Подари мне свет

Глава 6

Лика.

Как же медленно и трудно открываются глаза. Кажется, веки склеены чем-то очень прочным, и их не разлепить. Что это? Почему все такое белое и с трещинами? Похоже на потолок. Да, это он и есть. Где я?

Осматриваю комнату. Обычная больничная палата на шесть коек. Странно, я даже не знала, что бывает так много. Думала, что максимум две. И почему я так думала? Ведь раньше лежать в больнице мне не приходилось. Вернее, только после родов, но это ведь другое. Или нет?

Нужно встать, но это невероятно трудно. Только голову удалось повернуть с трудом. И почему все тело кажется таким тяжелым и неповоротливым?

– Я обычно виноград подрезаю осенью, – доносится до меня голос пожилой женщины, лежащей на кровати напротив моей. – Вот как он отойдет, и уже близятся морозы, надо подрезать.

– Да? А я вот тоже виноград хочу посадить, но не умею с ним никак. Зато у меня малина в этом году уродила, – вторит ей другая пожилая женщина.

Собрав волю в кулак, я поднимаю голову. Две собеседницы лежат на своих койках. Одной из них поставили капельницу, а вторая просто отдыхает, лежа на боку. И по их разговору понятно, что сдаваться они не собираются, как и надолго задерживаться в больнице.

Мне бы тоже поскорее домой. Тут все чужое и непривычное. Еще и запах больничный угнетает. И… о, Боже! Как там Даня без меня?

Звук скрипнувшей двери отвлекает от моих мыслей. Я пытаюсь снова поднять голову. Но она будто свинцом налита. Склонившееся надо мной лицо мужчины мне знакомо. Да, я определенно видела его. Это тот самый доктор, который помогал мне с того момента, как я переступила порог больницы. И он же был в операционной. Я запомнила глаза. Тогда было страшно, очень. А всем вокруг было все равно, они просто ходили и делали свою работу. И только он отвечал на мои вопросы.

– Ну, как вы? – спрашивает доктор.

– Нормально, – отвечаю. Наверное, нормально. Понятия не имея, как люди обычно чувствуют себя после наркоза.

– Отдохните, как следует. Хорошо?

Его глаза по-доброму смотрят на меня. Даже сочувственно. От этого приятное тепло разливается по телу и хочется верить, что теперь все будет хорошо. Глаза снова начинают слипаться. Кажется, я снова могу уснуть. Но силой воли я их снова открываю.

– Сколько сейчас времени? – спрашиваю. Где сейчас Даня? С кем? Надеюсь, Татьяна Павловна забрала его из детского сада.

– Девять вечера.

Девять? Ого! Садик уже точно не работает. Хоть бы все хорошо было с Данькой.

– Два часа прошло, – мой голос звучит почти безжизненно. Не понимаю, как мужчине удалось расслышать, что я сказала.

– Да, – отзывается врач.

– Когда мне можно вставать?

– Через два часа уже можно.

Его голос успокаивает, вселяет уверенность, что все будет хорошо. Вот несмотря ни на что, все равно будет хорошо.

– Хорошо, – полушепотом. – Очень хочется пить.

На самом деле, от жажды даже горло дерет и голос, кажется, охрип.

– Потерпите пару часов хотя бы, – снова этот приятный голос, – сейчас есть и пить нежелательно.

– Хорошо, – разочарованно.

Доктор кивает и поворачивается к двери. Но я вовремя вспоминаю об обычной вежливости.

– Подождите, – шепчу хрипло. Он сразу оборачивается. – Спасибо, доктор.

Его глаза по-теплому сверкнули, даже немного радостно и с чувством гордости.

– Пожалуйста, – говорит он перед тем, как выйти из палаты.

Я пытаюсь подняться, хоть немного повыше, хотя бы сесть. Но у меня не получается. Тело кажется слишком тяжелым. Тогда я начинаю шевелить ногами под одеялом, потом руками. И понимаю, что на мне совсем нет одежды. А, ну да, я же отдала все перед операцией. И где теперь мои вещи?

Не успеваю подумать, как в комнату заходит медсестра и кладет на тумбу возле моей кровати мои вещи и сумочку.

– Спасибо, – шепчу ей.

– Пожалуйста, – отзывается безучастно, даже равнодушно.

