Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора

– Все нормальные люди сбежали от него, и он лишился ума в одиночестве!

– Меня не пугает одиночество. Признаюсь, я бы не желал терять народ, еще более я не желаю терять мою семью, однако я верю, что этот дар – наследие Проклятого короля – спасет множество жизней и поможет восстановить наш быт по завершении войны. Если же люди боятся и решат сбежать, я не стану их неволить и убеждать повременить. Мои новые слуги не предают и не устают. Они не способны продумать нападение, как командующие и рыцари, но того и не требуется. Все, кого они отправят в иной мир, присоединятся к их строю, и, таким образом, нам не придется видеть смерти наших близких. Нам более не потребуются жертвы для победы. Враги будут терять своих подданных, а мы своих – нет.

– Смерть Мекула повлияла на тебя, Раял? Ох, мой мальчик. – Леди обняла сына.

Лорд Глейгрим понял, что ни почитать, ни поесть, ни отдохнуть немного ему не позволят, лишь стоило леди Дейяре войти в Малый зал.

Наследник рода не стремился проявлять нежность, совершенно не планировал на тот день объятий и не думал переводить разговор на личные переживания.

– А ну встань, болван! Я же хочу тебя обнять и пожалеть.

– Мне бы не хотелось сейчас… Матушка! – Леди обняла наследника, как только тот поднялся. – Я не испытываю потребности в объятиях и тем более в жалости. Но мне приятно, что вы волнуетесь за меня.

– Не понимаю, и как ты находишь себе друзей при таком скверном поведении?

– Они сами меня находят, даже если я не прошу об этом.

– Мекул был твоим близким другом. Ты решился на это безумство из-за его смерти? Хочешь вернуть его? Я не могу понять, не могу принять, как подобное возможно. Я не верила тебе, когда ты только заговорил об этом, но теперь, когда я увидела своими глазами, мне тоже стало страшно. Я боюсь, что твои мертвые набросятся на тебя, Хагса, когда он вернется домой, на меня или на Гартон или на ваше дитя. И наши люди, все, что живут здесь, и в городе, и за его пределами, все боятся этого еще более.

– Мертвые не станут нападать ни на кого по своему желанию. Я не достиг мастерства и не думаю, что когда-нибудь поравняюсь с Проклятым королем, чтобы возвращать не только тело, но и дух. Я возвращал Мекула, матушка, и пытался говорить с ним. Я понимаю, что многие переживают еще и потому, что вновь видят друзей или недругов, но стоит понять одно – они уже не те люди. Разумеется, я переживал из-за смерти Мекула. Он сделал все, чтобы спасти меня, он выполнил свой уговор и погиб, защищая меня. Я же не смог довести до конца мою часть договора, и теперь лордом Силверкнайфа станет племянник Мекула, а не его дети. Я понимаю, что это эгоистично, я признаю это, но меня посещали мысли, что если бы он оставил своим приемником сына или дочь, то я бы смог заботиться о ребенке и не чувствовал бы такой вины, которую ощущаю сейчас.

– Ты смог поговорить с ним после смерти? Что он сказал?

– Только то, что хотел услышать я. В них нет ничего своего, матушка. Они прекрасные слуги и воины, они отличные слушатели и помощники, но не заменят тех близких, что покинули нас. Я смог бы поднять отца, его тело, уже пострадавшее от падения и времени, может быть здесь, но это не принесет никому радости. Быть может, потому уж с давних пор и существует этот ритуал со сбрасыванием в Ущелье. Мертвым не выбраться из него без посторонней помощи.

Дейяра скучала по своему мужу, они прожили долгую и спокойную жизнь. Раял уже давно понял – страсти и любви, воспеваемой в балладах менестрелей, между его родителями не наблюдалось. Однако присутствовали дружба, уважение и теплота, и именно это он старался перенять для взаимоотношений с Гартон.

Леди-жена Глейгрима полностью соответствовала представлению лорда о достойной и понимающей спутнице, она не мешала ему заниматься своими делами и умела развлекаться без него. Раял не чувствовал себя некомфортно рядом с ней и порой даже скучал по обществу своей леди.

