Граница. Песчинки на чашах весов # 1

– Отнюдь, – тихо проговорил Бьёрн. – Ты даже не представляешь, насколько серьезно мы с Васькой можем отнестись ко многому, что другие сочли бы бредом и безумными фантазиями.

– И все-таки… Я не хотела бы вдаваться в подробности. Извини. – Ольга коротко глянула на него и снова уставилась в кружку.

– У меня и в мыслях не было что-то у тебя выпытывать, – мягко проговорил Бьёрн. – Если захочешь – расскажешь. Но имей в виду: мы – именно те люди, которые готовы принять на веру многие неправдоподобные вещи. У нас есть на то свои причины. – Он помолчал и сменил тему: – Ну а пока я мог бы рассказать свою историю, если тебе интересно.

– Конечно! – Ольга с облегчением улыбнулась и села прямо. – Ты обещал рассказать, как ты сюда попал и почему вас с Васей зовут Чужой и Хищник.

– В общем-то ничего сложного… На первый взгляд. Мой отец – профессор Стокгольмского университета, один из крупнейших в Швеции специалистов в области этнографии. Он уже пять лет как с трудом передвигается, у него неладно с коленями, поэтому выезды на полевые исследования для него затруднительны. А так как мне от образования в области истории и этнографии, как ты понимаешь, было не отвертеться, – Бьёрн комично изобразил скорбь, – то он вырастил из меня ассистента и стал посылать сюда, в Республику Алтай, собирать ему материалы для статей.

– Да, и по-русски ты говоришь очень хорошо, – заметила Ольга. – Хотя и с акцентом, и иногда немного странновато выражаешься, уж извини.

– Так я с детства слышал дома русский и алтайский, – Бьёрн пожал плечами. – Когда ты сын историка и этнографа – специалистов по коренным народам Горного Алтая… А странные выражения… Ну, наверное, это оттого, что в детстве отец учил меня читать по-русски по научным статьям, а мама – по русской классике. Тургенев, как сейчас помню. Чехов. Представляешь? Я еще удивительно нормален при таком-то воспитании…

– Слава богу, хоть не Достоевский, – прыснула Ольга. – Веселое у тебя было детство, представляю… А здесь ты, значит, как бы в ссылке?

– В первый год примерно так и было, не буду отрицать. Но уже во второй раз я поехал сюда по собственной воле. А в этом году отцу вообще не до меня и не до науки – он зимой женился, и его молодая жена ждет ребенка. Поэтому он вынужден временно забросить свои изыскания и теперь вспоминает, каково это – удовлетворять прихоти беременной женщины…

– А твоя мама?..

– Мама умерла, когда мне было восемь лет. А в прошлом году я привез себе из России мачеху. – Бьёрн лукаво глянул на Ольгу. – Здесь, на базе, я познакомился с очаровательной балериной из новосибирского театра и так разрекламировал ей своего родителя, что она потребовала устроить их знакомство. И вот результат, – Бьёрн развел руками, – похоже, я виноват в том, что в России стало на одну неплохую балерину меньше…

– Забавная история, – улыбнулась Ольга. – А в этом году ты зачем сюда приехал? Сбежал от нервной мачехи?

– Нет, в этом году я приехал уже просто потому, что мне здесь нравится. В общем-то, теперь я приезжаю уже не только на лето. Зимой здесь тихо, спокойно. Да и работа над монографией идет намного быстрее в непосредственной близости от объекта исследования.

– А как ты работаешь над монографией здесь, в этой глуши, где не то что интернета – электричества для ноутбука толком нет? – удивилась Ольга.

Бьёрн пожал плечами.

– А как люди занимались научными исследованиями раньше, когда интернета вообще не было? Я привожу с собой нужные книги, журналы, распечатки статей. Пишу в тетрадях обычными ручками и карандашами. Прекрасно обхожусь и без компьютера, и без интернета. Не понимаю, почему большинство людей так к ним привязаны, можно сказать – зависимы. По-моему, любая зависимость человека от вещей или привычек унизительна.

– Согласна, – кивнула Ольга, – просто это на самом деле непривычно для современного мира.

