Я вас не убивала, герцог!

Глава 6

Обещанного магического очищения крови от «иностранных» лекарств я так и не получила, пришлось выкарабкиваться самостоятельно, по старинке, безо всякого там анонсированного волшебства. Не знаю, по какой причине меня бросили на произвол судьбы: может, целители были сильно заняты лечением герцога, а может, это было своеобразным наказанием для преступницы. Местные меня не очень-то любят, как я уже успела заметить, и винить их за это я не могла. Теплая, обустроенная комната с пусть и вредной горничной всяко лучше сырой темницы, в которую меня запросто могли поместить, если бы не этот загадочный герцог, воспользовавшийся лазейкой в законе – об этом Санни меня успела просветить. Теперь я целиком и полностью принадлежу ему. Пленница, без права голоса и надежды на иной исход. О причинах такого его поступка я могла только догадываться, но все же была несказанно рада подобному стечению обстоятельств. К этому моменту я научилась ценить, а главное распознавать своеобразные подарки судьбы.

А может быть все обещания целителей мне привиделись в бреду. Знаю одно: та изможденная, усохшая старуха с сухой пергаментной кожей, разрезанной глубокими морщинами, что смотрела пустым взглядом на меня из зеркала, теперь я, когда-то блистательная дочь нефтяного магната. Как, оказывается, легко может сломать человека жизнь, как ветер – сухую веточку.

Целитель вернул мне возможность двигаться, как только я перестала лить слезы и начала послушно и внятно отвечать на вопросы. Как зовут? – Леди Ингрид, конечно же. Сколько лет? – Девятнадцать. Тут правда совпала с тем, что от меня хотели слышать. Сколько пальцев показывает уважаемый господин Дорв? – Два. Зрение мое осталось острым. Следит ли за мной кто-нибудь из-за окна, чтобы убить или причинить другой какой вред? – Что вы, нет конечно же! Тут и правда меня отпустило, чем бы это ни было. Возможно, то были проявления синдрома резкой отмены препаратов, которыми меня «лечили» в психушке, я о таком где-то слышала.

Во всяком случае сознание мое и правда сделалось ясным. Исчезли спутанность, навязчивые мысли и ощущение черной безысходности. Некоторая подавленность все еще оставалась со мной, но то были крохи по сравнению с тем, что я испытывала в недавней агонии. Так, небольшое похмелье, если можно так выразиться.

Я смогла принимать пищу. По чуть-чуть и только жидкую, но это уже было что-то, ведь до этого меня поддерживали какими-то особыми настоями, и не сказать, чтобы они были особо сытными. Благо червяков и личинок мне уже не подсовывали в качестве приправы. То ли это были старания Санни, то ли господин Дорв лично проверял пищу, предназначенную для пациентки. В любом случае я с благодарностью раскрывала рот и глотала приятно теплый бульон.

А еще я поняла, что все со мной происходящее – никакой это не бред. Не бывает в бреду так смертельно плохо и до ужаса реалистично. Ни одно подсознание не способно воспроизвести в таких мельчайших подробностях предметы искусства, никогда не виденные раньше. Взять хотя бы стены моей комнаты, украшенные резьбой и росписью, или искрящуюся люстру, работающую от магической энергии. А эти фрески, изображающие явно местные древние сюжеты? У нас не было облаченных в шкуры животных мужчин-варваров с ярко-горящими глазами-алмазами и побеждающих драконов. В моей реальности это чудо совершил Георгий-Победоносец.

Не способно подсознание и придумать законы чужого мироздания. А это значило только одно: я уже давно пребываю за пределами больничной палаты. Хорошо это или плохо – покажет жизнь, благо она у меня пока что есть, но не стоит забывать, что и здесь я нахожусь на птичьих правах, а еще все абсолютно уверены, что именно я покушалась на жизнь их дражайшего герцога. Да и сопоставив странный разговор двух женщин в моей голове со своими наблюдениями, я лишь удостоверилась в правильности собственных догадок: я каким-то образом переместилась в другой мир.

Хотя почему, каким-то? Это-то мне как раз и известно. Всему виной древний ритуал, который провели две преступницы сразу после покушения на герцога, теперь уже МОЕГО жениха. Не удивлюсь, если бывшего, к слову, ибо после подобного разве что сумасшедший не откажется от такой незавидной невесты. А из сумасшедших здесь была только я, да и то уже в процессе выздоровления.

