Глава 30
Отобранные Эдрианом специалисты, каждый в своей профессиональной области, вошли в состав его личной маленькой армии. Им выделили отдельный кабинет площадью в два футбольных поля, больши́м количеством столов и разнообразного офисного оборудования. Принтеры, распечатывая бесконечный поток информации, жужжали без перерыва. Фанкойлы, охлаждая воздух, где техники было в три раза больше, чем людей, работали на полную мощность. Майк – парнишка из моего отдела – тоже трудился в новом кабинете. И только неудачница Ана удостоилась сомнительной чести попасть в «любимчики» главного босса. Как я предвидела, за моей спиной шушукались. Все. В одночасье из неинтересной бывшей стажёрки я превратилась в супер-мега популярную личность. И никто не задумался, что в моём случае известность – одиозная. Совсем уж странно, что только для меня ненормальность происходящего была очевидной.
Подсознание часто прокручивало фразу Эдриана: «Главное, кем я сама себя считаю». Невозмутимость поддавалась с трудом, аффирмация работала из рук вон плохо. Чокнутые тараканы повадились играть мантрой в американский футбол, и половина букв давно разлетелась.
Сильнее прочих бесили взгляды от мисс-убойный-бюст. Хорошо, что Оливия не суперженщина с фантастическими способностями, вроде Мистик. Иначе она давным-давно прикопала бы меня в Долине смерти*.
[*Долина Смерти – межгорная впадина в районе пустыни Мохаве в штате Калифорния, известна как самое жаркое место на земле и самое засушливое место в Северной Америке]
– Ана! Ана, подожди! – застал меня врасплох громкий окрик, когда я мчала теперь по бывшему 21 этажу к Джону Гилмору.
– Привет, Брендон, давно не виделись, – проявила я вежливость. И сразу исправилась: – Если сутки назад – это давно.
На самом деле рядом с Эдрианом я забывала даже о подруге, про Брендона и говорить нечего. О нём я не думала в принципе, за исключением совместных перекусов в столовой.
– Я скучаю по нашим обедам. – Голубой взгляд прошёлся по мне цепко, и я бы сказала хищно. Но один взмах его пушистых ресниц разогнал видение.
– Понимаю, я тоже. А что ты делаешь у маркетологов?
– У кого-то из ваших проблемы с сетевым принтером, меня отправили проверить. А ты до сих пор в команде ББ?
– Не поняла, что это – ББ?
– Не что, а кто. Большой босс, конечно, – удивился Брендон моей недогадливости.
– А-а, ну да. Только знаешь, это не похоже на повышение. Скорее напоминает невольничий рынок, уж прости за неполиткорректность.
– Забей, я не из тех, кто реагирует на исторические факты остро.
Пусть так, но я предпочла сменить тему; откровенничать с Брендоном было лишним.
– В вашем отделе тоже цейтнот?
– Ещё как. О том, чтобы взять 15-минутный перерыв даже речи не идёт. Все на ушах, и здание, будто развороченный муравейник.
Я хохотнула: – Про муравейник ты попал в цель. Мне пора к Джону, увидимся Брендон.
– Ана! – окликнул меня в спину неугомонный парень, – ты придёшь на обед?
Я подавила готовое сорваться шипение. В отсутствие Линды злобная Ана возвращалась быстро.
– Не уверена. Моё рабочее время не в моей власти, – оправдалась я, разводя в стороны руки. – Обедай без меня. Но если освобожусь пораньше, то обязательно тебя найду.
Брендон заметно скис и не скрывал разочарования. Послав ему на прощанье кривую улыбку, я рванула к Джону. Брендон – кровососущая пиявка с лицом ангелочка. Неужто в его отделе не нашлось ни одного парня с похожими увлечениями? «Вы с Линдой явно поинтересней безумных компьютерщиков», – ответила я сама себе и усмехнулась. Дождаться бы Линду. Из неё вышла отличная ширма между мной и окружающим миром. Удивительно, как Эдриан смог быстро и вплотную приблизиться к моим личным границам. «Врушка, Ана! Он не приблизился, он пересёк все твои границы, и давным-давно стоит вплотную, кожа к коже…»
Обедала я не с Брендоном (кто бы сомневался). Вместе с Эдрианом мы расположились на мягком диване, созерцая панорамный вид.