– А вот, например, для того же Васи это – в порядке вещей. Он всю жизнь прожил без интернета. И компьютер только в школе видел несколько раз. И он очень успешно учится по книгам и легко опережает в учебе большинство школьников там, наверху, – Бьёрн махнул рукой в сторону Кара-Йола, – несмотря на то, что по общепринятым меркам он – чуть ли не дикарь.

– Да, и насчет ваших прозвищ…

– Почему я Чужой – думаю, само собой понятно. А Васю прозвали Хищником, потому что он был весьма удачливым охотником. А после той нашей эпичной схватки… Прозвища нам дала… одна знакомая. – Голос Бьёрна едва заметно дрогнул, и на сей раз Ольга не оставила это без внимания.

– Та самая, которую Вася оскорбил? Я обратила внимание, что, когда он говорил о ней, у него было такое странное выражение лица… Как у тебя сейчас.

– Ты очень проницательна. – Внешне Бьёрн оставался спокойным, но… Ольга уловила словно бы звон перетянутой и готовой разорваться струны.

– Тоже не хочешь говорить, – полувопросительно-полуутвердительно сказала она.

– Да, ты права, это она дала нам прозвища. – Бьёрн еле слышно вздохнул и обхватил кружку с остывающим чаем двумя руками. – Она была очень веселой, такой, знаешь, по-хорошему ироничной. И очень, очень доброй. После того случая, когда она заступилась за Васю перед фру Маргаритой, он был ею просто очарован. Да и я… – Бьёрн снова вздохнул и наклонил голову, заглядывая в кружку. – Только не думай – тут совсем не было чего-то такого… Романтического. Она как старшая сестра. Или даже мать. В общем… Она была очень хорошим человеком, – тихо сказал он после паузы и замолчал.

– Она уехала, и вы больше с ней не виделись? – понимающе спросила Ольга.

– Нет. – Бьёрн нерешительно глянул на нее. – Мне запрещено об этом говорить, но… – Он колебался, явно не зная, как продолжить и стоит ли продолжать.

– Я сохраню тайну, если это нужно, – твердо сказала Ольга.

– Я не сомневаюсь. – Бьёрн слабо улыбнулся. – Просто… Я еще не понял, до какой степени допустимо втягивать тебя во все это. Есть определенные «за» и «против»…

Ольга вдруг почувствовала, как по спине снова пробежал холодок – совсем как тогда, на границе теневой полосы на улице ее родного города.

– Тайна в обмен на тайну, – медленно проговорила она каким-то странным голосом. Бьёрн внимательно посмотрел на нее. Ольга увидела, что зрачки его светятся в полумраке красноватыми искорками, и невольно поежилась. Сгущались сумерки, день наконец добрался, доплыл по потокам дождя до своего завершения.

– Она пропала, – медленно проговорил Бьёрн, наблюдая за ее реакцией. – Однажды она пропала из запертого изнутри домика. Все ее вещи остались на месте, никаких следов борьбы или чьего-то постороннего присутствия не нашли. Сама понимаешь, подобный случай, стань о нем известно в большом мире, отнюдь не пошел бы на пользу репутации турбазы. Двое суток мы искали ее сами, нам помогали жители деревни. Потом все-таки пришлось объявить в розыск. Полиция перетрясла все вокруг, обшарила всю Долину с собаками. Никаких следов так и не удалось найти. Это было в июне позапрошлого года. С тех пор ее никто не видел. И с тех пор мы с Василием ищем ее. И не остановимся, пока не найдем… Ее или… Хотя бы что-то.

– Ничего себе, – только и сказала Ольга. – У тебя есть какие-то предположения, что могло случиться?

– Сколько угодно, – отозвался Бьёрн. – Но все они… – Он замялся.

– Я поняла тебя. Тайна в обмен на тайну.

– Да, именно так. Все очень и очень непросто.

– Я должна подумать и взвесить все, – сказала Ольга после паузы. – Я чувствую, что могу тебе доверять, но все это настолько странно и даже страшно, что я не могу вот так просто взять и выложить все сразу, понимаешь? Поэтому я прошу прощения за скрытность – и времени на размышления и оценки.

