Избранник

Соседи нерадивых арендодателей устроились куда благополучнее – ухоженные посадки чередовались с обустроенными местами отдыха вроде беседки и небольшого прудика, чистенькая извилистая дорожка плавно огибала избу и подводила к широким воротам. Даниил осторожно выглянул на улицу, убедился, что там никого нет, и сделал знак ожидавшим в сторонке девушкам.

– Интересно, они никогда двери не запирают?

– Небось ещё и окна нараспашку, бить ничего не придётся… – протянула Варвара, с подозрением покосившись на слишком радостного спутника.

– Да я так, на будущее, – смутился Даниил и уверенным шагом двинул за угол.

– Ты куда? – зашипела Марго, придерживая его за пояс. – Люди как раз там столпились, идите отсидитесь где-нибудь.

Не слушая увещеваний, он упрямо продолжил путь; Варвара, постояв в раздумье, последовала за ним и вскоре увидела, что человек пятнадцать возмущённых граждан собрались под забором временного пристанища Ильи, громко обсуждая полное отсутствие морали и воспитания у нынешней молодёжи. Ведьме было сложно не согласиться, и она усиленно сверлила взглядом спину Даниила, который чересчур легко залез в чужой дом и без особого сопротивления согласился не заявлять куда надо о трупе и полученных увечьях. В пору радоваться, конечно, однако судя по шрамам на затылке, в передряги он попадает регулярно, а это обычно свидетельствует об определённом образе жизни. Илья подобного впечатления не производил, скорее он был похож на тихого студента, немного помешанного на какой-нибудь идее, но может, и с ним всё было не так просто.

Встав позади тёти Клавы, молодой человек послушал пламенную речь кого-то из участников демонстрации, а потом негромко поинтересовался, что у людей такого ужасного стряслось. Пока женщина в красках описывала предосудительное поведение новоявленного постояльца Матвея Лукьяныча, присутствующие один за другим начали поворачиваться к Даниилу.

– Валить отсюда надо, – в повисшей тишине пробормотала Марго. – Желательно сразу с вещами.

Варвара, потянув за собой подругу, отступила в тень старого тополя и стала медленно пятиться в сторону родных Куличек. Чтобы так рисковать, нужна кристально-чистая репутация, коей ни одна из них не обладает.

Народ между тем задумчиво переводил взгляд с виновника суматохи на заросший участок и обратно.

– Тьфу, Клавка, – наконец выдохнул мужчина лет шестидесяти пяти. – Что ж тебе спокойно не сидится? Вечно какую-то чушь сочиняешь. Иди вон носки вяжи – всё пользы больше!

Собравшиеся, кто со смехом, кто в расстроенных чувствах, начали покидать место несостоявшегося происшествия, беззлобно журя Клаву с её нездоровым воображением, а Даниил о чём-то заговорил с любителем женского рукоделия. Варвара разбирала только отдельные слова, но подойти не решалась.

– Хочешь, я схожу? – предложила Марго.

– Незачем тут светиться, толпа всё ещё жаждет зрелищ. К тому же ты им наверняка помешаешь.

– Так на то и расчёт. Или мы с чужеземцем теперь лучшие друзья?

– Друзья не друзья, но он в любой момент может на нас заявить, так что надо с ним поосторожнее… И потом, есть шанс получить от него какую-то пользу, не знаю, правда, какую…

– Подставить можно, – задумчиво предложила школьница. – К тебе все давно привыкли, а он – чужой и потому подозрительный. Вообще-то, ты права: пусть поработает, пока мы будем в тени. Если что – все претензии к нему, о нас и не вспомнят.

– Вот-вот, – кивнула ведьма, мрачно наблюдая, как мужчина дружески хлопает Даниила по плечу. Её в селе так не принимали. – Скользкий тип какой-то, доверять не стоит…

– Так это само собой, – согласилась Марго и обратилась к подошедшему типу: – Новыми приятелями обзаводишься?

– Просто выяснил, кто тут лидер. Ну что, к художнику?

