Убийство по переписке

Прийти хоть к какому-то выводу он не успел. Где-то наверху грохнуло. Будто пинком открыли дверь.

Сделав несколько шагов по лестнице, Кроу остановился. Навстречу, заметно хромая, шёл тяжеловесный верзила, одну из ног которого явно заменял протез.

Кроу развернулся спиной к перилам. Как раз вовремя, чтобы не позволить верзиле впилиться в себя плечом. Места для прохода было достаточно, но тот почему-то вздумал идти на таран.

Следом за ним спускалась Ада Гиллард.

– Какой же вы непоседа, – усмехнулась она, взглянув на Кроу.

Верзила дошёл до двери, но выходить за неё не спешил.

– Завела себе новую игрушку? – процедил он сквозь зубы. – Мы ж для тебя лёгкая добыча. Но у этого, как посмотрю, руки-ноги на месте. Зачем тебе такой?

– Джек, ты переходишь границы, – прервала его мисс Гиллард. – Уходи.

– А если останусь?

Джек потянул её к себе.

Она оттолкнула.

– Не здесь и не сейчас.

– Назови место и время, – криво ухмыльнулся он.

– Нигде и никогда.

Джек перевёл тяжёлый взгляд на Кроу и двинулся на него. Мисс Гиллард преградила путь.

– Уходи немедленно.

Кроу спустился с лестницы. Такие, как этот Джек, быстро переходят от слов к делу. Хрупкая Ада Гиллард уж точно его не остановит. Отошла бы она в сторону. Кроу попытался сдвинуть её, но не тут-то было.

Джек окончательно взбесился:

– Защитник нашёлся! Чë пялишься?! Мнишь себя особенным? Думаешь, такой один?! Вали отсюда!

Он кинулся на Кроу. Попытался схватить за лацканы. Поймал воздух, качнулся, но устоял. Махнул кулаком, метя в лицо. Кроу уклонился, откинул Джека к дверям. Встал между ним и мисс Гиллард, но драться с калекой всё ещё не собирался.

– Я тебя достану, – ощерился Джек. – Не здесь, так в другом месте.

Дверь распахнулась. Китаец схватил Джека за воротник. Дёрнул к себе. Джек перелетел порог и приземлился на крыльцо, матерясь на чём свет стоит.

Захлопнув дверь, китаец окинул Кроу внимательным взглядом.

– Ченг, убедись, что Джек ушёл, – спокойно сказала мисс Гиллард. – Меня ни для кого нет, мистер Кроу последний.

Ченг кивнул и исчез так же быстро, как появился.

Мисс Гиллард с улыбкой взглянула на Кроу и взяла его медицинскую карту.

– Забудьте о Джеке. Идёмте.

Войдя в её кабинет, он встал на пороге. Рисунок на стене мгновенно притянул его внимание. Кроу рассматривал его не меньше минуты: рыбы на нём становились длинными листьями бамбука, те превращались в птиц и таяли в силуэте гор. Художник – мастер своего дела. На такое можно смотреть часами, постоянно находя что-то новое.

Не увидев ничего столь же интересного на потолке, Кроу бросил взгляд на кресло. Слишком мягкое, в нём будешь не сидеть, а лежать. Всё в её доме сбивает с толку. Вот и эта комната совершенно не похожа на медицинский кабинет. Как, впрочем, и мисс Гиллард – на врача.

Ада заметила, что Кроу не желает садиться, похоже, раздумывает: остаться или уйти.

– Садитесь, Нэт, – сказала она.

Назвав его по имени, Ада была готова к протесту. Но Кроу ограничился тем, что скользнул по ней непонятным взглядом и продолжил стоять у двери.

– Вам что-то не нравится? – Она приблизилась к нему.

В приглушённом свете его серые глаза потемнели.

Он собрался ответить. Но Ада вышла из кабинета и через минуту вернулась с обычным стулом. Поставила его вместо кресла. Кроу склонил голову в ироничном поклоне и, наконец, сел.

Какое-то время они провели в тишине. Ада смотрела на Кроу, он – на неё. Обычно неловкое молчание заставляло открыть рот даже самых замкнутых её пациентов. Но с этим бунтарём ничего не вышло.

– Как себя чувствуете? – спросила она, легко переступив через неудачный этап. Он детектив, да ещё и бывший адвокат – это придётся учитывать.

– Нормально, – ответил он.

– Вам удобно?

– Вполне.

Его лишённый выражения взгляд застыл на ней. Игра в «гляделки» затянулась.