Женщинам, насколько я помню из подслушанного, нужна была «дублерша», то есть двойник настоящей леди Ингрид. А именно – я, Инга Ревина, у нас даже имена похожи, а уж внешность – родная мать не отличит. В этом я могла убедиться лично, когда общалась на стыке миров со своей здешней копией. Она же меня сюда и затащила, а сама заняла мое место, рассчитывая избежать справедливого наказания и оставить вместо себя непричастную близняшку.

На этой мысли я внезапно расхохоталась. Дико. До слез, до рези в пустом, ссохшемся животе. Санни даже с испуганным видом бросилась за дверь, наверняка, чтобы привести целителя.

Бедняжка Ингрид! Рассчитывала занять место богатенькой девчонки и жить припеваючи в привычной сытой атмосфере, а в итоге же получила скрипучую койку в закрытой палате, двинутых соседок и ежедневные нейролептики, способные превратить любого здорового человека в растение. Представляю ее удивление, если конечно леди успела его испытать! А то утренний обход – и вот уже блистательная леди занимает себя тем, что пускает слюни на подбородок. Достойный конец для подлой интриганки!

Что же касается меня, то для себя я видела два выхода. Первый – это занять место Ингрид, примерить на себя жизнь настоящей леди и постараться как-то обустроиться на новом месте в совершенно чужом мире, поднатужившись и завоевав расположение герцога. Преодолеть все трудности, помня о том, что хуже, чем дома, всяко уже не будет – ведь если бы меня хотели здесь казнить за содеянное, уже бы сделали это. Так что будущее в новом мире не обещает стать беспросветным.

Но есть вариант и поинтересней: примерить на себя роль графа Монте-Кристо. Собраться с силами, а потом триумфально вернуться домой, чтобы уничтожить главного подонка в своей жизни – моего дражайшего муженька! Пусть не расслабляется там, жируя на деньгах моего отца. Время все расставит по местам, при моем, конечно же, непосредственном участии. Тем более, что платить по чужим счетам в этом мире не очень-то и хотелось. Уж лучше я по своим стребую у себя дома, так как-то справедливее получится. Я потерла в предвкушении руки и снова расхохоталась. На этот раз смех был достоин самой Круэллы из незабвенного мультика или даже подводной Урсулы.

Все еще бледненькая Санни выбрала неподходящий момент, чтобы вернуться.

– Вы опять, леди? – обреченно вздохнула она, явно приготовившись к новым испытаниям.

Надо заметить, отношение девчонки ко мне за прошедшие дни сильно изменилось: исчезла раздраженная ненависть и желание как можно больнее уколоть. Не знаю, может, сказались мои нечеловеческие страдания, свидетельницей которых она была вынуждена стать, или то, что герцог уже почти встал на ноги. Как бы то ни было, мне эти перемены были только на пользу.

– Не дождетесь, – я подмигнула горничной, с удивлением про себя отметив, что новая цель завела и придала сил к жизни, подсветив путь, а пустота в груди довольно затихла.

Пускай, мною двигал не самый благородный порыв, но разве не должны злодеи быть наказаны, а добро – с кулаками? Да и выбираться из депрессии как-то надо было, чем не способ?

– И все-таки я показала бы вас господину Дорву, – пробубнила Санни, но кто ж ей теперь даст самовольничать?

Леди вернулась, да здравствует леди! Итак, новый дивный мир, встречай Ингу Ревину, обещаю, я наведу тут у вас шороху, а потом то же самое проделаю уже у себя дома! Зиявшая в груди пустота будто подталкивала к действиям и кричала: «Да! Да!» Она требовала к себе постоянного внимания, высасывая мои жизненные силы, и ни на секунду не позволяла о себе забывать.

– Что ты подсыпала в чай? – нахмурилась я, вдруг почувствовав неладное, а потом широко и со вкусом зевнула.

– Только то, что прописал целитель, – ни капли не смутилась Санни. – Идемте, я помогу вам раздеться и прилечь, а то так и заснете, сидя на стуле, – угрызений совести за то, что опоила меня, девчонка определенно не испытывала.

– Предательница, – пробурчала я, расстроенная тем фактом, что начать действовать во имя великой мести вотпрямщас не получится. Ну что за мир такой подлый! – Кстати, Санни, – уже лежа под одеялом, вспомнила я о своих планах. – А у вас тут свежая пресса водится? Газеты там всякие… – я еще раз зевнула.

