–Молодчина, тихонько стой, – прошептал гость и произнес чуть по-громче, – можно заходить.
Глаза Таисии расширились еще больше, когда она увидела новую посетительницу своего скромного жилища, возникшую из темноты подъезда, словно Афродита из воды.
Визитерша, не снимая кожаных перчаток, захлопнула за собой дверь, на забыв про щеколду. Спрятав в карман легкого пальто солнечные очки, гостья осмотрелась по сторонам и, наморщив нос, произнесла:
–Господи, как только люди живут. Ужас, честное слово. Тут площадь всей квартиры меньше, чем моя ванная!
Таисия издала какой–то странный звук, не то от страха, не то от возмущения.
–Привет, дорогая, – Мила подобралась к хозяйке студии поближе, заглянула ей прямо в глаза, – ты знаешь, зачем мы здесь?
Тая замотала головой, надеясь, что гости поверят в ее ложь.
–Врешь, подружка, причем, довольно нагло. Если бы не твоя просьба к Татьяне, узнать, кто из «Питбуля» был послан к Красину, мы бы оставили тебя в покое. Ну, может быть, перевернули твои вещички, когда тебя не было дома, чтобы найти флешку. А так, ты сама себя выдала. Дурочка.
Таисия снова замотала головой и хотела объяснится, что все это просто недопонимание – какая флешка? Хозяйка квартиры понятия не имеет, о чем говорят ее визитеры!
–Тихо, тихо, – Веня погладил Арсеньеву по голове, словно заботливый родитель.
–Ты-то про Красина откуда узнала? – продолжала допрос Мила, – у меня нет другого объяснения, как то, что он успел тебя снять в каком-нибудь клубешнике и привести с собой. Ты спряталась в туалете, пока эти два охламона пытались сделать свою работу, – гостья зло покосилась на сотрудника, тот лишь виновато потупил глаза, – угадала? Хотя это в общем-то уже не важно.
Мила выдохнула, собирая в себе остатки терпения, и двумя пальцами дотронулась до подбородка Таисии, заставив ту поднять глаза, полные ужаса и страха, на свое бледное лицо.
–Где флешка? Вернее, где они обе? У тебя ведь две части, правильно?
Пытаясь уговорить свои организм успокоиться, Арсеньева ощущала беглое биение своего сердца где-то в виске, а шарф не удобно давил на уши.
–Где клубничка? – жестко повторила Мила, и глаза ее приобрели выражение, в которых читалась абсолютная ненависть и готовность на любой поступок.
Тая молчала, наблюдая это преображение, и Гаршина-старшая, без предупреждения закинула руку в воздух и с внезапным рывком опустила ее на лицо Таисии. Ощутив удар, девушка чуть не потеряла равновесие, но Веня удержал хозяйку дома, схватив ее за локоть.
–Не строй из себя идиотку! Я сама видела, как эта драная выдра спрятала флешку в твоей отвратной синей куртке! Где она? Куда ты ее засунула?
Пощечина отозвалась волной боли по всему телу, взяв своей начало в скуле, затем перебросив вибрацию муки на шею, плечи и предплечья. Сознание временно потухло, а затем снова ожило. Полузакрытыми глазами Тая увидела то, как Мила обнаружила только недавно повешенную на вешалку бирюзовую ветровку рядом с дверью. Не снимая с себя черных кожаных перчаток, Гаршина-младшая сначала проверила один карман, затем другой. Не обнаружив там ничего, кроме билета на автобус, Мила гневно зарычала, нервно стянула куртку с крючка и кинула ее в другой конец комнаты.
–Где видео! Где оно!?
Мила, на всей скорости подскочив к Тае, снова занесла руку, чтобы мотивировать ее к признанию еще одной оплеухой, как тут блипнул телефон Арсеньевой. Гостья схватилась за устройство, выхватив его из кармана Вениамина, который успел забрать девайс из рук Таи прямо с порога.
–Мама пишет, – объявила фурия-гостья, – «Как у тебя там? Зайдешь? Или лучше мне к тебе? Ты дома?»
