Но полная ясность сознания пришла к Антону чуть позже. Сразу после того, как он закончил (провалил) колледж. Он был уверен, что все события в жизни, которые происходят, так или иначе связаны друг с другом. Он находил этому подтверждения. Доверившись этому простому факту, он спокойно отреагировал на смерть отца, исчезновение матери и отъезд брата. Все это тревожило его неимоверно, но потом он понял, что нет смысла гнаться за причиной. Гораздо полезнее понимать следствие. К чему приводят те или иные события? А люди? «– Я бы очень хотел понять жизнь». – признался как-то Антон в кругу своих ребят, когда они учились еще в колледже. Тайлер стал его лучшим другом очень быстро. Они «считали» друг друга в первую неделю учебы, сидя за одной партой на Истории.
Тайлер был приятным мальчишкой. Слегка застенчивым, но уверенным в себе. Симпатичным, но не настолько, чтобы оказаться в числе любимчиков у девочек. В нем была некая сила, словно он знал что-то больше, но был не уверен в своем знании. Не знал, стоит ли миру знать эту правду. Антон «узнал» его практически с первых дней. Он был таким же. Тайлер был примерным мальчишкой из хорошей семьи, но слегка разбалованным и ни в чем себе не отказывающим. Он соблюдал границы личного пространства каждого, и почти никогда не мог обидеть словом. Тайлер показал Антону немного иной мир. Другой реальности. И после перехода на линию жизни Тайлера, мысли Антона об устройстве мира поменялись.
Тай не любил много разговаривать. Когда Антон рассказывал ему свои истории про теории мироздания и человечество в целом, он лишь слушал его и говорил, что это имеет место быть. Он мало рассказывал про себя. Они прекрасно ладили и стали лучшими друзьями задолго до того, как сформировалась их основная компания в колледже – с Крисом, Максом и Рэем.
Что Антон имел сейчас? Как минимум то, что воплотил в жизнь мечту своего отца и продолжил его дело – стал владельцем автомастерской и придорожного магазина у бензоколонки. Антон проработал в нем все юношество, поэтому знал весь процесс от продаж до закупок. В механике ему и вовсе не было равных. С отцом работал его друг Дэвид и соседский пацан на пол ставки. После того, как отца не стало, Антон решил оставить все как есть. Прибыль была небольшая, зато стабильная. А пожилой владелец мини маркета уже давно мечтал избавиться от ненавистного бизнеса, который доставлял ему, в его 76-ть лет, слишком много хлопот. Антон ему был почти как сын и он с огромной радостью продал ему «лавочку», поручившись помогать и присматривать за ней в свободное время. Руководить сервисом и магазином в одиночку оказалось не просто. Поддержка друга отца и мальчишки соседа оказывали ему огромную помощь, так же, как и бывшего владельца. Пришлось урезать расходы, чтобы суметь продержаться на плаву первое время.
Жизнь Антона вошла в привычное русло только спустя 3 года после того, как мать уехала. Наконец-то, он чувствовал себя в Стэнтоне на своем месте. Его жизнь была нормальной, обычной. Магазин, друзья, работа, тусовки, Джина. Стремился ли он к чему-то большему? Да, конечно. Не без этого. Главной целью, мотивирующей его не опускать руки, было продолжать держать на плаву дело отца, потом – накопить на хороший дом. А еще – Антон хотел испытать «любовь», если она вообще существовала. Ему было неизвестно это чувство. Та девочка, Изабель. В лагере она словно открыла его сердце и у него выросли крылья. Все два месяца он чувствовал себя так, словно и не живет вовсе, а летает. Она стала для него, своего рода, цветком, на который можно было лишь любоваться издалека и ни в коем случае не подходить, не топтаться на этой чудесной клумбе – вот как она была прекрасна тогда, в его глазах.
В 16 лет Антон испытал еще одно чувство. Острое и жгучее, очень яркое. По степени своей выраженности оно могло запросто переплюнуть ту «любовь», которую ему посчастливилось испытать. Он был отвергнут, неприятнейшим образом. Изабель тогда, в лагере, засмеялась на предложение Антона потанцевать с ним на вечеринке и демонстративно выбрала другого. Это произошло на глазах у всех. Тогда это ранило Антона прямо в душу. Девчонки смеялись над ним, а парни подкалывали и называли неудачником. Он почувствовал, что все что он мог ощутить ранее – лишь жалкие отголоски этой боли. Он понял, что этого чувства влюбленности, которое поднимает до небес стоит бояться. Оно может ранить и принести неприятности.