Колдунья вытаращила глаза. Получается, его желание пообщаться со взволнованными гражданами было продиктовано не глупым мальчишеством, а вполне осознанной необходимостью определить социальные роли… Главное – как легко и красиво он это сделал. Тут надо или специфическое образование иметь, или как минимум редкий природный талант. Чужеземца точно нужно держать поближе…

– Художник живёт через три дома от Матвея Лукьяныча, – лучась восторгом от предстоящей совместной прогулки, заявила Варвара. – Только думаю, он сейчас не очень трезв.

– Тем лучше, – пожал плечами Даниил и первым свернул на нужную улицу. Девушки, переглянувшись, отправились за ним.

 
                                        ***
 

– Здравствуй, Варвара. Как поживаешь?

– Здравствуйте, Матвей Лукьянович. Спасибо, всё хорошо.

Даниил наконец оторвал изумлённый взгляд от трактора и перевёл его на ведьму, которая преспокойно общалась с невидимым стариком. Марго на ходу приветливо махнула рукой, повернувшись в ту сторону, где должен был находиться дед, и продолжила путь.

– Не понимаю, – медленно прошептал молодой человек, пытаясь рассмотреть в сельхозтехнике дыру или хотя бы щель. – Как он это делает?

– Мал ещё умение моё разуметь, – тут же донеслось из-за трактора. Даниил вздрогнул и во все глаза уставился на хихикающую школьницу.

– Почему он с вами разговаривает, а меня почти игнорирует? – с некоторой обидой буркнул молодой человек, отойдя на приличное расстояние. – Даже в комнату не пустил, только на чердак.

– Каждому по заслугам… – язвительно пропела Марго и повернулась к подруге. – Не хочу я на этого деятеля искусств смотреть. Можно мне на кладбище?

– Иди, деточка, – разозлился Даниил. – Поиграй с оторванными конечностями, прикопай ещё пару тел – а чего, дело молодое…

– Валяй, – фыркнула ведьма. – Только смотри там, на рожон не лезь.

– Это если она с убийцей встретится? – сквозь зубы уточнил молодой человек, когда школьница удалилась. – Я понимаю, в тебе дурости через край, но думать же надо, на что ребёнка толкаешь. А вдруг она действительно нарвётся?

– Скорее уж на неё нарвутся. И вообще, не знаю, чем тебе не понравился мой добрый совет. Вот если бы я сказала «Иди и без маньяка не возвращайся»…

Даниил закатил глаза и раздражённо зашагал вперёд. Что ни абориген, то радость психиатра, глупость из девок так и прёт. Игры играми, но дело, похоже, серьёзное, и вот так запросто отправить старшеклассницу туда, где любит прогуливаться убийца, а спасти её будет некому… Недовольно покачав головой, он осуждающе покосился на ведьму; она ответила столь же нелюбезным взглядом и остановилась.

– Пришли.

Дом художника был хоть и старым, но добротным, с витиеватыми деревянными узорами по краю крыши, резными перилами и разноцветными наличниками. Калитка была гостеприимно распахнута настежь, а поскольку звонка рядом всё равно не наблюдалось, молодой человек решил, что оповещать о своём визите заранее ни к чему. Примерно к тому же выводу он пришёл на пороге и, для приличия вытерев ноги о замызганный коврик, проследовал внутрь.

Художник в красивой позе сидел за столом, держа в правой руке не очень чистый гранёный стакан с прозрачной жидкостью, и меланхолично смотрел в окно, из которого было отлично видно и улицу, и калитку. Не заметить гостей он, конечно, не мог, однако повернуться при их появлении и не подумал, из чего Даниил заключил, что в данный момент у человека есть какие-то более важные и ответственные дела, требующие предельной концентрации.

– Добрый день, – сказал он, не особенно рассчитывая на ответ. Варвара скромно маячила сзади, не решаясь войти без приглашения. – Я говорю, день…

– К чему эти условности? – не отрываясь от окна, протянул мужчина. – К тому же абсолютистские концепции добра и зла, коим я отдаю предпочтение…

– Здрасте, дядь Петь, – быстро перебила ведьма. – Я вам тут нового соседа привела познакомиться.

