Сталкер. Подчиняя тебя

Глава 4

Лилиан Уорт

За Эдрианом закрылась дверь, а я будто телепортировалась на вершину долбаного Эвереста. Сидела в гордом одиночестве под ледяными ветрами, дышала разряженным воздухом и думала… Да ни хрена я не думала!

Невозможно было размышлять, анализировать, составлять долбанные графики собственного тупоумия. Хотя нет, кое-что меня всё-таки беспокоило: «Когда первый рейс на Аляску?»

Стук в дверь, голова Линды протиснулась внутрь.

– Привет. Как дела?

– Привет, надо полагать, нормально.

– А если честно?

– Тогда не знаю.

– Эдриан сильно бушевал вчера?

Ха-ха, смешно. Бушевал? О да! И я бы попросила добавки. Так, я вроде её получила около часа назад.

– Он был душкой вчера, Лин, не волнуйся. – Подруга села рядом, и я получила возможность обнять её.

– Не знаю, детка, где ты была, но пахнет от тебя не айс. Сходи в душ. – Скривив брезгливую моську, она вертела головой в разные стороны.

– Это ты намекаешь, что согласна любить меня только вкусно пахнущую?

– Мы сёстры даже при самом плохом раскладе, но если ты воняешь, имей совесть не обниматься со мной.

– Стерва.

– Скунс. Кстати, где вы были, что от тебя несёт, как от помойки?

– Трахались в каком-то дешёвом отеле.

– Твою мать! Он… он извращенец? Любит специальный проститутский антураж? Типа… он богатый мальчик, проезжал мимо и снял тебя вроде Ричарда Гира и Джулии Робертс из «Красотки».

– Мы не планировали, случайно вышло.

– Не хочешь говорить… – Она быстро докопалась до сути. – Хотя бы скажи, насколько хорош его член по 10-балльной шкале?

– По 10-балльной? – переспросила я и тоскливо вздохнула. – Тогда на 200 баллов.

– Ох-ре-неть! Да тебе крупно повезло, подруга! И я тем более не понимаю, почему ты грустишь? Мы осчастливили твою киску, вытряхнули из неё как следует пыль, яичники работают как положено, чего тебе не хватает, мм? Или после одной жаркой ночи и отельных кувырканий ты превратилась в жадную ненасытную шлюшку? А? Отвечай!

Линда, упустив из виду, что от меня по её же словам воняло, принялась меня щекотать. Я опрокинулась на кровать и даже не отбивала её нападки, а просто хохотала. Как ненормальная. Ничего удивительного, что минут через пять смех мой превратился в короткие всхлипы, а ещё через пять – комнату сотряс дикий плач, временами походивший на вой. Наплевав на зловоние, Линда крепко меня стиснула. Мы сидели на моей кровати в обнимку и качались.

– Всё будет хорошо…

– Мы со всем справимся, детка…

Шептала она мне на ухо, пока я, совершая личный обряд экзорцизма, с горькими слезами изгоняла Эдрианову отраву из крови. Выплёскивала всё: боль, разочарование, растоптанную надежду, короткий миг счастья, сумасшедшую страсть, космические по своей мощи и красоте оргазмы. Стоило вспомнить обнажённого Эдриана с одержимым блеском карих глаз, когда он с жадностью разглядывал меня и приговаривал пошлые словечки, как я извергала очередной поток.

С начала сегодняшнего откровенно дерьмового дня я поняла третью вещь: мне до чёртиков понравилось делить постель с наглым сталкерским боссом. Ниже падать было просто некуда. «Ты на дне, Ана!»

За одни сутки я успела полетать в облаках, сгореть в искрах бенгальского блаженства, возомнить себя королевой оргазмов, чтобы по итогу обливаться слезами и ощущать себя использованной, грязной, поломойной тряпкой.

– Я не знаю, из-за чего ты плачешь, но советую принять душ и смыть хотя бы часть волнений в водосток. А затем попросим Джейсона привезти нам горячего шоколада или прошвырнёмся за покупками, или посидим в тёмном зале кинотеатра, где никому нет дела до остальных. Ты как? Сможешь помыться сама или тебе помочь?

