Не бог, но Зодиак

4

Глава 4

Чарли очнулась в своей палате. Комнату заливали лучи солнца, слышался шум машин. Она потерла глаза и повернулась к окну. Ей очень захотелось встать, но опять мешали трубки. Девушка с трудом убрала их, мысленно ругая бестолковость медицины. Все эти дополнительные предметы только мешали, а помощи от них не было никакой. Не увидя вокруг ничего интересного, она встала и подошла к стеклу. Внизу гудели потоки автомобилей и пешеходов. Все куда-то ехали, спешили, кто-то просто гулял. Она улыбнулась и вспомнила себя, гуляющую по Лондону после школьной экскурсии. Тогда они с подругами пошли в Старбакс и взяли по огромному стакану кофе на вынос, заодно прихватив по круассану и маффину. У них был целый час на то, чтобы насладиться городской жизнью. Чарли всегда любила выбираться в сам Лондон. Конечно, жить в Кобхэме было круто и удобноотносительная безопасность, чистый воздух, друзья рядом, красивая природа, все ухожено, милые соседи, но все-таки пригород он и есть пригород. Некуда пойти, до города надо ехать, на улице почти никого нет, а если и есть, то все сидят у себя во дворе, одни и те же лица, почти ничего не происходит. Для подростка особых развлечений не было, поэтому Чарли забывала про свою нелюбовь к нудным экскурсиям и не пропускала ни единой возможности вырваться за пределы Кобхэма.

Из воспоминаний ее вырвал звук открывающейся двери. В комнату вошла женщина, лет пятидесяти на вид. Перед собой она катила тележку с подносами, на которых была еда. Чарли отвернулась от окна и посмотрела на гостью с досадой: ей хотелось побыть одной, компанию она никак не ожидала. Гостья спросила, не ошиблась ли она палатой. Узнав, что попала по адресу, она обрадовалась. Чарли даже показалось, что она немного выпрямилась, будто встретила кого-то важного.

Ещё раз поздоровавшись, женщина объявила завтрак. Затем уточнила, проголодалась ли девушка.

Тут Чарли поняла, что действительно хочет есть. Особенно после воспоминаний про кофе с маффинами и круассанами. Признавшись в готовности что-нибудь съесть, Чарли вернулась на кровать, чтобы позавтракать.

Медсестра пожелала ей приятного аппетита и поставила один из подносов на прикроватную тумбочку.

– А Вы у нас вроде местной легенды… пережили пожар, но уже на следующий день нормально себя чувствовали. Даже самостоятельно отключили вентиляцию легких. А вчера ночью у Вас внезапно появилось отверстие в легком…

Дальше Чарли уже не слушала. На нее нахлынули воспоминания о родителях, а потом и понимание, что их больше нет. По щеке начала скатываться слеза, девушка вытерла её рукой, затем сжала губы, чтобы плач не вырвался наружу. Ей хотелось крикнуть медсестре, чтобы та замолчала, а еще лучше – ушла, но воспитание непозволило так поступить. Поэтому она просто молча опустила голову, чтобы не было видно её глаз, и углубилась в свои мысли. Через какое-то время медсестра закончила рассказывать пациентке про её же жизнь и, попрощавшись, удалилась. Девушка вновь повернулась к окну и стала наблюдать за жизнью города, кипящей несколькими метрами ниже её палаты. Потом вернулась на кровать и легла на спину. Она смотрела в потолок, надеясь, что реальность – это просто сон. Водолей еще не осознала всю ситуацию, она не верила в окончание спокойной, ровной жизни. Все, чего ей хотелось – это прекратить недоразумение, творящееся вокруг нее. Все же она понимала, рано или поздно ей придется покинуть госпиталь и вернуться к прежней жизни, однако будет ли она прежней? Где ей придется жить, с кем, сколько? К первому отцу она бы не смогла вернуться – он жил в другой стране, да и не сильно хотел её видеть.