– Понимаю. У меня тоже подобное ощущение. Давай не будем пока об этом говорить. Скажи лучше, как сегодня твое самочувствие? Мышцы меньше болят?

– Да, уже почти прошло. Скорее бы дождь прекратился! Я хочу еще! – Ольга улыбнулась и вытянула руки вперед, как бы держа воображаемый меч. Бьёрн одобрительно кивнул.

– Продолжим, когда позволит погода.

– Я видела тебя сегодня у ворот, – заметила Ольга. – Тебе-то погода не мешает…

– У меня есть определенная программа тренировок, которую нельзя прерывать, – пояснил Бьёрн. – Поскольку я уже вряд ли могу простудиться под таким дождем, то это не повод прекращать занятия.

– Вот бы мне так, – вздохнула Ольга.

– Ты тоже так сможешь, – уверил ее Бьёрн. – Не в этом году, конечно. Но я уже вижу – сможешь. Могу даже предположить, что ты быстро обгонишь Василия. Я рад, что мне выпала честь оказаться твоим первым наставником.

В домике повисла тишина. Ольга украдкой поглядывала на Бьёрна, который сидел, привалившись спиной к стене и поджав ноги, и смотрел в кружку, задумавшись о чем-то. Лицо его было строгим и печальным.

– Пожалуй, мне пора. – Будто высвободившись из паутины тяжелых мыслей, он тряхнул головой, поднялся на ноги и осторожно поставил кружку на стол. – Благодарю за приглашение и чай. – Он снял с плеч плед, аккуратно свернул и положил на топчан. Коротко поклонившись (Ольга в очередной раз подивилась его странным, средневековым манерам), он шагнул за порог, в темноту, на мгновение впустив в домик зябкую свежесть и сонный шепот стихающего дождя.

Ольга поднялась, заперла дверь на крючок и вдруг остановилась, не снимая пальцев с изогнутой проволоки. «Пропала из запертого изнутри домика», вспомнила она. Интересно, а в каком домике жила эта дама? Бьёрн не упоминал об этом, он ни в коем случае не захотел бы ее пугать, но Ольга почему-то была уверена – именно в этом самом, в седьмом.

В полной темноте она, пятясь, отошла от двери. В грудь вместе с дыханием вползла змейка неподдельного ужаса, стиснула в ледяных объятиях сердце – и с шипением растаяла, как капля воды на раскаленной плите. Ольга выпрямилась, на лице ее проступила уже знакомая морозная улыбка. Ну что же, попробуй, приди, вот я, жду тебя здесь… Шум дождя стих, выпустив на волю голос реки. Ночь разорвал всполох зарницы. Ольга улыбнулась неведомо чему и улеглась на топчан, бросив неожиданно торжествующий взгляд в сторону полки с тетрадями.

***

Уходи! Уйди отсюда! Мне ничего не видно! Дай глаза! Нет глаз! Стены давят, вода душит! Нет! Не смей!

Прочитав эту запись, короткую, но прямо-таки отдающую истерикой, Ольга лишь на мгновение помрачнела, затем решительно захлопнула тетрадь и убрала ее на полку. Не нравится? – так мы вас не звали. Можете отправляться туда, где вам приятнее находиться.

Утро было оптимистично-солнечным, на ярко-синем небе не виднелось ни облачка. Легкий ветер торопился высушить траву и песок, выпить лужи и разогнать влажную дымку. День обещал быть ярким и ясным. Долина словно бы извинялась за причиненные вчера неудобства.

Стоя возле умывальника с зубной щеткой во рту, Ольга услышала треск двигателя и, обернувшись, увидела, как за ворота базы выезжает что-то вроде армейского джипа с открытым верхом. За рулем сидел Бьёрн. Ольга догадалась, что он поехал за запчастями для генератора, и разочарованно вздохнула – тренировка откладывалась на неопределенный срок. Что ж, погода зовет в дорогу, а в Долине еще много неисследованных мест.

На этот раз она решила пойти влево от ступенчатой горы. В том направлении Долина расширялась, Ольга во время своего подъема видела там каменистое плато и рощицы у подножия горы, в которых предположительно могли протекать ручьи. Бросив в рюкзак бутылку с водой и два пряника, она захватила еще две пустые бутылки на случай обнаружения родника и выступила в поход.