Тая, наблюдая за визитершей, как будто во всю силу осознала то факт, что перед ней находилась убийца Нины. Не Веня, не Герман Петрович, ни какой-то чужой человек с улицы или недовольный любовник, никто из череды этих людей не умертвил Нину тем, что проткнул вену у нее на шее, отчего Пояркова просто истекла кровью. Три минуты, пять… И все.
А сколько минут было у Таи? Все ее тело, казалось, напряглось так, что мышцы заболели из такой резкой активности. Грудь вздымалась от глубоких вдохов, вены жег адреналин. Мила по-хозяйски прислонила сенсорный датчик девайса к указательному пальцу Таи за ее спиной. Телефон тут же раскрыл все свои тайны – показал меню приложений, ожидая дальнейшей команды. Начальница просмотрела пару предыдущих сообщений в чате.
«Все ок, мам. Сосисок не хочу. Завтра заеду, не звони и не забегай, я занята», – продиктовала себе под нос Мила.
Таисия затаила дыхание, впившись жадным взглядом в экран. Витя, Витечка, родной, дорогой, спаси! Эта оба ведь явились без масок, а значит, убьют!
–Как звучит, нормально? – поинтересовалась Гаршина-младшая у сотрудника.
Тот кивнул, полностью положившись на мнение начальницы. Старший менеджер «Эстер» отослала сообщение и снова огляделась по сторонам.
–Ну что, коза безрогая, если не скажешь, то мы сами найдем! – Мила, не прекращая крыть Таисию всеми терминами, уместными в данной ситуации, стала вытаскивать вещи из шкафа, стола, кабинетов на кухне и кидать их пол, рыская в поисках брелока-флешки – только не ври, что у тебя ничего нет! Я сама видела, как быстро вечером в воскресенье ты хотела скрыться от Холмогорского: небось уже е-мейл с компроматом отправила, тварь ты беспородная…
Тая снова замотала головой, но на ее честность никто не отреагировал.
–Ну, что стоишь, идиот? – крикнула Мила, перебирая коробочку с нижним бельем, – давай, помогай!
Веня, скорчив недовольную морду в ответ, последовал примеру начальницы. Только успел амбал взяться за ручку ящика с ложками и вилками, как тут заревела автомобильная система безопасности. Амбал схватился за ключи с брелоком и нажал на нужные кнопочки. Через минуту, авто снова завопило, и Терешкин выглянул из окна, осторожно отодвинул тюль на несколько сантиметров.
–Отойди от окон, дебил! – тут же приказала Мила, не отрываясь от внутренности шифоньера.
–Что-то не так, – заключил Веня, снова успокоив свою машину, – у меня не такая чувствительная сигнализация.
–Да просто дети играют…
–В пол двенадцатого ночи?
–Да! Вот такие сейчас самостоятельные дети! – Мила захлопнула одну дверцу и открыла другую, разочарованно качая головой, – сколько у тебя шмоток, и все такие позорные…
Опять заголосила система безопасности. Веня болезненно вздрогнул.
–Я думаю, мне лучше выйти, пойти посмотреть, что творится. А то соседи могут вызвать полицию…
–Выйди, выйди, – зашипела Мила, – вечно вся работа на мне. Ни на кого нельзя положится! Все только сама, сама.
Терешкин, пряча стыд, проверил пластиковые наручники на хозяйке дома, подергал шарф.
–Держится крепко, – объявил он, – стой тихо. Будешь себя хорошо вести, не тронем, – пообещал амбал, и Тая моргнула пару раз, чтобы избавится от накопившихся слез в глазах. Врет ведь. Врет, как дышит!
–Боже мой, да у тебя и компьютер есть! – изумленно произнесла Мила, заглянув в ящик стола и обнаружив там старенький ноутбук, – Господи, да ему лет тридцать, не меньше!
Вениамин, привычно проверив себя по карманам, открыл щеколду, открыл дверь и сделал шаг в подъезд. Темнота тут же поглотила непрошеного гостя. Но вместо того, чтобы захлопнуть дверь, Тая услышала глухой звук, а потом еще один, как будто на пол уронили здоровый мешок с картошкой.
