Рэй ушел, Антон проводил друга и перевел взгляд на Викторию, которая все еще стояла, словно околдованная. Она просто смотрела перед собой и молчала. Несколько минут превращались в вечность. Антон подошел ближе и коснулся ее руки, но не получил ответной реакции. Антон злобно посмотрел вслед уходящей Каролине. Да Кто она такая, что так ловко могла управлять эмоциями и состояниями Виктории?
Каролина
Видеть их вместе было невыносимо. Каролина стояла, застыв на месте, и смотрела на подругу. Все чувства обострились. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать. Тело начинало потрясывать и бросать в дрожь, а неприятный ком тяжести с горечью медленно подходил к горлу. Все это длилось до тех пор, пока Каролина не заставила себя сказать что-то. Выдавить. Ничего лучше, чем про пиццу она в тот момент придумать не смогла. Ситуация, в которой она увидела подругу, выходила за рамки привычного. За все рамки.
Кэр выжала из себя все то, что показалось на ее лице в виде натужной улыбки и тут же растворилось в пространстве. Напряжённость. Раздражение. Злость. Обида. Горечь. Ревность. Все это поднималось изнутри и скатывалось в горле, собираясь в один большой ком, который начинал ощущаться в виде режущей саднящей боли. Каролина стояла неподвижно и смотрела в глаза Виктории. Еще мгновение и из них потекли бы слезы. Парни стояли поодаль. И если бы не Рэй, который спал ситуацию тем, что подошел и приобнял ее, неизвестно во что это все могло бы вылиться.
Впервые на себе она ощутила настолько неприятную боль. Теперь все то, что происходило на пляже, все эти нелепые «свидания» с Тимом казались ей просто ничтожной песчинкой по сравнению с тем, что пришлось испытать сейчас. Она уже тысячу раз пожалела о том, что решилась позвать Антона на эту «вечеринку». Но оно того стоило. Цель оправдала средства. И целью было то, что Каролина выяснила что этот парень представляет для Виктории, какой он и себя и то, что подруга испытывает к нему сильные чувства. Какие – было очевидно. Как минимум животную страсть, грязную похоть и что-то подобное этому.
Каролина не знала намерений Антона. Она вообще его не знала. Но он стал для нее незримым и самым опасным конкурентом. Как бы ни хотела Каролина вернуть доверие подруги и убедить ее в том, что Антон – ей не подходит, она не обладала даже частью того доверия, которое было между ними до ее падения. Связь, которая выстраивалась годами была потеряна мгновенно, оставаясь держаться на крохотной тонкой ниточке. Но все-таки оставалась.
Каролина вышла с балкона с полной опустошенностью. С того момента как они перестали общаться с Викторией – она сделалась холодной и высокомерной, словно все что было в ней вдруг закрылось. Она вела себя распущенно и открыто. Но сейчас, после увиденного, она словно снова закрылась в себе. Ступор. Отчаяние. Непринятие.
– Что случилось, Кэр? – заинтересованно спросила Нэнси. – Ты выглядишь немного странно. Все хорошо?
– Да. – коротко ответила Каролина и вышла из комнаты. Спустившись на кухню, она обнаружила открытой полку с вином. Бутылки белого сухого вина, которую родители хранили для особых случаев – не было. Именно ее и пустые бокалы она заметила на балконе. Каролина зарычала во весь голос, издавая рев, больше похожий на брачный зов дикого животного.
– Каролина?
Рэй услышал это и спустился вниз, следом за ней. Кэрол считала с лица его немой вопрос «Все ли в порядке?» Ну конечно же НЕТ! Как что-то может быть в ПОРЯДКЕ, если та, которую ты любишь целуется с ДРУГИМ?!
– Рэй, пожалуйста. Просто оставь меня в покое. Пожалуйста. Уходи.
Парень застыл на последней ступеньке лестницы в ступоре. Каролина смотрела перед собой, пытаясь сконцентрировать внимание на любом предмете, который стоял перед ней. Чайник, отлично. Чайник. Паническая атака медленно подступала. Рэй не послушался и пошел к ней. Каролина молча выдвинула ящик для столовых приборов, достала оттуда кухонный нож и, держа его в руках, спокойным негромким голосом повторила;
– Уходи.