Подъемы давались легче, чем в первый день – судя по всему, сказывалась проведенная тренировка. Взобравшись на одну из широких каменных террас, образующих ступенчатое плато, Ольга остановилась и огляделась по сторонам. Ее манили два направления: дальше по плато, на верхнюю террасу, по которой в живописном беспорядке были разбросаны валуны разных размеров – самый крупный из них в два человеческих роста, и в сторону гривы деревьев, сбегавшей по пологому склону горы. Поколебавшись, Ольга выбрала сначала второй вариант.

Спустившись немного вниз, она пересекла овражек, по дну которого бежал ручей, и углубилась в тень рощицы. Земля здесь была изрыта копытами каких-то животных – скорее всего, полудиких и не подкованных местных коней, свободно бродивших по всей долине небольшими группками. Впрочем, тропу к водопою могли протоптать и олени, которые, по рассказам, здесь водились, а Ольга вряд ли отличила бы следы одних от других – к стыду своему, она совершенно не разбиралась ни в дикой, ни в домашней копытной живности. Дальше она пошла осторожнее, опасаясь ненароком налететь на «хозяев» этого места, возможно, пугливых и поэтому опасных. Однако под деревьями никого не было, тропинка змеилась вверх между корягами и камнями, то тут, то там сверкали серебряные цепочки ручейков из многочисленных родников, пробивавшихся из склона горы.

Найдя самый крупный источник, из которого бежала чистейшая вода, образуя небольшую лужицу с крутящимися на дне песчинками, Ольга уселась рядом с ней и долго пила, зачерпывая ледяную воду ладонью, потом аккуратно наполнила две бутылки. Продолжив подъем, в нескольких сотнях шагов выше по склону она наткнулась на небольшую кучку белых камней, среди которых рассмотрела несколько обломков костей. Из вершины холмика торчала палка – ветка дерева с ободранной корой и вырезанными на древесине непонятными символами.

Ольга нерешительно опустилась на колени перед странным холмиком и всмотрелась в знаки на потемневшем дереве, но не различила ничего хоть чем-то знакомого или что-то напоминающего. Она осторожно поднялась и отступила назад – кучка камней подозрительно напоминала надгробие, а меньше всего ей хотелось ненароком потревожить чью-то могилу. Вдруг с обратной стороны холмика со стуком скатился камень. Ольга обошла «надгробие» и замерла, застыв в полунаклоне: внимание сразу же привлек темно-зеленый камешек с белыми прожилками и сверкающими острыми гранями – один-единственный среди серовато-белых собратьев. Ольга не задумываясь подняла его и вскрикнула от неожиданности: в палец впилась как будто иголка или даже шип кактуса. Наклонившись еще ниже, она увидела среди камней тонкую прозрачную пластинку, похожую на осколок стекла, на остром кончике которой поблескивала капелька крови – ее крови.

Поколебавшись мгновение, она положила камешек в карман, где уже лежал его брат-близнец, и начала спускаться назад, к подножию плато. Уколотый палец пульсировал в такт шагам.

Поднявшись на верхнюю террасу, Ольга забралась на один из валунов и долго стояла, разглядывая Долину с высоты. Река в этом месте разливалась на множество широких и узких рукавов и петляла среди поросших деревьями берегов и островков. На фоне серо-стальной с зеленоватым отливом воды, блестящей, как измятая фольга, белели шапки пены над бурунами. Над Долиной кружили в потоках воздуха, то ныряя к самой земле, то поднимаясь к вершинам скал, три хищных птицы.