–Веня? – тихонько позвала Мила, которая успела открыть ноутбук и нажать на кнопку старт, – Веня, ты там? Дверь не закроешь?
Молчание. Все соседи, обычно шумные до двух-трех ночи, в этот раз тихонько сидели в своих квартирах, не показываясь на площадке.
–Терешкин? – снова произнесла Гаршина-младшая, но уже с толикой переживания. Глянув на открытый ящик с посудой и кухонными принадлежностями, Мила оставила компьютер и взяла в руку нож.
Тая переводила встревоженный взгляд с визитерши, которая медленно подбиралась к отрытой на распашку толстой железной двери и чернотой, которая царила за порогом.
–Веня? – снова спросила Мила, медленным шагом подбираясь к опасному месту. Держа нож одной рукой, другой девушка зажала перчатку зубами, стянула ее с руки, бросила на пол. Затем вытащила телефон и сделала звонок.
Подъезд озарила мелодия припева «Владимирского Централа», и Тая была вынуждена признать, что вкус у Вениамина был безупречный. Очевидно, амбал не покидал не то, что подъезд, Терешкин все еще находился где-то тут, на площадке, между четырех квартир. Почему же он тогда молчал?
–Нет, ну ты козлина такая, совсем работать отказываешься, – фыркнула Мила и замерла на пороге, держа в одной руке нож, в другой телефон со скинутым звонком.
Тая сделав очередной шумный вдох носом, осознала, что больше другой такой возможности может и не представиться. Может быть, у Веня случился сердечный приступ и он упал на холодный пол подъезда. Или Терешкин подскользнулся и ударился головой и ступеньку. Мало ли что. Однако, именно в эту самую секунду Арсеньева могла воспользоваться эффектом неожиданности. Именно сейчас, пока Мила не понимает, в чем дело. И пока она обнажает Тае свою самую слабую сторону – незащищенную спину.
Пошевелив головой в разные стороны, Тае поняла, что от шарфа пока избавиться никак нельзя. Слишком уж тугой узел завязал амбал на затылке. Разорвать пластиковую стяжку было тоже нереально и слишком больно. Заорать не получиться. Оружие взять – тоже. Оставались лишь одно.
Наклонившись немного вперед, Тая заглотнула побольше кислорода, сосредоточилась на цели и кинулась на гостью, как бык – на матадора. Услышав странные звуки сзади, Мила хотела развернутся, но не успела. Голова, замотанная шарфом ударила визитершку в плечо, выбросив их вдвоем на лестничную площадку.
–Ах ты сука, – вырвалось у Милы, которая оказалось под Таисией. От неожиданного маневра, Мила выпустила ножик из руки еще во время падения. Пытаясь игнорировать звезды в глазах и неприятный шум в ушах от резкого толчка в стальные кости Гаршиной, Тая уселась на гостье словно ездок на коне.
Ну вот, а теперь что? Зрению, не привыкшее к темноте, потребовалось несколько секунд приспособиться к отсутствию света.
–Слезь с меня! – зашипела Мила и, имея две свободных руки, сжала кулак правой и направила его в челюсть хозяйки квартиры.
Не имея возможность уклониться из-за связанных за спиной запястий, Тая переоценила свою способность уклониться от удара. Вражеский кулак пришелся прямо в подбородок. Резкая боль накрыла Таю с головой, как пустой стакан – паука. Глаза заволокло пеленой, уши отказались слышать.
Таисия, пытаясь всеми силами держаться за настоящий момент, погрузилась в материю, которая состояла из бесконечности и тишины. Жизнь перестала существовать. Девушка закрыла глаза и завалилась на бок.
* * *
Вадим Красин никогда не интересовался философией. Он даже считал этот предмет абсолютной потерей времени, когда был обязан читать умные книжки, написанные дядечками, жившими тысячи лет назад, для того, чтобы сдать ненавистный экзамен в университете и навсегда расквитаться с этой дисциплиной. Однако если бы Вадим позволил себе более осознанно размышлять о таких вечных концепциях как счастье, одиночество и призвание, он, возможно, сумел бы разобраться со своей жизнью еще до того момента, как хрящ его носа был сломан кулаком неизвестного ночного гостя и вдавлен в собственный череп.