Мысли об отце перетекли в раздумья о жене, и правитель устыдился. За все время, что он был здесь, он не уделял Гартон должного внимания, а свою дочь видел всего дважды. Больше времени он уделял своей кузине Олире и кузену Эттену, увлекся мертвыми, жалел молочного брата и совсем не подумал, что его окружают живые люди, которые нуждаются в его поддержке и внимании.

– Я прошу вашего прощения, матушка. У меня есть дела, которые я посмел откладывать неприлично долго и потому вынужден распрощаться с вами.

Лорд обтер руки о салфетку, скорее по привычке, нежели из необходимости. Мальчик закрыл книгу и последовал за своим властелином.

– Опять сбегаешь от меня? Раял, я не хочу, чтобы ты общался лишь со своими безмолвными марионетками! Стой, я с тобой разговариваю!

– Я хотел бы осведомиться о самочувствии моей леди и увидеть нашу дочь.

Мать встала на его пути, хоть это и не требовалось. Бежать от матери, когда она просит стоять, предпочитал только Хагсон.

– Тогда иди. Конечно иди, Раял. Чего ты слушаешь меня, когда тебя ждет дочь? Дети – главное, ради чего следует жить.

В какой-то степени Раял придерживался такого же мнения – после себя необходимо оставить что-то, чтобы жизнь не оказалась напрасной. Лучше всего, если есть возможность оставить больше воспоминаний и войти в историю.

Женщины, как и положено им, считали, что лучший способ добиться этого – дети. Кроме отпрысков, леди редко интересовались чем-то еще. Да, балы, игра на инструментах, поэмы или вышивание – занятия помогали разнообразить быт, но не становились смыслом жизни. Никто не мог заменить женщинам сыновей и дочерей.

Мужчины же, хоть и склонны продолжать свой род, кроме потомства, желали еще и другим образом продемонстрировать свое величие и остаться в памяти. Они желали завоевывать, побеждать, прославляться, добиваться того, что неподвластно никому другому, или посоревноваться с кем-то и превзойти его. Лорды хотели входить в летописи как короли, регенты, правители, захватчики или освободители. Порой столь сильно, что на наследников не хватало времени.

И Раял не был исключением. Пусть он не желал завоевывать мир, но был уверен, что в первую очередь он должен думать о своем народе и защите. Здоровые жена и дочь не требовали его внимания – так он считал, однако понял теперь, что ошибался. В его обязанности входила и забота о своей семье. Если же он надеется прожить такую же счастливую и размеренную жизнь, как мать с отцом, то должен стараться.

Как бы правитель рода ни хотел вернуться к книгам и экспериментам, он повернул к покоям Гартон. И не зря.

Леди была счастлива и не скрывала этого. Более пяти часов, пока за окнами не стало темно, пара провела вместе.

Раял испытывал неприятный страх, когда рассказывал о своих приключениях и замыслах – он был готов услышать недовольство и осуждение от любого, мать уже огорчила его неприятием дара, и следовало ждать подобного от других. Это огорчало: каким бы сильным и уверенным в себе ни был человек, поддержка требовалась каждому.

Гартон же, вопреки ожиданиям, поддержала мужа, почти с такой же радостью, как и новый приятель Верд Флейм. Более того, после беседы с леди, что все время, пока правитель заседал среди книг или бродил по местам захоронений, находилась среди живых людей, принимала просителей вместе с Эролхапом и доказывала правоту мужа перед лицом народа, оказалось, что большая часть населения, вопреки домыслам Раяла, поддерживает лорда Глейгрима.

– Мой лорд, вы чрезмерно увлеклись своими открывшимися способностями. Настолько, что не замечаете ничего вокруг. Мертвые помогают вам, но никогда не заменят ваш народ, и вам следовало бы уделить внимание перебежчикам. В последние циклы объявляется все больше желающих переметнуться на сторону наших врагов.

– Они не приемлют моих способов защиты земель, моя леди, и я не могу осуждать их.