Художник посмотрел на неё с таким выражением, будто познакомиться надои с самой Варварой, но задавать уточняющие вопросы не стал. С удовольствием крякнув, он осушил стакан, поставив его на подоконник, несколько раз передвинул, чтобы солнечный свет красивее падал на грани, и деловито произнёс:

– Что привело тебя сюда, друг мой?

– Тяга к искусству, – тихо буркнул молодой человек и громче добавил: – Хочу, чтобы вы мой портрет написали.

Пётр Григорьевич оценивающе оглядел его с ног до головы, потом поднялся, подошёл вплотную и двумя пальцами взял за подбородок. Даниил ни малейшей радости от такой бесцеремонности не ощутил, но мужественно перенёс испытание и даже повернулся в профиль, как ему было приказано. Художник придирчиво сопел, щурился и цокал языком, выражая одному ему понятные эмоции.

– Счастливый обладатель нескольких кровей, – самому себе сообщил Пётр Григорьевич. – Идеальные пропорции…

– Да хватит уже его нахваливать, – не выдержала Варвара. – За портрет берётесь?

– Увы, – развёл руками художник. – Моя стезя – натюрморт. Человеческие лица слишком сложны, чтобы в полной мере соответствовать безукоризненным представлениям живописца и требованиям чистого полотна.

– А не лица?

– Простите?

– Другие части тела вы рисуете? – уточнил Даниил, стараясь не обращать внимания на физиономию ведьмы, красноречиво выражавшую отношение к его умению вести допрос. – Руки, например.

Пётр Григорьевич, если и удивился, виду не показал. Каких-то злонамеренных поступков, которыми выдал бы себя убийца, тоже не последовало. Художник вернулся на табуретку и надолго замолчал, судя по всему, прикидывая возможность выполнения заказа. Было ему около семидесяти, и поначалу молодой человек собирался исключить его из списка подозреваемых по причине возраста, но рассмотрев под майкой-алкашкой довольно крепкое, совсем не старческое тело, мнение изменил.

Интерьер то ли соответствовал обретавшейся в нём нестандартной творческой личности, то ли просто свидетельствовал о скудном достатке и неумении наводить элементарный порядок. В кухне стояли старенькая газовая плита, накрытый клеёнкой шаткий стол и белорусский холодильник, переживший путч; рядом с переполненным мусорным ведром устроился пакет, имевший те же предназначение и состояние, под табуреткой и у окна валялись разных размеров коробки с неизвестным содержимым, а вместо занавесок колыхалась распоротая простыня.

– Её руку написал бы, – наконец заключил художник, кивком головы указав на изящную, с ровными длинными ногтями, кисть Варвары. – А твою не стану.

– Потому что моя – красивее? – не удержалась девушка.

– Потому что его – не представляет для меня мужского и эстетического интереса, – ответил Пётр Григорьевич, мимоходом оскорбив обоих. – Может быть, натюрморт?

– Когда он будет готов?

– Через месяц или чуть больше.

– Мы подумаем, – пообещал Даниил и, попрощавшись, потянул спутницу к выходу.

– Зачем тебе натюрморт? – уже на улице спросила ведьма. – Решил приукрасить своё унылое жилище под крышей?

– Звучит, будто я Карлсон, – усмехнулся молодой человек. – Портрет ему точно пришлось бы рисовать самому и хотя бы частично в моём присутствии. А намалевать вазу и три апельсина любой школьник в состоянии; чего проще – сгонять в ближайший город и приобрести художество на рынке.

– А рука?

– Хотел посмотреть на его реакцию. Можно было бы заказать твою, но тут тоже наверняка не поймёшь, чьё авторство и та ли конечность.

Колдунья одарила его очень подозрительным взглядом и задумчиво буркнула:

– Кто ты по профессии?

– Я… – начал он заученную речь, но, посмотрев в тёмно-васильковые глаза, понял, что врать ей не хочет. – Нет у меня высшего. Были слабые попытки после школы, но ничем хорошим они не увенчались.

– Ну хоть среднее образование получил, – ядовито похвалила девушка. – Конечно, у каждого свой потолок…

– Сама-то где училась? – огрызнулся Даниил. – Курсы фурий при Академии волшебства?

