пойлом в заброшке. И вообще, Кит в тот вечер и Кит все остальное время – это будто разные люди. Особенно тот стеклянный взгляд.
Мы сыграли ещё несколько партий и решили прекратить, так как вопросы пошли совсем глупые. Знаете, как у людей, которые сами что-то не хотят ворошить и из солидарности не трогают другого. Мы друг друга понимали. Мы не собирались лезть в душу, но и не собирались её раскрывать. Мне хорошо здесь и сейчас. Допивая бутылку, мы решили, что Кит сходит ещё за одной на заправку, а я сделаю горячие бутерброды. Я бросила взгляд в окно и немного проследила за ним. Интересно, вызывает ли он страх у людей своим внешним видом? Он и днем вселяет опасение, а в сумерках он вообще кажется смесью суровости и животной злобы. Отбросив эти мысли, я дождалась его, и мы поужинали. Когда я убирала посуду, Кит стоял позади и, попивая вино, смотрел на меня.
– Лика, если не знать предыстории, то мне иногда кажется, что я выиграл в лотерею идеальную девушку, – голос был немного пьяным, и Кит явно хотел поговорить. Что ж, я не против.
– Ты не можешь себе представить, какой джекпот сорвала я, встретив тебя.
– Зачем ты врёшь?
– Я не вру. Я много лет ничего не чувствовала, а после той ночи в заброшенной больнице я снова чувствую.
Откровение и вино заставили мои глаза слезиться, я вытерла лицо обратной стороной рукава и закрыла кран. Кит молчал. И это правильно. Он чувствовал, что этого и так много для одного дня. Всё еще глядя в пол, я подошла к Киту и обвила его талию руками. Он быстро поставил бокал на стойку и прижал меня к себе, обнимая за плечи.
– Я представить себе не могу, от чего ты убежала, если тебе хорошо со мной, – начал он говорить, но я его прервала, прикоснувшись поцелуем к его губам. На этот раз он сразу ответил на поцелуй, и могу поклясться, его губы стали гораздо мягче. Я ласкала его губы, периодически немного прикусывая нижнюю, от чего парень издавал едва слышный стон. Его руки опустились на мои бёдра, которые оказались совершенно голыми под его старой длинной футболкой, прикосновения обжигали кожу. Я оторвалась от его губ, чтобы перейти к мочке уха, и услышала, как его дыхание стало тяжелее. Он поцеловал мою щёку и стал опускаться поцелуями вниз по шее, раздавая моему телу россыпи мурашек. Каждая моя клеточка зажигалась огнём от его прикосновений, губы немного опухли, щёки горели, а внизу живота начало приятно тянуть. Я вернулась к его губам, и поцелуй уже не имел и намека на скромность. Кит подхватил меня на руки и посадил на столешницу, теперь наши лица были на одном уровне, что оказалось гораздо удобнее, так как парень выше меня сантиметров на тридцать. Я обвила Кита ногами за талию, а он стянул с меня футболку и продолжил целовать, руками изучая моё тело. А мне этого чертовски хотелось. И я думаю, что по моим тихим стонам и тяжёлому дыханию парень это понимал. Внезапно Кит отклонил голову, прервав поцелуй, и уперся своим лбом в мой:
– Нам надо остановиться, – сказал он почти задыхаясь от возбуждения.
– Почему?
– Я не хочу об этом говорить.
Парень резко отошел от меня, взял ключи и вышел из квартиры, оставив меня полуголую на стойке бара.
Глава 8
Он опять ушёл к заброшкам? Ему нужно кого-то изрезать, и он побоялся мне навредить? Сотни вопросов в голове. Сегодня выходной, а значит, ровно неделя с того происшествия. А что если он кого-то убьёт? Живя с ним, я не могла себе этого представить, но я помню тот взгляд, и у меня на щеке до сих пор красуется отметка, сделанная его руками. Я просидела до утра на подоконнике, вглядываясь в подворотни. С первыми лучами солнца я ушла спать, и когда проснулась, он уже лежал рядом. Никаких больше вечеров откровений. Это сыграло с нами слишком злую шутку. Чтобы не потерять его, я должна вести себя как раньше. Поэтому без лишних слов я сделала завтрак и села писать картину. Кит позавтракал молча, взял какие-то бумаги и ушёл. Все наладится, я уверена.
Вечером он пришёл в хорошем настроении и протянул мне газету. Сам сел ужинать и уставился в книгу. Я тут же открыла страницу с поисками людей – и да, вот моё фото с паспорта, вот статья с данными. Меня это никак не волнует. Я не могу вернуться к ним. Я отложила газету и пошла в душ, но по пути меня остановил голос Кита:
– Тебя всё-таки ищут, может объявишься?
– Нет, спасибо.
Я ускорила шаг, но он сорвался с места, преградив мне путь руками.
– Лика, почему ты избегаешь родных? Что они тебе сделали? Я очень хочу помочь тебе, – он не просто кричал, он требовал. Мне стало очень жутко, сердце забилось так, что я боялась потерять сознание.
– Тебе это не нужно, Кит. Пожалуйста, – я не заметила как начала рыдать, но он не отпускал.