Ада достала из ящика стола небольшой предмет, спрятав его в кулаке. Взмахнула рукой. Кроу чудом не свалился со стула. Но отклониться успел. И глянул, чем же таким она запустила в него.

Чёрный мячик из каучука подпрыгнул несколько раз и ударился о стену.

– Отличная реакция! – похвалила Ада. – Расскажите про свои приступы.

– Они иногда бывают.

– Как часто?

– Раз в неделю, иногда чаще.

– Что их вызывает?

– Громкие звуки.

– Только они?

– Не только.

– И как вы с этим справляетесь?

– По-разному.

– Вы не хотите говорить со мной. Почему?

– Я говорю.

Ада замолчала, обдумывая, в какую сторону двигаться дальше. Он закрылся – в этом нет ничего нового. Многие из её пациентов поступали также, убеждая себя, что иначе не выжить. С одними она справлялась быстро, другие не поддавались неделями, даже месяцами. Но были и такие, с которыми ничего не сделаешь, как ни старайся. Человек не хочет доверять и уходит: сначала от неё, а затем из жизни. Как выйдет с Кроу, она не знала, но отступать не собиралась.

Того, что он увидел в холле, лучше бы избежать. Отношения с Джеком надо было давно закончить. Он не её пациент и не имеет права мешать. Но он упёрся. Словно почувствовал, кто должен прийти, слишком хорошо её знает.

Отказать Кроу в приёме она не могла и перенести тоже. Он бы не стал ждать. Этот звонок – единственный. То, что он здесь, – уже чудо. Алиса права, с ним действительно будет сложно.

Ада попыталась объяснить:

– То, что вы видели в холле…

– Меня не касается. – Он скрестил на груди руки.

– Джек – не мой пациент, но дело даже не в этом.

Кроу прикрыл глаза и сжал губы – выслушает, но не поверит. Ада облокотилась на стол.

– Поговорим о вашей боли?

Он неохотно кивнул.

– Как вы её чувствуете?

– Что значит «как»?

– У вас начинает болеть голова, что потом?

– Потом она болит ещё сильнее.

– А если про неё забыть?

– Забыть?

– Если обратить внимание на другие части тела, как вы их ощущаете?

– Никак.

– Это не так. Всё тело реагирует на боль. Вы хмуритесь, поднимаете плечи, напрягаетесь. Верно?

Немного подумав, Кроу ответил:

– Верно.

– Дальше вы начинаете думать, – продолжила Ада. – О чём?

– О смерти.

– И что вы думаете о ней?

– Она бы многое решила.

– Вы готовы решать таким способом?

– Нет. Вы спросили, о чём я думаю. Во время приступов я ничего не решаю.

Ада одобрительно кивнула: такая разумность обнадёживает.

– Что ещё приходит вам в голову?

– Это никогда не закончится.

– И как вам это?

– Как есть.

– Вы мучаете себя. Вам больно от этих мыслей. От того, как реагирует ваш разум, а за ним и тело, на первичную боль. Для начала можно избавиться от этого.

– С помощью морфина? – Кроу вскинул глаза к потолку. – Одна доза – и я во втором круге… рая.

– Морфин снимает первичную боль. О ней мы поговорим потом. Но она только часть того, что вы чувствуете. Вас терзает не боль, а ваше отношение к ней.

Он замолчал. Наверняка задумался над её словами, но разрушить его баррикады непросто. Вряд ли удастся в ближайший месяц, а то и год.

– Пусть так, – сказал он. – Что дальше?

– Вы можете снизить боль как минимум вдвое, изменив её восприятие.

– Как?

– Есть несколько приёмов. Вот вам один: попробуйте найти часть тела, которая чувствует себя хорошо. Даже когда что-то сильно болит, она всегда есть. Сосредоточитесь на ней.

– Её нет.

– Не говорите ничего сейчас, попробуйте, когда придёт время.

Оставив Кроу наедине с мыслями, Ада открыла его медицинскую карту, полистала страницы. Не удивительно, что он больше не верит врачам. Написано много, читаешь и думаешь: пора хоронить. Зачем лечиться, если дела так плохи? Тем более что раз за разом всё без толку.

– Вы что-нибудь помните о том моменте, когда вас контузило? – спросила Ада, увидев, что Кроу готов продолжить.

Он закрыл глаза, опустил голову и наклонился вперёд.

– К чему вопрос? – Его голос прозвучал глухо.

