– Ты родился в Лос Анджелесе?
– Не совсем, но можешь считать, что Калифорния мой дом.
– И где твои родители? У тебя есть сестры, братья? Сколько тебе лет?
– Мне 27. Мать и брат живут отдельно.
– А ты, откуда ты? – поспешил перевести тему Антон, чтобы Виктория не задала дальнейших вопросов о его семье и происхождении.
– Я из Украины. Всю жизнь мы с родителями путешествуем по всему миру, но это нельзя назвать путешествиями. Из-за работы отца нам приходится менять места жительства очень часто. К старшей школе мы перебрались сюда. Пока что в Америке у нас самое длительное пребывание. А теперь, мы снова уезжаем.
– Уезжаете? – переспросил Антон.
– Да. В Алжир.
Парень нахмурился, пытаясь сообразить, где это вообще. Хотя это было не важно.
– И ты не можешь остаться?
– Могу. – робко ответила она.
– Тебя что-то останавливает?
– Очень многое. Страх в первую очередь.
Она посмотрела на него, а потом спрятала глаза. Неприятный холодок прошелся по коже, а в глазах будто застыли слезы, готовые вырваться наружу.
– Все хорошо, расскажи мне. Чего тебя так пугает?
Антон пододвинулся на край скамейки, на которой сидел, и положил руку на колено Виктории, а пальцами другой руки поднял ее лицо за подбородок. Она смотрела на него глазами, полными беспомощности. Помолчав еще несколько секунд, наконец, сказала;
– Я боюсь ответственности, взрослой жизни, боюсь принимать решения и отвечать за это. Меня пугает все – начиная от проживания в общежитии кампуса или в съемной квартире, заканчивая работой, не говоря уже о всех законных формальностях, которые мне последует пройти, чтобы остаться жить и работать в Америке. Мне страшно. И более легким решением было бы просто уехать отсюда, вместе с родителями.
– Но ты ведь уже не ребенок, Вик. Почему ты думаешь, что не справишься?
– Потому что я никогда этого не делала, я даже понятия не имею как мыть руками посуду, холодильник, я не знаю ничего, что не касалось моей жизни прежде. Я только училась, гуляла и занималась тем, что ничего не делала, ну может каталась на серфе и тусовалась на вечеринках. Я даже поесть себе приготовить не могу!
Виктория выпалила накопившееся внутри нее, снова игнорируя тот факт, что дала себе слово не вываливать груз своих проблем на малознакомых людей. А может, этим она подсознательно хотела отпугнуть парня, чтобы обезопасить себя от дальнейших разочарований.
– Тебе не обязательно все тащить на себе. И тебе не обязательно жить в общежитии. Если это все, что тебя пугает, то все поправимо. Эти вещи так или иначе коснуться тебя, ведь ты не всегда будешь жить с родителями.
Она не смотрела на него, но слезы полились из глаз словно проклятые. Виктория всхлипывала и не могла остановиться. Накатило. Не так она представляла себе романтичную прогулку на колесе обозрения.
– Прости, что порчу наше свидание. – всхлипывала Вик, утирая слезы.
– Ты ничего не портишь. Ты рассказала мне, возможно, то, что никто еще не знал. Ты была искренна.
– Как ты догадался?
– Мне знакома такая реакция.
Антон сел рядом и обнял ее за плечи. Теплые руки коснулись Виктории. Он прижал ее к себе поближе. Вик снова почувствовала приятный легкий запах его одеколона. Незаметно для обоих, колесо обозрения плавно завершило свой круг и остановилось.
– О, мы уже приехали? Так быстро! – воскликнула Вик, смотря по сторонам.
– А ты даже не успела сделать фото? Давай покатаемся еще. – предложил Антон.
– Нет, пойдем на гравитон!
Надеюсь, меня не укачает, но это должно быть весело! Или я окончательно испорчу этот вечер, стошнив на него. – подумала Вик.
Людей стало значительно больше, солнце медленно заходило за горизонт и Диснейленд стал напоминать настоящий парк развлечений. Огни стали ярче, а музыка в парке громче. На аттракционы становились очереди, карусели не прекращали свою работу, катая детей. Тиры и прочие точки горели яркими лампами и завлекали поиграть. Становилось шумно и многолюдно.
– Хочешь игрушку?
Спросил Антон, когда они проходили мимо палатки с огромными плюшевыми медведями, которые были подвешены под потолком с красной лентой на шее. Сама игра представляла из себя что-то типа скачек, где нужно было попадать шарами в лунки для того, чтобы твоя лошадь скакала быстрее всех и не сбивать других соперников.
