Отторжение

Саша рисовала город с его высотками, черным куполом беззвёздного неба и праздничным перемигиванием огней. Рисовала ровную стрелу рельсов и несущуюся по ним гусеницу электрички. Однако с экрана планшета смотрело схематично набросанное лицо совершенно незнакомой женщины.

***

Ладонь иррационального страха, схватившая за горло в вагоне электрички, не отпускала всю оставшуюся дорогу до дома. Судорожно пихнув руку с браслетом к табло домофона, Саша закусила губу и огляделась. Двор был пуст. Энергосберегающие фонари потухли, как только она преодолела зону, до которой дотягивались их датчики.

Домофон, как обычно, барахлил и на браслет не реагировал. Саше пришлось трижды повертеть рукой возле табло, прежде чем динамик разразился приглашающим писком.

Дверь квартиры оказалась не заперта. Саша не раз ругалась с Аллой по поводу этой дурацкой привычки, но соседка лишь отшучивалась. Алла свято верила в скорость реагирования системы охраны правопорядка и развешанные на каждом столбе камеры. Саша не помнила, была ли такой же наивной в свои восемнадцать.

Соседка обнаружилась в общей комнате. Уютно свернувшись в кресле, она держала за пузатые бока исходящую ароматным паром кружку и внимательно вглядывалась в экран лежащей на коленях планшетки. На кухне призывно тренькнула микроволновка, выводя Аллу из транса.

– Вернулась? – соседка подняла руку с кружкой, салютуя. – Я уж думала, ты там заночуешь.

– Трудный день, – коротко ответила Саша. Вдаваться в подробности, значило заново проживать весь спектр неприятных эмоций. Алла смерила её слишком внимательным для такого молодого создания взглядом, но лезть с расспросами не стала.

В микроволновке обнаружилась разогретая до состояния адского пекла тарелка с одинокой котлетой. Котлета была соевой, пахла неаппетитно, но желудок моментально заявил о готовности её употребить. И плевать он хотел, что котлету Алла грела для себя.

Понимающе усмехнувшись, соседка одной рукой достала раскалённую тарелку, плюхнула на стол перед Сашей и скосила глаза, ожидая реакции. Саша послушно поморщилась.

– Доиграешься, кожа слезет, – буркнула она, принимая протянутую соседкой вилку.

– Новую нарастят, она ж синтезированная, – легкомысленно пожала плечами Алла, с ногами забираясь на соседний табурет. – Всё равно у меня плановая замена протеза через два года.

Саша вонзила вилку в котлету, бездумно глядя на барабанящие по столу пальцы. Такие живые и обычные на вид, но абсолютно нечувствительные к боли и высоким температурам. Алла смеялась, называя себя киборгом, но Саше за такой самоиронией чудилась бездна горечи.

Какими бы совершенными ни были современные протезы, они здорово усложняли жизнь своего хозяина. Протез не позволял Алле ездить без автопилота, ограничивал в выборе будущей профессии. А очередь на бесплатную имплантацию кожи нового поколения, дающей возможность чувствовать прикосновения и перепады температуры, тянулась до ужаса медленно.

Котлета провалилась в черную дыру желудка, голод, кажется, только раззадорив. Сунув тарелку в посудомойку, Саша с потаённой надеждой заглянула в холодильник, но тот оказался пуст. Месяц шёл к своему завершению. До зарплаты оставалась жалкая неделя, но пояса были затянуты туже некуда. Аллина смешная стипендия улетела ещё раньше.

– Давай закажем продуктов? – тоскливо предложила Саша, прикидывая, сможет ли попросить взаймы у кого-то из коллег и в каком из интернет-магазинов сейчас могут быть выгодные акции. Рука бездумно потянулась к планшет, снимая блокировку.

Обе вздрогнули, когда на экране появилось выведенное нетвердыми линиями лицо незнакомки. Алла нахмурилась и подняла на Сашу нечитаемый взгляд.

– Это ты нарисовала? – поинтересовался она.

– Нет, – буркнула Саша, вынимая планшет из чужих пальцев и сворачивая редактор. – Скорее всего, поймала вирус. Как раз сегодня воевала с какими-то умельцами, видимо, не убереглась. Поедим, почищу.

***

Кисть замерла возле холста. Вдохновение, секунду назад цепко держащие за пальцы схлынуло, оставив после себя похмельную пустоту. Саша отошла на несколько шагов и криво улыбнулась. Пейзаж был летним, свежим, ностальгическим, пропитанным солнцем и сочной зеленью. Но вызывал лишь сосущую грусть и чувство утраты.

Саша подошла к окну, нервным движением распахнула тяжёлые шторы, впуская в комнату свет.

На улице зябко трепетали ломкими ветками голые деревца. Ветер гонял по пустынным улицам пылевые вихри. Белая унылая хмарь, третьи сутки висевшая над городом, готовилась в любую секунду обрушиться на землю потоками мелкого песка.

Саша бросила тоскливый взгляд на холст, сползая глазами вниз, к учинённому в пылу вдохновения хаосу. Стаканчик лежал на боку. По ламинату расползалась лужа серой, мутной от смытой краски воды. На палитре подсыхала многослойная мешанина цветов. Ещё одну кисть Саша обнаружила у себя в волосах, скрепляющей неаккуратный пучок.

Разглядывая по локоть вымазанные в акриле руки, Саша поймала себя на странной мысли, что не узнаёт их. Длинные и тонкие узловатые пальцы с бледной до синевы кожей, усыпанные созвездиями родинок, казались чужими.

Саша метнулась к зеркалу в ванной и дрожащими руками щёлкнула выключатель. На зеркальном полотне отразилось угловатое, остроносое лицо незнакомой женщины. Зрачок сузился в точку, то ли от внезапно вспыхнувшего света, то ли от ужаса. Не веря, она тронула себя за лоб, потянулась к пушистым черным прядям, выбившимся из пучка и отражение послушно повторило движения. Саша закричала, барахтаясь в душных объятиях покрывала и, наконец, проснулась.