Можно было, конечно, сказать Леонарду и спихнуть эту проблему на него.
«Леонарду. От которого абсолютно неясно, чего ожидать. Гениальная мысль!»
Проблемка. Но и оставлять парня тут было нельзя – это как если бы я не спасла его в первый раз, и собственными руками убила во второй. Но что делать-то? Донести его до своей комнаты я тоже не смогу. А значит, остается только один вариант. Хреновый такой вариант, надо сказать. Но мне было слишком жаль парня.
Я достала кинжал, закатала рукав и, сама не веря, что это вытворяю, сделала небольшой порез на предплечье.
«Ой, дура…» – завел привычную песню Лусус.
Как только первые капли крови упали на губы Георга, пушистые черные ресницы того дрогнули. Он облизнулся и инстинктивно схватил меня за руку, прижимая ее к своему рту. В голове тут же приятно зазвенело. Когда вампир целует, это доставляет удовольствие. Часть их магии. Главное, чтоб не перестарался. Я отняла руку, и нежить открыла глаза, в которых появился характерный алый огонек.
– Привет, – попробовала я, попятившись.
Он нахмурился, приподнялся на локтях и, кажется, пытался прийти в себя, очнувшись от смертельного сна.
– Графиня… – голос обрел новые бархатистые нотки и серебристые обертона. – Полагаю, мне стало легче?..
Скорее вопрос, чем утверждение. Но хоть узнал, и то – хлеб.
– Да как сказать…
Он провел ладонью по лицу и уставился на испачканные в крови пальцы. Брови его нахмурились.
– Или нет. Окажите мне услугу, графиня, скажите, что происходит? Лекарство не помогло? Я умираю?
Так прыгают с берега в ледяную воду. Зажмурившись и одним коротким движением.
– Лекарство не помогло. Ты умер, – честно призналась я, – от некрочумы. Теперь ты – вампир.
Георг посмотрел на меня недоверчиво, а потом неуверенно улыбнулся.
– Это – такая шутка?
– Да какие уж тут шутки, – буркнула я, – надо отсюда выбираться, пока никто из мистиков тебя не заметил. Хорошо, что уже ночь, а за день все так умаиваются, что валятся с ног. Встать сможешь?
– Мы уже на «ты»? – парень все еще не понимал. – Я не против. А не подскажешь ли, чем это так вкусно пахнет? Кажется, кто-то варит глинтвейн…
– Ага, – мрачно кивнула я, начиная все больше нервничать, – точно. В морге. Самое оно.
Георг наконец-то пришел в себя настолько, чтобы осмотреться по сторонам и тут же перестал улыбаться. В черных с красными искрами глазах медленно проступало понимание.
– Морг? – уточнил он зачем-то, невольно облизнув губы.
– Морг. Ледник. Вставай, у нас мало времени, пока никто не вошел.
Он скинул полотно, неуверенно встал на ноги и принялся разглядывать свои ладони.
– Знаешь, – проговорил он медленно, – я, наверное, должен быть в шоке. Но его почему-то нет. Только я очень голодный.
Георг поднял лицо, и в ставших черными глазах вспыхнул, разгораясь ярче, все тот же красный огонек. Плохо дело.
– Послушай, – попыталась я достучаться до его разума, медленно пятясь, так, чтобы кусок льда оказался между нами, – я накормлю тебя, но не раньше, чем мы выйдем отсюда. Ты только потерпи немного, ладно? Эй? Ты меня слышишь?
Он оказался рядом слишком быстро, одним незаметным глазу движением, размазавшись на миг по воздуху серой дымкой, потом взял за руку, поднял ее вверх к собственному лицу, зачарованно глядя, как из пореза стекают рубиновые капли. Между вишневых губ явно проступили вытягивающиеся фарфорово-белые клыки. Твою ж мать.
– Что со мной? – спросил бывший гвардеец как-то жалобно, не в силах ни отвести взгляд, ни разжать пальцы.
– Так! Стоп! – не пальцы на запястье – мертвячьи тиски! – Это жажда. Я дам тебе, чем ее утолить. Только не так и не здесь, прошу! Возьми себя в руки! Георг! Виконт Левьер!
А бесполезно. Алое зарево затопило его глаза целиком, веки потемнели, а на лице появилось новое, не знакомое мне до тех пор хищное выражение.
