Контроль. Песчинки на чашах весов # 3

– И откуда это у тебя?

– А ты как думаешь? Юлла прислала. В нарушение собственного приказа ввиду чрезвычайных обстоятельств.

– А первый уровень?..

– А вот тут сложнее. – Астри виновато развел руками. – У нас есть проекты, о которых я не могу распространяться – даже тебе. Извини. Для работы над ними мне и дали первый уровень. Тем более что я и сам уже написал парочку монографий для этого засекреченного архива.

– Ладно, я уже понял, что самому прочитать мне это не светит. Но ты хотя бы в общих чертах расскажи то, что для нас важно.

– А я чем, по-твоему, занимаюсь? – Астри, забрав со стола кружку с остатками кофе, уселся на скамью. – Садись на свой трон и слушай. Последние полтора года Орсо занимался исследованиями Барьера. Когда Ольга научила его пересекать Барьер без порталов и без применения камней-ключей, он задался вопросом, что же это за камни такие, откуда они берутся и почему являются проводниками между слоями. Для начала он очень удивился тому, что никто до него не брался за подобные исследования. Потом, правда, выяснилось, что они все же велись, но без особого успеха. Было установлено, что красные камни принадлежат нашему миру, зеленые – второму слою. И, собственно, всё на этом… А Орсо исследовал сам процесс перехода. Он каким-то образом нащупал эти нити, которые ты сейчас видел, дал им название «матричная сеть» и предложил гипотезу о том, что они переносят информацию о структуре матрицы на физическую основу мира, проецируют на нее идеальные образы предметов, существующие в мире Оружейников. Но физическая основа у нас одна, а миров – два. Как так? Значит, существует нечто, позволяющее как бы расщепить поток информации надвое и создать две параллельно существующие реальности.

Порталы, или маяки, как их называют с той стороны – это узлы сопряжения миров, общие для них точки с нулевыми координатами. И нити матричной сети привязаны именно к ним. Когда физический объект пересекает Барьер, это означает, что его проекция переносится из одного мира в другой. Поэтому через порталы переходить проще всего – ты просто как бы скользишь вдоль нитей. А камни-ключи – что-то вроде призм, в которых каналы проекции преломляются, как лучи света, и изменяют направление.

Орсо пишет, что это только гипотеза, подтвердить которую ему не удалось. Но и достаточных оснований для ее опровержения он тоже не нашел. Поэтому мы имеем, – Астри устало потер лоб, – неподтвержденную гипотезу, гору задач для дальнейших исследований и практическое умение видеть матричную сеть.

– Понятно… – протянул Леден, которому пока еще было понятно, мягко говоря, далеко не всё. – А почему тогда мы с тобой видим эту сеть, а остальные – нет?

– Вот уж не знаю. Все-таки всё индивидуально. Сила у каждого разная.

– Ну хорошо, сила у каждого разная. Но Витт-то сильнее любого из нас.

– Вот уж не могу я за Витта отвечать. Что-то тут не так, безусловно. Кстати… Заболел ведь бедолага. Тяжело ему тут с нами. Я пытался отправить его домой, но он сказал, что должен дождаться тебя.

– Зайду к нему утром, поговорю. Путь отлежится в своей пещере, не пропадем мы без него за несколько дней. А ты не думаешь, что способность видеть матричные сети вообще не связана со зрением Клинков?

– Проверяю эту гипотезу. Пока ни один из тех, кого я заставлял заглядывать в камешек, ничего не увидел.

– Продолжай. – Леден вдруг тряхнул головой и потер глаза. – Ох, что-то я…

– Марш спать, – сурово сказал Астри.

– Тогда ты тоже – марш домой, узурпатор трона.

– И пойду. – Астри поднялся и протяжно зевнул. – Мне с утра в патруль. Завтра на Даль, послезавтра на Двойку.

– Тем более. – Леден встал из-за стола и потянулся. – Пойдем по домам. Бодрость сейчас может жизнь спасти. Реакция должна быть на высоте. Похоже, всё становится хуже и хуже. По дороге расскажу, что я видел позавчера. Скорее бы Белклив от Ольги вернулся…

К утру погода испортилась, небо затянули низкие тяжелые тучи, порывистый ветер время от времени приносил и расшвыривал по округе тяжелые ледяные бусины дождя, то и дело застывающего до состояния снежной крупы или мелкого града.

Леден вышел проводить патрули на Даль и Двойку и еще раз проинструктировал стражников по поводу скорости передвижения. Затем просидел два часа за разбором бумаг, мысленно не раз поблагодарив Астри за то, что тот уже сделал самую нудную часть работы.