Варвара ухмыльнулась и ответила многозначительным молчанием; молодому человеку даже на секунду показалось, что он был недалёк от истины.

Они вышли на главную улицу, которую можно было отличить от других лишь по отсутствию совсем уж глубоких выбоин и тополям, высаженным с двух сторон.

– Священник ещё не вернулся?

– Считаешь, я за ним слежу?

– Ну, не ты, так твои ночные приятели, – расплылся в гадостной улыбке Даниил. – Что это было? Той ночью.

– Редкостное проявление трусости, неимения хоть каких-то признаков мужества и в целом настоящий позор, с которым ни один нормальный человек не смог бы…

– Всё равно выясню, – хмуро перебил он.

Невероятные глаза вспыхнули злым огнём, и ведьма, остановившись посреди дороги, прошипела:

– Говорю один раз и повторять не буду. То, что наши интересы временно пересеклись, вовсе не делает нас друзьями и даже не обязывает меня с тобой таскаться. Сунешься в то, чем я занимаюсь, огребёшь по полной.

– От тебя или стоит «крышу» ждать? – наклонившись к её лицу, процедил Даниил. – Всерьёз считаешь себя неприкасаемой? Скольких ты нагрела на своей «магии»? А если я найду пару обманутых граждан, которые жаждут справедливости?

– Найди! – злорадно посоветовала девушка и круто развернулась, чтобы уйти, но была остановлена сырым яйцом, которое пролетело в каких-то сантиметрах от её лица и с характерным звуком впечаталось в плечо Даниила. – Кара небесная, – на тон тише прокомментировала Варвара, с удовлетворением наблюдая, как прозрачный белок стекает по его футболке.

– Зато и искать не надо, – вполголоса отозвался молодой человек и громче добавил: – Уважаемая, вы к Олимпиаде готовитесь? Или в сухопутные войска – гранаты метать?

Женщина, совершившая столь вызывающий поступок, замерла в некоторых сомнениях, неуверенно покосилась на ведьму, словно интересуясь её мнением, и покаянно произнесла:

– Извините.

Было ей слегка за тридцать, но складывалось впечатление, будто реальный возраст раза в два превышает биологический. Впавшие бледные щёки, недовольно поджатые губы, в глазах – вселенское страдание; неаккуратно подстриженные волосы неопределённого цвета хорошо сочетались с застиранным платьем из дешёвой ткани и хозяйственной сумкой, из которой она, видимо, и извлекла метательный снаряд.

– Могу я узнать причину вашей агрессии? – чересчур почтительно осведомился потерпевший, листочком подорожника пытаясь счистить с себя продукт.

– Вон она, рядом стоит, – указала женщина. – Ты осторожнее, парень, а то следующим будешь.

Больше ничего не сказав, она гордо удалилась, очевидно, решив не расходовать оставшиеся припасы, а Даниил вопросительно посмотрел на девушку.

– Только не говори, что обещала наколдовать ей исключительную красоту и ангельский характер.

– Это Зубова, – фыркнула Варвара, хотя ещё совсем недавно собиралась злиться на него минимум вечность. —Вдова, как нам теперь известно. А она пока не в курсе.

– Как знать, – сосредоточенно протянул молодой человек. – Ревность —украшение криминальных сводок. Скажи честно, у тебя с ним что-то было?

– Совсем, что ли? – ведьма обиженно покрутила пальцем у виска. – На кой чёрт мне женатый? И потом, ты видел его благоверную, так что можешь представить, каким был усопший.

– Ну, на безрыбье… Трудно поверить, что ты, живя тут столько лет, ни с кем…

– Ни с кем из людей, – мерзко улыбнулась Варвара. – У меня своя тесная компания.

– Даже не хочу знать подробностей, – сказал Даниил таким тоном, что поверить в искренность его слов было абсолютно невозможно. – Ладно, увидимся.

– Зубову пошёл охмурять?

– Само собой.