Счастьем для мальчика Вадима, который происходил из совершенно нормально рабочей семьи, была финансовая независимость и статус в обществе. Тут размышлений много не требовалось. Мать – преподаватель биологии, отец – оператор строительного крана. В холодильнике всегда была еда, но какая-то плебейская: салат из овощей, суп, колбаса, черный хлеб. И малосольные огурчики, которые очень любила мама. Ни икры, ни крабов, ни жареных улиток, ни даже самых примитивной фуагры. Позор и только. Да и одежда Вадиму родительница покупала на вырост, подгибая брюки и подшивая их в месте складки. Футболки с местного рынка, пачка трусов из магазина Белорусского хлопка. Стыд за свои «раскладные» штаны Вадим с десятилетнего возраста стал считать нормальной, однако чрезвычайно ненавистной частью своей молодой жизни.
А ведь невинная душа мальчика хотела другого. И хотя в их маленькой семье всегда царило добро и уют, мама с папой никогда не ездили в путешествия по другим странам, не копили на квартирку побольше, и, что самое страшное, даже об этом не мечтали. Родители напоминали Вадиму грустных лошадей, которые каждодневно таскали за собой старые повозки с туристами на главной площади. Так и жили мама с папой, проживая каждый день пиком своего природного потенциала, никогда не снимая со своих глаз широкие шоры.
Вадим же, наблюдая за своими родители, находясь за пределами семейного кокона, пообещал себе перебороть эту крестьянскую модель мира. Проигнорировал совет отца заиметь «настоящую мужскую профессию» как электрик или слесарь. А пошел на финансовый факультет. Потому что, папа, не электричество правит миром, а деньги. Средства. Доллары, евро, юани, йены, песо, и родные рубли.
Учиться было трудно, но Вадим, обладая в некоторых областях довольно быстрым умом, кое-какие дисциплины сдавал с наскока, там где преобладало больше теории. Если на экзамене было необходимо что-то вычислять, наступал период особой концентрации. Однако молодой Красин не сдавался. Ему достаточно было открыть родной холодильник и увидеть банку малосольных огурцов, чтобы возродить в себе достаточно мотивации для сдачи любого экзамена. Парень уже чувствовал перед собой прекрасное будущее, покрытое золотым напылением и приправленное пресловутой фуагрой. Ведь самое ужасно – быть неудачником в своих собственных глазах. А этого Красин допустить никак не мог. В крендель изогнется, а своего добьется!
Наполеоновские планы молодого выпускника начались с работы в банке, с самой нижней ступени. И несмотря на всевозможные идеи прибыльных бизнесов, там же эти планы и оставались – в уме Вадима. В «Голиафе» же сотрудник Красин работал хорошо, ответственно, и медленно поднимался по корпоративной ступеньке, пока не дорос до отдела по службе по работе с клиентами.
И все бы ничего: банк неплохо платил, иногда даже обещал отправить сотрудника на учебу, родители были горды за сына. Да только вот сам Вадим был в себе разочарован. А ведь он читал нужную литературу для будущих миллионеров, в которой черным по белому говорилось: нужно иметь позитивный вид на вещи, везде подмечать прорехи в услугах и товарах, чтобы предоставить свою явно лучшую альтернативу, окружить себя успешными людьми.
С последним пунктом у Вадима были проблемы. Во-первых, если ты работаешь в отделе помощи клиентам банка, то и окружать тебя будут неизбежно такие же сотрудники отдела помощи клиентам банка. А это до успешных людей не дотягивало. Во-вторых, даже попытавшись вынырнуть из этого тлеющего круга пролетариата, Красин ухитрился отхватить себе супругу, которая мало того, что не тянула его наверх в свой пласт общества, а даже стыдила мужа о принадлежности к своему родному – рабочему.