– Не-не-не, – оставалось только отступить хоть на полшага, но там я прижалась спиной к холодной стене морга, – нет! Георг! Не делай этого!
Вампир не понимал, не осознавал, напрочь потеряв свою идентичность. Все, что существовало для него – только жажда. Безумный голод, заполнивший все его тело, ставшее таким холодным и незнакомым. Только согреться. Только не остаться в этом мраке и холоде, когда скулы сводит от желания… желания чего?
Клыки… Они должны войти в тело, мягко прорезав кожу, плоть, так чтоб потрясающе вкусная и горячая кровь с запахом глинтвейна целебной амброзией хлынула в горло. Пить ее. Глотать. Захлебываться от жадности. Он схватил меня за плечо, запустив пальцы другой руки в волосы, и медленно отогнул голову в сторону, обнажая шею.
– Стой! Сопротивляйся! Ты сможешь! Георг! Ги!
Ги смог. Он оказался лучше, чем он сам думал о себе. Алый огонек мигнул и чуть отступил в глубину зрачков, затаившись там голодным хищником. Гвардеец отшвырнул меня к противоположной стене и упал на колени, закрыв лицо руками. Толи не желая видеть, то ли – слышать такой дразнящий запах крови.
– Уходи, – глухо прорычал он, – беги…
Отлично! С самоконтролем у парня все более чем хорошо. Нам обоим здорово повезло, надо сказать, особенно ему, потому что еще миг, и я выпустила бы баргестов. Как быстро две инфернальные твари разорвут новорожденного немертвого – вопрос хороший, но узнавать ответ на него мне не хотелось.
– Считай, – велела я, вспомнив другого вампира – Вегу, – до тысячи, быстро, как только можешь. Я помогу тебе, но только если ты сейчас сможешь взять себя в руки. Понимаешь? Ну! Считай!
– Один, два, три…
9 Отличная компания
Мы вывалились из храма вместе, пошатываясь, как пара хорошо так подвыпивших бродяг. Я накинула на него стащенную там же в морге белую холстину, в некоторых ситуациях саван – вполне сойдет за плащ, и потащила новоявленную нежить за локоть через площадь в сторону гильдии. Казалось бы, расстояние – всего ничего, а вот поди ж…
– Ты, я вижу, вообще не спишь по ночам, а?
Я замерла и выругалась про себя. Да чтоб его! Как же не вовремя!
Сам соткался из ночных теней, помахивая тросточкой с беззаботностью столичного двадцатилетнего гуляки. Он заступил нам дорогу, с любопытством рассматривая моего спутника. Тот упрямо сверлил взглядом мостовую, до скрипа сжав зубы. Или клыки? Как они их называют? Боги, о чем я только думаю.
– А тебе не говорили, что отращивать поверх черепа плоть для маскировки, а потом раскрашивать ее же под череп – это не авангард, а дурость? – фыркнула я, просто, чтоб он отвязался.
Демон хохотнул и медленно подошел поближе, наклонив голову набок. Воздух сгустился вокруг нас и чуть ли не звенел от напряжения. От-вя-жись. Просто отвяжись, парень.
– А это у нас кто? Ну-ка, подожди. Кажется, я уже где-то тебя видел…
Нет, поймите меня правильно, самообладание у Ги – выше всяких похвал. Принципы, идеализм, воспитание – все то, над чем я по дороге втихаря хихикала – именно это и спасло мне жизнь в этот раз. И пока вампир считал – он сосредотачивался на этом процессе, не позволяя себе сорваться. Но согласитесь, сложно оставаться спокойным, когда какая-то пакость, раскрашенная, как клоун, тянет к тебе паучью лапку с явным намерением потрепать за подбородок. Тут и ангел бы психанул.
Я поняла, что танцев не избежать за миг, до того, как все и началось.
Георг поднял лицо, бледное, мраморно-красивое, резко очерченное сбоку тревожным оранжевым светом уличного фонаря. Жилы на лбу напряжены, разве что кожу не прорывают, поза напряженная, куда там натянутой струне. Черные вмиг намокшие под дождем волосы облепили его щеки и лоб, придав гвардейцу вид совершенно безумный. Он еще продолжал шевелить губами, считая, но я понимала – сейчас сила воли проиграет. Понимать – понимала, а поделать ничегошеньки не могла.