– Может, вам лучше журнал мод? – недоуменно посмотрела та на меня. – Газеты обычно мужчины читают, женщины подобным не интересуются, тем более леди.

– Поучи еще меня, Санни, – строго и вместе с тем устало проворчала я. – Мне нужны новости, а не платья и сумочки. Хочу знать, что в мире творится! Сама-то хоть представляешь, каково это, быть запертой в четырех стенах безо всякого общения и возможности глотнуть свежего воздуха?

– Ну точно душевнобольная, я же проветриваю постоянно, – буркнула девушка себе под нос и уже громче пообещала: – Как скажете, леди, после ужина постараюсь раздобыть вам газету, – на последнем слове она демонстративно поморщилась, выказывая свое отношение к такой скучной и не заслуживающей внимания вещи, как новости.

– Будь так любезна.

Меня порадовало, что теперь слово «леди» из ее уст не звучало плевком или оскорблением. «Уже маленькая победа» – гордо отметила я про себя и отключилась. Быстро у них тут лекарства срабатывают, вот у кого нашим поучиться надо.

Глава 7

За окном так знакомо и беззаботно щебетали птички, что можно было с легкостью поддаться слабости и представить, что я нахожусь дома. Сижу у себя в квартире на последнем этаже элитной новостройки за столиком возле выхода на террасу и наслаждаюсь безмятежностью летнего вечера, пью ароматный чай и жду мужа с работы. Но долго обманываться все равно не получилось: слишком уж далеко я была от своего дома, да и благоверный мой никогда не работал в классическом смысле этого слова. Да-да, мне хватило ума выскочить замуж за блогера! Наверное, повелась на его серьезную, располагающую к себе внешность, фирменные пиджаки и дутую популярность. Хотя с виду все было неплохо, на деле же человек, зарабатывавший на марафонах об инвестировании, оказался похуже всякого уголовника. До сих пор не понимаю, как папа не разглядел его и позволил мне выйти замуж. Хотя, мы с отцом так тяжело переживали уход мамы, что каждый из нас справлялся со своим горем, как мог.

Я, например, искренне верила, что влюбилась и нашла потрясающего, подходящего человека, за которым буду действительно как за каменной стеной, папа же настолько глубоко погрузился в себя, что в какой-то момент перестал интересоваться чем-либо помимо работы. Поразительно, как за короткое время все может кардинально измениться. Андрей, пусть и остался объектом моей страсти, сама ее суть переродилась в полностью противоположную. Говорят, от ненависти до любви один шаг, так вот, могу с полной ответственностью заявить: в обратную сторону ровно столько же, а может и меньше.

Я действительно сидела возле окна, держа в руках хрустящую, пахнущую точно так же, как и у нас, газету и с удивлением всматривалась в незнакомые буквы чужого алфавита. Тем не менее, в голове они с легкостью складывались в слова. Понятные слова! Не знаю, заслуга ли это проведенного ритуала, но, помимо знания местного языка, я обладала еще и умением читать. И вот за эти жизненно полезные навыки я была своей иномирной близняшке непередаваемо благодарна. Понятно, что действовала она скорее в своих собственных интересах, нежели ведомая заботой о подставной девчонке, но жизнь она мне заметно упростила.

Итак, если верить свежеотпечатанным строкам, находилась я в герцогстве Ламандия, что входило в состав королевства Александрия. Дата мне ничего не сказала – местный календарь ожидаемо отличался от нашего, и сведений о нем в моей голове никаких не нашлось. Что ж, придется разбираться с этим без помощи волшебства. В мире все было относительно спокойно, если верить местным труженикам пера. Тишь, да гладь. И я бы даже заподозрила неладное или жесткую правительственную цензуру, если бы не единственное исключение, которым стала короткая заметка на последней странице о найденном теле молодой девушки. Автор, ссылаясь на проверенные, но как водится неназываемые источники, утверждал, что следствие уже ведется, работают профессионалы, и результат можно ждать буквально в самое ближайшее время, а вот гражданам ни о чем переживать и опасаться чего-либо не стоило. Стандартные успокаивающие фразы и тут вызывали желание лишь скептически хмыкнуть.