Встретились они с Жанной на одной из корпоративных вечеринок, устроенных руководством банка за какой-то вполне незначительный повод, типа удачно выполненных целей, установленных на последний квартал. Иногда и рабам нужно устраивать праздник с пивом и мясом.
Жанна с друзьями сидели в другой части зала ресторана, но несмотря на такую географическую дилемму, Вадим все же заметил заинтересованные взгляды девушки в его сторону. Именно в его сторону, потому как, на кого еще могла обратить своё внимание девушка такой породы? На Димку-переростка или Сашку-балбеса, который замарал рубашку кетчупом в первую же минуту ужина? А порода в девушке ощущалась так же мощно, как смердящая вонь в радиусе двух километров от перерабатывающего отходов завода.
Заметив сдержанную любознательность к своей персоне еще с самого начала банкета, Вадим отказался от спиртного, следил за тем, что и, самое главное, как ест (манеры – это входной билет в высшее общество), так же заставляя себя поддерживать правильную осанку. Остальную работу сделает это тело. Не зря же Красин последние три года ходил в зал по четыре раза в неделю. Искал успешных людей, но нашел широкие плечи, упругие ягодицы и кубики пресса.
Подойти к даме и представиться было делом легким. Вадим вообще был довольно общителен с представительницами прекрасного пола и имел в этой сфере опыт. К сожалению, многие девушки, заинтересованные в подающем вялые надежды будущем миллионере, упускали из виду, что несмотря на его занятость в банке, сам он банкиром не являлся, и дарить новые айфоны с бриллиантами направо и налево отказывался вовсе.
Однако Жанна украшений и новых девайсов от своего парня, а затем и супруга, не ждала. Даже наоборот, Друцкая сама охотно презентовала мужу смартфоны, часы, бумажники. И хотя сначала Вадима это радовало, через какое-то время такие подарки стали вводить сотрудника отдела по помощи клиентов в кислое чувство недееспособности и даже мужской бесполезности.
Друцкая, потомок какого-то древнего рода, была женщиной, в которой сочеталась красота, внимание к своей внешности, неплохим чувство юмора и агрессивная начитанность. А так же снисходительность и такая явная принадлежность к аристократии, что надень Жанна хоть замазанный дизелем комбинезон машинного техника, женщина все равно будет взирать на вас так, будто вы чудом выживший на ее кухне таракан. К снисходительности в словах и жестах супруги Вадим привык быстро, но это не мешало ему ненавидеть эту дрянную черту в своей спутнице каждую секунду каждого дня.
Уже несколько месяцев спустя после свадьбы, Вадима не покидало ощущение, что супруга игралась новым мужем, как куклой Барби, одевая и подбирая ему костюмы на свой вкус, разрешая ему носить определенные сочетания цветов, читая ему лекции про Рубенса или Вермеера, указывая ему на ошибки в произношении географических названий, художников, дизайнеров и вина.
И все бы ничего, да делала жена это в компании ее друзей. Ее друзей, потому что проводить время с сотрудниками банка у Жанны не было ни желания, ни терпения. Тут один оболтус, который ничего не знает про цивилизационный мир, а общаться со сворой таких же варваров у владелицы галереи просто не хватило бы ангельского терпения.
Вадим, понимал условия сделки: он ей – вкусного себя, а она ему – связи в местной элите. Поэтому и молчал, следуя мудрым указаниями супруги. Кофе только до часу дня, никакой бранной речи на ужинах с (ее) друзьями, разговоры по телефону только в другой комнате, вычеркнуть зеленый цвет из гардероба, начать изучение французского языка, дабы еще больше отдалится от приторных пролетарских корней.
Только вот с годами успешные люди никак не обогатили Вадима – ни морально, ни в отношении средств. Лекции и шутки в огород мужа летали каждый день, а терпение Красина истощалось с каждой брошенной фразой типа «Ну, конечно, милый, откуда тебе знать про Челлини19? Ты ведь закончил государственную школу».