А потом за долю секунды алый цвет затопил его глаза. И это – не фигура речи, зрачки зажигаются красным, будто две лампочки, что само по себе жутко, но когда этим светом поблескивают мокрые от дождя щеки и капли на ресницах, совсем никуда не годится. Жутко это, господа.
– Стой! – пришлось повиснуть на локте нежити, но он стряхнул меня со своей руки вместе с куском белого полотна так, что я покатилась по мостовой кубарем, здорово ушибив плечо. – Стой! Да он упокоит тебя! Ги! Ги!!
Но не успевала даже на ноги вскочить, не то что что-то предпринять.
Проклятье!
А потом оба силуэта размылись, став призрачными, пропуская через себя лунный свет. А я благоразумно отодвинулась еще подальше – вот уж во что не стоило вмешиваться: одуревший от голода только что обращенный вампир и вселившийся в сосуд демон – сами как-нибудь разберутся. Я-то, в конце-то концов, смертная, в отличие от некоторых.
Танец – смерть против бездны, больная страшная кадриль под косыми тугими струями дождя. Завораживало.
А закончилось все внезапно быстро и совершенно неожиданным для меня образом: Георг сидел верхом на теле Сама, жадно глотал кровь, хлещущую из разодранного в клочья горла, а рядом собиралась в силуэт черная полупрозрачная фигура.
– Какого хрена?! – прошелестел настоящий Сам, глядя, как конвульсивно дернулись ноги его недавнего сосуда. – Мне его еще носить и носить! Что за беспредел?! И как он вообще это сделал?! Это – вампир? Хрень! Не должно быть у вампира такой скорости. Я это так не оставлю!
Ветер уносил отзвук его бесплотного голоса, пока темная фигура таяла, истончаясь в сверкающем от капель воды воздухе.
Георг поднял белое лицо, с губами и подбородком перемазанными темным. В обрамлении черных спутавшихся волос, он больше напоминал горгулью с храма какого-то злобного божества. Он повернулся в сторону растворяющегося в воздухе демона и выплюнул целый сгусток крови на мостовую, машинально вытирая губы ладонью, но лишь еще больше размазывая кровь.
– Дрянь,– хрипло проговорил он, выталкивая с трудом слова языком между непривычно отросшими клыками, – гниль.
– Это же сосуд был, идиот! – взвыла тень напоследок, да и сгинула без следа.
Вампир с трудом поднялся на ноги, его изрядно шатало. Два шага, Георг нагнулся, и его вывернуло прямо на серые камни.
– Боги… Какая гадость…
Я осторожно убрала длинные волосы от его лица, пока нежити не полегчало. Наконец, на меня уставились совершенно нормальные темные глаза, без единой красной искры.
– Я что, – хрипло спросил бывший гвардеец, выглядевший в этот момент по-детски растерянным, – я… загрыз человека? Боги…
– Ну… Технически – нет, – покачала я головой, нервно оглядываясь по сторонам, не несет ли кого, центральная часть города все-таки, – но нам нужно убираться отсюда. Давай, обопрись о меня.
– Что значит – технически? – не смирился с такими общими формулировками Ги.
– Это был бывший человек. А сейчас – только тело, одержимое демоном.
– Каким демоном?!
– Да какая разница? Не убил ты никого. Точка. Но со стороны все это выглядит – очень плохо, так что пошли быстрее.
– Но куда?..
– Для начала, ко мне. Потом разберемся.
– Он вернется?
– Наверняка, – мрачно покачала я головой, – но не сразу. Давай решать проблемы по мере поступления, а? Дойдешь?
– Дойду, – глухо проговорил спутник.
Я закинула его руку себе на плечи, видимо, Георга снова стало накрывать, потому что счет он возобновил. Мы бочком-бочком попыталась пробраться мимо охранника, и удачно сошли за пьяных. Мужчина вздохнул, и темные кустистые брови его были насуплены, делая желчное лицо старше и некрасивее.
– Мэтресса, если мне будет позволено спросить, уместны ли столь поздние прогулки? Поверьте, они не идут на пользу ни здоровью, ни, простите, репутации…
– Тысяча триста восемнадцать… – пока подбирала подходящий ответ.
– Что? – не расслышал охранник.