Ада секунду-другую молча смотрела на него. Он ощетинился, отгородился, не скажет ни слова. Упрётся и не будет вспоминать или не помнит. Но к этому они ещё не раз вернутся, иначе лечения не выйдет.

– А какое дело вы сейчас ведёте? – спросила она.

Кроу поднял глаза. Ада легко прочла его мысли – те были написаны на лице. Он собирался закончить разговор и уйти, чтобы никогда не вернуться. Но за её вопрос зацепился.

Следующие десять минут она слушала рассказ о Дороти Максвелл.

– Как она выглядела, когда пришла к вам? – спросила Ада.

– Бледная, больная, запуганная.

– А её волосы?

– Никак.

– Она была лысой? – удивилась Ада.

– Она убрала их под шляпку и не снимала её. И верхнюю одежду тоже, ей было холодно.

– Вот как… А её руки вы видели?

– Они были в перчатках.

– Дрожали?

Кроу кивнул.

– И двигалась она как-то странно. Дёргалась, как будто идёт по углям.

– Когда похороны?

– Послезавтра.

– Вскрытие было?

– Нет. Её врач подтвердил естественную смерть, полиция дело не открыла.

– Хотела бы я взглянуть на неё. Можете устроить?

– Да.

– А если прямо сейчас?

– Могу и сейчас.

– Тогда поехали.

– А со мной вы закончили? – усмехнулся он. – Что показало вскрытие?

– Не спешите, мы только начали.

Ада подошла к настенному шкафу, вынула стеклянный флакон и протянула его Кроу.

– Принимайте по одной ложке два раз в день – утром и вечером.

– Что это? – Он повернул флакон в поисках этикетки, которой не было.

– Приворотное зелье.

Кроу замер с открытым ртом. Ада улыбнулась и легонько щёлкнула его по носу.

– Вам ничего не угрожает. У меня другие методы.

Он настороженно смотрел на неё, и она снова заметила, как потемнели его глаза.

Когда они вошли в морг, Ада обернулась, чтобы посмотреть на Кроу. Брови сведены, губы стиснуты, блуждающий в поисках опоры взгляд. Нетвёрдо стоит на ногах, но старается не подавать вида.

– Вам плохо? – спросила она.

Кроу не ответил и, обойдя её, двинулся вперёд по коридору.

Мужчина, ждавший их в прозекторской, выглядел как могучий титан. И вовсе не из-за роста, который был чуть выше среднего. Всё дело – в манере держаться. Он походил на гору: такую, что не сдвинешь даже при огромных усилиях.

– Стивен Райдер, – представил его Кроу, – инспектор полиции… И мой друг.

– Лучший друг! – возмутился Райдер. – А будешь и дальше на всех забивать, стану единственным.

Кроу повернулся к Аде и представил её:

– Мисс Гиллард, полевой хирург.

– Ого! – воскликнул Райдер. – Какими судьбами?

Она протянула руку.

– Зовите меня Адой. Я его врач.

Райдер схватил её ладонь огромной лапой.

– Смотритесь во сто раз лучше, чем все, кто лечил его до вас.

– Они просто не в твоём вкусе, – заметил Кроу.

– Можно подумать, в твоём, – парировал Райдер и спросил у него: – Вы вместе?

Кроу вопросительно вскинул брови.

– Ну, в смысле… – замялся инспектор, – могу ли я пригласить Аду на чашку кофе? Или чего покрепче.

– Вопрос не ко мне. Делай что хочешь. – Кроу безразлично отвернулся.

Ада проследила направление его взгляда. Вот же нашёл на что уставиться! На полке у дальней стены в прозрачных банках стояли экспонаты для студентов. Один их вид вызвал у него удушье.

– Давайте взглянем на Дороти, – предложила Ада, взяв Райдера под руку.

– Как скажете, мадам, – учтиво ответил он.

Тело Дороти было маленьким, как у подростка, и казалось эфемерным: словно, утратив жизнь, постепенно исчезало. На измученном лице застыло выражение грусти.

– Вот она, наша печальная принцесса, – тихо сказал Райдер.

Надев перчатки, Ада бережно дотронулась до головы Дороти, будто та ещё была жива. Её светлые, очень редкие волосы едва доставали до середины шеи.

Ада показала прядь, которая осталась в её пальцах.

– У неё выпадали волосы.

– У Максвеллов мы видели горничную, – сказал Кроу. – Она прятала волосы под косынкой.

– Как она выглядела?

– Дрожащие руки в перчатках, неуверенная походка, болезненный вид.

– Когда это было?

– Два дня назад.