Именно поэтому, когда Жанна предложила супругу поехать на Бали – очередное путешествие, которое Друцкая покупала для себя и мужа раз в год, первое, что заметил Вадим в шикарной гостинице Crystal Roayle – это не подушки, обтянутые превосходным шелком, сотворенные будто из самых облаков, и не прозрачно-хрустальную воду в нескольких бассейнах на первом и втором этажах, и даже не завтрак, где подавали яичницу из пяти вида яиц. А ее.
Ее, эту девушку явного славянского происхождения, которая вместе со своим спутником располагалась за соседним столиком во время завтрака, и так нежно и умилительно заглядывала своему мужчина в глаза, что у Вадима защемило в том месте, о существовании которого он никогда не подозревал.
Философ на месте Вадима произвел бы «духовную инвентаризацию» своей жизни, выражаясь модным языком. А по сути говоря, просил бы себя до нельзя простой вопрос: чего мне не хватает? Любви, уважения, признания, хотя бы дружбы, простой человеческой дружбы. Ведь нет более одинокого человека на свете, который находится в браке с партнером, которого тихо презирает. Подсознательно, разумеется.
Но вместо углубления в бескрайнюю бездну собственных страданий, Вадим лишь краем глаза наблюдал на девушкой. Это было легко, так как она выделялась на фоне всех отдыхающих, и частенько появлялась в тех же ресторанах и местах развлечений на территории отеля, что и обладатель наблюдательных глаз, турист Красин. Не стоит отмечать, что наслаждалась прелестями отеля девушка не одна, а со своим мужиком. Мужика Вадим тоже узнал. Кавалером губастой блондинки являлся Герман Холмагорский, один из учредителей холдинга «Иероглиф», вполне серьезной фирмы, которая хранит свои яйца во многих корзинках: цифровых, развлекательных, сервисных. Сотрудник по работе с клиентами, несмотря на свою нижайшую позицию в сфере финансов, об ее самых заметных игроках был осведомлен неплохо.
Ближе к середине отпуска, когда Жанна объявила мужу о своем плане пойти в местный спа, Вадим спустился к бассейну и, вооружившись коктейлем «Секс на пляже», затерялся в мире новостей отечественного бизнеса и инвестиций. Рядом показалась и парочка. Холмогорский постоянно отвлекался на телефонные звонки, был неулыбчив и, резво оторвав свое полотенце от деревянного шезлонга, крикнул спутнице что, он «уходит обратно в номер на часок разобраться с делами». Вадима почему-то даже обрадовал тот момент, что даже у таких успешных людей отпуск идет наперекосяк, как у любого смертного.
Девушка же, лениво выбралась из воды, окутала себя прозрачным фиолетовым парео и, решив последовать за своим кавалером, сделала не большой круг и подошла к раскладному стулу, где развалился Красин.
–Вижу, глаз с меня не сводишь, – промурлыкала дева, загадочно прищурив голубые, как этот же самый бассейн, глаза.
Красин, от такого приветствия, сумел выдавить только «Привет» и разлить остатки «Секса» себе на шорты
–Осторожно смотри, чтобы жена не заметила, – с дерзкой улыбкой посоветовала незнакомка и опустила на кляксу коктейля визитку, которую девушка вытащила из потаенного места между телефоном и черным футляром, – буду ждать, зайчик, – проворковала она и оставила Красина наедине с мокрыми шортами и бумажным прямоугольным подарочком.
«Модельное агентство «Эстер». Нина». На другой, был написан адрес офиса, телефон, и адрес сайта.
Красин пялился на визитку до конца дня, не понимая, зачем это ангелочек решила, что Вадиму была нужна модель. Он, что, на фотографа похож? Или владельца магазина нижнего белья?
Больше парочки видно не было, значит, их отпуск подошел к концу. И по возвращению домой, Вадим, обнаружив в чемодане спрятанную скомканную визиточку в одном из кроссовок, решил все же посмотреть сайт агентства.
Линк на сайт был написан таким образом, что пользователь сразу же попадал на страничку анкеты модели Нины, где находились не только фото (вполне такие себе откровенные, в полупрозрачных бухгалтерах и еле заметных трусиках из эфемерных кружевных тесемочек), но и анкета девушки.