– Ничего-ничего, мэтр, спокойной ночи, – пробубнила я, пытаясь заслонить собой едва передвигающего ноги вампира.
Надо было в тенях идти, с самого начала. Бездна! Как это я не сообразила? Мы проскользнули в коридор и кое-как дотащились до моей комнаты.
Когда за нами закрылась спасительная дверь, было уже тысяча восемьсот одиннадцать.
Тэрьен, валяющийся на кровати, уставился на нас с любопытством.
– Это – что? – поинтересовался он, отрываясь от чистки ногтей при помощи ножа.
– Георг – Тэрьен, – устало проговорила я, – потом все объясню, ладно?
Мы добрались до середины комнаты, и Георг без сил упал на стул, закрыв лицо ладонями. Я пыталась отдышаться – нежить все-таки весила немало.
– Так. А чего он бормочет?
– Считает.
Похоже, гоблину хватило такого ответа, он пожал плечами и снова занялся ногтями.
Я полезла в сумку, извлекая один специфический алхимический ингредиент: ампулы с консервированной кровью.
– Тэрьен, помоги, дай-ка стакан.
– Да, пожалуйста!
Я вылила три ампулы, заполнив сосуд почти до краев, и протянула его новоявленному вампиру. Тот осторожно взял стакан и принялся жадно пить. Мы молча наблюдали, как расслабляются скрюченные пальцы, разглаживаются черты лица, и как с уголка губы стекает темно-рубиновая капля. Наконец, Георг вздохнул и откинулся на спинку стула, полностью забыв о манерах и вытирая рот ладонью.
– Боги, кажется, мне лучше… Но та, первая была гораздо вкуснее.
– Ты что, поила его своей кровью? – заржал гоблин, точным броском всадив нож для чистки ногтей в центр резного цветка на двери. – Он же только что встал, я правильно понимаю? Это ж тот парень, про которого говорил твой дружок, да? Гы-гы. Ну, ты и психопатка!
– А как мне еще было вывести его из храма? – полюбопытствовала я. – На руках нести?
Зеленокожий покивал с глубокомысленным видом и почесал длинное ухо.
– А этот человек на улице… – Ги замялся, подбирая слова.
– Забудь, – посоветовала я, – сказала же – одержимый, там от человека-то ничего не осталось.
Тэрьен уселся на край стола и так оказался почти одного со мной роста.
– Благодетельница, – вкрадчиво поинтересовался он, – вы что, кого-то завалили по дороге? Двести метров – площадь в диаметре, – он сделал театральную паузу, – как?!
– Да демон это был! В сосуде из человеческого тела! – в третий раз повторять это все мне уже очень надоело. – И он заслужил развоплощения!
Мужчины переглянулись.
– Он мне вчера кусок уха откусил, – буркнула я, тоже присаживаясь к столу, – так что поделом.
– З-зачем? – оторопело спросил вампир, все еще никак не просекая, что мир вокруг него уже никогда не станет нормальным, а жизнь размеренной.
Добро пожаловать в наш скорбный дом, Ги.
– Он вернется? – перешел к конструктивным вопросам гоблин.
– Не так скоро, – покачала я головой, – и нас никто не видел, так что проблем быть не должно. Давайте уже забудем к мертвякам об этом существе! Ой. Прости, Ги, я не это имела в виду.
Но его мысль вывернула уже в другую сторону.
– А если бы я и тебя убил? – поинтересовался бывший гвардеец с каким-то нездоровым любопытством.
– Ну… Такой шанс был, в принципе, – кивнула я, – но все же кончилось хорошо. Теперь мы все успокоимся, и подумаем, что делать дальше.
Георг, наконец, начал приходить в себя, и только тут обратил должное внимание на зеленокожего коротышку в одном полотенце в ромашку на поясе, сидящего на столе.
– А это, кстати, кто? Случайно не тот преступник, которого должны были казнить?
– Пф-ф! А ты вообще – умер! – бестактно парировал Тэрьен.
У меня снова разболелась голова.
– Я попробую еще раз, – медленно проговорил Георг, машинально беря меня за руку, чтобы привлечь к себе внимание, – ты вытащила смертника из камеры, особо опасного, заметь, убийцу. Привела его в свое жилище. А потом еще и вампира? И тебе не страшно?
