Убийство по переписке

Ада протянула руку.

– Ну же…

Кроу положил пузырёк на её ладонь.

– О чём так долго думали? – спросила она. – Не хотели с ними расставаться?

– Считаете меня наркоманом?

– Нет. Но могу и ошибаться.

– Что это за лекарство?

– Вам оно неизвестно?

Он отрицательно покачал головой.

– Ещё один препарат на основе морфина. Вы должны сказать мне, если будете его принимать. Я ваш врач. Будете?

– Нет.

Глава 5

Мел слонялся по дому без дела. Все задания выполнены, скука смертная, справляться с ней тяжелей всего. Босс всю ночь где-то пропадал, явился только к полудню и прямиком отправился спать. Раздавать поручения некому. Заглянув на кухню, Мел вызвался помочь Грейс. Та велела содрать чешую со здоровенной форели. Он ухватил рыбину за хвост, но скользкая гадина шмякнулась на пол. С картошкой тоже не вышло – с неё он срезает слишком много.

Не найдя другого занятия, Мел пристроился у барной стойки в гостиной и распахнул блокнот на странице, где набросал портрет Фионы. Окинул его свежим взглядом: добавил несколько штрихов, сделал ресницы длиннее и принялся за волосы. Он мог бы стать художником. Талант есть, ему не раз говорили, но все эти рисунки – детская забава. Деньгами уж точно не разживёшься. Разве что станешь великим и помрёшь в нищете.

Кроу вошёл в гостиную. Увидев его, Мел захлопнул блокнот и уронил карандаш. Тот закатился под барную стойку.

– Валяешь дурака? – спросил Кроу.

– Я всё сделал! – возмутился Мел, пытаясь дотянуться до карандаша, рука не пролезала.

– Что узнал? – Кроу приподнял стойку.

Мел схватил карандаш.

– Много всякого.

– Рассказывай.

– У Сэма куча долгов. Поговорил с букмекером, нашёл его офис на соседней улице. Парень – их постоянный клиент. Задолжал приличную сумму, отдавать не спешит.

– Он где-нибудь работает?

– Служил клерком. Месяц назад уволили за пьянство.

– Что ещё раскопал?

– Узнал про отца Дороти. Он не вернулся с войны, пропал без вести. Бывших жильцов тоже нашёл. Справился у торговки, её лавка напротив дома Максвеллов. Дочь Гибсона дружит с женой мясника, его магазин – на той же улице. Застал её дома, она дала адрес.

– С Фионой о встрече договорился?

– Да! Мы проговорили десять минут.

– Так долго? О чём?

– О вас, – буркнул Мел. – Пересказать?

Кроу помотал головой и нахмурился, скривив губы, будто его угостили какой-то гадостью.

– Она ждёт нас обоих, – добавил Мел чуть веселее. – В среду на следующей неделе. Раньше не сможет. Сначала – похороны Дороти, потом собирается к матери.

– Значит, успеем съездить в Мельбурн, надо разобраться с адресатом. Закажи билеты.

– Но это же старик. Вряд ли Дороти писал он.

– Если так рассуждать, и Дороти не та, кому писали. Хотя теперь есть сомнения.

– Какие?

– Её отравили таллием.

У Мела перехватило дыхание.

– Ого! А Райдер знает?

– Да.

– Значит, работаем вместе?

Кроу неохотно кивнул.

Поезд медленно тронулся и начал набирать скорость. Мел лёг, отвернувшись к стене. Всего через каких-то две минуты его дыхание стало едва заметным.

Кроу сидел напротив с книгой в руках. Ненавистный стук колёс выколачивал из него силы. Долбил и долбил, не давая справиться с болью. Пытаясь её унять, Кроу цеплялся взглядом за строки, но те расплывались – смысл прочитанного ускользал.