Мама Чарли – Мария – была русской. Она работала в международной корпорации и быстро продвигалась по карьерной лестнице. Папа работал там же, но его дела шли медленнее. Тем не менее однажды они познакомились и завязались отношения. Через некоторое время сыграли свадьбу, но брак долго не продержался. В какой-то момент отец стал завидовать матери, из-за чего пошли скандалы. Последней каплей стало предложение переехать в Великобританию, относившееся только к Марии. Выбирая между карьерой и семьей, она сделала выбор в пользу работы и, подав заявление на развод, уехала в Лондон. Проработав там пару месяцев, она встретила Йена – будущего приемного отца Чарли. К тому моменту у Марии уже виднелся живот, и дело близилось к декретному отпуску. Все же между Марией и Йеном закрутился роман.

Вскоре она родила девочку. Просидев дома всего пару недель, Мария вернулась на работу. Йен часто приходил помогать с Чарли, и в итоге у мамы девочки появился второй муж. Этот брак был куда более счастливым. Родители редко ругались, вместе воспитывали ребенка, устраивали семейные вылазки по выходным. Это была типичная семья, живущая Кобхэме: хорошие манеры, успешная карьера, красивый дом. Многие могли позавидовать. К сожалению, счастье было недолгим. Пожар разрушил все.

Чарли обожала свою маму. Она считала ее красивой, редкой. Ее очень вдохновляла история жизни Марии. В будущем Водолей даже хотела пойти работать в ту же корпорацию, что и она. «Ах, мамочка, где же ты?…»

Повернувшись на бок, девушка приподнялась на локте и посмотрела на еду, стоявшую на подносе. Каша, хлеб, масло, чай и яблоко – как обычно, ничего нового. Сев на кровати, она взяла овсянку и принялась есть. Живот уже сводило от голода, надо было это исправлять.

***

Медсестра вышла из комнаты и тяжело сглотнула. Её мучила совесть от того, что она подсыпала пациентке непонятный порошок. Ещё сильнее её мучил вопрос, зачем это потребовалось начальнику. За двадцать пять лет работы он не навредил ни одному человеку, но в этот раз он почему-то изменил своим принципам. Отойдя к лестнице, медсестра достала из кармана телефон и набрала доктора Баннетта. Сначала были длинные гудки, а затем в трубке раздался голос абонента.

– Я отнесла еду вместе с порошком.

– Отлично! Благодарю за помощь. Обещаю Вам премию в конце месяца, – поблагодарил доктор Баннетт и отключился.

М

едсестра продолжила развозить завтраки по пациентам.

***

«Умные» окна начали затемняться, как только лучи солнца стали выглядывать из-за луны. Шон отвернулся к стене и хлопнул рукой по кровати. Тут же на окна его комнаты почти беззвучно начали опускаться жалюзи, но не дойдя до середины, они остановились и поехали назад.

– Особо ненужный человек на борту, доброе утро, – раздался женский голос из динамиков, встроенных в стену.

Шон спросонья пробубнил себе под нос что-то нечленораздельное, однако по интонации был примерно понятен смысл. Голос умного помощника из динамика поспешил заверить его, что тоже не в восторге от «бесполезного лишнего груза». Тем не менее им обоим приходилось терпеть друг друга. a

До появления Шона на борту Шет путешествовал по галактике один. Так или иначе, он был человеком, а значит, социальным существом. В какой-то момент он решил завести собеседника. Животных он брать не хотел, так как это слишком большая ответственность, а вот искусственный интеллект был хорошей альтернативой. Вскоре капитан запустил умного помощника, который умел различать тембр голоса, имел быстрый доступ к любой информации, мог помогать в управлении кораблём, а также обладал эмоциями и имел собственное мнение. Решив, что новому компаньону нужно имя, он назвал его Мома. До сих пор никто не понимал, почему именно так.

Со своим создателем Мома был в хороших отношениях и подчинялся каждому слову, однако Шона он чуть ли не ненавидел. За семнадцать лет парень уже привык к выходкам компьютера и стал либо их игнорировать, либо отвечать в том же тоне.

Так и этим утром.

– Боже… что тебе надо?

– Капитан приказал выкинуть мусор, и я решила начать с тебя.