– У тебя клаустрофобия? – спросила я, отставив тарелку в сторону и чувствуя насыщение не только в животе. Вкусный обед из овощей-гриль и рыбы сотворил волшебство: Ана подобрела.
– Не понял вопроса.
– Я про окна. У тебя в офисе мягкий уголок расположен так, чтобы любоваться видом из окон. В спальне – то же самое. И я часто замечаю тебя, стоящим у окна.
Он улыбнулся: – Я давно подозревал, что ты за мной подсматриваешь.
– Я не…
– Наконец ты набралась смелости и призналась сама.
– Нет, я не…
– Не стоит оправданий, Лили, здесь нечему стесняться. Наоборот, молодец, что призналась, и я рад, что ты смотришь на меня.
– Но я…
– Да брось, я всё понимаю и не осуждаю…
– Перестань! Ты специально меня провоцируешь!
Бархатистый смех обласкал мои уши и нервные окончания.
– Только сейчас догадалась? Я думал, ты раньше сообразишь. Конечно, я тебя провоцирую, иначе как мне выскрести упрямую девочку из её крепкого панциря, мм?
Иронично вздёрнутая бровь сглаживалась мягкой полуулыбкой. Он насмехался надо мной, но не зло. И что следовало отвечать на прямое и, чего греха таить, правдивое замечание? Конечно, я в панцире! А где мне ещё быть? Чудак-человек. Не просто же так я возненавидела мужиков, в особенности богатых и влиятельных уродов. Но ему об этом никогда не узнать. Даже Линде я ни за что не призналась бы. Мне с избытком хватало того, что Харпер в курсе. Эдриан щёлкнул пальцами перед моим лицом и заслужил недовольную гримасу.
– Лили, офис главного босса RLSCP вызывает Лили! О чём задумалась?
– О разном, но в основном о том, когда ты попросишь ди́вную секретаршу сварить кофе.
– Оливия не даёт тебе покоя?
– Пф, вот ещё. Кофе хочется, и я не выспалась. Если ты забыл – сегодня утром один наглый босс не дал мне разрешение на малю-усенький прогул.
– Я начинаю опасаться, не ради ли возможных прогулов и безделья хитрая Лили решила одарить своей благосклонностью самоуверенного босса?
– Насчёт самоуверенного босса ты попал в яблочко. Но вот с хитрой Лилиан – вышла осечка.
Ответом мне послужил проницательный карий прищур.
– Так мне стоит надеяться на чашку вкусного кофе от самоуверенного босса?
Серьёзное выражение лица давалось мне с трудом. Странно осознавать, что присутствие Эдриана регулярно провоцировало меня на улыбку. Как влюблённая дурочка, ей-богу. Стоп… Кто?! Влюблённая дурочка – я? Матерь Божья, пресвятая Мария, когда вернётся Линда? Куда делась злая Ана? А если я прямо сегодня куплю горох, насыплю в угол, встану на колени и покаюсь во всех грехах, это поможет?
– Лили, с тобой всё в порядке? Ты побледнела. – Эдриан пересел ближе, что наши бёдра соприкоснулись. Он взял меня за кисть и нащупал пульс. – Тебе плохо? Вызвать доктора?
Что за бред. Доктор уже ничем не поможет, вся надежда на гильотину.
– Не надо врачей, Эдриан. Я в порядке, просто голова закружилась.