Свет ночника резал глаза. Позволив векам сомкнуться, Кроу погрузился в гудящую темноту. Мрачные образы заполняли её, поднимаясь из памяти. Гул стремительно нарастал, становился грохотом взрывов. Сквозь него пробивались вопли людей, их серые лица были измазаны землёй и кровью. Тех, что явились первыми, Кроу знал хорошо, помнил облик каждого до мелочей. Другие – совсем незнакомые – давили бесконечной виной. Лежали вдалеке, сливаясь в грязно-лиловое месиво.

Его трясло. Холод шёл изнутри, усиливался с каждым ударом сердца. Воздух наполнился вонью. Её никак не могло быть в купе, но она вызывала тошноту, делая дыхание мучительным.

Он мог распахнуть глаза, попытаться скинуть видение. Но продолжал покорно тонуть. И всего за миг до того, как оборвётся связь с реальностью, потянул себя обратно. Ринулся сквозь морок что было сил. Не чувствуя смысла, ни малейшего желания вернуться. Боль помогла ему – накатила девятым валом. Он открыл глаза, судорожно вдохнул. Мёртвые лица зависли в воздухе, но свет ночника поглощал их одно за другим.

В эту игру на грани безумия он играл не первый раз. Балансировал на краю внутренней пропасти, создавая иллюзию контроля. Какое-то время это работало. Но война упорно сочилась сквозь запруду, которую он возвёл на её пути. Пытаясь не замечать этого, Кроу отключал эмоции. Жизнь становилась мутной мелководной рекой с унылым течением. И всё же по ней можно плыть, пока не затянет трясина прошлого.

Он прижался затылком к стене, в надежде хоть на секунду ослабить боль и вспомнил слова мисс Гиллард. Тогда, у неё на приёме, Кроу посчитал их странной идеей, какие осеняют врачей, когда вылечить пациента невозможно. Он слышал подобное не раз. Но никто ещё не говорил так уверенно, как мисс Гиллард. Почему бы не сделать то, что она предложила? Хуже точно не станет.

Найти часть тела, до которой не доставала боль, оказалось непросто. Но всё же такая была, и не одна. Пальцы рук почти не участвовали в общей симфонии, если не сжимать их настолько сильно.

Кроу разжал кулаки. Посмотрел на свои ладони, только сейчас осознав, насколько они ледяные. Увидел тёмные полосы – застарелые следы от ногтей. От злости на самого себя его окатило жаром. Продолжит так издеваться над своими руками, о музыке можно забыть! Это его добьёт. Зачем тогда тянуть?

Он сосредоточился на суставах, сгибая и разгибая их – это захватило всё его внимание. Но боль в голове не сдавалась, хотя и стала немного слабее.

Кроу выключил свет и лёг. Провёл ладонью по стене, ощущая её прохладную гладкость. В темноте чувства острее. Вот только если закрыть глаза, можно опять провалиться. Но он всё-таки сомкнул их, не переставая думать о руках и музыке: та заиграла в голове, следуя движениям по-прежнему гибких пальцев. Кроу перебирал ими, едва касаясь груди.

Колёса стучали и стучали, вагон размеренно качался, минуты лениво текли, сливаясь в часы.

В три пятнадцать ночи поезд остановился на станции. Поспешный топот в коридоре прервал спокойный сон Мела. Какая-то злая мамаша ругалась, подгоняя дочь. Девчонка забыла в купе игрушку и разревелась.

Проводник шёпотом умолял обеих говорить потише.

Мел поднялся на локте, чтобы посмотреть в окно. Глянул на Кроу и резко сел. Он спит! Такого в их поездках ещё не бывало. Обычно уткнётся в книгу и читает всю ночь. Или сидит, окаменев от тёмных мыслей, пока те бродят по его лицу.

А тут нате вам – вытянулся, будто мертвец, руки сложил на груди. Даже плач девчонки его не разбудил. Напуганный своими мыслями, Мел прислушался. Вроде дышит… Точно дышит.

Колёса продолжили свой перестук. Мел лёг, уставился в темноту и стал размышлять, но от уютного звука его глаза слишком быстро слиплись.

Ранним утром Кроу и Мел вышли на перрон Спенсер-стрит. Мельбурн, как угрюмый старик, встретил их неприветливым холодом.