Стрелец взвыл, нехотя поднимаясь с кровати. Он считал, самое худшее, что кто-либо мог сделать – это разбудить спящего человека.

Встав с кровати, он натянул джемпер и взъерошил волосы.

– Ладно, куда идти?

– Тугодум, напряги ум.

Шон махнул рукой и направился в капитанскую каюту, предположив, что именно там находился Шет. Мома подтвердил его догадку, однако еще раз недоброжелательно высказался в сторону Шона. Тот же решил крыть Мому добротой и, улыбнувшись, назвал помощника милочкой. Помощник воспринял это в штыки.

– Ты меня бесишь!

– Приятно, когда чувства взаимны! – ухмыльнулся Шон и повернул налево, к лестнице, ведущей наверх.

Поднимаясь по ступенькам, он перебирал в голове все свои косяки и ошибки, гадая, за что именно ему влетит. Недоразумение с Водолеем уже обговорили, снова ворошить эту тему не имело смысла.

Дойдя до конца лестницы, парень сделал пару шагов по коридору и повернул направо. Перед ним оказалась белая дверь с код-паролем. Он постучал и позвал Шета.

«Это же нелепо – запирать дверь, когда зовешь гостей. Да тут помимо меня и его никого нет! В чем прикол?»

Дверь отъехала в сторону, и перед Шоном открылась комната с пультом управления, креслом, стоящим напротив одного из окон и большим фикусом в горшке. Помимо этого в помещении находилась еще столешница с чайником и парой пачек овсяного печенья.

Капитан, стоявший лицом к окну, повернулся к вошедшему. Вид у него был озабоченный.

Шон недоверчиво взглянул на него. Обычно так выглядят перед тем, как сообщить нечто плохое. «Что я так сильно запорол?» Не вспомнив ничего ужасного, парень немного успокоился, но все-таки был напряжен. Шет тяжело вздохнул и откашлялся. Шон пристально смотрел на него, ожидая, пока тот начнет говорить, однако кроме тихого шума от пульта управления, в комнате не было ни звука. В итоге парень спросил, что произошло. Он не мог понять настроение капитана, поэтому не был уверен, надо ли что-либо говорить.

– Ты же знаешь, где находится Чарли?

– Водолей, – поправил парень и кивнул головой. – Да, знаю.

– Мы знаем её имя, так что будь добр, используй его. Понял?

Шон кивнул. Стало ясно, Шет был на грани. «Видимо, случилось что-то действительно плохое,» – подумал Шон. Обычно он старался избежать разговоров, когда собеседник был не в духе, однако в этот раз путей отступления не было.

Шет убрал руки за спину и сцепил их. Вздохнув, как бы набираясь смелости перед тем, как объявить о чём-то ужасном. Шон напряженно думал, пытаясь предугадать его слова. К сожалению, ни одна догадка не оказалось верной.

Капитан сказал всего два слова, звучавшие как приговор. «Это проигрыш…» – отозвалось эхом в голове у Стрельца. Он судорожно начал предполагать, почему, и от волнения принялся рассуждать вслух: «Вроде, Чарли жива, её жизни ничего не угрожает, врачи ей помогают…» На последней мысли он запнулся, поняв, что ей не нужно было постороннее вмешательство, чтобы восстановиться.

Шон потёр правой рукой левое запястье и уставился в пол. Он не хотел озвучивать вопрос, крутившийся у него в голове, так как боялся ответа. Иногда лучше не знать, чем потом переживать. Однако всё-таки он решился. Шет не дал ему закончить вопрос, холодно ответив «да».

Стрелец взъерошил волосы и упёрся лбом в ладонь.

– Вот дерьмо!

– Не выражайся!

– Сейчас-то можно, – угрюмо парировал Шон.

Это вконец рассердило капитана. Парень никогда раньше не видел его таким. За столько лет Шет не раз ругал напарника за какие-либо провинности, но никогда не заходил дальше пары колких фраз. Теперь же он разошелся не на шутку. За несколько минут своего гневного монолога он прошёлся по каждому пороку Шона, хоть у него их и было в разы меньше, чем у обычного человека.