Парень не стал лезть на рожон и немедленно поменял траекторию движения, завернув обратно на лестницу, словно его маршрут изначально и был таким. Рэй скрылся, не задавая лишних вопросов.
Успокойся Каролина, все хорошо. Все в порядке. Это. Просто. Ничего не значит. Просто ничего не значит. Она повторяла эти слова про себя как мантру, продолжая стоять с ножом перед кухонной тумбой и смотреть на чайник. Она не видела ни того, что Нэнси и Рэй поглядывали за ней со второго этажа, она не слышала их перешептывания и ужаса в глазах Нэнси, как она пыталась вызвать 911, а Рэй ее останавливал и просил не говорить остальным о том, что они видели.
В какое-то мгновение, когда перешептывания на лестнице прекратились и ребята скрылись в комнате, нож из рук Кэр выскользнул и с грохотом упал на плиточный пол. Музыка, играющая на втором этаже, приглушала звуки. Каролина повернулась к двери и вышла из дома. Ей хотелось перестать существовать в этот момент, перестать чувствовать. Просто исчезнуть. Так, чтобы никто не заметил и никогда не искал ее, а если и спохватился – было бы уже слишком поздно.
Она шла по песку, утопая в нем ногами, словно пьяная. И она была пьяна, только чувство это было омерзительное, словно тебе в душу плюнули. Буря эмоций комом поднималась изнутри, подступая жгучей болью к горлу и перехватывали дыхание. Во рту пересохло, а к глазам начали подступать слезы. Теперь держать все в себе не было смысла. Достаточно удалившись по береговой линии от посторонних глаз, Кэр просто упала на колени и заплакала. Она сидела, уткнувшись головой в песок и рыдала.
Когда она увидела их на балконе. Викторию, свою Викторию с ним, она не могла поверить в то, что Антон – не очередная игрушка. Но, похоже, этот парень действительно что-то значил для подруги. Острая боль прожигала изнутри. Ее бросало в жар, а потом в дрожь и холод. То, что испытывала Каролина было сложно уместить во что-то одно. Ей хотелось выть, кричать и плакать, рыдать, задыхаясь от слез и горечи, которая собралась у нее внутри.
Боль внутри тела отзывалась ознобом. Стало холодно. Пусто. И одиноко. Каролина плакала громко, позволяя слезам беспрепятственно течь по холодным щекам. К волосам и лицу налипли песчинки на влажные слезы. Она чувствовала себя самой ненужной и беспомощной на Земле. Она никому не была нужна. Никому. Даже ей. И тот факт, что она сидела на пляже уже почти полчаса, но ее так и не стали искать лишь подтверждал ее теорию. Она – никчемна. Она не заслуживает того, чтобы ее любили.
Остановив слезы, льющиеся рекой, Каролина поджала колени под себя и уткнулась головой в них, тихо всхлипывая. Слишком это было неприятно. Слишком несправедливо. И очень больно. Стоило ей закрыть глаза, как сцены поцелуев подруги с этим парнем сами возникали перед глазами. Во всех подробностях. В тот момент, когда она увидела их, внутри Каролины словно что-то оборвалось. Чувство свободного падения и неизбежного оглушающего удара о твердую землю. Нет, это было для нее слишком.
Виктория
– С Каролиной что-то не то. – судорожно сказал Рэй, обращаясь к Виктории, которая курила на балконе.
Девушка вопросительно посмотрела на белокурого парня. Антон, который стоял и курил рядом, тоже обернулся.
– Она там, стоит внизу. С ножом.
Виктория вздернула правую бровь, и отвернулась обратно на океан. Точнее в его темноту.
– Что ты имеешь в виду? – вмешался Антон.
– Ну, она. Не в себе. Сказала, чтобы я не подходил и взяла нож. И стоит там уже несколько минут.