Он оглядел моё лицо, выискивая признаки вранья, но я кремень. Не найдя доказательств, Эдриан прошёл к своему рабочему столу и попросил у секретарши две чашки кофе. Когда вернулся, то дивану предпочёл кресло, чтобы продолжить сканировать моё лицо.
– Ты просверлишь во мне дыру, – заворчала я недовольно.
– А ты заслужила, врушка.
Я онемела. Эдриан – телепат? Как ему удавалось считывать мысли? Я ведь не выжила из ума до кондиции, чтобы разговаривать вслух и не замечать. Легче предположить, что Эдриан участвовал в секретных биологических программах по лабораторному созданию людей-Х. И теперь благодаря изменённому геному читал мои мысли. «Иисусе, Ана, ты пересмотрела телевизор».
Готовясь держать удар, я скрестила руки под грудью и сказала:
– Ты слишком много на себя берёшь.
– В отношении тебя, Лили, много не бывает.
В ответ я скептически усмехнулась.
– Я возьму всё, – добавил он, а я подавилась слюной.
Чтобы продолжить разговор, мне пришлось взять тайм-аут. Кашель случился очень даже кстати, и я не была уверена, что он полностью натуральный.
– Ты точно здоровый? С чего ты решил, что я тебе позволю это всё?
– Вопрос времени.
– Знаешь, что, мистер самоуверенный говнюк, я возвращаюсь на свой этаж и мне плевать уволишь ты меня или нет. Ясно?
Вскочила я с дивана и сжала руки в кулаки. Вот это поворот… Пять минут назад я переживала, что недопустимо увлеклась главным боссом, а сейчас готова разорвать трудовой контракт, ради которого вкалывала запряжённым мулом столько лет. «Ненавижу мужиков, властных мудаков, всех богатеев и вообще весь мир!.. Кроме Линды… ну и Джейсона».
– Сядь!
Грозный окрик парализовал, правда, секунд на десять – пятнадцать, не больше. Стоило мне пошевелиться, раздался не рык, а пробирающее до костей ледяное шипение:
– Лили, живо села на место!
Я не собачка, я не собиралась подчиняться. Но со всего маха моя попа плюхнулась на диван, совершенно не заботясь о том, что едва не промазала, потому что ноги успели шагнуть в сторону. Но в кои-то веки мне невероятно, просто сказочно повезло – диван стоял в радиусе досягаемости. Или позор в одночасье превратил бы меня из шатенки в седую блондинку.
Ведя мысленный разбор полётов со своей задницей, я обещала… не ремня, конечно, я всё же не Эдриан-любитель-шлёпать, но втолковать, что из нас двоих главная – я, не лишне. Краем глаза следила я и за гадским боссом, закрыв предусмотрительно рот на замок и выжидая его дальнейшего хода. Он поднялся из кресла, прошёл к окну. Плечи, обтянутые белой рубашкой, чертили идеально прямую линию. Эдриан изображал статую, хранил молчание и наверно забыл о моём существовании. Я рискнула пошевелить конечностями, осторожно и незаметно группируясь для побега.
– Даже не думай, Лили. Лучше бы тебе не двигаться, если хочешь сохранить свою попку белоснежной, а не заработать красноту от моей ладони.
Я так и знала! Эдриан – маньяк, любитель красных задниц.
– Не увлекаюсь садо-мазо, ты не по адресу… – ну, кто тянул меня за язык? Секунду назад я не собиралась открывать рот без острой необходимости.
– Со мной ты будешь увлекаться всем…
Глава 31
Появление секретарши сорвало мою гневную тираду и последующее театральное представление. Блузка сегодня, хвала Иисусу, была застёгнута на все пуговицы и не сверкала ложбинкой, будоражащей мужские умы (и мой за компанию). Впрочем, у мужиков будоражился совсем не ум… Интересно, ей кто-то подсказал прикрыться, или она сама отыскала в себе зачатки здравого смысла?