Парень ошарашено смотрел на Шета. Немного позже Шон подумал, что это стало самым большим шоком за всю его жизнь. А в ту минуту он просто смотрел, не пытаясь возражать или что-либо отвечать. Два года назад он начал бы препираться, парировать. В пятнадцать лет он вообще вытворял много непонятных вещей и теперь удивлялся, как капитан умудрился не выкинуть его в космос и улететь подальше без него.

Наконец, Стрелец решил попробовать исправить положение.

– Ладно, успокойся. Я не идеален, никогда таким не буду. Даже у Зодиаков есть не один изъян. К тому же, у нас нет всего времени в мире, чтобы выбрасывать час на глупые споры. Да это вообще идиотизм! Над нами висит огромная опасность в виде камня, способного расплющить всех и вся. Это даже не уничтожение мира, или прочая хрень, про которую любят гнать волну, а тотальный хаос. Хотя, ты и сам это знаешь.

Парень опустил голову на руки и прикусил губу. Время предательски утекало. Враг отдалял сторонников Алареи от цели, а они бездействовали. Надо было что-то делать, но что? В этом и был главный вопрос. «Мы обязаны предпринять что-то прямо сейчас, в этот момент, но… как? Я не знаю. Шет на взводе, я один не справлюсь. Нам нужна помощь, но от кого? Черт, никто не знает! Азоны укрыты от Знающих, их действия остаются в тайне. Господи, я просто ненавижу это утро!» – молча сокрушался Шон.

В итоге капитан согласился со его словами и, вроде, немного успокоился. По крайней мере, так казалось снаружи. Шет смотрел в окно на мимо летящие астероиды и кометы.

– Я даю тебе два часа на обдумывание дальнейшего плана действия. Включи мозг на максимум.

Шет щелкнул пальцами, и дверь, ведущая к лестнице, открылась. Стрелец молча встал и быстро вышел из комнаты. Он не взглянул на собеседника – не хотел его видеть. Парень злился: на себя, на капитана, на обстоятельства, на идиотскую войну, на незнание – он просто злился. Если бы сектор управления не был защищен от сил Зодиаков и Стражей, то половины корабля уже бы не существовало – он просто бы ее разнес. «Remember the rule of the double CD: calm down, concentrate, do», – мысленно напомнил себе Шон и побежал по лестнице вниз. Возвращаясь в жилой отсек, он в очередной раз анализировал свое знакомство с Водолеем и думал, как все исправить. Ему пришла в голову мысль, что решение будет элементарным и очевидным, но перед тем, как прийти к этой самой элементарности и очевидности, придется пройти стадии запутанности и ступора. Все легкое достигается путем сложностей – это была аксиома, с ней было не поспорить.

5

Глава 5

Окно в кабинете было приоткрыто, ветер колыхал занавеску. Доктор Баннетт сидел в кресле возле подоконника и курил сигару. Дым от нее тут же улетал на улицу, однако запах табака никуда не девался. Он уже стал частью жизни этого человека: куда бы ни пошел, с ним всегда была табакерка. Запах этого порошка успокаивал доктора. Одна из немногих оставшихся вещей, которые могли доставить ему удовольствие. Баннетт делал очередную затяжку, выдыхал дым, и так повторялось много раз.

Внезапно раздался стук. Доктор поднял голову и разрешил войти.

Дверь открылась, на пороге стоял Доктор Свод – человек лет сорока, в очках с тяжелой оправой, одетый в деловой костюм, с черным портфелем в руке. Волосы были аккуратно уложены, ботинки начищены до блеска, на запястье красовались дорогие часы.

Вошедший поздоровался и представился. Он начал было рассказывать о своей практике, но Баннетт успел его перебить, попросив не утруждаться. Сворд попытался что-то ответить, но его снова оборвали.

– Буду краток. У нас есть пациентка Чарли Уотер. Она пережила пожар, потеряла семью, в общем, не самая счастливая жизнь… мне надо, чтобы Вы с ней кое-что обсудили…

– Разумеется, но ради Вас не интересует мой опыт?

– Уже нет, моих сведений о Вас достаточно, а теперь послушайте суть Вашего здесь пребывания… – Баннетт начал описывать проблему.