– Возможно.
Негромким, но очень мягким тембром голосом ответила Виктория и стрельнула на парня глазами, бросая ненавязчиво вызов. Он кивнул.
Они пришли на гравитон. Было волнительно. Но потом, когда аттракцион поднял их вверх и стал раскручивать Виктория забылась. Она кричала, смеялась и выглядела счастливой, пытаясь удержаться в своем кресле. Когда было особенно страшно, Антон сжимал ее руку в своей, а Вик делала вид, что не замечает этого, либо просто не предавала значение, но так ли это было на самом деле?
– Ух, было здорово!
Все остальное время, они ходили по рядам и играли во все игры подряд, Антон пытался выиграть самый лучший приз. Он был сосредоточен, вовлечен в процесс и со стороны это выглядело, словно он бился на смерть, а цель его была – стать лучшим – в стрельбе, внимании, реакции, точности и силе. И, сказать по правде, Антон был не плох. Он выиграл несколько небольших игрушек и различных мелочей во многих точках. Он был так увлечен процессом завоевания самого большого медведя, что уговоры Виктории уйти отсюда, что ей уже достаточно игрушек – не играли для него роли.
Вскоре стало совсем темно, парня все-таки удалось оторвать от наиувлекательнейшего занятия. Они покатались еще на нескольких аттракционах, сходили в дом с приведениями, где их руки не расцеплялись и закончили они этот вечер в ресторанчике напротив парка.
– Здесь довольно мило. Так уютно. – сказала Виктория, осматриваясь.
Их столик находился у окна, откуда виднелось колесо обозрения и гравитон, на котором они сегодня катались. Они заказали пиццу, пасту, вино и салат.
– Только не говори, что бокал вина ничего не значит и ты сядешь за руль. – заметила Виктория, неодобрительно наблюдая за тем, как официант наливает вино в оба бокала.
– Конечно нет, я провожу тебя до дома пешком.
Вик улыбнулась. Он чертовски ловко умел подстраиваться под ситуацию и выходил сухим из воды. А ведь она за весь вечер так и не узнала о нем ничего. Практически ничего. Удивительно то, что за время свидания с Антоном, Вик ни разу не вспомнила о подруге.
– На самом деле, признаюсь тебе почему именно Диснейленд. Вчера увидел друга здесь, с девушкой.
– Так вот оно что. – перебила его Виктория. – Тогда признаюсь и я тебе. Моя реакция была вызвана тем, что моя подруга выложила фотографию с парнем отсюда.
– И ты тоже захотела. Как хорошо, что мы нашли друг друга.
– Да, но.
Антон внимательно посмотрел на нее.
– Почему ты не могла сходить еще раз с ней?
– Вот тут и проблема. Это та самая подруга, которую мы искали в ночь вечеринки. Мы не общаемся с ней до сих пор, но я безумно по ней скучаю.
– Так почему вы не можете просто поговорить, помириться, встретиться? Напиши ей и все. – спокойно говорил Антон.
Виктория выглядела встревоженно. Упоминание Каролины снова доставило ей дискомфорт. Официант принес еду, но есть ей перехотелось. Она смотрела в тарелку и молчала, запивая свои мысли вином.
– Ок, я понял. Видимо, не все так просто.
Антон намотан пасту на вилку и присыпал тертым сыром сверху. Пахло просто замечательно, а парень, в отличие от Виктории, был очень голодным.
– Считаешь, что мне нужно ей написать? Я хотела, вчера. Что-то остановило меня. А потом я увидела эту их фотографию, со сладкой ватой, их счастливые лица.
Виктория замолчала и уткнулась носом в тарелку, рассматривая кусочки бекона на пицце. Девушка выглядела подавлено, словно ее это очень сильно задевало. Антон смотрел на нее, поедая макароны. Не просто смотрел, а изучал. Ее реакции, ответы, как она прячет глаза.
– Ты ревнуешь ее к тому парню? – спросил внезапно он.
– Что?! Какая глупость! С чего ты это взял?!
Виктория занервничала, отчаяние в ее глазах сменилось желанием защищаться, нападать. Ей будто было стыдно, и она пыталась всячески скрыть это, убеждая парня в том, что это полное недоразумение.
– Вижу. – спокойно ответил он, продолжая наблюдать и наматывать очередную порцию пасты на вилку. – По тебе все видно. И то, как ты разговаривала о ней по телефону с приятелем. Тебя совершенно не интересовал он, тебе волновала она. Я прав?