Но уже в следующий миг всё изменилось. Солнце полыхнуло на горизонте. Пробежалось лучами по стылой синеве, словно пианист по клавишам, решив сыграть что-то лёгкое и светлое. Сумрак встрепенулся разбуженной птицей и мгновенно исчез, оставив едва ощутимую тревогу.

От яркого света боль в голове Кроу взметнулась, но быстро утратила силу – стала вполне терпимой.

Мел долго ловил такси. Пока не поймал развалюху, за рулём которой гордо восседал юнец – на вид не больше восемнадцати. Кроу глянул на него с недоверием.

Тот ответил широкой улыбкой.

– Домчу за пятнадцать минут. Не сомневайтесь! Едете?

Кроу кивнул. Выбора нет, если только ждать первого трамвая или отправляться пешком. И то и другое займёт слишком много времени. Он сел на переднее сиденье. Мел устроился на заднем и потёр рукавом стекло – чище не стало, грязь в основном была снаружи.

– Вы у нас впервые? – спросил таксист. – Могу устроить экскурсию. За три часа покажу весь город. Много не возьму. Всего каких-то…

– Трогай! – оборвал его Кроу.

Несмотря на возраст, юнец оказался отличным водителем. Уже через четверть часа они стояли на крыльце дома, адрес которого оставила им Дороти Максвелл.

Нажав кнопку звонка, Кроу прислушался к тишине за дверью. Никто не открыл. Он перегнулся через перила и заглянул в окно. Обстановка полутёмной комнаты была скудной, на всех поверхностях толстым слоем лежала пыль.

Кроу натянул перчатки. Велел Мелу сделать то же самое и, пока мальчишка возился, разыскивая их по карманам, осмотрел раму. Та была очень старой: ткни посильнее – вылетит. Да и весь дом нуждался в срочном ремонте, иначе того и гляди развалится.

Заметив небольшую щель, Кроу достал нож из закреплённых на голени ножен и поднял щеколду.

Мел огляделся и с опаской посмотрел на соседний коттедж, о хозяйке которого упомянула Дороти. Кроу тоже глянул на его окна – занавески задёрнуты. Вокруг тишина: в эти ранние часы, похоже, все спят.

Он проскользнул в комнату и бесшумно спрыгнул на пол. Мел, пролезая следом, зацепил вазу – та с грохотом разлетелась на куски. Засохшие цветы усыпали пол серыми лепестками и листьями.

Мел схватился за голову и зашептал:

– Простите. Я её не заметил. – Он отпихнул осколки ногой, расчищая себе проход.

Кроу посмотрел на них, но говорить ничего не стал. Вряд ли кто-то услышал. Да и не сбегутся же соседи на единственный громкий звук.

В глубине комнаты он заметил секретер и, подойдя к нему, выдвинул все ящики. Там лежали пожелтевшие счета, старые газеты и ворох цветных открыток. Здесь же в беспорядке валялись фотографии. Кроу рассмотрел каждую: ни одного знакомого лица.

Следующие четыре часа они провели, обыскивая двухэтажный дом, в котором давно никто не жил. От затхлого, пропитанного сыростью воздуха Кроу задыхался. Мысли путались. Он приоткрыл несколько окон, но это почти не помогло.

В спальне на верхнем этаже они нашли связку коротких писем. Все – от сестры старика, и не малейшего упоминания о переписке с кем-то ещё.

Напротив широкой кровати висели два портрета красивой дамы. На первом ей было не больше тридцати, на втором – около шестидесяти. С годами её внешность сильно изменилась, но взгляд остался прежним: тот, на кого она смотрела, вызывал у неё более чем тёплые чувства. Да и художник вложил немало нежности в каждый мазок на обоих полотнах.

Осторожно сняв картины, Кроу осмотрел рамы. Внутри одной из них было спрятано письмо. Он развернул его и пробежался взглядом по строкам. Всего несколько слов, написанных женской рукой – и столько грусти.