– Санни, – задумчиво позвала я, перескочив на собственные проблемы. – А почему ко мне не приходит этот ваш лорд-канцлер? Он же собирался меня допросить, насколько я помню.

– Ну вы вспомнили, леди! – всплеснула руками та. – Так он в столицу уехал, пока вы еще в беспамятстве валялись. Всех виноватых казнили, а вас оправдали и оставили под опекой нашего герцога. Вот кого вам за все благодарить нужно и руки ему целовать, – с придыханием поучала премудростям жизни горничная, а я лишь кивнула своим мыслям.

Надо сказать, с менталистом мне повезло. Не уверена, что я смогла бы выдержать его допрос и не отправиться после на виселицу вслед за остальными. Я еще по первой встрече поняла, что человек он тяжелый и бескомпромиссный, если не жуткий. Не зря его настоящая леди Ингрид так опасалась, когда строила планы вместе с товаркой. Я хмыкнула про себя и вернулась обратно к газете.

Среди новых указов короля, поздравлений, объявлений о найме на работу и рекламы столичных кондитерских и аптек попалась одна любопытная статья. Благодаря неизвестному автору, взявшемуся рассуждать на страницах газеты о премудростях внешней политики, я узнала, почему же моя предшественница должна была выйти замуж за здешнего герцога. Брак предполагался сугубо договорной. Два королевства вели давний спор за право обладать рудниками, находящимися на самой границе герцогства Ламандия и королевства Фливалия. Компромисс был достигнут за счет слияния отпрысков самых влиятельных семей и кругленькой суммы, ежегодно выплачиваемой соседям за аренду спорного куска земли. Так что нежелание герцога раздувать международный скандал и избавляться, пусть и законным путем, от навязанной невесты я понять могла. Тем более, что теперь я фактически принадлежала ему, и никто и слова не сможет сказать в мою защиту, случись вдруг что. Очень удобная жена, хочу отметить, а вот если просить замену, неизвестно на какую девицу напороться можно. Так что Его Светлость я тут судить не берусь. Наоборот, даже в каком-то смысле восхищаюсь – не каждый способен оставить под боком того, кто уже один раз чуть не убил. Я бы так, наверное, не смогла.

Так я мыслила ровно до тех пор, пока сам герцог не явился меня проведать на следующий день. Санни как раз с донельзя загадочным видом накрыла обед на две персоны, но, как я ее ни пытала, не ответила, кто же решил составить мне компанию. Об этом я догадалась сама, когда сперва она нарядила меня в слишком вычурное даже по местным меркам платье с глубоченным декольте на грани приличий, а потом навертела такую сложную и громоздкую прическу, что я чуть было не рассмеялась – до того нелепо и напыщенно на мой вкус я выглядела. Это тебе не современные локоны или тем более каре. Все старания горничной портила только излишняя худоба, с которой я никак не могла расстаться благодаря живым ползучим подарочкам с кухни, и все еще болезненный цвет лица.

– Леди, к вам герцог Ламандский, – сияя, как свеженачищенный самовар, объявила горничная, когда дверь в комнату, где так до сих пор и содержали меня, открылась.

Но вот чего я точно не ожидала, так это увидеть холеную, самодовольную, хоть и слегка осунувшуюся рожу своего муженька в этом чужом мире. И пусть его модная стрижка с удлиненной челкой и короткими висками сменилась обычной, более классической, а стильные шмотки – дорогим сюртуком безукоризненного покроя и брюками, не узнать его было невозможно. Все относительное спокойствие последних дней разом слетело с меня, оголив все то, что я оставила тлеть под гнетом насущных проблем.

– Ты-ы-ы! – взревела я с ненавистью и, сжав кулаки до побеления, бросилась в сторону обидчика.

– Леди? – вопросительно приподнял он пшеничную бровь. Надеялся, что тут я стану играть по навязанным правилам? Зря.

– Я тебя уничтожу, мразь! – пообещала и действительно собиралась придушить урода голыми руками. Телохранитель герцога, или как их тут называют, не позволил. Скрутил меня, не прилагая особых усилий, и не позволил добраться до вконец обнаглевшего гада, взиравшего на меня со скорбной миной. – Не думай, что все это сойдет тебе с рук! – билась я в очередной истерике, но крепкая хватка охранника не ослабевала ни на мгновение. – Ублюдок! Решил и тут до меня добраться, мало тебе показалось, что уничтожил меня дома? Добить меня решил?