Моё лицо было залито слезами и соплями, я поелозила ладонями, чтобы расчистить обзор, но размазала влагу ещё больше. Ко всему глаза начало щипать. Я хотела посмотреть на Линду, чтобы зарядиться её спокойствием, но без умывания это стало невозможным. Тогда я молча поднялась и пошла в ванную.

Колкие струи воды ударяли по плечам, стучали в макушку и приносили самую малость расслабления. Память не вовремя подсунула утреннее видео того, что я точно так же мылась когда-то, а наглый извращенец-босс записывал происходящее на камеру, чтобы после в тёмной одинокой каморке надрачивать. Выскочила из душа я как по команде и быстро завернулась в полотенце. На всякий случай в каждый угол потыкала средним пальцем.

Плакать резко расхотелось, теперь план был иным – по возможности никого не убить. Пощаде и милостям подлежали те, кто носил имя, отличное от Эдриана Сторма. Высушив волосы феном, я выдвинулась в сторону спальни. Из комнаты Линды доносился её громкий голос. Подслушивать дурной тон, я в курсе. За религиозную Линду наверняка Иисус меня проучит по полной, но…

– Мне плевать, что ты сделаешь со мной после этого разговора, мистер говнюк. Даже если ты нас обеих уволишь к чертям, плевать. Увольняй сколько влезет. Но я не позволю ни тебе, ни любому другому мудаку с болтающимся членом между ног обижать мою Ану. Ясно, урод? Никакие деньги тебе не помогут, если я найму киллера по твою душу, а свою девочку увезу в такие дали, что тебе всей жизни не хватит, чтобы её найти…

– Она ничего не сказала, лишь рыдала, будто только что похоронила родителей… которых, между прочим, схоронила прежде!..

– Уж, конечно, ты постараешься всё исправить! Ещё бы ты этого не сделал. Не для того я толкала свою кровиночку в твои объятия, мерзавец. Ты Николаса едва не убил за один поцелуй, после которого она ни слезинки не проронила. Зато после тебя, говнюк, рыдала, как умалишённая…

– Мне плевать на твои обещания, Эдриан. Просто сделай её счастливой. А если тебе это не по силам, свали на хрен подальше. Без тебя найдутся те, кто сможет это сделать гораздо лучше. И кстати, я не в претензии, если завтра мы окажемся в списках уволенных.

Я честно хотела сбежать к себе, но вот конечности шевелиться отказались. Дверь отворилась, и мы с Линдой скрестили взгляды: один растерянный, второй разъярённый.

– Слышала?

– Ты звонишь главному боссу. – Я не спрашивала, я улыбалась родным серым глазам.

– А то! Детка, главное, что мы с тобой вместе, а это уже не мало, – подруга мне подмигнула.

– Ты звонишь главному боссу, ты орёшь на главного босса и угрожаешь ему убийством… Это очень много Лин, – возразила я, переживая за сохранность наших шкурок. Шутки с сильными мира сего уместны, пока эти, так называемые, сильные смеялись. Когда их смех замолкал, нам простым смертным лучше укрыться понадёжнее. – Хочешь куда-нибудь пойти?

– А ты?

– Честно говоря нет сил. Но я не против, если Джейсон привезёт галлон горячего шоколада, пять фунтов мороженого и ещё что-то настолько же вкусное и неполезное. И чур, мы смотрим сериал про ФБР и маньяков!

– Наглая шантажистка.

Вечер прошёл в мирной дружеской обстановке. Джейсон, видимо, предупреждённый Линдой, меня не задирал, вовремя пополнял опустевшие креманки мороженым и накачивал нас сладким какао. Надеюсь, за ночь мы с подругой не впадём в кому по причине избытка сахара в крови. Измотанная передрягами прошлого дня, заснула я быстро. Пробуждение выдалось тяжёлым. Будильник не звонил, за окном темно, а мне стало невыносимо душно и жарко. Я откинула одеяло, но раскалилось всё вокруг, даже воздух. Возня на кровати помогала не ахти.

– Тише, Лили. Ещё рано, давай спать.

Чужой хриплый шёпот впрыснул в мою кровь адреналин. Крепкие объятия вернули меня под горячий бок.

– Эдриан?!

– Конечно. Ты ждала кого-то другого?

– Пф, дурак. Что ты здесь делаешь? – Я подёргала руками, чтобы вырваться, да только всё бесполезно.