Дорогой, моя болезнь зашла слишком далеко. Мы расстаёмся, но обязательно встретимся там, где всегда будем вместе.

Жду и люблю тебя,

твоя Элис.

Кроу отдал письмо Мелу. Тот прочёл его и, помрачнев, запихнул обратно в раму.

Кроме двери, ведущей на лестницу, в спальне было ещё две.

Открыв первую, Кроу обнаружил за ней ванную комнату с расколотой раковиной и ржавым унитазом. Отломанная лейка душа валялась на полу, из крана сонно капала вода.

Вторая дверь вела в студию с огромным мансардным окном и белыми стенами, из которых выступали римские пилястры. Мягкий утренний свет заливал её полностью, создавая ощущение античного величия. В углу стояли мольберты, вся комната утопала в полотнах.

Мел прошёлся вдоль них и потянул картину, угол которой выглядывал из-за трёх других. Поднялось облако едкой пыли. Кроу заткнул нос ладонью.

Мальчишка виновато посмотрел на него и развернул картину к окну.

– Ого!

Кроу взглянул на неё. Огромный ворон взмыл над спящими домами небольшого города, унося на крыльях темноволосую женщину. Её лицо сияло. Тёплый свет вырывался из холста, замедлял биение сердца. Дышать стало легче, воздух словно очистился. Настойчивый миндально-можжевеловый аромат возник из ниоткуда и не исчез, даже когда Кроу закрыл глаза.

Не желая поддаваться наваждению, он оставил Мела наедине с искусством и вернулся в гостиную. Поднял с пола едва распустившийся бутон – один из тех, что лежали в осколках вазы. Завернул его в обрывок газеты и убрал во внутренний карман пиджака.

Прошло не меньше двадцати минут. Забыв, что не стоит шуметь, Мел сбежал по лестнице.

– Старик – великий художник! А я даже имени его не слышал.

– Тише, – осадил его Кроу.

– Выходит, здесь пусто? – шёпотом спросил Мел.

– Не совсем.

– Вы чего-то нашли?

Кроу помотал головой.

– Что вы увидели? – Мел растерянно почесал затылок.

– Всё то же, что и ты.

Они выбрались на улицу тем же путём, каким и вошли. Стряхнули с себя пыль и отправились на поиски места, где в спокойной обстановке могли бы обсудить, куда им двигаться дальше. Небольшой ресторан при отеле недалеко от дома старика вполне подошёл для этих целей.

Мел уплетал третий сэндвич, запивая его молоком, четвёртый ждал своей очереди. Кроу ни разу не видел, чтобы мальчишку подвёл аппетит. Даже в то время, когда тоска по родителям занимала чуть ли не все его мысли, он ел за двоих.

Взяв со своей тарелки единственный сэндвич, Кроу вспомнил слова Грейс, брошенные ему в спину: «Не будешь жрать – сдохнешь!» С истиной не поспоришь. Но от еды ему становилось хуже: в горле что-то сжималось, начинало тошнить, и только крепкий чай гасил это чувство.

Допивая вторую чашку, он смотрел в окно. Улица полыхала слишком яркими болезненными цветами, как на картинах Ван Гога – до войны эти краски казались Кроу совсем другими. Может, поэтому, наблюдая за ними сейчас, он всё равно погружался в состояние, напоминавшее покой.

Беззаботные женские голоса долетали до его слуха, сливаясь со звенящим грохотом трамваев. Взглянув на деревья, он представил запах осенних листьев – их шелест всегда успокаивал его. Кроу любил Мельбурн. Не так сильно, как Сидней, но здесь с ним случалось немало хорошего. Их привозил сюда отец, когда хотел сбежать от матери, чтобы вдоволь напиться и не слышать её упрёков. Говорил, что ему необходимо побыть с детьми: вспомнить юность, отвлечься от забот. Безудержно врал, что это лечит его от пьянства, а значит, спасает семью. Устав возражать, мать неизменно отправляла с ними Грейс.