Поворачиваю голову в сторону тумбы. Вон там, совсем близко моя цель – сумочка, в которой лежит мобильный. Просовываю руку, чтобы вытянуть ее из-под одеяла. Тянусь к сумке изо всех сил, и у меня получается зацепить ее пальцами. Аккуратно подтягиваю сумку к себе, открываю молнию и достаю телефон.

Нужный номер – последний в списке исходящих. Я звонила Татьяне Павловне до операции, просила присмотреть за ребенком.

– Алло, – слышу голос соседки в телефоне после долгих гудков.

– Татьяна Павловна, – говорю в трубку хрипло, – это я, Лика.

– Лика, детка, как ты? Тебя уже прооперировали? – отзывается она по-доброму.

– Да, все хорошо. Как Даня?

Мне нужно только узнать, что с ребенком все хорошо. А дальше я все смогу. Не только встать, но и выйти отсюда, как можно скорее.

– Не волнуйся, все хорошо. Я его покормила, и он только что уснул.

Фух, какое облегчение! С ним все хорошо!

– Спасибо, Татьяна Павловна. Без вашей помощи я бы просто не смогла, – мой голос непривычно хрипит, пугая даже меня своей непривычностью.

– Не волнуйся, детка, за Даней я присмотрю. А ты поправляйся. Не переживай.

– Не знаю, что бы я без вашей помощи делала, – шепчу в трубку.

Татьяна Павловна, наверное, послана мне Богом в помощь. Она столько раз меня выручала, что уже даже стыдно. Но отказаться от ее помощи я не в силах. Даже теперь она снова рада прийти на помощь. Да и Даня к ней быстро привык и чувствует себя в гостях, как дома.

– Спасибо, – снова шепчу в трубку. По щеке невольно скатилась слеза, стоило только представить мою любимую маленькую сладко пахнущую макушку ребенка. – Я вернусь совсем скоро, не сомневайтесь.

Глава 7

Вредная бабка из четыреста второй и выговор от начальства. Дерьмовый день, который уже не спасти. Конечно, бывает всякое. Разные бывают дни. И все это не столь важно и пройдет. Вообще, все, что происходит на работе, надо забывать, как только выхожу из больницы. Иначе можно просто сойти с ума. Да и зачем все это нести домой? Вот заполню историю болезни и все, рабочий день окончен.

Не нужно принимать близко к сердцу всякие мелочи. И про девчонку из четыреста седьмой палаты лучше больше не вспоминать. У нее есть мужик. Вон как она к нему рвется, пусть идет. Отпустить и забыть.

Снова, в который раз за день, зажмуриваюсь, чтобы прогнать ее образ, который стоит перед глазами. Проглатываю ком в горле вместе с обидой от того, что она не моя.

А все-таки, повезло кому-то. Какому-то мужику по имени Даниил, которого она, очевидно, любит. Интересно, он встречал ее сегодня, когда девушку выписали из больницы. Меня так и подмывало проследить за ней и посмотреть на этого Даню, которому досталось такое счастье. Но я сдержался. В конце концов, какое это имеет значение? Разве важно, как он выглядит и насколько крут? И мне должно быть все равно. И вообще, наплевать на них обоих.

С громким хлопком закрываю крышку ноутбука. Будто так можно вытравить из мыслей образ, в котором мой голубоглазый ангел целует какого-то мужика. Хочется просто поскорее убраться отсюда. А уже дома можно будет спокойно обо всем подумать. А лучше – не думать вообще. Время вышло, смена закончилась. У меня законный выходной.

На звук хлопнувшей двери никак не реагирую. И, только, когда на плечо мягко падает женская ручка, понимаю, кто пришел. Аленка в своем репертуаре. Наверняка, уже настроила грандиозных планов на этот вечер в своей голове. Только, блин, у меня что-то нет настроения.

– Поехали ко мне, – томно шепчет мне в ухо.

Ну вот, я так и думал. Ничего нового. Хотя, черт возьми, раньше ведь меня это устраивало. Отчего же теперь все не так?

– Извини, Алён. Что-то я устал сильно. Думаю, что сегодня я лягу спать пораньше.

– Тю, какой ты нудный. Завтра выходной, отоспишься. Можешь у меня остаться до завтрашнего вечера.