Он махнул рукой и спешно зашагал в ту сторону, где скрылась новоиспечённая вдова. Улица, на которую она свернула, похоже, заканчивалась тупиком. Во всяком случае, впереди маячил плотный зелёный массив – то ли лес, то ли очередная таинственная роща, наверняка тоже способная похвастаться своим собственным висельником. Поскольку Зубова исчезла из виду, оставалось только гадать, в каком из шести домов она обитает. Даниил медленно прошёлся до деревьев, убедился, что в глубь ведёт лишь узкая, едва заметная тропинка, которой вряд ли пожелала бы воспользоваться женщина в длинном платье, и направился обратно, пристально всматриваясь за каждый забор.

Почему-то он думал, что жертвами Варвариных чар становились только холостяки, и особого интереса к их семейному положению не проявлял, но теперь выясняется, что у Зубова были обязательства, однако не помешавшие ему оказывать знаки внимания местной ведьме. В том, что эти знаки были, молодой человек не сомневался: во-первых, понятно, что держаться подальше от девушки с такой внешностью никакая жена не заставит; во-вторых, говорила о нём Варвара с ноткой презрения и досады. Впрочем, и о других поклонниках, видимо, была не лучшего мнения. Естественно, ни малейшей радости от своей популярности колдунья не испытывает – сельские мужики слишком просты для неё, а если ещё учесть, что на Куличках процветает некая незаконная деятельность и чрезмерно активные воздыхатели могут заметить то, что не нужно… Вдруг всё-таки она?.. Бодро перепрятала случайно всплывший труп, а теперь усиленно играет в расследование, чтобы по полной запутать единственного некстати выжившего свидетеля.

Он присел на старую грузовую шину, на которой кто-то остроумно намалевал итальянский гоночный автомобиль, и принялся рвать на мелкие кусочки подвернувшуюся травинку. Варвара определённо в чём-то замешана и старательно тянет за собой Марго, но убийства… Риск – такое дело, при котором сразу надо прикинуть свои действия в случае поражения, соотнести возможный выигрыш и проигрыш. А какая подельница может быть из школьницы? В любой момент Марго передумает, испугается, захочет рассказать родителям… Глупо из-за этого садиться на долгие годы, а ведьма – далеко не дура. Получается, последствия будут не такими серьёзными, то есть дело не в убийствах. К тому же им ничто не мешало обогатить кладбище ещё одним незаконным постояльцем, но нет – Варвара каким-то чудом дотащила его до Куличек, а потом выхаживала, по-настоящему беспокоясь о его самочувствии.

Даниил прекратил портить травинку и нахмурился. Ведьма, мошенница, злобная язвительная зараза с дурным характером и пагубными наклонностями, привыкшая смотреть на людей свысока и плевавшая на окружающих и их мнение, беспокоилась о нём. И как это понимать? Как нежелание отвечать за его увечья по закону? Это ведь случайность, отделалась бы ерундой, да и догадывалась, наверное, что не побежит он к ментам из-за такой мелочи. А переживала искренне.

Молодой человек тепло улыбнулся, всё больше проникаясь смутной симпатией к местной аномалии, и в этот момент услышал тяжёлое дыхание прямо над ухом. Вскочил он раньше, чем осознал наличие угрозы, круто развернулся на опорной ноге, стремясь полностью оценить ситуацию, и разжал кулаки, только когда увидел округлившиеся, но по-прежнему страдальческие глаза Зубовой.

– Я подумала, ты ко мне, – извиняющимся тоном сказала она, и Даниил понял, что пришёл по адресу: сейчас она в красках распишет не только свои муки, но и возможные прегрешения каждого из опрометчиво попавших к ней в немилость односельчан.

Женщина опиралась на низкий облезлый штакетник, и он под её напором заметно качался, поскрипывал и грозил сдаться в любую минуту.

– Так и есть, – тихо подтвердил молодой человек, старательно навешивая на себя образ несчастной жертвы тёмных сил, которую ещё можно спасти. – Вы сказали, что я буду следующим…

– Так ты не знаешь! – до невозможности обрадовалась Зубова.

Около десяти минут он выслушивал уже известные, но дополненные живыми описаниями трагичные истории, из которых ничего нового не вынес, а потом вкрадчиво спросил:

– Значит, ваш муж тоже по ведьме сох?