Вскоре Сворд кивнул и вышел за дверь. У него был час на разговор с девушкой, а затем ему предстояло вернуться в офис главного врача. Когда он наконец ушел, Баннет закатил глаза, затушил сигарету и достал новую.

– Ну почему людям так важно что-то говорить?

***

Чарли сидела на кровати и рассматривала линии на руках. Её всегда занимала хиромантия. Плюс, в больнице, где были только аппараты и чужые люди, делать было нечего, кроме как изучать себя. Общаться со старыми знакомыми не хотелось, ведь они напоминали о прежней безмятежной жизни, которая, возможно, уже не вернется. Чего-либо особенного Чарли не замечала до тех пор, пока не наткнулась на линию жизни, рано обрывающуюся. Внутри что-то дрогнуло, но она постаралась убедить себя, что это означало всего лишь сильную перемену. «Хотя, учитывая происходящее, мне и подохнуть недолго…» – отметила она.

Раздался стук, затем из коридора донесся кашель. Пациентка повернулась на кровати и посмотрела на дверь. Обычно врачи не ждали от неё разрешения, чтобы зайти. Видимо, за дверью был кто-то другой. Не поднимая головы, она спросила:

– Да?

К её удивлению, в ответ донёсся вопрос о разрешении войти. Девушка такого не ожидала, но быстро дала согласие. Послышался звук поворота ручки, и на пороге показался доктор Сворд. Он уточнил имя пациентки и, когда узнал, что не ошибся палатой, протянул руку и представился. Чарли улыбнулась и пожала её. Ей начал нравиться гость.

– Я пришел к Вам почесать языком, Вы не против?

Такая формулировка ещё сильнее её удивила, нежели просьба о разрешении войти. Видимо, она плохо умела скрывать свои эмоции, так как гость сразу же добавил, что это была его работа. Сравнивать было не с чем, ведь раньше Чарли ни разу не была у психолога. Сначала её обрадовала возможность поболтать, но в следующее мгновение она поняла, что ей придется обсуждать, и поняла, что не хочет этого делать. Она и так была на грани, а этот доктор своими разговорами просто толкал бы её вниз. Сворд же ободряюще улыбнулся:

– Не бойся, я не собираюсь обсуждать с тобой катастрофу. Я же не какой-то кретин.

Чарли усмехнулась. Он словно увидел её мысли, хотя, по факту, так и было. Будучи профессионалом в своем деле, он хорошо «читал» людей. От него не укрывались ни незначительные перемены настроения, ни невербальные жесты, ни намерения собеседников. Каждый человек являлся для него открытой книгой, в которой больше не было каких-либо секретов.

«Но если ты не собираешься обсуждать со мной пожар, то что ты тут забыл?» – думала пациентка. Доктор ответил на её мысленный вопрос:

– Ты не возражаешь, если мы поговорим о твоих галлюцинациях?

Чарли начала сомневаться, что действительно спросила не вслух.

Она начала собирать все странные события у себя в голове. Рассказу необходимо начало, а его надо найти. Немного подумав, она пришла к выводу, что впервые её «переклинило» в день катастрофы. Девушка уже собиралась начать говорить, но в последний момент засомневалась. Она знала, её слова были похожи на бред сумасшедшего, и вероятность того, что собеседник поверил бы ей, сводилась к нулю. И опять на её мысленное сомнение появился ответ:

– Я не психиатр, а психолог. Это две разные профессии. Что бы ты ни сказала, я не сочту тебя за сумасшедшую и не упеку в дурку. Я считаю, у любой проблемы есть решение, не требующие радикальных мер.

– Поверьте, моя история станет исключением, подтверждающим правило.

– Не станет.

– Станет, – улыбнулась Чарли.

– Я тебе не верю. Убеди меня в своей правоте, – Сворд бросил вызов.

Девушка постаралась подавить смех, но у неё не получилось. Она засмеялась и с трудом выдавила из себя, что и сама себе не верила. По крайней мере, если бы кто-нибудь однажды поделился с ней чем-то похожим, она бы сразу предложила бедняге провериться на наличие наркотиков в организме. Однако доктор был непреклонен.