Ольга решила подойти ближе к склону горы и начала пробираться между разбросанными валунами по тропинке, похоже, протоптанной все теми же копытными местными обитателями. Вдруг на одном из камней впереди она увидела большую черную птицу, которая переступала на одном месте и вертела головой, поглядывая в сторону Ольги то одним, то другим глазом. Ольга не разбиралась в орнитологии, но предположила, что это ворон – птица была абсолютно черной, перья отливали на солнце радужными искрами. Она не знала, какого размера обычно бывают вороны, но эта птица показалась ей издалека неправдоподобно крупной. Осторожно ступая между камнями, Ольга медленно приблизилась к ворону, стараясь не спугнуть его. Наконец она подобралась настолько, чтобы оценить, что птица была размером с небольшую кошку, и рассмотреть в подробностях ее блестящие темно-коричневые глаза-бусинки и бархатисто-черный крепкий клюв. Ворон, однако, не проявлял признаков беспокойства и продолжал переступать на месте и вертеть головой, не покидая камня. Ольга подошла совсем близко и остановилась. Ворон наклонил голову и вдруг, приподняв крылья, боком соскочил с камня и зашагал – Ольга даже прыснула, настолько комично это выглядело – по направлению к следующему валуну.

Ольга, пожав плечами, последовала за ним. Ворон вспрыгнул на камень и оглянулся. Ольга осторожно приблизилась, ворон соскочил с валуна и побежал дальше, раскрывая и складывая крылья. Ольга поняла, что он ведет ее в сторону от скалы, параллельно краю плато – не туда, куда она изначально направлялась. Куда они идут – к чему-то или от чего-то?..

Ворон подошел к группе валунов, самый крупный из которых был выше Ольгиного роста, самый мелкий – примерно ей по колено. Нырнув в щель между камнями, птица выскочила с другой стороны и неожиданно с резким карканьем взмыла в небо, крылья хлопнули, как мокрые паруса на шквальном ветру. Ольга от неожиданности оступилась и едва не упала. Наклонившись, она заглянула туда, куда юркнул ворон. Там на «ковре» из лишайника цвета ржавчины одиноко лежал такой же камешек, который она подобрала возле странного кургана, но не зеленый, а темно-красный. Ольга осторожно вытащила его и повертела в руке. Белые прожилки на камне складывались в символ, показавшийся Ольге знакомым. Палка, воткнутая в холмик из камней, вспомнила она. Такой знак был вырезан на ней. Как же все это странно…

Положив камешек в карман, Ольга начала спускаться с плато. Она вдруг отчетливо поняла, что больше ей здесь делать нечего. Она посетила некое святилище и забрала там некий предмет, обменяв его на каплю своей крови. Затем один из хозяев здешних мест отвел ее к другому предмету. Камни разных цветов… Что это значит? Для чего они нужны? И кому и зачем понадобилась Ольгина кровь? Странно и страшно. Может, все-таки посоветоваться с Бьёрном? Почему-то Ольга была уверена, что он в курсе происходящего, но пока еще не переступила ту черту, за которой начинаешь безоговорочно верить чутью, несмотря на яростное сопротивление разума. Все эти рассуждения и так отдавали если не психическим расстройством, то какой-то глупой попыткой во взрослом возрасте поиграть в «колдунов».

Спустившись с плато, Ольга вышла на дорогу, ведущую от перевала к турбазе. Шагая по желтой пыли, она размышляла о том, как и что можно рассказать Бьёрну. Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила, что погода снова начала портиться. Вокруг заплясал порывистый, не определившийся с направлением ветер, шершавыми ладонями приглаживая траву то в одну, то в другую сторону. По земле то и дело пробегали тени от облачков, на пару секунд скрывающих солнце. В воздухе запахло озоном. Ольга сначала не обратила на это внимания, но затем словно бы очнулась и, похолодев, быстро глянула на небо. Так и есть: выцветшая синева была чистой, без единого белого перышка. Все-таки ОНО прорвалось сюда…

Ольга ускорила шаг. До лагеря оставалось еще не меньше километра. Полосы тени становились все глубже, все холоднее и темнее. Ольга с разбега влетела в одну из таких зон ночи и почувствовала, как кожа покрывается мурашками, появляется ощущение давящего взгляда в затылок, ноги прилипают к поверхности дороги, как к расплавленному асфальту. Отчаянным усилием вырвавшись из тени, тяжело дыша, Ольга решила попробовать пробежать вдоль светлой полосы по направлению к реке. Резко свернув вправо, она уцепилась взглядом за одинокое кривое дерево на берегу и всеми силами, всей волей устремилась к нему.