– Приворожила, – уверенно заявила женщина. – Мой Сашка никогда на других не смотрел, со школы вместе, и только меня любил. А как эта приехала…

– Она ведь и раньше приезжала.

– Тогда ребёнком была, – отмахнулась Зубова. – Правда, некоторых и это не останавливало.

– Кого? – резко подался вперёд Даниил.

– Ну, Сергея, которого в лесу зарубили. Председателя, он потом от инфаркта умер…

– И что, они за ней… ухаживали? – отчего-то злясь, пробормотал молодой человек.

– Бегали как ослы на верёвочке. А Сашка до последнего держался, хоть и тяжко было. Будто сила какая его из дома гнала и за ведьмой ходить заставляла. А потом исчез. Как в воду канул.

Даниил поёжился, вспомнив о зловонной жиже, женщина между тем продолжала:

– Уж его искали: и я, и соседи, и милиция… Лес прочесали, речку – хотя у нас такое течение, что и унести могло. В розыск объявили, но тоже без толку. Мне следователь сказал, что Сашка с любовницей сбежал. А куда сбежал, если здесь она?

– Вы уверены, что они были любовниками?

Зубова передёрнула плечами и больше обычного поджала губы.

– Он отрицал, но ясно же, что баба одна долго не может, а тут такой экземпляр, даже делать ничего не надо.

Он украдкой улыбнулся, представив, что сейчас сказала бы Варвара, и продолжил мучить вдову:

– Но тогда получается, что она не может быть причиной его исчезновения. Зачем избавляться от того, от кого одна польза?

– Отшил он её, – заверила Зубова. – Чары колдовские спали, Сашка прозрел, а ведьма не перенесла измены.

Даниил хотел заметить, что гораздо больше поводов не перенести измену было у законной супруги, но вежливо промолчал.

– Ну так может, всё проще, раз у Варвары столько поклонников? Один из них заревновал, не справился с эмоциями… Я так понимаю, на то, что муж вернётся, вы уже не надеетесь?

– Какая надежда, столько времени прошло, – махнула рукой Зубова. – А виновата, естественно, ведьма. Если б не её колдовство, хоть какие-то следы остались бы.

– Может, у вашего мужа враги были, конкуренты? Или обидел кого незадолго до исчезновения?

– Да кого он мог обидеть? – вздохнула вдова. – Работал, огородом занимался, в церковь часто ходил. Не уберёг Бог-то. И тебя не убережёт. Зло – оно завсегда сильнее, помяни моё слово. Только и надеяться, что на том свете воздастся…

Даниил согласно кивнул, чувствуя лёгкий душок, который уже стало источать на солнцепёке разбитое яйцо, и, поблагодарив за столь деятельное участие в его судьбе, отправился на главную улицу. Вдову было жаль, но Варвару почему-то ещё жальче. Мало того что приходится отбиваться от навязчивых и не отягощённых излишней моралью воздыхателей, так ещё и жёны их никак не отстанут. Теперь понятно, почему ведьма предпочитает не общаться с сельчанами и преимущественно проводит время у чёрта на рогах. То продуктами закидывают, то нотации читают, как тётя Клава. Если девушка и причастна к мору, то её даже винить в этом сложно. Пусть радуются, что основная часть аборигенов пока цела – с таким-то отношением!

Надежда сидела на низком широком пеньке у дороги и печально ковыряла босоножкой серую пыль. При появлении Даниила она встрепенулась, подалась вперёд, но ничего не сказала, видимо, испытывая неловкость из-за утреннего фортеля дражайшей родственницы.

– Хотелось бы знать, от кого исходило предательское решение сдать меня жаждущей крови толпе.

– Я бы не стала, – робко улыбнулась Надя. – Что я, не понимаю, что ли? Сама в том доме не раз бывала. В детстве, естественно, – быстро добавила она, углядев мгновенные, но почти незаметные изменения в его лице. – В общем, я, как представитель оступившейся семьи, приношу искренние извинения.