Виктория сделала затяжку и медленно и усердно затушила сигарету, вкручивая окурок в пепельницу. Ее пристрастие к курению возникало лишь там, где рядом была Каролина. А сигареты, которые всегда лежали на столике – вызывали и соблазн, и отвращение одновременно.
– Антон, почему ты ни разу за вечер не спросил почему я курю? – обратилась она к парню, томно повернув голову, и натянула на себя плед повыше.
– Я принимаю людей такими какие они есть. Это полностью твое право – курить, если ты хочешь этого. И полностью твое право не курить. Я предоставляю людям свободу быть ответственными за свою жизнь. Во всех ее аспектах. Ты вольна делать то, что считаешь нужным. Мы взрослые люди.
Слова Антона задели Викторию. Она посмотрела на него, продолжая затягиваться и выдыхать табачный дым. Она всегда считала, что даже взрослые люди способны проявлять заботу о других подобным образом. Вмешиваться, оберегать, показывать таким образом, что тебе не все равно. Видимо, это было не про Антона. Виктория тяжело вздохнула и отвернулась.
– Ало, ребят! Вы нормальные? Вы слышали, что я вам только что сказал?! – в полной растерянности повторил Рэй, стреляя глазами то на Антона, то на Викторию.
– Ты же слышал, что она сказала? Просто не подходи к ней и все. – ответила Виктория безынициативно.
– Что? Да вы сумасшедшие! – Рэй выпалил это на повышенных тонах и взялся за голову, а потом вернулся обратно в комнату.
Виктория услышала, как уменьшилась громкость музыки, играющей из комнаты. Она продолжала курить и смотреть в густую темноту. После дозы никотина ее разум успокоился, сознание пришло в норму, а тело расслабилось. Она сидела на пластиковом стульчике, поджав одну коленку под себя, завернутая в плед и затяжно курила одну сигарету за другой, оставляя бычки, не докуривая до фильтра.
– Я не могу позволить ей быть собой. – сказала в пространство она, но обращалась к Антону.
– А ты хотела бы? – задал наводящий вопрос Антон.
– Я хотела бы быть настолько свободной, чтобы меня это не волновало.
– Она тебя крепко держит.
– Нет. Это я себя держу. Научи меня справляться с этими состояниями. Ты ведь можешь.
– И ты тоже можешь. Вопрос в том хочешь ли ты ее отпускать?
Виктория вжалась в стул, пытаясь вести себя расслабленно. Но все ее действия выдавали ее состояние нервоза, которое снова преобладало. Резкие движения, обрывистые выдохи и напряженность, сковывающая все тело. Вино все еще разливалось по ее венам горячим теплом, но состояние было уже гораздо более трезвое и ясное. Виктория затушила очередную сигарету и завернулась в плед. На улице становилось прохладно. С минуту она смотрела на луну, а потом сказала;
– Не хочу.
Антон молчал. Его практически не было видно. Темный силуэт растворился в темноте ночи, делая собеседника ненастоящим. Он будто и не присутствовал здесь вовсе, и она разговаривала сама с собой.
– Тогда тебе стоит сказать ей об этом. – после внушительной паузы сказал Антон. Голос его звучал спокойно, ровно, словно они общались уже давно она знала этот голос очень хорошо.
Виктория встала, оставила плед на спинке стула и последовала совету Антону. Когда девушка спустилась вниз – на кухне никого уже не было. Был открыт ящик с приборами, полка с вином. Вик достала телефон и набрала сообщение Антону – «Она ушла, я пойду искать». Взяв с крючка первую попавшуюся куртку, Вик вышла на улицу. По размеру, судя по всему, это куртка отца Каролины.
Интуиция и стопроцентное зрение в темноте помогли Виктории узнать силуэт подруги на пляже. Вокруг не было ни души, лишь дорожка от Луны указывала путь на воде. Каролина сидела на песке в позе йога, скрестив ноги, возле какого-то сухого обломка бревна. Шум волн и шипение пены не позволили ей услышать того, как Виктория приблизилась сзади и покровительственно положила руку на плечо.