Ада сдвинула простыню и, подняв тонкую руку Дороти, осмотрела её. Затем обернулась и поманила Кроу. Он сцепил пальцы до хруста, лишь бы не потерять контроль. Но подошёл.

Стив Райдер не стал дожидаться личного приглашения.

– Видите белые полосы на ногтях и эту сыпь? – сказала Ада. – Вот здесь и здесь.

– Что это значит? – спросил Кроу.

– Думаю, она отравлена.

– Чем?

– Скорей всего, таллием.

Райдер присвистнул:

– Вот это номер! Башку бы оторвать эскулапам. Столько времени потеряно. Пойду звонить своим, пусть открывают дело.

– Горничную нужно срочно в больницу, – сказала Ада. – Остальных домочадцев – к врачу. Медлить нельзя.

Стив Райдер кивнул.

– Скоро вернусь, дождитесь меня. – Взглянув на Кроу, он осторожно добавил: – Ты бы сел где-нибудь в коридоре.

– Займись своим делом, – огрызнулся тот.

Как только он вышел за дверь, Кроу перебрался к стене, встал, опираясь на неё спиной.

Ада подошла к нему и потянула за галстук, ослабляя узел.

– Нэт, вы так бледны. Скрывать, что вам плохо, – бессмысленно.

– А может, это свет? – ухмыльнулся он.

– А может, запах?

Кроу поморщился.

– Вы фантазёрка, мисс Гиллард.

– Меня зовут Ада. И я – врач, а вы – мой пациент. Вы сами на это согласились. Разве не так?

Он, помедлив, кивнул.

– Вы же были адвокатом, – продолжила она. – С врачами то же самое, скрывать от нас что-либо не имеет смысла.

Кроу промолчал. Ада расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке:

– Так вам будет легче, старайтесь дышать медленно. Вдох на четыре счёта и выдох тоже.

Не прошло и пяти минут, как его дыхание стало ровнее, он прикрыл глаза. Ада коснулась его шеи, но не успела сосчитать и двух ударов сердца. Кроу полоснул по ней взглядом. Ещё миг – и отстранится или даже оттолкнёт её.

– Не рискуйте! – быстро сказала она, чуть повысив голос. – Будьте осторожны. Наденьте перчатки, если что-то покажется вам подозрительным. Таллий проникает сквозь кожу, он очень ядовит. Это один из самых токсичных металлов.

Райдер появился в дверях и с досады развёл руками.

– Да ты, брат, слукавил!

Ада улыбнулась и отпустила галстук Кроу, который всё ещё держала в руке.

– Я пас! – рассмеялся Райдер. – Буду только рад, если наш бедолага найдёт себе кого-то. Может, хоть ты его образумишь.

Через пять минут они уже шагали к машине. Оказавшись на свежем воздухе, Кроу окончательно пришёл в себя.

– Завтра пересечёмся? – спросил Райдер. – Расскажешь, что да как.

– Пришлю Мела, – ответил Кроу.

– А самому не судьба? – Райдер невесело усмехнулся. – Ладно. Жду его с утра.

Глава 4

Ада настежь распахнула окно. Холодный воздух мгновенно заполнил кабинет. Несмотря на пасмурный день, её настроение было отличным. Она любила перемены. Встреча со строптивым детективом – одна из них. Куда это их заведёт, сказать сложно, и может статься так, что ничего хорошего не выйдет. Но это не повод избегать общения с ним. И дело не только в том, что ему нужна помощь.

Телефон на столе зазвенел, Ада сняла трубку.

– Мисс Гиллард?

Услышав его голос, Ада улыбнулась. Вот так и начинают верить в силу мыслей.

– Здравствуйте, Нэт.

– Вас ещё интересует моё расследование?

– Очень! Как оно продвигается?

– Медленно. Хотите ещё раз поучаствовать в нём?

– И что нам предстоит?

– Визит к врачу Дороти Максвелл. Мне интересно ваше мнение о нём.

– Когда поедем?

– Хотелось бы – завтра. Но если не сможете…

– Давайте сегодня? Или у вас другие планы?

– Чем быстрей, тем лучше. Во сколько за вами заехать?

– Через полчаса. Успеете?

– Успею.

Повесив трубку, она позвала Ченга.

– Позвони Картеру и Мэддисону. Извинись и перенеси встречу.

– Мэддисон устроит скандал. Что ему сказать?

– Скажи: «Это новое задание». Пусть тренирует выдержку до конца недели. Давно пора. Мы с ним об этом говорили, он не должен зависеть от меня.