Я поворачиваюсь к ней лицом. Идеальный макияж, прическа – и это после рабочего дня, который. Привычно, был не легким. Взгляд скользит вниз, к вырезу ее халата, в котором она провокационно расстегнула первые пуговки. И грудь зачетная. В классном кружевном бюстгалтере, как обычно. Красивая баба, несмотря на возраст. Сколько ей? Кажется, она на пару лет меня старше. А выглядит, как конфета. И чего бы такую не хотеть? Тем более, если она так красиво себя предлагает.

– Прости, – говорю, сбрасывая ее ручку со своего плеча. – Что-то нет настроения. Устал.

– Не бережешь ты себя, Панарин, – отзывается Аленка разочарованно. Демонстративно застегивает верхние пуговицы халатика, снова привлекая этим мой взгляд к своему декольте. Мол, смотри, от чего отказываешься. А я и смотрю. Только без напряга в штанах. Даже равнодушно как-то. Не похоже это на меня. Никогда раньше ей не отказывал.

– Не обижайся, мне, правда, нужно отдохнуть сегодня, – стараюсь смягчить удар. Конечно, она недовольна моим отказом. Но ведь это Аленка. Она легкая, с ней все просто. Секс и никаких обязательств. Каждый получает, что хочет, а потом мы обычно разбегаемся по своим пещерам.

Вижу, что задел ее своим отказом. Хоть она активно старается этого не показывать. Умная баба, уважаю. Да и плохого она мне ничего не сделала. Оттого вдвойне неприятно ее обижать. Но поделать с собой сегодня ничего не могу. Не то настроение.

Стараясь не смотреть на то, как Аленка надувает губки, выхожу из ординаторской. И по коридору к лифту. А оттуда на стоянку. Прыгаю на водительское кресло и почти сразу жму на газ. Машина плавно выезжает со стоянки, полностью повинуясь моим командам. Быстро набираю скорость в сторону дома.

Во так, уже и подъезд мой видно. Сегодня добрался быстрее, чем обычно. А обычно как? То одно, то другое, то Алена… и мимо пробок проскочить чаще всего не получается. А ту на те – захожу в квартиру, когда на улице еще светло. Необычно и непривычно.

Подхожу к холодильнику. М-да… Остатки пиццы и шпроты. Зашибись, набор. Стандартный, холостяцкий. А вот мой ангел, наверняка, своего мужика сейчас кормит чем-то домашним. Или нет? Лучше пусть кормит, чем целует. Блть, да какое мне дело?!

Хватит о ней уже думать!

Включаю чайник, достаю из холодильника пиццу. Надо бы купить нормальных продуктов, а не вот это вот все. А еще врач, пациентам про правильное питание рассказываю. А сам? Эх!

С куском пиццы в руке шаркаю ногами в сторону дивана. Падаю на удобное местечко, нащупываю пульт и включаю телевизор. Щелкаю каналы, не находя ничего интересного. На новостном канале минут пять слушаю о последних происшествиях. Но и тут ничего интересного. Как-то кисло все – цветочный фестиваль и пробки в городе. Ну, и жара еще. Пожалуй, прогноз погоды – это единственное, что стоило послушать.

Устраиваюсь на диване, подложив под голову подушку. Снова щелкаю каналы в поисках интересного фильма. Нужно отвлечься, сам же хотел. Ага. Взгляд цепляется за какое-то кино. Молодежное, дурацкое. Но у главной героини цвет глаз точно такой же фиалково-синий, как и у моего ангелочка. Смотрел бы и смотрел. А в смысл этого фильма можно и не вникать. Вот бы еще раз ее увидеть. Кисло без нее как-то. А раньше ведь как-то жил.

Остаток вечера и почти весь следующий день я стараюсь не вспоминать Анжелику. Но это сложнее, чем казалось. Нет, это оказалось просто невозможным. Мне бы хоть разок ее увидеть. Просто посмотреть в эти глаза. А потом? Неважно, что потом. Просто посмотреть на нее разочек.

К вечеру я уже почти дошел до ручки. Все время думаю о том, что моя Анжелика сейчас с другим мужиком, как он ее целует и обнимает. И черти что еще.

Да и не моя она. Спокойно, Панарин, есть у нее уже Даня, сам же видел. Она радостно сбежала к нему из твоих цепких лап. Конечно, любая бы сбежала. Кому понравится сидеть в больнице? Что там радостного?