Каролина чертыхнулась от неожиданности, но сразу ее узнала. Виктория села рядом, на бревно и стала смотреть на лунную дорожку, которая уходила за горизонт бесконечно черного океана.
– Тебя было не сложно найти. Почему не ушла дальше?
– Я и не собиралась прятаться. – ответила Каролина, продолжая медитативно смотреть на спокойные волны, которые своими языками практически доставали до ног. Виктория не могла собраться с мыслями, чтобы как-то начать разговор на ту тему, которая ее интересовала. Они просидели молча еще пару минут, а после Вик все же решилась, но начала издалека.
– Отца перевели в Алжир и дали немного времени на сборы.
Виктории хотелось увидеть реакцию Каролины на переезд. Виктория плавно подводила тему, придумывая в голове подходящую фразу, чтобы сложилось полное впечатление того, что Виктория уедет с семьей тоже, как это всегда и происходило. Но Каролина молчала.
– Через 4-ре дня он должен уже будет приступить к новой работе.
Больше ничего Виктория придумать не смогла, потому что если бы она сказала «он» уезжает, то было бы понятно, что она тут не при чем, а сказав «мы» – обманула бы Каролину. Каролина медленно повернула голову и спросила;
– Ты поедешь с ними? – наконец, спросила Кэролайн.
– Нет. – Коротко ответила Виктория.
– Хорошо.
Каролина снова отвернулась и продолжила смотреть прямо перед собой.
– И это все, что ты скажешь? – с нотками вызова в голосе пролепетала Виктория, как маленькая девочка, которой родители не потрудились даже объяснить почему они не берут ее с собой на летние каникулы.
– А что мне еще сказать? Я рада, что ты не уедешь.
Каролина была так спокойна, что Викторию начинало коробить от ее высокомерно-снисходительного тона. Словно ей было настолько все равно, насколько и не интересно. Как судьба Виктории, так и подробности того на каких основаниях она собирается здесь остаться.
– Я хотела поговорить с тобой как раз об этом. – настойчиво продолжила Вик.
– Я вся внимание.
То, как подруга вела разговор начинало откровенно бесить Викторию, но она решила взять себя в руки и выложить все как есть.
– Родители улетят во вторник. Арендная плата за дом внесена до конца месяца. Кампус Университета берет студентов на проживание только с начала учебного года. Я подала заявку, но мне нужно месяц перекантоваться где-то.
Каролина лишь хмыкнула в ответ на это и пожала плечами.
– Ты меня слышишь, Кэр? – Виктория начинала откровенно злиться.
Складывалось ощущение, словно она разговаривает совершенно с незнакомым человеком. Словно они только сегодня впервые встретились здесь, на пляже и она просит пустить себя переночевать. Волна унижения и стыда от нелепости всей этой ситуации окрасили щеки Виктории. Благо было темно, и никто этого не увидит.
– Что сказал тебе Антон? – Каролина повернулась и томно посмотрела на темноволосую подругу.
Так вот где собака зарыта. Похоже причиной этой холодной отстранённости был Антон. И как она сразу не догадалась? Как-будто не видела этот взгляд, пожирающей холодной ненависти. И ответить на вопрос подруги Виктория не могла, потому что Антон и предложил ей остаться пожить у Каролины. Даже не у себя. Как глупо! Виктория почувствовала себя дурой, унижающейся и просящей непонятно ради чего. Обида была и в том, что Антон ей предлагал остаться у него лишь шуткой, то есть даже он не был настроен на то, чтобы пустить ее к себе домой.
– Извини. Не хотела показаться навязчивой и излишне прямой. Я наивна, раз подумала, что могу остаться у тебя.
Виктория встала, резко кидая словами в Каролину. Голос ее снова стал дрожать и на последнем предложении все-таки сорвался.
– Рэй ищет тебя, советую ответить ему хотя бы на смс. – напоследок, собрав волю в кулак, максимально твердым голосом произнесла Виктория и ушла, оставив Каролину сидеть в одиночестве.