Перед глазами замелькали черно-желтые полосы и пятна. Голова наполнилась давящим низким гулом. Уже ничего не видя перед собой, Ольга с разгона врезалась в какое-то препятствие и отлетела назад, больно ударившись спиной и локтем. Как будто этого было недостаточно, земля под ней тут же стала податливой, проломилась с тихим хрустом, как поверхность дрожжевого теста, оставленного на пару часов в открытой посудине. Не имея возможности пошевелиться и высвободить руки, Ольга погружалась в подрагивающее нечто и ощущала, как сквозь ткань брюк бедро колют острые грани камешков, лежащих в кармане.

Не смей! Не смей обманывать! Верни глаза! Я велел тебе уйти! Ты поплатишься! Поплатишься!

Ольгу довольно бесцеремонно вытряхнули из пыльного покрывала беспамятства, бросив спиной на острую щебенку. Охнув, она приподняла голову, чтобы камни не впивались в затылок, попыталась приоткрыть глаза и зажмурилась от яркого света.

– Ольга! – пробился через пульсирующий звуковой туман знакомый голос. – Что с тобой? Что случилось?!

Ольга с трудом села, поднесла к лицу ладонь, прикрывая глаза от солнца, и глянула вбок. Рядом с ней сидел Бьёрн с выражением паники на лице.

– Ты откуда взялся? – хрипло пробормотала Ольга, еще не вполне осознавая происходящее.

– Я ехал от перевала, – озадаченно отозвался Бьёрн. – И вдруг вижу тебя лежащей в двух метрах от дороги… Это ты мне скажи – что ты тут делаешь? У тебя тепловой удар? – Он нерешительно протянул руку к Ольгиной голове, но ладонь замерла в нескольких сантиметрах от ее волос и опустилась. – Голова кружится?

– Нет, – Ольга помотала головой, – я не перегрелась, это точно. Тут другое… Ты ничего странного вокруг не видел? – Она быстро глянула в лицо Бьёрну.

– Нет, – пожал плечами тот. – Кроме твоего лежащего тела, конечно… Это было не просто странно, сказал бы я. Это было шокирующе.

– Понятно, – усмехнулась Ольга. – Ну ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Мне повезло, что ты проезжал мимо и подобрал мое тело с обочины. – Она осторожно поднялась на ноги и, пошатываясь, сделала несколько шагов в сторону стоящего на дороге джипа. – Вроде бы со мной все в порядке. Поедем в лагерь.

Трясясь по щебенчатой дороге на жестком скрипучем сиденье машины, Ольга продолжала ломать голову над тем, что же – и какими словами – можно рассказать Бьёрну. Она чувствовала на себе его испытующие взгляды и понимала, что скоро будет вынуждена хотя бы частично открыть карты.

Бьёрн подвез ее к самому крыльцу, подал руку и помог спуститься с подножки джипа. Ольга, покачнувшись на ступеньках, вошла в домик и села-упала на топчан. Бьёрн, хмурясь, поднялся на крыльцо вслед за ней и остановился на пороге, ухватившись за дверные косяки.

– С тобой точно все в порядке?

– Нет, не точно, – вздохнула Ольга. – Но это никак не связано с тепловым ударом и вообще с состоянием здоровья.

– Не пугай меня! Объясни, что случилось?

Ольга колебалась.

– Сейчас ты, наверное, занят? А рассказ будет долгим. Может, ты разберешься с генератором, а вечером зайдешь ко мне? Я пока окончательно приведу себя в порядок.

– Ну, как скажешь. – Бьёрн с сомнением покачал головой. – Честно говоря, я боюсь оставлять тебя без присмотра.

– Не бойся. Все будет в порядке. Если переживаешь, окликай меня – стены тонкие, слышимость хорошая, если не отзовусь – можешь вламываться в домик и спасать принцессу, – улыбнулась Ольга.

– Договорились, – серьезно сказал Бьёрн и вышел на улицу, аккуратно притворив за собой дверь.