Нельзя сказать, что он не пытался влюбляться снова. Конечно, пытался. У него хорошо получалось очаровываться привлекательными девушками. Но все что он делал, было направлено лишь на то, чтобы отгородить свое сердце от страданий, которые они могут ему принести. Он старался не привязываться. Не хотел испытать это снова. И у него прекрасно получалось. Он не вкладывался в отношения эмоционально. Он был прекрасным парнем, но не влюблялся ни в кого из тех юных красавиц, с которыми видился, тусовался и попросту спал. То лето в лагере словно очернило его сердце.
«– Мы не можем быть созданы друг для друга. Не можем быть созданы для кого-то определенного. Мы просто есть. И мы сталкиваемся, словно метеориты. И после каждой встречи мы уже не будем прежними. Каждый человек влияет на нас и будущее. Вопрос лишь в том, насколько ты позволишь человеку изменить себя.» – Говорил Антон Тайлеру. Подтверждения своей теории он находил повсюду. В самом себе в первую очередь. «– Люди меняют нас. Нужно лишь понять в какую сторону и хочешь ли ты меняться? Я пока еще не встретил на своем пути человека, который не оставил бы след на моей и своей истории после нашей встречи.» Тайлер всегда слушал его внимательно и во всем соглашался. Они были идеальными собеседниками. Словно ученик и его наставник, который молча кивает и задает наводящие вопросы. Жизнь всегда так или иначе выводила Антона к той истине, к которой он стремился.
Их знакомство с Викторией – очередное знаковое подтверждение его теории о том, что жизнь каждого идет по заранее разработанной персонально для него схеме. Обязательные события и встречи произойдут, даже если это случится самым абсурдным способом. И чем больше нелогичнее кажется вся эта история – тем больше это доказывает то, что это все является важным эпизодом, который нельзя пропустить. Каждая сюжетная линия несет в себе цель испытать идущего, обогатить его опытом, эмоциями, переживаниями и теми знаниями, которые помогут ему сделать правильный выбор в будущем, для корректного продолжения сюжета. И чем больше абсурда в ситуации, тем значимей это событие. И в этом спонтанном знакомстве с Викторией было действительно что-то не так. Эта история была первой, которая оставалась в тени так долго и скрывалась даже от Тайлера. Что-то в ней Антон находил мистического, и ему было интересно чем все может закончиться. Он не привязывался. Он просто жил, наблюдал за всем вокруг и писал заметки «на полях».
Глава 11.
Виктория
Комната Виктории напоминала просторную гостиную, где могли бы разместиться несколько человек. Обои цвета темного шоколада визуально делали ее меньше, аутентичнее и создавали контраст на фоне светлой мебели и песочного мраморного пола, декорированного под камень. Дизайнерская мебель, огромный телевизор с плоским экраном на стене. На стенах красовались артхаусные картины, купленные у художников с аукционов.
Должность главного инженера отца в международной компании имела свою силу. Хантингтон Бич – престижным район в Южной части Калифорнии, где семья Берк и снимала жилье. Их дом – двухэтажный пентхаус минималистической архитектуры. Семье Берк сразу понравился этот дом, хоть и ценник был выше, чем остальные варианты, которые они рассматривали.
Виктория лежала на своей большой кровати с балдахином в наушниках и слушала музыку. Коробки, которые заполняли ее комнату, напоминали о скором переезде. Она смотрела в потолок и думала о том, что прошло уже две с половиной недели с того момента, как родители объявили ей о том, что должны ехать жить в Алжир. Она же, решила остаться. Это решение ее было таким неясным, неточным, спонтанным и даже необдуманным, что Виктория вот уже вторую неделю к ряду медленно сходила с ума.
Отношения с Каролиной напоминали ей взрыв атомного реактора. И теперь она была заражена. Реактивно опасными веществами, которые атаковали ее голову с каждым днем все больше. Она не могла думать ни о чем и ни о ком другом. Тот день, свидание с Антоном, вытеснил из памяти последующий разговор с Каролиной. День, который она прокручивает в памяти от начала и до конца. Все так прекрасно начиналось и так многообещающе закончилось. Она прикусила губу. Нервы ее доводили до предела.