Виктория застыла. В глазах ее накатили слезы. Ей стало трудно дышать, она вскочила из-за стола, прихватив сумочку, и удалилась за бар, в туалетную комнату. Антон продолжил поедать макароны, не обращая никакого внимание на исчезновение Виктории, словно ничего и не произошло. Он знал, что она вернется.
Она пришла. Со слегка подтекшей тушью и красными глазами.
– Извини, все в порядке. Я просто сейчас на антидепрессантах и очень остро реагирую на все.
– Тебе не стоит их принимать.
– Мм, да? Хочешь сказать у тебя есть что-то получше?
В ее взгляде читался вызов.
– Поешь пиццу, она сейчас остынет. – холодно ответил Антон.
Во глаза парня было разочарование. Антон отодвинул пустую тарелку на край стола и придвинул к себе салат с креветками и помидорами черри.
Виктория неохотно посмотрела на тарелку с пиццей и отломила все еще теплый кусок. Сыр потянулся тонкой лентой, запахло салями и копченой ветчиной. Ей принесли теплый салат с морскими гребешками и артишоками.
– Если хочешь, забирай мой салат. Что-то я не голодна.
– Мне так не показалось, когда мы пришли сюда.
– Правда. – настаивала Виктория.
– Ну ладно.
Антон пожал плечами и ловким движением руки поменял тарелки и поставил перед собой салат с морепродуктами. Его аппетиту оставалось позавидовать, при том, что внешне он выглядел довольно худым.
Они поужинали, темы про Каролину больше не затрагивались, хотя Антону удалось убедить Викторию хотя бы попытаться написать подруге. Он, как и обещал, проводил ее до дома пешком. Они шли по неосвещенным переулкам, держась за руки. Она была в его рубашке и по длине она полностью прикрывала ее платье.
– Главное не забыть вернуть тебе рубашку, как забыла вернуть куртку.
– Я буду совсем не против, если ты оставишь их себе.
– Ну нет, я верну.
Они подошли к ее дому. Машины родителей во дворе не было, свет в окнах не горел.
– Пойдем. – сказала Виктория, ведя Антона за руку к дому. Он не стал сопротивляться.
За целый день, не считая двух часов в вазе в ресторане, букет цветов слегка подвял. Виктория налила воды в вазу и поставила цветы на кухонный стол. Они поднялись к ней в комнату, она открыла шкаф и достала его куртку, протягивая вместе с рубашкой, которую сняла с себя.
– Большое спасибо, ты спас меня от холода. И спасибо за вечер, это было прекрасным свиданием. – специально акцентировав на слове «свидание» сказала Вик.
Она подошла к парню, встала на мысочки и аккуратно коснулась губами его щеки, а затем сказала;
– Ну, пока!
И игриво улыбнулась. На этот раз Антон остался стоять как она вчера, на парковке и в тот самый вечер их первого знакомства. Он покачал головой, улыбаясь, и ушел. Закрыв за ним дверь, Вик поднялась в комнату, взяла в руки телефон и рухнула на кровать. Она была счастлива. Эмоции переполняли ее теплотой в груди.
Глава 9.
Каролина
Темнота за окном, открытое окно, соленый ветер врывался в комнату и развивал тюль. Они лежали на кровати в свете экрана от телевизора и монитора ее макбука с другой стороны кровати, на котором играла музыка. Они играли в приставку. Точнее он играл, в Need for speed. А Каролина листала ленту в Инстаграме и переписывалась в Фейсбуке с девчонкой из серф-клуба. Сообщение от Виктории она заметила не сразу.
– Взять тебе что-нибудь? Я иду на кухню. – обратилась она к Рэю.
Но парень был так увлечен гонками, что даже не услышал ее вопроса, а затем, когда она уже ушла вниз, крикнул что-то вроде «нет». Каролина вернулась в комнату с миской черешни, безалкогольным пивом и пачкой чипсов, которые кинула в Рэя.
– Эй, ну Кэр! – отмахнулся парень, когда упаковка с картошкой прилетела ему в ухо.
– Не будешь игнорировать меня. – злорадно сказала девушка.
Он снова ничего не ответил. Кэр вздохнула, сделала музыку погромче и завалилась на кровать, поедая черешню. Когда она снова взяла телефон и увидела сообщение от нее, внутри что-то произошло. Она села, скрестив ноги.
« – Привет, просто хотела убедиться, что у тебя все хорошо.»