Мне не было страшно, даже скорее – наоборот. Потому что жизнь наконец-то возвращалась в привычное русло.
– Слушайте, – проговорила я, доставая из сумки еще ампулы, – если я часок посплю, вы сможете тихо-мирно подождать меня тут? Я ужасно устала. Я, наверное, просто умру от усталости, если не прилягу.
Нечисть и нежить переглянулись.
– Конечно, благодетельница. Не вопрос! Но только вот что мы будем с ним делать потом? – полюбопытствовал гоблин. – И, кстати, дорогой друг, ты не хочешь умыться? Выглядишь, прямо скажем, трандец…
– Георг, – мягко проговорила я, перебираясь тем временем на кровать и взбивая подушку, – у тебя есть несколько вариантов…
– Не говори со мной, как с тяжело больным, – отмахнулся вампир, поднимаясь на ноги и направляясь в ванную, – я уже умер, и повторяю, я не в шоке.
– Хорошо. Так вот, вариант первый: расскажем обо всем Лео, и дальше ты сам думаешь, что говорить, а что нет своей семье.
– Не оценит, – отозвался немертвый, перебивая плеск воды, – да и как я такой дома покажусь? А вдруг еще убью кого ненароком? Как с тобой сегодня чуть не вышло. Или с этим типом с испорченной кровью.
– Вариант второй, – продолжила я, укладываясь поудобнее, и ощущая, как сон начинает накатывать теплыми волнами, – ты немного приходишь в себя, а завтра я отправляю тебя в страну мертвых Дарсул, телепортом.
Он молчал дольше, пока не вышел из ванной, умывшийся, с мокрыми волосами и без рубашки.
– Прости, сорочка вся была…
– Не переживай, – отмахнулась я, с трудом вставая и снова залезая в сумку, – вот, держи, похоже, она мужская, разве что маловата немного будет.
Пол был прохладным, из гладкого дерева, и ступать по нему босиком было приятно.
– Спасибо.
Пара пуговиц не застегнулась, ткань на плечах натягивалась, как кожа на хорошем орочьем барабане, но в целом, сойдет.
– Дашь мне время подумать до завтра? – попросил, наконец, Георг, снова присаживаясь к столу.
– Разумеется.
– Я теперь боюсь солнца?
– Не особо, пьешь кровь, тратишь силы и вообще можешь хоть сердце на некоторое время запустить.
Георг задумался, машинально вертя в пальцах еще одну ампулу.
– Не знаю, как спросить…
– Да, – снова заржал Тэрьен, – вампиры тоже трахаются. И удовольствие от этого получают. Слушай, давай выпьем? Мне кажется, что тебе это сейчас необходимо. Да и ты, вроде, нормальный.
– А я умею? – простите за каламбур, оживился новорожденный немертвый.
– Только надо научиться, как именно, – кивнул гоблин, – не суть, ща поэкспериментируем.
– Наливай, – кивнул головой Георг с какой-то обреченной решимостью, – мне и правда нужно.
Гоблин забулькал вином.
– Крис, – позвал он.
– Я не буду, – покачала я головой, натягивая на себя шерстяное одеяло.
Ничто не заставит меня вылезти из кровати сегодня. Ни-что.
– Да я не о том… Зашла бы ты посмотрела, как там твой виконт перед сном? Че-то не понравился мне его настрой.
– Леонард что, тебя видел? – изумился Георг.
– Я его, – уточнил зеленокожий, – и поверь мне, к нему сейчас стоит зайти.
Нужно было сказать, что мне наплевать. Что сил моих нет таскаться по гильдии, проверяя состояние бывшего любовника. Я и так сегодня спасла от небытия двоих. Правда один убийца и вор, а другой вампир, но это детали. Все, господа, хватит. Лимит добрых дел на сегодня закончен.
А, чтоб тебя!
Я вздохнула, в третий раз спустила босые ноги на пол и потащилась к виконту. Тэрьен был, конечно, прав. Но нашли, блин, няньку. Часы медленно приближались к отметке «два ночи», так что свет в коридоре был приглушен, и по дороге никого не встретилось. Я постояла минуту перед его дверью, разглядывая резные узоры на ее поверхности, и гадая – в каком настроении этот человек сейчас? Вот не хотелось мне его видеть.
