Меня разбудил звонок с телефона. Не посмотрев, кто именно звонит, я ответила и поняла, что это Алекс. Мы как-то часто созваниваемся. Ну и плевать!
– Ты собралась? – весело протараторил он.
– Черт, – прошипела я, – Заедете за мной? Я пока соберусь.
Он рассмеялся и согласился, а после я отключилась. У меня максимум двадцать минут! Подскочив с кровати, я быстро помылась и начала кидать вещи в сумку. Ему как минимум неделя нужна, поэтому мы будем там. Но Лайона не хотелось оставлять. Но он будет с Лиамом.
Выбежав из своей комнаты, я услышала звонок в дверь. Черт! Метнувшись к двери, я открыла ее и побежала дальше насыпать корм и воду собаке. Алекс впервые был у меня, поэтому Лайон начал лаять на него и обнюхивать.
Но брат Брендона сразу начал гладить его и обнимать, чем завоевал доверие моего пса. Рассмеявшись, я попрощалась с Лиамом и мы вышли из квартиры.
Я села в машину Алекса и поцеловала своего мужчину. Когда мы выехали с моего двора, я практически сразу уснула. Я стала слишком часто спать – один из минусов беременности.
Разбудили меня, когда мы уже приехали. Сладко потянувшись, я вылезла из машины и направилась следом за братьями. Они практически одного роста, хоть Алекс и младше. Он чуть старше меня.
Мелисса сразу же накинулась на меня с объятиями, в которые я радостно нырнула. Я обожала эту женщину. Брендон, как только зашёл в дом, сел на диван. Их мама переключилась на него и начала отчитывать мужчину. Это было так забавно.
Когда мы готовили с женщиной, ее фирменную шарлотку, она неожиданно для меня прошептала:
– Тебе идёт беременность, – улыбнулась она.
– Как?…
– Я дважды была беременной, – посмеялась женщина, – Я так рада за вас!
– Я только хочу рассказать ему, – неуверенно прошептала я и Мелисса засияла.
Она открыла вино и сок. Я разлила в три бокала вино, а в последний сок, когда женщина достала шарлотку и аккуратно разложила ее по тарелкам. Все, кроме Брендона, в этом доме уже знали о беременности. Осталось только ему сообщить.
Мы все сели за стол и принялись уминать эту вкусную шарлотку. Все весело общались, но никто не упоминал операцию и рак. Это просто семейный вечер. Когда мужчина заметил, что я одна не пью алкогольного напитка, он не понимающе посмотрел на меня. Сердце бешено забилось в груди и я встала со своего места.
Пора рассказать.
Я взяла собой тест и снимок с УЗИ, поэтому быстро поднялась в нашу комнату за ними. Я не знала, какой будет его реакция. Я боялась, что он не будет рад. Когда я спускалась, видела радостные лица его брата и мамы.
Спрятав все за спину, я подошла к мужчине. Сердце вот-вот и выпрыгнет от ожидания. Я протянула снимок и тест ему.
– У нас будет ребенок…, – тихо сообщаю я, осторожно.
Будто ступала по минному полю, смотрела в заледеневшее лицо любимого мужчины. Ответь же что-нибудь.
Все замерли в ожидании. Будто никто и не дышал даже. У него на лице не было ни одной эмоции. Он не хочет его или ее? Ноги подкосились, словно, вот-вот и упаду.
Алекс, заметив мое состояние, сразу подхватил меня и положил на диван. Их мама побежала на кухню за водой. А я лишь услышала, как закрывается входная дверь… Не хочет. Не хочет…
По моим щекам вновь скатывались слезы. Я и до беременности была эмоциональной, но сейчас это было в два раза больше. Господи…
Я сидела смотрела телевизор, пока мама Алекса и Брендона что-то рассказывала мне. Я старалась ее слушать, но мыслями я постоянно возвращалась на час назад. Алекс почти сразу выбежал за братом и вот их до сих пор не было.
Хлопнув дверью, я обернулась на звук. Двое мужчин стояли с улыбками на лицах. Брендон держал в руках огромный букет гвоздик и начал подходить к нам.