Отец подыскал ей неплохую квартирку в районе Медуэй Сити. Арендная плата ежемесячно была не высокой. Светлый ремонт, одна комната, совмещенная с гостиной, кухня, санузел с ванной и большая гардеробная. Все было выполнено с девчачьих розово- белых тонах. Было еще несколько вариантов. Дома с земельным участком и собственным гаражом. Они были дороже. Выбор был большой. И всего в 30-ти километрах от Института. Вик могла бы доезжать на учебу за полчаса. Это был отличный вариант.
Виктория спустилась вниз. Родители сидели на диване перед телевизором и смотрели какое-то ток шоу. Из духовки пахло жареным сыром. Мать чистила мандарины и кидала кожуру на салфетку, а отец жевал кукурузные чипсы Начос, макая их в кетчуп.
Виктория остановилась. Они выглядели так беззаботно. Ведущий болтал что-то неразборчивое, а папа вставлял комментарии, от которых мама смеялась. И тут Виктория впервые осознала, что не хочет терять это, ощущение семьи. Всю свою жизнь она была частью этого. Они были с родителями как единое целое. Возвращаясь назад, в детство, она осознавала, что даже не хотела иметь братика или сестренку по-настоящему. Желание было, но она была настолько счастлива, что родители окружают ее вниманием целиком и полностью, что не хотела делить их больше ни с кем.
Она подошла к ним и села на кресло рядом.
– Привет, Дорогая. – сказала мама и улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, спасибо. – Вик улыбнулась в ответ и подтянула колени к груди, обняв их руками.
Она положила подбородок на колено и стала рассматривать отца, сидевшего напротив нее. Его руки, зеленую футболку с надписью Мексика и забавным псом в шляпе и ботинках. Отец не замечал ее взгляда. Он забавно окунал чипсину в соус, а потом кидал ее в рот. Раздавался зловещий хруст, но голос телеведущего перебивал эти звуки. Отец выглядел так привычно и по-домашнему. Растянутые темно-синие тренировочные штаны, видавшие виды тапочки. Виктория повернула голову. На маме был цветастый сарафан и носки, волосы ее были убраны под заколку – крабик. Она увлеченно смотрела в телевизор, расправляясь с кожурой мандарин. Она никогда не ела их сразу, а предпочитала начистить целую миску, а потом предложить всем.
Вся эта обстановка, все было так, по – родному. Не хотелось лишаться этого домашнего уюта и семейного тепла. Виктория любила своих родителей, хоть и предпочитала проводить все свободное время в своей комнате на втором этаже.
– Мам, пап.
Родители обернулись. Вик улыбнулась. Она старалась запомнить их лица. Каждую морщинку на лице отца, каждую неровность на коже мамы. Запах маминых духов, ее нежный взгляд, мимику и голос. Папину привычку морщить лоб и поднимать одну бровь выше другой, его хмурые серые глаза.
– Когда назначен переезд? – спросила Вик, не прекращая замечать каждую деталь в поведении родителей.
– Курьер ЕМС приедет завтра после 5 вечера. Остальную часть груза договорились вывести в пятницу. – ответила мать.
– В пятницу? – с волнение повторила Виктория и посмотрела на календарь, который висел на стене. – Так это же через 4 дня.
– Верно.
– Это что получается, вы уедете раньше? – голос Виктории изменился.
Всякий раз, когда она хотела остаться серьезной, он выдавал ее. Он делался тонким и дрожащим, словно вот-вот сорвется.
– Вчера посмотрели билеты. Оптимальнее по цене – это лететь во вторник или среду следующей недели. – сказал отец, не отводя взгляда от экрана телевизора.
Голос ведущего то ли сделался громче, то ли Викторию оглушило услышанное. Она замерла, как в амнезии, вытаращив глаза на мать.
– Но, я думала вы поедете в конце месяца, как и договаривались. Я была уверена, что за две с половиной недели мы решим вопрос с моим жильем.
На глаза Виктории накатились слезы. Новость о том, что родители решили покинуть ее намного раньше, и до сих пор ей ничего об этом не сказали, шокировала ее.
– Почему вы не сказали? – сорванным голосом поинтересовалась она.
Перед глазами было мутно, она старалась не показывать своих слез, но они собрались у нее под глазами, не позволяя ничего видеть.