Дэвлин бывал жутким, Эрик – тоже, от Скримджоя меня трясло, но никто из них не пытался полоскать мне мозги. Выяснять отношения, или пытаться вызвать вину. Даже тот же Тэрьен сейчас. С ним было легко.
С Леонардом было тяжело. Слушать, пытаться объяснить, прорываться сквозь амбиции, шаблоны мышления, гордыню. Но, мертвяки, я сама пришла же!
Виконт открыл сразу. Он занимался тем же, чем и его умерший друг – заливал вином душевную рану.
– Заходи, – посторонился Лео, пропуская меня внутрь,– пить будешь?
Встрепанный, с расстегнутыми верхними пуговицами, словно рубаха его душила, дополняли картину морщина на переносице и горькие складочки в уголках губ. Во взгляде мелькала тоска, то уходя в глубину зрачков, то всплывая масляными пятнами на поверхность.
– Я пришла посмотреть, как ты тут, – пить совершенно не хотелось.
Он с размаху уселся на жалобно скрипнувшую кровать, указывая на место рядом с собой.
– Я только на минутку…
– По одной, – настоял он, не принимающим возражения тоном, – за светлую память. Он был мой лучший друг. С самого-самого детства.
Где ж это я так накосячила-то?
Пришлось присесть и взять полный бокал вина из его рук.
– За Георга, – просто сказал капитан гвардейцев, – за верного друга, надежного товарища и благородного дворянина. Светлая ему память.
Вино было крепким, сладким, ближе к тому, какое любит Дэвлин.
– Мы познакомились, когда нам было лет по двенадцать, у нас поместья рядом, и на лето и его и мой отец отправили нас туда. Охота, ужины, общие увлечения. Однажды он на себе притащил меня из лесу, когда моя лошадь провалилась в овраг, и я сломал себе ногу. А я спас его от здоровенного волка. Он был мне, как брат. Нам нравились одинаковые книги. И одинаковые девушки, – лицо виконта исказила кривая усмешка, – знаешь, он был влюблен в Тайю, но когда мы начали встречаться, предпочел отойти в сторону. Наша дружба была для него важнее. Человек чести. Человек слова. Как же так, а? Как это вышло, Крис?
Его горе было таким неподдельным, что мне искренне захотелось рассказать Лео, что его друг сейчас пьет в соседней комнате в компании зеленокожего висельника. Но Георг просил дать ему время для решения. И вот вообще непонятно, что в таком состоянии выкинет виконт. Не пошлет ли он за мистиками и стражниками с вилами? Кто знает…
От полного бокала, выпитого почти залпом на голодный желудок, в голове изрядно зашумело. Виконт мягко потянул меня за плечи, укладывая головой на подушку.
– Стой, – попросила я уже второе существо за этот вечер, – ты сделаешь так только хуже…
– Останешься сегодня со мной, – негромко проговорил мужчина.
«Давай! – фыркнул Лусус. – Где две глупости за день, там и третья, чего уж… Хоть расслабишься».
«Ага, – язвительно заметил Шепот, – и вот после этого вы не разберетесь в своих взаимоотношениях уже никогда!»
– Лео,– тихо проговорила я, когда его губы заскользили по моей шее, а руки и не думали разжиматься, – ты помолвлен с моей подругой. Я не могу. Я понимаю, как тебе плохо сейчас, но я просто не могу.
– Ты не совсем поняла, Крис, – поднял он лицо, и выражение его мне совсем не понравилось, – это не была просьба. Это констатация факта. Сегодня ты останешься со мной.
Ну, просто прекрасно. Нашла ведь, кого пожалеть, идиотка.
Я рассмеялась. Я хохотала до слез в глазах, до истерики. Вот все и вернулось на круги своя. Лежу на кровати Лео, в соседней комнате меня ждет убийца гоблин и только что поднятый вампир, а где-то рядом бродит демон. А вокруг ночь и дождь, скрывающий поднимающихся немертвых. Прямо почувствовала себя, как дома.
– Убери руки, – простонала я, пытаясь перестать смеяться.
– Или что? Что ты можешь без своей дурацкой магии?
Есть мужчины, которые, чтобы затащить женщину в постель, способны на любую низость. Переплюнуть их в этом могут только женщины, твердо решившие выйти замуж. Это как-то уравновешивает вселенную.