Еще часа три, до наступления сумерек, Ольга маялась, не зная, куда себя девать и чем заняться. Бьёрн, как и обещал, пару раз окликал ее издалека, Ольга отзывалась: «Все окей!». Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться на тексте. Ей не лежалось и не сиделось на топчане. Соседство стопки тетрадей на полке над ним внушало смутную тревогу. В конце концов Ольга сдалась и выглянула из домика. Солнце садилось за гребни скал, долина была залита оранжевым теплым светом. Ветра не было, в воздухе пахло речной свежестью и костром.

Синеватый дымок над водой указывал, где можно найти себе компанию. Выйдя на берег, Ольга увидела небольшой костерок в аккуратном круге из камней. Перед ним на большом плоском камне сидел Василий и неторопливо водил большим изогнутым ножом по «лезвию» тренировочного деревянного меча.

– Привет! – сказала Ольга. – Можно к вашему очагу?

Василий вскинулся, торопливо встал и слегка поклонился.

– Прошу, – он указал на камень, на котором до этого сидел. Ольга уселась и протянула руки к огню.

– А где Бьёрн? – поинтересовалась она.

– На патрулировании, – рассеянно отозвался Василий, внимательно разглядывая отполированную поверхность меча. Ольга недоуменно воззрилась на него. – Да просто в деревню поехал, – улыбнулся он, заметив ее взгляд.

– На ночь глядя?

– Ну, если начальство велело… – Вася пожал плечами и улыбнулся. – Да в любом случае он скоро вернется. Ну скажи, как тебе у нас? Не тянет вернуться к цивилизации?

– Нисколечко, – решительно ответила Ольга. – Я уже подумываю, не наняться ли и мне к фру Маргарите в стюарды… Ну его, это электричество… И ванную. И туалет!

Они с Васей рассмеялись.

– А ты откуда родом? – спросила Ольга. Василий махнул рукой в сторону, противоположную направлению к Кара-Йолу.

– Я родился здесь, в Долине. Моя семья живет в деревне на берегу озера Тегерик. У меня пятеро братьев – можешь себе представить? Я третий, – он вздохнул. – И единственный из всех, кто решил взяться за ум. Остальные так и не выползают за пределы родного муравейника. Научились читать и кое-как писать, и больше им ничего не надо. Меня и самого сюда почти неграмотным привезли. Мать решила, что дома я – самый бесполезный из ее сыновей, и отправила меня на заработки. Я еще по-русски-то толком не говорил. Ну, то есть говорил, но как и что… – Вася смущенно хмыкнул. – Ну, сама понимаешь. Деревня же… Народ у нас там не сильно-то… обременен культурным воспитанием. И в школу я ходить, скажем так, не любил. Читал очень плохо. Сейчас даже вспомнить странно.

– Это Бьёрн тебя наставил на путь истинный?

– И он тоже. Но все-таки не только он… Я знаю, Чужой рассказал тебе о той нашей знакомой, которая потом пропала. – Василий глянул на Ольгу и быстро отвел глаза. – В основном это она на меня повлияла. Возилась со мной, разговаривала, как с ребенком. Да я и был, по сути, ребенком. Там, – он махнул рукой в сторону родной деревни, – я жил таким… диковатым, во всех смыслах. Там мне это не мешало. А как попал сюда, да после того случая… – Вася грустно и виновато улыбнулся. – Пришлось меняться. И она мне очень сильно помогла. Я научился нормально говорить по-русски. Начал читать книги. Потом пошел учиться, догонять… За два года прошел программу школы с пятого по девятый класс. На русском и на нашем. В этом году думаю зимой закончить десятый и одиннадцатый и сдать экзамены. Бьёрн посоветовал мне поступать на исторический. Буду этнографом, как он.

Ольга слушала, округлив глаза. Чудесное превращение дикого звереныша в абитуриента истфака за три года поражало воображение не хуже всей той мистики, которая творилась в ее жизни. Верилось с трудом, и она не удержалась от реплики:

– Как-то это звучит…

– Неправдоподобно? – Вася хитро улыбнулся. – Еще бы! Но я тебе не вру, это все легко проверить. Мою семью в деревне все знают, можно расспросить обо мне у соседей – да хотя бы у нашего деревенского участкового, он может рассказать о тех временах много интересного! И вся картина будет перед глазами. Аттестат за девять классов я могу тебе показать, все тетради и учебники – тоже. Я уже частично запасся учебниками за десятый и одиннадцатый, но пока некогда взяться за них как следует. Здесь время для учебы – зима.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать три, – ответил Василий. – Видишь, сколько времени я зря потерял. Если бы не Анна… – Он осекся.