«В выходной я люблю: укутаться в одеяло с кем-то теплым под боком и посмотреть интересный фильм.
Ужин, от которого я буду в восторге: фруктовый салат и тостик с сыром «Бри».
Поездка, в которую я обязательно поеду: любая страна, где не идет снег, чтобы я всегда могла раздеться до бикини».
Под незамысловатыми откровениями мелким шрифтом читалось следующее: тарифы для всех моделей разные, если хотите конкретную цену (за «фото сессию»), обращайтесь в агентство.
Так вот оно, в чем дело, улыбнулся сам себе Вадим, дожевывая сосиску в тесте на обеде и обозревая на сайте фотографии девушек, уже готовых, так сказать, к дальнейшему использованию. Эскортницы, girlfriend experience20, современные гетеры, честнейшие куртизанки, работницы сексуального фронта.
Еще несколько дней Вадим думал. Размышлял о том, стоило ли дело свеч. Это ведь надо все спланировать: организовать себе хотя бы полдня подальше от Жанны, возможно, забронировать отель, вообще, узнать, сколько стоит это удовольствие – заиметь рядом с собой такое небесное создание как «модель Нина».
А заиметь хотелось так, что сводило зубы. Хотя бы на два часика, чтобы на Вадима смотрели так, словно на нем свет клином сошелся. Будто Красин – самый обаятельный и неинтересный мужчина не то, чтобы в мире, но хотя бы в комнате. Кстати говоря, о самом интересном мужчине, Вадим даже зачастил на сайт «Иероглифа», читал новости о холдинге, пресс релизы. Будто теперь был связан с Холмогорским какой-то незримой нитью.
«Фото сессия» с Ниной стоила вполне сносных денег, но про интим, вернее, его отсутствие, было повторено несколько раз. Его никто не обещает и не гарантирует, а если сама модель хочет, то это уже ее дело. Только не забудьте предохранятся.
Жанне было сказано, что супруг соизволил пойти с друзьями из банка в бар. А Нине, что Вадим встретит ее в лобби одной из гостиниц на другой стороне городе. Фото сессия прошла вполне успешно, и после легкой закуски, Нина сообщила спутнику, что он ей очень, прямо таки ужасно понравился. Гибким умом, мужской красотой и несравненным вкусом (спасибо жене за подаренный костюм, сорочку и часы). Вадим купался в водопаде женского восхищения так незабвенно, что чуть не поверил в ее реалистичность. Если бы он знал, что совершил жуткую ошибку, перепутав личную карту с той, которую он делил вместе с женой, то настроение его было бы менее торжественно.
Вадим и Нина, казалось, существовали на одной волне. Она расспрашивала его про его мечты и желания, про любимые фильмы и книги, и даже интересовалась его мнением о том, куда лучше инвестировать деньги. Когда же разговор зашел о недавней поездке на Бали, Нина поведала, что больше всего ее впечатлил пожиратель огней. Какой такой пожиратель, не понял Вадим, и спутница показала ему видео, сделанное во время выступления. Красин, глянув запись, лишь поморгал, а затем проверил интернет, а точнее официальную страничку «Иероглифа». А потом посмотрел видео снова. По медленно расплывающейся довольной улыбке на лице кавалера, Нина сообразила, что у него в голове замкнулись какие-то провода, и тут же спрятала телефон.
Красин, не веря в свою удачу, поведал ангелочку про такую концепцию, как инсайдерская торговля. Модель Нина, будучи знакома с Холмогорским, если не интимно, то очень тесно, не имела никаких проблем с шантажом бывшего «фотографа». Служба службой, а дополнительный заработок вне основной занятости – прекрасный бонус, чтобы поскорее открыть собственный салон красоты. И было бы глупо не воспользоваться такой прекрасной возможностью, для удвоения или утроения начального капитала в свое дело.