Оливия сноровисто расставила чашки и удалилась с гордо выпрямленной спиной, ни разу не покачнувшись на высоченных шпильках. Жаль, её падение доставило бы мне ни с чем не сравнимое удовольствие. «Ура, вредная Ана вернулась!»
Отвлёкшись на мисс-грудь, я забыла о злости на Эдриана, чем последний тут же воспользовался:
– Пей кофе. Гарантирую, что в нём, кроме зёрен и воды, нет ничего постороннего.
Ха-ха, не смешно. Я молча выпила кофе, дождалась главного босса, когда он допьёт свою порцию. Затем он также молча провёл меня к столу, заваленному бумагами, и наказал работать. Вот так просто: без криков, ругани, выяснения отношений. Оставил меня без ничего!.. Он этому у Линды научился? Пока внутри бушевал вулкан страстей, в котле бурлила ярость, пока я жаждала излить на кого-нибудь, а лучше на гадского босса, всё кипящее раздражение, этот непрошибаемый наглец продолжал заниматься рабочими делами. Он произнёс что-то в селектор, пришёл Джек. Они тихо поговорили, Джек сделал записи в блокнот, с которым, скорей всего, не расставался даже ночью. После ухода ассистента Эдриан кому-то звонил, листал бумаги, сверял что-то на компьютере, снова звонил. Он просто работал. А я?
Какая могла быть работа в таких сумасшедших условиях? Утром я разнеженная после сна в обнимку с главным боссом, в обед меня переполнял гнев от невозможности поскандалить с тем же боссом. Когда мне работать? Поэтому я пристроила локоть на столешницу, опустила подбородок в ладонь и выжигала ненавистным взглядом человека, мешавшего мне жить.
– Ты не намерена сегодня потрудиться, да?
– А кто сбивает меня с рабочего настроя?
– Можем вернуться домой в полюбившуюся тебе кровать. И тогда реальность совпадёт с твоими ожиданиями.
Это он тонко намекнул, что я озабоченная неудовлетворённая самка? Если бы я носила в сумочке Smith & Wesson, то в этот раз он остался бы не у дел. Помимо недовольного фырчанья я ничем не выдала, насколько близко к цели угодили предположения Эдриана. Вместе с растущим гневом на дикарские замашки, множилась моя плотская алчность. И чем больше Эдриан на злость меня провоцировал, тем сильнее вспыхивало желание. Оно отравляло кровь, корёжило вены, выжигало остатки разума. Яичники вместе с дрессированными мурашками становились по стойке смирно, когда пристальный карий взгляд ласкал мои изгибы, дарил теплоту, обещал пожар. Беззвучно кроша эмаль на зубах, я вернулась к работе, чтобы не натворить ещё бо́льших глупостей за сегодняшний непростой день.
Вечером поездка домой полностью повторила вчерашнюю. Но я наотрез отказалась подниматься в пентхаус без сменной одежды. Мы пришли ко мне, и Эдриан терпеливо ждал, пока я принимала душ, переодевалась в домашнее платье, собирала одежду, обувь, сумочку и даже набила дорожную косметичку женскими мелочами. Надоело выглядеть образиной, неспособной выделить 15 минут на утренний макияж.
Я с хитрым предвкушением ждала, как быстро у мужика закончится терпение. Эдриан в который раз удивил. Ни единого слова в упрёк, только спокойное и кажущееся умиротворённым ожидание.
– Можем идти к тебе, – сказала я и подошла к торцу дивана, где он сидел. К этому времени Эдриан задремал. От звука моего голоса он вскинул голову и, развернувшись, уткнулся носом мне в живот. Его руки обняли меня пониже спины. Ох, прилично пониже. Одна из ладоней вцепилась в ягодицу, стиснув до боли. Я пискнула. Но хватка не ослабла, наоборот, Эдриан вжался теснее.
– Как же я скучаю по тебе, – глухо пробормотал совершенно невероятнейший мужик.
– Эдриан, – его имя послышалось стоном из моих уст, – что ты делаешь?