– Отложим беседы на утро? Вчерашний день вымотал, хорошо бы поспать ещё пару часов.

– Спи у себя.

– Не ворчи, с тобой приятнее.

Аргументы иссякли, понимание сути – не думало начинаться. Странно, что ощущение парилки закончилось, стоило мне понять: тепло исходило от Эдриана, а не от одеяла.

Глава 5

Второе пробуждение вышло лучше первого. Эдриан целовал моё лицо и, придерживая руками, не давал увернуться. Уголки глаз, брови, лоб, нос – всё попало под его внимание и всё было обласкано педантично и вместе с тем по ювелирному тонко.

– Что ты делаешь?

– Хочу пожелать сладкой девочке доброго утра пока не ушёл.

– Мог бы свалить безо всяких пожеланий. Сегодня тебе ничего не светит. Впрочем, как и завтра, и послезавтра тоже.

– Моя жестокая девочка.

– Кто бы говорил. Не тебе жаловаться.

– Мы могли бы помочь друг другу.

– Исчезни, Эдриан.

Ладонями я упёрлась в его обнажённый торс, чтобы оттолкнуть или хотя бы увеличить расстояние между нами. Ласковые губы – я знала – способны довести меня до неправильных и греховных решений. Противоборство вряд ли бы закончилось моей победой: разве можно женской рукой передвинуть скалу. К моей радости, Эдриан сам меня освободил. Постепенно, насыщаясь с кислородом, мысли обретали ясность.

– Как леди пожелает, так и будет.

– Поменьше обещаний, позёр.

– Зря. Между прочим, я ждал тебя долго. Будь уверена, что дождусь и в этот раз.

– Тогда и ты будь уверен, что на подконтрольной мне территории я ввожу запрет на видео- и фотосъёмку. И тебя этот запрет касается в первую очередь.

Вы думаете, он испугался или хотя бы смутился? Как бы не так… Этот наглый мистер говнюк попросту заржал! Без стеснения, без… без красноты или бледности кожных покровов, как сделал бы всякий приличный человек, которого застукали за противоправным действием. Кто угодно. Но не мистер гадский босс – по совместительству сталкер-извращенец.

– Ну, ты нахал! Даже не боишься. Я не знаю – восхищаться тобой или кричать SOS.

– Сладкая, я боюсь одного… – не закончив предложения, он умолк. А я подумала: «Не может такого быть! Чего опасается тот, кто обедает с мэром и губернатором, а там и до Белого дома рукой подать? К тому же я уверена, что банковский счёт в совокупности со связями в офисе окружного прокурора позволяют мистеру Сторму не бояться многого…» Вскинув на него ошеломлённый взгляд, я получила совсем уж непредсказуемый ответ:

– Я боюсь ложиться спать без тебя и ещё больше боюсь проснуться без тебя.

Что?! У него хватило наглости намекнуть на романтические чувства? Самоуверенный, погрязший во вранье, гад!

Терпеть лжеца, развращённого широкими финансовыми возможностями, было бы слишком даже для меня. Дева Мария, да он мог оказаться каким-нибудь подпольным торговцем порно, а сам втирал мне о высоком. Только я вознамерилась послать гадского босса как можно дальше и столкнулась с потемневшим взглядом. Мой язык трусливо спрятался за зубами, потому что в глазах напротив яростные всполохи расчерчивали предгрозовую тьму.

– Молчи. Не вздумай открывать рта. Не приведи господь, тебе когда-нибудь усомниться… Чтоб ты знала: я никогда не играл чувствами и начинать не собираюсь… Кулон на тумбочке. Больше не теряй.

Я обернулась, радуясь и опасаясь поверить, что пропажа нашлась. Кто-то, возможно, с долей справедливости сочтёт меня жадиной, мелочной девицей. И лично я не видела ничего плохого в аскетизме, за одним малюсеньким исключением – не я его выбирала. Он выбрал меня. Можно смириться, привыкнуть, научиться плыть по течению – забыть о подарках на день рождения и Рождество. Вещи – это поистине сущая мелочь, пыль. Молиться названиям брендов, которые на слуху благодаря рекламным кампаниям с широким воображением или же с бравадой показного вызова общественному пуританству, настолько же смешно, насколько больно, когда смотришь граффити Бэнкси: белоснежный котёнок с печальными глазками и розовым бантом, повязанным вокруг шеи, сидит на оставшемся в живых островке бетонной стены в окружении руин после бомбёжек и играет с клубком ржавой проволоки. Из обломка бетона покорёженной арматурой торчит прошлое. Такое прошлое, которое пишем здесь и сейчас мы – люди.