За два часа до полудня начинались тренировки и занятия. Леден стоял в тренировочном зале и наблюдал за отработкой учениками нового приема, когда лежащий на подоконнике коннектор вдруг пронзительно зазвенел, перекрывая сосредоточенное пыхтение и гулкие звуки ударов.

Леден схватил устройство, глянул на экран… Холодея от предчувствия, да что там! – обмирая от уверенности, нажал «принять вызов».

– Возьми… динаты… быстрее… – Сквозь жуткие помехи Леден с трудом узнал голос. – Связи… – Треск, свист. – Быстрее. Возьми Тесса. Я не… – Голос утонул в хриплом вое, в котором Леден не сразу узнал человеческий голос, агонизирующий, обреченный. – Не справлюсь… – И слова окончательно растворились в шорохе песка и шуме ветра. Судя по всему, коннектор был отброшен в сторону.

…Человеческое сознание было отключено. Как неэффективное и ненадежное. Леден стал стихией. Горным потоком, который точно знает, где его русло и в каком направлении лететь. И преград на пути поток не видит. Если они вдруг появятся – тем хуже для них.

Координаты взять успел. Вызвать Тесса: «На Дале беда. Есть раненые. Еду за тобой». Коннектор словно прирос к руке, не мешает управлять мобилем. Тесс на ходу запрыгивает на сиденье рядом, мешок с походным лекарским набором за спиной – как продолжение его тела.

Скорость… Если мы попадем в воронку, кто-то на Дале умрет. Надо торопиться. Мы должны доехать быстро. Мы должны доехать. Леден смотрит вперед, неосознанно сужая поле зрения до размеров воображаемого зеленого камешка – и отбрасывая камешек в сторону, когда впереди вытягиваются, указывая безопасный путь, нити цвета оружейной стали.

Цифры координат словно горят в мозгу. Леден ощущает себя прибором с магнитными стрелками внутри. Ошибиться невозможно, как птица весной не может перепутать север с югом. Минуты улетают камешками из-под колес, брызжут в стороны кроваво-красным раскисшим грунтом.

Тихо рокочет почти беззвучный движитель мобиля. Шуршат шины по мелкому каменному крошеву. И сквозь эти привычные, безобидные звуки доносится…

Жуткий крик дрожал в воздухе еще долго после того, как оборвался на выдохе. Леден вдавил педаль ускорителя в пол.

Мобиль вылетел на небольшое плато и с заносом затормозил перед фигурой в измазанной рыжей грязью униформе Стражи, скорчившейся над чем-то бесформенным, темным и влажно поблескивающим в тусклом сером свете. Леден выпрыгнул через борт, бросился вперед… и отшатнулся, налетев на взгляд обернувшегося на звук человека.

– Я кое-как его вырубил… – Лицо Астри было забрызгано алым, глаза были пугающе черными – ни следа белого лунного пламени. – Я не умею… – Он поднял трясущиеся руки, повернул ладонями вверх. Ладони были мокрыми, ярко-красными.

Тесс уже сидел, поджав ноги, возле того, кто лежал на земле в луже крови, доставал из мешка шприцы, пузырьки. Леден медленно перевел взгляд от головы лежащего лицом вниз стражника, которого он пока не узнал, на ноги…

Тряхнуло ледяным ознобом, дурнотой, мозг наотрез отказался осознавать увиденное. Тело ниже пояса словно выкрутили, как мокрое полотенце. Черная от крови ткань униформы была в нескольких местах разорвана, среди слипшихся лохмотьев виднелись поблескивающие осколки чего-то белого.

Капитан с трудом шагнул вперед. Горизонт поплыл, качнулся. Встал на место. Крепко взяв Астри за плечи, Леден с силой дернул его вверх, поднимая на ноги. Астри неуклюже переступил на месте, пошатнулся, заваливаясь назад. Леден обхватил его поперек туловища, оттащил в сторону, осторожно опустил на землю и придерживал голову, пока тот корчился в сухих спазмах и рыданиях, царапая щеки и лоб об острые камешки.

– Т… Трой, – пробормотал наконец Астри, обессиленно затихнув. – Эта дрянь… появилась прямо перед ним. Я шел первым. Обернулся, сам чуть не влетел… Вытащил. – Он замолчал, задержав дыхание, судорожно сглотнул. – Я не мог его отключить. Леден, – Астри всхлипнул, вывернул шею, глянул на капитана одним пустым и черным глазом, – я все шприцы в него всадил… И ничего…

Леден положил ладонь Астри на затылок.