– Однако вы могли бы убедить их в необходимости данного решения. Люди с земель Флеймов же, наоборот, стремятся присоединиться к вам. Все в детстве увлекались легендами о Проклятом короле. И пусть его образ очернили в своих владениях Флеймы, рассказывая, как он уничтожал мир и употреблял в пищу плоть и кровь врагов, другие же помнят его как мученика и борца за свободу. Проклятого короля отождествляют с правителем, что является желанным не для лорда, но для крестьянина, мясника, писаря или лекаря. Портные и кожевники, торговцы и кузнецы, хмелевары и пекари – все, что бы ни говорили и как бы ни стремились разбогатеть, в первую очередь ценят безопасность и пропитание. Правитель, способный не выгонять с полей крестьян для защиты границ, что использует силы, не требующие пропитания и повышенных налогов для содержания, тот, кто не желает посылать на смерть живых и здоровых мужчин, – не является ли он тем идеалом, о котором мечтает народ?

Раял всегда считал, что слушать женские советы бывает полезно, но никогда ранее не интересовался мнением жены в важных вопросах. Гартон поддерживала его в любых начинаниях, была учтива и умна, а на праздниках и балах с легкостью переводила все нелюбимое мужем чрезмерное общение на себя.

Наследник Джура не сомневался во многих качествах спутницы, не принижал ее добродетели, и все же он не мог и помыслить, что леди готова продумывать с ним планы на будущее и разбираться во взаимоотношениях с людьми.

– Моя леди, меня не перестают удивлять ваши способности и ваш склад ума. – Гартон улыбнулась ему. – Однако я не считаю ныне уместным вести разговоры на подобные темы. Мне жаль, что я проводил с вами мало времени, и, быть может, нам следовало бы поговорить о нашей прекрасной дочери, ваших интересах и чем-то более привлекательном для вас?

– Я ваша леди, мой возлюбленный муж, вы верно заметили. Ваше самочувствие и репутация напрямую отражаются на моем спокойствии и судьбе нашей дочери и наших будущих детей. В данный момент, после предательства Бладсвордов, когда нас может уничтожить их союз с Флеймами, жизнь нашей семьи зависит и от мертвых, и от живых. Мне некогда думать о балах и нарядах, когда в любое время, в каждый из дней могут зазвонить колокола, возвещая о приближении противника. Каждый день я испытываю страх, получая послания, когда вы там, среди врагов. Каждый раз я боюсь, что мне сообщат о вашей гибели. Я не желаю оставаться в стороне в столь сложное время!

Вероятно, Раял недооценивал чувства своей спутницы.

Разговор прервался, так как Гартон бросилась в объятия Глейгрима и долго всхлипывала. Он, как и положено любому достойному мужчине, что ценит и уважает свою избранницу, не мог с легким сердцем переживать женские слезы и старался успокоить жену. Сложно сказать, помогли ли его слова и нежность или леди и так смогла бы взять себя в руки, но после они все же продолжили.

– Мой возлюбленный муж, советник Эролхап делился со мной наблюдениями. Он полагает, и я согласна с ним, что следует разослать гонцов к вассалам и во все города, большие и малые, в поселения, куда только возможно, чтобы глашатаи и старосты вещали народу о том, что вы желаете делать. Людям необходимо рассказать, что ваш дар, ваши действия, ваши стремления связаны лишь с желанием сотворить благо. Им следует напомнить о Проклятом короле и его жертвенности. Народ должен узнать, что вы приносите в жертву безопасности владений. Что вы делаете все лишь для народа, и да, ваше решение позволить несогласным покинуть земли глашатаи также должны объявить.

– Мне кажется, милая Гартон, это будет излишне.

– Ничуть! Сейчас не время для скромности и благородства. Люди склонны идти за правителем, что думает прежде всего об их благе, нежели о выгоде для себя. Прошу вас, переговорите с Эролхапом. Он прекрасный советник и понимает куда больше моего. Он служил еще вашему отцу и застал еще вашего деда. В его верности и мудрости нет причин сомневаться, не так ли?

– Вы правы. Что ж, верно, я и правда засиделся в четырех стенах и увлекся. Я совсем позабыл о том, что вокруг меня есть целый мир и меня окружают близкие люди. Но полно. Я желаю увидеть наконец свою дочь и не думать о войне.