– А Картер?

– Его запиши на ближайшие дни. Он идёт на поправку, стал гораздо лучше спать, благодаря твоим снадобьям.

– Не только им, – сдержанно улыбнулся Ченг.

Врач, лечивший Дороти Максвелл, жил и работал в левом крыле старого дома, напротив кабака с говорящим названием «Хмельной Оскар». Благодаря ему тихая днём улица на закате просыпалась и до самого утра бурлила в разгульном веселье.

Квартира доктора Олдриджа занимала весь второй этаж, а приёмная – первый. Всё в ней было начищено до блеска и ради пущей стерильности протёрто каким-то едким средством. От запаха хлора у Кроу закружилась голова. В надежде ослабить приступ, он с минуту не дышал и старался сосредоточить внимание на остроносой даме средних лет. Это была мисс Деррик – старшая из двух медсестёр, работавших у Олдриджа.

Её резкий голос ударил Кроу по ушам:

– Вы записаны?

– Мне сказали: с острой болью можно без записи.

– Кто сказал? – Мисс Деррик окинула строгим взглядом сначала Кроу, а потом и мисс Гиллард.

Он прикрыл глаза и сжал зубы. Даже эта чёртова боль может иногда пригодиться. Главное – не дать ей захватить себя полностью.

Когда он качнулся, мисс Гиллард подхватила его под руку.

– Я сейчас же позову доктора, – забеспокоилась мисс Деррик.

Поняв, что перестарался, Кроу поспешил её успокоить:

– Всё не так серьёзно, обычная мигрень.

– Тогда подождите здесь, – мисс Деррик указала им на кожаный диван.

Убедившись, что пациент сел и не грохнется на пол посреди холла, она скрылась за дверью кабинета врача.

Кроу посмотрел на мисс Гиллард:

– Вы мешаете мне работать.

– Ваша игра уж больно похожа на правду.

– Вы сейчас не мой врач.

– И кто же я?

– Придумайте сами.

Мисс Деррик распахнула дверь кабинета и пригласила их войти.

Олдридж – лысоватый мужчина чуть старше пятидесяти – неловко поднялся, зацепив угол стола. Его взгляд забегал между Адой и Кроу. Белёсые глаза навыкат словно проткнули шилом, настолько неподвижными казались узкие зрачки.

– Что привело вас ко мне? – спросил он, скривив губы, и дважды дёрнул головой.

Кроу хотел ответить, но Ада его опередила:

– Моего младшего брата с детства мучают сильные головные боли.

Она погладила Кроу по голове и подтолкнула к креслу.

– Садись, малыш.

И бросив взгляд на его лицо, едва не рассмеялась. Распахнутые глаза, застенчивая улыбка. Милый мальчик! Сейчас и она бы поверила, что он младше её лет на семь. А то и на десять. Вот же плут!

Олдридж уставился на Кроу.

– Мы обращались ко многим врачам, – продолжила Ада. – Но всё без толку.

– И почему же выбрали меня?

– Нам рекомендовала вас Бренда Максвелл. Она подруга нашей матери.

– Максвелл? – Олдридж прищурился и нервно мигнул.

Ада на мгновение закусила губу и глянула на Кроу. Он и не думал спасать положение – в серых глазах мелькнула насмешка. Придётся выпутываться самой. Она собралась с мыслями и заговорила доверительным тоном:

– Мы знаем, что её дочь умерла. Но Дороти долго болела, спасти её было невозможно.

– Рад, что вы так считаете! – воскликнул Олдридж, подойдя к ней слишком близко.

Он ощупал её взглядом сверху донизу и протянул руку.

Пожав её с напускной готовностью, Ада отметила, какой холодной и липкой была его ладонь. На бледном лице Олдриджа расплылась перекошенная улыбка.

Аде захотелось достать платок и тщательно вытереть руки. Она опять посмотрела на Кроу. Тот основательно увлёкся, изображая наивного дурачка. Похоже, вовсе не собирается вступать в разговор.

Но Олдридж обратился к нему:

– Расскажите, что вы чувствуете?

Кроу выпалил сразу:

– Когда просыпаюсь, она болит. Тут! – Он ткнул себя пальцами в висок. – Сильно! – Затем стукнул ладонью по лбу. – И тут! Мама говорит: скоро пройдёт.

Проследив за его движениями, Олдридж спросил:

– Что принимаете?

Ада не сводила с Кроу глаз, заметив, что от лёгкого удара тот поморщился и на мгновенье сжал зубы.