Она шла по пляжу, утопая в песке, и загребала его в кеды. Ноги засасывало, с усилиями Виктории удалось выйти на забетонированную набережную. На глазах выступали слезы, выдающие то, что все прошло куда хуже, чем она могла ожидать. Вся эйфория после поцелуев с Антоном сменилась щемящей ноющей болью где-то в районе солнечного сплетения. Ей хотелось провалиться под землю.
Глава 13.
Виктория
– Счастливо вам, пап мам.
Виктория стояла в дверях, елозя попой в домашних шортах об косяк двери.
– Мы любим тебя, сладкая! – говорила мама, обнимая Вик как в последний раз.
Отец стоял с чемоданами у микроавтобуса, заказанного в аэропорт.
– Не забудь, что 30 числа тебе нужно будет съехать. Передавай привет родителям Каролины и огромное от нас спасибо за то, что разрешили приютить тебя до начала учебного года. И не забудь внимательно читать договор, если решишься снимать квартиру! – причитал отец, делая вид что все эти телячьи нежности ни к чему.
Ну а мама – она всегда была сентиментальной. Они стояли так не меньше 15-ти минут, пока водитель такси не напомнил, что бесплатное время ожидания давно истекло.
– Ну все, малышка, не будем терять время! Обязательно пиши нам, как и что тут у тебя. Как прилетим – мать наберет тебе. – сказал отец и помахал рукой, укладывая последний чемодан.
Мама сидела в микроавтобусе с открытым окном с мокрыми глазами, подтирала слезы бумажным платком.
– Не трать все деньги сразу. Целуем.
Это было завершающей фразой отца. Словно вердикт. Дверь микроавтобуса хлопнула и черный фольксваген тронулся с места. Мать еще долго махала в окно рукой, пока машина не скрылась за поворотом.
Виктория осталась стоять в дверях как вкопанная, словно ее околдовали. Она все ещё до конца не осознавала, что родители уехали. И она понятия не имела, когда теперь в следующий раз сможет их увидеть. Самая крепкая опора и поддержка ушла из ее жизни мгновенно. И по щелчку пальцев она осталась совершенно одна. В чужой стране никому не нужная и никем не любимая. Так она считала, несомненно.
Виктория вытерла глаза от выступающих слез и вернулась в дом. Первое, на что упал ее взгляд – это конверт с 800-ста долларами, которые родители оставили ей наличкой на первое время. На эти деньги она могла бы смело снять понравившееся ей жилье на месяц, либо ни в чем себе не отказывать. Но Виктория посчитала, что более разумным решением будет тратить эти деньги крайне осмотрительно и экономно.
Сейчас все выглядело вполне отлично. Она могла снять любую хорошую квартирку и пожить там, пока не дождется своей очереди в общежитие. А могла придумать что-то еще. То, что Каролина разрешит ей остаться у себя все еще вертелось в голове назойливой идеей. Виктория просто не верила тому, что Каролина не пустит ее на порог. Даже без тени сомнения сказала родителям, что Спарксы любезно разрешили ей пожить у них. Она наврала, потому что знала, что родителям так будет спокойнее.
Виктория сделала глоток остывшего кофе, который стоял в кружке на кофейном столике рядом с конвертом и вспомнила слова мамы: «И, пожалуйста, будь осторожней с тем парнем, который подвозил тебя. Мы с отцом видели таких ребят и знаем чем обычно заканчивается знакомство приличных девушек с такими как он.» Виктория прокручивала у себя в голове их диалог, где она убеждала мать в том, что Антон хороший, внешность ничего не значит и что ей не о чем беспокоиться – они просто тусуются вместе. Викторию сильно задели слова матери о том, что как только она связалась с этим парнем – с Каролиной проводить время она перестала из-за его плохого влияния. А фраза «с такими как он» невольно вызывала ощущение того, что она общается с кем-то, с кем не должна.
Жаль, что мама не знала истинных причин «распада» их дружбы с Каролиной. И Антон во всем этом был лишь как подушка безопасности, способ хотя бы на время уйти от навязчивых мыслей о Каролине. Плюс ко всему, этот парень, каким бы плохим он не казался, но одним прикосновением был способен полностью переключить Викторию на свою волну. Волну, о которой она раньше и не догадывалась. В Антоне ее пугало лишь одно – что она совершенно ничего не знает об этом парне. Ни-че-го.