– Скоро ее принесут, она у кормилицы. Мой возлюбленный муж, я долго думала, какое имя подошло бы ей. Пока вас не было, мне пришлось решать это самостоятельно, и я выбрала. Розиа.

Теперь пришло время Раяла испытывать чувства. Разумеется, он не плакал. На его лице, что вечно отображало одну и ту же гримасу равнодушия, теперь появилась улыбка. Вероятно, она была очень трогательной, так как Гартон вновь достала платок и принялась тереть им глаза. Правитель Глейгрим помешал ей – он крепко обнял жену.

– Судьба подарила мне лучшую из женщин.

Розиа, старшая сестра Раяла и Хагсона, уже много лет назад уехала из родного дома. Она покинула этот мир спустя два года после заключения союза с Кертом Вайткроу. Дочь Дейяры была прекрасным человеком, она трепетно любила свою семью и примиряла братьев. Урожденная леди Глейгрим мечтала отправиться в южные земли, она грезила ими и их лордами. Керту Вайткроу она подарила сына, здорового и жизнерадостного мальчика Грея – Раял трижды покидал свои земли, чтобы повидаться с племянником в первые годы его жизни. Грей также посещал Этернитифелл, однако здесь ему было страшно, и мучить ребенка Глейгрим не желал.

Лорд любил свою сестру, и Гартон вновь сумела угодить ему.

Все дела были отложены, и с того дня Раял, как бы ни был занят, выделял не менее часа на семью. Мать это положение дел устраивало – она перестала звать сына болваном, а леди Гартон, казалось, расцветала с каждой их новой встречей.

Рогор

Смерть наследника Династии не только пошатнула здоровье лорда Рогора, но и плохо сказалась на продвижении его рода ко власти. Вместе с сыном он потерял и невестку – на Фейг Форест, и особенно на ее семейство, что всегда бы помогало дочери, он возлагал большие надежды.

Его второй сын, Робсон, совершенно не подготовленный к роли будущего правителя, уже был женат. Его союз с Сиеной оказался удачным, леди вскоре должна была родить дочь или сына, и Робсон выглядел счастливым.

И второй раз отравить невестку и найти более подходящую партию не представлялось возможным – Утто Грейвул высказал свои подозрения, и подтверждать их было слишком опасным делом.

Оставался единственный вариант – найти достойного мужа для дочери. Риана была еще юна, но через два-три, может, четыре года достигнет зрелости, а значит, было самое время позаботиться об ее будущем. Изначально, с самого рождения, она предназначалась племяннику Дарона Флейма Лассу, однако из-за глупости Зейира мальчика забрали к себе вассалы Дримленсов – Слипингвиши, после мелкой междоусобицы.

Самым выгодным вариантом для Рианы Холдбист Рогору виделся молодой король Аурон Старскай. А сейчас за него все решал регент Клейс Форест. Похищение леди Фейг лордом Вайткроу могло сыграть на руку северному лорду – чтобы наладить отношения с их родом, Форест, скорее всего, пойдет на заключение этого союза. Посылать кого-то вместо себя для решения этого крайне важного вопроса правитель рода считал неправильным и потому сам отправился в путь.

Известия, что Бладсворды прибыли на помощь Глейгримам, застигло его уже в дороге.

В Санфелле правителя севера встретили радушно и со всеми полагающимися почестями, юный король, как и предполагал этикет, ожидал его в Большом зале. Несмотря на боли в суставах и смертельную усталость от тряски в карете, лорд Холдбист лично проявил уважение Аурону, встал на колено перед Его Величеством, хоть ему и пришлось воспользоваться помощью своих рыцарей, чтоб встать. Он привез дары и королю, и регенту, и его супруге, которая, судя по округлостям, ждала пополнения рода Форестов.

После соблюдения всех привычных церемоний, прекрасного ужина в честь знатного гостя и непринужденной беседы Клейс Форест подошел к нему и предложил свою компанию для утренней прогулки. Пусть регент и был куда моложе Рогора, но умом его природа не обделила.

Утром северянин боялся, что не сможет ходить и говорить одновременно – он с трудом встал с постели. Эликсиры, что дали ему лекари, спасли положение.