Он захлопал ресницами и перевёл взгляд на неё.

– Какие-то таблетки.

Она перечислила несколько названий. Кроу наверняка знал каждое, но обладать такой памятью милому дурачку не положено.

Олдридж подёргал себя за ухо и сказал:

– Я выпишу новое лекарство, оно появилось совсем недавно. Будем надеяться, поможет.

Он протянул Кроу рецепт. Ада перехватила его, пробежалась взглядом по неровным буквам.

Кроу скосил глаза, пытаясь их рассмотреть. Но Ада быстро убрала рецепт в сумочку. И сделала вид, что смущена, переходя к истинной цели их визита:

– Извините за любопытство… Но наша мама очень переживает после смерти Доди. Для неё это личная трагедия, Доди была её крестницей. Отчего она умерла, мы так и не узнали. Расспросы неуместны, в семье такое горе. Не могли бы вы рассказать, что случилось?

– Не уверен, что имею право, – задумчиво ответил Олдридж, изучая её грудь.

Ада сложила руки в умоляющем жесте.

– Мой бедный брат любил Дороти, собирался на ней жениться. Неизвестность убивает его!

Кроу подался вперёд и опустил голову, скрывая улыбку. Олдридж глянул на него, почесал затылок, потом нос и наконец сжалился над несчастным влюблённым.

– Терминальная почечная недостаточность на фоне хронического нефрита.

Ада оживилась.

– Моя подруга тоже страдает от нефрита. Не могли бы вы ей что-нибудь прописать? Чем вы лечили Дороти? Может, есть какое-то новое лекарство?

– Сначала я должен осмотреть её.

– Она сейчас в Перте. Но их семейный врач открыт всему новому. Скажите, как оно называется. Я передам ей, и он примет решение.

Пожав плечами, Олдридж выписал ещё один рецепт. Ада забрала его, стараясь не коснуться влажных пальцев. Недобрый взгляд Кроу она оставила без внимания: взялся за роль простофили – играй до конца.

– Спасибо вам огромное, – проворковала она. – Мы, наверное, пойдём, не будем вас больше отвлекать. Вставай, милый. – Ада потянула Кроу за рукав. – Только осторожно, а то голова опять разболится.

– Пусть посидит в холле. – Олдридж подошёл к ней совсем близко. – Нам надо обсудить дальнейшее лечение вашего брата.

От учащённого и несвежего дыхания Олдриджа её передёрнуло.

– Я не могу оставить его одного, он такой беспомощный. Но мы ещё вернёмся.

Ада взяла Кроу за руку и повела к двери. Но, сделав неверный шаг, оступилась и уронила сумочку. Как раз у стеклянного шкафа с лекарствами. Поднимая её, она скользнула взглядом по наклейкам: ничего подозрительного, обычный набор терапевта.

Как только они ушли, Олдридж вернулся за стол. День с утра не заладился. Настроение скакало, как сумасшедшая обезьяна, резкие звуки заставляли вздрагивать. Но последние десять минут вернули его к жизни. Он думал исключительно о том, куда бы спровадить полоумного пациента и остаться наедине с его сестрой. Олдридж облизнул пересохшие губы: сладкая конфетка, с такой он не прочь переспать. Но пора и делом заняться. Олдридж дёрнул ящик стола, достал коробочку с пилюлями и задрожал от ярости. Сколько раз повторять мисс Деррик, нельзя принимать без записи?! Эта безмозглая курица опять ослушалась. Пора разобраться с ней. Уволить – и дело с концом!

Когда они отошли от дома настолько, что их не было видно из окон, Кроу обогнал Аду и встал на её пути.

– Отдайте рецепты.

– Так просто? Вы бросили меня на съедение мерзкому ловеласу.

– Роли назначали вы.

– Я предложила вам сыграть младшего брата, а не милого идиота.

– Вы отлично справились.

Ада довольно улыбнулась. Щёлкнула замком сумочки и достал один из рецептов. Кроу забрал его, но на этом не остановился.

– И второй.

– Второй вам не нужен.

– Решать мне.

Сделав шаг назад, Ада вынула рецепт. Кроу потянулся за ним, она спрятала руку за спину.

Серые глаза стали гораздо светлее. Ада ждала, пытаясь предугадать его действия. Давай же, тигр! Покажи зубы!

Кроу развернулся и пошёл обратно к дому. Она едва успела его догнать.

– Куда вы?

– Попрошу Олдриджа выписать новый рецепт.