А что я могла?.. Немногое, но попробовать стоило, так что некоторое время мы боролись, уронив на пол обе подушки и сбив покрывало в сторону. Неудачное движение, и ворот моей рубашки лопнул, а на пол с дробным стуком посыпались маленькие перламутровые пуговицы. Зато я порвала его шнурки с амулетами. О да. А вот теперь я могла многое.
Какое у нас там воспоминание посвежее? Голодный вампир тянется к шее. Опасность, от которой исходит смертельный холод. Влажно поблескивают удлиняющиеся клыки. Даже симпатичное лицо Ги становится перекошенным и от того гротескным, как жуткая карнавальная маска. Пустые глаза с равнодушным зрачком затапливает алым. И ни звука, ни дыхания. Смерть, скользящая к тебе в полной тишине. Я открылась и отдала виконту это чувство во все его полноте. Виконт замер на миг, а потом буквально впился в губы.
Ошибочка. Кажется, кому-то нравится опасность. Ладно, другой вариант.
Ностальгия, тоска по дому, щемящее чувство в груди. Виконт оторвался от меня, и я не успела среагировать, когда он отвесил мне звонкую пощечину. Да так, что в глазах заплясали звезды.
– Пошла вон из моей головы, – процедил он, вставая с кровати и собирая свои амулеты с пола, – еще раз выкинешь подобное – убью.
Затылок подставил. Боги, какое искушение. На какой-то миг мне до смерти захотелось сжать в ладони тяжелый бронзовый подсвечник. Один удар, и никаких больше проблем от него.
Я почла за лучшее сбежать. Скорее от этого желания решить вопрос пресловутым «простым способом», чем от самого виконта. Хех. Хороша бы я потом была. «Эрик, а помоги мне вынести труп из комнаты, пожалуйста».
Когда я вошла к себе и заперла дверь, возникла немая сцена.
– Налейте мне тоже, и побольше.
– Ого! – заржал гоблин. – Ты что, пыталась воспользоваться ситуацией и приставала к нему?
Я выдала самое цветистое ругательство, какое подцепила в свое время от Бреннона.
– Поругались изрядно?
– Вроде того.
– Зря. Есть смысл сориться с теми, с кем хочешь потом помириться. Остальных проще посылать.
– Если б я это умела!
– Так, я понял, все хреново, и надо расслабиться. Сколько наливать? До краев? Ну и отлично, держи.
Стол всегда объединяет, особенно круглый. Невольно вспомнилась мне, как мы так же вот сидели с Тузатом, Вэлем и Вэрелом Вегой. Это когда Дэвлин отдал меня в заложники. Будто вечность с тех пор прошла.
Налили. Выпили.
– Я вообще не хотел лезть в политику, поступать в военную Академию, – проговорил, наконец, Ги, разглядывая пламя свечи, – у меня, конечно, не было выбора, отец… Но это не значит, что я не сопротивлялся. А знаете, кем я хотел быть? Натуралистом!
– Серьезно? – внезапно заинтересовавшийся Тэрьен поднял бровь.
– Да! Путешествовать, изучать животных. Сделать, наконец, правильную классификацию видов. Вы знали, что та, которой мы до сих пор пользуемся, устарела семьсот лет назад, как минимум? После всех этих… катастроф прошлого. Новые виды пытаются впихивать в существующие еще с имперских времен таблицы признаков. Представляете, какая ерунда получается? – вампир осекся и впервые улыбнулся. – Простите, похоже, я увлекся.
– Никогда бы не подумала, – я разлила еще по одной, улыбаясь в ответ.
– Теперь я хотя бы понимаю, что это не со мной проблемы, а просто интуиция. Как чувствовал, что так все и закончится.
– Ну, это не самый плохой итог, – пожал плечами Тэрьен, сграбастывая собственный бокал, – отхватить бессмертие нахаляву! Вместо того, чтобы ползать по улицам безмозглым зомби и жрать мозги. Ты мертвячьи везучий сукин сын, парень!
– Зомби едят мозг? – изумилась я. – Разве им не наплевать, какое поглощать мясо?
Тэрьен посмотрел на меня, как на убогую, и театрально поджал губы.
– Это – просто фигура речи, благодетельница. Зомби необходима жизненная сила, а не само мясо. Не суть!