«Дело твое, но я просто люблю тебя. И не хочу, чтобы вышло как с Энди. Хоть он и любил тебя, как всем нам казалось, но ты должна быть полностью уверена в парне, прежде чем вступать с ним в отношения». Так и слышалось в голове Виктории слова матери, пока она закладывала посуду в посудомоечную машину. Отнюдь, все хозяйство по дому будет вести она сама.
Мама Виктории стала сильно переживать за судьбу дочери лишь тогда, как после помолвки ее жених Энди накануне свадьбы просто ушел к другой, непонятно чем руководствуясь. Они с Викторией встречались два года, после чего он сделал ей красивое предложение руки и сердца. И та, естественно, согласилась.
Энди успел стать членом семьи Берк. Был образованным и достаточно успешным парнем. Американец, из хорошей семьи, работал в компании отца, при деньгах, правда разбалованный, но относился к Виктории очень хорошо. Они проводили с ним вместе все дни и ночи напролет. Поначалу родители Виктории были против, но потом смирись с тем, что дочь уже взрослая и пора принять тот факт, что она сама вольна распоряжаться своей жизнью. Она влюбилась в Энди, хоть он был и не красавчиком. Влюбилась в его смех, искренность и напористость.
Капля едкого черного кофе упала на белоснежные короткие шорты и мысли Виктории снова вернулись к реальности. Фак, почему я такая неуклюжая? Вик перебирала посуду, укладывая ее максимально компактно. За все время, что она жила здесь – запускать посудомоечную машинку и вообще делать что-то по дому ей приходилось крайне редко. Не говоря уже о том, чтобы мыть посуду руками. Обычно, только когда родители уезжали куда-то, и она оставалась одна. Но в готовке замороженных полуфабрикатов, хлопьев и яичницы сложного ничего не было. И так сойдет. Кинув кое-как последнюю чашку, подумала Вик и запустила посудомоечную машину.
Мысли о бывшем и этот разговор с матерью не выходил у нее из головы. Казалось, это произошло сотню лет назад, а всего-то полтора года. Энди ушел, не объяснив ничего, оставив Викторию с разбитыми надеждами и отсутствием веры в любовь. Они сильно сблизились с Каролиной после этого разрыва. Она стала для нее всем. Лучиком света в темном царстве.
Тогда Виктория решила, что будет оберегать ее – своего ангела – белокурую куколку с большими голубыми глазами, верой в людей и безграничную любовь. Они не обсуждали Энди, не обсуждали причины их разрыва и почему Виктория так сильно стала одержима их дружбой. Они просто были вместе и обоих девушек это устраивало. Виктория опекала ее как свою дочь и любила чистой открытой любовью, пока это чистое и светлое чувство не вылилось в нездоровую привязанность и местами одержимость.
Каролина полностью затмила собой всех мужчин в окружении Виктории. Они стали неразлучны: ходили везде за руку, путешествовали на мопеде Кэрол по всей Калифорнии, подолгу обнимались на пляже и танцевали, не выпуская друг друга из объятий, купались нагишом на диких пляжах, занимались серфингом, ночами напролет говорили обо всем подряд, когда оставались друг у друга ночевать, гуляли и не возвращались домой до самого утра, смотрели на звезды и обсуждали теории параллельных миров и какой могла бы быть их жизнь, если бы они были там, в другом мире.
Все было прекрасно до тех пор, пока однажды Виктория не поймала себя на том, что смотрит на Каролину дольше положенного. Она смотрит по-особенному. С каким-то необычным трепетом. На ее лицо, золотистые локоны ее длинных волос, на ее тонкие лодыжки и хрупкие запястья в красивых цепочках и браслетах, на ее губы, которые чувственно приоткрываются в разговоре, на ее беззаботную улыбку и блеск в глазах. Она подходила к подруге все ближе и старалась ощутить на себе ее дыхание, ее запах, почувствовать на себе. Она рассматривала ее не так как раньше. Это выходило за рамки дружбы. Поймав себя на этом в начале лета, Виктории по-настоящему стало страшно.