На самом деле я гонялась не за вещами. За их энергетикой. Я с жадностью впитывала неравнодушие, исходившее от Линды и Джейсона. Потому что, даже находясь среди друзей, одиночество побеждать было тягостно. Эдриан не обманул, цепочка с кулоном поблёскивала серебристыми бликами. Я посмотрела на Эдриана, чтобы выразить благодарность, но комната была пуста. Странную досаду вызвал его скоропалительный уход, какая-то недосказанность повисла. Прежде чем застегнуть цепочку, я обвела кулон пальцами. В разлуке прошёл всего лишь день, а я соскучилась…

– Привет, девочки!

– Привет, Брендон, – слаженно и грустно мы с Линдой ответили на приветствие. Хоть какая-то вещь в мире обладала достаточной властью, чтобы отвадить парня от нашего места в столовой?

– Ты не жалуешь ребят по своему отделу, – снайперским выстрелом Линда угодила точно в цель.

– Это же айтишники, они гики. Каждый до мозга костей запрограммирован на внутренние темы и с ними скучно.

Я закашлялась, подруга расхохоталась, а после сказала:

– Знаешь, Брендон, в этом я с тобой солидарна. Но и среди вашего брата встречаются достойные экземпляры.

– Пока не заметил, – простодушно откликнулся Брендон, глядя на меня и Линду по очереди.

Пресвятая Мария, хорошо, что мои яичники получили дозу счастья и временно притихли. Я могла смотреть на голубоглазого ангелочка с телом молодого атлета без внутренней дрожи. Разговоры за столом притихли, Брендон наворачивал обед с завидным аппетитом. Без объяснения причин листья салата в моей тарелке заметно увяли. Басовитый возглас показался чем-то неуместным среди переливчатого звона ложек о фарфор и потому неотвратимым:

– Лилиан, почему не берёшь телефон?

Мой робкий взгляд встретился с гневным карим.

– Я не слышала звонка.

Даже моя голова вжалась в плечи, опасаясь взбучки.

– Наверно потому, что не потрудилась взять его с собой?

Мистер главный сердитый босс достал из кармана элегантного пиджака мой старенький телефон. Я потянулась рукой, Эдриан же спрятал аппарат обратно в карман.

– На выход, у нас много дел.

Когда твой бойфренд зол – это неприятно, но терпимо. Когда твой бойфренд зол и занимает вершину корпоративной пирамиды, пока ты гнёшь спину где-то в области фундамента, – это пережить гораздо сложнее, зачастую комбинация фатальна. «Ромео должен умереть». Не к месту вспомнился старый кинофильм. «Тьфу, дурная Ана, никому умирать не придётся. И что за выражение – твой бойфренд? У меня нет никакого бойфренда».

Наскоро попрощавшись с ребятами, я помчалась догонять злющего босса. Он дожидался в коридоре, и, как в былые времена, к лифтам мы пошли вместе. За руку Эдриан меня не взял, и я подозревала, что поцелуев можно было не ждать. Ну конечно, он побывал в моих трусиках, всё тщательно рассмотрел, даже распробовал, и теперь ни я, ни моя вагина его не интересовали. Подъём до верхнего этажа тянулся как в замедленной съёмке. Всю поездку я гасила гневное бульканье, и когда створки лифта разъехались, я промчалась пулей до своего рабочего места. Неизвестного происхождения злость угрожала выплеснуться на любого неудачника, кто первым обратится к издёрганной мне. Было жутковато: утром я выгоняла Эдриана из постели, а сейчас мучилась от того, что наглый босс не выказывал признаки страсти. «Где потерялась твоя голова, Ана?». Эдриан устроился за своим широким столом, и к тому времени я изобразила собранность и готовность к работе:

– Что нужно сделать?

– Извини, что оторвал тебя от обеда.