Клейс ждал его у ворот во внутренний двор и беседовал с миловидной служанкой в свободном платье, тем не менее можно было разглядеть ее положение, и Рогору подумалось, что не одному ему свойственен грех заводить бастардов и, что хуже, оставлять их при себе. Мысли о Рирзе испортили настроение не хуже боли.

– Милорд Холдбист. – Клейс кивнул служанке, и она, раскланявшись, поспешила в замок. – Как ваше самочувствие? Вы настроены на прогулку или предпочтете побеседовать за завтраком?

– Благодарю за участие, Ваше Высочество. Прошу простить меня, если я пренебрегаю этикетом, но я уже не в том возрасте… Если вы не возражаете и не станете спешить, я с удовольствием составлю вам компанию на прогулке.

– У вас красивая трость, милорд Холдбист.

Регент прислушался к Рогору, и прогулка в сторону озера заняла вчетверо больше времени, чем если бы Клейс шел в одиночку. Этот маршрут северянин уже знал.

– Подарок брата, Ваше Высочество.

– Да, я слышал, что лорд Ренрог вернулся. Как он нашел Новые Земли?

– Он считает, что они куда интереснее Ферстленда, и жаждет вернуться туда вновь, когда я перестану в нем нуждаться.

– Я слышал, на вас напали ваши же псы. Лекари выяснили, что это была за болезнь?

Шпионы были повсюду. Ранее советники короля редко интересовались делами лордов и не тратили время на то, чтобы выяснить, кто на кого напал и кто из младших братьев вернулся или покинул свои владения. Клейс Форест предпочитал совать свой нос всюду. С одной стороны, это несколько раздражало, с другой – его нельзя было не похвалить за подобное рвение.

Воспоминания об ужасном дне крепко засели в памяти правителя Династии. Он помнил, как зубы сомкнулись на его руке. Ничто не предвещало подобного исхода, однако псов словно прокляли Боги. Послушные ранее помощники на охоте, казалось, выбрали Рогора своей целью, его рыцари превосходно защищали своего лорда, однако, пока они отвлеклись на собак, кони ворвались в ряды сражающихся, и северный правитель, упавший после очередного покушения, получил серьезные травмы. Лекари уверяли, что его кости срастутся как положено и Рогор оправится, однако он прекрасно понимал, что даже небольшая прогулка на лошади теперь для него малодоступна.

– Все закончилось в один миг, как и началось. Лекари и Гроссмейстер долго изучали убитых зверей и тех, кого удалось загнать в хлев. Но они не обнаружили ничего. У нас уже случалось, что змеи заползали греться в стойла и распугивали лошадей. Быть может, и в этот раз их напугало змеиное гнездо?

– Змеи в столь холодное время? Милорд Холдбист, я не знаток северных змей, но предполагаю, что они размножаются в другое время года. А есть еще версии?

– Да. Также Гроссмейстеры из Цитадели предположили, что это крысы. Вероятно, псы наелись зараженных чем-то крыс, а лошадей грызуны искусали.

– Вполне логичное предположение. А как обстоят дела сейчас?

– Все как и должно быть. Животные ведут себя, словно ничего не происходило и ни одного нападения более не случалось.

– Я рад, что все обошлось. Если вы не возражаете, ваши лекари могли бы прислать в Цитадель и сюда, в Санфелл, свои наблюдения? Если это повторится, надо быть готовыми.

– О да, разумеется, Ваше Высочество, всенепременно.

– Благодарю вас. Милорд Холдбист, вам не требуется отдых?

Рогор прихрамывал, он и сам чувствовал это. Видно, со стороны он выглядел еще более жалко.

– Да, пожалуй. Не возражаете, если мы немного постоим?

– Разумеется.

Они замолчали. Правитель севера старался отдышаться и привести мысли в порядок. Клейс же о чем-то думал и смотрел вдаль, на озеро. До него осталось всего три сотни шагов. Несколько крытых беседок у берега предполагали наличие скамей, а значит, там можно будет посидеть и перевести дух.

– Мне значительно лучше. Пройдемте?

– Полагаю, милорд Холдбист, вам следует отдохнуть в беседке, прежде чем мы отправимся дальше. Вы сможете дойти? Быть может, обопретесь на меня?