Каролина отложила телефон и посмотрела на парня, который сидел к ней спиной на полу, облокотившись на кровать. Снова взяла телефон. Ей так хотелось написать, что она соскучилась. Сообщение о доставке она получила, несомненно. Каролина не знала что написать. Иногда, в такие моменты, она откладывала телефон и не отвечала ничего, а потом время уходило. Каролина хотела набрать сообщение, но не знала какое именно. Что-то вроде: « – У меня все в порядке, спасибо» или «Надеюсь, и у тебя тоже». Конечно, это было не то, что она хотела написать. Она набирала, а потом стирала. Не успев отправить ничего из этого, от Виктории пришло второе сообщение.
«Пока ты не написала что-то вроде того, что пытаешься, хочу сказать тебе, что я скучаю».
Каролина замерла, а палец, которым она вот-вот хотела отправить сообщение задрожал, и она заблокировала телефон.
– Рэй, поговори со мной! – обратилась она к парню.
– Подожди пару минут, я на финишной.
Каролина покачала головой. Ее ладошки вспотели, и она снова откинулась на кровать. Черешня показалась ей слишком сладкой. Снова сообщение. Сердце забилось сильнее. На экране высвечивалось имя подруги. То самое чувство, когда какой-то человек очень важен и когда ты видишь его имя на экране телефона внутри все начинает бурлить и кровь закипает от волнения. Она не сразу прочитала ее очередное сообщение, но долго совладать с собой не могла.
« – Я могу приехать?» – высвечивалось в предпросмотре.
Сердце Каролины уже колотилось как бешеное. Она отставила от себя вазу с черешней и окинула взглядом комнату. Был полный беспорядок. Вещи валялись на полу, включая одежду парня. Хаос был не только в комнате, но и в ее голове.
– Рэй, убирайся!
– Что? – продолжая играть, переспросил парень.
– Убирайся, мать твою! – крикнула она.
Он оглянулся, не понимая, что нашло на Каролину, но в этот момент в него полетела его кофта.
– Ты глухой или тупой? Я сказала проваливай! Я сейчас выдерну твою приставку на хрен, если ты не свалишь отсюда! – истерила Каролина.
Адреналин сильно ударил ей в кровь, особенно после сообщения Виктории с текстом « – Я еду. И мне все равно что ты ответишь». Кэр начала бегать по комнате и собирать вещи. На ней была белая широкая футболка и трусы боксеры. Рэй не стал разбираться что нашло на его пассию и решил поскорее забрать свои вещи и убраться. Правильное решение.
– Увидимся позже, я надеюсь. Напишу тебе. – сказал он, уходя.
– Иди ты! – выругалась Каролина и упала на кровать, выключив приставку.
Теперь в комнате стало еще темнее. Ее бросало то в жар, то в холод. Она выглянула в окно. К ее дому подъезжал черный Черокке Виктории. Наехав на бордюр, словно его там и не было, подруга криво припарковалась на соседской клумбе и заглушила мотор. Каролина прикрыла рот ладонью и босиком побежала по лестнице вниз.
– Под чем ты? – первое что спросила Каролина.
Виктория была не в себе.
– Ты оставила ключи в зажигании. – продолжала она.
Соседей Каролины не было дома, но парковаться на клумбе старушки Зои Клэтчер было опрометчивым решением. – От тебя несет вином, как ты доехала вообще? – упорствовала Кэрол.
– Я всего-то ничего выпила. Не будь занудой! – заплетающимся языком провопила та.
Виктория оттолкнула ее и пошла в дом. На ней было короткое черное платье, белые кеды и кожаная куртка.
– Я из-за тебя в трусах и босиком выбежала на улицу! Что ты творишь? Забери ключи из машины! – не унималась Каролина.
Никакой реакции. Каролина забрала ключи сама и закрыла машину. Виктория, не разуваясь, пошла в дом и сразу на второй этаж.
– Сними обувь!
– А тебя никто не просил выбегать мне на встречу. Должно быть, ты сильно соскучилась. – заявила Виктория, скидывая поочередно кеды на лестницы.
– Ты невыносима! – прошипела Каролина, запирая за собой входную дверь и задергивая шторы. Ключи она положила на столешницу и пошла за подругой.
Виктория лежала на кровати, широко раскинув руки. Ноги ее были задраны вверх, она рассматривала педикюр и цепочку на щиколотке. Куртка валялась на полу. От открытого окна в комнате было прохладно. Каролина закрыла дверь на балкон и задернула шторы. Стало еще темнее. Теперь только тусклый свет от макбука освещал их силуэты.