– Пустяки, – перебила я грубо, но оно само вылетело.

– Началась перекрёстная проверка договоров и бухгалтерии. Работы столько, что закрадывается мысль: за каким чёртом мне сдался долбаный Intense. Проблем от них больше, чем у меня есть терпения.

Эдриан пальцами взлохматил волосы и на мгновение погрузился в себя, а я только сейчас заметила, как он осунулся. Под глазами проступили тени; между бровей проявилась морщинка. Выяснять отношения, когда на работе аврал – это полный отстой.

– Ты училась два года на юриста, и я хочу попросить тебя заняться договорами. Юристов не хватает. А поставщиков и покупателей у завода, сама знаешь, с избытком.

– Окей, я согласна… – Моё скорое согласие удивило меня, но не Эдриана.

– Если почувствуешь, что не справляешься, то просто скажи. Не надо себя заставлять или бояться выглядеть глупой, иначе понаделаешь ошибок.

– Конечно, я понимаю и реально оцениваю свои возможности.

– Спасибо, Лилиан.

Вот и снова отворот-поворот: Лили для него больше не существовало. Как я предполагала в самом начале, мистер богатей решил позабавиться с новой игрушкой. Хотелось орать. Громко. Так чтобы вдохнуть глубоко-глубоко, замереть на секунду или две, открыть рот – и выплеснуть. Всё, что угнетало и царапало внутри. Но я мило улыбалась (и молилась про себя, чтобы не оскалом):

– Скажи, что нужно делать.

С той минуты я увязла в договорах. Когда мы с Линдой только начинали вкалывать на RLSCP, первым крупным проектом было поглощение фирмы со спортивными товарами. Я работала с такой самоотдачей и за сравнительно небольшой срок возненавидела всё, что было связано со спортом или напоминало его: спортивное снаряжение, питание, одежда. Даже упоминание слова «спорт» провоцировало во мне всплеск неконтролируемой тошноты.

Но как же я была неправа!

После знакомства с продукцией заводов Intense пришло понимание: спорт – это поляна цветущих эшшольций. Оказывается, легко и просто работать, когда знаешь, что именно тебе приходилось анализировать. Но вы попробуйте составить график продаж специфической продукции с таким названием, что в переводе на родной язык будет звучать японским отборным ругательством. Моей настольной книгой стал технический словарь, а голова взрывалась болью от количества информации, которую приходилось запоминать, пополняя свой, оказалось, скудный до безобразия словарный запас. Ко всему приплюсуйте жуткости на личном фронте, и вот прямо сейчас я не понимала, почему до сих пор сидела за рабочим столом, а не в кресле самолёта с билетом в один конец до Аляски.

По правде, в первые минуты после предложения Эдриана переключиться на договора, я чудом удержалась от того, чтобы не рухнуть перед ним на колени и не начать целовать руки за небывалую щедрость. Может быть, я всё же зря сменила профессию? От спорта к электрооборудованию – моя нежная нервная система отторгала ярко выраженное амплитудное колебание товаропроизводителей.

– Лили…

– Лилиан, пора домой.

Договор с мексиканским покупателем затянул меня глубоко. Название фирмы, мелькавшее на каждой странице, напоминало какую-то нелепую смесь «такос-начос-карпаччос» ну и «мучачос» туда же, что теперь взгляд на Эдриане фокусировался с трудом.

– Ты что-то сказал?

– Уже поздно, пора домой.

– А ты?

Его лицо испортила ухмылка, голос же оставался ровным:

– Мой водитель отвезёт. А я останусь, работы много.

– Я могла бы…

– Лили!

Резкий окрик заставил меня впихнуть всё, что «я могла бы» в самое глубокое место из тех, что «я не могла бы».

– Ты едешь домой. Иди. Линда ждёт тебя в машине.

За короткое время Эдриан отлично меня изучил – имя подруги действовало безотказно.

– Как пожелаешь самый главный босс, – сказала на прощанье я; голос полнился ехидством, ни малейшего почтения к высокому начальству.

Спускаясь в лифте, я продолжала анализировать поведение гадского босса. Его отказ от помощи задел. Но по правде, причина крылась не только в этом. Эдриан не брал меня за руки, не обнимал, не целовал. Да, он вообще за весь день не коснулся меня ни разу! И как это понимать? Неужели действительно натешился? Святая Мария, кто бы мне объяснил: я горевала или радовалась?