– Лика, это ненормально! Ты пришла в дом к человеку, который угрожал тебе, вместо родного дома. Что там случилось, что сломало тебя?
Я не могла ответить, а только рыдала, стуча кулаками по его груди. Всего неделя прошла, а он заставляет меня чувствовать так много. Я не выдержу, я начала вспоминать, почему когда-то убила всё внутри себя. Жить больно, и мне было легче без всего этого. Парень обнял меня и прижал к себе, гладя по волосам. А чего он ожидал, спрашивая такое? Мне нужно время, я, правда, хочу ему все рассказать. Если он позволит мне остаться с ним, я обязательно все расскажу со временем. Будто читая мои мысли, Кит отпустил меня и сказал :
– Прости. Иди в душ. Расскажешь, когда и если посчитаешь нужным.
Глава 9
Я живу в квартире напротив заправки уже четыре месяца. Потихоньку начинается осень, но я ни разу не вышла из дома Кита. Объявления о пропаже исчезли, как и мои мысли о том, чтобы хоть когда-то вернуться. Мы каждый день вкусно едим, много читаем и иногда целуемся. По выходным Кит больше не уходит, но стал дольше оставаться на работе, объясняя это осенним потоком стариков в дома престарелых. У меня к нему нет вопросов, он делает меня самой счастливой на свете хотя бы тем, что не поднимает больше тему моего возвращения. Но я обязательно скоро все ему расскажу. Кстати, у него стали появляться брови и ресницы, и вопреки моим ожиданиям, отрасли светлые волосы. Кажется, он решил уйти от имиджа бандита. Я не пристаю с расспросами. Сегодня я затеяла генеральную уборку и решила перебрать шкаф. Кучи книг, журналов и личные документы. Оказалось, что по образованию Кит – инженер, и закончил колледж довольно успешно. Также он явно раньше бывал за границей, а возможно, его семья откуда-то из Европы. Пара фото со Скоттом привлекли мое внимание: на них Кит с волосами, длинная белая челка чуть закрывала глаз и шрам на щеке. Скотт тут такой же, как был в заброшке, ни больше ни меньше. Видимо, они давно дружат. Дальше на глаза мне попались медицинские документы, и я совершила ужасную ошибку – я начала их читать. Руки тряслись от понимания того, что я только что увидела. Я перечитывала раз за разом одно и то же и отказывалась верить. Около полугода назад у Кита была опухоль лимфатического узла, он был прооперирован и прошел большой курс химиотерапии. Если верить написанному, а мне этого очень не хочелось, то в детстве он перенес острый лейкоз, и тогда казалось, что болезнь отступила. Но через годы все вернулось. Последнее обследование было на прошлой неделе, написано, что все в порядке, и явка через месяц. Вот и тайна Кита. Одна из тайн. Я проклинаю себя за то, что прочитала это. Я не имела права на эту правду. Ладони потели, в голове пульсом отдавала мысль: "Я могу потерять его".
Кит вернулся раньше и застал меня рыдающую над стопкой документов.
– Господи, Лика! – он подбежал ко мне и крепко обнял за плечи.
– Кит, мне так жаль! – шептала я, всхлипывая и переводя дыхание.
– Эй, все нормально, я же живой, – пытался он меня утешить, взяв мое лицо в руки и заглянув в глаза. – Я тут, с тобой, Лик! Пожалуйста, успокойся.
Он сел на пол рядом со мной, и я обняла его, уткнувшись носом в грудь. Так мы просидели, наверно, полчаса, но потом он всё-таки предложил встать.
– Лик, я готов открыть тебе правду. Если ты после этого уйдёшь, я пойму, – Кит выдохнул, сел на мой любимый край кровати, откуда видно вывеску заправки, и глядя в окно, продолжил:
– В своей жизни я два раза столкнулся с раком: будучи подростком, и полгода назад. Оба раза я победил, но второй дался мне сложнее. Я реально был уверен, что умру. И именно в тот момент меня бросила Марта, с которой я был помолвлен. Из удачливого инженера с богатой невестой- красавицей я в один день превратился в лысеющего одинокого урода. Мне хотелось, чтобы кому-то тоже было больно. Мне хотелось испортить кому-нибудь красивую жизнь, и тогда-то я связался с компанией брата. Скотт давно занимался подобным разбоем, он такой от природы, что ли.. Суть занятий была проста: если тёлочки заходили на заброшки, то мы выходили толпой, ловили по одной и угрожали, что изуродуем их, чтобы те умоляли и унижались. Мне эта идея показалась глотком воздуха. Я, вроде, никого не калечу, но подаю такой урок жизни… Плюсом тешу своё самолюбие. И девочки всегда умоляли и унижались. Пока мне не попалась ты. Я не могу простить себя за тот порез, я не хотел этого. Никогда ещё девушка не показывала такого безразличия, понимаешь? У тебя в глазах была пустота, и это меня напугало. Когда я вернулся к тебе с той бутылкой, я уже сожалел о случившемся. В голове появилась мысль: а что если и у тебя в жизни какая-то беда? С чего я решил, что могу кого-то наказывать? – выдав все на одном дыхании, он вдруг вскочил и отвернулся к окну, оперевшись на подоконник. Я подошла, обняла его, сомкнув руки на животе, и положила голову ему на спину.