Только вот, делиться видео Нина не желала. Вадим, конечно, мужчина обалденный и просто «пальчики оближешь» (по ее собственному выражению), но осторожность прежде всего. Красин, немного смущенным такой яркой сменой отношения девушки к себе, пообещал новой знакомой подумать. И обещание свое, как настоящий мужик, выполнил.
Встретились парочка через несколько дней, только Нина больше не притворялась моделью и на свидании, точнее, деловой встрече, была сама собой, то есть присутствовала там бесплатно. Вадим предложил девушке работать вместе. Ее заслуга заключалась в запечатлении разговора на пленку, а Красин займется технической частью: подумает над тем, как правильно организовать шантаж. Ведь у Холмогорского наблюдалось явное преимущество в ресурсах и полезных контактах. А проще говоря, нужно было набросать план о том, чтобы анонимно показать пупсику запись, открыть банковский счет где-нибудь на Каймановых островах (чтобы личность владельца счета было невозможно отследить), и потом делить прибыль.
Для того, чтобы оба партнера спали спокойно, файл было решено распилить на пополам. Тоже идея Красина. Все-таки, он прирожденный лидер!
Раздумывая над тем, каким же способом подобраться к Герману, Вадим получил пинок в самое больное место своей личности – метафорическое мужское достоинство. В банковском отчете, приходящим каждые две недели, любимая супруга обнаружила странную покупку, на тридцать пять тысяч рулей, под загадочным названием «Личная фото сессия. 3 часа», от модельного агентства «Эстер».
Муж, пришедший с работы, вместо нормально объяснения, смог лишь что-то проблеять о том, что у него есть свои типично мужские нужды, которые Жанна игнорирует уже который год. Представительница древнего рода выгнула бровь и решила не церемониться с ненаглядным суженым. Теперь его нужды будут интересовать ее даже меньше прежнего, заявила она и тут же набрала знакомого адвоката.
Бумаги о разводе были подписаны через три дня, десятого мая. Мадам Друцкая, решив продемонстрировать своему бывшему и, самое главное, окружающим свою наилучшую природу, по-царски позволила Вадиму пожить в ее городской квартире несколько месяцев, пока этот блудливый червяк не найдет себе собственную жилплощадь. Ведь на хорошую съемную квартирку надо еще накопить, а зарплаты Вадика хватало, разве что на два-три похода в приличный ресторан да одну баночку белужьей икры.
Красины-старшие были опустошены. Ведь они и подумать не могли, что сын, имея такую ненаглядную, очаровательную, красивую и умную супругу, пойдет по проституткам. Уговаривали пасть Жанне в ноги, молить о пощаде. Но Вадим лишь странно посмеивался и отмахивался от расстроенных родителей. Мол, не переживайте, не пропаду.
И ведь не пропал бы, если бы 11 июня Нина не выпила лишний бокальчик «Горького Амаретто» на одной из вечеринок, куда Пояркову пригласили для создания приятной атмосферы. Вечеринка была тихая и вполне даже приятная. Проходила она в ресторане, где повсюду стояли фонтаны, а вокруг них, одетые в полупрозрачные одежды располагались девушки, курили кальян, пили напитки и радовали хозяев банкета, приезжих гостей откуда-то из центральной Азии.
Только вот Нина, толком не пообедав перед работой, и не поужинав во время ее, немного перебрала с количеством коктейля. И начала вести себя, как классическая пьяница. Громкий смех, смелые мнения, бранная речь. Девочки, не растерявшись, тут же известили Милу, которая сражу же приехала в ресторан.
–Да что же ты, тварь такая делаешь? – не сдержалась Гаршина-младшая, силой запихав Пояркову в малюсенькую комнатку, где хранились чистящие средства, – я ее везде на темы записываю, чтобы с голоду не сдохла, а она нажирается, как последняя сволочь. Мать меня давно просит, уволить тебя нафиг. Так, наверное, и сделаю. Завтра же напишу приказ.
Нина, фыркнув от смеха, показала начальнице средний палец:
–Вот тебе и твоей мамке! Чтобы вы обе сдохли, сил моих уже нет, на вас пахать! Сами этих уродов развлекайте, да только кто за ваши морды заплатит?