Я только одним глазком на нее взгляну и все. Просто посмотрю со стороны. Даже подходить не стану. Честно. Адрес я запомнил слету, он есть в истории болезни. Только съезжу туда. И сразу обратно. Лезть к ней не стану.

Ага.

Выхожу из дома и снова прыгаю за руль. Доезжаю быстро, да и ехать тут недалеко. Прикидываю, в каком подъезде ее квартира и паркуюсь недалеко от подъезда. Когда она будет проходить мимо, я смогу хорошо ее рассмотреть. А, если она не будет сегодня проходить?

Но, стоило об этом подумать, как я замечаю Анжелику. Она идет в сторону дома с огромным пакетом в руке. Тащит его, чуть наклонившись в бок. А ведь я предупреждал, что две недели поднимать не больше килограмма. После операции три дня прошло только. И как только справляется с таким грузом? Наверняка же, швы болят. И где ее Даня? Почему не помогает?

Не раздумывая больше ни минуты, выхожу из машины. Иду к ней, нет лечу со скоростью света. Пофиг, что хотел не светиться. Плевать, что решил только посмотреть. Вот только пакет помогу донести и все. Ну и мужику ее выскажу. Нельзя так девочку нагружать, особенно после операции.

Быстро ее догоняю и хватаюсь за пакет, вырывая его из рук. Она визжит на всю улицу, так, будто ее насилуют. Вот же я придурок, надо было хоть сказать что-то, поздороваться что ли вначале.

– Не надо кричать, – говорю примирительно, – я не обижу.

Глава 8

Она замолкает и поворачивается ко мне лицом. В фиалково-синих глазах удивление смешалось со смущением в тот момент, когда она узнает меня.

– Это вы? – спрашивает Лика. – Что вы здесь делаете?

Эх, я бы и сам хотел это знать. Как тебе сказать? Я приперся, потому что больше не мог тебя не видеть? Похоже на манию, еще напугаю девочку. Да уж, совсем не так я все планировал.

– Стандартная проверка после выписки, – безбожно вру. Боже, надеюсь она не знает, что никаких проверок с визитом хирурга нет и быть не может. Иначе нам бы просто некогда было оперировать.

– Да? А такие бывают? – вполне обоснованно удивляется она.

– Конечно, – продолжаю врать уверенным тоном.

Она хлопает ресницами в ответ. Я почти слышу, как в ее голове вращаются шестеренки, когда она пытается понять, как ей поступить дальше.

– А что вы будете проверять? – выдает закономерный вопрос.

Фух, кажется, пронесло. Или она не знает, что в системе здравоохранения не настолько шикарный сервис?

– Швы, конечно, – подхватываю в руку ее пакет с продуктами. – Показывай, куда идти.

Кажется, она смущается еще больше. Это видно по загоревшимся багровым румянцем щекам. Но, ничего не сказав, она показывает рукой в сторону своего подъезда. Идет вперед, я за ней. Пока мы ждем лифт, и потом, пока он поднимает нас на шестой этаж, я стараюсь не пялиться на нее. А особенно, на побагровевшие щеки, которые делают ее еще краше.

Лифт замирает, и двери открываются. Девушка проходит вперед, достает из кармана ключи. А до меня только сейчас доходит, что внутри ее может ожидать тот самый Даня, который названивал, пока она лежала в больнице. И, если Лика не в курсе процедуры, то ее мужик вполне может догадаться, что никакого планового визита хирурга после выписки из больницы не предусмотрено.

Хороший у меня вечер, однако. Все не по плану. Осталось только получить по морде от ее мужика и потом еще неделю слушать подколы коллег и вопросы, откуда фингал.

Но отступать уже поздно, поэтому смиренно жду, пока замок щелкнет, открываясь.

Лика проходит в квартиру, включает свет.

– Пожалуйста, проходите, – приглашает она.

Я захожу в квартиру. Вернее, в комнатушку, которую она считает квартирой. В небольшой комнате, площадью квадратов пятнадцать, находится кровать, шкаф и кухня. Пространства настолько мало, что кажется, я кого-то зашибу, если только позволю себе повернуться.

– Где можно помыть руки? – спрашиваю деловито.