– Вы очень великодушны, Ваше Высочество, но, думаю, я справлюсь самостоятельно.

– Ваше здоровье, как бы вы ни отрицали этого, не столь прекрасно, как ранее. Однако вы проделали долгий путь сюда, в Санфелл. Вы ведь решились на это не только чтобы преподнести дары, верно? Что подтолкнуло вас пересечь весь Ферстленд?

Наконец-то Клейс перешел к сути вопроса.

Форест отличался от своих братьев – он оказался куда более терпеливым, явно был разумнее и хитрее Райана, хоть и был младшим в семье, и держался с учтивостью короля. Жизнь в столице изменила его. В первую встречу с регентом, когда еще был жив Гийер Старскай, Рогор запомнил юношу иначе, теперь же он походил скорее на Редгласса, нежели на представителя своего рода.

– Да, вы правы. Я прибыл не просто так… – Следовало придумать, как перейти непосредственно к самой проблеме, но неприятные ощущения отвлекали.

– И я, вероятно, знаю, что вас привело, милорд Холдбист. Все ваши отпрыски, кроме дочери, уже нашли себе спутников жизни. Леди Риана, насколько я помню, была обещана Лассу Флейму, верно?

– Вы удивляете меня своей осведомленностью.

– Приятно слышать. Но теперь, милорд Холдбист, сколь я могу помнить, Ласс Флейм обручен уже с другой. К этому привел неосмотрительный поступок лорда Зейира Флейма. Последние, кажется, лет восемь лорд Ласс Флейм находится у Утоса Слипингвиша. Лорд Утос решил убедиться, что теперь на его земли не будет покушений. Наследник лорда и его единственный сын – это достаточный аргумент, не так ли? А чтобы Ласс, пусть и формально, не считался заложником, его не стали венчать ни с одной из дочерей лорда Утоса, а дали ему право выбрать из трех прекрасных леди ту, что придется по душе. Насколько я помню, ему приглянулась леди Кейдс Слипингвиш – я слышал, что они много времени проводят вместе.

– Меня интересует, откуда вы знаете столько подробностей, Ваше Величество?

– Я весьма любознательный. Кроме того, я осведомлен, что свадьба должна состояться в конце следующего сезона.

– Настолько любознательны?

Клейс Форест засмеялся.

В этом смехе не было ни капли злости или ехидства – в этом регент походил на своего старшего брата, правителя Династии. Все Форесты умели удивительно красиво, заливисто смеяться и заражали настроением всех вокруг. Рогор невольно чуть улыбнулся.

– Я регент, милорд Холдбист. Его Величеству всегда известно все заранее, ведь все просят его разрешения и приглашают на празднество.

Правитель северных владений нахмурился. Он и правда стареет, раз не смог догадаться, откуда этому юнцу известна дата заключения союза.

– Не думал, что вы сумеете удивить меня. Я ошибался, Ваше Высочество.

– Да, я понимаю. Все думают, что мы с Райаном обязаны быть похожи, однако ж… Может быть, вы присядете?

– Да, пожалуй. Благодарю.

Молодой регент помог Рогору устроиться на скамье.

– …Однако я провел большую часть сознательной жизни в разъездах и учебе, а после в Санфелле. Я скорее советник, нежели лорд. Жаль, никто не понимает этого.

Лорд Холдбист понимающе кивнул. У младшего Фореста и правда была удивительная судьба, его путь был не похож ни на один другой, сложный, опасный, и теперь на плечи лорда, который должен был стать вассалом своего брата, легла ответственность и за короля, и за весь Ферстленд.

– Но я увел нашу беседу совсем в другое русло, вам, верно, уже не терпится перейти к главному. Вы желаете заключить союз между вашей дочерью и моим подопечным Его Величеством Ауроном Старскаем?

– Я думал, как бы аккуратнее подтолкнуть вас к подобному разговору, Ваше Высочество. Приятно, что мне не требуется юлить.

– Вы не единственный, кто задумывался о женитьбе короля. С тех пор как нас покинул его отец… – Регент изменился в лице. Всем было известно, что Гийер Старскай был для Клейса Фореста учителем, старшим братом и хорошим другом. Потеря короля более всего сказалась на будущем правителе Ферстленда и советнике.