От одной мысли о том, что эти глаза и губы могли бы принадлежать только ей – по телу пробегали мурашки. Эта мысль была настолько невыносимой, настолько и привлекательной, запретной. Эти образы манили ее, но быстро пресекались в голове Виктории. Она и подумать не могла, что такое возможно. Все списывала на то, что они просто привыкли друг к другу, проводят слишком много времени вместе. Но в глубине себя, Вик понимала, что здесь что-то не так. Здесь зарождается то, чему быть нельзя.
Она старалась не обращать больше внимания на свои эмоции и не заостряла на них свой ум. Но чем дольше это продолжалось, тем очевиднее проявлялся ее интерес к подруге. Каролина становилась все красивее и красивее в ее глазах с каждым днем. Беззаботная принцесса, невинный чистый ангел, спустившийся прямиком из рая. Стоило их рукам соприкоснуться, как по телу Виктории пробегал ток. Она гладила ее тонкую кожу медленнее обычного, прикасалась чаще, сокращала дистанцию между ними, чем всякий раз вызывала смятение и непонятные чувства у подруги.
«Я просто задумалась.» – отвечала Виктория, а сама сдерживала себя из последних сил, чтобы не прикоснуться к ее коже с запахом карамели еще раз. Задержаться на ее волосах еще дольше. Ночами Виктория не раз представляла как ее запретные фантазии с участием Каролины приобретают реальное очертание. Но чем дальше она заходила в них, тем острее было чувство вины после. Она осуждала себя за это увлечение. Ей хотелось переключиться, потому что мысли о подруге становились все навязчивее, а Виктория все одержимее.
Именно тогда она «решила влюбиться» в Тима. Она интересовалась им и раньше, но стоило ей задержать взгляд на горячем брюнете дольше обычного, как он уже стоял и флиртовал с ней под опалённым солнцем Сансет Бич. Это был ее шанс. Его харизма и природная обаятельность вперемешку с сексуальным торсом и милым личиком сделали свое дело. Виктория поддалась его чарам, позволив им окутать ее полностью. Поначалу ей это даже понравилось. Снова чувствовать себя живой и влюбленной в кого-то кроме Каролины.
Сейчас Викторию волновало только одно – выбор, который она должна сделать. Две недели пролетят быстро. А полтора месяца – не малый срок. Ночевать на заправке или в палатке на пляже? Мотель? А может напроситься к Антону? Может его любимая сучка подвинется и уступит мне вонючий псиный диван? Хааа. О да. Идеи Виктории доходили до абсурда. Ее веселил тот факт, что она вольна распоряжаться своей судьбой, деньгами и будущим жильем как ей заблагорассудится. Она ведь теперь взрослая! И принадлежит сама себе.
Короткий сигнальный гудок заставил Викторию вздрогнуть. Она повернула голову в сторону звука и сквозь прозрачные шторы в окне увидела джип Антона. Нет, нет, только не это – крутилось у нее в голове. Она посмотрела на коричневое пятно от кофе на своих белых шортах и поспешно стала растирать его мокрой тряпкой. Вот блин! Засада! – негромко выругалась она в тот момент, когда в дверь постучали. А пятно стало выглядеть размазанным на всю промежность коричневым кругом.
Она открыла дверь, прячась за косяк. Антон стоял на пороге, скрывая за спиной что-то.
– Привет. – робко произнесла Вик и посмотрела ему за спину.
Очевидно, он прятал большую плюшевую игрушку, которая была шире, чем его спина.
– Это тебе!
Антон протянул белоснежного медведя с красной ленточкой на шее и маленький аккуратный букет розовых пионов в красивой бумажной обертке.
– И это тоже.
Парень засмущался и отвел взгляд, потупив его вниз. По его выражению лица было очевидно, что он очень стесняется и для него подобные жесты – в новинку и он чувствует себя неловко.
– Спасибо тебе!