– И зачем ты приехала? – с вызовом спросила Каролина, оставшись стоять перед кроватью.
– Потому что я соскучилась.
– И для того, чтобы это понять тебе нужно было надраться?
– Оаа отстань, прошу!
Вик валялась в кровати и болтала ногами, а затем жестом руки стала зазывать подругу к себе.
– Где твои родители? Почему они так часто стали оставлять тебя одну?
– Мне 21 Вик. Меня можно «оставлять» и лишь по тому, что я не собака. – голос Каролины звучал строго.
Факт того, что подруга заявилась к ней без всякого спроса еще и была пьяна – не радовал. Получив от нее сообщения часом ранее, она была уверена, что чувства Виктории искренни. Но как оказалось всему виной алкоголь.
– Ты начала пить в одиночестве? – спросила она, не поддаваясь на уговоры подруги прилечь рядом.
– Почему одна? Меня сегодня водил в парк аттракционов симпатичный парень.
Каролина замолчала.
– А что, думаешь тебе одной можно тереться с непонятными пареньками и есть вату? А вот и нет! – сказала Виктория в непонятном бреду и перевернулась на бок, чтобы показать фотки на телефоне, которые она тайно сделала, когда Антон пытался выиграть для нее игрушку и где они идут, держась за руки. Смазанные доказательства были предъявлены и, можно сказать, насильно сунуты «жертве» в лицо. Каролина смотрела на все это действо и молчала.
– Значит ты была с парнем в парке аттракционов. Ну что ж, похвально. А то, что он позволил тебе нажраться до такого состояния его характеризует не меньше.
Каролина одернула шторы и вышла на балкон. Ей вдруг захотелось вдохнуть свежего прохладного воздуха. Ногам было холодно стоять на плитке, но она терпела. Ее это бодрило.
– Значит, нашла себе нового друга, да? – слышен был голос Виктории из спальни.
Каролине не хотелось отвечать на этот вопрос. Очевидно, было понятно куда вела эта тема.
– Не совсем.
– Я тебя больше не устраиваю? – спросила Виктория. – Как подруга, разумеется.
Напряжение внутри Каролины возрастало. Она складывала в едино все детали пазл, и вопросов к Виктории у нее становилось больше. То, что подруга умышленно провоцирует разговоры на эту тему с претензией к ней накалял градус напряжения.
– Я не собираюсь оправдываться перед человеком, который даже не удосужился позвонить мне и ОТВЕТИТЬ на смс. Ты болтаешься с парнями со всей округи и пытаешься предъявить мне о «новом друге»? – не выдержала и выпалила Каролина все это Виктории, ворвавшись снова в комнату.
Она стояла у двери, ее лица не было видно, только темный силуэт. Злость внутри Каролины медленно, но, верно, закипала.
– Я тебе не верю! Ты говоришь, что между нами такие «теплые и искренние» отношения, а сама обвиняешь меня в своем падении! Да я из-за тебя неделю бессонницей страдала! Я на таблетках из-за тебя, может поэтому меня так размазало после двух бокалов вина?! Ну извините! Что-то перехотелось, знаешь, вопреки всему идти на контакт с человеком, которого считаешь самым близким другом, но который, как оказывается, врет прямо в глаза. – навзрыд говорила Виктория. – Я узнаю о вечеринке, случайно проезжая мимо твоего дома, на которой ты сосешься с каким-то парнем, потом вижу фотографии из Диснейленда. А после выясняется, что вы встречаетесь! И все это я узнаю либо случайно, либо от сторонних источников! Обалдеть, ну это просто офигенно, систер! Спасибо за искренность!
– Это все не серьезно и не имеет значения.
Каролина подошла к комоду и открыла верхний ящик, нервно пытаясь там что-то найти в груде нижнего белья.
– О, отлично! Я должна поверить этой твоей очередной херне? Что с ним у тебя не серьезно, а со мной – другое, да?! Да пошла ты к черту, вот что я тебе скажу, подруга! Никакая ты не подруга! – выкрикивает Виктория и выходит на балкон. Ей не хватает воздуха.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Каролина вышла на балкон следом и прикурила сигарету.
– Так расскажи мне, в чем дело! Что я пропустила? Твой роман или предательство?