– Мне…, – мужчина прочистил горло, – Мне не понравилась моя реакция на беременность, – он протянул мне цветы, – Я очень рад. И очень сильно люблю тебя, – он улыбнулся во все зубы и поцеловал меня.
Со всем трепетом и любовью, которую он излучал. Я обвила его шею руками и прижалась к нему в объятиях. Как я рада, что ошиблась. На глазах застыли слезы счастья, которые я смахнула.
Осталось только закончить подготовку.
Глава 32
Брендон Джон Торрес
У меня будет ребенок… Раньше я не хотел их, но узнав от Моники, что она беременна, я испугался. И только поэтому никак не отреагировал и ушел на улицу, чтобы покурить. Мне правда не понравилась моя реакция на ее беременность и поэтому я вернулся только спустя час. До ближайшего цветочного было в получасе езды. Но оно того стоило. Видеть ее счастливое лицо и сияющую улыбку.
Я не мог уснуть всю ночь. И вот, сейчас, семь утра и я слышу тихое сопение своей девушки, которая спит и обнимает меня. Как я люблю ее.
Тихо и аккуратно встав с кровати, я вышел из комнаты и спустился на первый этаж. Швы болели и чесались от любого движения. Я поприветствовал маму и налил себе воды.
– Мне кажется, у вас первой будет девочка, – улыбнулась женщина, от чего ч поперхнулся.
– Первой? – удивился я.
– Через два года после рождения тебе захочется второго, – ласково сказала она.
Может, она и права. Я хотел детей с Моникой. И эта мысль заставила меня улыбнуться. Мы встречаемся всего ничего, но у нас уже будет ребенок. Через несколько недель ее подготовка закончится и я предложу ей переехать ко мне. Так будет удобнее и правильно.
– Ты – придурок! – на меня сзади накинулся младший брат.
– Что?
– Я все десять дней был с ней и видел ее состояние из-за тебя, – пояснил он, – Раньше не мог разобраться с этим гадом?!
Я посмеялся и все ему объяснил, на что он лишь протяжно промычал. Не хотелось будить Монику, пусть поспит. Она столько перенесла за последние недели. Мама наложила нам омлет, а сама ушла в свою комнату, собираться на обследования. Если бы я мог, то отвез, но мне рано садиться за руль, поэтому ее отвезет Алекс.
Когда они ушли, я вернулся в свою комнату, где уже сидела Моника. Она все еще была сонной, но все такая же красивая. Девушка протёрла глаза и наконец обратила на меня внимание, улыбнулась.
– Доброе утро, Капитан Крюк, – захихикала она, вставая.
– Ты когда-нибудь перестанешь так меня называть? – поинтересовался я, притягивая ее к себе в объятия.
– Не-а, – рассмеялась она.
Я поцеловал блондинку в макушку и подхватил на руки, от чего она взвизгнула. Выйдя из комнаты, мы спустились на первый этаж и только там я опустил ее на ноги. По сравнению со мной, с моим ростом, она была такой маленькой. Я положил на тарелку оставшийся омлет, налил сок и поставил перед ней. Мне хотелось заботиться о ней.
Когда она доела, попросила чего-то сладкого… Только вот у мамы его нет. Взяв телефон, я открыл приложение магазинов и дал девушке, чтобы она сама выбрала, чего хочет.
Курьер, на удивление, приехал достаточно быстро и, приняв доставку, отдал ее девушке. Она радостно облизнулась и вывалила все на стол, выбирая, что съесть первым. Мне будет тяжело… У нас будет много сладкого.
Блондинка все взяла в руки и перенесла на журнальный столик мамы. Я включил сериал на телевизоре, обнял девушку и начал слышать хруст чего-то из ее списка сладостей.
Услышав через час, как открывается входная дверь, я забрал пакеты из магазина и вместе с братом начали раскладывать их в холодильник. Женщина села рядом с Моникой и они начали что-то весело обсуждать, будто и не было никаких обследований и больницы. Она старалась делать вид, что все хорошо, что нет никакого рака, но ночью я слышал, как она плачет. Мне было больно видеть ее такой, ведь ей осталось всего пару лет жизни – она отказалась от химиотерапии, хотя ей предлагали.