Чарли вздохнула и покачала головой:

– Ладно, сами просили…

Она выложила гостю всё обо всех странностях, произошедших с ней за последние дни. Рассказывая, она не могла остановиться. Порой хотелось закрыть рот и не произносить больше ни звука, но почему-то этого не получалось. В общем-то, девушка и сама понимала, что говорит, как обезумевшая, но собеседник слушал очень внимательно, не перебивал, не переспрашивал.

Когда же рассказ закончился, Сворд что-то пробубнил себе под нос и обратился к пациентке с просьбой разрешить задать несколько вопросов. «Ну разумеется…» – мысленно разочаровалась она. Конечно, он ей не поверил. Чарли холодно дала согласие. В конце концов, чего ещё она могла ожидать.

Сначала доктор поинтересовался, откуда у неё была уверенность, что книги действительно парили и почему это не мог быть обман зрения.

– Когда я протянула руку, чтобы схватить их, мои пальцы не уперлись в пол или другую поверхность. Мне ничего не мешало. Вы что, серьезно думаете, что я не отличу парящий предмет от лежащего? Простите, конечно, за грубость, но…

– Нет-нет, это не так. Прости, не хотел тебя задеть. Давай лучше вспомним то утро… все окна точно были закрыты, а кондиционер – выключен?

Чарли задело такое недоверие.

– Я отдаю себе отчёт в нереальности своих слов, но зачем мне нагло врать?

Сворд поднял руки, как бы сдаваясь:

– Людям свойственна невнимательность, так что проблема могла заключаться в этом.

Пациентка провела рукой по волосам, убирая упавшие пряди с лица и отрезала:

– Это Ваше дело – верить мне, или нет. Ничего никому доказывать не буду.

Ей хотелось встать и уйти, прекратить этот бессмысленный разговор. Она подумала, что рассказывая правду, она «покупала» себе билет в психушку, причем в один конец. Подумав еще немного, она решила больше не тянуть время и первая заявила, что сходит с ума и ей требуется лечение. Однако доктор сделал вид, будто был с ней несогласен.

– Нет, это бред. Вы же не врали.

– Не врала.

– Ну вот. А правда у каждого своя.

Чарли вздохнула и закатила глаза. То, что он считал её чокнутой, было очевидно и понятно. По её мнению, беседа не имела смысла и была пустой тратой времени. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, но только не о недавних событиях. В обычный день она бы аккуратно подвела разговор к логическому завершению, но теперь что-то изменилось. Чарли холодно бросила, что устала и ей хотелось побыть одной. Сворд кивнул и поджал губы. Понимание, что работа выполнена не целиком, его очень огорчало. Однако слово пациента – закон. Если не хотелось неприятностей, приходилось слушаться.

Мужчина встал, зачем-то отряхнул брюки и протянул руку девушке.

– Было приятно поговорить с Вами.

Чарли молча пожала его руку и сдавленно улыбнулась. Надо было сказать что-то вроде «Взаимно» или «Мне тоже», но это значило бы соврать. Она старалась избегать лжи, поэтому решила просто не отвечать. «Пусть понимает, как хочет, это уже не мое дело».

На самом деле, пациентке казалось, что что-то было не так. Такая откровенность никогда не была ей свойственна. Конечно, обстоятельства могли изменить Чарли, она и сама это понимала, но все-таки где-то глубоко внутри ей было тревожно. Однако человек редко прислушивается к своему внутреннему голосу, поэтому она просто списала это на лёгкую паранойю. Многие люди сделают всё, чтобы жить спокойней. Даже заставят замолчать свою интуицию, если сочтут это нужным. Такая частая и банальная ошибка. К сожалению, лишь некоторым хватает смелости от неё избавиться.