Боковым зрением капитан наблюдал за Тессом: тот деловито менял заклинания и инструменты, брал и отставлял разные пузырьки. Наконец он поднял над плечом левую руку. Леден, слегка сжав плечо Астри, быстро поднялся и подошел к раненому. Глянул с опаской. Тесс соединил часть сломанных костей, остановил кровотечение из самых крупных ран. Но смотреть без содрогания на то, что находилось ниже пояса у сержанта Троя, по-прежнему было невозможно.

– Я его заморожу, – хрипло сказал Тесс. Видно было, что он вымотан до предела, и последнее заклинание, необходимое для того, чтобы не разошлись концы сложенных костей и края наспех залатанных кровеносных сосудов, отнимет у него последние силы. – Вызови кого-то из форта. Его нужно… – Он прикрыл глаза на мгновение, закусил губу. – Минимум – в Реттен. И максимум – за пару часов. Иначе… – Он глянул в глаза капитану и увидел в них понимание. Два часа – значит, два часа.

– Давай, – коротко сказал Леден и вернулся к Астри, который сидел, упираясь руками в землю, и исподлобья смотрел в сторону склонившегося над раненым Тесса.

– Пойдем, – капитан протянул Астри руку. Тот ухватился за нее двумя руками, тяжело поднялся. – Надо быстро в Реттен, – ответил Леден на безмолвный вопрос. – Два часа. Вызови форт. Пусть готовятся.

Астри кивнул и растерянно огляделся по сторонам. Леден протянул ему свой коннектор.

Леден гнал мобиль по тряской дороге, настроившись на видение матричной сети. Глазницы горели уже почти нестерпимо, в висках и затылке пульсировала боль, мешая концентрировать внимание на блестящих путеводных нитях. Астри коротко переговорил с кем-то из форта и теперь просто сидел, обхватив себя руками и наклонившись вперед. Тесс скорчился на полу перед задним сиденьем и обеими руками придерживал одеревеневшее под замораживающим заклинанием тело Троя. Минуты летели из-под колес красными брызгами раскисшего грунта.

В объезд деревни – к рельсоходной платформе. Почти половина отведенного времени прошла. Там уже ждут врачи из форта. Полноватая добродушная Айви сегодня больше похожа на бледную мраморную статую, однако, движущуюся быстро, как капля ртути. Троя быстро и осторожно кладут на каталку, на руках вносят в салон рельсохода потерявшего сознание Тесса. Скрежет колес, рев движителя, гул воздуха, рассекаемого набирающей скорость тяжелой машиной.

Всё. Они сделали всё, что могли.

Леден, с трудом переставляя ноги, подошел к мобилю со стороны пассажирского места, где Астри сидел, по-прежнему обхватив себя руками и невидяще глядя прямо перед собой.

– Ты всё сделал правильно, – сказал он. Астри не отреагировал. Тогда Леден перегнулся через дверцу мобиля и приобнял напарника за плечи, прижал его голову к своей груди. Астри тряхнуло раз, другой, он медленно вдохнул и прерывисто выдохнул.

– Я в порядке, – еле слышно сказал он, высвобождаясь из-под руки Ледена. – Давай я сяду за руль. Отдохни, – и начал выбираться из мобиля.

– А ты… – хотел было возразить Леден, но замолчал и только посторонился, пропуская Астри. Сел на пассажирское сиденье, сцепил руки и положил их на колени.

– Не смотри вперед, – тихо сказал Астри. – Закрой глаза. Я сам. – И он тронул мобиль с места. Леден послушался. Боль выжигала голову изнутри. За стиснутыми веками будто бы разливалась лава. От тряски черепные кости, казалось, перетирались друг о друга с отвратительным скрипом.

– Они успеют, – пробормотал сквозь стиснутые зубы капитан.

– Я знаю, – так же тихо отозвался Астри.

***

Леден повернулся на бок и едва не свалился с узкого жесткого ложа. С трудом разлепив веки, он зажмурился от режущего света и выругался от полыхнувшей в глазницах боли. Снова приоткрыл глаза, уже осторожно. Так… где я вообще?

Память не хотела возвращаться – видимо, ей было что скрывать.

Леден сел, спустив ноги на пол. Осмотрелся. Этого оказалось достаточно, чтобы милосердная кратковременная потеря памяти сдала позиции.

Даль. Воронка. Трой. Гонка по раскисшей красной дороге. Рельсоход. Астри…

Я у него в доме. А где он сам?..