Разлив вино и сок в бокалы, я отдал их всем и оставил себе один. Мы заказали пиццу и достали настольные игры, прямо, как в детстве. Моника радостно улыбнулась, чувствуя себя частичкой нашей семьи. Но она и была нашей семьёй. Ее полюбила наша мать, мой младший брат и я.
Первой ходила Моника, после Алекс, наша мама и только потом уже я. Мы все веселились, пили и общались. Мама рассказывала постыдные истории про нас с братом, Моника что-то про свою бабушку и свои веселые истории на работе и с Лайоном. А я просто сидел и слушал их рассказы, наслаждаясь этим вечером.
Когда все разошлись по комнатами и мы остались одни, я подсел к девушке. Мне ее не хватало. Жадно впившись в ее губы, я углубил поцелуй, на что девушка сладко простонала. Она вцепилась в мою голову ноготками, аккуратно царапая. Она отстранилась от меня и прошептала:
– Не здесь…, – она откинула голову назад, а я целовал ее шею.
Взяв ее под попу, я встал и пошел на второй этаж, целуя девушку. Мне нельзя напрягаться, но как же сейчас было плевать. Открыв дверь комнаты, я прошел в нее и закрыл ногой. Уложив девушку на кровать – боялся навредить ребенку, если кину, я навис сверху нее и продолжил целовать.
Как же хорошо она ощущалась подо мной.
Я резкими движениями стащил с нее маечку и припал ртом к ее груди. Язык оставил влажный след и с хлюпающим звуком выпустил ореол левой груди изо рта. Я прошёлся языком к ее родинкам между грудей и уткнулся носом в ее ложбинку у ключицы. Вернувшись к другой груди я взял ее сосок в рот, всасывая его, от чего блондинка тихо застонала.
– Боже, как хорошо…, – шептала Моника, скуля и прося большего.
Девушка раскрыла рот, чтобы снова что-то прошептать, но я ворвался в него, накрывая поцелуем. Мой язык ворвался в ее ротик яростно, даже болезненно – так сильно, что наши зубы звякнули. Отстранившись, я потерся щетиной о ее щеку, сильнее вдавливая в кровать.
Просунув одну руку между нами, я отодвинул ее трусики в сторону, накрывая холодными пальцами ее клитор. Я грубо надавил на него, от чего девушка, не сдерживаясь, вскрикнула, моментально прикрывая рот рукой. А меня это лишь заводило еще больше.
В соседних комнатах мой брат и мама, а мы здесь, занимаемся любовью. Господи. Она двинула задницей навстречу моей руке и пыталась сдержать крик.
– Какая же ты мокрая, котенок, – прошептал я ей на ушко.
Она ничего не ответила, а лишь тихо простонала в мою шею. Медленно я протолкнул один палец, а после и второй, начиная круговыми движениями растягивать ее. Какая же она мокрая, господи…
Моя ладонь скользила по ее трепещущей коже, растирая смазку.
– Не останавливайся…, – просила девушка, – Брендон…, – простонала она.
Стенки ее влагалища начали сокращаться, а хрупкое тело девушки дрожать. Она прекрасна. Я припал губами к виску и начал опускаться ниже: к ушку, к щеке, к шее…
Высунув пальцы, я поднес их к своим губам и облизал, хрипло простонав. Она и правда до ужаса сладкая. Стянув с себя боксеры, я подвинулся ближе к девушке. Удобнее лег и перехватил девушку. Одним резким, но аккуратным движением, я заполнил ее собой, вырывая с ее губ крик.
– О боже…, – прошептала девушка.
Я услышал стук о стену из соседней комнаты. Твою мать, Алекс! Он что-то крикнул, вроде: «Потише и предохраняйся, придурок!». Как вовремя. Она и так беременна, но меня позабавило это.
Вернувшись к своей девушке, я прильнул к ее губам и начал двигаться в ней. Каждый раз из ее лёгких выскальзывало дыхание, но когда она хотела наполнить их новым воздухом, я целовал ее.
Я чувствовал, как девушка скоро кончит и начал ускоряться. Она впилась в мои ягодицы пятками, пытаясь уловить ритм, и начала поддаваться вперёд. Я прислонился своим лбом к ее и хрипло стонал. Девушка охнула, потому что я перевернул ее на живот и поставил раком, и вновь вошел в нее, яростно трахая.