– Хорошо бы твоя тётя их принесла, – притворно насупился молодой человек. – Отец Фёдор вернулся из своего вояжа?

– Тётя с трудом пережила публичный позор, – фыркнула Надежда. – Нехорошо, конечно, радоваться, но ей на пользу. Нет, не вернулся, а зачем он тебе?

– В церковь хотел сходить.

– Что, правда? – изумилась девушка. – Здорово. Она, в принципе, открыта, так что могу экскурсию провести. И тётя тебя простит, когда поймёт, что ты к вере тянешься.

Даниил подумал, что прощение местной проповедницы ему абсолютно ни к чему, а с осмотром достопримечательности он вполне справится и сам, но поразмышляв, решил, что спутница, отлично знающая церковь, действительно не помешает. По неизвестной причине туда тянуло и Илью, в результате совершившего тяжкий грех, и Зубова, мечтавшего о прелюбодеянии. Плюс священника нельзя сбрасывать со счетов – в село он приехал очень вовремя и на редкость скоропалительно оттуда убрался, не сочтя нужным даже проводить Костьку-алкаша в последний путь. Мероприятие, конечно, так себе, но некоторых профессия обязывает…

– Идём, – без особого энтузиазма буркнул он.

 
                                         ***
 

Церковь и правда стояла открытая всем ветрам, посетителям и возможным вандалам. Если бы в его родном населённом пункте вот так нараспашку оставили дверь, внутри уже не было бы и отделки, однако аборигены, очевидно опасаясь злых чар, берегли единственную святыню и, похоже, даже прибирались в отсутствие священника. Даниил улыбнулся, оценив пользу, приносимую церкви ведьмой, и первым поднялся по кирпичным ступеням.

– Вот иконостас, – увлечённо вещала Надежда. —Правда красивый? Обрати внимание на роспись на стенах, прошлый батюшка лично реставрировал. Иконы нестарые в основном, но интересные. Есть и из святых мест. Вот эта – моя любимая.

Она остановилась перед иконой в широком золотом окладе, усыпанном чистым мелким жемчугом. Всеведущие глаза святых смотрели на молодого человека с очевидным осуждением, и он неожиданно почувствовал стыд, о существовании которого давно забыл. Отвернувшись, Даниил окинул взглядом маленькое, но уютное помещение и прикинул стоимость других икон. Особенно дорогими они не казались. Может, конечно, представляют какую-то запредельную ценность для верующих, но антиквариатом, на который он очень рассчитывал, тут и не пахло. Что же тогда привлекло сюда Илью?

– А там что? – Он указал на почти незаметную дверь.

– Подсобка, – нехотя ответила девушка. – Вообще-то, её где-нибудь сзади следовало сделать, но уж как получилось. Любой желающий может прийти и, например, пол помыть или в саду поработать. Здорово, да?

– Потрясающе, – безо всякого восторга отозвался он и заглянул внутрь. Две швабры, лопата, грабли и ещё что-то по мелочи. Да что же такого притягательного в этой церкви? – А другие помещения здесь есть? Как они используются?

– Как везде, – пожала плечами Надежда и тихо предложила: – Оставить тебя одного?

– Спасибо, – возликовал молодой человек, моментально напуская на себя очень религиозный вид.

Девушка с сомнением воззрилась на его довольную физиономию, но молча вышла на улицу. Радовался он напрасно: проникнуть в дальние помещения не удалось (всё же падких на чужое имущество граждан опасались и здесь), а среди уже осмотренного и отвергнутого как вероятный мотив ничего нового не появилось.

Не заметить его досаду Надежда не могла и задумчиво пыхтела позади, когда Даниил размашисто шагал прочь от архитектурного сооружения, не приносившего посетителям практической пользы. Злость усиливалась по мере приближения к известному холму, который стал пристанищем для нечистой силы, пустившей в селе глубокие корни: должно же быть какое-то объяснение хроническому невезению, преследовавшему его с момента знакомства с язвительной колдуньей.