Виктория выглядела так, словно она была вне себя от гнева, ревности и разочарования. В ее тоне был вызов, она переходила на крик, но только Каролина могла уловить в ее интонации нотки страха, отчаяния и уязвимости. Вик стояла, уперевшись на изгородь балкона спиной, и смотрела на Каролину. Ее откровенно трясло, а в глазах, если присмотреться, собирались слезы. Каролина знала это и не присматривалась. Одного дрожащего голоса ей было достаточно, чтобы понять, что подруга на грани срыва. Но успокоить ее она не могла, внутри кипел гнев от ложных обвинений.
Правда у каждой была своя и никто не мог доказать правоту своей точки зрения. Они были как две беспомощные подопытные обезьянки, которые напрочь отказываются сотрудничать, чтобы совместными силами достать банан. Пытаются допрыгнуть в одиночку, но получается только злиться на себя, друг на друга и страдать.
Каролине было больно видеть все это, ощущать напряжение и страдания подруги, но она не хотела выкладывать все как есть. Она не хотела говорить ей то, что приревновала ее тогда на пляже к Тиму, что пошла серфить с Нэнси ей на зло и отплыла в ущелье тоже на зло, ей непременно хотелось доказать подруге, что та не права и что ее связь с Тимом – обманчива и она сделала ошибочный выбор. Она ей не скажет, что была так зла за то, что Виктория отказалась ее выслушать и просто ушла, что она любым способом хотела ей насолить и, буквально, нарвалась на неприятности. В глубине души Каролина хотела этого. Психологи называют это синдромом ребенка и матери, когда ребенок настолько хочет отомстить родителю, что жертвует собой, чтобы ему было больно. «Отморожу уши – на зло бабушке, вот умру и вы заплачете». Каролина и была этим ребенком. И хотела она этого или нет, но ее бессознательный план сработал. Она разбилась о камни.
Все то время, которое Каролина лежала на реабилитации, она винила Викторию в своем падении, в своей боли, во всем что с ней случилось она винила ее. Она была так зла, что не хотела ее даже видеть. Она хотела забыть ее. Время шло, а чувство, словно на шее затягивается веревка, не исчезало. Они не общались с Викторией после того, как Кэр выгнала ее из палаты. А после разговора с бабушкой чувство вины обострилось. Каролина не находила себе места и любыми способами пыталась избавиться от гнетущего чувства. Среди методов избавления были вечеринки, мальчики и, даже травка, которую Каролина попробовала впервые и бросила эту затею, едва начав. К таким радикальным методам она была не готова. Рэй оказался под рукой как спасательный круг, который помогал ей забыться, но ничего подобного, что она испытывала в отношении Виктории, она больше ни к кому не испытывала – были это ее подружки с Университета, пляжа, знакомые ребята из компании, и даже Рэй.
– Ты важна мне, Вик. Между нами есть нечто, что нет у остальных.
– Я не хочу больше слушать этот бред. – вспылила Виктория и подошла к подруге, выдернув изо рта сигарету и затянулась сама. – Надеюсь, когда-нибудь, они тебя погубят. И я не буду из-за тебя так страдать.
Каролина пошатнулась и отошла от Вик, наблюдая как сильно она затягивается сигаретой, словно хочет втянуть весь никотин в себя разом.
– Как я тебя ненавижу. Говори этот бред своим мальчикам. Надеюсь, они хорошо трахаются. Но попроси, чтобы старались получше. Может хотя бы тогда ты станешь не такой сукой. – сказала Виктория и потушила сигарету о периллу.
Окурок полетел в пепельницу. Виктория развернулась и ушла. Ее движения и слова были четкие, словно весь алкоголь выветрился моментально, и она отрезвела.
– Не так я себе представляла нашу встречу. Но, надеюсь, теперь ты счастлива. – бросила Вик уходя.
Глухой стук захлопывающейся двери сказал о том, что Виктории больше здесь нет. А спустя пару минут гул двигателя отъезжающей машины окончательно свидетельствовал о том, что Каролина осталась в доме одна. Она взяла вторую сигарету и закурила снова. Ей срочно нужно было успокоиться, нужно было утихомирить свой ум, но она не знала как. Никотин не помогал ей в этом вопросе. Ледяной пол уже не вызывал дискомфорта, а принизывающий ветер с океана не вынуждал зайти обратно в комнату.
То, что произошло необходимо было осознать. Хорошо это было или плохо, но причина происходящего, которая крылась в глубине души Каролины так и осталась не раскрыта. Но теперь Виктория думает, что я вру ей, что предала ее и в этом мире есть мне кто-то ближе, чем она.