– Мы думали завтра тебе сказать. – тихо сказала мама и протянула ей очищенный мандарин.
Вик отмахнулась и вытерла глаза.
– Мы ведь даже еще не решили, где я буду жить…
– Никаких жалоб! – хмуро прервал ее отец. – Я нашел тебе несколько отличных и проверенных вариантов. Остальное за тобой. Ты можешь снимать дом в Медуэй Сити, а можешь найти что-то сама! Ты узнавала, что с местами в общежитии Университета?
– Ээ, если честно, то нет. – протянула Виктория.
– Вот сначала узнай, а потом уже ной. У тебя не так много времени. Пока мы еще здесь могла бы решить этот вопрос и определиться быстрее. Но в любом случае наш дом оплачен до конца этого месяца, так что две с половиной недели он в твоем распоряжении.
Ответ отца – как пощечина для заплаканного ребенка. В мгновение ока вся семейная идеалистическая картинка превратилась в кошмарный триллер, где Виктория оказалась главной героиней – жертвой, подвергнутой психическому насилию. Услышать такое от отца в практически последние дни, когда она видит его – оказалось ей не по силам.
Вик встала и пошла обратно к себе в комнату. Слезы катились по щекам рекой, она уже не могла скрывать свою истерику и то, что она плачет последнюю неделю чуть ли не каждый день. Ее жизнь медленно и верно превращалась в ее персональный ад.
Упав на кровать, Виктория вспоминала слова Антона на колесе обозрения «Да прекрати ты париться! Найдешь жилье, устроишься на работу, продлишь визу. Ерунда все это.» Или что-то в таком духе, она уже не помнила. Помнила только то, что для него это было ерундой. Он считал, что это даже не проблема. Ее очень задел этот факт, что то, что для нее было высшей степенью ужаса, для кого-то было чем-то совершенно легким, допустимым и привычным. Ее поражало то, насколько восприятие людей может отличаться. Для кого-то огонь как вода, а для другого вода -огонь. И это будет правдой в обоих случаях.
Но ей было страшно. На эмоциях она открыла ноутбук и написала на сайт института в форму, где оставляют заявки на проживание на следующий учебный год. Она также предполагала, что мест уже может и не быть, потому что студенты, обычно, думают об этом заранее. К концу учебного года шанс на свободное место в общежитии кампуса был слишком мал, но она попыталась.
Еще она боялась окончательно потерять Каролину. Их дружбу, их связь, которая растягивалась как нить и, по ее версии, обрывалась и становилась тоньше с каждым днем. Ее даже не так пугали вопросы жилья и жизнеобеспечения, даже риск быть депортированной из Штатов по причине не продления визы и нахождения в стране незаконно, чем то, что она навсегда потеряет Каролину.
Антон внушал ей совершенно иную идею. Он пытался донести, что бояться не нужно. И думать даже об этом не нужно, надо просто оставаться и все само сложится. Когда Вик вспоминала его слова, в ней снова поднималось недовольство и злость. Все внутри бушевало и закидывало ее вопросами НО КАК?! Это же НЕВОЗМОЖНО! Это сложно, это тяжело и СТРАШНО! Но Антон выглядел спокойным и уверенным, когда говорил это. И это сильнее бесило.
Ей стало интересно, а что же тогда пугает его, какие трудности испытывает он. Но Антон ей ничего так и не рассказал, а она – снова вывалила на незнакомца все свои переживания и проблемы. Так сложно было держать их в себе, что доверила первому встречному. За это она тоже себя ругала. Все эти действия, так или иначе, со стремительной скоростью двигали ее к сильнейшей депрессии. Она предвкушала ее, стояла на пороге, но не могла затормозить. Слишком стремительно ком недосказанности, страхов и проблем катился на нее.
Каролина
– Ни разу не видела этого Грейсона в универе, понятия не имею кто это. – говорила Каролина в трубку, параллельно смотрела страничку в Фейсбуке – О Лорд! Как я могла не заметить такого красавчика?! Ох, ну честно не знаю. Рэй хотел провести вечер вдвоем. Я на него разозлилась тогда, из-за Виктории. Теперь чувствую, что не стоило его выгонять вот так.