Моя головка скользила по сжимающимся стенкам. Я наполнял ее собой глубоко. Страстно. Грязно. До беспамятства. Я ускорился, почувствовав, как блондинка начинает содрогаться в конвульсиях и часто, рвано дышать. Мои толчки сбились. Девушка стояла в такой позе из последних сил.
Сделав несколько толчков, я хотел выйти из нее, но зеленоглазая остановила меня, предлагая кончить в нее. Как же я ее люблю. Согласившись, я последний раз толкнулся в нее и горячая жидкость наполнила ее, от чего моя девушка тихо промычала.
Отдышавшись, мы немного полежали в кровати. Она что-то рассказывала, а я слушал все, о чем она говорит. Обожаю ее голос. Ее всю.
Через несколько минут я отнес и помыл девушку, а после уложил ее в кровать. Поцеловав ее в макушку, она почти сразу уснула, с улыбкой на лице. Я знаю, что завтра сделаю. Я лег рядом с Моникой и обнял ее за живот. Даже не заметил, как уснул.
Разбудил меня звонок на мой телефон, от которого я подскочил. Отключив звук, я вышел из комнаты, чтобы ответить.
– Что случилось? – поинтересовался я у Миллера.
– Моника пропала… Снова, – протянул он, а я рассмеялся.
Черт, совсем забыл дать ей отгулы. Со своей операцией, Гаретом и всем остальным. Мужчина непонимающе спросил, что меня рассмешило, а я пояснил.
– С ней все в порядке, – сказал я, – Забыл дать ей отгулы. Она сидит с моей мамой.
Я уверен, что он кивнул, попрощался и отключился. Уже не усну, поэтому займусь тем, что задумал. Позвонив по нужному номеру, я договорился о бронировании ресторана, а после в цветочный. Она должна запомнить.
Через полчаса все проснулись, но я успел приготовить блинчики на всех и разлил сок. Когда спустились мама и Алекс, я рассказал им о своей задумке, на что они радостно завизжали и начали обнимать меня.
– А чем это пахнет так? – услышал я голос своей девушки.
– Блины, Брендон приготовил – впервые, – рассмеялся мой братец.
Сказав Монике, что на вечер я кое-что приготовил, она начала собираться, постоянно перекусывая. Весь день пролетел незаметно. Младшего брата попросил съездить за кольцом, которое уже готово по ее размерам и вкусу. Моника не пускала к себе, но пускала Алекса, чтобы он принёс ей сладкое или обычную еду и просто пообщаться.
Мама постоянно бегала вокруг нас. Что-то готовила на завтрак и ужин, и постоянно упоминала про мой план. Вот и зачем? А если Моника услышит? Я просил ее говорить потише, но женщина будто специально говорила громко. Надеюсь, блондинка не слышит ничего.
Что можно делать целый день? Я собрался за полчаса. Нервно постукивая пальцем по столу, я сидел и ждал девушку. И вот, спустя еще пятнадцать минут, она спускалась по лестнице. Белое прилегающее платье идеально облегало ее формы. Волосы уложены и собраны в небольшой пучок снизу, локоны на лице. Туфли идеально дополняли ее образ, удлиняя ее стройные ножки. Восхитительная.
– Ты прекрасно выглядишь, – проговорил я, с чем мои родственники согласились.
Дождавшись такси, я протянул руку девушке, усаживая ее. А сам сел следом за ней. Мы выехали со двора и направились в сторону города.
Приехали мы с небольшим опозданием. Пропустив девушку вперёд, я назвал наши имена и нас провели к столику. Моника заказала много еды, а живая музыка добавляла мне уверенности и атмосферы нашему вечеру.
Вечер пролетал незаметно, поэтому пора исполнить свой план. Встав со своего места, я подошёл ближе к девушке. Мне поднесли гвоздики, которые я забрал у официанта. Передав их Монике, я достал из кармана коробочку и встал перед ней на одно колено.