– Ладно, – пожал плечами вампир, – да, ты прав. Мне исключительно повезло, учитывая обстоятельства.
– Ну, ты, конечно, никогда не станешь так силен, как укушенные, но тебе, как я понял, особенно сила и не нужна, а?
– В каком смысле? – Ги перемежал вино кровью из ампулы, выбирая, видимо, оптимальное сочетание.
– Есть два типа вампиров, – ответ на этот вопрос я знала из курсов в Академии, – те, кого укусили, они получают способности клана, к которому относился родитель, и в целом – сильнее. А есть те, кто обратился в результате некрочумы – суррогаты, так называемые. Они не имеют наследственных возможностей, медленнее регенерируют, но зато не подвержены всем этим… – я пошевелила пальцами, подбирая слова. – Заскокам, типа абсолютно неконтролируемой жажды, приступов безумия и разной клановой ерунды.
– Суррогаты ближе к людям по менталитету, – кивнул гоблин, – все верно. Некоторые считают, дело в том, что перерождение происходило без травмирующего укуса. Хотя лично я считаю, что это – чушь.
– Суррогат – не суррогат, – пожала я плечами, чувствуя, как наконец-то отпускает напряжение, – а с мелким демоном справился. Только встав на ноги.
Ги тоже расслабился, попытался принять более непринужденную позу, откинувшись на спинку, но не преуспел. Слишком узкая рубашка изрядно мешалась.
– Да у меня тогда просто помутнение какое-то было…
– А вот это – и вправду странно, так быть не должно, – зеленая голова чуть наклонилась к плечу, выставив вперед одно длинное ухо, – ты же только ее кровь пил, когда поднялся, да? Благодетельница, не расскажешь, что с тобой еще не так?
Я подумала о любовнице Феникса – Марии, вампирессе со шрамом через все лицо. Она пила мою кровь, а потом мне пришлось отпускать ее только прямым приказом. С Ги не было ничего подобного, он не проявлял ни малейшего намерения падать на колени.
– Я пила лунное серебро, – призналась я, – в мертвом мире Хэль. Вампиры на него странно реагируют…
Гоблин в этот раз выглядел действительно удивленным.
– Ты была в мертвом мире? И вернулась живой? А, не, стоп. Не отвечай. Мне и дела нет до таких чужих секретов, это слишком хлопотно. Но что получается? Этот парень, – вилка ткнула в сторону Георга, – получил тот же подарок, что и основатели кланов, тысячелетия назад, понимаете? Но он сам не имеет прародителя, что это значит?
– Не знаю, – пожала я плечами, – не очень разбираюсь в вопросе, но у меня есть, у кого спросить.
– Лучше скажи, – вампир перехватил инициативу, – как ты сам-то умудрился попасть в клетку, из которой тебя вытащили?
Тэрьен растянул губы в кривой усмешке.
– Невезение, дорогой друг, обычное невезение, – мы ждали продолжения, – слушайте, да ладно! Неужели вам интересно? А, мертвяки с вами! Я хотел стащить фамильный клинок Аргенси.
– Что? – изумилась я. – Тебя отправили на виселицу всего лишь за какой-то ножик?
– Ножик! – гоблин срифмовал словом с непечатным корнем, чем-то неуловимо напомнив Даро. – Прапрапрадед герцога получил его во время одного из столкновений с орками на границе с нашими степями. И знаете, это не просто кусок металла, остро заточенный. Ну, то есть, конечно, нужно лезвие, рукоять, режущая кромка, но это только физическая часть. У оружия есть дух. У старого оружия, которое не пылилось на полке – и дух особый. Сильный. Живой. А витрина домашнего музея… пфф! Он медленно умирает там, я всего лишь желал спасти его. Ну а по дороге прихватил еще кое-какой мелочи. Герцог как-то учуял меня – другого слова я не подберу. Клянусь, что не задел никакой ловушки, но если ты права, благодетельница, и речь идет о демонах, это многое объясняет, – он задумался на пару секунд, допивая вино, а потом разливая нам всем еще по одной, – да, многое объясняет. Словом, потом явилась охрана, и я убил нескольких, пока меня не скрутили. Вот и вся история.
– А как ты не испугался вообще в Аргентерию сунуться? Тут же некрочума? – полюбопытствовал Ги.