– Обнимаю свою Лили, – просто ответил он, не думая разжимать объятия. Обе ладони наглаживали попу со всех сторон, сминали, ласкали, распаляли пожар.
– Может, пойдём ужинать? – предприняла я слабую попытку сменить ход его мыслей, как и своих собственных. Завозилась. В ответ на мои вялые трепыхания яичники погрозили мне кулаком, а Эдриана приманили новым впрыском феромонов в кровь.
– Один поцелуй. Всего один поцелуй, Лили, и пойдём ужинать.
Его хриплый голос в моём сердце отзывался щемящей тоской. Будто мой отказ мог причинить боль. Я запустила пальцы в мягкие тёмно-русые пряди, слегка помассировала кожу головы. Эдриан вдруг застонал, а я дёрнулась. Не от страха, просто не ожидала громкой реакции. Но выскочить не удалось, жёсткие пальцы сразу усилили хватку.
– Господь милосердный, если ты продолжишь, то клянусь, мы не сдвинемся с этого дивана.
– Ты же сам просил поцелуй, – с улыбкой пожурила я.
– То, что ты делаешь – это не поцелуй.
Невнятно пробормотав о непонятных мужчинах, я села ему на колени. Что-то мешало. Я поёрзала, чтобы сесть поудобнее, но больше из маленькой мести, женской такой, немного злорадной, и тихонько хихикнула. Только при любом раскладе, даже самом скверном, главный босс всегда меня переигрывал.
– Наверняка ты знаешь, что делаешь. А раз так, значит, и разобраться с последствиями тебе под силу.
Больше не мешкая, Эдриан меня поцеловал. Схватил меня за голову, повернул под нужным углом и засосал мои губы. Жёстко, жадно, жарко. Слишком давно хотел он, слишком медленно поддавалась я. То, что ему мечталось заполучить больше всего, едва подарив надежду, ускользало. Требовательный язык вторгся на чужую территорию и начал распоряжаться, повелевать, устанавливать собственные правила.
Вот он пробежался по дёснам, переключился на нёбо, затем прошёлся по нежному, мягкому язычку проникая всё глубже в горло, желая достать до самой задней стенки, как если бы это был его член. Я задыхалась, горела и цеплялась за плечи, сильнее вонзая пальцы, но безмолвно молила небеса о продолжении. Паховые мышцы сводило судорогами, яичники отплясывали ламбаду. Ещё чуть-чуть, ещё капля страсти, перетекающая от Эдриана ко мне, и я сама не сойду с этого дивана, пока не заполучу всё, что обещал ошеломительно-сексуальный, изумительно-порочный мужчина.
– Ли-ли, – Эдриан тяжело дышал, впрочем, как и я, – нам лучше остановиться, пока мы хоть что-то контролируем.
Я захныкала и потянулась к его губам. Сама. Агрессивную сладостную пытку я заменила нежностью. Понежила, окутала и думала, что соблазнила… Широкие ладони сжались на моей голове, оттягивая назад. Преодолевая сопротивление, я всё равно тянулась. Эдриан ослабил хватку и поддался. Губы к губам, приятно, радужно… Он снова нас разъединил. Все мысли, эмоции, что разрывали меня изнутри, я передала через взгляд.
– Лили, милая, я на грани. Я дам то, что ты хочешь, но и тебе придётся ответить тем же. Ты уверена, что готова?
Мои глаза высекали злость, его – обещали порочный омут. Я не знала, что сказать. Я хотела его губы, не хотела думать, что произойдёт дальше или не произойдёт. У меня не было готовых ответов. Возможно, я сама не понимала собственных желаний. Эдриан покрыл моё лицо короткими поцелуями. Ласкал всё: губы, нос, глаза, щёки, – когда удовлетворился содеянным, то нарочито спокойным голосом спросил:
– Давай всё-таки пойдём ужинать, если ты не против?