– А куда делся этот? – Ада помахала листком перед его носом.

Кроу даже не попытался схватить.

– Скажу, что вы не только моя сестра, но и лечащий врач. Его предписание лучше вашего, вы разозлились и уничтожили рецепт.

– Решили внезапно поумнеть?

– Это уже неважно.

Ада смяла рецепт и запихнула его поглубже в карман пиджака Кроу.

– Знаете, что меня в этом радует? – спросила она.

– Что?

– Вы умеете не только врать.

– Когда я вам врал?

– У нас всё ещё впереди.

Он ухмыльнулся и, вытащив рецепт, расправил его. Название вряд ли о чём-то ему сказало. Скорей всего, он даже не смог прочесть каракули Олдриджа.

– И что это?

– Препарат на основе морфина. Кстати, не такой уж и новый. Будете принимать?

Кроу помотал головой, но рецепт не вернул. Ада не стала настаивать.

– Что скажете об Олдридже? – спросил он.

– В своём деле он разбирается. Судя по тому, какое лекарство выписал «моей подруге», да и вам тоже. И сам сидит на том, что так легко назначает.

– Почему так решили?

– Среди моих пациентов хватает наркоманов со стажем. Олдридж на них похож.

За десять минут до полуночи Кроу остановил форд под неоновой вывеской «Хмельного Оскара». С этого места был отлично виден подъезд, а также окна приёмной и квартиры Олдриджа, закрытые плотными шторами. Ворота, ведущие во двор, были не только не заперты, но и распахнуты гораздо шире, чем днём.

Фонари на крыльце и керосиновые лампы, расставленные на окнах кабака, согревали промозглую темноту мягким зазывающим светом. Каждый раз, как двери «Хмельного Оскара» открывались, до Кроу долетал густой запах сигаретного дыма, смешанный с ароматом тасманского перца. Музыкальный автомат играл без остановки. Бархатный голос Синатры обволакивал безмятежностью, но его то и дело заглушали пьяные возгласы и смех. Волшебство мгновенно исчезало, не успев ничего изменить.

Высокий худой забулдыга в потёртом костюме пересёк улицу и свернул на дорожку, ведущую к дому. Вдавил кнопку звонка и не отпускал, пока не открыли. Консьерж перекинулся с ним парой фраз и захлопнул дверь. Забулдыга пнул её, немного потоптался и ушёл ни с чем.

За ним подтянулись ещё двое. Они появились из дверей кабака и были одеты куда лучше первого. Консьерж с поклоном пустил их в дом, где они находились совсем недолго, и вышли в приподнятом настроении.

Так продолжалось всю ночь. Гостей «Хмельного Оскара» тянуло к дому Олдриджа, словно к источнику силы. Похоже, доктор-трудяга работает в ночную смену.

Раннее утро выгнало засидевшихся гуляк из кабака: они нетвёрдой походкой разбредались кто куда. Следующие два часа улица оставалась почти безлюдной.

Без пятнадцати девять появилась мисс Деррик. Она шла, чеканя шаг и высоко задрав подбородок. Утренние тени сделали её длинный нос ещё острее. Чего бы её ни ожидало, она готова дать отпор, подумал Кроу.

Его глаза начинали слипаться, четверть часа пролетела незаметно.

Угловатая шатенка лет двадцати вышла из трамвая и, двигаясь, как лунатик, поплелась вдоль домов. Её рассеянный взгляд скользил не останавливаясь, но за машину Кроу зацепился. Верней, не за неё саму, а за неоновые отблески на чёрной блестящей поверхности.

Вывеска издала треск и, мигнув, погасла. Шатенка мгновенно очнулась и рванула к подъезду с неожиданной скоростью. Поднимаясь по невысоким ступеням, она умудрилась дважды споткнуться. Кроу потерял к ней интерес. Наверняка вторая медсестра Олдриджа, опоздание не сулит ей ничего хорошего.

Перед машиной Кроу остановилось такси. Сэм Максвелл вылез из него и, кутаясь в непромокаемый плащ, направился к дому. Кроу не спускал глаз с его сутулой спины. Брат Дороти удивительно похож на сестру: энергия в его теле того и гляди иссякнет.

Консьерж поклонился ему, как постоянному гостю, и пропустил внутрь.

Сэм провёл у Олдриджа каких-то десять минут. Вышел на крыльцо, постоял, угрюмо глядя по сторонам. Медленно спустился и, шатаясь, побрёл к воротам, затем через дорогу перед машиной Кроу. Не удержался на ногах и опёрся на её капот. С трудом вернул себе равновесие, чтобы продолжить путь, и скрылся за дверями «Хмельного Оскара».