– Ее звали Анна, – констатировала Ольга. – Случайно проговорился. И вот это мне непонятно. Почему вы прямо-таки боитесь упоминать о ней при мне? Я понимаю, что она была вам очень дорога, и ее исчезновение вас потрясло. Но все-таки – почему столько таинственности даже теперь, когда я в курсе случившегося?

– Потому, что на самом деле ты еще совсем не в курсе, – словно бы нехотя пробормотал Василий и нетерпеливо глянул в сторону ворот, словно ожидая, что оттуда покажется Бьёрн и вызволит его из этого неловкого положения. Ольга проследила за его взглядом – и почти не удивилась, заметив, что Бьёрн действительно идет к ним. На плече он нес длинный сверток. Увидев рядом с Васей Ольгу, он будто бы растерялся, но быстро овладел собой, слегка поклонился ей и обратился к Василию:

– Все в порядке, потом расскажу в подробностях.

Василий кивнул и поднялся.

– Пойду займусь генератором, – сказал он и, обменявшись с Бьёрном непонятными взглядами, удалился в сторону домика администрации.

Бьёрн уселся на землю рядом с Ольгой и осторожно положил на землю свой сверток.

– Ты готова? – тихо спросил он.

– Да, – Ольга опустила голову и ссутулилась. – Только не знаю, с чего начать…

Бьёрн терпеливо ждал. Поколебавшись, Ольга достала из кармана камешки.

– Как думаешь, что это?

Рука Бьёрна разъяренной коброй метнулась к запястью Ольги. Та инстинктивно сжала кулак и отдернула руку, отшатнувшись и вскинув на Бьёрна недоуменный взгляд.

– Откуда это у тебя? – Голос Бьёрна стал незнакомым, в нем звенело с трудом сдерживаемое нетерпение. Он быстро переводил взгляд с лица Ольги на ее сжатый кулак. Ольга по-настоящему испугалась – зрачки Бьёрна загорелись в отсветах костра алыми огоньками, как у дикого зверя – и попыталась отползти от него подальше. Бьёрн заметил ее реакцию и отодвинулся сам, успокаивающим жестом подняв руки вверх.

– Я напугал тебя, прошу прощения, – смущенно сказал он. – Но это в самом деле… Расскажи, откуда у тебя эти камни? Это очень важно.

– Я их просто нашла. Один на вершине вон того уступа, – Ольга показала рукой, – второй – в лесочке возле источника питьевой воды, о котором ты мне сам же и рассказывал. А третий – вон там, на плато, – она махнула рукой в нужном направлении, – мне его ворон показал.

– Ворон показал?..

– Ну, выглядело это так… – Ольга смутилась, понимая, как это глупо прозвучало, но все же продолжила: – Я увидела ворона, подошла поближе, чтобы рассмотреть, а он почему-то не улетел, а побежал по земле, мне это показалось очень смешным. Я пошла за ним. Он довел меня до кучи валунов, и там я нашла этот камень.

– Какой камень там лежал – зеленый или красный? – Бьёрн выглядел не на шутку встревоженным.

– Красный. А что…

– Подожди. – Бьёрн поднял руку ладонью вперед. – То есть, получается, два зеленых камня ты нашла сама, а красный тебе показал ворон? Я правильно понял? – Ольга молча кивнула. – Это очень, очень странно, – протянул Бьёрн. – Теперь я даже и не знаю, чья очередь рассказывать первым. Я-то все гадал, насколько имею право втягивать тебя в наши местные проблемы. А оказывается, ты и так уже втянута по самую шею. Причем тебе дали, скажем так, инструмент без руководства по эксплуатации. Надеются, что после пары сотен попыток ты все-таки угадаешь, как им пользоваться? Как это в их духе… – Он обернулся и как-то недобро глянул на ступенчатую скалу.