– А целитель утверждал, что она в порядке, – не обращаясь ни к кому конкретно, заметил Андрей. Сволочь! Убила бы подонка, честное слово!

– Простите, Ваша Светлость, – пискнула откуда-то из-за угла побледневшая Санни. – Леди и правда до вашего прихода была спокойной и вела себя миролюбиво. Ничто не предвещало нового приступа.

Я плевалась угрозами и проклятиями ровно до тех пор, пока не пришел господин Дорв и не утихомирил меня своим коронным способом, а именно – лишил сознания в принудительном порядке. Обмякла я в руках здоровенного типа, что все это время без видимого напряжения удерживал меня.

После незапланированной истерики пришлось опять сидеть взаперти. Муженек благоразумно не показывался на глаза, а у меня появилось время, чтобы остыть и обдумать все как следует. И к выводам я пришла неутешительным: вряд ли приходивший мужчина действительно был моим мужем. Ведь, если у меня тут имелся двойник, логично предположить, что и у Андрея – тоже. Могло так совпасть, что герцог Ламандский являлся точной копией растоптавшего меня мужчины? Вполне, я ни капли этому не удивлюсь. Их даже звали похоже: Андрей Ревин, чью фамилию я себе взяла, и Андрэ Ревьен. А вот чего не было у моего мужа – так это выверенных до последнего миллиметра манер урожденного аристократа и поистине королевской сдержанности. Мужчина, которого я так стремилась убить, вел себя абсолютно непривычно и нестандартно.

В итоге ради меня созвали целый консилиум, чтобы совместными усилиями местных эскулапов определить: несу я опасность для окружающих или же нет. И винить их в этой неуверенности я не могла, сама виновата. Головой надо было думать, а не бросаться в слепой ярости на ни в чем неповинного герцога. Сначала его хотела укокошить моя предшественница, теперь вот я отличилась, ясное дело, мужик желает удостовериться в душевном здравии подопечной невесты. Чудо вообще, что он не уцепился за предоставленную судьбой возможность и не избавил себя от сомнительной нареченной. Я бы на его месте именно так и поступила, мол, я к ней со всей душой и желанием процветания для обоих королевств, кто ж виноват, что невестушка бракованная оказалась… Ведите следующую!

А мне бы, наверное, случись так, даже проще было. Не пришлось бы жить в одном доме с тем, кто выглядит точь-в-точь как мой ненавистный муженек, чтоб ему на месте провалиться! Да и в добрые порывы этого герцога как-то не верится. Ну не бывает в этой жизни рыцарей без упрека, пусть даже и в мире, полном волшебства. Наверняка герцог преследует какой-то свой интерес, прикрывая поступки благородством. Кто, скажите мне, находясь в трезвом уме, оставит подле себя девицу, которая уже два раза пыталась тебя убить, причем на виду у всех и не стесняясь собственных порывов?

Глава 8. Андрэ

Он не хотел давать ей еще один шанс, да и оставлять возле себя не планировал. Думал отправить явно ненормальную девчонку на родину – пускай ей родители занимаются, ему и своей головной боли хватало, взять хотя бы герцогство или сестру с ее неуправляемой магией и симпатиями к лорд-канцлеру. Но и казнить глупышку-невесту он считал лишним, тем более после того, как выяснилось, что ее много лет настраивала наставница именно на такой исход. Натравливала на будущего мужа, как охотничьего волкодава на дичь. Тут кто хочешь с разумом попрощается, что уж говорить о неокрепшем девичьем. Не зря она ему с самого первого взгляда странной показалась. На поверку юная леди оказалась лишь не слишком удачливой исполнительницей чужой воли, а вот организаторша всех его бед уже получила по заслугам – от лорда Вестона еще никому не удавалось уйти. Такой исход Андрэ Ревьена вполне устраивал.

Оставалось только встать на ноги после покушения и распрощаться с запертой неподалеку девицей. Должная быть смертельной рана затягивалась небыстро, хотя целители буквально дневали и ночевали в его покоях, не оставляя надолго без присмотра. На удивление сил в обычно крепком теле не было, и ему только и оставалось что валяться в набившей оскомину постели, да купаться в целительской магии, которая в его случае работала до неприличия медленно.