***

Шон расхаживал по своей комнате. Он не знал, что делать дальше, как объяснить всё Чарли. В голове крутилось множество мыслей, идей, вариантов дельнейшего развития событий. «Я могу ей соврать, это не проблема. Сказать, что её родители во что-то впутались и теперь плохиши хотят на ней отыграться. Или наплести какую-нибудь фигню про террористическую группировку. Да блин! Даже ложь будет звучать правдоподобнее, чем реальность! Ну что за хрень? Почему всё так сложно?!» – Шон пнул воздух. Его бесило происходящее, оно было неправильным. Азоны не должны были найти Водолея раньше, такого не планировалось.

К тому же, некому было помочь ему. Ганс сидел в тренировочном центре, Шет всё взвалил на парня и даже идеи не подкинул. «Как же удобно, когда за тебя проблемы решают другие люди! Да, Шет?» – мысленно спросил Шон. У него имелось много вопросов к людям, к миру, но не каждый из них можно было озвучивать. Удивительно, как его голова ещё не взорвалась.

Раздался стук, затем послышался голос Шета, вызывающий к себе в каюту.

– Черт! – взвыл парень.

Он закатил глаза и быстро пошёл к выходу из комнаты. У Шона не было ни нормального плана, ни дельных идей, ни намёка на адекватное решение проблемы. Признаться в этом капитану было слишком стыдно. Подводить кого-либо – это одно из тех дел, которые никогда не стоит делать. По сути, оно равняется предательству: тебе доверили дело, а ты провалился.

Если бы не сложившиеся обстоятельства, Шон бы нашёл тысячу и один способ, как оттянуть время до встречи с Шетом. Однако в тот раз он не мог позволить себе такой роскоши: когда связываешься с Азонами, каждая секунда имеет цену.

Внезапно раздался голос Момы.

– Я делаю полную перезагрузку системы быстрее, чем ты шевелишь булками до каюты.

– Постоянно забываю, кто просит твоего мнения. Не напомнишь ещё раз?

– Мне не нужна чья-то просьба.

– Ну тогда оставь его при себе.

– Свинья! – прилетел обиженный ответ.

– А я Шон, очень приятно.

Компьютер замолчал, и парень ухмыльнулся. Спорить с Момой было одним из его любимых занятий. Зачастую перепалка заканчивалась ничем и заключалась в том, что в принципе бесполезный компьютер наезжал на Шона, а он парировал. Порой это изматывало, но всегда было весело наблюдать за тем, как у Момы заканчивались аргументы.

Повернув за угол, он наткнулся на дверь. «Ну разумеется, он опять не стал её открывать…»

– Шет! Открой!

Послышались тяжелые шаги, затем раздался легкий щелчок, и перед Шоном оказался капитан. Он угрюмо посмотрел на помощника, а затем сделал шаг в сторону, как бы приглашая гостя войти.

– Прежде, чем ты что-то скажешь, я попрошу тебя не смотреть на меня осуждающе. У меня всё ещё нет плана, но, – парень поднял указательный палец вверх, – это не целиком моя вина.

Капитан почесал шею и виновато улыбнулся.

– Если честно, тебе необязательно было думать над ним. Мне хотелось тишины и спокойствия на борту, а ты был в таком состоянии… сам понимаешь, не займи я тебя мозговой деятельностью, ты бы уже взрывал этот корабль

Шон был в шоке. Он глубоко вдохнул и уже приготовился произнести гневную речь, как вдруг капитан сильно схватил его за мочку уха. Он серьёзно посмотрел напарнику в глаза и приказал успокоиться. Тот тяжело дышал и сжимал руки в кулаки. Серьезность в глазах Шета сменилась укором. Шон понял: любая попытка вырваться не увенчалась бы успехом. Он опустил взгляд в пол и сказал:

– Я спокоен.

Капитан отпустил его. Такой приём успокоения он придумал много лет назад. Тогда Стрелец был ещё маленьким мальчиком, однако энергии у него было чуть больше, чем у всех остальных. Он постоянно носился, что-то случайно ломал, ходил туда, куда было нельзя. Шет долго экспериментировал, как заставить его слушаться, перепробовал все варианты, однако каждый оказался бесполезным, за исключением одного. Оказалось, уши у Шона были самой «слабой» зоной. Любая царапинка или маленькая ранка доставляла ему куда больше боли, чем следовало. Таким образом капитан и пришёл к выводу, что именно на этом и надо «играть». Чтобы привести Шона в чувство и вернуть с небес на землю, приходилось как-либо воздействовать именно на уши. После этого открытия неприятностей стало гораздо меньше. До десяти лет применять такой способ было нормально, однако потом – нет. К четырнадцать годам хватать более-менее взрослого парня за уши стало не очень.