Зал был практически пуст. Официанты наводили порядок после ухода ночных гостей и разносили кофе тем, кто решил остаться. В воздухе стоял удушливый запах перегара и табачного дыма. Музыкальный автомат заполнял пространство безысходным блюзом.

Сэм устроился в одной из четырёх ниш. Попросил бутылку коньяка, и, как только она оказалась у него, перевернул её над бокалом. Коньяк полился через край. Сэм вытер лужу рукавом и какое-то время сидел неподвижно, словно пытался что-то разглядеть в тёмно-янтарной глубине. Его лицо застыло, став подобием посмертной маски, затем исказилось гримасой горя. Он пошарил в кармане. Достал пузырёк, вытряхнул на ладонь таблетки, кинул их в рот и запил коньяком.

Кроу сел напротив.

Сэм поднял мутные глаза и несколько секунд пытался осознать, кто перед ним.

– Вы?! – Он отпрянул. Рука, которая сжимала пузырёк, затряслась, Сэм спрятал её под стол. – Зачем вы таскаетесь за мной?

– Что это? – спросил Кроу.

– Не ваше дело! – Сэм попытался встать.

Кроу не дал ему этого сделать, отнял пузырёк и повторил вопрос:

– Что это?

– Лекарство от боли.

– И что у тебя болит?

– Всё!

– Сколько ты съел?

– Какая разница? Всё равно не поможет.

– Сколько?

– Три.

– Ты едешь со мной.

– Куда?

– К врачу или в полицию.

Сэм безразлично пожал плечами и, качаясь, встал.

– Ещё один кукловод по мою душу. Действуйте! Мне не привыкать.

Он помахал руками, изображая тряпичную марионетку. И вцепился в бутылку с намерением сделать ещё глоток.

Кроу вырвал её, вернул на стол.

– С тебя хватит. Идём.

В машине Сэм быстро отключился, предоставив Кроу возможность самому решать, куда его везти.

Ада спустилась в холл и встала на последней ступени лестницы.

Ченг и Кроу пытались усадить в кресло изрядно пьяного незнакомца. Тот что-то бормотал, дополняя невнятные слова вялыми жестами.

Она не спешила выдавать своё присутствие, но Кроу обернулся.

Ада медленно подошла к нему, не спуская взгляда с его лица.

– Нэт, я рада вас видеть в своём доме в любое время… дня и ночи. Но объясните, что здесь происходит?

Она развернула его к свету: глаза спокойные, тёмно-серые, зрачки – в норме. Но вид уставший. И эта лёгкая щетина – совсем не в его стиле.

– Где вы ночевали?

– В машине.

– Спали?

– Нет.

Она хотела задать ещё один вопрос, но передумала. С этим можно разобраться позже. Главное – он абсолютно трезв, в отличие от своего спутника. Тот растянулся в кресле, склонив голову на грудь, и дышал очень медленно. Могло показаться, что вовсе не дышит.

– Кто это? – спросила Ада.

– Брат Дороти, Сэм Максвелл.

– Что с ним? – она подняла голову Сэма за подбородок.

– Вышел от Олдриджа, глотал эти таблетки. – Кроу вынул из кармана пузырёк и повернул его наклейкой к ней. – И запивал коньяком.

Она встревоженно посмотрела на Сэма.

– Сколько он съел?

– Три.

– Давно?

– Двадцать минут назад.

Ада приложила пальцы к сонной артерии Сэма. Сердце билось ровно, но слабо, губы начинали синеть. Она потрясла его за плечо.

– Сэм… Сэм… Вы меня слышите?

Он даже не шелохнулся.

– Он может умереть, – сказала она. – Ченг, займись им.

Кроу собрался помочь, но Ада его остановила:

– Он справится.

– Может, отвезти его в больницу?

– Ченг приведёт его в порядок. Если что-то пойдёт не так, позовёт меня и доставит его в больницу. Идёмте со мной.

Они поднялись в её кабинет.

– Отдайте таблетки, – сказала Ада, закрыв дверь за спиной Кроу.

Он глянул на пузырёк, повертел его и спрятал в кулаке. Колеблется, подумала Ада. Понять бы почему. Если он пристрастился к морфину, дело значительно хуже: придётся плутать в его бесконечной лжи. А врать он умеет, с его упрямым характером – это дорога в никуда.