С Надеждой он попрощался чересчур холодно, явно приведя её в замешательство, и не придумав себе более достойного занятия, решил посетить болотистую низину, сыгравшую в жизни Ильи определённую роль. Усиленно отводя взгляд и от церкви, и от аномального холма, Даниил вошёл в тенистые заросли и осмотрелся. Высокая трава местами доставала почти до пояса, и воображение тут же нарисовало диковинную и непременно голодную живность, в ней обитавшую. Стараясь не поддаваться вредоносным фантазиям, молодой человек медленно двинулся вперёд, внимательно глядя себе под ноги, возле которых неаппетитно хлюпало. Воды было не так уж много (устоявшаяся жара наконец оказала какую-то услугу), однако весной здесь, наверное, можно перемещаться только на лодке. И чего его сюда понесло? Неужели не мог найти места посуше для своего суицида?

Ворчливо поминая непредусмотрительного эгоистичного покойного, ни на секунду не побеспокоившегося о комфорте других, он забрался примерно в середину рощи и задумчиво присвистнул: с этой точки открывался отличный вид и на церковь, и на Кулички, и даже на кладбище. Плюс неплохо обозревалась дорога через поле – если по ней кто-то идёт, сразу можно, оставаясь незамеченным, понять, к которому объекту тот свернёт. И это сейчас, когда деревья тонут в зелени, а уж весной, в отсутствие листьев, наблюдательный пункт просто идеален. Интересно, где именно нашли Илью?

Даниил побродил между стволов, разыскивая наиболее выгодную позицию для слежки за окружающими, и отвергнув несколько деревьев, определил самые подходящие. На одном из них висели аккуратный деревянный крест и букет бордовых искусственных цветов, так что, по всей видимости, выбор был верен. Осталось понять, куда он смотрел. Раз постоянно тёрся рядом с церковью – скорее всего, на неё. Но с другой стороны, что делается внутри, отсюда не разглядишь, а остальное Илья мог наблюдать и вблизи, незачем сюда тащиться. Кладбище? Может быть. Местечко вполне оживлённое: и Марго оттуда не вылезает, изыскивая всё новые развлечения, и убийца где-то в том районе сначала хоронил, а потом выкапывал свою жертву. Дом Варвары? Вряд ли здесь найдётся хоть один мужчина, не желавший заглянуть в её окна. Причём интерес мог быть и самым приземлённым, и исключительно практическим – вполне вероятно, что Илья намеревался разоблачить аферистку. Конечно, окна колдуньи отсюда видны не очень хорошо, но если взять бинокль, картина получится совсем иная… Выходит, кто-то сильно не хотел, чтобы Варвара отправилась под суд. А кому это надо, кроме самой Варвары? Марго, естественно, не смогла бы повесить здорового парня, ведьма исключается по той же причине. Остаются её чрезмерно преданные поклонники, то есть примерно треть села. К тому же могут быть и подельники – не факт, что она проворачивает свои махинации в одиночку. Сузил круг подозреваемых, ничего не скажешь.

Ещё немного побродив между деревьями, Даниил выбрался из рощи и направился к селу. Летняя жара становилась всё мучительнее, а мысли расползались, как ленивые сонные мухи, не желая складываться в строгую логическую цепочку. Илью убили ночью – значит, именно в это время суток нелёгкая принесла его на злополучное место. И что он выглядывал в темноте? У Варвары нет электричества, так что подсматривать за ней можно, только когда светло. В церкви по ночам тоже вряд ли кто-то огни зажигает, а на кладбище – и подавно. Даже будь у Ильи самые современные приборы, ничего важного он не увидел бы. Звёзды разве что. Возможно, он с какой-то целью пошёл за своим будущим убийцей, но и у того должен быть весомый повод, чтобы посещать неприспособленную для прогулок рощу в неурочное время.

Испытывая терзания сделавшегося почти бесполезным разума и плоти, внезапно вспомнившей о несостоявшемся обеде, молодой человек угрюмо брёл мимо дома не в меру творческого художника, когда обнаружил, что у Петра Григорьевича гости. У забора тосковал синий джип – не новый, но вполне приличный, рядом – пакеты с продуктами и спортивная сумка, видимо с вещами. С участка доносились мужские голоса, и разговор явно шёл на повышенных тонах.