– Ты странная.

Линде вздумалось поговорить по душам, пока мы ехали домой. Удачно выбранные место и время, ничего не скажешь.

– После твоего свидания с Эдрианом я не знаю, что и думать.

«Свидание!»… Тараканы у меня в голове кривлялись и ржали, я терпела, чтобы не обижать подругу.

– Со мной полный порядок. Просто вчера было слишком много эмоций.

– Ты хотя бы можешь сказать: он продолжает оставаться в друзьях или уже среди врагов?

– Подожди созывать рекрутов на боевое построение.

– Если язвишь, значит, не безнадёжна.

– Ненавижу, когда ты превращаешься в зануду.

– И я люблю тебя, детка.

Уже дома, посетив душ по очереди – я рассчитывала, что сталкер-извращенец не успел покинуть офис, чтобы подглядывать за мной, – мы с Линдой разлеглись на диване перед телевизором и уплетали китайскую еду навынос. Предусмотрительная Лин заказала доставку в офис. Иногда очень полезно, жить вместе с подругой, которая заботилась о моём желудке чаще меня самой.

Глава 6

На следующее утро я проснулась одна. Ну, что тут скажешь… Сегодняшнее пробуждение – гораздо хуже вчерашнего, когда наглый босс, маньяк до подсматриваний, ласково меня целовал. Просыпаться в одиночестве – тоскливо. И с ходу тараканы подкинули вопросик: «А почему Линда до сих пор не съехалась с Джейсоном?» Хм, действительно, почему?Они встречались до неприличия долго, и чувства их ни для кого секрета не составляли… Что-то между ними нечистое, надо бы попытать подругу с пристрастием.

Под водяные струи душа я заходила без опаски, но с долей нахальства и предвкушением. По окончании всех процедур наградила каждый угол комнаты любимым жестом среднего пальца. «Провокация» – моё второе имя. Родители предпочли какое-то безликое Мэй. Выбранный мной вариант подходил гораздо больше.

Одевалась я с особенным старанием. Белая юбка-карандаш облегала всё что нужно и сверх того, сзади имелся длиннющий разрез. Исключительно ходьбы ради, а не чего-нибудь ещё. Белоснежная блузка застёгивалась на сто крошечных пуговиц и воздушные петли. Возможно, пуговиц было больше, я не считала. Но когда покончила с ними – вспотела; заодно пуговицы узнали всё о своих родственниках, колена этак до пятого. Волосы стянула в низкий хвост и сместила набок, чтобы пряди оставались на одном плече. Не хватало туфель. Мой total-white нуждался в контрастном акценте.

– Линда! – заорала я, выбежав из спальни, – мне нужны твои чёрно-белые туфли и сумочка!

– Вау, Ана! Кто-то сегодня вышел на охоту?

– Нет, просто кто-то подвёл меня к точке кипения. Ты дашь мне те белые туфли с чёрным мыском и сумочку?

Не дожидаясь реакции, я уже вовсю копалась в недрах встроенного шкафа. Сюда реально можно было заселить пару-тройку отделов из Macy’s и наверняка осталось бы свободное место.

– Полегче детка! – осадила Лин мой темперамент. – Не устраивай беспорядок. Если подождёшь минутку, я тебя всем обеспечу. И не придётся тратить уик-энд, чтобы за тобой прибрать.

Смирившись с убойным аргументом, я подняла руки и сделала шаг назад. Она как раз на втором веке дорисовала стрелку. Подруга сегодня выбрала жемчужного цвета платье футляр, удивительно гармонирующее с её серыми глазами.

– Ты словно жительница Верхнего Ист-Сайда.

На комплимент Линда обернулась, послала мне лучистый взгляд и улыбку.

Заполучив туфли и сумочку, я повертелась у зеркала, чтобы оценить результат. «Нокдаун мистеру боссу ты обеспечила», – тараканы мои вынесли вердикт. Я не помнила точного значения слова «нокдаун», но боксёры говорили, что это плохо для соперника и хорошо для тебя, то есть меня.