– Он в лучшем мире, Ваше Высочество.

– Если только таковой существует. С тех пор мне постоянно приходят письма с предложениями. Я не стану скрывать – Зейир Флейм предлагает свою дочь. Многие Ветви и даже Малые Ветви надеются на что-то, хоть и знают – королевская семья находит для правителя жен лишь из Великих Династий, если таковые имеются, проверяют все степени родства с правителями древних родов и лишь в случае, если не находится достойных кандидаток, обращают свой взор на Ветви. За всю историю еще со времен Эпохи раздора, когда еще Старскаи предпочитали заключать союзы между собой, считая, что таким образом не потеряют сил, что достались им от Первых… Да и чего скрывать, так нередко поступали и другие, предпочитая, правда, родство несколько более дальнее, нежели родные брат и сестра или кузен с кузиной. Итак, был лишь один случай, когда ни среди Династий, в том числе и самих Старскаев, ни среди Ветвей не нашлось ни единой леди и королю пришлось довольствоваться незаконнорожденной дочерью своего кузена.

– Да, я помню эту историю. Мне кажется, я слышал где-то балладу об этом событии. Но не уверен, что припомню хоть пару строк – давно это было.

– Да, я тоже не помню ни строки, каюсь, поэзия – не мое. Но вернемся к разговору о союзах. У меня также есть родня, что желает стать значимее. На что вы рассчитывали, когда ехали сюда?

– На то, что леди Риана – единственная дочь правителя Великой Династии, а не его брата, кузена или дяди.

– Что ж… – Клейс переплел пальцы и положил руки на стол. – Я ценю честность. Милорд Холдбист, я не могу вам ничего обещать, но вы правы – леди Риана пока лучший вариант.

На другой ответ правитель севера и не рассчитывал.

Регент дал слово, что сообщит Рогору об ответе. Раз Клейс не отверг предложение сразу же и, более того, не постеснялся назвать юную леди лучшим из предлагаемых вариантов, появлялся шанс, что все закончится хорошо.

Клейс проводил гостя обратно и прислал лекарей. Он позволил лорду Холдбисту погостить еще несколько дней и пригласил на мелкий рыцарский турнир. Более к теме брачного союза никто не возвращался, требовалось время обдумать. Зато у Холдбиста было достаточно возможностей, чтобы успеть переговорить с королем и увидеть его в различном свете – во время общения со слугами, проведения досуга, на турнире, во время разговоров с леди Гилар… Впечатление от короля осталось более чем прекрасное – за такого человека было ничуть не страшно выдавать единственную и любимую дочь.

Наступило время отправляться обратно, и северный лорд уселся в карету. Как бы он ни готовил себя к мучительным циклам, ни занимался самовнушением и ни употреблял сонные зелья королевских лекарей, чтобы спать в пути, дорога выматывала.

На территории Редглассов он уже предвкушал, как отправится в свои покои и сможет отлежаться. Он только просыпался после очередного зелья и ратовал за остановку на постоялом дворе или в Миррорхолле, где он смог бы привести себя в порядок.

Отряд остановился.

Рогор устало вздохнул. Уже трижды они останавливались из-за паломников, бродячих артистов, что, завидев гербы, решали подзаработать, и странствующих лекарей, которые также желали оказать услуги и получить за это плату.

– Что там снова? Гоните их взашей! Мне нужна остановка, но не посреди же дороги.

Но в этот раз не звучало ни музыки, ни песен и никто не вещал о своих талантах. Спустя минуту лорд Холдбист услышал звуки сражения и крики. Он приоткрыл свою занавеску и заметил, что его кучер, пронзенный стрелами, мертв.

Мужчина подхватил свой клинок, осторожно приоткрыл дверь кареты и увидал перед собой около десятка человек.

– Милорд Рогор Холдбист?

– Вы понимаете, на кого подняли руку? Лорд Экрог Редгласс спустит с вас шкуру, когда узнает, что на его землях нападают на лордов! Да вы…

– Лорд Экрог Редгласс приказал доставить вас живым. Покиньте карету, или мы будем вынуждены вам помочь.