Спустя несколько дней он смог встать. В незанавешенное окно – он категорически запретил отрезать себя от внешнего мира, как бы сильно яркий свет не резал глаза – заглядывала полная, похожая на круглое желтое блюдо, луна. Дежуривший возле него целитель спал, и Андрэ не стал его тревожить. Нет, он не беспокоился о Дорве, скорее не хотел, чтобы его останавливали, пусть даже и из лучших побуждений. Сначала сел на кровати, переждал головокружение, ставшее его верным спутником, сунул босые ступни в комнатные туфли и со второй попытки поднялся. По ощущениям шел к выходу дольше, чем до Альданских гор добирался в свое время, но в коридор попасть смог – уже победа. Он никогда не думал, что момент абсолютного бессилия застанет его в столь молодом возрасте. Понятно, что старости и сопутствующих ей состояний еще никому не удавалось избежать при естественном течении событий, но чувствовать себя слабее младенца было непривычно и до зубовного скрежета неприятно. Раньше в трудных ситуациях его спасал юмор, но прямо сейчас он чувствовал себя настолько уставшим, что даже на это не было никаких сил.

В соседних покоях была заперта его невеста. Странная, жалкая девчонка, что пару дней назад билась в страшном припадке и истерике, пока Дорв не лишил ее возможности двигаться. Андрэ мог наблюдать за ней при помощи специального редкого артефакта, что и делал с регулярной периодичностью, будучи вынужденно прикованным к собственной кровати. Ибо других развлечений у него практически не осталось, разговоры по душам с целителями или лорд-канцлером не в счет.

Вообще, артефакт позволял хозяину видеть любой закоулок поместья, но, как ни странно, любопытнее всего оказалась иноземная гостья. Сначала поведение девчонки его даже забавляло. Было интересно наблюдать, как она держит себя, как справляется с нападками приставленной по его приказу горничной, которая явно не благоволила своей леди. А вот происшествие с едой, которая оказалась наполнена червями и жабами, как арбуз – семечками, его разозлило. Прислуга в его отсутствие слишком много на себя взяла, будто не он тут хозяин! Впрочем, девчонка отреагировала достойно, чем его, несомненно порадовала.

А уж про зрелище невесты в одном исподнем черного цвета и такого фасона, что и в самых изощренных домах терпимости не встретишь, Андрэ даже вспоминать себе запрещал. В противном случае он всерьез рисковал начать думать совсем не тем местом, каким следует человеку его положения в его ситуации, и наломать дров. Но выбросить из головы вид того, как атласные ленты и кружево облегают упругие выпуклости, что переходят в стройные, изящные ножки, было практически невозможно. Как и тонкую талию, и высокую белую грудь…

Его невеста была до умопомрачения хороша. За дни, что он за ней наблюдал, она стала его наваждением, эта непонятная иностранная девочка, заняла все его мысли, пока он, к своему небывалому огорчению, воочию не убедился в ее ненормальности. Тот первый приступ, что превратил ее в дикого зверя, перекрыл собой все прежние воспоминания. Ингрид выглядела так, словно что-то инородное и жутко кошмарное разрывало ее изнутри, но все целители и лорд Вестон в один голос твердили, что магией тут и не пахнет. Леди терзали внутренние демоны, к воздействиям извне не имеющие никакого отношения. И все же с ней было что-то не так. Возможно, это вина леди Регины, той самой, что так хотела от него избавиться и через Мари прибрать к рукам все состояние герцогов Ламандских (*подробнее о тех событиях можно прочитать в книге «Всего лишь травница»). Теперь уже и не спросишь, с умершими людьми при всех возможностях магии, разговаривать, увы, не научились.

Но самое страшное было не это. Гораздо сильнее его потрясли остекленевшие от ужаса глаза Ингрид после того, как Дорв обездвижил бедняжку. Вот где развивалась настоящая битва, способная повергнуть в ужас любого очевидца, что уж говорить о самой девушке, внутри которой все это происходило. Ни одна женщина не должна терпеть столько страданий, сколь бы сильна ни была ее провинность. Это попросту не по-человечески. И он сам не заметил, как сильно его разозлило состояние, в котором вынужденно пребывала Ингрид.

– Почему вы ей не поможете? – гневно потребовал герцог Ламандский и отодвинул от себя ручное зеркало, на которое передавалось изображение с артефакта.