– Я очень рад, что тогда, год назад, я сбил тебя с ног случайно, – начал я, – А после появилась в моем участке, выдавая самые лучшие результаты из всех новобранцев, которые были в моем участке. Я люблю тебя, Моника Бейлин, – я посмотрел снова на девушку, которая уже была вся в слезах, – Ты выйдешь за меня, котенок?
Она прикрыла рот рукой и всхлипнула от переизбытка эмоций. Девушка яростно начала кивать головой, заставляя и меня улыбаться.
– Да! Боже, да! – в слух начала плакать она.
Я встал с колена и надел на ее пальчик кольцо. Оно гармонично вписалось в ее образ и подходило ей.
Она накинулась на меня с объятиями, целуя везде, где только могла.
– Я люблю тебя, Капитан Крюк! Это наш закон любви, – протянула зеленоглазая.
– Наш закон любви, – посмаковал я на языке, – Мне нравится.
Я оплатил счёт и заказал такси, которое приехало достаточно быстро.
Домой мы приехали через сорок минут, где нас уже ждали Алекс и мама. Когда мы зашли в дом, Моника сразу показала им кольцо и ее начали обнимать и поздравлять нас.
– Ты наконец-то одумался! – прокричал брат.
– Скоро твоя очередь будет, – посмеялся я.
Девушка скинула каблуки и поднялась переодеться, пока я был на первом этаже и разливал вино матери и нам с братом виски.
Через пару минут блондинка спустилась к нам, уже в пижаме и зевая. Милая такая. Будто только что проснулась.
Сев ко мне, я обнял Монику и включил телевизор, открывая фильм. Это была комедия. «Мы – Миллеры» – наш любимый семейный фильм, который мы часто пересматриваем все вместе.
Посмотрев на Монику, которая уютно устроилась у меня на плече, я улыбнулся. Она великолепна. Больше никаких игр и притворств. Сейчас, в этом месте, на диване с моими родными, мы писали свой сюжет истории, которая виделась яркой и с замечательным концом.
Она только моя, а я ее, и даже смерть не сможет нас разлучить.
Эпилог
Моника Ванесса Торрес
Три года спустя
Сон прекратился, когда я резко подскочила с кровати и побежала в туалет. Облокотившись о туалет, меня вырвало. Черт, может из-за перелета мне стало так плохо? Мы ведь только вернулись с отдыха на Гаваях.
Брендон сделал нам такой подарок на мое повышение и на то, что я теперь детектив. Да, ему пришлось перевестись, чтобы мы могли продолжать отношения, но мы ни о чем не жалели.
Смыв, я умылась и открыла зеркало. У нас всегда лежат тесты на беременность здесь, ну – мало ли что? Мы не планируем второго ребенка, но пусть всегда будут рядом. Открыв один из них я завела таймер.
Когда прозвенел таймер, я моментально его выключила, чтобы не разбудить никого и посмотрела на результат.
Да ну нет… Я убью Брендона!
Зло зайдя в комнату, я достала из под спящего мужчины подушку и накрыла ею его лицо. Он моментально проснулся и пытался выбраться. Перекинув под себя, мужчина уставился на меня.
– Я убью тебя, Торрес! – шепотом кричала я на него, – Меня только что повысили!
– Ты тоже теперь Торрес, – посмеялся он, – Что я уже сделал?! – протараторил Брендон.
Я достала из по себя тест и показала ему. Вот, что ты сделал! Он сел рядом со мной и уставился на этот гребанный тест. Нет, я не сделаю аборт, но меня только что повысили, мы только что начали спокойно спать, не боясь за ребёнка.
Кстати, про него. Я встала с нашей постели и увидела перед дверью спящего Лайона. Погладив друга, я отодвинула его в сторону и вышла из комнаты. Пройдя к соседней комнате, я приоткрыла дверь, проверяя дочку.
Какая же она красивая. Роды выдались сложными, почти сутки, которые Брендон пробыл со мной, отменяя все встречи и дела. Но они того стоили. Мы чуть ее не потеряли. Она не дышала несколько минут, которые для нас длились целую вечность. Но, когда мы услышали сначала тихий, а после громкий плачь, то выдохнули с облегчением и подбежали к ней.