Однажды Шет решил показать его врачам. Слетав в галактику Стрельца – маленькое место в огромной Вселенной, где остаются все бывшие носители силы Стража и Зодиака, а также выбирают следующих – он нашёл врача. В тот день и выяснилось, что у Шона была подвижная нервная система. Стоп-слова на него не действовали, а настроение могло очень часто меняться. К сожалению, единственным способом влияния были уши. Никто не знал, придут ли когда-нибудь нервы Шона в порядок. Капитан же успел привыкнуть к этой особенности напарника и даже перестал искать пути её решения.

Отойдя на пару шагов от Шета, чтобы снова не попасться в случае чего, парень раздраженно вздохнул. Его задело такое отношение к себе. «Как будто я только и занимаюсь тем, что мешаю этому козлу!» – раздраженно думал он. Шону хватило ума не озвучивать эту мысль, однако вместо этого он решил саркастично назвать капитана «гением».

Шет пропустил «комплимент» мимо ушей. Напарник был не больше, чем обычным мальчиком-переростком, только в несколько раз сильнее и энергичнее. Тем не менее препираться с ним не было никакого смысла. Подойдя к чайнику, капитан щёлкнул по нему, и вода начала греться. Сам же он вернулся к креслу, жестом указал Шону сесть напротив и начал излагать детали своего плана.

***

Доктор Баннетт сидел за своим столом и ждал. С минуты на минуту должен был прийти психолог, только что работавший с Чарли. От него зависело очень многое, практически целое будущее. По крайней мере, психолог мог сильно сэкономить время Баннетту.

Мужчина барабанил пальцами по столу и поглядывал на часы. Обычно он сохранял спокойствие, но в тот день сильно нервничал. Едва за дверью слышались шаги, он выпрямлялся, прислушивался. Если из коридора доносились голоса, доктор пытался разобрать, есть ли там Сворд.

Наконец, секретарша объявила о посетителе.

– Слава небесам! – облегченно выдохнул Баннетт. Встал, отряхнул и без того чистый пиджак и вышел из-за стола.

– Снова здравствуйте! – улыбнулся психолог.

– Взаимно. Садитесь.

– Благодарю.

Двое мужчин уселись в кресла, стоявшие возле окна.

Доктор Баннетт взял в руки сигарету и закурил, уставившись на собеседника. Сворд же не терял ни минуты даром. Он незамедлительно приступил к рассказу. Он пошёл по деталям, сказав, когда начались «глюки» и с чем это могло быть связано. Больше всего Сворд склонялся к гипотезе о плохом режиме сна и большой нагрузке в школе: как эмоциональной, так и физической. Тем не менее факт того, что Чарли Уотер была нездорова, лежал на поверхности.

Психолог отметил восприятие пациенткой происходящего: она понимала, что несла бред, открыто это признавала, однако всё рано продолжала убеждать собеседника в правдивости своих слов. Это свидетельствовало о возможности помочь ей без особого труда. Ранняя стадия психоза проще поддавалась лечению, нежели запущенные случаи.

Баннетт выпустил кольцо дыма и уточнил, действительно ли тот поверил девушке. Сворд утвердительно кивнул. Главный врач больницы с трудом сдерживал себя, чтобы не начать улыбаться. У него же был солидный образ мудрого человека, скупого на эмоции. Поддерживать его не всегда получалось, но мужчина старался.

Обсудив оплату, лечение и прочие профессиональные вопросы, доктора распрощались. Сворд уже было собрался уходить: он встал, поправил галстук, взял свой портфель и пошел к двери, как вдруг его окрикнул Баннетт:

– Одну минутку.

– Да? – повернулся психолог.

– Просто хотел еще раз поблагодарить за Ваш труд.