– В ванной, – говорит она, указывая на маленькую дверь рядом со мной.

Киваю и иду в ванную. Осматриваю комнатку. Да что там осматривать? Душ, умывальник и унитаз. Места хватает только для того, чтобы повернуться вокруг своей оси. Неужели, кто-то может жить в таких условиях? И почему она выбрала себе такого мужика, который не состоянии хотя бы снять нормальное жилье, если не купить? Вот в моей ванной она бы смотрелась просто великолепно. Не то, что здесь.

Вытираю руки и возвращаюсь в комнату. Анжелика выжидающе смотрит на меня, не представляя, что я стану делать дальше. Оно и понятно, я ведь и сам не знаю.

– Оголите живот и ложитесь на кровать, – говорю ей приказным тоном.

Она задирает майку, аккуратно ложится на кровать. На животе заплатки из бинтов и пластыря. Те самые, которые во время перевязки перед выпиской поставили.

– Вы перевязку сегодня делали? – спрашиваю, отклеивая пластырь.

– Нет, еще не успела.

Какой все-таки приятный у нее голос. И на моей кровати она бы выглядела гораздо лучше, чем здесь.

– Я все нужное купила, – оправдывается Лика, – там, в пакете.

Я быстро нахожу все необходимое для перевязки. Молодец, купила то, что я написал. Возвращаюсь к девушке, обрабатываю швы и приклеиваю новую повязку.

– Вот и все, – говорю, закончив перевязку.

– Спасибо, – она натягивает майку поверх живота, прячет бинты.

А мне, пожалуй, пора уходить. Ну. Разве что, она кофе предложит. Хотя, с какой стати?

Я, наверное, и дальше было смущал девушку, не в силах перестать пялиться, если бы в дверь так не вовремя позвонили. Девушка резко подскакивает с кровати и спешит открывать. А я стою, как болван, посреди комнате, пытаясь сообразить, куда прятаться и что делать дальше. Потому что так поздно может только мужик ее заявиться. Хоть и не совсем понятно, почему он звонит, а не открывает своим ключом. А может, у них не настолько близкие отношения, если она ему даже ключи от этой халупы не доверила? Если так, то у меня есть шанс.

– Добрый вечер, Татьяна Павловна, – щебечет Лика сладким голосочком, встречая гостя.

Татьяна Павловна? Значит, это не ее мужик, да?

– Лика, деточка, я Даню привела, – говорит пожилой голос из-за двери.

Даню? А сам он не ходит что ли?

– Спасибо, что посидели с ним. Что бы я без вас делала? – говорит Лика, удивляя меня еще больше.

С ним еще и сидеть надо? Он что, сам не может? Не ходит и не сидит сам? И зачем ей такой нужен?

– Мама, смотри, какую я себе игру на телефоне установил, – раздается тоненький голосок.

Мама? Как? Вот же я болван! Почему не заглянул на страничку паспорта, где дети вписаны? Да потому, что я и представить себе не мог, что у такой юной девушки может быть ребенок уже. И не младенец, говорит он очень четко.

Лика закрывает двери. И теперь я могу хорошо рассмотреть пацана. Он вытирает рукавом нос, смешно хмурясь.

– Мама, кто это? – спрашивает он, глядя на меня. На вид ему лет пять или шесть.

– Это доктор который делал маме операцию, – объясняет Лика ребенку. – Познакомься, его зовут Игорь Сергеевич.

– Ну, привет, – отмираю я.

Протягиваю мелкому руку, он деловито ее пожимает. Смешной такой, хочет казаться старше, чем есть.

– А ты подарок мне принес? – спрашивает малец, ставя меня в тупик своей прямотой.

– Даня! – возмущается Лика, осаждая ребенка. – Дядя ведь не обязан был что-то тебе приносить. Веди себя скромнее.

– Жаль, – заключает Даня, идет в комнату, достает из кармана машинку и начинает играть ею, будто все остальное его больше не волнует.

– Извините его, – просит Лика. Видно, что ей немного неловко, и она не знает, как вести себя дальше.

– Да, ничего, все нормально, – отзываюсь.

– Вам, наверное, пора уже? – спрашивает Лика.