Как ни горько сознавать сногсшибательным видом… Да-да, именно такое заклинание содержал в себе мой образ: «свалить-с-ног-мистера-гадского босса»! И почему я забыла? Ана Уорт же долбаная неудачница! В общем, потрясла я не мистера Сторма, а всего-то-навсего кипу бумаг. И даже те нисколечко не восхитились. Наглый босс отсутствовал до самого обеда. Пять звонков с похожими друг на друга сухими поручениями: найти тот или иной договор, сфотографировать, переслать, зачитать какой-нибудь пункт – вызывали у моего организма усиленное производство жёлчи. Мне до зарезу требовалось выплеснуть ожесточение, но достойный кандидат находиться не спешил.

Обедали мы с Линдой вдвоём. И только перекинулись пасами свеженьких сплетен, то есть новостей, нарисовался… Хотела бы я сказать – наглый босс понял, что неправ! И неправоту свою он ощутил всей очерствевшей душой, поскольку ошибка его уходила корнями глубоко-глубоко под землю. Футов примерно на двести-триста (надеюсь, этих цифр достаточно, чтобы он осознал масштаб подставы). И после того как он всё-таки хорошенько и всесторонне прощупал собственное заблуждение, то смог оценить силу моего горя. И тут же прилетел, примчал ураганом, прибежал быстрее Усэйна Болта. Чтобы каяться, извиняться, молить о снисхождении, прощении и втором – сто пятом шансе. А я, вытирая уголки глаз бумажными салфетками из квадратной картонной коробочки с нарисованным гигантским жёлтым маком, слушала, томно вздыхала, демонстрировала тоску, печаль, ну и, разумеется, кровоточащее сердце (кхе, про сердце – это образно… был бы босс хирургом тогда…). А-апчхи, один раз пришлось даже высморкаться. Неудобно получилось. Но наряд-то я подбирала с любовью, предвкушением, надеждой! А вы знаете, что бывало, когда надежды рушились? О-о, каждый американец знал… По крайней мере тот, кто умел читать или смотрел канал новостей.

Отвлекусь на секунду, чтобы рассказать прелюбопытнейшее действо: буквально на днях большеротая дикторша Ванесса Смит, похожая на кобылу и «обожаемая» мной до рвотных спазмов, выпучив глаза, и с особенным смаком поведала новость. Некий псих из Сан-Диего (120 миль от Лос-Анджелеса) на парковке Walmart расстрелял дамочку и угнал её тележку с новеньким телевизором.

Трудно предугадать цели психа – возможно, у него телик перегорел, а показывали серию Симпсонов. Или грузная тётка с 20-ю складками на животе взбесила несчастного мужика, который последний раз кушал протухшие собачьи консервы, добытые из мусорного бака, и случилась его трапеза семь дней назад. Или его выпустили из психушки с целью экономии средств – недавно Лос-Анджелесская полиция анонсировала новый отдел суперкрутых копов: самых умных, ловких, принципиальных, не взяточников, со справкой об отсутствии тяжёлой формы шизофрении. Я как услышала, так в тот же момент у диктора Ванессы поинтересовалась: где нашли-то столько мужиков-суперменов, чтобы пять в одном. Хоть бы поделилась телефончиком одного из. А в случае с психом разгадка могла быть проста – у несчастного в принципе не было телевизора, как и номера соцстрахования, жилья, постоянной подружки, сменных носков и будущего…

Ох, уж эта Ванесса. Похитительница покоя всех любителей новостей. Мой правый глаз каждый раз пытался выпасть и укатиться дальше под диван, стоило увидеть её физиономию. Если в двух словах… Насчёт двух – я погорячилась, конечно. Но слово не воробей, как говорится, поэтому остановимся на зубах и пиджаке. Всего две составляющие, зато в полной мере отражали мою нелюбовь к Ванессе: её блейзер и улыбка, блиставшая до слепоты смотрящих. В первую очередь интересовало прошлое зубного врача Ванессы. Хотя для меня было очевидным – после многолетнего стажа доктор совсем недавно сменил квалификацию: из специалиста по прикусу жильцов конезавода в человеческого дантиста. Бедняжка Ванесса посещения врачебного кабинета скрашивала любимой одёжкой.