Едва сойдя с поезда, Алиса и Кэти тащили Нэта и Стива в Луна-парк. Каждый день, проведённый в Мельбурне, они катались с девчонками на каруселях и ели мороженое. А ближе к вечеру, оставляли их с Грейс в гостинице, чтобы вдвоём побродить по городу, обсуждая то, что волнует мальчишек. Или ездили на лошадях по окраинам и побережью залива.

Всё это время отец самозабвенно шатался по кабакам.

– Едем в Аделаиду? – спросил Мел, выдернув Кроу из созерцания городской жизни.

– Сначала заглянем на почту.

– Зачем?

– Письма могли пересылать на другой адрес.

– Заночуем здесь? Было бы здорово! Можно договориться с таксистом, посмотреть город.

– Сначала – почта, потом – всё остальное. – Кроу подозвал официантку.

Та подлетела к их столу, словно только этого и ждала.

– Хотите что-нибудь ещё? У нас отличные пироги: черничный и вишнёвый – лучшие. Принести?

Мел закивал. Но она не сводила глаз с Кроу.

Он отрицательно покачал головой.

– Спасибо. Может, в следующий раз. Далеко отсюда почта?

Она назвала адрес и улыбнулась.

– Возвращайтесь. По вечерам у нас живая музыка и танцы.

Почта ютилась в маленьком здании, зажатом между большими домами.

Внутри трое посетителей выстроились в очередь к одному окну. Во втором Кроу увидел девушку в тёмно-синем платье с белым накрахмаленным воротничком. Светлые волосы были аккуратно уложены, а маленький нос украшали изящные очки. Она перебирала письма и газеты. Раскладывала их по стопкам с таким серьёзным видом, словно решала вопросы жизни и смерти.

Кроу направился к ней.

– Босс, можно я, – остановил его Мел.

Кроу пропустил его вперёд и, чтобы не привлекать к себе внимание, подошёл к стойке с открытками ручной работы.

– Добрый день! – Мел широко улыбнулся, вздёрнув подбородок, и всей пятернёй откинул волосы со лба. Жест получился эффектный, но девушка не оценила.

– Чем могу помочь? – Она смерила его строгим взглядом.

– Я хотел бы задать вопрос, – произнёс Мел нараспев и, подмигнув, добавил: – Личного характера!

Кроу прикрыл лицо ладонью, не в силах сдержать улыбку. Мальчишка явно насмотрелся вестернов. Причём не лучших.

Девушка грозно уставилась на Мела.

– Что вы имеете в виду? – спросила она тоном разгневанного прокурора, который пока ещё держит себя в руках.

– Ну… Эм… – Мальчишка засуетился.

– Вы не видите? Я занята!

– Я только хотел спросить о письмах. Они приходили на адрес моего знакомого… в смысле деда… – затараторил Мел.

Она не позволила ему договорить. Её глаза распахнулись от возмущения.

– Мы не даём такой информации! Это запрещено!

– Но я всего лишь…

– Будете настаивать, вызову полицию, – отрезала она, потянувшись к телефону.

– Зачем полицию? – опешил Мел. – Чего я такого сделал?

Кроу подошёл ближе и проговорил мягким, слегка взволнованным голосом:

– Не могли бы вы помочь выбрать открытку для девушки? Она примерно вашего возраста. – Он прочитал её имя на бейдже. – Элизабет, Лизи… Я могу вас так называть?

Она развернулась к нему, готовая сокрушить взглядом очередного нахала. Но, встретившись с Кроу глазами, изменила намерения.

– Да… да… конечно. Вы сказали, для вашей девушки?

– Для моей сестры.

Лизи вышла в зал и встала рядом с Кроу, от его близости её нежные щёки раскраснелись. Закусив губу, она принялась перебирать открытки.

Он выхватил одну из них.

– Может быть, эта?

Молодая женщина, нарисованная на ней, прижимала к груди яркие кленовые листья, пытаясь их удержать. Игривый ветер уносил их за собой, срывая с её головы шляпку.