Эх, видно кофе она мне не предложит. Да и не совсем понятно, как вести себя в присутствии маленького ребенка. С Аленкой такой проблемы нет, потому что она без детей. Я мог прийти в любое время и нагнуть ее, как мне захочется. А вот тут я просто не знаю, что делать. Может, спросить совета у кого-то. У Володьки, кажется сыну шесть. Или пять? Черт, даже не помню. Мне это было не интересно раньше.

– Да, пожалуй, пора, – выдыхаю в ответ.

Иду к двери, которую она передо мной открывает.

– Постарайтесь все-таки не поднимать больше тяжелые сумки, – говорю ей, переходя через порог. – если не хотите снова попасть в больницу.

– Хорошо, больше не буду, – какой же голос, слушать бы и слушать, – До свидания.

– До свидания.

Стоя в лифте, я все еще не могу прийти в себя. Мужика нет – это хорошо. По крайней мере, мне так показалось. Но вот ребенок… Сколько ему? Шесть? А ей только двадцать три, я точно помню дату рождения.

Ребенок – это ведь серьезно. И все усложняет. Помню, когда мой друг, Пашка, женился на женщине с ребенком, я думал, какой же он дурак, если без детей не смог найти. И тогда твердо решил для себя, что никогда на такое не подпишусь.

Правильно. Нужно забыть о ней. И не усложнять себе жизнь.

Глава 9

Домой возвращаюсь в непонятном настроении. С одной стороны, надо бы радоваться, мужика у нее нет. С другой – я не понимаю, что делать дальше.

Самое правильное – все забыть. Самое странное – у меня никак не получается это сделать.

Моя собственная квартира кажется огромной после той маленькой комнатушки, которую и квартирой то назвать трудно. Так мало места, и как только они помещаются там вдвоем?

В голове то и дело всплывают обрывки фраз, такие свежие воспоминания о нашей встрече. И таким несправедливым кажется мир, в котором Анжелика вынуждена жить в таких условиях.

Иду на кухню и завариваю долгожданный кофе. Новая мебель сияет чистотой. Анжелика тут смотрелась бы просто великолепно. Гораздо лучше, чем в той убогой комнатушке. Делаю глоток и иду в гостиную.

Комната выглядит огромной, когда я один. И почему я раньше не замечал этого? Вот тут, на диване мы могли бы уместиться втроем очень запросто.

Стук в двери отрывает меня от моих мыслей. Кто это может быть? Я никого не жду.

Иду открывать с кружкой в руке.

– Сюрприз! – радостно возвещает Алена, прыгая с порога мне на шею.

– Осторожно, у меня горячий кофе, – пытаюсь вразумить свою коллегу, которую очень трудно в чем-то убедить, когда она уже все за тебя решила. Взят, к примеру, этот ее визит ко мне. Мы ведь не договаривались. Меня же просто могло не быть дома.

– Панарин, кофе так поздно! – Надувает она губки, проходя в комнату. – Фу, какая гадость!

Может, и гадость, но это не ее дело.

– Ты зачем пришла?

Она поворачивается ко мне и резким движением развязывает пояс на платье. Оно тут же рассыпается, раскрываясь, как халат. Ее фигура, красиво упакованная в новый комплект белья, выглядит просто идеальной. Хоть сейчас бери камеру и снимай для модного журнала.

Аленка всегда была такой. Прямолинейной и надежной. Всегда под рукой. И, что мне всегда в ней нравилось, – она никогда не требует ничего взамен. Никаких жертв и обязательств. Идеальное сочетание красоты и беспечности.

Отставляю кружку с еще горячим напитком в сторону. Подхожу к Аленке и обхватываю ее грудь рукой. Она сладко стонет и выгибается мне навстречу. С ней все просто. Заводится с пол оборота и никогда не выпендривается, если мне хочется попробовать что-то новое.

Провожу рукой по кружеву бюстгалтера, и, нащупав спереди застежку, легким нажатие расстегиваю. Стягиваю с плеч бюстгалтер вместе с платьем. А потом запускаю пальцы ей в волосы и, с силой сжимая их, оттягиваю вниз, заставляя ее запрокинуть голову. Аленка взвизгивает от боли, но мне это даже нравится. Наклоняюсь и впиваюсь в губы, выбирая жесткий поцелуй, вместо ласкового. Ее наглость, умноженная на красивую похоть, разозлила и завела одновременно. Я не просил приходить, но и отталкивать ее не собираюсь.