Довелось мне как-то психануть, и я специально высчитала: сколько раз в месяц Ванесса отдавала предпочтение жакету расцветки, которую следовало запретить девочкам старше 7 лет. Так вот, в течение месяца Ванесса 10 раз наряжалась клоуном. Простой математический подсчёт: рабочих дней за минусом уик-эндов 22. На известное человечеству многообразие цветовой палитры Ванесса потратила едва ли половину своего внимания. Фуксия! – р-р-р, ненавижу – одну-единственную расцветку Ванесса таскала на себе «до телезрительского инсульта» часто! У меня сложилось впечатление, будто она одинаково полюбила красный и синий цвета, да так преданно, что никак не могла отдать предпочтение какому-то одному. В итоге она попросту смешала оба тона между собой и использовала новый цвет повсюду. Видимо, в очумелой голове воображая, что: «Ах, ах, сегодня я в синем (мы видим фуксию), завтра я в красном (мы снова любуемся фуксией), послезавтра опять в синем (для нас, но не для Ванессы, очевидно – это бессменная фуксия), а послепослезавтра надену мадженту (что равнялось фуксии)». В общем, через день, редко два Ванесса зачитывала новости в одном и том же блейзере! И вы поняли какого цвета. Сумасшедшая зубатая жадина, которая вместо покупки нормального гардероба спускала заработок на оплату услуг дантиста и психолога, что отпаивал её текилой после.

Кстати, чуть не забыла… дамочка-то, любительница телевизоров, «расстрелянная» которая (долбаных журналюг надлежало уволить без выходного пособия за употребимые слова «мужчина расстрелял женщину»), на следующий же день выписалась из больницы и… рванула в магазин за телевизором. В тот же самый Walmart. Вам кажется, что я пошутила? Да чёрта с два! полстраны так шутили… то есть я хотела сказать – жили. Пистолет был заряжен холостыми! Да-да, никаких шуток. Тётка свалилась с приступом гипертонии, а не с огнестрельным ранением. Я поставлю в церкви свечу за здоровье продавца оружейного магазина и всех его близких, если выяснится, что он «предугадал» замысел психа и вместо боевых подсунул холостые патроны. От таких исключительных людей зависело будущее каждого из нас, простых человеков… Но я увлеклась. На самом деле гадский босс ни черта не понял и меня обманул.

– Приятного аппетита Ана, Линда!

– Привет, Брендон.

Вместо Эдриана явился мистер зануда. Аппетит скоренько исчез, хотя незадолго до Брендона я вгрызалась в мягкую булку всеми зубами одновременно.

– Ана, ты божественная красавица!

– Спасибо, Брендон, – процедила я, и моё иррациональное недовольство скакнуло новым витком. Всё-таки наряд предназначался вовсе не для бестолкового юнца, который, скорей всего, даже представления не имел – с какой стороны мужчина снимал трусики с женской попки. А тот, кто должен был восторгаться, чтобы затем болезненно корчиться в мучительных судорогах по причине недоступности обожаемого объекта, даже не соизволил явиться вовремя, дабы получить свою порцию заслуженных страданий. Звонок телефона оборвал кровожадность.

– Ты обедаешь?

– Так точно, главный босс.

– Когда закончишь, мне нужно, чтобы ты сразу поднялась в кабинет. На прошлой неделе мы разбирали поставщиков Intense. Ты ещё делала записи своей рукой…

– Да-да, помню такое.

– Отлично. Вышли фото тех заметок.

– Сделаю. Но если тебе срочно, то Оливия могла бы…

– И вот ещё что. Я Джеку напомню, но ты тоже поторопи младших юристов. Они с утра должны были принести договора с покупателями, и до сих пор ничего не сделано. Можешь передать от моего имени: дальнейшее промедление отразится в личном деле каждого из них.

Не прощаясь Эдриан отключил связь и никак не среагировал на упоминание секретарши. А я всё-таки решила подкрепиться. Если младшие юристы готовили столько документов, что умудрились опоздать на полдня, то объём будущей работы с трудом охватывался воображением. «Младшими» Эдриан называл своих помощников, которых отобрал из нескольких отделов и специально переселил поближе к собственной высокой персоне, дабы со скоростью света удовлетворять возникавшие прихоти, по крайней мере до той поры, пока великий и ужасный гадский босс завершит сделку приобретения заводов Intense.