– Его Светлость лорд-канцлер запретил, – присутствующий рядом целитель опустил взгляд в пол. Было видно, что ему и самому не приходятся по душе страдания запертой леди, но ослушаться Вестона никто не мог. – Мы не имеем права нарушить приказ.

Андрэ попытался оспорить решение Дрейка, долго с ним ругался и даже пытался шантажировать тем, что запретит видеться с сестрой, но все было тщетно: лорд-канцлер твердо стоял на своем.

– Ты понимаешь, что этим я и тебя, и ее спасаю? – зло процедил лорд Вестон. – Или думаешь, мне нравится наблюдать страдания запертой девчонки?

– Объяснись! – сквозь зубы потребовал герцог. Ему не нравились притязания Дрейка на Мари, а теперь и подавно лорд-канцлер добрых чувств не вызывал даже несмотря на то, что совсем недавно спас Андрэ от смертельного отравления и нескольких покушений.

– Она – убийца! Ее все твое герцогство ненавидит. Как думаешь, позволят ей твои люди жить спокойно, даже если ты во всеуслышание объявишь, что простил ее? – втолковывал лорд-канцлер. – Ну, чего молчишь, сообразил наконец-то? Единственный ее шанс на благополучную жизнь с тобой – достойно пережить это наказание на глазах у свидетелей. Только в этом случае у вас сможет хоть что-то получиться, а иначе вам не дадут…

И тогда Андрэ со всей очевидностью понял, что Ингрид придется пройти это испытание полностью и до конца, никаких поблажек леди не светит. Единственное, что он мог для нее сделать, незримо присутствовать рядом через артефакт и вместе с ней прожить это. Стать невидимым свидетелем ее нечеловеческой муки. Его Светлость герцог Ламандский просто не мог делать вид, что совсем рядом с ним не разворачивается маленькая трагедия, и легко от нее отмахнуться. А когда, наконец, все закончилось слезами девочки, Андре и сам выдохнул с облегчением и даже зауважал ее. Вынести подобное не каждому воину под силу, что уж говорить о хрупкой и маленькой иностранке.

Если подумать, что хорошего видела девочка в своей жизни? Знание о непременном замужестве без права выбора? Иррациональную ненависть, взращиваемую с юных лет к будущему супругу, человеку, которого она даже никогда не видела? Не хотел бы он жить и взрослеть с подобными чувствами. И он решился. Дал ей второй шанс. Хотел предложить начать неудачное знакомство сначала, но вместо спокойной, выдержанной леди, каковой она и казалась все последнее время, получил разъяренную фурию. Судя по гневным выкрикам, планов убить герцога она так и не оставила. Хорошо хоть лорд-канцлер настоял, чтобы Андрэ даже внутри своих покоев не передвигался без охраны. Не зря Дрейк занимает свой пост и наводит ужас на всех подданных королевства.

Но случившаяся неудача отнюдь не остановила Андрэ, и он решил действовать хитростью. Ведь, если подумать, ее ненависть не могла испариться за такой короткий срок. Но сперва следовало убедиться, что невеста действительно не душевнобольная, что шанс на будущее у них все-таки есть. Возможно, он и сам со странностями, ведь чего проще было отступиться, не искать себе сложностей и затребовать новую невесту, оба королевства непременно пошли бы ему навстречу, но леди Ингрид чисто по-женски привлекала его.

Да и после ее тяжелой болезни, которая прошла у него на глазах, он чувствовал связь с девушкой. Возможно, он просто слишком долго за ней наблюдал через зеркало, и она успела проникнуть в него, прорасти. Слишком хрупкая, слишком стойкая и слишком загадочная. Ее поведение кардинально отличалось от того, к которому он привык, манера ее речи заставляла хотеть слушать снова и снова, простые жесты – любоваться естественным женским изяществом, словом, она была другой. И все это вместе представляло собой тот коктейль, который неожиданно сильно пьянил и от которого он так просто отказаться не мог. Тем более, что суд, прошедший, пока Ингрид валялась в беспамятстве, ее оправдал, а целители и менталисты в один голос утверждали, что с психикой у леди полный порядок, учитывая все обстоятельства, просто ей нужно было переключиться, получать ежедневно больше хороших впечатлений. А это значило, борьбе за будущее семейное счастье быть. Отступить никогда не поздно.