Вик восхищённо приняла подарки, широко улыбаясь. Букет она держала в руке, а большой мишка обнимал ее так, что не видно было головы девушки. Виктория разрешила Антону войти. Он кинул взгляд на ее запачканные шорты, но ничего не сказал.
– Я почти месяц каждый день ходил в этот чертов тир, чтобы выиграть тебе самого большого медведя. – сказал Антон, осматриваясь.
Удивление на лице Виктории приняло по-настоящему ошарашенный вид. Он даже не купил его, а выиграл??
– Никак не мог успокоиться с того раза как мы ходили в Диснейленд.
Невероятно! Он думал об этом!? И каждый день пытался выиграть мне игрушку?! Виктория была польщена, а ценность мишки возросла в разы, узнав сколько Антону пришлось приложить усилий для достижения цели. Ведь он мог просто купить такого медведя в любом магазине игрушек. А самое главное – она помнила этого медведя. Эти мишки висели под потолком тира, одни из самых крупных игрушек. Внимание ее привлекли именно те алые ленты, которые были повязаны на шее у медведей.
– Как ты угадал, что я люблю пионы? – все еще восторженно спросила Виктория, предлагая Антону присесть.
– Пришлось немало покопаться в твоем Инстаграме, чтобы выяснить это.
Виктория непроизвольно вспомнила ту самую фотографию на пляже при закатном солнце, которую Энди сделал случайно после того, как подарил ей пионы.
– Я захотел, чтобы ты улыбалась также, со мной. – Антон понизил тон голоса и хитро посмотрел на Вик.
Услышав его слова, Виктория замерла. Ей внезапно стало так больно внутри. И обидно, и грустно одновременно. Неприятный ком с горьким привкусом застыл в горле. Он нашел эту несчастную фотку и ему было все равно на то, что я там была счастлива с другим?
Перед глазами снова всплыл образ Энди, такого жизнерадостного и бесконечно в нее влюбленного. Тот день, когда они бегали по пляжу, догоняя друг друга, и шутливо бросались песком. Он фотографировал ее, а она улыбалась и чувствовала себя самой желанной и любимой девушкой на свете.
Сейчас же, Антон скромно сидел за пустым столом у нее дома, который она покинет меньше, чем через 2 недели, сидел и ждал от нее теплой улыбки, как минимум. Виктория подошла к нему, протянув чашку с кофе и села напротив.
– Что-то не так? – спросил он, осматривая ее лицо.
– Просто вспомнила кое-что.
По выражению лица Антона и его искренней вовлеченности в ее жизнь, Виктория поняла, что тему разговора нужно срочно менять, иначе он начнет копать глубже. Дабы тема про Энди или Каролину не затронулась, Виктории пришлось соврать.
– Мои родители уехали сегодня. Я осталась совсем одна и грущу из-за этого.
Она глотнула кофе и смотрела на Антона с целью распознать реакцию. Увы, навыков психолога и искусства определения лжи, несмотря на все серии Шерлока, ей не хватало. Она так и не поняла поверил ей Антон или нет, но даже если и нет, то подыграл он не очень.
– Думаю, ты грустишь не из-за этого. – сказал он и многозначительно перевел взгляд на девушку.
Виктория глотнула горькую кофейную жидкость, разбавленную рисовым молоком, и поморщилась. Она никогда не понимала вкус этого странного напитка. А во рту после него был привкус сигарет. Взгляд Антона упал ей на грудь, плавно скользя вниз. Конечным пунктом была желтая кружка с кофе, которую она держала, обхватив ладонью. Пауза делалась напряженной. Виктория молчала и кусала губы. Сделать вид что она не слышала его или перевести тему – было не выходом.
– Я видел, как она вчера смотрела. – продолжил Антон.
Виктория закусила губу, непроизвольно подтягивая к себе колено. Антон молча наблюдал за ней.
– Ты исчезла, даже ничего не сказав мне. Мы с Рэем нашли вас на пляже, но не стали мешать. Ты даже не удосужилась объявится после или хотя бы сказать. Попрощаться, черт возьми.