Капитан смутно помнил, что не сразу смог выбраться из мобиля – не получалось ухватиться за ручку двери, промахивался, в глазах двоилось… Астри помог ему, открыл дверь, Леден шагнул на землю… И, кажется, упал. Во всяком случае, следующим, что он помнил, было то, что кто-то тащил его, ухватив под мышки.

На этом всё.

Так. Где Астри?..

Леден поднялся на ноги, покачнулся, шагнул к стене, оперся на нее обеими руками. В голове словно взрывались бочки с горючей смесью. Держась за стену, он двинулся к выходу в коридор. В этот момент хлопнула входная дверь (негромкий звук чуть не выдавил барабанные перепонки). Раздались торопливые шаги, и в дверном проеме возник Астри.

За ночь он пугающе высох и осунулся. Глаза на бледном до синевы лице были словно обведены сажей. Ни следа белого огня в зрачках.

Влетев в комнату, Астри бросил взгляд на диван, тихо выругался и только тогда увидел Ледена, стоящего у стены.

– Ты как?

– Пока еще не понял, – с трудом проговорил Леден. – Что вообще со мной такое?

– Ты почти два часа висел на матричной сети. – Астри взял Ледена под локоть и повел назад к дивану. – Вообще ты уже должен бы быть трупом. Ты истратил всю энергию на месяц вперед. Просто упал, и пульс и давление… туда же. Мы думали, всё… Тесса увезли, врача взамен не оставили. Мы с Триной тебя через коннектор лечили. Звонили в форт и спрашивали, что делать. – Астри невесело усмехнулся. – Тебе повезло, что ты был без сознания. Как мы тебе капельницу ставили… Или это нам повезло. Очнулся – пришиб бы.

Леден посмотрел на сгиб левого локтя, который и правда побаливал, но на фоне прочего он сразу не обратил на это внимания.

– Ух, ничего себе!..

– Вот да. – Астри усадил Ледена на диван и сам сел рядом. – Врач приехал через несколько часов, но ты уже вроде бы не помирал… Тесс приедет к вечеру. У него тоже сильное истощение, но не такое, как у тебя. – Астри замолчал, так что Ледену пришлось вслух задать вопрос, который и так заполнял комнату, вытесняя из нее воздух.

– А Трой?..

Астри с силой прижал ко рту кулак.

– Пока ничего хорошего сказать не могут, – невнятно проговорил он.

– А плохого что сказали?

– Серьезные повреждения внутренних органов. Критическая потеря крови.

Тишина договорила остальное.

***

– Звонил Марон. – Астри двумя руками держал кружку с кофе и уже пару минут не подносил ее ко рту. Руки тряслись, по черной поверхности кофе пробегала рябь. – По ту сторону ничего такого не замечали. Обещали расширить границы обходов. Будут пересекать Барьер и слушать.

– Ольга?..

– Сказали, что ее поставят в известность. И на этом всё. Ждать…

– Ну, и то хорошо, что хотя бы у них спокойно. – Леден мелкими глотками пил горячую воду – больше ничего организм пока принимать не желал.

Астри со стуком поставил кружку на стол и закрыл лицо руками. Задержал дыхание, медленно выдохнул.

– Я вообще не герой, Лед, – глухо проговорил он. – Я… не солдат. Как я буду дальше во всем этом вариться…

– Никто у нас не герой, – отозвался Леден. – Мы все тут до тошноты боимся. Такого кто угодно испугался бы. Только вот кто-то, прежде чем отключиться от страха, спасает товарищу жизнь. Обезболивающее ему колет…

Астри вскочил на ноги, ножки стула противно шаркнули по рассохшимся доскам пола. Шагнул к окну, тяжело оперся на подоконник.

– А если он умрет? – сдавленно произнес он. – А если бы ты умер?..

– Аст… – Леден сделал движение, словно тоже хотел подняться, но остался сидеть за столом, уставившись на стиснутые руки. – Слушай. Я тоже боюсь. Ты, наверно, первый человек в мире, который такое от меня слышит. И последний, думаю… Так вот. Когда ты позвонил, и связь прервалась… Я за вас всех… ты знаешь. Но пока я думал, что это ты… что это тебя… – На этом слова закончились. Леден застыл, словно провалившись в парализующую черноту своих тогдашних ощущений.

Астри… Орсо. Нет. Нет. Не отдам.

– Юлла… – выдавил он. – Звонили ей?