Отрываюсь от ее губ и грубо толкаю, заставляя упасть на диван. Она снова взвизгивает, но не протестует. Как всегда, позволяет мне делать с ней, что захочу. Я быстро стягиваю с нее кружевные трусики. Запускаю руку между ног, грубо надавливая на клитор. Привычно податливая плоть отзывается вмиг обильной влагой.

Вовремя вспомнив о предосторожности, тянусь второй рукой к комоду. В верхнем ящике пачка презервативов, я закинул их туда на всякий случай. Таким внезапным визитом Аленка балует меня не впервые. Нащупав целлофановый пакетик, достаю его из ящика, срываю обертку.

– Можем без резинки, я пью таблетки, – шепчет хрипло Алена.

– Молчи, – шикаю на нее, раскатывая резинку по члену. – Тебе слова не давали.

Она закрывает глаза. Раздвигаю ей ноги и вклиниваюсь между ними. Вхожу одним резким толчком, сразу до упора. Аленка вскрикивает, немного жалобно стонет. Может, перегнул?

– Больно? – спрашиваю.

– Нормально, – жмурится она, потом снова расслабляется.

Теперь уже аккуратнее, начинаю двигаться, постепенно наращивая темп. Аленкино тело я знаю, как свои пальцев, и легко угадываю момент, когда нужно ускориться. Оргазм настигает ее всего за пару секунд до того, как моя выдержка даст сбой. Мы кончаем почти одновременно, что бывает крайне редко.

Сползаю с нее на пол, потому что на диване слишком мало места для нас обоих. Развалившись на полу, я пытаюсь успокоить сбившиеся дыхание.

– Ты грубиян, Панарин, – выдает она хрипло с дивана.

– Я думал, тебе нравится, – отзываюсь осипшим голосом.

Она тихонько хохочет, а потом сползает с дивана и укладывается мне на грудь. Терпеть не могу, когда она это делает, но всегда молча терплю. Я уже знаю, что это продлится недолго. Ведь, если есть что-то, что Аленка любит больше секса, так это сигарета, выкуренная после этого секса.

Вот и сейчас она встает и, не смущаясь своей наготы, идет по комнате. Находит свою сумочку и достает пачку сигарет и зажигалку. Я не смотрю на нее, но знаю, что сейчас она чиркнет зажигалкой, прикуривая. И, судя по звукам, именно это и происходит.

Медленно поднимаюсь с пола, натягиваю брюки. Аленка подходит к окну. В неярком освещении за тонкой занавеской из соседнего окна можно разглядеть очертания ее обнаженного тела. Затягивается и выдыхает дым в приоткрытое окно. Когда я увидел это впервые, то подумал, что ничего более вульгарного я еще не наблюдал. Но потом просто привык и смирился с этим ее ритуалом.

– Алён, а ты не знаешь, что можно подарить мальчику лет пяти-шести?

Она резко оборачивается и удивленно смотрит на меня.

– Зачем тебе? – спрашивает она, как-то быстро и неожиданно забывая про сигарету.

– Да так. В гости меня пригласили, – отмахиваюсь от ее вопроса.

– Понятия не имею, – выдыхает она. Поворачивается снова к окну и выбрасывает окурок, даже не затушив.

Отходит от окна и снова подходит ко мне. От нее пахнет дорогими сигаретами, привычно вкусный запах. Она проводит ноготком по моей груди, заглядывает в глаза, всем видом показывая, что хочет продолжения. Вот только у меня другие планы.

– Слушай, мне нужно лечь пораньше. Давай я вызову тебе такси, – обламываю ее планы на корню. Знаю, что она не в восторге от такого поворота событий. Но Аленка тем и хороша, что она никогда не устраивает сцен и не изображает из себя обиженную гордость.

– Сама вызову, – говорит она, наклоняясь за трусиками, которые все еще валяются на полу.

Быстро одевается и выходит из квартиры, бросив напоследок:

– До встречи.

Закрыв за ней двери, я вспоминаю про свой кофе, который давно остыл. Вот так «добрый вечер». Выливаю недопитый напиток в раковину и мою кружку. А потом иду в спальню и заваливаюсь на кровать, почти тут же засыпая.