Через полминуты размышлений я кивнула. На самом деле мне не хотелось покидать уютные объятия. Но задержись я в них подольше, обоим было известно, чем всё закончится. Удивительно, что Эдриан разгадал меня быстрее. Я не дала ответа на самый главный вопрос, и он расценил мой посыл верно. Судя по всему, оголодавшие яичники всё же умудрились совершить переворот и захватили командный пункт управления моим телом – я нещадно тупила и казалась себе разомлевшей амёбой.
– Если не держат ноги, то разрешаю воспользоваться моими сильными руками. Я ведь предупреждал, что тебе потребуется больше тренировок. А ты, глупышка, спорила.
Наглец «вернулся», поэтому я с размаху въехала кулаком ему в грудь. Эдриан даже не поморщился, и я подкрепила словами:
– Будешь умничать, придётся ужинать в одиночестве.
– Серьёзная угроза. Прошу прощения, леди. Готов принять любое наказание, только не лишайте своего общества.
Фыркнув, я встала с колен, оправила платье и позвала: – Сколько можно тебя ждать? От голода я скоро упаду в обморок.
Моё наглый тон не имел последствий, потому что угроза оказалась весьма действенной. Через несколько минут мы сервировали стол в пентхаусе. Вернее, сегодня накрывала я, пока Эдриан мылся. Я хихикала и слала тайные пожелания, чтобы вода была ледяной.
С едой я расправилась первой и устроила потягушки на диване.
– Твоя улыбка такая хищная, что мне страшно, – заметил Эдриан.
– Предвкушаю встречу с мягкой кроватью, предыдущая ночь оставила яркие впечатления.
Эдриан поперхнулся. Йо-хо, я боялась не дождаться счастливого дня, когда у меня получится обескуражить главного босса. Настроение взлетело к небесам и запорхало блестящими крылышками. Так же, как и вчера, переодевшись в футболку, я устроилась на плече Эдриана. Ухо возмущалось жёсткостью «подушки», дискомфорт я проигнорировала, но, чтобы найти удобную позу, пришлось повозиться.
– Лили, ты решила поиграть в кошку? – спросил Эдриан с добродушной улыбкой.
«Мужики сами по себе потешные до слёз, но, когда пытались шутить… Боссу повезло, что яичники сочли его подходящим самцом. Иначе меня бы здесь не было».
– Твоё плечо слишком твёрдое, мои хрящи и кости уже воют.
Неожиданно, громогласно, непонятно Эдриан заржал. Он тряс меня своим подпрыгивающим телом, и делал так очень долго. Мне пришлось ждать, пока он приходил в себя. Что-то я стала сомневаться в умственных способностях человека, который очаровывал меня именно этим: сообразительностью.
– Прости девочка, но рядом с тобой я могу быть только твёрдым.
Мне понадобилось время, чтобы осознать, что именно он подразумевал, говоря «твёрдым». Всё-таки у мальчиков и девочек разное всё – от первичных половых признаков до мысленных образов. Мои фантазийные игры со словом «твёрдый» начинались бетоном, а заканчивались лбом; пенис в ассоциативный ряд не встраивался.
– Пошляк.
– Всегда к твоим услугам… В самом наилучшем твёрдом виде.
– Вдвойне пошляк. И не буди меня слишком рано. А если я не захочу вставать, то вообще не смей будить. Твоя кровать слишком хороша, чтобы с ней прощаться, – отомстила я за «твёрдость».
– Одно твоё слово и вы никогда не расстанетесь.
– Заткнись уже, – буркнула я разочарованно.
Мне ни за что его не переспорить. Ну почему на Эдриане Сторме все мои установки, принципы и всё, к чему я шла, – летело в пропасть.
Нежный поцелуй угодил в макушку и пожелание: «Сладких снов, Лили».
Пока Эдриан листал новостную ленту в своём BlackBerry, я задремала, а вскоре погрузилась в глубокий сон.