– Да, конечно. – Астри отвернулся от окна. – Доложили сразу же… Как только капельницу тебе поставили. Сказала, что за лечением Троя лично проследит. Да, кстати, позвони ей. Она просила, чтобы ты сразу же, как очнешься…

– Да. Сейчас. – Леден все не мог прийти в себя, вернуть связность мыслей. Эта чернота, она ведь теперь останется навсегда. Только покажи ей лазейку… Только позволь увидеть брешь в крепостной стене.

Страх. Уязвимость. И никакого больше контроля.

А жить дальше все равно придется.

***

Который день льнет к вершинам гор низкое серое небо. Холодный сырой ветер мечется между склонами, тоненько воет в расщелинах, плачет крупным дождем. Природа притихла, не спеша радоваться весне, словно сочувствуя испуганным, подавленным людям. На улице никого. В столовой за общими трапезами не слышно разговоров. Потухшие взгляды, редко звучащие тихие голоса, опущенные плечи.

Ночами не гаснут фонари вдоль улицы. Все знают, что свет не отведет опасность. Но он хотя бы дарит иллюзию защищенности, как мягкое сияние ночника в детстве отпугивало чудовищ, прячущихся в темных углах. Да, мы прекрасно понимаем, что вышедшего на охоту монстра этот тусклый дрожащий свет не остановит. Но ребенок, затаившийся внутри каждого усталого, отчаявшегося взрослого, зачарованно смотрит на оранжевый огонек и верит… Потому что так легче. Так можно дожить до утра.

Не прекращается патрулирование. Леден лично встречает и провожает каждую смену. Самого же капитана Тесс пригрозил запереть в изоляторе, если тот без разрешения сунется в патруль. Леден не спорил, посвящая все время занятиям с личным составом и периодическим обходам деревни. Смотрел особым зрением, которое они с Астри стали называть структурным. Знал, что это тоже настрого запрещено врачами, знал, что этим замедляет процесс восстановления сил, но… Все же ходил и смотрел. Понимал, что толку с этого не так уж много – он не может быть во всех углах деревни одновременно, следить одновременно за всеми своими людьми. И все равно – ходил и смотрел.

Астри знал, что Леден нарушает приказ врача. С тоской и злостью смотрел ему вслед, когда тот медленно шел по улице, незаметно, как он думал, бросая взгляды по сторонам. Молчал. Ждал, когда капитан устанет и уйдет домой, или в кабинет, где на столе копились вороха никого более не интересующих бумаг, или в караулку на занятия. И тоже ходил по деревне и смотрел.

Ни у одного из тех, кого Астри проверил, больше способностей к структурному зрению не выявилось. Он и капитан – двое за всех на этом рубеже. А что, если они вдвоем – не только за всех дрейендальцев, но и за весь мир?..

Леден часто говорил с Мароном. Тот по просьбе коллеги время от времени навещал его подчиненного в лечебнице или посылал туда кого-то из своих. Да, Трой выжил. Опасность для жизни миновала примерно через десять дней, с восстановлением двигательных функций ног вопрос пока оставался открытым. Но все-таки он был жив – и черный туман в душе Ледена немного рассеялся.

Разговоры с командиром реттенских Ныряльщиков тоже оказывали несомненное исцеляющее воздействие. Марон представлялся Ледену едва ли не идеалом командира – хладнокровный, собранный, четко представляющий задачи отряда и каждого из его членов, на много ходов вперед просчитывающий тактику их выполнения. Ледена очень сильно впечатлило то, что Марон, который три года назад потерял одну из своих подчиненных и едва не потерял родного сына, не возражал, когда тот после выздоровления вернулся в отряд. Черствость, безжалостность – сказали бы многие. Мужество и верность долгу видел в этом поступке Леден. И когда Марон говорил о сыне, Леден безошибочно распознавал в спокойном, ровном голосе сурового командира крохотную трещинку, неуловимое изменение интонации. И звучал на периферии сознания тоненький голосок одной храброй девчушки: «Никому не доверяете, получается…»

Имири. Вот и еще одна слабость, еще один страх. Новая трещина в крепостной стене. Темно-лиловые глаза, так не похожие на материнские, пристально смотрят на капитана на каждом общем собрании. Юсси и Растар, верные рыцари, – справа и слева, чуть позади. Три пары глаз, в которых светятся безграничное доверие – и сотни вопросов.

«У вас нет детей?..» Так это вы – мои дети, хотелось сказать ему. Всегда были и всегда будете. Каждый из вас. Вы пробили мою оборону. И теперь я не смогу защитить ни себя, ни вас. Вы не ведали, что творите. И теперь – о возможных последствиях я могу только догадываться.