Каролина сидела на балконе своей комнаты, поджав одну коленку и разговаривала по телефону с подругой, прислонив айфон плечом к уху, а сама тем временем жевала жвачку и красила ногти на ноге.
– Эшли, я уже сказала, что не знаю! Хорошо, запиши меня в списки, может быть я приду, с Рэем. Иначе это будет слишком. Да да, хорошо, я эсэмесну тебе. Ладно, Эм, у меня вторая линия, целую крепко! Пока!
Каролина сбросила вызов и швырнула телефон на пластиковый стол, на котором стоял открытый лак для ногтей. Про вторую линию она, конечно, соврала. Хм, интересно, что это за Грейсон такой и что за мега вечеринку он устраивает? Он что, решил сменить колледж? Каролина докрасила ногти и вытянула ноги, любуясь на пальчики с ярким красным лаком. Ей нравились такие оттенки. Но на руках она решила накрасить ногти светло-голубым цветом. Закончив с этим, Кэр облокотилась на периллу балкона и набрала сообщение Рэю с предложением пойти на вечеринку к Грейсону. Он долго сопротивлялся, настаивая на том, что хотел провести этот вечер с ней. Спустя несколько сообщений парню пришлось согласиться.
Довольная собой, Каролина улыбнулась и вернулась в комнату. Внутри нее что-то ликовало. Состояние было безмятежного всевластия. С тех пор, как она познакомилась с Рэем на той вечеринке, которую она решилась впервые созвать у себя дома, она чувствовала, что все это время, что вела затворнический образ жизни, общаясь только с Викторией она многое упустила. Сейчас же, она обладала огромным желанием все исправить. Наверстать упущенное.
На следующих выходных они даже запланировали поездку с Рэйем на каньон, кататься лошадях. Он так заинтересовал ее рассказом про конное ранчо дяди его друга, что Каролина всерьез загорелась идеей покататься на лошадях. Она обдумывала ее постоянно, смакуя в деталях какие красивые фотографии можно будет сделать, сидя верхом на каком-нибудь пятнистом жеребце в клетчатой рубашке, подвязанной на животе и ковбойской шляпе. На днях она даже отправилась с Нэнси в магазин, чтобы подобрать себе секси шортики и высокие сапожки со шпорами или ботинки-казаки. Но Нэнси заверила ее в том, что на лошадях с голыми ногами не катаются и нужно подобрать какие-нибудь плотные штаны или хотя бы джинсы. В любом случае, Каролина была полна идей и энтузиазма. Свобода от Виктории ее несказанно радовала.
***
Было слишком людно для «частной» вечеринки по приглашениям. Каролина с Рэем подъехали к шикарному двухэтажному пентхаусу на Уиллов Стрит. Судя по количеству машин, казалось, весь Сансет Бич собрался здесь. Рэй припарковал свой старенький Сааб вдоль дороги, напротив соседнего участка и вышел, чтобы открыть дверь Каролине и помочь выйти. Громкая музыка и шум разносились по округе. Судя по не освещенным участкам по обеим сторонам дома – соседей не было дома. Может, поэтому, этот Грейсон решил устроить вечеринку именно сегодня? Чтобы не вызвать у разбушевавшихся в 2-ва часа ночи соседей желание вызвать полицию?
Рэй взял Каролину под руку и повел к главному входу. Внешний вид дома походил на бункер, крыша была плоской и слегка скошенной. Панорамные окна второго этажа давали знать о том, что внутри – полно народу. Большой ухоженный участок, подсветка дорожек к дому, множество деревьев, на которых висели гирлянды. Судя по звукам плескающейся воды и визгам – на заднем дворе был бассейн.
Поднявшись по ступенькам, на пороге их встретил рослый парень афроамериканской внешности в черной футболке и попросил назвать фамилию.
– Каролина Спаркс +1, по приглашению Эшли Митчел.
Парень перелистнул страницу в своей тетрадке и вычеркнул ручкой фамилию.
– Проходите.
Кэр улыбнулась и потащила за собой Рэя внутрь. Он крепко держал ее руку и не собирался отпускать даже тогда, когда она пыталась улизнуть от него, пробираясь через незнакомых людей.
– Куда ты идешь? – перекрикивая музыку, спросил Рэй, в попытках остановить Кэролайн.
– На кухню! Надо что-нибудь выпить! – крикнула она ему.