– Пожалуй, – ответила Лизи. – Это работа французского художника. Забыла его имя. Он очень талантлив! Его открытки быстро раскупают.

Кроу расплатился. Взяв деньги, она не стала их считать.

– Завтра привезут новую партию из Европы, ваша сестра будет от них в восторге. Я отложу для вас самые лучшие. – От его пристального взгляда Лизи запнулась. – Или вы хотите что-то ещё?

Он посмотрел на Мела: тот, понурившись, стоял рядом.

– Не могли бы вы ответить на вопрос моего друга? – Кроу положил руку ему на плечо.

Мел засиял, словно выиграл в лотерею не меньше миллиона. Кроу усмехнулся: он впервые назвал его другом и знал, что ему понравится. Настроение мальчишки так просто исправить.

– Значит, вам не нужна открытка? – Лизи поджала губы.

– Ну почему же. – Кроу вынул из кармана ручку и написал на обратной стороне: «Очаровательной Элизабет. Частный детектив Нэйтан Кроу, Сидней».

Взяв открытку, она опять покраснела. Кроу не дал ей опомниться.

– Мы расследуем жестокое убийство. Её звали Дороти Максвелл, она была совсем как вы. И умерла мучительной смертью. Нам необходима ваша помощь.

Лизи вскинула на него испуганные глаза.

– Чем я могу помочь?

– Она отправляла письма. Мы должны узнать, кто их получал.

– Хорошо, я посмотрю. Но, если найду, показать не смогу.

– Нам этого и не надо. – Кроу улыбнулся не только ей, но и своим мыслям: пока не надо.

Он назвал адрес. Лизи подошла к дальней стене, где стояли полки с деревянными ящиками. Выдвинула нижний и, перебрав письма, вернулась.

– Ничего нет.

– Возможно, они приходили раньше. Можете проверить, не было ли их за последние полгода?

Лизи кивнула и, достав книгу внушительных размеров, порылась в ней.

– Писем не было. Есть одна посылка, её никто не получил.

– Она у вас?

– Мы отправили её по обратному адресу.

– По какому?

Лизи покосилась на коллегу в соседнем окне: той было не до неё.

– Посылка пришла из Аделаиды. Давно, почти полгода назад.

Адрес, который назвала Лизи, они уже знали от инспектора Дэна Хогарта. Видимо, сестра старика отправила посылку ещё до того, как он надумал ехать к ней.

– А письма не могли доставить в другое место? – спросил Кроу.

– Нет. Все отправления приходят к нам.

Поблагодарив её за помощь, он повернулся, чтобы уйти. Но Лизи схватила его за рукав.

– Нэт, вы забыли написать телефон. Вдруг мне понадобится ваша помощь.

Кроу глянул на неё и нехотя взял открытку, добавил несколько цифр.

– Обращайтесь, если будут проблемы.

На улице Мел обогнал Кроу и пошёл перед ним спиной вперёд.

– Как вам это удаётся?

– Ты о чём?

– Женщины делают всё, что вы от них хотите! Вы, как заклинатель змей: говорите, говорите, говорите… а они слушают с открытым ртом. И ждут, что же вы попросите, чтобы сразу сделать.

– Не все и не всегда.

Мел отмахнулся:

– Что-то я не видел, чтобы хоть одна вас отшила. Хотел бы я этому научиться.

– Научиться чему? Отшивать меня?

– Да ладно! Вы меня поняли. Так как вы общаться с женщинами. Но это невозможно! – Он театрально вскинул глаза. – Это дар от бога. Суперсила! Вы избранный!

– Звучит бредово. – Кроу ухмыльнулся и тоже посмотрел в небо, щурясь от солнца.

– Вот скажите, что я делаю не так?

Кроу окинул мальчишку взглядом.

– Сам разберёшься, года через три-четыре. Всё у тебя получится. Хватит болтать, надо купить билеты на вечерний поезд.

– В Аделаиду?

– В Сидней.

– А как же старик-художник?

– Вряд ли он хоть что-то знает. Разберёмся с ним потом, если будет нужно.