Я заметила, что она уже не спит, а лишь притворяется. Подойдя к дочери я села на край ее кроватки и начала щекотать.
Она засмеялась и выдала себя. Когда дочка села, то обняла меня и прижалась. Я начала гладить ее по голове, переплетая ее волосы. Такого же цвета, как и мои. Милая малышка.
– Чего ты хочешь на завтрак, Эйви? – поинтересовалась я у девочки.
– Бинчики с соком, – лучезарно улыбнулась она.
– Хорошо, пошли к папе – он тебя умоет и переоденет, – погладила я по голове и взяла ее на руки.
Она начала смеяться и пытаться выбраться из моих рук. Передав дочку своему мужу, я вернулась на кухню и насыпала корм Лайону. Достав из холодильника и тумбочек все ингредиенты, я начала готовить.
Теперь я хорошо знала значения слова – «счастье». Это было: дом, Брендон и наша солнечная дочка.
Брендон Джон Торрес
Еще пять лет спустя
Тостер выстрелил хлебом, привлекая мое внимание. Завтра рождество, которое так обожали наши дети. Вместе с мамой они наряжали елку, постоянно роняя игрушки. Одной рукой я помешивал кашу, а другой достал тосты, которые сразу положил на тарелку.
Моя жена подошла ко мне, целуя в щеку и сместила меня, забирая ложку. Видимо, я так плохо ее готовил, что она решила все взять на себя. Кухню заполняли запахи овсянки и блинчиков, которые привлекли внимание детей.
Дочка обожала блинчики, но нас уже тошнило от них. Всем видом мы старались ей этого не показывать, чтобы не расстроить. Она многим пошла в Монику, но все же кое-что она взяла и от меня: любовь к музыке, цвет моих глаз и нелюбовь к сладкому. Господи, мне уже за сорок, а я стою и пританцовываю на кухне, насыпая еду детям. Кто-то скажет «Глупо», но а я заставлю их заткнуться, потому что это делало меня самым счастливым.
– Кристиан, Эйви, идите сюда, – позвала наших детей моя жена.
Они отбросили все рождественские украшения и побежали за стол, к нам. Но каждый из них по пути погладил здорового пса, который лежал у дивана.
Нашего сына мы решили назвать в честь моего отца и ему подходило очень. Характером он пошел в меня, но до ужаса любит сладкое. Посмеявшись, я потрепал каждого по голове и пожелал им приятного аппетита.
У детей разница была в год и девять месяцев, но они были очень дружными. Пока. Постоянно придумывали план, как украсть что-то со стола вместе, постоянно играли тоже вместе.
Когда мы позавтракали, то дети убежали в гостиную, дальше играть и украшать ёлку, а я забрал тарелки у Моники и начал сам их мыть.
Блондинка, к которой у меня с каждым днём чувств было все больше, ушла за нашими детьми следом и я увидел, что она укуталась в плед на диване. Она у меня замечательная.
Когда я домыл посуду, то пошел к семье, слыша, как Моника заканчивает разговор с подругой. Кто бы мог подумать, что все мы будем друзьями? Вот и я не ожидал.
– Мы обязательно придем к вам. Передавай всем привет, – улыбнулась жена, – Люблю, целую. Пока, – отключилась она.
Я сел к ней и включил первый попавшийся фильм. К нам на колени залезли Кристиан и Эйвери, а рядом удобно разлёгся Лайон. Я всем сердцем обожал свою семью.
Я поцеловал Монику в макушку, вдыхая ее аромат. Запах гвоздик, что исходил от двух моих блондинок – забрался в мои лёгкие, затуманивая мой разум. Я жил этим наркотиком. В нашем доме всегда стояли букеты гвоздик, которые я неустанно дарил своей жене.
Разве я мог желать большего? Разве я мог быть еще счастливее? Теперь у меня было все, что когда-то задумала моя душа: красавица жена, ее маленькая копия и сын, у которого ее глаза.
Я ни разу не пожалел о том, что именно ее сбил в клубе. Не пожалел, что стал ее наставником тогда и решил с ней поиграть.
Но теперь это не игры, а моя любовь к своей семье. Я люблю ее по нашему закону так же сильно, как и наших детей.