Каролине хотелось поскорее отвлечься, выпить и отыскать этого Грейсона, чтобы предстать перед ним во всем своем великолепии. Лично с парнем она знакома не была, но хотела бы познакомиться. Еще в ее планах было отыскать саму Эшли.
Мятно – голубое платье бандаж идеально сидело на ней, подчеркивая все изгибы фигуры, а ее золотистые волосы были уложены в крупные волны. Впервые она заморочилась о прическе и уделила свободные два часа макияжу. Ролики на Ютубе о том, как сделать вечерний мэйк ап с эффектом дымчатых глаз и соблазнительных губ – оказались хорошими инструментами, чтобы добиться эффекта неузнаваемости. Каролина выглядела сногсшибательно. В повседневной жизни она практически не красилась. Максимум – могла слегка подчеркнуть тушью ресницы или нанести прозрачных блеск на губы. Редко кто видел ее при полном макияже, особенно таком – вечернем и от части вульгарном.
События, произошедшие за последний месяц, перевернули мировоззрение и взгляды Каролины на жизнь тотально. Она решила не терять больше время за сидением в своей комнате и смотрением сериалов по Нетфликсу. Стоило ей отстраниться от Виктории, как жизнь начала бить ключом, в прямом и переносном смысле. Даже несмотря на советы бабушки Саманты о том, чтобы примириться с Викторией, после последней встречи у Кэр дома, когда Вик без предупреждения приехала к ней в совершенно неадекватном состоянии и начала обвинять в предательстве, желание налаживать с ней контакт у Каролины совершенно пропало. Не она начала все это. Утаенная поездка на пляж с Тимом. Второй раз на те же грабли – снова Тим, снова пляж. Ложь про доску. Каролина пыталась уберечь ее от неправильных действий, но Виктория сделала свой выбор. И своими обвинениями – только упрочнила в голове Каролины мысль о том, что общение и дружба с ней только ограничивает ее во всем.
Громкая музыка, бир понг, в который играли парни за столом для настольного тенниса, множество незнакомых лиц, танцующих в центре просторной гостиной. Соревнования по выпиванию шотов на скорость и сальто в бассейн. Толпы веселящейся молодежи. Эта вечеринка была в разы масштабнее любой колледжевской тусовки.
Каролина стояла, облокотившись на стену, и держала красный пластиковый стаканчик в руке. Сейчас ее уже даже не сильно интересовало какой именно алкоголь был налит туда. Рэй не отходил ни на шаг и контролировал все завистливые взгляды на девушку со стороны парней. Рэй выглядел встревоженно. А Кэр хотела расслабиться, и чтобы никто не мешал ей этого делать. Ревность парня, с которым она встречалась не больше 2-х недель была здесь совершенно неуместна.
– Ты чего такой нервный? Словно никогда не был на вечеринках. На, выпей и расслабься уже! Ходишь за мной по пятам. Что с тобой?
– Потому что я переживаю за тебя. Ты хоть раз видела этого Грейсона? Я – нет. Сомнительный тип. И я не хочу, чтобы с тобой тут что-то случилось.
Каролина рассмеялась и протянула Рэю свой стаканчик. Его слова казались ей нелепыми.
– Все в порядке, просто сделай пару глотков и пойдем танцевать.
Рэй выпил все, что было в стакане залпом, смял его и кинул на кухонную стойку. Они танцевали, точнее, Каролина, а Рэй стоял рядом с ней и то и дело оглядывался по сторонам, замечая голодные взгляды со стороны на его спутницу. Каролина терлась задницей о него и танцевала чуть более вызывающе, чем это было уместно. Алкоголь на нее действовал быстро.
– Ты выглядишь непристойно, прекрати хотя бы крутить жопой и улыбаться всем парням вокруг! – сказал Рэй.
– Воу!, – прокомментировала Кэр и заулыбалась, продолжая танцевать.
– Прекрати вести себя так! Выглядишь как…
– Как кто? – Каролина нахмурилась и взяла еще один первый попавшийся пластиковый стакан, выпив содержимое залпом.
– Не хочешь танцевать – дело твое! – ухмыльнулась она и растворилась в толпе, оттолкнув от себя парня.
Незаконченная фраза Рэя едко засела в голове, не предвещая ничего хорошего. Каролина вырвалась в толпу решив, что никто не имеет права ее судить и запрещать веселиться.